Текст книги "Без Нас"

И ещё один занимательный факт уже не просто о человеке, а обо мне лично. Я всегда слышу, что мне говорит человек. Но вопрос стоит в другом: услышу ли Я то, что он хочет мне сказать? Пустой звук. Поэтому мои мысли куда интереснее. Ничего нового Я все равно не услышу, и стоит ли тогда тратить на это время?

Стоп. Я медленно поднял голову и уставился на луну. Интересное чувство посетило меня. Человек часто проговаривает свои мысли, свои действия с кем-то или с самим собой. Я проговорил только что и… Я усомнился в своей точке зрения. То, что Я считал истинной, показалось мне бредом, который противоречил самому себе. Да, не спорю – красиво сказано. Это мое мнение, но это бред…. Бред. Откуда вообще пошла эта мысль? Просто заполнить пространство? Хоть что-то, но лишь бы сказать? Черт. Начинаю сдавать, причем очень основательно. Такими темпами ни одной четко оформленной и логично вытекающей мысли? Плохо дело. Мне нужно срочно поговорить – слишком много вопросов.

Я ещё раз глубоко вздохнул и слегка подогнул левую ногу. Весь вес будет теперь распределен на здоровую ногу и небольшими прыжками Я смогу покинуть это место. Покалеченная нога будет просто волочиться за мной. Я буду похож на зомби из классических фильмов. Нелепая походка, одна нога обязательно плетется за телом и признаки разложения на лицо. У меня все подходит, за исключением последнего. Я не разлагался, но мой внешний вид мог убедить в обратном. Слишком ужасны были раны, и это Я не ещё не видел своего лица. Готов поспорить, что зрелище будет не для слабонервных.

Маленькими прыжками Я начал продвигаться вперед. Нога гудела с непривычки. Для неё одной, это был не самый подходящий вес. Особенно, когда она привыкла, что процесс ходьбы она всегда делит с другой ногой.

Каждый прыжок был для меня своеобразным испытанием. Смогу ли Я на одной ноге выдержать весь свой вес в течение длительного времени и хватит ли мне сил в принципе продолжать путь. Я хотел жить и не хотел оставаться на месте. Если Я смог выжить после гранаты – Я просто обязан узнать, что со мной начало происходить и… наверняка, Я не просто так выжил. Значит, моё время ещё не пришло. И придёт не скоро. Теперь Я постараюсь сделать все возможное, чтобы растянуть до максимума оставшееся у меня время на жизнь. Если, конечно, это можно назвать жизнью.

Около двадцати минут ушло на то, чтобы выйти за пределы деревни. Первый пункт путешествия был выполнен, и определенных сложностей у меня с ним не возникло. Было очень тяжело прыгать на одной ноге, но это был единственный путь отсюда. Я остановился, чтобы перевести дыхание и снова позвать Костю.

– Костя – тихо позвал Я. – Ты ещё не намолчался?

Снова тишина. Меня начинало это пугать. Это была слишком устрашающая тишина. Но делать мне все равно было нечего. Точнее, Я никак не мог повлиять на Костю, чтобы он перестал хранить молчание.

– Ну и ладно – прошептал Я и прибавил несколько громче. – Ты же наверняка меня слышишь, хоть и не можешь ответить.

Нужно было ещё раз проговорить все свои действия и обдумать их. Слишком велика была цена ошибки. И, тем более, мне нужно как-то занять себя, ведь путь мне предстоял неблизкий и просто молча передвигаться, было не очень привлекательным.

– Начнем по порядку – оптимистично начал Я. – Я не буду тыкать пальцем и говорить, что это была твоя идея дождаться Андрея, и дальше следовать вместе с ним. Да, Я не отрицаю, что у меня самого появился личный интерес в этом. Ведь со мной начало происходить что-то странное, и Я должен был узнать, из-за чего это всё началось. Потом были очень правдоподобные галлюцинации. Я не знаю, может это были и не галлюцинации, но Я в действительности потерял пальцы на руке. Их нет по-настоящему. Даже этот ушлепок – Андрей это заметил. И именно этим он меня отвлек. И теперь самое интересное: зачем Я убил его. Не до конца понимаю, скорее всего, просто спонтанный эмоциональный всплеск. Страх, что в деревне может повториться история из «моей галлюцинации», может что-то ещё. Но этот страх был какой-то неправдоподобный и не имеющий никакого логического обоснования. Скорее всего, это всё из-за моей неприязни к нему. Мне этот ушлепок сразу не понравился, он не вызывал доверия у меня ни на йоту. Когда он начал спорить со мной о разумности моих предложений, Я окончательно вспылил. Понял, что так дело продолжаться не может, он меня раздражает и будет намного лучше, если Я его убью. Получается так. Может, мне даже стало бы и легче, если бы не один момент. Где он взял гранату? Настоящую, боевую гранату. Ясное дело нашел, не могла же она быть у него с самого начала? Бред. Но самое обидное, что Я недооценил его. Это кусок говна смог найти в себе смелости попытаться убить меня. Но действовал он крайне неуверенно и медлительно. Может быть, выдерни он чеку раньше, то погиб бы только Я. Но… пожалуй, все прошло не так уж и плохо. В том плане, что Я мог и погибнуть. Это не мудрено – пережить взрыв гранаты, находясь в непосредственной близости.

Я несколько минут шел молча. Я даже не пытался обдумать, что Я скажу дальше. Хотелось немного помолчать. К счастью, или к сожалению, это желание продлилось не долго.

– И знаешь – продолжил Я. – Я испытываю удовольствие от его смерти. Все случилось так, как надо. Но ты представить не можешь себе, как мне жаль. Я рыдал бы, если бы мог. Я потерял руку, получил непоправимые раны на лице и моя нога теперь не может сделать хоть один шаг. Мне действительно жаль. Ты представляешь, что Я теперь никогда и ничего не смогу сделать своей левой рукой. Мне будет несколько тяжело продолжать жить, ведь Я привык все делать двумя руками. А теперь она одна. И нога – никакой вольной ходьбы и никакого бега. Про лицо даже говорить ничего не хочется. Только представь, сколько Я потерял из-за одного ничтожества. Есть мнение, что каждое действие должно иметь противодействие. И это слишком суровое противодействие по отношению ко мне. Его смерть не должна была на мне так отразиться. Слишком большая отдача. Я не уверен, но может, были засчитаны и мои прошлые прегрешения? Те, что были совершены мной ещё при жизни. И тогда было много чего ужасного. Даже вспоминать страшно. Не хочу. Нет.

Я болезненно поморщился, слишком много ужасного было сделано мной. Но сделано это было не от хорошей жизни – всему виной было стечение обстоятельств. И были они не в мою пользу. Только сейчас Я стал воспринимать их, как не просто нежелательный кусок воспоминаний, а как нечто ужасное. Может это и правильно, со временем человек должен переосмыслять свои действия и видеть их не так, как ему удобно, а такими, какими они были на самом деле. Не каждому хватит смелости принять ситуацию такой, какой она есть на самом деле. Почему со мной так получилось? Я про те моменты своей жизни, о которых никогда не стоит вспоминать, Я не смогу их вынести. Как Я до этого докатился? Отправной точкой послужила смерть Кости. Не того, что плотно засел в моей голове, а того, что был живым человеком и моим близнецом. Самым дорогим человеком. Не зря же Я видел в канализации тот сон, первые несколько месяцев после его смерти. Апатия. Мысли о самоубийстве. Использовать хоть кого-нибудь, чтобы убить меня. Сейчас даже некоторые моменты кажутся очень глупыми и даже смешными. Но тогда было иное время. Я начал употреблять всякую гадость. В большей степени накуривался до потери сознания, жрал колеса и, кажется, даже пробовал колоться. Я полностью выполнил миссию по скорейшему уничтожению себя. А мой брат появился в моей голове раньше всего этого. Точно когда не помню, но Я был уверен, что он был со мной всегда. Он не умирал, а просто уезжал. Но Я недолго в это верил. Я понимал, что он только в моей голове и больше нигде, и Я продолжал держать его около себя, как живого человека.

Мне слишком тяжело давались воспоминания о моей жизни. Потребляемое мной вещество оказало сильное влияние на мозг. Я могу что-то путать, а что-то помнить в мельчайших деталях. Я даже уверен, что некоторые воспоминания, к которым Я несколько раз прибегал, каждый раз воспроизводились по-разному. Менялись незначительные детали или же менялся смысл полностью. И не получалось определить какие же из них настоящие.

Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы разбираться, что было в моей жизни по настоящему, а что нет. И зря Я начал обвинять во всём Костю. Его вины здесь нет, просто его смерть стала началом всему. Вот и всё.

Я вышел на дорогу и замер. В какую сторону мне идти? Если пойду вправо, то снова буду проходить мимо деревни, а Я видел, что вокруг неё ничего нет. Значит нужно идти в противоположную сторону. Нет уверенности, что там Я найду желаемое, но другого варианта у меня тоже нет. Дорога – это единственный вариант. Она обязательно меня куда-нибудь приведет, или же Я встречу людей, которые смогут мне помочь или наоборот. Но Я готов пойти на такой риск. Ведь идти прямо куда-то лес, означает, что Я могу окончательно заблудиться и остаток жизни блуждать по неизведанным землям. Или меня съедят.

Поэтому мой выбор очевиден.

Я шел в мучительном молчании. Костя по-прежнему молчал. Без него действительно было одиноко. Пожалуй, он был единственным, с кем можно было всегда поговорить и даже неважно о чем. И то, что я охарактеризовал свои припрыжки на одной ноге, как ходьбу, вызвало у меня еле заметную улыбку.

– А знаешь – продолжал Я говорить. – Может твоё молчание будет мне как урок. Заставит меня задуматься о том, что нужно делать… да неважно что! Нужно исходить из здравого смысла, а не действовать на эмоциях, что очень удачно заменяет твоё мнение.

Неожиданно для самого себя, Я остановился. Я чертовски хотел курить. Рука по привычке потянулась в карман. И всё бы ничего, но этой руки у меня не было. Я болезненно вздохнул и принялся доставать пачку здоровой рукой. С небольшими сложностями, Я смог достать сигарету и подкурить её. Снова вернулась сухость во рту и режущая боль. Я морщил лицо, напрягал скулы, но терпел. Желание покурить было сильнее моего страха перед болью, ведь боль не была такой невыносимой. Я решил, как только докурю, продолжу свой путь, заодно и отдохну.

Я поднял голову вверх и, выпуская порцию дыма в небо, вспомнил, что у меня должен был лежать в кармане куртки плеер и два диска. Рука полезла во внутренний карман и, к моему сожалению, извлекла оттуда несколько небольших кусочков сломанного диска. Та часть куртки, где лежал плеер, пострадала больше всего. Плеера же не было совсем. Я разжал руку, позволяя маленьким кусочкам упасть на землю. Без музыки будет грустно. Но с другой стороны, так даже безопаснее. Если мне будет угрожать какая-то опасность, Я не смогу её услышать. Но с музыкой и дорога была бы короче, и меньше негативных мыслей лезло в голову, так сказать, помогло бы отвлечься. И к тому же, Я даже не попытался найти ножик. Хотя… о чём Я вообще думаю – он был в эпицентре взрыва, хоть и говорят, что это самое безопасное место, но он либо разлетелся на куски, либо его отшвырнуло в неизвестном направлении. Слишком много потерь для одного дня. Хоть плеер можно отнести, как к вынужденной потере, ножик был уже весьма ощутимой. А ведь есть такое мнение, если не умеешь пользоваться оружием, то будь у тебя даже пистолет, тебя победит противник голыми руками. А в моей нынешней ситуации, владение ножом можно отнести к полному неумению.

Сигарета кончилась очень быстро, а желание продолжать путь уменьшалось с геометрической прогрессией. Я совершенно не накурился. Достану, пожалуй, ещё одну. Вторая сигарета дала мне ясно понять, что дела у меня идут на ухудшение. Я не чувствовал ничего, что могло бы происходить у меня внутри. Ни урчания живота, ни ощущения дыма в моих легких – ничего. Я крутанул сигареты пальцами и задумался. А что если сигареты хоть даже самую малость, но усиливают мой процесс заражения… или даже не знаю, как лучше назвать тот процесс, что сейчас гробит мой организм. Я ещё при жизни знал, что сигареты – яд, но бросать не планировал. Вроде бы. Не помню.

Даже если и так, Я не намерен лишать себя последней радости в этой жизни. Третей уже получается? Или второй? Не важно. Где Я ещё смогу найти сигареты? Вот именно – это будет очень проблематично. Поэтому, эти маленькие убийцы останутся со мной.

Когда и со второй сигаретой было покончено, Я все-таки продолжил свой путь. Мне нужно дойти хоть куда-нибудь. Неважно куда, главное чтобы мне смогли помочь. И смогли бы объяснить – что это за место?

Снова. Снова мысли путаются. Я с трудом пытался вспомнить, о чем Я думал несколько минут назад, но не мог.

– Беда – произнес Я. – Послушай, а, Костя?

Я не ожидал его ответа, действовал, наверное, по привычке. Или как особо отличившийся участник пьянки, который напился больше всех и лезет с разговорами и вопросами к более-менее трезвым друзьям, у которых его вид вызывает только отвращение. Вот именно его форма общения, постоянное требование подтверждения его слов, постоянно чье-то одобрение. Но мне сейчас так было проще разговаривать.

– Беда – повторил Я. – С головой у меня что-то нехорошее происходит. Забывать стал много и часто. Плюс стал не заканчивать свои мысли. Это плохо. Или Я тебе это уже говорил, нет?

Я замолчал, точнее, задумался, а говорил ли Я уже такое или нет?

От размышления меня отвлёк какой-то оклик. Я остановился и только тогда заметил, что иду с опущенной головой. Я медленно поднял голову, пытаясь понять, откуда шел звук. Не послышалось же.

Я точно слышал голоса. Голоса были знакомыми. Я слышал их раньше, и это было не при жизни. Я слышал их здесь, в «Ирие». Внутри у меня все похолодело. Это были те самые отморозки из деревни, бой с которыми оказался плодом моих галлюцинаций. И самое паршивое, что Я не мог убежать от них. С моей-то ногой это казалось непосильной задачей. Они вышли из-за очередного навала с землей. Эти навалы явно появились во время работ, когда раскидывали землю, освобождая место под дорогу.

Единственным вариантом для меня, было сразу броситься за один из этих навалов и переждать когда они пройдут мимо. Но на это у меня не было времени и возможностей. Тем более, они меня уже заметили. Шесть человек перешли с медленного шага на быстрый. Один из них махнул мне рукой. Я со злобой бросил взгляд на луну. Её свет и обнаружил меня, если бы её не было, то может Я и смог остаться незамеченным.

Надо что-то делать и срочно. Ножика у меня не было, да даже если и был, то Я все равно не смог бы со всеми справиться. И если даже исключить покалеченную ногу и оторванную руку.

Они приближались, и теперь у меня не оставалось сомнений, что это именно они. Если раньше и была надежда, что это другие люди, то теперь она растаяла окончательно.

– Черт возьми! – начал разговор один из них. – Что с тобой случилось?

На них не было платков, скрывающих их лица. Я мог видеть лицо каждого из них. А вот одежда и рюкзаки остались.

– Кажется его Химера покромсала – продолжил другой, кажется, его звали Крип. – Они забрались так далеко?

Он вопросительно посмотрел на своих товарищей, но те лишь пожали плечами.

Да, Крип. Это был именно он.

– Ты чего молчишь? – спросил он.

Я не мог выдавить ни слова. Сначала поиздеваются, а потом убьют. Обязательно убьют. В этом вся их природа… или нужно показать, что Я могу им как-то угрожать и они ничего мне не сделают. Да! Так и надо поступить! Может же голова выдавать хорошие идеи, главное чтобы они не думали иначе.

Нужно хоть что-то сказать, главное, чтобы голос не дрожал.

– Я… – мой голос оборвался на полуслове. Я увидел, пожалуй, самого страшного человека.

Страшного, в плане того, что Я боялся его больше всего. Урод. Единственный, кто смог тогда убежать. Остался в живых, но даже не попытался хоть как-то отомстить за своих товарищей.

Я не знал, как его зовут, да и, пожалуй, ни сколько об этом не жалею. Я окрестил его «Уродом». И в прямом и переносном смысле. Его лицо было также изуродовано, как и раньше.

«Урод» сделал несколько шагов мне навстречу и остановился.

– Нет – произнес он, внимательно рассматривая меня. – Это не Химера.

Я не мог выдержать этот взгляд, хоть он и был лишен всякой злобы, ненависти и неприязни. Он тоже не видел тех событий. Это ещё раз подтверждало, что всё было только моей галлюцинацией. Тогда они не станут убивать меня?

Недолго продолжалась эта игра в гляделки. Я смог продержаться на ногах ещё несколько секунд и рухнул на землю.

Я потерял сознание не от усталости или изнеможения. Всему виной был страх. Ещё ничего не произошло и даже не начало происходить. Но мой мозг нарисовал картину возможного развития событий. Именно эта картина и подкосила меня. Я даже не почувствовал удара об землю. Сознание покинуло меня на несколько секунд раньше.

Когда Я открыл глаза, Я долго не мог понять, где нахожусь. Я видел деревянный потолок, в котором из щелей торчали либо маленькие кусочки дерева, очень похожие на занозы, либо кусочки какой-то обшивки. Я находился в доме. Точно в таком же, как и в той деревеньке. Только был ряд отличий. И их Я увидел, когда поднялся и присел на кровати. Подниматься с помощью одной руки было тяжело, но ничего невозможного. Комната не была разрушенной. Она была целой, даже стекла стояли в окнах. И к тому же, была убранной и обставленной разными вещами. Тут был огромный стол, заставленный различными канцелярскими принадлежностями. Несколько книг, с наверняка пожелтевшими страницами. Не знаю точно, но предполагаю. Было несколько стульев рядом со столом, закрывающих собой ящик, который стоял у самой стены. В комнате кроме меня никого не было. К добру ли это?

Я медленно встал и сделал несколько осторожных шагов к единственному окну в комнате. К двери Я пойду в самую последнюю очередь. Но в окно кроме забора не было ничего видно. Я задержал дыхание и стал вслушиваться. В соседней комнате кто-то был. Разговаривали двое, по крайне мере, Я слышал только двоих.

Я также медленно подошел к двери, продолжая вслушиваться. Через дверь было невозможно разобрать ни одно слова.

Я задумался, стоит ли мне пытаться выйти через дверь? С одной стороны, если Я до сих пор жив, значит, у них в планах не значится моё убийство. Они меня не бросили, а куда-то принесли. Или у них на мой счёт иные планы? Нет, это уже похоже на паранойю. Нужно уходить отсюда. Не стоит злоупотреблять гостеприимством.

Я резким движением схватился за ручку и толкнул деревянную дверь. Дверь со крипом отворилась и мне в лицо ударил поток свежего воздуха. Только сейчас Я понял, как душно было в комнате.

Комната, в которую Я вошел, несколько отличалась от предыдущей. Она была больше, и окон в ней было на одно больше. Оба были открыты, запуская в дом свежий воздух. Сразу напротив двери располагался огромный стол, за которым сидели два человека. Одного из них Я уже знал – «Урод». А второго Я видел впервые. Я неуверенно закачался, еле заметно, даже не зная, что сказать. С паузой справился незнакомец.

– Ты почти сутки пролежал без сознания – нейтрально произнес он. – Голова не болит?

Мой взгляд на секунду задержался на его собеседнике.

– Нет…

– Хорошо – пробормотал он. – Бросить тебя мы не могли, поэтому принесли сюда. Это… так сказать небольшой городок, и мы всегда рады всем нуждающимся в крыше над головой. Поэтому, если захочешь остаться – пожалуйста.

Я был поражен – незнакомому человеку и сразу предлагать место под крышей. Я никогда не встречал людей готовых просто так помогать нуждающимся.

– Но это было лирическое отступление – его взгляд сделался холодным. – И прежде чем мы продолжим разговор об этом месте и дальнейшем пребывании здесь, мы хотели бы узнать, что там произошло?

Я не ожидал такого вопроса. Если попробую уклониться от ответа или соврать, то добром это не закончиться. Нужно ответить, только не отмечать несколько ключевых моментов.

– Сразу видно, что их тебе нанесла не Химера. Не типичные для неё. И ты бы вряд ли после этого остался в живых. Так что… как это случилось?

Я обхватил целой рукой оторванную руку и стал быстро думать. Главное чтобы сейчас всё удалось. Только отвечу на интересующие их вопросы и сразу покину это место. Слишком рискованно оставаться здесь. Слишком.

– Рядом со мной взорвалась граната – медленно проговорил Я каждое слово. – Она взорвалась почти вплотную. Я чудом остался в живых…

– Чудом – повторил «Урод». – А каким образом она взорвалась рядом с тобой?

По идее, с этого момента должна была начаться импровизация, но самое смешное было в том, что тут она и закончилась. Нужно быть предельно осторожным. Не думаю, что им понравиться новость о том, что Я холоднокровно убил человека.

– У меня…. – Я решил постепенно и не спеша выдавать информацию. – У меня произошел конфликт с одним человеком. За наше короткое знакомство, у него сложилось впечатление, что Я представляю для него опасность. И в итоге, между нами завязалась драка. И у него была граната.

– И почему он тебя тогда не добил? – поинтересовался «Урод». – В этом мире умереть проблематично, и Я не думаю, что он просто оставил твою тушку лежать и не убедился в том, что ты мертв. И тратить гранату на одного человека… Где он вообще её взял?

Вопрос был адресован не мне, его спутник отрицательно мотнул головой.

– Он не стал меня проверять, потому что мне удалось убить его раньше. А гранатой он воспользовался за несколько мгновений до собственной смерти. Так что шансов убежать у меня не было.

Парни молчали. О чем они думали, мне было неизвестно. Спутник «Урода» произнес:

– Теперь два вопроса. Первый: ты уверен, что убил его? И второй: где это произошло? Остальные подробности пока не нужны.

Теперь не было нужды выкручиваться и придумывать подробности случившегося, так же и недоговаривать больше не нужно было. Я сразу почувствовал уверенность в своих словах.

– Уверен. После взрыва, Я долгое время пролежал без сознания. А когда очнулся, он продолжал лежать на том же месте, порванный на куски. – Я сделал небольшую паузу и продолжил. – Произошло это все в одной деревеньке, мне не далеко удалось от неё уйти, а потом вы нашли меня.

Незнакомец устало потер шею.

– А его голова? – спросил «Урод».

– Что его голова? – не понял Я.

«Урод» хрустнул костяшками на руках.

– Понимаешь, умереть здесь проблематично. Чтобы окончательно убить человека, нужно уничтожить его мозг. Если этого не сделать, то он будет оставаться в живых. Поэтому нам и нужно знать, что с его головой. Мы не исключаем возможности, что твой спутник может быть ещё жив. Конечно, это маловероятно после взрыва гранаты, но ты же жив. Тебе повезло, и твой мозг не задело.

Я кивнул. Андрей может быть ещё жив? Надеюсь, что это не так. В противном случае, его показания могут усложнить мне жизнь.

– А из-за чего у вас возник конфликт?

Рано Я расслабился – теперь моя судьба весела на волоске. Одно неверное слово и Я расстанусь с жизнью. Снова.

Не пойдет.

– Без понятия – начал Я. – У нас начался обычный разговор, начиная со знакомства и вытекающего в причины нашего пребывания здесь.

– И?

– А после он начал меня обвинять, что именно Я оказался в этом месте и в это время. Что несколько часов назад на него и его друга кто-то напал. Его друга убили. И он был уверен, что Я в этом замешан. Я не хотел его убивать – у меня не было другого выхода.

Друг «Урода» нахмурился:

– Если это, правда, то у нас под боком опять завёлся какой-то псих. Нужно проверить.

Он снова замолчал и только через несколько минут продолжил:

– Что ты теперь собираешься делать?

– Хочу отправиться дальше.

– И куда же?

– Я ищу человека. Мы познакомились с ним в самый первый день моего пребывания здесь.

Я изложил в сокращенной форме нашу вылазку в гостиницу, предусмотрительно исключив некоторые подробности и некоторых людей. Андрей был первым в этом списке. И потом добавил об изменениях, которые меня поразили.

– Он был вместе со мной – начал заканчивать Я. – Он тоже мог заразиться и может быть, он знает в чём дело.

Парни не рассмеялись и никак не прокомментировали сказанное мной. «Урод» провел рукой по лицу и поднял на меня глаза:

– Я уже сбился со счета, сколько же Я это раз говорил?

– Может… сто раз? – ухмыльнулся его друг.

– Нет – отмахнулся он. – Больше. Вроде же все понятно, а каждый раз слышу теории всё интереснее и невероятней.

Он слегка покусал язык и начал объяснять:

– Понимаешь, этот мир не так прост.

Я это заметил.

– Как я уже говорил, и скажу это ещё не один раз, умереть здесь очень проблематично, но это возможно. Посмотри хотя бы на себя. Сколько ты знаешь случаев, когда человек выживает после взрыва гранаты, находясь рядом с ней и после, в течение долгого времени без медицинской помощи? Вот и я не знаю. А ты до сих пор живой и можно сказать, неплохо держишься. Кстати, забыл сказать. Мы тебе ногу немного починили.

Всё мое внимание сразу было перенаправлено на ногу. Я даже не обратил внимания, что могу безболезненно на неё наступать. Нога была перебинтована и скрывающиеся раны под бинтами больше не сияли на всеобщее обозрение. Я осторожно дотронулся до бинта. Сразу почувствовал легкий дискомфорт. Действительно, немного починили. Но это лучше, чем прыгать на одной ноге до конца жизни.

– Спасибо – промямлил Я, не зная, что обычно в таких ситуациях говорят. – Что вы именно сделали?

«Урод» растянулся в ужасающей улыбке:

– Операция в полевых условиях. Сделал всё возможное, чтобы ты мог ходить.

– Почему? – Я не мог поверить, что всё так удачно сложилось с моей ногой.

– Что «почему»? Почему мы помогли тебе? – спросил друг «Урода». – Похоже, что слово «взаимопомощь» – это что-то новое для тебя, да?

Есть такой момент. Особенно, после того, как у тебя сложилось твердое представление, что каждый человек – конченый урод, который в первую очередь беспокоится только о себе, и помочь другому для него что-то неординарное и выходящее за пределы его возможностей. Возможность, после которой он будет чувствовать себя намного лучше, если останется в стороне. Часто это безразличие и нежелание помочь другому называют страхом или нехваткой опыта. Последнее звучит как бред, но… люди постоянно используют этот аргумент.

– Нет – отрицательно покачал головой Я.

– Помогать людям в беде – это необходимо – протянул мой старый знакомый. – И нога у тебя была в очень плачевном состоянии – медлить было нельзя. И ведь, пока мы узнали, правду ты говоришь или нет – повторю, все могло быть намного хуже.

В комнате повисла тишина, парни, похоже, забыли, что хотели мне что-то рассказать. И что-то мне подсказывало, что это было чем-то важным.

Но Я ошибся – они не забыли, они просто ждали. Смотрели на меня и чего-то ждали. Чего? Пламенных благодарностей или клятв, что Я теперь по гроб жизни должен им?

– Так вот – продолжил «Урод». – Попав сюда, мы все получили одну способность. Названия у неё нет, и никто не хочет её придумывать. Но в общих чертах, дело обстоит так. Ты спокойно себе продолжаешь жить и наверняка проживешь очень долго, но ровно до того момента, пока не получишь какой-нибудь урон. Начиная от обычного пореза и заканчивая хорошим ударом, который бы в обычной ситуации нанес тебе значительный вред. Но это самое малое, что может запустить процесс самоликвидации организма. Не хочу тебя расстраивать, но ты ему уже подвергся.

Он немного помолчал и продолжил.

– Это процесс разложения. Ровно такой же, что и после смерти человека. Только здесь он начинается ещё при жизни, медленно, но верно убивая. Ты получил страшные раны, некоторые даже несовместимые с жизнью, и из-за этого процесс пройдет у тебя намного быстрее. Если Я не ошибаюсь, то тебе осталось жить пару недель. Может меньше, если не получишь дополнительного урона. Каждое повреждение для тебя – это минус в часах для твоей оставшейся жизни. И есть ещё две особенности, о которых тебе следует знать. Даже, если тебе оторвало конечность, ты не умрешь от потери крови. Твой организм выработает некую субстанцию, которая покрывает твою рану и не дает умереть от кровопотери или боли. Ты это мог заметить на примере своей руки. Руки нет – кровь должна хлестать во все стороны, но этого не происходит. Смерть от кровопотери нам тут не грозит. Но и тут, не всё так просто. Если потеряешь конечность, то новая не отрастет, и рана, сама по себе не зарастет. И вторая особенность: как ты понял, обычными способами тут не умереть. Нет, конечно, можно, но не всеми. Остается единственный способ, самый верный – никогда не подводит. Это разрушение твоего головного мозга. Уничтожаешь мозг, и ты сразу умираешь. И тогда ты будешь избавлен от мучительной смерти, которая у тебя обязательно будет в силу разложения, которое вовсю уже бушует у тебя внутри. Даваться во все подробности, через что тебе придется пройти, я не буду. Но скажу одно, времени у тебя немного и мы заберем у тебя его часть.

– Что? – не понял Я.

– Мы тебя ни в чем не обвиняем. Твоя история не вызывает у нас сомнений. Мы хотим, чтобы ты остался здесь, а мы вернемся в ту деревню и всё проверим. Может твой спутник всё ещё жив. Если не всплывут никакие противоречивые факты, то мы с радостью примем тебя в наш городок. А если они всплывут…

Друг «Урода» пихнул локтем в бок:

– Если всплывут, то ты первым об этом узнаешь.

Я стоял, наверное, с самым глупым выражением лица. Не могло же всё так хорошо сложиться.

«Урод» смерил меня презрительным взглядом и добавил:

– Ты не пленник. Пока. Ты можешь спокойно перемещаться по городку, но не более. Надеемся на твою сознательность – не пытайся сбежать.

– Мы вернемся не раньше чем через сутки, так что развлекайся, как умеешь – также хмуро добавил его друг.

Не знаю, что со мной случилось в тот момент, но всё стало безрадостным и безжизненным. Я вышел из дома и замер. Ничего не хотелось делать, даже двигаться. До меня слишком долго доходило, в какую ситуацию Я попал. Я умру. Снова. И не просто умру, Я буду умирать медленно, Чувствуя, как умирает каждая часть моего тела. Хотя вряд ли мне удастся протянуть так долго – когда «Урод» и его дружок попадут в деревню, что они увидят? Разорванного на части Андрея, с ногой, зажатой в капкане. Это никак не клеится с моей историей, с моей правдой. Но что если он остался в живых и сможет рассказать, как всё было на самом деле? Они меня убьют. Моя смерть неизбежна.

Сколько раз Я уже об этом думал? Чертовски много. Но теперь все очевидно. Если они меня не обманули – мне осталось жить не больше месяца. Хотелось бы верить, что они меня обманули – слишком неправдоподобно все звучит. Но как иначе объяснить, почему Я остался в живых?

Не знаю. Я совершенно ничего не понимаю. Всё слишком сложно. Тот, кто придумал это место или создал – без разницы, явно не дружил с головой. У него слишком воспаленное восприятие окружающего мира. Один человек сказал, что наш мир был задуман, как царство света и покоя. Наш мир и должен быть таким, Но он сам же добавляет, что такого не видел никто. И действительно. Никто такого не видел. И эти слова были про тот мир, в котором Я ещё был жив, и то, он был ужасен. А «Ирий» ещё больше извращен ужасом, который прячется в глубине человека. Я так же не мог объяснить, тот момент, когда у меня была галлюцинация, в ней Я потерял несколько пальцев, а когда очнулся, то убедился, что пальцев действительно нет. Страшно.