Текст книги "О, Путник ! часть 1"

Потом я взял девушку за руки и с искренним волнением, испытывая неожиданные для себя, полузабытые, а сейчас вдруг ожившие и всецело поглощающие меня чувства любви, преданности, страсти, бешеного желания, сильно нервничая, и потому невольно несколько фальшивя, сумбурно произнёс:

–Милая моя! Не знаю, что ждёт нас в будущем, не понимаю пока, что происходит между нами. Более того, в силу известных вам обстоятельств я ещё не до конца осознал свою природу и сущность, а тем более роль и значение моей личности во всей этой истории, случившейся со мной и с нами. Думаю, что предстоящее путешествие всё расставит на свои места. Но мне так не хочется расставаться с вами! Если я вам интересен, и у вас есть какие-либо добрые чувства ко мне, если ваше сердце никем не занято и если…

–Бедный мой, глупый КОРОЛЬ! – прервала меня ГРАФИНЯ. – Я Вас люблю с того момента, как увидела в той тихой и благословенной Богом хижине! Я Вас люблю! Зачем лишние слова?!

Девушка порывисто прильнула ко мне, привстала на цыпочки, обвила руками мою шею, решительно, с силой и страстью поцеловала меня в губы, а затем быстро сбежала вниз по лестнице.

Я, как и полагается в такой крайне неожиданной и волнующей ситуации, впрочем, повторяющейся из века в век по одному и тому же сценарию, некоторое время тупо и потрясённо смотрел в пространство, потом пришёл в себя, тряхнул головой, легко и счастливо засмеялся. Вот она, одна из вечных ипостасей невыносимой легкости бытия! Вот он, очередной момент истины! Боже мой, как хорошо! Аллилуйя любви, аллилуйя!!!

Я покинул замок через час. Ради конспирации меня поместили в обычную крытую повозку, которая незаметно и спокойно миновала двойные ворота и перекидной мост. Через некоторое время вслед за нею на моём жеребце, ведя за собою на поводу запасную, резвую и породистую белую кобылу, проследовал облачённый в длинный плащ БАРОН. Его в замке ещё никто толком не знал и не запомнил, вследствие чего он не привлёк к себе особого внимания.

Отъехав от цитадели пару сотен шагов, я дождался БАРОНА, пересел на БУЦЕФАЛА, на кобылу погрузил нехитрый дорожный скарб.

–С Богом, Ваше Величество! – грустно благословил меня в дорогу БАРОН.

–С Богом, дружище. Охраняйте ГРАФИНЮ, как зеницу ока! Не бросайте её, что бы не случилось! Сил у вас, слава Господу, хватает! Обещайте мне это. Пусть Вселенная рухнет в тартарары, разорвётся на миллиарды частей, превратится в прах, но на кучке этого праха я хочу непременно увидеть вас и ГРАФИНЮ, – живых, невредимых и здоровых!

–Обещаю, Сир, конечно, обещаю, не беспокойтесь, – засмеялся БАРОН.

–Да, и ещё. Не обижайте ПОЭТА. Присматривайте за ним. На таких людях зиждется душа нашего мира, их очень мало. Пусть спокойно творит. Пусть несёт ахинею и порет всякую чушь. Пусть богохульствует. Хрен с ним! Что с него взять, – вития! Собрать хороший урожай с полей, или подоить коров при соответствующем старании может, в принципе, каждый. Мы эту тему уже обсуждали. Таких людей множество. А вот сотворить что-либо путное в духовном плане, – это для обычного человека задача заведомо невыполнимая. Как не изгаляйся, ничего не получится. Талант надо ценить, лелеять и оберегать. Запомните это, БАРОН! Пока! Надеюсь, скоро увидимся! – я пустил коней вскачь, отдав себя в тёплые объятия ветра.

Проскакав в довольно быстром темпе два-три часа, я пересел на кобылу. БУЦЕФАЛ вёл себя безукоризненно, не выглядел усталым, но я решил поберечь его силы. Теперь мы двигались рысью. ЗВЕРЬ невидимо, но ощутимо, во всяком случае для меня, всё время присутствовал где-то совсем рядом. Вокруг простирались степи и поля, периодически я наблюдал невдалеке различные поселения, фермы. По степи, сопровождаемые пастухами, бродили тучные стада коров и овец. Вдоль дороги, по которой я ехал, часто встречались мелкие стихийные рынки, крупные торговые лавки, трактиры, постоялые дворы. Пару-тройку раз в отдалении на холмах я различал стройные очертания небольших замков.

На дороге происходило довольно оживлённое движение: шли группами и в одиночку люди, скакали всадники, двигались крестьянские и торговые телеги, повозки, иногда мимо проносились лёгкие экипажи. Реже попадались кареты. Воинских отрядов я пока не встречал. Везде вокруг царили покой и умиротворение, каких-либо даже малейших признаков ожидания грядущей войны или хотя бы небольшой тревоги я не заметил. Известия об объявленном мною Чрезвычайном Военном Положении ещё не достигли этих краёв и, соответственно, не были доведены до сведения широких народных масс. Тьфу, тьфу… Возможно оно и не понадобится, дай Бог, дай Бог…

Скоро дорога, пролегающая в некотором отдалении от предгорий и расположенная параллельно им, плавно повернула на север, решительно рассекла сначала низкие, а затем высокие холмы и привела меня прямо к суровому и величественному горному массиву. Я въехал в огромное, длинное, сравнительно широкое ущелье необыкновенной красоты. Вокруг высились скалы, покрытые довольно густой растительностью, которая самым непонятным образом цеплялась за камни и намертво врастала в них. Над ущельем парила лёгкая туманная дымка, сквозь которую сверху пробивались горячие лучи солнца, контрастирующие с холодным и чуть сырым воздухом внизу.

Сбоку от меня, в небольшой низине, бурно и шумно струила свои хрустальные воды узкая, но быстрая река. Она сладострастно целовала суровые, неподвижные камни, слегка покрытые тёмно-зелёным налётом водорослей, и игриво закручивала в водоворотах крупный серый песок и мелкие гладкие голыши. Дышалось легко и свободно. Воздух был пронзительно-чистым, ненавязчиво сдобренным лёгким и почти неуловимым, сладостно-пьянящим ароматом хвои, исходящим от жмущихся к скалам и вросших в них сосен, елей и можжевельника.

Вскоре я оказался на другой стороне горного массива, который отделял Южные Провинции от центральной части Острова. Некоторое время, не снижая заданного темпа движения, я быстро скакал по пустынной дороге, прорезающей разноцветные поля и степи, а потом перешёл на рысь, стал подыскивать место для привала. Неожиданно сзади раздался громкий топот копыт, я услышал крик:

–Сир, подождите, прошу Вас!

Я, встревоженный, оглянулся. Ко мне приближался … ШЕВАЛЬЕ! Лошадь под ним была взмылена. Молодой человек, облачённый в свои лёгкие доспехи, отмытые от крови и до блеска начищенные, к моему удивлению, довольно бодро держался в седле. Я остановил лошадей, дождался всадника, который, приблизившись ко мне, спрыгнул на землю и облегчённо отвесил глубокий поклон.

–Ваше Величество, какое счастье, что я Вас догнал! Надо отдать должное вашим лошадям, темп они, о, извините, вернее, Вы, держали отменный. Мой конь, ещё немного, и пал бы, клянусь!

–Так кто всё-таки держал темп, я, или мои лошади? – с усмешкой произнёс я, а потом нахмурился. – Прошу вас, ШЕВАЛЬЕ, забудьте на время, что я КОРОЛЬ! Я, как вам очевидно известно, осуществляю тайную миссию, нахожусь в состоянии «ИНКОГНИТО», понятно? Называйте впредь меня ПУТНИКОМ, просто и со вкусом! Договорились?

–Конечно, Сир, о, э, э, э … ПУТНИК! Я всё понял!

–И так… Как вы здесь оказались? Что случилось? Неужели произошло падение замка под неожиданным натиском злобных врагов? Или нагрянули мор, землетрясение, ураган? Неужели случилось явление Господа Бога или Сатаны? По моим расчётам всё это, возможно, наступит когда-нибудь, но несколько позже, не сегодня и даже не завтра, – насмешливо, но встревожено спросил я.

–Вы правы э,э,э… ПУТНИК. Ничего страшного непосредственно в Графстве пока не произошло. Слава Богу! Но есть одна непонятная и неприятная новость в масштабах всего Острова. Собственно, ради неё я и был послан вслед за Вами ГРАФОМ, вернее, ГРАФИНЕЙ. Её дядя приказывать мне не смеет!

–О, Боже, оставьте при себе ваш гонор! Что всё-таки произошло? – раздражённо спросил я, слегка поморщившись.

–После Вашего отъезда в замок прибыл ранее направленный в Столицу гонец, который должен был передать Королю Второго Острова просьбу ГРАФА о направлении к нам Королевского Комиссара для разрешения известного Вам конфликта.

–Ну-ка, ну-ка, не томите! Что-то произошло в Столице? – горя от нетерпения, поспешно произнёс я, уже зная, что испытанные мною недавно тревожные предчувствия, видимо, не обманули меня.

–Да, что-то в ней произошло. Гонец не то чтобы до дворца, но и до самого города не добрался. Столица оказалась окружённой плотной двойной цепью вооружённых отрядов. Нашего человека остановили перед городскими окраинами, развернули, ничего толком не объяснив. Но он собрал кое-какие сведения среди местного населения.

ШЕВАЛЬЕ внезапно закашлялся, побледнел, покачнулся, уцепился за седло.

–Я вижу, вы ещё не совсем отошли от ран, – с досадой сказал я. – Неужели нельзя было послать ко мне кого-либо другого?

–Извините, Сир, но я вообще-то сам вызвался ехать к Вам, и ГРАФИНЯ настояла перед дядей именно на моей кандидатуре, – с гордостью произнёс юноша. – Раны заживут, а человека, лучше меня владеющего мечом на этих двух Островах, Вы не найдёте!

–Ладно, с вами и вашим здоровьем разберёмся попозже! Так что же произошло в Столице?

– Её, якобы, … нет.

Я поражённо уставился на ШЕВАЛЬЕ:

–Как это нет!? Куда же она подевалась?

–Имеются разные версии. Она разрушена то ли в результате землетрясения, то ли урагана, то ли по какой-то другой причине. Поговаривают чаще всего о гигантской молнии, которая вдруг обрушилась на Столицу с небес и испепелила её. В свете последних, произошедших с Вами, событий, я вполне доверяю этой версии, Сир!

–Так, значит молния!? Ну, – это мы действительно уже проходили… А что случилось с Королём, какова его участь? Он жив? – дрожа от нетерпения и предчувствуя ответ, спросил я. – Собственно, я задал вам глупый вопрос. Короли, как известно, – бессмертны.

–Сир, в том-то и дело, что не совсем бессмертны.

–Как это, не совсем? Ты или бессмертен, или нет. Это как девственность, – она или есть, или её нет. В этой ситуации слово «не совсем» совершенно не уместно. Нельзя быть не совсем мёртвым или не совсем живым. Или то, или другое. Правда ещё недавно я сам был не совсем жив и не совсем мёртв. Что было, то было…

Я задумался, помрачнел. Тяжёлые мысли, как тучи в ясный день, стали безжалостно наползать на мой светлый и ничем до того незамутнённый разум. Я вдруг почувствовал страшную усталость, мои затёкшие мышцы явно нуждались в разминке. Я решительно спрыгнуть с коня, задумчиво прошёлся туда сюда, покрутил головой, несколько раз присел, сделал пару наклонов, помахал руками, глубоко и медленно подышал, после чего, вроде бы, снова пришёл в норму.

–И так, ШЕВАЛЬЕ, что же всё-таки произошло с Королём?

–Государь, по слухам, он и его АНТР мертвы, от удара молнии никто не спасся.

Я, потрясённый, постоял некоторое время с открытым ртом, переваривая неожиданную и всё меняющую новость, сглотнул застрявший в горле ком, снова вскочил на жеребца. Вот это да! Почему-то меня больше всего поразил не тот факт, что умер Король, а известие о том, что погиб его АНТР. По поводу бессмертия нас, Королей, или может быть, их, – Королей, я уже давно сомневался, но АНТР! Так значит и его тоже можно убить!? Крайне неприятная для меня информация!

–ШЕВАЛЬЕ, – спросил я, несколько меняя тему разговора. – Так по собственной инициативе вы прибыли, или по приказу ГРАФИНИ? Я не совсем понял. Конкретнее, пожалуйста, конкретнее!

–Я прибыл по приказу ГРАФИНИ, но он явился результатом моей соответствующей инициативы, Сир! – чеканно произнёс юноша.

–Прекрасно, прекрасно, молодой человек. Далеко пойдёте, если вас кто-либо или что-либо не остановит. А скажите, ГРАФ и ГРАФИНЯ вам ничего более не поручили мне передать, кроме этих вестей из Столицы? Ну, я имею в виду, может быть какое-нибудь письмо?

–Поручили, Сир, но только на словах, из соображений крайней секретности, – громким и таинственным шёпотом произнёс юноша.

–И что же они передали? Ну, не томите! – нетерпеливо спросил я у ШЕВАЛЬЕ. – Начнём с нашей прекрасной дамы.

–Сир, во-первых, ГРАФИНЯ попросила передать Вам, что очень хотела бы встретиться с Вами в том месте, где Вы с нею познакомились. Именно там! И самое важное! Вы должны предстать перед нею в том виде, который с самого начала особо подчёркивал Ваше королевское достоинство и величие.

Юноша проговорил это полушёпотом, явно нервничая, очевидно полагая, что в этой информации таится какая-то страшная государственная тайна. При этом он подъехал ко мне стремя в стремя и несколько раз тревожно оглянулся по сторонам.

Я быстро развернул коня, немного отъехал от ШЕВАЛЬЕ, как бы обдумывая и анализируя полученную информацию. Меня так распирало от внутреннего смеха так, что казалось, – я вот-вот от него лопну! Ах, ты чертовка, ах ты моя бесстыдница, ах ты моя лапушка! О, женщины – ЗАГАДКА ваше имя! Я с превеликим трудом удержался от хохота, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, снова развернул коня, с самым серьёзным видом вернулся к ШЕВАЛЬЕ.

–Ценнейшая информация, крайне своевременная. Спасибо, мой друг, – тихо и многозначительно произнёс я. – Что, во-вторых?

–Во-вторых, ГРАФИНЯ велела мне охранять Вас и оберегать, как зеницу ока. Мы с ней давно знакомы, она прекрасно осведомлена о моём умении владеть мечём, даже брала несколько раз у меня уроки фехтования. Не хочу показаться нескромным, но я действительно лучший боец на Первом и Втором Островах по результатам двух последних Межостровных Королевских Турниров.

–Ну, ну… – иронично и сдержанно отозвался я.

–О, извините, я не совсем правильно выразился. Я все-таки, увы, не лучший, а второй Мастер Меча. Лучший, – конечно же, БАРОН. Это признано всеми, – поморщился ШЕВАЛЬЕ.

–То-то, то-то… Но, а всё-таки. Если вы дважды победили на Королевских турнирах, то почему БАРОН считается лучшим?

– Ваше Ве… О, простите… ПУТНИК! Но БАРОН не участвовал в последних двух турнирах. Он объяснил свой поступок тем, что ему на них скучно и неинтересно, а кроме этого пора открыть дорогу молодым талантам. Он, видите ли, считает, что своим присутствием на турнирах лишает их интриги, непредсказуемости, некоего шарма.

–Ну что же, я думаю, что он совершенно прав. Спасибо, ШЕВАЛЬЕ, за вполне похвальное желание помочь мне, но вы же осведомлены о некоторых моих возможностях и способностях. Впрочем, сразу же, как и вы, поправлюсь. Речь идёт, конечно же, прежде всего о способностях ЗВЕРЯ и возможностях ПОСОХА. Пока они со мною, я в какой-либо иной защите совершенно не нуждаюсь.

–А вот здесь, Сир, извините, Вы не правы. Способности и возможности у Вас, у ПОСОХА и ЗВЕРЯ действительно выдающиеся, и нам, простым смертным, до Вас, конечно, далеко, но всегда ли Вам в Вашем состоянии «ИНКОГНИТО» их следует и стоит открыто проявлять и употреблять? Зачем лишний раз привлекать к себе ненужное внимание? Разве Вам помешает спутник, хорошо владеющий мечём? А я им владею очень неплохо! Поверьте.

Я задумался, потом весело произнёс:

–Я вам верю, тем более, что я в этом недавно убедился лично. Я же видел один ваш бой, там, на дороге. В принципе, правильно мыслите, молодой человек. В ваших словах есть логика. Владеете мечём вы действительно неплохо. Мне, находящемуся в положении «ИНКОГНИТО», пригодитесь. Да и честно говоря, скучновато путешествовать одному. Будет с кем пообщаться в дороге, тем более, что вы человек не глупый. Единственное, что меня всё-таки волнует, – это состояние вашего здоровья.

–Ничего, ничего, не беспокойтесь, ПУТНИК! Я быстро прихожу в норму, поверьте. На мне всё заживает, как на собаке. Лёгкий отдых после сытной трапезы и в путь!

Я вдруг почувствовал острый голод, вспомнил, что не завтракал. Неподалёку от нас на обочине дороги виднелся добротный, крепкий, чистый, а значит, очевидно, приличный трактир. Как раз к месту и ко времени! Ну что же, пора перекусить.

–Ах, да, ШЕВАЛЬЕ, совсем забыл вас спросить. А что же мне передал наш добрый ГРАФ? – рассеянно произнёс я.

–Он сказал мне нечто странное, Сир, – недоумённо проговорил юноша. – Но передаю сказанное слово в слово. Звучит это так: «Яичницу надо есть быстро, пока она горяча и пока её не съел кто-либо другой».

Я задумался всего на пару-тройку секунд, потом улыбнулся и весело произнёс:

–ГРАФ абсолютно прав. Вот, что значит мудрый человек. Очень ценная информация. Спасибо ещё раз. Когда я вам скажу спасибо в третий раз, придёт самое время как-то отметить ваши заслуги передо мною, так что дерзайте.

–Рад служить Вам, Ваше Величество! – просиял ШЕВАЛЬЕ.

–Ладно, разговоры о яичнице дополнительно возбудили мой аппетит. Пора, однако, подкрепиться.

Мы подъехали к трактиру поближе. На вывеске было начертано – «ТИХАЯ ПРОХЛАДА». Название мне понравилось. В глубине моего сознания вдруг забрезжили какие-то видения, смутные образы, ассоциации, но этим, как всегда всё и ограничилось.

Трактир оказалась действительно довольно приличным заведением. На вид он казался, как и положено настоящему трактиру, слегка покосившимся, старым, даже, можно сказать, выглядел немного обветшалым и дряхлым, но в этом был некий заданный стиль, своеобразный небрежный шик, шарм. При ближайшем рассмотрении здание представляло собою довольно аккуратное, крепкое и надёжное сооружение с прочными бревенчатыми стенами, крыша его была покрыта красной добротной черепицей.

Внутри – довольно просторное помещение, чистота, порядок, опрятность, уют. Десяток крепких дубовых столов с лавками, пара кабинетов. На стенах с претензией на некий интерьер вперемешку развешены пучки степных трав, какие-то гравюры, рога, шкуры неведомых животных, чучела птиц. В центре зала – небольшой подиум, на котором стоят несколько стульев. К ним прислонены музыкальные инструменты: струнные, барабан, бубны, флейта и ещё что-то, неизвестное мне.

Народ в зале спокойный, благообразный, солидный. В отдельном, полузакрытом от посторонних глаз, кабинете несколько дворян в подобающих их статусу одеждах негромко и сдержанно произносят тосты и также негромко о чём-то разговаривают. За одним из столов в центре, видимо, – купеческая семья, за другим, по соседству, – крестьянская. Одеты все аккуратно, чисто, опрятно, ведут себя спокойно, с достоинством. В воздухе ненавязчиво витает едва уловимый и тонкий аромат полыни, один из моих самых любимых запахов.

Кстати, а какие ещё запахи мне нравятся? Я напрягся. Ландыш, сирень… Черёмуха… Ну, и конечно же, – белая акация… Как они выглядят, где растут, когда цветут? Моя бедная память вроде бы на мгновение услужливо распахнула свои кладовые для ответа на эти нехитрые вопросы, но полки в кладовых в очередной раз, увы, оказались пусты. Опять сплошной обман и разочарование. Ну что за напасть, когда же всё это кончится?! Как мне это надоело!

Мы с ШЕВАЛЬЕ расположились в глубине зала, под высоким и узким витражным окном, напротив входа. Я сразу инстинктивно выбрал это место, не знаю, почему. Собственно, как это почему?! Всё предельно ясно! Сидя около дальней стены, лицом к входной двери, я мог постоянно контролировать ситуацию, складывающуюся в заведении. Именно такое месторасположение даровало мне спокойствие и рождало чувства безопасности и комфорта. Что ещё нужно ПУТНИКУ во время его остановки на привал? Я, не торопясь и внимательно, огляделся вокруг, а потом задумался. Какое-то странное ощущение не покидало меня с того мгновения, как я зашёл в трактир. Всё это когда-то и где-то со мною уже происходило! Всё это я видел в моей непонятной прошлой жизни! Как же мне надоело проклятое беспамятство, как же положить ему конец, чёрт возьми?! Ну сколько же можно надо мною издеваться!?

Из тяжёлых объятий горестных раздумий меня освободил ШЕВАЛЬЕ, который весело и громко обратился к подскочившему к нам чистенькому и весёлому официанту:

–Любезный, что предложите двум благородным господам?

–О, Ваша Честь, выбор блюд у нас невелик, но все они чрезвычайно вкусны, питательны и полезны. Предлагаю салат из свежих овощей под пряным растительным маслом, грибной суп на курином бульоне со сливками, баранину в тушёных помидорах и чесноке, и, наконец, наше фирменное блюдо под названием «Пьяная Свинина», а также, конечно же, жареную в луке и на сливочном масле картошечку в придачу. Кроме этого имеется хрустящая квашеная капуста, мочёные арбузы, солёные помидоры и огурчики, а на десерт – фрукты, сладкая простокваша. Вот, собственно, и всё…

–Ничего себе, – «вот, собственно, и всё». Да вы распахнули перед нами врата рая, милейший! Неплохо, совсем неплохо. Даже великолепно! А что имеется у вас из напитков? – непроизвольно сглатывая слюну, весело и нетерпеливо спросил я, бесцеремонно вмешиваясь в разговор.

–О, Милорд! – официант стал ещё более любезным, и голос его неожиданно приобрёл некоторую торжественность, потеряв оттенок вальяжности и лёгкой снисходительности. – Из напитков могу предложить: светлое и тёмное пиво, сваренные у нас, лёгкие красные и белые вина из винограда «Люкс» Южной Долины, великолепный портвейн марки «То-То».

–Ну что же, остановимся на салате, а также на вашем фирменном блюде, – «Пьяной Свинине», а кроме этого приготовьте картошечку и, прошу вас, не жалейте сливочного масла и лука! Ни в коем случае! А сверху посыпьте её чесночком и, конечно же, – укропчиком. Эти четыре ингредиента чрезвычайно важны! Чрезвычайно! Они во многом определяют её вкус. Кстати, к картошке очень неплохо бы подошла селёдка, знаете, такая жирная, тяжёлая, пряная, но обязательно малосольная. Обязательно! А почему вы не упомянули о наличии у вас селёдки, с ней какие-то проблемы? – с искренним удивлением и недоумением поинтересовался я.

– Милорд, ну вы же знаете политическую ситуацию, – нервно оглядываясь по сторонам, почти прошептал официант. – Пираты, будь они не ладны, перекрыли все поставки. Селёдка в меню равнозначна измене!

–Эх, мне бы ваши проблемы! «Селёдка равнозначна измене»… Фантасмагория какая-то! Милейший, я отношусь к той категории людей, которые находятся выше любой политической и какой-либо иной ситуации и конъюнктуры. Вы до сих пор этого не поняли? Поскребите по сусекам, проведите ревизию погребов, ну что, мне вас учить!?

Официант напрягся, как перед стартом на короткую дистанцию, побагровел.

–Да, и подайте для начала нам вина, пару бутылок. Красного, молодого, под мясо. А вот под картошечку и под селёдочку полагается несколько иной напиток, – усмехнулся я. – Нет ли у вас чего-нибудь такого этакого забористого, крепкого, чистого, прозрачного, холодного, в запотевшем графинчике, ну, вы меня понимаете? Предупреждаю, коньяк я не люблю, от него у меня изжога.

–Понимаю, понимаю… – официант снова перешёл на громкий шёпот. – Но, Милорд, при всём глубоком уважении к вам смею напомнить о запрете домашнего производства крепких спиртных напитков.

–Да что же это такое!? – возмутился я. – А как обстоят дела с крепкими спиртными напитками не домашнего производства?

–Имеется у нас, конечно, акцизная монопольная виноградная настойка, но гадость страшная. Руки бы отбить её производителю! Не советую, – официант скорчил такую гримасу, что у меня полностью пропало желание отведать этой самой акцизной дряни.

–Ну и что же вы можете всё-таки нам сказать по поводу настоящего мужского напитка, чистого, как слеза ангела и холодного, как пять горных ледников? – я пристально и сурово посмотрел на официанта.

–Не знаю, чем Вам и помочь, Милорд, – засуетился и покраснел он.

–Помогать мне не надо, это я вам в случае чего помогу. Милейший, разговоры закончены, пора действовать. Думаю, что вы всё поняли и осознали. Особенно насчёт упомянутого мною крепкого напитка… А для начала в качестве аперитива, пожалуйста, этого, как его, – «То-То», двести грамм. Нет, четыреста. Ну, живее, живее! Время пошло!

–Слушаюсь, Милорд, сей момент! Но, разрешите задать один вопрос?

–Валяйте…

–Вы упомянули о каком-то коньяке. Что это такое?

–Как, вы не знаете, что такое коньяк? – искренне удивился я.

–Нет, Милорд, впервые слышу…

Я поражённо воззрился на официанта. Тот смутился и побагровел.

–Бывает, бывает, – произнёс я задумчиво. – Странно, странно… Ну ладно, идите же. А коньяк, – он и в Африке коньяк…

–Понятно, Милорд! – официант исчез.

Мы с ШЕВАЛЬЕ некоторое время посидели молча, созерцая окружающую нас обстановку. Потом юноша задумчиво и как-то нервно произнёс:

–Сир, разрешите поговорить с Вами откровенно, насколько это возможно?

–Давайте, дерзайте… Перед близким принятием пищи я становлюсь особенно добрым, даже добрее, чем после трапезы.

–Так вот, меня чрезвычайно удивляет Ваше воздействие на людей. Понятно, что Вы Король, но об этом сейчас в данный момент знаю только я один. Человек Вы неординарный, это ясно… Таких, как Вы, вокруг конечно не так много, но, извините, имеются и другие достаточно яркие, умные и оригинальные личности, в том числе и отягощённые титулами и званиями. Но почему, увидев Вас первый раз, ещё до того, как я понял, что Вы Король, мне стало как-то тревожно на душе, и внезапно я ощутил в отношении Вас какие-то непонятные и неосознанные чувства почтения, уважения, страха и даже необъяснимого раболепия? В чём Ваш секрет? Не пойму…

–Не стоит мучаться над разгадыванием этого секрета. Всё очень просто, – усмехнулся я.

–Постойте, постойте! Ну, вот пример! Сидим мы с Вами за одним столом. Я – молодой, красивый, в блестящих доспехах, при гербе, которого здесь ранее я думаю, не видели, но должны чисто интуитивно ценить и почитать его владельца. Рядом со мной Вы, Сир… Одеты весьма скромно, почти как монах. Этот посох! Внешность имеете благородную, но, извините, в общем-то, нередко встречающуюся в нашем сословии. Но почему-то ко мне обратились – «Ваша Честь», заметьте, – не «Ваше Сиятельство», не «Ваша Светлость». А в отношении Вас сразу прозвучало – «Милорд»! Вы же знаете, что такое обращение может быть адресовано только к очень знатным господам! В чём секрет!? Не понимаю! Извините за откровенные и, возможно, несвоевременные мысли.

–Эх, – молодо, зелено. «Мой друг Горацио, есть многое на свете, что неизвестно нашим мудрецам!» – весело и благодушно произнёс я.

–Извините, Сир, а кто такой Горацио? – спросил юноша.

–Кто такой Горацио? – сначала беспечно усмехнулся, а потом тревожно и сосредоточённо задумался я.

Действительно, кто такой Горацио, при чём здесь этот самый Горацио? В памяти вдруг всплыло ещё одно имя. Шекспир… Уильям Шекспир… Кто он такой? Я напрягся, пытаясь как-то зафиксировать, привязать это загадочное имя покрепче к расшатанному стойлу в моём мутном сознании, но у меня ничего не получилось. Вроде бы проясняющийся в голове образ вдруг исчез, растворился, канул в небытие. Я заскрипел зубами, стиснул кулаки, застонал от досады. Впрочем, это состояние длилось недолго.

Я оживился и повеселел, когда увидел, как к нашему столу быстро приближаются две фигуры. Впереди шустро двигался официант. Он держал в руке поднос с графином тёмно-янтарного вина, двумя высокими бокалами, большой тарелкой с фруктами, двумя маленькими тонкостенными голубыми тарелками с вилками и ножами.

За официантом также быстро и на удивление легко для своей комплекции следовал тучный пожилой мужчина с красным пухлым лицом, очевидно, повар, или какой-то распорядитель по кухне, а возможно, и сам хозяин трактира. Они подошли к нам одновременно, остановились, склонились в глубоких почтительных поклонах. Затем официант шустро и изящно расставил приборы, замер в ожидании. Его спутник, пыхтя и отдуваясь, неподвижно воззрился на меня.

–Вы кто такой, сударь? – спросил я небрежно.

–Хозяин этого заведения. Весь к Вашим услугам, Милорд.

–Ну что же, любезный, присядьте-ка за наш стол, прошу вас. В ногах правды нет, – покровительственно и мягко произнёс я, обращаясь к ТРАКТИРЩИКУ.

Тот побагровел и нервно засопел, видимо от неожиданно оказанной ему чести, несколько мгновений поколебался, осторожно присел на скамью напротив нас с ШЕВАЛЬЕ. Последний слегка напрягся, поморщился. Я усмехнулся. Ох, уж, эти дворяне…

–Так значит, вы хозяин этого чудесного заведения? Оно мне очень понравилось, милейший, – продолжил я. – Кстати, не помешал бы нам ещё один бокал!

Перед столом мгновенно возник другой официант. На подносе он держал графин с вином, бокал, тарелку с ножом и вилкой.

–Ай, да пройдоха! – весело засмеялся я, слегка хлопнув ТРАКТИРЩИКА по плечу, от чего тот завалился набок, но весьма быстро восстановил равновесие. – Ценю предусмотрительных людей. Предусмотрительность – верный признак ума!

–Милорд, позвольте выразить Вам глубочайшую признательность за то, что Вы посетили сие скромное пристанище для отягощенных дорогой путников! Какая честь, какая честь! – загудел хозяин. – Не будет ли Вам угодно до начала трапезы оставить свой автограф на нашей памятной доске?

Памятная доска представляла собою тонкий, плоский, идеально отшлифованный кусок белого мрамора в углу трактира рядом с огромным, пока холодным, сумрачным и тихим камином. Мрамор был украшен несколькими чёрными росписями и надписями с указанием дат. Над доской висели парадные портреты, очевидно изображающие лиц, оставивших свои автографы.

–Извините, сударь, но почему вы решили, что именно мой спутник достоин расписаться на доске? У такого человека должны быть определенные заслуги перед обществом, высокий социальный статус. Но вы же его совершенно не знаете!? – нервно и возбуждённо спросил ШЕВАЛЬЕ.

–Ваша Честь, зачем мне его знать? Его знает Небо, и оно ему покровительствует. Этого вполне достаточно…

Юноша некоторое время переваривал данное откровение, потом как-то обречённо и невесело засмеялся.

–Как хорошо и точно сказано! Как тонко подмечено! Да вы, милейший, – настоящий поэт! – довольно улыбнулся я, а потом раздражённо взглянул на ШЕВАЛЬЕ и стальным голосом произнёс. – Мой юный друг! Не кажется ли вам, что ваши странные комплексы препятствуют мне в данный момент и в данном месте в полной мере насладиться Тихой Прохладой, обещанной нашим милым и гостеприимным хозяином? Соблюдайте, пожалуйста, достоинство и приличия! Спокойствие и ещё раз спокойствие!

–О, Ваше Величество, извините меня, прошу прощения! – мой спутник покраснел, вскочил, суетливо и крайне неловко мне поклонился.

Очевидно, указанные слова были произнесены слишком громко. ТРАКТИРЩИК и официанты застыли, как вкопанные. В зале мгновенно воцарилась тишина. Крестьяне, купцы и дворяне сидели за своими столами неподвижно и, находясь в полном недоумении, искоса и с интересом разглядывали меня.

Ах, юный идиот! Почему я сразу не прогнал его?! Ах, моё бедное глупое «ИНКОГНИТО!». О, как недолго в очередной раз я пребывал в данном благостном состоянии!

Я слегка приподнялся: