Текст книги "О, Путник ! часть 1"

–Дорогая моя! Война есть война. Жертвы на ней неизбежны. Да, кстати, ведь нам ещё неизвестно, кто развязал эту войну, кто здесь прав, а кто виноват. Ситуация мне совершенно пока не понятна. Следует в ней разобраться, вдумчиво осмыслить её, – лениво произнёс я.

–Что же, Сир, мне придётся вступить в схватку одной! – девушка заплакала навзрыд и крепко сжала поводья коня.

–Ну, ладно, ладно! – нахмурился я. – Ох, уж эти женские слёзы! Ненавижу их!

Я досадливо поморщился, задумчиво посмотрел на высокое небо. Его чело было по-прежнему ясным и синим, не озабоченным ни одним облачком-морщинкой. Белоснежные вершины гор невесомо, чисто и хрустально высились над землёй. Там, – на высоте и в вышине, всё было тихо, мирно, спокойно. Я с трудом и обречённо опустил свой взор вниз, на грешную землю, устало произнёс:

–ГРАФИНЯ, оставайтесь на месте, организуйте на всякий случай оборону, а мы с БАРОНОМ отправимся на переговоры. БАРОН, приготовьте для этой цели всё, что положено, сделайте всё, как надо! Как должно было быть приготовлено и организовано то, о чём я говорил, мне было неизвестно, но я всецело положился на старого вояку. БАРОН не обманул моих ожиданий, быстро сколотил делегацию. Кроме нас двоих, в неё вошли десять самых статных воинов, облачённых в тяжёлые боевые матовые доспехи. Они сидели на десяти могучих вороных конях. Кроме этого, передо мною предстали: герольд в алом кафтане на грациозном белом коне, два трубача в красном с длинными трубами на перевязях, восседающие на каурых маленьких лошадках, а так же три знаменосца в лёгких сияющих доспехах на гнедых статных жеребцах.

Неплохо, совсем неплохо! Знаменосцы держали в руках стяги с гербами новоявленного КОРОЛЯ, то есть меня, а также ГРАФИНИ и БАРОНА. Ах, как это всё торжественно и красиво! Восторг охватил и переполнил мою душу. Ну что же, пора в путь. Процессия двинулась в сторону лагеря нападающей стороны. Погода стояла великолепная, небо навалилось всей своей необъятной, невесомой и вечно девственной синевой на вечно грешную, серую и тяжёлую землю. Прямо нам в лица дул лёгкий прохладный ветер, доносящий угасающую, но ещё ощутимую свежесть далёких ледников.

Впереди клином ехали три знаменосца. Их доспехи сверкали на солнце, слепя глаза. Флаги тяжело колыхались на ветру, который, вдруг, словно по чьей-то неведомой команде, усилился. Далее на слегка пританцовывающих лошадях двигались герольд и трубачи, за ними – мы с БАРОНОМ. Процессию замыкали десять мрачных рыцарей с поднятыми копьями, следующие в колонне по двое.

Конь подо мною был какой-то редкой в этих краях породы: рослый, длинноногий, с изящной шеей, с маленькой головой, с роскошными хвостом и гривой, светло-песочной масти. Очень резвый скакун. Его мне сразу после нашего знакомства, видимо, в порыве чувств, подарила ГРАФИНЯ. Потом она, как я заметил, об этом несколько жалела, но подарок есть подарок. Жеребец был с норовом, никого, кроме ГРАФИНИ, к себе не подпускал, но к удивлению всех ко мне быстро привык, с удовольствием принимал лакомства из моих рук и даже стал откликаться на придуманное ему мною имя – БУЦЕФАЛ.

Почему имя оказалось именно таким? Не знаю… Всплыло оно как-то неожиданно из-под сознания, вот и всё. БУЦЕФАЛ, БУЦЕФАЛ… Верный конь Александра Македонского, Александра Великого… Кто он такой, этот Александр, когда и где жил, чем был велик? Ах, эта пустота в голове! Пустота, – мерзкая, злобная и стервозная подруга моего убогого разума-инвалида!

И так, – подо мною БУЦЕФАЛ. Одет я в длинный чёрный плащ с капюшоном, под ним простая белая рубаха, перепоясанная широким поясом. На нём висит длинный кинжал в инкрустированных драгоценными камнями ножнах, так, на всякий случай. Штаны из мягкой серой кожи, высокие чёрные сапоги. Мой обычный в последнее время наряд. Просто, скромно и со вкусом… Правда, под рубахой скрывается тонкая, но чрезвычайно прочная кольчуга от мастеров Первой горы, снова же, так, на всякий случай. К седлу приторочен ПОСОХ. Я иногда слегка касаюсь его коленкой. ПОСОХ начинает теплеть и вибрировать, словно заводит со мною какой-то пока непонятный мне разговор.

ЗВЕРЬ, почти неуловимый для взгляда, скользит справа от меня, я с трудом, но различаю в пространстве его размытый дымчатый силуэт, созерцание которого вселяет в меня уверенность в собственных силах и рождает надежды на светлое будущее.

БАРОН едет рядом с важным и скучающим видом. Тяжёлые доспехи его сияют и скрипят, на шлеме развевается красный плюмаж, в левой руке – щит, на щите – фамильный герб БАРОНА. Конь под ним – вороной и огромный, сам БАРОН – косая сажень в плечах. Какой красавец, какой вояка! Рядом с ним я, очевидно, выгляжу несколько блекло, но что Королю до дешевых эффектов, у меня другие атрибуты значимости в этом суетном мире!

Делегация наша со стороны, видимо, выглядит весьма неплохо. Развевающиеся знамёна, блеск доспехов, да к тому же по мере приближения к лагерю противника наши герольды стали с таким ожесточением дуть в свои длинные трубы, что не услышать их мог только самый мёртвый из всех мертвецов, существующих на том и на этом свете.

Очень скоро нас заметили, лагерь всполошился, люди у шатра обратили на нас свои взоры. Видимо, заинтересовались нами и в замке. На его стенах и башнях так же возникло какое-то оживлённое движение. Со стороны лагеря донёсся мощный и протяжный звук рога, который, очевидно, призывал к остановке войск, так как неумолимо накатывающиеся на замок колонны медленно, словно нехотя, сначала приостановили своё движение, а потом замерли на месте. На стенах замка из-за бойниц появилось множество голов в шлемах. Все воины, как и находившиеся на башне их предводители, с видимым интересом рассматривали нашу делегацию.

Мы остановились за пару сотен шагов до шатра, расположились на небольшом холме, с которого прекрасно были видны и лагерь, и крепость, решили немного подождать.

Между тем в природе что-то происходило. Ветер почти стих, небо – этот тонкий прозрачный сосуд с чистой и чуть голубоватой водой, неожиданно стал наполняться тяжёлыми тёмно-серыми кляксами-тучами, как будто кто-то кинул в него горсть грязи из лужи. Стало как-то тревожно и неуютно. Погода менялась стремительно, прямо на глазах, что, впрочем, часто бывает в предгорьях и в горах. Мы терпеливо и неподвижно стояли на одном месте, удивлённо и с определённым беспокойством созерцая неожиданные небесные метаморфозы.

Противник долго ждать себя не заставил. К нам быстро приближалась пара десятков всадников. Впереди, как и положено, ехал знаменосец в лёгких доспехах на белом коне. В руке он держал уменьшенную копию того флага, который развевался перед шатром. Я внимательно пригляделся к нему. Зверь оказался обыкновенной красной кошкой с длинным хвостом. За знаменосцем следовал рыцарь в сверкающих доспехах с гербом на щите, над его шлемом развевался роскошный белый плюмаж, на плечи был накинут белоснежный плащ. Вслед за ним, отставая на несколько шагов, скакали тяжеловооружённые рыцари в матовых боевых доспехах.

–Представьтесь, господа! – прокричал рыцарь в белом, останавливаясь в паре десятков шагов от нас.

Наши славные трубачи подняли свои длинные трубы к небу и родили на свет такие звуки, от которых все кони с обеих сторон нервно затанцевали под всадниками. Что же делать, у БАРОНА не было достаточного времени для отбора достойных и обучения их умению пользоваться этими нехитрыми инструментами. Хорошо хоть сами трубы нашлись случайно в обозе. БАРОН убедил меня, что без труб мы обойтись никак не сможем. Не будет той торжественности и величественности, которые положены КОРОЛЮ! Я поколебался, но возражать не стал. Может быть, так оно и надо…

После наступления тишины рыцарь в белом облегчённо поморщился, я сделал то же самое. БАРОН был явно доволен произведённым эффектом, хотя и казался неподвижно застывшей, равнодушной ко всему железной глыбой на своём могучем коне, который, кстати, единственный никак не прореагировал на эти адские звуки. Впрочем, БУЦЕФАЛА они так же не особенно взволновали. Он и до этого не мог спокойно стоять на месте: пританцовывал, выгибал свою чудесную шею, фыркал, размахивал роскошными гривой и хвостом.

Вперёд выступил наш славный герольд. Он развернул перед собой свиток с наспех составленным мною текстом и неожиданно зычным и выразительным голосом, без запинки произнёс:

–Уважаемые господа! Перед вами – Его Величество, Король Третьего Острова, который следует с неофициальным визитом к Его Величеству, Королю Второго Острова!

Я слегка тронул БУЦЕФАЛА, который, по-прежнему, пританцовывая, грациозно и легко вынес меня вперёд. Воцарилась гробовая тишина, покоящаяся на глубоком удивлении и недоумении.

Ветер слегка усилился. Тучи неторопливо заполнили чрево неба почти до предела. Застывший до этого тёплый воздух, несмотря на ветер, стал невыносимо душным. Вот-вот небо разрешится грозой, громом, мощным проливным дождём.

Вдруг герольд громко продолжил:

–Сопровождают Его Величество и находятся под его покровительством Графиня Первой Провинции Первого Острова и её вассал – Первый Горный Барон Первого Острова! Графиня, по понятным причинам, здесь не присутствует! БАРОН перед вами.

БАРОН, лязгая доспехами, тяжело выдвинулся вперёд и подъехал ко мне.

–Теперь представьтесь вы, господа! – зычно и уверенно прокричал глашатай.

«Какой, однако, молодец, надо будет запомнить этого парня и наградить», – подумал я. – «И вообще, он мне явно пригодится на пути моих будущих великих свершений. Боже мой, что за очередной бред я несу! Какие свершения? Мне бы разобраться с самим собой, понять, кто я такой! Великие свершения… Или они всё-таки действительно будут? Собственно, а почему бы и нет? Мой бред с каждым разом всё больше и больше грозится осуществиться наяву, превратиться в реальность, вот что интересно!».

–Я – Маркиз Первой Провинции Второго Острова, союзник Герцога Второй Провинции этого Острова. Как видите, совместно с ним веду осаду замка Графа Третьей Провинции, – с некоторым запозданием наконец представился всадник в белом. – ГЕРЦОГ должен вот-вот прибыть с дополнительными силами для закрепления нашей будущей блистательной победы. Кстати, господа, не встретился ли он вам по пути?

–Встретился, ещё как встретился… Я думаю, что он появится не скоро, – с глубокой скорбью в голосе произнёс я, откинув капюшон и снова слегка тронув коня. – Но не беспокойтесь, с ним ничего страшного не случилось. Он, знаете ли, не высказал мне должного почтения, за что и поплатился. Но он жив, жив, не волнуйтесь. Я его помиловал и отпустил с миром. Вы с ним еще встретитесь, но попозже.

Снова наступила тревожная и напряжённая тишина. Некоторое время МАРКИЗ и его воины тяжело, недоверчиво и подозрительно разглядывали меня. Наконец МАРКИЗ нарушил общее молчание. Он вдруг произнёс с искренним восхищением и с нескрываемой завистью:

–Ах, какой, однако, у вас конь, сударь! Очень хорош! Нет, я неправильно выразился. Он великолепен! Никогда не видел такого скакуна!

–Благодарю, сударь. Мне он тоже нравится. Не конь, а огонь! Самый настоящий зверь! То, что подобает КОРОЛЮ, не подобает простому смертному. Кстати, обращайтесь ко мне сообразно моему титулу.

В ответ МАРКИЗ раздражённо усмехнулся:

–Вы знаете, сударь, а я вам не верю. Вы неожиданно возникаете передо мною в этой глухомани с кучкой воинов, пусть даже хороших воинов, – он уважительно посмотрел на БАРОНА. – Устраиваете весь этот дешёвый спектакль, – он с ненавистью посмотрел на моих славных трубачей, – да ещё и утверждаете, что якобы покровительствуете двум моим врагам. Как-то всё это подозрительно. Очень подозрительно! Не знаю, что с вами делать…

МАРКИЗ задумался, поднял голову к мутному небу, словно ища там совета, потом ещё раз внимательно посмотрел на БУЦЕФАЛА.

–А что это за порода? Великолепный жеребец. Откуда он?

–Спасибо ещё раз, сударь, мой БУЦЕФАЛ действительно весьма не плох, – усмехнулся я. – Я предлагаю пока оставить эту тему в покое. Поговорим о лошадях попозже, в более спокойной обстановке. А по поводу моего королевского статуса не сомневайтесь и не беспокойтесь, он действительно мне принадлежит. Я просто стараюсь по некоторым причинам, насколько это возможно, сохранять состояние «ИНКОГНИТО». Давайте спокойно побеседуем, обсудим ситуацию.

–Не верю я вам, ни в какие переговоры вступать не буду. В силу того, что идёт война, а ГРАФИНЯ и БАРОН могут представлять для нашей с ГЕРЦОГОМ коалиции серьёзную опасность, они подлежат немедленному пленению. Ну, а с вами мы разберемся самым серьёзным образом, ваше, так называемое, величество! Разберёмся немного попозже, после взятия замка. Кстати, вы несколько отклонились от намеченного вами маршрута в Столицу, значительно отклонились, мой бедный Король! Что вы делаете в этом захолустье? Да, сир, кстати, а где ваш могучий АНТР? Эх, вы, горе-государь!

Последние слова были сказаны с такой издевкой, что у БАРОНА желваки, как жернова, заходили по скулам. Он сжал рукоять меча своей мощной лапой, закованной в чешуйчатые металлические перчатки, приподнялся было в седле, но в этот момент я спокойно сказал ему:

–БАРОН, право, стоит ли растрачивать вашу драгоценную энергию по малейшему пустяку на всяких никчёмных типов?

–О чём это вы, сударь!? Это я, что ли, – пустяк? Это я, что ли – никчёмный тип!? – обиделся МАРКИЗ.

Его воины схватились за мечи, натянули поводья лошадей.

–Я говорю действительно о вас, МАРКИЗ, о вас, – скорбным голосом устало произнёс я. – Как мне всё это надоело! У вас с ГЕРЦОГОМ что, имеется особый пунктик по поводу пленения иностранных подданных? Нехорошо, однако, милейший! А как же Основной Закон? Что касается АНТРА…

МАРКИЗ грубо и нервно прервал меня:

–Так, сударь! За свои непочтительные слова в мой адрес вы ответите! Я даже не буду вызывать вас на поединок, великая для вас честь. Ну, а что касается Закона, то вам ли, какому-то проходимцу, рассуждать о нём? Закон на этой земле – я, судья – я, приговор выношу я, а за моей спиною находится исполнитель этого приговора, – моя непобедимая армия. Война диктует свои особые, военные законы, они значительно отличаются от тех, которые действуют в мирное время.

МАРКИЗ снова поднял голову и так же, как недавно и я, удивлённо посмотрел на небо. Оно всё уже было заполнено чёрными тучами, ветер крепчал.

–БАРОН, а почему вы в одиночестве, без вашей госпожи? Этот проходимец не в счёт. Говорят, ГРАФИНЯ, – редкая красавица, я бы хотел в этом убедиться лично.

БАРОН набычился, напрягся и хотел что-то сказать, но я опередил его.

–Да что же это вы все о ГРАФИНЕ, да о ГРАФИНЕ!? Бог с ними, с бабами, да с лошадьми! Решаются, знаете ли, судьбы мира, надо говорить об этом! Так вот, рассуждения о Законе, подобные вашим, я уже недавно кое от кого слышал. От ГЕРЦОГА… Но он, знаете ли, после непродолжительного спора со мною переменил своё мнение и даже извинился. Вы представляете ГЕРЦОГА извиняющимся?

–С трудом, – усмехнулся МАРКИЗ.

–Ну, вот видите, с какой это стати он стал бы извиняться перед каким-то проходимцем!? Что касается маршрута моего движения, то я нахожусь на вашем Острове, так сказать, с неофициальным визитом и у меня имеются свои планы, обсуждать которые не вашего ума дело. Пожалуй, хватит дискуссий. Предлагаю вам прекратить осаду замка, так как я беру ГРАФА под своё покровительство. Давайте разъедемся и чуть попозже продолжим переговоры. А что касается АНТРА, то было бы глупо и опасно для всех выставлять его перед вашим взором. Вы же представляете, какие возможны последствия. Но, если вы так жаждете его увидеть, то…

МАРКИЗ снова резко и грубо прервал меня:

–Хватит, молчать!

Лицо его налилось кровью, рука метнулась к мечу и он, видимо, уже был готов отдать команду нас схватить, но, посмотрев на БАРОНА и моих мрачных рыцарей, воздержался от неё. Силы были почти равны, а с учётом БАРОНА с нашей стороны противник явно нам проигрывал.

–Какой вы, однако, нервный, – спокойно произнёс я, чувствуя, что дальнейшие мирные переговоры у нас вряд ли получатся, и от этого входя в какой-то лёгкий кураж. – Да, собственно, и ГЕРЦОГ такой же. Я понимаю, – плохая наследственность, возможно, даже кровосмешение, трудные детство и юность, интриги, сплетни, борьба за наследство, явное чрезмерное употребление алкоголя, плохой сон, вон какие мешки и тёмные круги под глазами в вашем-то возрасте. А ещё нездоровое питание, да, очевидно, и половые излишества, а то и извращения. Оргии, возможное проявление скрытых до поры до времени гомосексуальных наклонностей, комплексация по этому, да и ещё по каким-то поводам, неразделённые чувства, периодические депрессии, и вот, – такой печальный результат!

Я успокоил гарцующего подо мною БУЦЕФАЛА, с какой-то непонятной пока мне самому внутренней тревогой посмотрел на клубящиеся над головой тучи и с насмешкой продолжил, входя в ещё более злой раж:

–Поменьше нервничайте, крайне полезна медитация. Больше надо есть свежих овощей, пейте в умеренных количествах красное сухое вино, оно повышает жизненный тонус. Мёд, орехи, растительные масла, томатный сок и, конечно же, – чеснок! Без него никак нельзя, без него, – ранняя и беззубая смерть! Да, и как можно больше физических упражнений! Война вам противопоказана. Что такое война? Перемещение больших масс народа туда – сюда с целью убийства как можно большего количества индивидуумов. Убийство – это всегда определённый стресс, да еще на фоне недостатка движения. Конечно, солдаты совершают достаточное количество движения для поддержания хорошей физической формы, а значит и здоровья. Но вы-то, вожди! О вас этого не скажешь. Почти никакого индивидуального движения. Кресло или барабан, потом седло или карета, кровать, снова кресло и так далее. Ну, встряхнётесь раз в полгода на балу, а потом снова – кресло или барабан, седло или карета, кровать, а потом снова кресло и тому подобное. На этом фоне, конечно же, неминуемо обжорство, наращивание не мышечной, а жировой ткани. А вот я вам скажу, физкультура…

Какую реальную пользу приносит физкультура изношенным организмам вождей, мне договорить не дали.

–Что за ахинею несёт этот идиот! Да он над нами просто издевается! Схватить, повесить, распять, четвертовать, на кол его! – брызгая слюной заверещал МАРКИЗ.

Его воины сделали было определенноё движение в нашу сторону, но как – то нерешительно и неуверенно. Все они с явной опаской смотрели на БАРОНА, который с лязгом опустил забрало шлема и совершенно бесшумно вытащил меч из ножен. О, как! Оказывается, БАРОН пользуется повсюду огромной популярностью!

Мои рыцари быстро выдвинулись вперёд, образовали передо мною редкую, но, тем не менее, прочную стальную цепь. Все застыли в напряжённом ожидании дальнейших событий.

–Да хватит визжать! – гаркнул я в сторону МАРКИЗА. – Во-первых, определитесь, как меня казнить. Подозреваю, что все упомянутые вами способы моего возможного умерщвления применить одновременно не получится. Во-вторых, возьмите себя в руки. Из вас переговорщик, как из меня пианист. В-третьих, давайте всё обсудим спокойно. Я смертельно устал после долгой и тяжёлой дороги, хочу принять горячую ванну, выпить пару бокалов хорошего красного вина, желательно, игристого. Да, и не забудьте о прекрасных и страстных девах, алчных до любви. Вот, собственно, пока и всё. А какого чёрта, уважаемые, вы ещё до сих пор находитесь на лошадях, в сёдлах?

МАРКИЗ и его воины после моих слов застыли, превратившись в стальные изваяния. Даже их лошади перестали трясти хвостами и фыркать. Пауза явно затягивалась…

–А где же мы ещё должны быть, как не на лошадях? – неожиданно спокойно произнёс МАРКИЗ, – ваше, так называемое, величество! А вы довольно забавный малый. Знаете, о пользе физкультуры мы поговорим попозже, в самых мрачных и глубоких казематах моего замка. Думаю, разговор будет интересным и содержательным. Компанию нам составит ещё один собеседник, – великий физиолог, большой знаток анатомии и различных особенностей человеческого тела. Да, по поводу лошадей! Почему это мы должны покинуть наших бессловесных, но преданных нам боевых товарищей?

–Ну вот, – это же совершенно другое дело! Один покой гораздо лучше тысячи беспокойств. Вы, сударь, вместе со своими людьми должны быть не на лошадях, а рядом с ними, на земле. Покидать их полностью вовсе не обязательно, держите их за уздечки. Вам просто необходимо выразить подобающее мне уважение, и только. Так следует вести себя воспитанным и благородным дворянам в присутствии КОРОЛЯ. Кто же вас воспитывал? Очевидно те же самые лица, которые занимались и воспитанием ГЕРЦОГА? Им должно быть стыдно за вас. Только в положении стоя, отвесив глубокие поклоны, вы можете в полной мере выразить своё почтение, полагающееся моей персоне. Я действительно КОРОЛЬ, не сомневайтесь, я вам могу доказать это в любую секунду. Но есть одна закавыка. Кони… Их следует куда-нибудь отвести от греха подальше. Сами понимаете, АНТР им категорически противопоказан. Он…

–Взять их! Сигнал, сигнал! – снова сорвался на визг МАРКИЗ.

Один из воинов поднёс к губам рог, дважды в него протрубил. В лагере поднялась суматоха, к нам галопом направился большой отряд тяжёлой конницы. Вскоре я уже чётко видел стремительно приближающихся всадников: матовые доспехи, опущенные забрала, копья и мечи в руках. Их было не меньше сотни.

Ну, вот и пришёл черёд ЗВЕРЯ! Этим и должно было всё закончиться. Собственно, при большом желании я мог, конечно, совладать с ситуацией, смягчить её, не доводить до крайности, но мне почему-то этого делать не хотелось. Что-то мне подсказывало, что необходимо второй раз эффектно продемонстрировать свои силы и возможности. Это должно пригодиться мне в будущем.

–Спешиться, отпустить лошадей, всем назад! – крикнул я своим людям и спешившись сам, хлопнул БУЦЕФАЛА по боку.

Он, не теряя грациозности, легко поскакал к нашему лагерю. Ах, какой конь, какой умница, какой красавец!

Далее события происходили, как принято это говорить, – словно при замедленной съёмке. Я увидел в трёх-четырёх десятках шагов от себя стальную конную лаву, дорогу которой преградила жидкая цепочка моих воинов во главе с БАРОНОМ. Он крутил перед собою гигантский меч, который, словно струя холодного пламени, прорезал клубящийся и сгущающийся вокруг мрак. Я вдруг почувствовал какую-то пока неведомую, но страшную опасность, угрожающую мне сверху, с неба.

Я крепко, двумя руками сжал ПОСОХ, собрал все силы в кулак, сконцентрировался и громко закричал:

–ЗВЕРЬ!!!

Небо надо мною вдруг не выдержало копившейся в нём энергии. Оно разродилось ею со страшной силой, выплеснув из своего чрева огромную массу воды. Ураганный ветер расщепил её на миллиарды мелких струй, переплёл хаотично друг с другом, безжалостно вбил в почву, трансформируя её в сплошное месиво. Гигантская ослепляющая молния неожиданно пронзила небо и ударила вниз, в землю, недалеко от меня. Гром мощно встряхнул мироздание. Всё вокруг задрожало, заходило ходуном, земля превратилась вдруг в тёплую смолу, стала сначала уползать из-под ног, а потом вспучиваться и холодно кипеть.

Все события того вечера хаотично переплелись в моей голове. Я потом долго, с помощью соратников, вспоминал и анализировал их.

Помню, как ЗВЕРЬ то ли ещё до удара первой молнии, то ли одновременно с нею, мгновенно материализовался в двух шагах от меня. Шерсть его была вздыблена, она искрилась и пылала, из пасти по огромным клыкам текла слюна и тяжело взбрызгивалась пена, всё пространство вокруг заполнил ужасный страшный вой, воздух сгустился и завибрировал. Кровь застыла в моих жилах, кольчуга вдруг стала нагреваться, бедро обжёг кинжал. Потоки воды с неба с неимоверной бешеной силой продолжали истязать землю, которая неумолимо и покорно расплывалась под ногами.

ПОСОХ в моей руке вдруг раскалился, засветился ярким белым светом. Я перетёк в него, а он в меня, и мы стали единым целым, превратившись в плотный сгусток энергии. В свою очередь с небес полыхнуло нестерпимо ярко и мощно. Время застыло, мир вокруг трансформировался до неузнаваемости. Поток чудовищной энергии обрушился на меня, ослепил, оглушил. Он стал нереально медленно и крайне болезненно разрывать моё тело на мелкие куски. Я даже не успел услышать последующий за молнией мощный, сотрясший землю и небо, звуковой удар. Я просто знал, что он должен быть и, находясь на пике этого сумасшедшего ожидания, корчась от невыносимой боли, наконец-то рассыпался на миллион осколков, которые разлетелись по всей Вселенной в разные стороны.

Последнее, что каким-то непонятным образом запечатлело в памяти моё взорванное сознание, – прекрасное, печальное, неумолимо удаляющееся от меня лицо ГРАФИНИ. Потом я был поглощён чёрной, холодной, ужасной и спасительной тьмой.

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ. / Вторая беседа с Богом /.

Эйфелева Башня была почти пуста. В это время с неё исчезают организованные экскурсионные толпы и остаются только одинокие, завороженные и очарованные ею и Парижем посетители, немногочисленные влюблённые парочки и откровенно скучающие гуляки, которые не понимают, для чего собственно они на этом сооружении оказались в столь позднее время. Такие нервные придурки с мрачными лицами были и будут всегда и везде. Их не так уж и много, но именно они – стихийные, беспокойные и сами себе непонятные существа, увы, подчас оказывают заметное влияние на наш мир.

–Почему придурки? – пробормотал БОГ, любуясь ночным Парижем.

–Хватит читать мои мысли! – раздражённо произнёс я, отхлёбывая из карманной фляжки довольно крепкую, вонючую, купленную на последние деньги, текилу.

–Я твои мысли не читаю, я их творю! – возмутился ОН.

–Что за бред! – возмутился я в ответ. – Ты, конечно, сотворил этот мир, а значит и меня, и не только меня одного, но я сам творю свои мысли!

–А что такое мысль? Что ты знаешь о её природе!? – засмеялся мой собеседник.

–Мысль, – это продукт деятельности головного мозга, результат работы миллионов и миллиардов нейронов, соединённых между собой. Белое и серое вещество, нервные волокна, электрические импульсы, передающиеся по ним. Синоптические связи. Левое и правое полушария. Левое, кажется, отвечает за логику, правое за эмоции. Мозг регулирует и определяет работу всего организма. Ну, и так далее, и тому подобное. Я не биолог. Это всё, что я знаю о головном мозге, – сказал я, потом напрягся и задумчиво произнёс. – А может быть это всё только на поверхности, так, видимая часть огромного айсберга? А что там под водой, никому знать не дано. До поры до времени, конечно. Может быть. Возможно, возможно…

–Вот то-то и оно, вот то-то, – одобрительно пробурчал ОН, перехватывая из моих рук фляжку. – Как ты можешь пить эту гадость?

–Всё вокруг гадость: и текила, и виски, и пиво, и Кока-Кола, и Пепси-Кола, и этот непонятный, скучный, туманный ноябрьский Париж, и эти вечные, наглые, суетящиеся негры под башней, и эти отмороженные парижанки на своих мини-машинках и мотороллерах, и эти арабы, сжигающие нас ненавидящими взглядами, и эта грязная Сена, и весь этот фетиш! Кругом всё серо, противно и промозгло. Тьфу!

–О чём это ты? Какой фетиш!? – возмутился БОГ.

–Не надо придуриваться! – я долбанул ногой по металлической конструкции, которая глухо и одобрительно загудела мне в ответ.

–Ты сегодня явно не в настроении.

–Да, и не стесняюсь говорить об этом!

–С какой это стати ты так взъелся на этот чудесный город? – засмеялся ОН.

–Со всех статей! – ответил я. – В чём, собственно, его необыкновенная и уникальная чудесность? Город, как город, ничем не хуже и не лучше многих других.

–Ты уверен?

–Абсолютно и полностью! – воскликнул я. – Дома, как дома, соборы, как соборы, река, как река, асфальт, как асфальт, бетон, как бетон, кирпичи, как кирпичи, магазины, как магазины, кафе, как кафе, фонтаны, как фонтаны, музеи, как музеи… Ничуть не хуже и не лучше, чем в сотне других мест. Бабы в большинстве своём не красивы: то плоские, как сёлёдки, то жирные, как тюлени, а чаще всего вообще ни то, ни сё. Дурны, расчётливы, стервозны, суетливы. Мужики вечно чем-то озабочены, нервны и прячут глаза, при этом умудряясь слащаво улыбаться. Какая любовь, какая романтика?! Кругом эти чёрные, жёлтые, коричневые хари! Сплошная мешанина харь! А этот однообразный и глупый шансон!? А эти напыщенные, заторможенные и тупые полицейские!? Мне не нравится эта страна! Мне не нравится этот желанный для многих, но давно лишённый всякого флёра и смысла, абсолютно выхолощенный город! Ненавижу его!

–О, как, ишь, ты, однако! – хохотнул БОГ.

–Да, именно так! – злобно ответил я.

–Ну, хоть какое-то место во Франции тебе нравится? – иронично усмехнулся мой собеседник.

–Конечно, и ты об этом месте прекрасно осведомлён! – нервно произнёс я. – Ты знаешь, почему мне это место нравится, почему оно мне интересно и очень дорого!

–Ты имеешь в виду Монте-Карло и ту девицу, с которой ты занимался любовью на заднем сиденье экскурсионного автобуса, следующего ночью вдоль Лазурного Берега?

–Да.

–Но это была не Франция, ты в то время находился на территории Княжества Монако.

–Значит, Францию я не люблю вообще, – проворчал я.

–Да, сегодня ты явно не в духе, – усмехнулся ОН, а потом насмешливо продекламировал. – Что послужило этому причиной, Милорд, неужто, ваш РОМАН?

–Да, именно, Король, моей хандре причина он, – раздражённо пробрюзжал я в ответ. – Именно он! Не пишется, мерзавец! Нет этого самого, как его?

–Вдохновения, экстаза, огня?

–Да нет, всё не то!!!

–Может быть просто нет желания? Заела лень? Отсутствуют идеи? – ОН вдруг бесцеремонно выхватил из моих рук фляжку с текилой и сделал из неё большой глоток, поморщился. – Какая гадость! Ну почему не купить качественный напиток? Это же явная подделка!

–На какие шиши? На эту дрянь я потратил последние евро? – огрызнулся я и тут меня озарило. – Чёрт возьми! Нашёл то слово, самое уместное, ясное и понятное!

–Какое слово? – недоумённо поморщился ОН.

–Ну, то, которое объясняет, почему РОМАН не пишется!

–И какое же это слово?

–Нет КУРАЖА! – заметался я по обзорной площадке. – Нет КУРАЖА, понимаешь?!

–Понимаю, – усмехнулся БОГ. – Я сам такой. Без куража – ни куда!

–Пошёл к чёрту! – завопил я. – Не потерплю больше твоих дурацких издевательств! А, завершая нашу содержательную беседу на этой железяке, могу сказать, что мне всё один чёрт, – что Монте-Карло, что Париж, что Венеция, что Берлин, что Милан, что Прага, а тем более Варшава. Мерзкий отвратительный город. Везде мне одинаково скучно, неинтересно и одиноко. К чёрту всё, к чёрту!

–Не упоминай так часто ЧЁРТА по поводу и без оного! – буркнул мой собеседник. – Ты делаешь это и к месту и ни к месту. Всё-таки это мой родственник!