Текст книги "У Бога и полынь сладка (сборник)"

Размышления о некоторых фильмах фестиваля «Радонеж» на фоне апокалипсиса

Ох и не люблю я этого Джойса. Как только начнут мысли скакать – сразу его вспоминаю вместе с его «потоком сознания». Станешь рассуждать о чем-нибудь высоком, а поток сознания тут как тут. Смывает все напрочь, и от устремленности в горние выси ничего не остается. Понятно, что это враг рода человеческого, а не Джеймс Джойс крадет высокие мысли и подсовывает дурные. Скачут мысли, как блохи, перепрыгивая с предмета на предмет, бери и записывай их – вот тебе и «поток сознания».

Вольно, однако, знаменитым писателям изобретать творческие методы. Нам, русским литераторам, Джойс не указ. У нас задолго до него граф Лев Николаевич Толстой в «Истории вчерашнего дня» этот метод испробовал. И Розанов нечто подобное выдавал. А вот закрепилось у мировой общественности за ирландским товарищем первенство – и ничего не поделаешь. Может, от обиды за наших первостатейных авторов и злюсь я на Джойса…

Ну что ж, поток так поток. А вот меня этот поток увлек далеко от изначально намеченного предмета разговора. А хотел я рассказать о фильмах, присланных на фестиваль «Радонеж». Отсматривал я их в богоспасаемом граде Сочи, прозванном с некоторых пор «южной столицей». Я, правда, никакой столичности не чувствую. Маршруты мои пролегают вдали от «встреч на высоком уровне»: море да храмы Божии. О встречах здесь президентов и премьеров я узнаю из телевизора да по пробкам. Когда высокое начальство проезжает по Курортному проспекту – единственной магистрали, проходящей вдоль моря через весь город, движение останавливают. Называют это «спецпроездом». Пока он совершается, я во время невольного ожидания в автобусе с трудом удерживаю свой поток сознания в границах дозволенного русла. А тут придумал, как его укрощать: сижу и обдумываю увиденные до спецпроезда фильмы. Прислали мне их с полсотни, да еще дюжину телепрограмм.

Интересные нынче фильмы. И такой удивительный получился срез русской жизни! Тут тебе и Владимир Красное Солнышко, и рассказ о семье на фоне истории с купленными до революции часами, и духовная жизнь с монастырями, монахами да монахинями, батюшками, мудрыми благочестивыми прихожанами, казаками с их стараниями наладить традиционную жизнь в степном краю, фильмы о сердобольных людях, посвятивших себя заботе об инвалидах, о корреспондентах военных и гражданских с репортажами о всех сферах человеческой деятельности. Много новой хроники времен Первой мировой войны, называемой прежде Отечественной; и последняя Отечественная представлена хроникой, раньше не использованной. Молодцы, коллеги! Растет и мастерство, и охват тем.

Размышляю я о фильмах не только в общественном транспорте. Есть еще одно замечательное место – море. А нынче созерцание бескрайних водных просторов в сочетании с отсмотренными фильмами и политической ситуацией навевает невеселые мысли. Отсюда до турецкого берега всего лишь четыре часа ходу на катере на подводных крыльях. До мест, где бомбит наша авиация игиловских разбойников, ближе, чем до Москвы. Да и до Святой Земли, о которой прислано несколько фильмов, тоже недалече. Сняли фильм о своей земле и абхазы. А уж до Абхазии отсюда пол сотни верст.

Гляжу я на необъятный простор моря и неба, и фрагменты десятков фильмов складываются сами собой в общую картину. И сотни монологов, диалогов и всевозможных планов сливаются воедино в потоке моего сознания.

Вообще-то, в небо очень полезно смотреть. В Петербурге не посмотришь. Иногда месяцами лежит оно тяжелым серым валенком на крышах, а когда вдруг выглянет солнце, в моем тесном переулке становится светлее, да и только. Самого светила все равно не видать. Нужно бежать полверсты до Фонтанки. А тут сиди себе на берегу Понта Эвксинского[35]35
  Понт Эвксинский – одно из древних греческих названий Черного моря.


[Закрыть], по которому и до Константинополя, и до Эллады, и до Святой Земли проплыть можно (если с турками конфликта не приключится), да смотри сквозь прищур на солнышко. Красота!

А в радужном ореоле проплывает перед мысленным взором Александр Николаевич Крутов с рассказом о семи городах Апокалипсиса. Не всякий богослов дерзал раскрывать тайну этой «запечатанной» книги. А наш Александр Николаевич не убоялся. Не берусь судить, насколько ему удалось раскрыть ее (на то она и тайна, чтобы тайною оставаться), но получилось интересно. Походил я вместе с рассказчиком по развалинам некогда великих городов. Во времена апостола Иоанна Богослова христианский мир был по сравнению с нынешним временем невелик. Семь упомянутых в Апокалипсисе городов были известны всей Ойкумене своим богатством и могуществом, и обращенные к их Церквам слова теперь воспринимаются как призыв ко всем христианам к покаянию и жизни по заповедям Христовым. А эпоха наша, со всеобщей жаждой богатства, где правят банкиры и менялы – служители «золотого тельца» и мертвых дел, названа «Сардисской эпохой», по имени города Сардис, разбогатевшего на торговле и обмене денег. В Сардисе жил «купавшийся» в золоте легендарный богач Крёз. Его имя стало нарицательным.

Трудно представить прежнюю красоту и богатство на месте, где теперь пасутся козы и ездят на ослах деревенские турки. Но «так проходит мирская слава». Не услышали христиане обращенных к ним слов апостола Иоанна, не оставили своих греховных страстей – и сами погибли, и города их превратились в груды камней, среди которых бродят толпы людей в шортах. Это европейские туристы. Им, очевидно, и в голову не приходит, что это к ним обращены апостольские слова о том, что они богаты, но жалки, нищи и слепы, не холодные и не горячие.

Не стала объединенная Европа семьей народов, а превратилась в общий рынок, где человек, освободившийся от ига Христова[36]36
  См.: Мф.: 11, 30.


[Закрыть], потерял истинную свободу. Он отказался от упоминания имени Христова в общеевропейской конституции, а в некоторых странах в учебных заведениях уже запрещают слово «Рождество». Теперь там, как еще совсем недавно у нас, празднуют не Рождество, а Новый год. Бредут европейцы по широкой дороге в сторону высоких колонн храма Артемиды, некогда поражавшего приезжавших в Эфес купцов, туда, где две тысячи лет назад с криками: «Велика Артемида Эфесская!» бросилась толпа избивать апостола Павла[37]37
  См.: Деян. 19., 23–40.


[Закрыть]. Но наш Вергилий – Александр Николаевич не пошел широкой дорогой вслед за европейцами, а по узкой тропе направился к развалинам христианского храма.

Прошли мы с ним и по развалинам Пергама, где, по слову апостола Иоанна, находился престол сатаны. Здесь нам напомнили, что идея усыпальницы Ленина навеяна именно этим престолом. Вышло нечто среднее между вавилонским зиккуратом и пергамским престолом.

Печальна участь Пергама, Эфеса, Смирны, Сардиса, Лаодикии и Фиатиры. Над ними довольно скоро исполнились грозные пророчества. Они были разрушены и обезлюдели за духовную омертвелость и разврат. Лишь Филадельфия была сохранена за верность Господу. Это был единственный город в Турции, где многочисленное «стадо Христово» смогло упастись до двадцатого века.

А вот по развалинам Эфеса идет герой фильма Вячеслава Орехова «Тринадцатый» Валентин Курбатов с рассказом об апостоле Павле. Эфесские мудрецы почитали Платона первейшим философом. Но вот пришел Павел не с человеческим мудрованием, а с Истиной, открытой Самим Богом, и заявил, что эллинское мудрование – ничто по сравнению с Правдой Христовой: «Петр витийствует, и Платон умолче…»[38]38
  Ср.: Петр витийствует и Платон умолче; учит Павел, Пифагор постыдеся; прочий апостольский богословяй собор, еллинское мертвое вещание погребает. // Постная Триодь, седмица, четверток утро, трипеснец господина Феодора, гл. 6, п. 9.


[Закрыть]. А вскоре там, где все подчинялось культу Артемиды, возникает христианская община – та самая Церковь, одна из семи церквей Апокалипсиса, к которой обращается апостол Иоанн Богослов.

Вслед за Курбатовым «идет» по монитору моего ноутбука Аркадий Мамонтов с рассказом о Георгии Победоносце. И Мамонтов оказался на Святой Земле. А тут еще и фильм о Хевроне, и Евгений Крылов с «Альфой и Омегой» – попыткой рассуждения о судьбе мира на фоне главных христианских святынь. Хорошая собралась на Святой Земле компания. И далеко не случайно. Чувствуют авторы, что в грозных событиях, разворачивающихся на наших глазах на Ближнем Востоке, свершаются Суды Божии и что истинный смысл происходящего можно понять только через призму Апокалипсиса. Странно видеть, как в бесконечных телевизионных политических дебатах одни и те же авторы переходят из программы в программу, споря о деталях, даже не пытаясь увидеть мистическую сторону расширяющейся войны. Когда в одной из передач Наталья Нарочницкая попыталась заговорить о ней, громогласный Доренко перебил ее, заявив о том, что все участники передачи – бывшие марксисты. «Никакой мистики!» – пробасил он и погрозил пальцем. Бедной Нарочницкой до конца передачи так и не дали слова. А на нашем фестивале православные авторы все только с христианских позиций и видят.

Смотрю я на закатное небо и вижу в багровом зареве причудливые нагромождения облаков. Плывут они, клубясь и наползая друг на друга, с турецкой стороны, принимая всевозможные очертания. В них можно и всадников Апокалипсиса увидеть… Можно и тревожную фразу услыхать: «Война всегда рядом. Либо холодная, либо горячая» – это голос режиссера Валерия Тимощенко. Он в своем фильме «Не стреляйте в оператора!» рассказал о бесстрашии наших репортеров, работающих в «горячих точках». Точек этих все больше и больше. Вместе с ними растет и число гибнущих героев-операторов.

Закат гаснет. Края облаков, словно погасшие угли, чернеют на фоне темнеющего неба. Чайки парами, поодиночке и целыми стаями летят из абхазского края на запад вслед за скрывшимся за кромкой моря солнцем. Кажется, что летят они из последних сил, устало махая крыльями, чтобы догнать свет. Так не хочется им оказаться во мраке. И мне не хочется – иду по горе домой, чтобы увидеть очередной репортаж с сирийских фронтов и пожелать здравия нашим бесстрашным воинам, операторам и корреспондентам.

Посмотрел. Ну что ж – Апокалипсис в прямом эфире… Фестивальные фильмы, прямые телевизионные репортажи, сама жизнь говорят о том, как все сливается в потоке охватившего мир безумия. Похоже, нет надежды ни на какие саммиты и толковища глав государств и первейших дипломатов. Не надейтеся на князи, на сыны человеческие, в нихже несть спасения[41]41
  Пс. 145, 3.


[Закрыть]. Только усиленная молитва и может остановить сползание в бездну.

Помоги, Господи! Воздвигни мужей силы – великих молитвенников и заступников. А мы в силу таланта будем творить свою «киномолитву», поддерживая слабеющих духом, помогая обрести надежду. Надежду во Христе! Не убояться ужасов «битвы конца». Ведь за ней придет Сам Господь, о чем мы молимся каждый день: «Да приидет Царствие Твое!». Ей, гряди, Господи![42]42
  Ср.: Откр. 22, 20.


[Закрыть]

2015 г.

Уроки Крестограда

В Ставрополе, где в девятнадцатом веке находилась кафедра епископа Кавказского Игнатия Брянчанинова, мне посчастливилось провести неделю в обществе тамошних жителей, помнящих слова святителя: «Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощной рукою твоей. Устранись, охранись от него сам, и этого с тебя достаточно»[43]43
  Игнатий Брянчанинов, сет. Отечник // Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. T. VI. M., 2004. С. 494.


[Закрыть].

Поездка в любое место нашей необъятной Родины может стать познавательной и дать пищу для размышлений. Многое зависит от того, кто проведет тебя по кругам посещаемого места. Мне с Вергилием повезло: ставрополец Сергей Баранов показал мне, как живет истинная Россия – та, которая никогда не умирала и не умрет до скончания века.

Северный Кавказ – непростой регион. Но не о его проблемах рассказывали мне люди, живущие по христианским заповедям. Они не сообщают друг другу последние новости о великих казнокрадах и скором крахе всего и вся, не пугают слухами о новой революции, гражданской войне, а затем и мировой бойне, а просто, не пытаясь «остановить немощной рукой» сползание мира в кошмары апокалипсиса, молятся, честно трудятся, заботятся о своих семьях, любят ближних и стараются помочь всем, кто нуждается в помощи.

С Сергеем мы познакомились в монастыре. Его сосед по келье дал ему сборник моих рассказов «Ведро незабудок» и сказал: «Кстати, автор сейчас здесь». Прочитав несколько рассказов, Сергей предложил мне приехать в Ставрополь на встречу с читателями – любителями православной литературы. Я поблагодарил. Уверенности в том, что, действительно последует приглашение, не было. Люди часто говорят всякие любезности, а потом в суете многотрудных будней быстро забывают даже о том, чего искренно желали. Но на сей раз этого не произошло – Сергей вскоре подтвердил приглашение. Несколько раз мы перезванивались, поздравляя друг друга с праздниками, а после Светлой седмицы я отправился в Ставрополь.

Этот город когда-то называли «вратами Кавказа», но через эти врата сегодня на Кавказ не ездят. Стоит Ставрополь в стороне от железной дороги к Кавказским Минеральным Водам и известным горнолыжным курортам. Наши современники знают о нем немного – например, то, что здесь проводятся всевозможные конференции, что город признан лучшим в России по благоустройству. А вот в девятнадцатом веке о нем знали больше. В Ставрополе бывали Пушкин, Лермонтов, Толстой и многие другие писатели и деятели культуры. Великий полководец Суворов руководил постройкой крепости, с которой и начался город. Это была одна из восьми крепостей Азово-Моздокской линии укреплений. Возведенная на горе посреди степи, она стала мощным форпостом на юге России.

Город не случайно был назван Ставрополем. В переводе с греческого это Крестоград. При закладке крепости казаки Хопёрского полка обнаружили в земле большой каменный крест, он стал первым памятником нового города. По одной из версий, это и объясняет выбор наименования города. Само название «Град Креста» обязывает его жителей быть верными христианами. В годы безбожного правления, когда старались вытравить в народе саму память об орудии нашего спасения, город был переименован в Ворошиловск, и даже на памятнике Суворову крест ордена Святого Георгия наполовину прикрыт лацканом мундира так, что вместо креста видна рогулька из двух лучей.

Сейчас иное дело – вдоль дорог множество поклонных крестов. Есть даже памятник георгиевскому кресту. Воздвигнут монумент сестре милосердия Римме Ивановой – единственной женщине в России, награжденной офицерским орденом Святого Георгия. Во время Первой мировой войны (тогда ее называли Отечественной) сестра милосердия Римма Иванова, находясь на передовой, остановила бегство наших солдат и увлекла их в контратаку, закончившуюся полным разгромом врага.

В последние два десятилетия в Ставрополе восстанавливают и заново строят храмы. В черте города есть женский монастырь, а в нескольких километрах от города – мужской. На службах много молодых людей, и именно тема воспитания молодежи стала основной во время моих встреч с кадетами, студентами, художниками, писателями и прихожанами нескольких церквей. Когда в монастыре в честь иконы Богородицы «Всех скорбящих Радость» после разговора о трудностях, с которыми столкнулся наш народ, меня спросили: «Что же делать?» – я рассказал о ставропольцах, с которыми меня познакомили сразу же по приезде. Они давно нашли ответ на этот роковой вопрос, воспитывая молодых людей в христианском духе на вековых традициях русской армии.

Аркадий Дранец, полковник запаса и успешный деловой человек, возглавил фонд «Меценаты – детям» и создал православно-воспитательный центр «Адмирал». Когда десять лет назад он обратился к оптинскому схиархимандриту Илию (Ноздрину) с просьбой благословить его на самое нужное служение, тот сказал: «Хочешь служить – служи детям». С этого благословения и началось создание центра. Уже построены два храма, детский сад вместе с начальной школой. На главной площади на высокой колонне вознесся златокрылый Архангел Михаил, а неподалеку стоит памятник адмиралу Федору Ушакову. За ним – галерея с бюстами двенадцати русских адмиралов: от петровского Апраксина до советского Кузнецова. Здесь говорят: «Наши воспитанники живут под крылом Архангела и под защитой адмиралов». По обе стороны от флотской композиции разбит парк с несколькими тысячами деревьев. На пятнадцати гектарах планируется разместить двадцать объектов. Уже строятся медицинский комплекс, гимназия для девочек «Милосердие» и гимназия для мальчиков «Гардемарин». Ничего подобного нет во всей России.

Все сделано и делается с поразительным размахом и с хорошим вкусом. Дети получают воспитание в окружении прекрасно организованного пространства, в интерьерах, созданных талантливыми дизайнерами. Спортивные занятия проходят и в помещении, и на открытых площадках. Есть бассейн, скоро начнут строительство стадиона. Причем занимаются спортом на территории комплекса не только воспитанники центра, но и молодые люди, живущие по соседству. Таким образом, Аркадий Дранец решает проблему досуга и воспитания местной молодежи: «Эти уже не будут пить и не станут наркоманами».

Здесь чувствуется понимание того, что нужно все делать на века и красиво. Даже колонна, на которой установлена скульптура Архангела Михаила, не обычная – она была найдена в одной из московских художественных мастерских. Это – чудом сохранившаяся колонна взорванного в 1931 году храма Христа Спасителя. Не случаен выбор небесного покровителя центра – прославленного адмирала праведного воина Федора Ушакова. Для воспитания юных граждан России, желающих посвятить жизнь воинскому служению, очень важен пример его героической и благочестивой жизни. Жизни, в которой счастливо совместились подвиги не знавшего поражений великого воина царя земного и благочестие великого воина Царя Небесного.

Удивительно то, что из степного Ставрополья в военно-морские силы призывается больше молодых людей, чем из других областей России. И даже количество моряков-ставропольцев, получивших звание Героя Советского Союза, самое высокое в стране. Здесь шутят: «Любовь к морю у нас в крови. Ведь когда-то здесь было Сарматское море».

Многие воспитанники центра «Адмирал» мечтают о службе на флоте. Возможно, кто-то станет и священником. Сейчас здесь помимо действующих церквей строится храм во имя Николая Угодника и заложен храм во имя великомученика и Победоносца Георгия. В основание этого храма положен камень со святой горы Афон, его привез настоятель афонского монастыря Ксенофонт архимандрит Алексий (Мандзирис). Духовному воспитанию в центре «Адмирал» уделяют первостепенное внимание. Здесь регулярно совершают литургию и служат молебны, сюда привозили мощи святого великомученика и Победоносца Георгия и блаженной Матроны Московской.

Часть воспитанников поступит в президентский кадетский корпус, где кадеты следуют традициям дореволюционных корпусов. Правда, как мне показалось, в тепличных условиях: здесь нет казарм, воспитанники живут по два человека в комнате. В столовой – шведский стол, можно выбирать из нескольких блюд. Классы прекрасно оснащены современной техникой. Территория огромная, с аллеями и цветочными клумбами. Чистота идеальная. Есть стадион, плац для строевых занятий, библиотека, большой актовый зал… Одним словом, для учебы и досуга есть все необходимое. Заместитель начальника корпуса по воспитательной работе рассказал, что к ним приходит очень много детей с компьютерной зависимостью. Психологи в разных странах не знают, что с ней делать. «А в нашем корпусе от этой беды избавляются очень быстро. Ребята загружены учебой, спортом, военным делом, и им просто некогда сидеть у компьютера».

Побывали мы еще у одного человека, который знает, что делать. Николай Жмайло, отставной десантник, организовал центр по подготовке молодых людей к службе в армии. Назвал он его «Витязи». Вместо современных тренажеров здесь используют всевозможные подручные средства. Оказывается, на простом дереве можно организовать тренировку, какой ни в одном фитнес-клубе на десяти тренажерах не устроить. Ребята ловко взбирались на самый верх, подтягиваясь и переворачиваясь на ветвях, прыгали вниз. Потом показали несколько упражнений: брали полутораметровые бревна и ловко вращали их. При этом нехитром занятии задействованы практически все мышцы. Мальчишки забирались вверх по канату, переворачивались и, спускаясь вниз головой, показали, как можно стрелять из самой неудобной позы. Ребята преодолевали препятствия, показывали различные способы выживания. При помощи деревянной рогатины и длинного шеста соорудили блок и передвигали неподъемную бетонную плиту.

Николай рассказал, как в прошлом феврале ему позвонил ставропольский атаман и сказал, что приехала делегация американских спецназовцев, «очень крутых парней», они просят показать, как тренируют казаков: «А нам и показать нечего. Выручай!». Николай выручил: поставил рядом с двухметровым американцем десятилетнего парнишку, дал им обоим по топору и предложил соревнование – кто быстрее срубит дерево. Для этого был поставлен вертикально столб, и нужно было его подрубить «под корень». Американец, лихо размахивая топором, довольно скоро справился с задачей и, по-голливудски улыбаясь, уступил место мальчишке. А тот проделал это в три раза быстрее. Десантник продолжал улыбаться, но как-то кисло. Николай рассказал гостям о преимуществах топора: «Бензопилу в разведку не возьмешь. А топором можно сделать все». В подтверждение этих слов другой мальчишка за несколько минут изготовил топором ложку. Тут уж стали удивленно улыбаться все спецназовцы. А когда из дома выскочили в одних трусах семь отроков и прыгнули в замерзший пруд, улыбки у американцев мгновенно исчезли. Ребята плавали, разгребая льдины, и, смеясь, приглашали гостей присоединиться к ним. Спецназовцы прыгать в пруд не стали, а, поежившись в своих меховых куртках, пошли в дом пить чай. Для мальчишек же была натоплена баня, куда они и побежали.

Николай занялся воспитанием детей без государственной поддержки: «Когда перестройщики стали разваливать армию и кричать на всех углах, что патриотизм – это прибежище для негодяев, я решил показать, что это не так. Страна гибла. До верхов не докричаться. Остановить этого я не мог, но знал, что могу на своем месте (да и каждый может) делать нужные дела. Я видел, как спивается и гибнет от наркотиков молодежь. Куда-то исчезла работа, заняться нечем. Я собрал ребят и предложил им свою программу. Это и спорт, и приобретение различных специальностей и навыков. Они у нас и автомобиль могут водить, и с парашютом прыгать, и в огороде работают, и за скотиной ухаживают. Все делается с молитвой. Регулярно ходят в церковь. Священники проводят катехизаторские занятия. Для армии и для жизни готовятся люди, для которых старый армейский девиз: “Сам погибай, а товарища выручай” – не пустой звук. Это же христианская заповедь о любви к ближнему. Так что мы готовим не просто будущих солдат, а воинов Христовых».

Меня поразило то, что там, где проводится военная подготовка, совершенно отсутствует «милитаристский дух». Наоборот, все было легко, мирно, празднично и даже весело. Чувствовалось, что воспитатель любит своих воспитанников, и те отвечают ему взаимностью. А задор и лихость, с которыми молодые люди занимаются подготовкой к военной службе, у них в крови. Ведь их предки – казаки и воины, пришедшие в эти края вместе с Суворовым.

В центре «Витязь» даже животные дружат. Нас рассмешило то, как козел по кличке Бабло ни на шаг не отходил от своей подружки, свиньи Бубы, показывая, что готов защитить ее от любого, кого заподозрит в недобрых намерениях. Кстати сказать, кличку свою он получил за то, что съел выпавшую у кого-то из кармана сторублевую купюру.

Веселых эпизодов можно вспомнить немало…

В монастыре в честь иконы Богородицы «Всех Скорбящих Радость» не знали, как уговорить любителей шашлыков и дикой музыки не устраивать пикников рядом с монастырем. Тогда наместник провел к воротам динамик и стал включать записи чтения Псалтири – теперь и за версту не увидишь дыма над мангалами.

После встречи с местными художниками Сергей, у которого я жил все эти дни, предложил прогуляться с несколькими друзьями по городу. Ставрополь утопал в цветах: цвели вишни, каштаны, повсюду, даже у хрущевских пятиэтажек, – клумбы с тюльпанами, ирисами и нарциссами. Мы зашли в кафедральный собор, обошли вершину холма – ту самую, где находилась городская крепость. (Правда, от нее осталось лишь несколько фрагментов стены.) Прошли к смотровой площадке мимо огромного памятника солдату в буденовке и пирамиды из бетонных плит (так изобразили палатку Суворова). Посмотрели на открывшиеся дали с полями и зелеными рощами и пошли к низкому домику, в котором останавливался Пушкин.

В нашей компании находился правнучатый племянник Лермонтова – Владимир Соколов-Лермонтов. Он стал рассказывать о приезде Пушкина в Ставрополь, а в это время за калиткой из железных прутьев показалась женщина, как выяснилось, нынешняя хозяйка дома. Она с тревогой наблюдала за нами и прислушивалась к нашему разговору. Через несколько минут она позвала нас и стала слезно упрашивать помочь ей поскорее расстаться с «историческим местом»: «Для вас эта развалюха – памятник истории и культуры, а для меня – наказание. Жить невозможно: все рушится, сыплется, зимой не протопить. Всякие комиссии приезжают, обещают отремонтировать и сделать чуть ли не музей, а мне дать квартиру. Уезжают – и ни слуху, ни духу. Сделайте что-нибудь. Помогите русской женщине. У меня прадед – цыганский барон Чернышев. У него хор свой был. Прабабка – грузинская княжна. Были у меня в роду и чеченцы, и армяне. Кого только не было. Я – Тамара. Запомните мое имя. Помогите!».

Я, как мог, объяснил, что мы в чины не выводим и пенсий не даем. Единственное, что можем сделать, – пожелать ей доброго здравия и написать рассказ о ее бедственном положении. Да еще о том, как женщина, в жилах которой течет кровь многих кавказских народов, считает себя русской. Она, сама того не подозревая, преподала урок того, как разрешить национальную проблему. Ведь были времена, когда все народы Российской Империи считали себя русскими.

В тот же вечер я получил еще один урок: как разрешить проблему деления народа на богатых и бедных. В книжном магазине «Ковчег» собрались друзья – православные книголюбы, люди разного достатка, но одного духа. Они занимаются организацией просветительских мероприятий, помогают нуждающимся людям. Делают это без шума и похвальбы. А ведь они, как и Аркадий Дранец, могли бы употребить свои деньги на всякие увеселения и поездки в экзотические страны.

Еще через день мы навестили Александру Младенову. Трудно представить более трагичную судьбу. Она потеряла двух мужей, один за другим умерли три сына. Живет в доме в одну комнату с дочкой и внуком. А когда-то в нем жили еще и муж, и сыновья. Притом муж был управляющим трестом Главболгарстрой. Когда в округе стали воздвигать дворцы начальники меньшего, чем у мужа, ранга, Александра Васильевна спросила: «Почему у нас нет приличного жилища?». На что муж ответил: «Если бы я стал делать то, что они творят, то потерял бы тебя». Он знал, что говорил, – с взяточником она бы не смогла жить.

Поразительно то, что после таких утрат она нашла в себе силы продолжать жить и трудиться. А трудиться приходится немало: нужно прокормить внука и дочь, которой бывший муж не платит алиментов. Живут они своим хозяйством: большой огород и куры. Держали коров, но теперь нет ни сил, ни здоровья. А, между тем, она выращивает картошку для Иоанно-Марьинского монастыря. Регулярно отвозит монахиням плоды трудов своих. Те живут более чем скромно на территории психиатрической больницы, где с невероятными трудностями удалось отвоевать и отремонтировать несколько развалившихся зданий некогда процветавшего монастыря. Храм не отдают, и приходится служить в домовой церкви. Но бедное житие преизобильно покрывается душевным богатством. Матушки радушны и хлебосольны. Несмотря на собственную скудость, содержат приютских детей и немощных пожилых людей.

О радушии ставропольцев – особый сказ. Мой хозяин Сергей и его жена Лариса не только отменно кормили и предоставили мне второй этаж их дома, где я мог спокойно работать в немногие оставшиеся не занятыми встречами часы, но еще и организовали поездку в Архыз. Это в двухстах километрах от Ставрополя. Там на скале запечатлен лик Спасителя. Он очень похож на известный образ Спаса Синайского. История его создания мало объяснима. Говорят, будто от сильной молнии обрушилась часть скалы и на срезе обнаружили лик Христа. Ученые так и не пришли к единому мнению: нерукотворный он или написан красками. Если это дело рук художника, то непонятно, как он его писал на отвесной скале и для кого. Найден он случайно, и взобраться к нему раньше можно было лишь отчаянным скалолазам. Сейчас можно подняться к этому образу по металлической лестнице. Желающих помолиться здесь немало. Постоянно приезжают автобусы с паломниками и экскурсантами.

А напротив, за рекой Большой Зеленчук, находятся три храма десятого века. Рядом с одним из них мы увидели цветущее вишневое дерево. Издали оно казалось огромным белоснежным, без единого темного пятнышка букетом. Словно цветы из райского сада – символ Горнего мира – опустились на землю.

Один из храмов – действующий. Здесь состоялось крещение алан. На Северном Кавказе, особенно на Черноморском побережье, немало древних христианских храмов. Но нынешние политики и «исповедники политкорректности» не позволяют напоминать о том, что предки многих народов Северного Кавказа были крещены. И если искать корни и всерьез говорить о вере отцов, то нужно знать об этом. К сожалению, некоторые «искатели корней» умышленно не замечают свидетельств о христианском прошлом своих народов и с радостью «находят корни» в язычестве.

Трудно не замечать трагичности событий, происходящих в России и во всем мире. Но относиться к ним можно по-разному. Ставропольские витязи, использующие любые подручные предметы для тренировки мускул и навыков выживания, подсказали мне мысль о том, что нужно ко всем трудным обстоятельствам относиться как к тренажерам, на которых «укрепляются мышцы души», делая ее бесстрашной и неуязвимой для греха.

Еще перед отъездом из Петербурга в Ставрополь я навестил приятельницу. Она сказала, что стала прикупать крупу на случай войны. А в Ставрополе я познакомился с женщиной с двумя образованиями. Она поступила на четвертом десятке лет в медицинский колледж, чтобы, если начнется война, стать хорошей сестрой милосердия. Такой, как ее землячка, – георгиевский кавалер Римма Иванова.

2015 г.