Текст книги "Без Нас"

Андрей прятал свое лицо в руках и плакал. С каждой секундой его плач становился все громче. И когда Я ожидал, что он разразится истеричным воем, он смолк. Он прижал свои ноги к груди, и не опуская рук, начал всхлипывать.

– Молодец. Умеешь ты общаться с людьми – разочарованно произнес Костя.

Я бросил на него не менее яростный взгляд:

– Так надо!

– Нет. И ты это знаешь.

Андрею сейчас все равно до того факта, что Я разговариваю сам с собой. Именно поэтому Я не скрывал присутствия Кости.

– Вот только сейчас не начинай! – прорычал Я.

– Хорошо – сдался он. – Но лучше тебе держать себя в руках. Целее будешь.

Последнюю фразу он добавил с насмешкой и снова растворился. Я медленно сжимал и разжимал кулаки. Слишком много событий произошло за столь короткий период. Слишком много вопросов – нужно уже начать получать ответы. Я присел рядом с Андреем и спросил уже более спокойно:

– Андрей? Ты меня слышишь?

Мой спутник еле заметно кивнул, продолжая всхлипывать. Сам себе на горло наступаю такое говоря:

– Ты извини – Я немного погорячился. Вышел из себя, понимаешь?

Он снова кивнул.

– Ты можешь мне рассказать, что произошло?

Андрей медленно убрал руки от лица и посмотрел на меня испуганными глазами. Я старался сохранять спокойствие и не начать снова кричать. Давай же, говори!

– Подожди, пожалуйста – я только успокоюсь – икая произнес Андрей.

Он сел на землю и с ужасом начал крутить головой:

– Господи, что тут произошло? – прошептал он.

Я закатил глаза.

– Они не оставили мне выбора – произнес Я.

Андрей с ещё большим ужасом посмотрел на меня:

– Ты их убил?

– А что мне ещё, по-твоему, оставалось делать? – вызывающе спросил Я. – Они хотели убить меня.

– Нет, все не так должно было случиться – шептал Андрей. – Этого не может быть.

Я потер свой висок, и собравшись с мыслями, снова спросил:

– Андрей, ты мне скажешь, что произошло?

Андрей ещё несколько секунд осматривал труппы, а затем произнес:

– Один ещё живой.

– Что? – не понял Я.

Я повернул свою голову в ту сторону, в которую он смотрел. Недобитым оказался тот, что первым получил порцию картечи в грудь. Именно он выглядывал через забор. И он до сих пор жив. Черт, как же всё сложно. Я сходил до ружья и направился к раненому. Почему он не сдох сразу, как и его дружки? Зачем всё усложнять? Сдохни и не отравляй жизнь другим, всё просто!

Ты же не собираешься его добивать?

Вообще-то, да. Я ещё под впечатлением от того «зомби». Будет лучше, если он окончательно умрет. Всем от этого будет лучше: и мне спокойнее и он перестанет мучиться.

– Что ты собираешься делать? – испуганно взвизгнул Андрей. – Рустам?

То, что должен.

Раненый еле заметно двигался и пытался вдохнуть, как можно больше воздуха. Но разорванная грудная клетка мешала ему сделать самое естественное действие. Я встал рядом с его головой и замер. Мой противник был беспомощен – он не мог мне сделать абсолютно ничего. Для него даже поднять руку было бы невыполнимым действием. Заляпанный кровью подбородок подрагивал – он что-то пытался сказать, но не мог. Не хватало воздуха. И теперь у меня стоял выбор: убить его или оставить мучиться. Двоякая ситуация. Буду рассуждать по порядку: можно расценивать его убийство, как жест милосердия – Я облегчу его страдания. А с другой стороны – он должен страдать. Но если Я его не убью – тут у меня заиграло клише из зарубежных фильмов. Когда есть возможность убить главного героя, ею никто не пользуется и потом главный герой приходит и всех убивает. «Надо было убить меня, пока была такая возможность!» Именно так он и говорит. Может у меня такая же ситуация – Я дам ему шанс жить, а он потом вернется за мной. Мне предстоит ещё долго пробыть в «Ирие» и оставлять в живых врагов не стоит. Он определено будет хотеть моей смерти. Ещё есть тот урод – но… хотя вряд ли он придет мстить за своих друзей. Ведь он смог так запросто убежать. А даже, если и вернется… то лучше он будет один, чем с кем-то ещё.

Я прицелился раненому в голову – самый проверенный способ.

– Рустам, не надо! – закричал Андрей. – Он же ничего не сможет нам сделать! Не убивай его!

Выстрел.

Лицо раненого теперь уже никогда не смогут собрать в единое целое. Сотни маленьких кусочков разлетелись в разные стороны. Больше не было одного целого – теперь это огромная мозаика, которую невозможно собрать. Я посмотрел на Андрея: он был так же испуган, как и в тот момент, когда Я на него орал. Его глаза снова наполнились слезами, которые были готовы вырваться наружу огромным потоком. Сначала он бессмысленно приоткрывал рот, как будто пытаясь мне что-то сказать, а затем он снова начал плакать.

Как сложно осознать человеку, что тот мир, в котором он раньше жил, безвозвратно уничтожен. Особенно, если это мир был полон доброты и тепла. Человек не хочет отпускать всё хорошее, что было в его жизни. К хорошему привыкают быстро. И когда вокруг тебя запросто убивают людей – человек начинает сходить с ума. Ведь раньше со смертью он сталкивался изредка, и то, когда покидали этот мир близкие ему люди в силу болезней и возраста. Смерть имеет странную природу: либо она приходит в твою жизнь, либо ты несешь её другим людям. Есть и другие признаки, но сейчас они не имеют места быть. Я слышал такое мнение, что человек изначально не может причинить вред другому человеку. Что это заложено у него от рождения, как и инстинкт самосохранения. И что если он причиняет другим людям страдания, и если он способен убить другого человека, то это болезнь. Чушь. Человек, сам по себе, отвратительное существо. Он врет, ищет везде выгоду и пытается унизить любого другого, и только лишь для того, чтобы это не коснулось его. И самое печальное, что это только верхушка списка. Люди убивают друг друга с большим азартом, чем животные. И то, последние это делают только для того, чтобы найти себе пищу и продолжить свой цикл. Дать шанс своей популяции существовать как можно дольше. А человек, при всех удобствах жизни и её упрощении, ищет все больше способов, как досадить своему ближнему только из-за того, что он чем-то отличается от норм придуманных ещё большими неудачниками. Жизнь не может быть такой простой – нужно все упросить ещё больше и оставить только тех, кто подходит под определенные требования.

Глава 4
[Туда]

Андрей сидел на земле, обхватив колени руками, и плакал. Я стоял в стороне, и не спеша выпускал кольца дыма. Мое горло буквально резало от сухости и несдерживаемых спазмов. Я очень хотел, чтобы меня вырвало, но ничего не получалось – желудок предательски был пуст. Сигарета меня хоть как-то отвлекала от мыслей о поражения моего тела неизвестной болезнью.

Костя неожиданно появился передо мной – что меня ни чуть не заставило испуганно дернуться. Привычка – сильная вещь. Взять хотя бы солдат, пробывших на войне больше года. И именно на поле боя, а не роя траншеи и подготавливая снаряжение для других солдат. Они могут спокойно смотреть на изуродованные тела своих погибших товарищей, могут даже не дернуться от ужаса, если их брат по оружию погибнет на их руках. Хотя нет… Я не прав. Это уже не привычка – это психологическая травма. К такому нельзя привыкнуть – каждый раз человек с ужасом будет смотреть на погибших товарищей и даже на незнакомых людей, если с его психическим состоянием всё в порядке. Но то, что Я счел за привычку – это отклонение. Ведь война – это страшная вещь, она ломает людей. Цена человеческой жизни обнуляется, ведь солдату приходится постоянно убивать своих врагов. Смерть человека не должна вызывать безразличие. Смерть одного человека это всегда трагедия для другого. Но сейчас не война и то, что Я сделал – как это охарактеризовать? Я, в данный момент, не испытываю совершенно никаких эмоций – Я не переживаю из-за того что Я убил четырех человек и добил одного тяжелораненого. Может из-за того, что Я сделал всё правильно? Они хотели убить меня, но Я их опередил. Они были ужасными людьми и вряд ли их смерть кого-то расстроит. Может, только того урода, что сбежал. И, возвращаясь к моему безразличию, сначала у меня была радость, но не от убийства, а от желания жить. Я победил – у меня все получилось, и это прекрасно. И даже огромное количество трупов не смогло испортить осознание победы. Может у меня тоже какая-нибудь травма. Ведь не нормально же так относиться к смерти? Или Я ошибаюсь? Я буду с самим собой честным – убийство не может быть оправдано. Но Я совершил его не из корыстных побуждений. Я защищал свою жизнь – все просто: либо Я, либо они.

Костя за время своего отсутствия видоизменился, и сменил свой гардероб. Пиджак куда-то делся, и теперь на нем была одна футболка черного цвета с кривыми узорами на груди. Джинсы были заменены на брюки защитного цвета. Я предположил, что это именно такие брюки, по характерным полоскам, тянущимся через всю штанину, накладываясь друг на друга. На ногах взгромоздились огромные военные ботинки – берцы. Шнурки на них были завязаны с чересчур кропотливой бережностью: ни одной складки и ни в одном месте не перекрутились. Я поднял удивленный взгляд сначала на Андрея – он совершенно не обращал внимания на все его окружающее. Затем Я шепотом обратился к Косте:

– Это ещё что такое?

Костя смотрел на меня со смущением:

– Что скажешь?

– Что? Ты хотел посоветоваться со мной о своем внешнем виде? – улыбнулся Я.

– Не совсем. Просто мне мой пиджак, немного надоел – видеть его не могу. Да и джинсы – всю жизнь их ношу.

– Хорошо, что тебя никто не видит – это просто.

Костя закрутился на месте, пытаясь рассмотреть себя:

– Что-то не так?

– Да нет. Необычно как-то….

Костя замер на месте и одобряюще улыбнулся:

– Ничего – привыкнешь.

Смотреть на Костю в новом обличии было интересно, а что ещё новенького он выкинет?

– Новенького я ничего не выкину – внезапно помрачнел Костя. – Нам есть о чем поговорить.

– Ты о моем поступке?

Разговор, как и обстановка резко изменились. Костя не мог промолчать.

– Да. И не об одном. Ты много чего сделал того, что не стоит.

Я прикрыл глаза и продолжил:

– Если бы Я просто ушел, то ничего бы не случилось.

– Лучшая защита – это нападение?

– Нет – мотнул головой Я. – Ты же знаешь, что Я прав.

– Я так не думаю. Я знаю, что происходит у тебя в голове – ты сознательно это делаешь. И заметь, я говорю про твое отношение к Андрею и про того грабителя, которого ты добил. Этого можно было не делать. Тебя легко накрутить и заставить необдуманно действовать на эмоциях.

– Мы с тобой топчемся на месте – сказал Я. – Тебе не кажется, что хватит говорить об очевидных вещах?

Костя выдавил из себя смешок.

– Что? – не понял Я.

– Ты так и не научился замечать очевидные вещи.

– То есть? Что ты несешь?

Костя перестал быть единым целым: через его тело проходили искаженные полосы, как на неисправном телевизоре. Окружение вокруг перестало быть четким – оно начало размываться и превращаться в огромные комки непонятной субстанции.

– Костя, что это? Что происходит? – заорал Я.

– Не знаю. Что происходит – может так и должно быть? – Костя был подозрительно спокоен.

– Нет, не должно! – закричал Я. – Ты же знаешь, что происходит, так?

– Возможно.

– Возможно? – Я не мог понять настрой Кости. – Это же все не по-настоящему?

– Да перестань – улыбнулся Костя. – Здесь все не по-настоящему.

У меня в голове не укладывалось – как это все может быть не настоящим? Что вообще происходит?

– Ты разве не заметил? – спросил Костя. – Что все слишком хорошо вышло. Ты убил столько человек, которые только и умеют, что убивать. А отделался только покалеченной рукой. Что они оставили парня с ружьем рядом с тобой и то, что они сразу тебя не убили. Ты умеешь стрелять из оружия, причем довольно метко. Так и должно было быть? Это не видеоигра.

– Ты же сам это сказал! Что всё как в ней!

– И что? Я много чего говорю. И ты действительно поверил, что я мог так тобой рискнуть ради спасения незнакомого человека?

– Но…

– Что «но»?

– Все это реально. И боль реальна и….

– Все слишком наигранно за исключением тебя. Ты действовал так, как и должен был. Ты показал, какой ты на самом деле человек – голос Кости грубел и искажался. – Ты знаешь почему.

– Нет! Не знаю! – отрицал Я.

– Ты даже не обратил внимания на наши с тобой разговоры. Резко меняют тему, где стоит остановиться подробнее. Ты же не думал, что это все спускалось на тормозах? И главное, наши разговоры, а точнее их ответы – иногда полная бессмыслица и аргументы, которые приводились в их сторону. И конечно, как быстро ты соглашаешься….

– Костя, прекрати! – взмолился Я. – Это не смешно.

Костя улыбнулся, но эта улыбка выглядела очень дикой, вперемешку с искажающими его помехами:

– А что, если я тебе скажу, что я не Костя?

Его слова отдались глухим эхом, и весь мир внезапно погас. Это была не тьма, в которой нам приходилось находиться в канализации. Это был неизвестный мне цвет – Я осознавал, что вокруг ничего нет, но объяснить, как это произошло, тоже не мог. Я начал осматриваться – все было бесполезно. Ничего не происходило вокруг – было только состояние покоя. Мне, наверное, должно быть страшно? Нет. Даже наступающей паники Я не чувствовал.

Бред.

Я ничего не понимал – я сошел с ума. Да. И это не вопрос к самому себе. Это единственное объяснение происходящего вокруг безумия. Такой бредовой фантазии не может родить даже такой воспаленный мозг, как мой. Мой мозг иссох и выгорел – ничего здравого и целого там не осталось. И, скорее всего, Я никогда не был в «Ирие». И, наверное, Я даже и не умирал. То, что Я помню – правда ли всё это? Я уверен, что этого всего не было – все под это и подстраивается. Но почему Я только сейчас стал это осознавать? Я смирился с фактом своей… мнимой смерти? Или нет? Я смирился со своей смертью и решил, что второй раз умирать не собираюсь. Я даже начал планировать свои дальнейшие действия. И все это не по-настоящему? Здесь все ненастоящее.

Сейчас Я стою здесь и рассуждаю, а в настоящем мире лежу где-нибудь в подъезде и пускаю слюни. Скорее всего, количество введенной в себя дряни было слишком велико для моего и без того слабого организма. У меня просто плохой день. Нужно только дождаться, когда меня отпустит и… что дальше? Пообещать себе, не употреблять больше? Или четко вымерять дозу? Жалкое зрелище. Но в чем вся прелесть наркомана? Он все понимает, он все так правильно говорит, но остановиться уже не может… А может и не отпустит меня? Мозг не смог справиться с концентрацией яда и отключился. Его работа, мне напоминает компьютер. Когда происходят сбои, он самостоятельно их выправляет. Когда происходят сбои серьезнее – он перезагружается или выключается, давая процессору время на восстановление. Если повреждения более чем катастрофические, то уже нужна переустановка системы или новая начинка. Но поменять механизм куда проще, чем починить человека. Я никак не компенсирую угробленное здоровье, иссохшие мозги. Курс реабилитации творит чудеса, но не всегда. До него ещё нужно добраться. А что, если последний рейс до него уже уехал? Если Я пропустил его уже очень давно. Давно, когда мог остановиться сам и не доводить все до такого финала.

Сейчас должен был опуститься занавес. Занавес моего маленького представления, длиною в жизнь. И у каждого это представление длится по-разному, и в разных жанрах. Я предпочитаю тогда, психологический триллер. Это как раз впишется в описание моей жизни. Но… Что-то Я отвлекся. О чем это Я? Ах, да! Занавес! Опускается занавес, Я выхожу на сцену, чтобы посмотреть на реакцию зрителей, но вместо оваций и довольных криков, Я вижу уходящих людей. Они плюют на пол, ругают сценариста за убогий сюжет, за ужасные сцены чьей-то реальности, которые не стоит видеть даже взрослому человеку. На меня они даже не обращают внимания, хотя Я вышел с распростертыми руками, готовый услышать любую критику в свой адрес. Но этого не происходит. Вроде есть человек, но никому до него нет дела. Мимолетный взгляд на такого принесет ровно столько же информации, сколько изучение голой стены в ещё недостроенном доме. Скука, пренебрежение и ещё раз скука. Вполне отражает мое нынешнее положение. Теперь мне грустно. Грустно от осознания правды, грустно от неменяющейся пустоты.

Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить, как Я умер. Все произошло также внезапно, как и погружение в объятия Морфея. Вроде бы ты все осознаешь, как вдруг все обрывается. И обрывается также незаметно. Может, если Я просто буду стоять и не открывать глаза, что-нибудь изменится?

Теперь нужно открыть глаза. Глубоко вдохнув воздух, Я открыл глаза.

Что за черт?!

Я снова в «Ирие»! Я стоял перед ручьем, вода которого отправила меня пересматривать мои воспоминания. Точнее Я думал, что всё дело в воде. Я не понимал: то есть, все, что Я только пережил, было моими галлюцинациями после того, как Я попил воды? Не может быть… хотя почему не может? Всё возможно. Вода отравлена. В ней может быть что угодно: яд, вирус или отходы. Да хоть что! Нужно быть более осмотрительным. И больше никакой воды – никакая жажда не заставит меня пережить это вновь. Но даже если Я и вернулся к началу, то нужно продолжать следовать намеченному плану. И план придется изменить. Теперь все было по-другому. Мир не остановился на достигнутом, и продолжал жить по собственным правилам. Моему взору предстали только самые малые изменения. Я был уверен, что дальше все будет куда масштабнее и ужаснее. Иначе и быть не может. Но начну по порядку, что изменило свою первоначальную сущность. Впереди за ручьем располагалась та самая деревня, в которой и произошел скоротечный бой с грабителями. Я удивленно смотрел на неё – в прошлый раз её не было. Я был уверен, что это именно та самая деревня. Может это из-за того, что все дома в ней выглядят как две капли воды. В плане проектировки, но внешний вид каждого был уникальным. Обгоревшие доски, обвалившиеся или треснутые стены, выбитые стекла – у каждого дома своя отличительная черта. Но под всеми можно провести черту и написать: «Пустота». Какую бы историю не хранило это место – она уничтожена вместе с привлекательным видом этого места. Но в отличие от города, здесь нет выжженной земли. Нет огромных воронок от взрывов. И нет мертвых тел, которые давно превратились в прах или были изуродованы местной фауной. Может, здесь её и не было? Но тогда почему здесь никого нет?

Нужно перестать задавать вопросы – здесь никто не может дать на них ответы.

Мир вокруг меня снова стал наполняться звуками. Сначала тихо засвистел ветер, потом раздалось шелестение луга за моей спиной и неразборчивый треск насекомых, спрятавшихся в траве. Я ждал, когда меня кто-нибудь окликнет. Костя или даже Андрей. Неважно кто – главное, чтобы Я снова не остался один. Нельзя поворачиваться: как только Я это сделаю, так сразу все опять изменится. Действительно ли все прошло? Не знаю – может, Я ещё нахожусь под действием токсина, растворенного воде.

Я не знаю, как иначе объяснить все произошедшее со мной. Может у меня было… видение? Того, что произойдет вскоре. Нет. Это уже перебор – это явно из другой истории. Истории другого человека. Не моя.

– Рустам? – раздался голос Андрея. – Ты чего замер?

Не один. Нужно обернуться, теперь уже ничего плохого не должно произойти.

Я повернул голову в сторону звука и увидел Андрея. Чистый спортивный костюм, нигде не порван. Его лицо также было целым. Ни единого синяка или какого-нибудь намека, что его избивали. Он медленно подошел ко мне и спросил:

– Ты уже передумал пить?

– Да. Мне уже лучше. – отмахнулся Я.

Мне ужасно хотелось пить – жажда, а точнее усыхающий организм, продолжал мучить меня.

– Мы же только ради этого и шли сюда. – удивился Андрей.

Мои подозрения усиливались: Андрей вел себя, как ни в чём ни бывало. Он не знал, какой ужас мне довелось пережить. Он не мог знать – это всё произошло только со мной. Костя, должен знать – он наверняка был там… нет. Его там не было. Было кто-то другой вместо него. Но где он сейчас?

– Я рад, что тебе лучше – улыбнулся Андрей и сделал несколько шагов вперед. – Если с водой мы закончили, то отправимся дальше?

По спине пробежалась легкая дрожь.

– Пожалуй. Ты про эту деревеньку говорил? – спросил Я, поравнявшись с ним.

– Да! Я не думал, что мы выберемся так близко к ней. Совпадение?

Дрожь ушла, теперь Я чувствовал, как внутри меня разгорается непонятное чувство. Оно кипело, желая вырваться наружу.

– Не думаю, что здесь оно возможно – возразил Я. – Её раньше здесь не было.

Как бы Я ни считал, проверить стоило, видел ли Андрей мой кошмар?

– Что? Она всегда тут была – удивился Андрей. – О чем ты говоришь?

– Скажи, что произошло за последние несколько минут?

Андрей удивленно смотрел на меня. Ему потребовалось несколько секунд, прежде чем ответить:

– Мы шли через луг, затем спустились сюда. Ты как увидел воду, сразу бросился к ней – говорил он, перетирая подушечками пальцев. – А потом ты замер и стоял до тех пор, пока я тебя не окликнул.

Значит в воде дело. Либо Я успел её попить и меня забрал в плен страшный омут или… это было предостережение. А может, это было все на самом деле, но с другим мной. Есть теория о параллельных вселенных. Попробую её раскрыть в условиях моего случая. Есть Я – самостоятельная личность со своей историей, привычками, характером и прочими характеристиками. Жил Я в течение определенного времени… стоп. Нет. Слишком далеко беру. Я попал в «Ирий». Началась первая вселенная. Она шла своим чередом, предоставляя мне возможность прожить определенные события до контрольной точки. Этой контрольной точкой оказался ручей. Идет два разветвления: в первом Я выпил воду, а во втором нет. Вариант, где Я выпил воду делится ещё на несколько. В первом, Я не выбрался из омута и снова умер. Во втором, Я выбрался из омута и был убит группой отморозков. Третий, Я выбрался из омута и перебил отморозков. Четвертый, мы с ними так и не встретились. И снова идет разветвление со следующим развитием событий. Андрей погиб или выжил. Я получил ранение или остался целым. И это только поверхностное изучение ситуации. Начиная с контрольной точки, есть множество дверей, ведущих в самые разные версии одного мира, где с определенного момента произошли разные действия. Действия, отличные от привычных. Но когда одна вселенная рушится и накладывается на другую, рушатся все границы. Воспоминания накладываются друг на друга, превращая личность человека в неконтролируемую массу. Что приводит к нехорошему исходу.

Человек в одной вселенной погибает, и после вселенные скрещиваются. А этот человек есть в них обеих. Его воспоминания принимают огромный поток информации с двух носителей, и превращаются в один кусок. Как правило, второстепенные воспоминания не всплывают в обыденной жизни. Но когда происходят события, имевшие место в другой вселенной, происходит накладка и мозг перегревается от потока информации. Человек не может понять, какие воспоминания настоящие. Вытекает это все в обильное кровотечение в мозг. И смерть. И тогда следует вклинивание двух вселенных в третью. Это ещё больший ком разрушительной энергии. И тогда в разум человека, врывается его две другие жизни, с зафиксированными моментами его смерти, при этом действуя, как исключение. Они не прячутся где-то в глубине, а сразу накладываются поверх старой памяти. И снова – летальный исход.

У меня только что произошла первая накладка одной памяти на другую, если это, конечно, была параллельная реальность. И снова одни предположения. Но если кратко, то эта теория выглядит так. Подходит ли она мне? Не хотелось бы – последствия слишком печальные.

И другой интересный момент: не обязательно все должно быть так, как Я думаю. Я человек и мне свойственно ошибаться. Даже чаще чем следует. Может, всему этому нет объяснения, а Я уже придумал множество вариантов. И что, если каждый не верен? Человек должен во что-то верить, придерживаться какой-то идеи. У него должна быть надежда, что он все понимает и все контролирует. Но надежда – это… самообман. Нужно не надеяться, а быть уверенным.

Продолжать выпытывать у Андрея события, о которых он ничего не мог знать, было бесполезно. Буду походить на психа, которому такие галлюцинации мерещатся, что Кингу и не снилось. Смешно.

– Андрей – позвал Я. – Пошли.

Андрей не сразу осознал резко сменившийся ход моей мысли, и поэтому несколько секунд стоял на месте, а затем быстро зашагал за мной. Ручей был пройден настолько быстро, что Я скорее мог с легкостью поставить под сомнение сам факт его существования.

– Рустам, а почему ты спросил про последние несколько минут? – поинтересовался Андрей. – Что-то случилось?

– Ничего. Я перегрелся на солнце, вот и кажется всякая чушь.

Солнце продолжало припекать. Как будто оно хотело зажарить все живое. Рядом со мной возник Костя:

– Чушь мерещится? Я что-то пропустил?

Я еле заметно кивнул головой, и Костя подозрительно прищурил глаза. Он тоже был не в курсе случившегося. Похоже, мне придется все пересказывать сначала. А ведь Я уже отвык от этого – Костя всегда знал, что творится у меня в голове, но сейчас он старался найти в моей памяти недостающие кусочки. Нужно только отойти от Андрея достаточно далеко и поговорить с ним – сейчас это проблема. Но это был не единственный важный момент. Сейчас наступал кульминационный момент в поисках Лёхи. Если здесь его не найдем или хотя бы его труп, то Андрею придется признать, что его поиски бессмысленны. Но меня это не устраивало – не при нынешней ситуации.

Мы почти дошли до забора, как Я решил все-таки поговорить с Андреем:

– Андрей, подожди – произнес Я. – Ты был в прошлый раз именно здесь?

– Да – остановился мой спутник. – А почему ты спрашиваешь?

– Понимай это как хочешь, но Я нутром чую, что там творится что-то опасное.

Паника вперемешку с паранойей сжигала меня изнутри. Эта смесь начала прожигать меня изнутри ещё у ручья. Я был уверен, что бой с бандитами будет. Они где-то там, и если мы попадемся им на глаза, то снова произойдет этот ужас. Они жестоки и не будут с нами церемониться. Мы вдвоем не сможем с ними справиться. Они нас убьют – этой бой заранее проигран. Но его можно избежать, если мы предпримем хоть что-то.

– Опасное? – удивился он. – Что ты имеешь в виду?

– Да, что ты имеешь в виду? – Костя поравнялся с Андреем. – Меня не просветишь?

– Я тебе уже говорил, Я многое не могу объяснить тебе, но… давай сделаем, как Я говорю.

– Рустам, тебе не кажется, что это бред. Ты вообще нормально себя чувствуешь, а то выглядишь всё хуже и хуже. Все бледнее и бледнее, и голос дрожать стал…. Может, ты….

– Андрей – твердо произнес Я. – Это было не предложение.

У меня не было времени, чтобы дать ему время на раздумье.

– Что? – лицо Андрея стало вытягиваться в маску ужаса.

– Это прямой план наших действий. Выбора у тебя нет.

– Что? – Андрей попробовал перейти на крик, но тут же вернулся к нормальному тону. – Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

Я сделал несколько шагов навстречу Андрею, сжав при этом кулаки до хруста в костяшках:

– Я свою позицию сказал. Твою пока никто рассматривать не будет.

Андрей сделал шаг назад, и оступившись упал на землю:

– Рустам, послушай! – взвизгнул он. – Что с тобой такое?

– Со мной все в порядке – улыбнулся Я. – Но ты начинаешь меня выводить из себя!

Костя медленно переводил взгляд с Андрея на меня:

– Ты что делаешь? Эй! Рустам, возьми себя в руки.

Я вплотную подошел к лежащему Андрею и произнес:

– Убегать Я тебе не рекомендую, мы ищем Лёху, помнишь?

Рустам!

Андрей облизнул губы и прошептал:

– Что с тобой стало? Ты же не был таким!

Не был таким… Откуда тебе знать?

– Как просто ты можешь судить о человеке, зная его всего сутки – оскалился Я.

Андрей ничего не ответил – он продолжал испуганно смотреть на меня.

– Значит так, расклад такой: сейчас мы обходим деревню, находим Лёху, а после можешь идти куда захочешь. Действуем по плану и никто не пострадает – предложил Я и добавил громче. – Ты понял?

Андрей испуганно всхлипнул и прошептал:

– Я понял, понял.

Сразу бы так.

– Вот и хорошо – улыбнулся Я. – Люблю понятливых, а то настроение у меня скверное.

Костя подошел ко мне и если бы мог, прижался бы ко мне вплотную:

– Ты вообще соображаешь, что ты делаешь? Что на тебя нашло?

Я ничего не ответил – Я и сам не знал. Откуда такие необоснованные действия? Все было в порядке, но потом что-то произошло. Что-то щелкнуло во мне, и сменился режим поведения. Меня и раньше не особо радовало общество Андрея, но сейчас Я даже не смог промолчать. Это точно не из-за страха, что со мной может произойти в деревне, если этот чудик начнет действовать по-своему. Нет, явно не из-за этого. Тогда что? Или нет. Явно из-за этого. Буквально минуту назад, все мое сознание было заполнено страхом от осознания того, что может произойти. Значит, не все так просто, как кажется. Вокруг все тихо – это хорошо? Но нужно все равно вести себя тихо. Андрей и так вел себя слишком громко – как бы они нас не услышали.

– Рустам – тихо позвал Андрей. – Твоя рука….

– Что? – не понял Я.

Он не сказал, какую руку имел ввиду, но Я уже знал, про какую идет разговор. Иначе и быть не может. Некоторые вещи случаются, и если они случились, то неспроста. Я медленно поднял левую руку. Черт…. У меня внутри всё свернулось. Два пальца… всего два. Мизинец и безымянный. Остальные пальцы были оторваны. Как такое вообще возможно? Значит всё, что Я видел, произошло по-настоящему? Значит…. Нет. Не значит это ничего. Есть вещи, которые просто случаются…. Нет! Это бред! Почему тогда Андрей совершенно не побитый? Его били и очень жестоко, а на нем не царапины? Почему…

– А-а!! – закричал Я от боли.

Моя голень горела огнем от внезапно вспыхнувшей боли. Что-то разрывало её изнутри, принося с каждой секундой все больше боли. Я инстинктивно дернулся назад и упал на спину, больно ударившись локтем. Из моей ноги с громким хлюпаньем вырвался инородный объект, разбрасывая черную кровь во все стороны. Нужно срочно посмотреть что там. Неужели Я все испортил? Нас нашли и теперь убьют? Мне нужно увидеть, что произошло. Я так резко поднял голову, что перед глазами поплыли небольшие волны. Слишком быстро сделал. Мне нужно только одно – узнать, что вызвало такую боль. Но первым делом на глаза мне попался Андрей.

– Ах, ты, уёбок! – заорал Я.

Андрей спешил подняться и броситься наутёк. В руках он сжимал окровавленный осколок стекла. Это сделал он!

– Ты покойник! – заорал Я ещё громче, не боясь, что меня может услышать ещё кто-то.

Бандиты. Ха. Есть они там или нет – теперь они отошли на второй план. Теперь все моё внимание было на Андрее. Никакого страха, никакой паники – только ярость!