Текст книги "Последний американец"

– Полюбить сложно? – удивился Сергей.

– Даже не захочешь! – строго ответствовала Ситара.

– Во как! Какое счастье, что у меня «нужная» фамилия! У тебя не будет проблем с этим, – попробовал пошутить Сергей.

– Ну… – загадочно посмотрела в небо Ситара, изображая сильное сомнение. – Это не факт! Твоя изначальная – соответствует. А вот насчет фамилии Гонсалес – сильно сомневаюсь! Особенно по занятию родителей… Нет, боюсь, что и ты мне не подходишь! Другая каста! Однозначно!

Оба снова тихо рассмеялись.

Но тут им помешали. Раздались громкие голоса. Через участок парка, где они укрылись, шла какая-то слишком веселая компания.

– Черт! Как не вовремя! Я еще так много хотел у тебя расспросить!

– Соскучился, бедный?

– А как же!

– Ладно. Ничего не поделаешь, но будет хорошо, если нас не увидят вместе. Тебе туда… – Ситара решила взять ситуацию в свои руки и махнула в сторону, в которую, по ее мнению, должен уйти Диего-Сергей. Места его эвакуации проходили через затемненные части парка. – А я туда! – махнула она в сторону раздававшихся голосов.

– Но… там же эти… – удивился и обеспокоился Сергей.

– И что? – фыркнула Ситара. – Пусть только попробуют до меня дотронуться! Я ведь принцесса ныне! – со значением прибавила она и, взмахнув рукой, направилась по дорожке в сторону шумной кампании, не забыв на прощание чмокнуть Сергея в щечку.

Он пригнулся и бесшумно, рысью двинул перпендикулярным приближающейся группе курсом. Судя по крикам, это явно были курсанты. Выбежав на другую освещенную аллею, Сергей также постарался быстро зайти компании в тыл, чтобы на всякий случай проконтролировать. Но это оказалось излишним. С той стороны раздались очень фривольные замечания и предложения от кого-то из курсантов, прерванные звуками глухих ударов и воплями пострадавших. Через несколько секунд на перекресток аллей выплыла неспешным шагом Ситара, мимолетно, словно невзначай, посмотрела в сторону Сергея и, развернувшись к нему спиной, зашагала прочь.

Он быстро пробежался до пересечения аллей, чтобы увидеть тех, кто посмел напасть на Ситару. Там брели двое, поддерживая не совсем пришедшего в себя третьего.

– Ты сдурел, Конрад!!! Это же была та самая принцесса! Ты чего, не узнал ее?! Ведь папаша у нее… у-у, жуть!!!

– Ты че, последний «Лайф» не смотрел?! – добавил второй. – Там же про эту семейку… подробно! Дед у нее командовал чем-то там под Нью-Мадрасом. Вся семья – военные!

– Хорошо, что не прибила… – после паузы пробурчал пострадавший.

Увидевший такую живописную картину Сергей расслабился. Видно было, что Ситара в целом знала «боевые» качества этих балбесов. Поэтому, учитывая ее подготовку, ничем не рисковала. К тому же девушку как броня защищала репутация семьи. Единственно, что не понравилось Сергею, – такой сильный пиар со стороны газетчиков. Это могло спровоцировать большие неприятности.

Только к побитым курсантам все это не относилось. Тут уже можно было отвести душу. Сергей стал поперек аллеи, подбоченился и всей своей позой выразил крайнее презрение ко всей троице. Еще поиздевался над ними, пройдясь в одном длинном монологе и по ним самим, и по родителям, и по уровню их интеллекта. Компания, уже оскорбленная тем, что их, здоровенных мужиков, избила «какая-то девчонка», дружно кинулась на обидчика. Даже не совсем пришедший после удара ногой по голове третий присоединился. Именно этого и добивался от них Сергей – он достойно встретив всю тройку нападавших, расшвырял по окрестному кустарнику и с чувством выполненного долга вернулся в общежитие. На лицах нападавших существенно прибавилось синяков.

* * *

Каким-то образом история с нападением на Ситару и последующим избиением нападавших стала известна на отделении астрогации. То, что хулиганам наподдал еще и Диего Гонсалес с отделения армейской разведки, как-то отошло на второй план. Предполагалось, что он априори должен был защитить даму. А это отодвинуло его чуть ли не в категорию зрителей и просто свидетелей. Однако факт, что именно Ситара поколотила наглецов, стал известен слишком широко.

Памятуя замашки «принцессы» и повадки королевской кобры, когда она считала, что честь касты ущемлена, всю вину списали на нее. Так что вызов к куратору и для самой девушки, и для всего ее окружения не стал такой уж неожиданностью. Впрочем, по части сочувствия или осуждения вся масса учащихся на отделении разделилась примерно поровну. Слишком многие недолюбливали Ситару за надменность. А точнее, за то, что она не подчинялась общепринятым правилам негласной иерархии, сложившейся в этой среде. Многие даже подозревали, что предписания касты, которыми раз за разом мотивировала свои поступки Ситара, – только прикрытие ее независимого характера и полного нежелания повиноваться тем, кого она считала недостойными.

– Ты в курсе того, что на тебя накатали эти куры?

Майор, вызвавшая Ситару «на ковер», сделала неопределенный жест, из которого следовало, что под «курами» она имеет в виду женское население отделения астрогации.

– Примерно, мэм, – сдержанно ответила та.

– Они тебе шьют расизм и расовые предрассудки. К тому же придурки, которые на тебя напали, наплели черт знает что – видимо, из соображений защиты.

Майор неприязненно швырнула на стол только что прочитанный рапорт.

– И что ты им сказала? – с угрозой спросила майор. – Там, во время конфликта, что они так тебя возненавидели?

– То, что есть. Что они грязь под моими ногами. Шудры.

– Только этого не хватало! Значит, это правда…

Майор раздраженно побарабанила пальцами по столу и посмотрела на сохраняющую ледяное спокойствие Ситару-Гиту.

– Кастовые предрассудки, милочка, надо изживать! Ты находишься в современном, а не патриархальном обществе. У нас так разговаривать с мужчинами не принято.

– Кастовые предрассудки, мэм, тут не причем. Если кто-то мне противен, я это говорю прямо. А тот курсант, к тому же, напал на меня.

– Стоп! Остановись! – подняла руку майор. – Как напал?

– Обыкновенно, мэм! Пытался распускать руки. Да еще был сильно пьян.

– Ясно! – кивнула майор. – Давай договоримся: я улаживаю это дело, а ты помалкиваешь.

– Что ему грозит, мэм? – спросила Ситара как-то чересчур заинтересованно.

– А ты, наверное, рассчитываешь, что его будут четвертовать? – ядовито поинтересовалась майор.

– Я не настаиваю, – царственно ответила девушка, вовремя вспомнив о своем происхождении и кастовых законах. Майор шумно втянула в себя воздух и после паузы продолжила отчитывать Гиту:

– Твое счастье, что твои предки – герои Нью-Мадраса, и всякие нападки на тебя тут же будут истолкованы в политической плоскости. Но это только до определенного предела! Ты понимаешь?

– Извините, мэм, но есть также пределы, за которые не позволено выходить даже в вашем обществе. А курсант, которого я ударила – вышел. Он нанес мне тяжкое оскорбление.

– То есть ты утверждаешь, что твои слова, сказанные в его адрес, вызваны этим оскорблением?

– Да, мэм!

– А при ментате ты это можешь повторить? – с некоторым подозрением спросила майор.

– И при ментате. Любой силы, мэм!

– Ты уверена? – тут же уцепилась за эту мысль майор.

– Полностью уверена, мэм!

– Как же они тебя достали, – хмыкнула майор, – если ты готова подвергнуться досмотру ментата. Ты хоть понимаешь, что это означает – дать кому-то возможность посмотреть твои мысли? Это посерьезнее, чем раздеться догола на городской площади.

– Я не боюсь, мэм… И несколько иного мнения о досмотре ментата. Ведь у них есть и кодекс, и обязательства, которые они не имеют права нарушать.

Майор немного помолчала, собираясь с мыслями. Сначала она хотела напугать Гиту «свиданием» с ментатом. Ведь не секрет, что большинство женщин панически боится этих полубезумных странных индивидов, способных прочитать мысли другого. Гита же и бровью не повела.

«Либо выдержка и самоконтроль у нее запредельные, либо действительно не боится», – подумала она.

– Ну, тогда… Это вариант! Если ты готова это же подтвердить при ментате – дело сильно упрощается. Ты действительно готова?

– Да, мэм!

– Хорошо! – несколько удивленно сказала майор. – Можешь идти. Тебя позовут, когда ментат и судья прибудут.

Тени забытых

На следующий выходной Диего-Сергей примчался с утра пораньше на то самое место, где расстался с Ситарой. И каково же было его удивление, когда он заметил на одной из лавочек девушку рядом с неким бравым мужичком, затянутым в незнакомую форму. Но удивление стало еще больше, когда он подошел ближе. Навстречу поднялся корабельный психоскульптор. Сеня Голковский.

Теперь, когда стала видна эмблема на рукаве Сени – глаз в круге, – его воинская принадлежность уже не оставляла сомнений. Здесь, в Армии Йос, он исполнял роль ментата. Впрочем, иначе и быть не могло.

«Ты меня не знаешь!» – на всякий случай просигналил Сеня, оборачиваясь между тем к Ситаре.

– Да, мадемуазель! Вы, кажется, говорили, что этот курсант дал показания в вашу защиту?

– Да, месье Жан. Его зовут Диего Гонсалес. Армейская разведка.

– Очень приятно! – сказал Сеня, протягивая Сергею руку. – Жан д'Эстре, к вашим услугам!

«Тут сзади чье-то подслушивающее устройство», – параллельно сообщил он, поясняя такую конспирацию. Сергей кивнул, браво щелкнул каблуками и пожал руку психоскульптору отряда космодесантников звездолета «Пегас».

– Может, пойдем на тот лужок, что над озером? – предложил Сеня. – Мне представляется, что там будет очень мило посидеть и провести время за приятной беседой. Чтобы никто не мешал.

– Полностью согласен, месье! – наклонил голову Сергей.

– Хотелось бы выразить благодарность за помощь в этом деле об оскорблении… – сдержанно кивнула Ситара, поднимаясь с лавочки. – Я раньше не имела возможности поблагодарить этого идальго, – «пояснила» она ментату.

– О! Не стоит благодарности! Тем более что я там оказался случайно!

«Угумс! Ну «совершенно случайно»! – крупными буквами было написано на ухмыляющемся лице Сени. Между тем он взмахнул рукой и указал направление движения.

– Вот здесь мы можем поговорить чуть посвободнее, – вполголоса сказал психоскульптор, когда они уселись на обширном скальном останце, возвышающемся над лугом и озером. Его преимуществом являлось отсутствие трещин, куда можно было бы спрятать микрофон, и с него далеко просматривалась округа.

– Ну, друзья, я рад, что вы тут устроились. Я, как вы видите, прошел экзамен на ментата. И по «паспорту ментата» имею средние способности.

– Это ты-то имеешь «средние способности»?! – чуть не покатился со смеху Сергей.

– Тише-тише! На всякий случай говорим негромко… А «средние способности» я специально изобразил. Чтобы не было подозрений. Ведь предполагается, что я их могу и «развить».

– А! Ну, тогда другое дело! – ухмыльнулся Сергей.

Некоторое время говорили о себе и рассказывали байки из жизни. Приглядывались, не следит ли кто. Ведь микрофон кто-то не зря под ту лавочку поставил.

– Не сочтите меня за параноика, – пошутил Сеня, – но мне кажется, что нашу братию ментатов «пасут» весьма плотно.

– Есть основания так думать?

– Да. Меня старшие предупреждали, что следить будут. И проверять будут. Намекали на то, что когда-то среди них было какое-то тайное общество. Потому к ментатам полного доверия в армии нет. Как к ведущим собственную игру. Да еще с серьезным преимуществом.

– Преимущество очевидное! – мягко улыбнулась Ситара.

– Очевидное, но легко компенсируемое чисто техническими штучками, – возразил Сеня. – Благо, что на них я тоже чувствителен. Кстати, как продвигаются ваши миссионерские дела?

– Хорошо, – сдержанно ответила Ситара, – есть эффект от пропаганды.

– Очень хорошо! – тут же сверхоптимистично заявил Сергей.

– Да уж! Наслышана, – ядовитым смешком прокомментировала его заявление Ситара. – Особенно среди баб местного астрогаторского. Только о нем и разговоров.

– Ну, почему же, – смутился и покраснел Сергей, – я и «дома» оставил неплохую группу…

Сеня мягко глянул на обоих, примиряя.

– Вижу, у каждого свои успехи, – то ли похвалил, то ли ушел от ответа психоскульптор. И Ситара, и Сергей вопросительно взглянули на него.

– Но я хотел бы ваше внимание обратить на один нюанс истории планеты… – сменил тему ментат. – Есть серьезное несоответствие в уровнях развития местной цивилизации, и это может иметь в будущем для нас очень серьезное значение. Надо обязательно выяснить причины, – подчеркнул он. – Тут не только социальное развитие сильно отстало от технического, но даже в научно-технической области есть не менее загадочные расхождения.

– Например? – тут же заинтересовался Сергей.

– Например, у них сейчас очень слабо развита электроника и вычислительные системы.

– Да, я это тоже заметил, – кивнул космодесантник. – Даже относительно уровня соседних цивилизаций, с которыми Йос вошла в контакт, – очень бедно.

– Но списал на «особенности» развития? – поддел его Сеня.

– Да. К стыду признаться, действительно так. Но что из этого следует?

– Есть еще одно несоответствие. На звездолетах стоит удивительно несовершенная система компенсаторов. Чудовищно громоздкая.

– Это даже к счастью, – ухмыльнулся Сергей. – Ведь их нельзя ставить на малые корабли. И из-за этого эскадра Йос потерпит неизбежное поражение у Чистого Листа. Они не смогут вовремя запустить компенсаторы, чтобы сманеврировать при неожиданном и сильном ответном ударе «жучков».

– Да. К счастью, это сильно притормозило местных в их военных замыслах. Но… Ведь факт – очень существенное несоответствие! Учитывая, что у них электроника еще так плохо развита…

– Ты думаешь, это их остановит? – саркастически спросил Сергей.

– Не думаю, но все-таки пока притормаживает. А то почему бы им прямо сейчас туда не попереться? В систему Чистые Дни.

– Но при чем тут электроника и компенсаторы? – вступила в разговор Ситара.

– Электроника и гипердвигатель, если точнее. Ведь для того, чтобы создать гипердвигатель, необходимы серьезные вычисления. И очень большой срок в целенаправленном развитии физики.

– Ага… – полез чесать затылок Сергей. – Кажется, понял. Да. Я на это как-то не обратил внимания. Действительно, они двести лет назад слишком уж внезапно получили движок. Лет пятьдесят его доводили до ума и на то, что мы имеем сейчас, они также выходили очень долго и мучительно. Но сам скачок… И то, что электроника…

– Вот-вот! Мне кажется, на их планету свалился корабль старших рас. Может, уже при них, может, они раскопали сильно поврежденный.

– Точно! Если принять это как гипотезу – то все сходится. Даже то, что только сейчас развитие физики и электроники сильно подхлестнуты алчностью. Они вдруг обнаружили, что соседи – совершенно не воинственные. А ранее, выходит, просто пытались скопировать уже готовые конструкции и схемы.

– Вывод: надо все это тщательно проверить.

Звезда Полынь

Закончился четвертый месяц осени. Как и в других таких же колониях на планетах горячих звезд, где один оборот вокруг светила был больше, чем земной год, люди прибавляли к каждому времени года либо лишние дни, либо лишние месяцы.

Сана была довольно большой звездой, и год длился на треть дольше, чем на Земле. Хотя период обращения Йос вокруг своей оси был почти такой же, как у Земли. Поэтому древние колонисты добавили по одному месяцу дополнительно к каждому сезону, и теперь осень длилась четыре месяца, как и другие времена года.

В местах, близких к субтропикам, осень не так ощущалась, как севернее, но и тут уже значительно похолодало, и без теплой одежды выходить из дома могли либо завзятые мазохисты, либо люди, страдающие комплексом «крутизны». Из породы «мне все нипочем!». Так как мало кто из курсантов маялся этой дурью, то и в очередное увольнение все отправились достаточно тепло одетыми.

Облака, с утра затягивавшие небо, разошлись, оставив несколько плотных полосок, в щелях между которыми виднелась почти полная луна. Закат, как ему и полагается, догорал на западе, заливая своей кровью животы заблудившихся тучек, и сверкал, отражаясь в окнах небоскребов, опустевших на выходные.

– Что-то на наше начальство нашло – дать нам сразу два выходных… Неспроста это! – задумчиво сказал Диего-Сергей, рассеяно озираясь по сторонам и разглядывая закатное небо.

– Ну, и кому сегодня морды бить будем? – саркастически поинтересовался Рассел, подходя к нему.

– Не знаю… – улыбнулся каллистянин, пялясь, как всегда, на красные небеса, где одна за другой меж туч зажигались звезды. – В прошлый раз в порту морячки нарвались… Можно еще раз туда сходить, развлечься. Но что-то мне подсказывает, что сегодня не стоит… Можем сами нарваться.

– О, Диего! Неужели ты наконец-то начал проявлять осторожность?! – попытался его поддеть товарищ.

– А я всегда ее проявлял! – выразительно хрустнув пальцами, ответил он. – Просто на их месте, зная, когда у нас увольнительная, я бы подстроил какую-нибудь пакость. А нас, как сам видишь, всего-то двое.

– Тогда по бабам? – предложил Рассел.

– К чертям баб! – скривился Диего-Сергей. – С этим контингентом, что тут ошивается, можно окончательно женоненавистником стать. Куры!..

– А та жгучая брюнетка?

– Которая? – насторожившись, проявил слабый интерес Диего.

– Кармен.

– У Кармен сегодня какая-то вечеринка корпоративная. А… – Сергей вовремя сдержался, так как Гита-Ситара до сих пор была тайной даже от близких друзей. Им, к счастью, удалось сохранить в секрете свои отношения. Иначе бы их уже давно «сдали» журналистам, падким на «романы» среди курсантов, да еще и таких знатных и загадочных, как принцесса Гита Сингх Раджакумари.

– Ну, если ты и от нее отбрыкиваешься, тогда лучше я ее у тебя отобью. Не возражаешь?

– Нет! – с внезапным энтузиазмом отозвался Диего, и Рассел подозрительно на него покосился.

– Ловлю на слове.

– Да пожалуйста! Чего только для лучшего друга не жалко!

Повеселевший Рассел тут же сменил тему. Чтобы друг внезапно не передумал.

– Ты заметил, как наши профессора ругают новые программы?

– Нет, но я заметил, что нас стали гонять гораздо интенсивнее. Как будто хотят в кратчайшие сроки впихнуть в нас как можно больше информации. Мне кажется, что программы подготовки сознательно уплотняют.

– И что это, по-твоему, значит? – спросил Рассел.

– Это значит, что нам надо просто пойти в бар и там обсудить все это. Тихо и не спеша.

– Куда идем?

– В «Веселого кабана», естественно!

Но далеко им уйти не удалось.

Вдруг в небе полыхнула яркая вспышка, и на несколько секунд стало светло как днем, – так ярко сиял след пролетевшего болида. Падение метеоров – обычное дело для любой планеты. Где-то их падает больше, где-то меньше. На Йос – чуть больше, чем везде в среднем, так как вся система довольно густо засеяна разнообразным астероидным мусором. Но падение действительно больших метеоритных тел даже для этой планеты было очень большой редкостью. А тут явно произошло нечто подобное.

– Что-то слишком яркий болид, – удивленно проворчал Рассел, разглядывая преобразившееся небо.

– И слишком быстрый! – добавил Сергей, с тревогой вычисляя, каков же он должен быть, чтобы вот так «наследить» на небе при падении. Получалось, что очень большой. Да и скорость у него получалась какая-то нереальная. Даже налетающий на планету лоб в лоб с вечернего квадранта метеорит имел бы скорость до 60–70 километров в секунду. А тут, как минимум, получалось раза в два больше.

Действительно, на весь пролет ушло меньше секунды. Светить метеоры начинают с высоты порядка ста километров. Если он падал под небольшим углом к вертикали, а не как сосулька, то получалось, пролетел за полсекунды больше ста – ста двадцати километров.

След все еще продолжал сиять, медленно угасая, как будто прочерченная по линейке молния, когда весь юг, уже успевший потемнеть, вдруг зажегся заревом. От горизонта до горизонта. И в этом зловеще разгорающемся зареве было нечто страшное. Полыхнули каким-то нереальным светом низкие облака – и вдруг из-за горизонта… Было такое впечатление, что солнце неожиданно решило взойти на юге.

Яркий, все усиливающийся свет залил город. Быстро перешел в багрянец и дальше медленно угас. Теперь над горизонтом явственно виднелся клубящийся огнем гриб.

А затем пришла ударная волна.

Ближайшие небоскребы взорвались тысячами алых, в свете вылезающего из-за горизонта огненного гриба, осколков. Все стеклянные окна мгновенно вылетели и раздробились в тучу битого стекла, которую тут же подхватил вал ударной волны, катящийся от эпицентра. Накатил треск и грохот, смешавшийся со звоном вылетающих окон, треском рушащихся на землю крыш, сметенных начисто с домов, грохотом разваливающихся конструкций, не рассчитанных на такие удары стихии.

Но почти одновременно с воздушной волной пришла и сейсмическая. Фундаменты небоскребов от ее удара треснули и здания в десятки и сотни этажей, уцелевшие от удара воздушной, лишившись надежной опоры, сложились, как карточные домики. Осели в стремительно поднимающуюся снизу гигантскую тучу пыли, все еще гоняемую откатом воздушной волны. Здания поменьше уцелели. Но даже они получили достаточно серьезные повреждения, и могли в любой момент обрушиться.

Над городом все выше вздымалась огромная туча пыли, почти полностью закрывая и небо, и потускневший гриб, торчащий из-за горизонта.

На улицы в панике начали выбегать люди. Кто-то вытаскивал раненых, кто-то барахло, а кто-то откровенно, пользуясь моментом, занялся мародерством. Последнему очень способствовала тьма, накрывшая город окончательно.

Наконец где-то на окраинах включились аварийные генераторы, имевшиеся на некоторых предприятиях, и бедлам, творившийся на улицах, хоть чуть-чуть стал подсвечиваться сиянием дальних фонарей. Слегка улучшала видимость и проглядывающая из-за туч луна. Еще больше света добавили разгорающиеся в нескольких местах пожары.

Сергей подхватил ошалевшего от всего случившегося Рассела и потащил его к ближайшему месту, где требовалась их помощь. Осмысленная деятельность быстро прочистила мозги. Люди вокруг, видя их пример, сами быстро начали приходить в себя, и работа по наведению порядка и спасению оказавшихся под завалами закипела.

К утру было сделано почти все, что требовало немедленных действий. Валящиеся с ног от усталости курсанты начали стягиваться к поврежденным зданиям своей альма-матер. Здесь командование Центра их пересчитывало, составляло списки уцелевших и пострадавших, затем отправляло кого отдыхать, а кого заворачивало в помощь все еще работающим спасательным бригадам.

Каждый на случившееся реагировал по-разному. Прошедшие лагерь курсанты, хватившие лиха, в целом справились неплохо. Хотя и среди них находились мародеры, к ладоням которых кое-что прилипло в ходе спасательных работ. Таковых старались выявлять, и вскоре на гауптвахте скопилось некоторое количество нечистых на руку молодых пройдох. К их обществу присоединились и некоторые местные жители, попавшиеся на мародерстве, которых замели как бы походя – «за компанию».

Были и те, кто, испытав шок, впадали в панику или в ступор. И тех, и других приходилось приводить в чувство подручными средствами. Где алкоголем, где «лечебными» зуботычинами.

Сергей с Расселом, благодаря своей лихорадочной деятельности, быстро стали центром объединения всех мало-мальски сохранивших способность здраво мыслить и поступать. Очень скоро они вдвоем командовали сразу несколькими группами спасателей. Поэтому на сбор курсантов, объявленный по громкой связи, пришли одними из последних. Впрочем, об их деятельности начальство было наслышано, так что никаких претензий к молодым офицерам не возникло.

На следующий день, когда пожары были потушены, основные завалы расчищены, найдены и извлечены почти все пострадавшие, начался самый тяжелый для многих период. Период осознания происшедшего. Курсанты начали сбиваться кучками и пытаться осмыслить то, что случилось. В условиях дефицита информации это было сложно. Тем более что теле– и радиовещание в зоне средней тяжести поражения, к которой относился их городок, еще не восстановили.

Разнообразные версии переходили из уст в уста и были одна другой фантастичнее. Самая ходовая – «на нас напали «жуки». Все вертелось вокруг этой «главной» версии. Расхождения были в одном: каким образом нанесен удар. Ядерное оружие? Корабль-брандер? Астероид? Были и совершенно невероятные варианты, но привыкшие к военному мышлению курсанты отметали их просто по привычке.

Сергей в жаркие дискуссии, разгоревшиеся вокруг версий происшедшего, не вмешивался. Сохранял мрачное молчание. Как обычно в такой среде, его молчание было истолковано превратно – полное отсутствие здравых соображений. Но на самом деле Сергей не мог с ними поделиться ни своим знанием, ни своими соображениями.

Первая собственная реакция на случившееся Сергея удивила.

Не страх, не шок, а обида.

Видно, космодесантник оказался слишком хорошо готов к подлостям надвигающейся войны и вообще катастрофы на Йос, что страх и шок его миновали. Но было очевидно, что и спецы ирби, и спецы каллистян просчитались. Расчет их миссии был построен на том, что внедренцы успеют закончить службу до перехода войны в горячую стадию. Недооценили они подлость и беспринципность местных элит. Это и было особенно обидно. Становилось ясным: чтобы остановить катастрофу, придется прорываться через структуры Армии, причем в резко ухудшившихся условиях. Соответственно, и прогноз развития ситуации сильно ухудшался. Шансы предотвратить самое страшное – гибель и Йос, и окружающих колоний – резко упали.

Сергей отстранено наблюдал за жарко спорящими курсантами, а сам размышлял над тем, понимает ли элита, что ее действия самоубийственны? Что она вот так, последовательно, готовит гибель не чужой, а своей собственной цивилизации? Скорее всего, не понимает. А если и понимает кто-то внутри нее, то меньшинство. Хотелось бы знать каково это меньшинство и насколько можно рассчитывать на него. Может быть, как раз эти люди и станут тем небольшим препятствием, которое, однако, достаточно притормозит развитие ситуации на Йос, чтобы десантники успели предотвратить катастрофу?

Недостаточно информации…

А если оценивать вероятности, то наиболее вероятен вариант, когда десантники просто не успеют применить ничего из того, что было запланировано. Ни методов, ни средств. Теперь, в условиях войны, погибнет и часть людей, которых они успели «заразить» новой философией. Как бы ни сильна была эта Философия Жизни, но против физического уничтожения она никак не вытянет.

Эх, еще бы чуть-чуть, и распространение этой философии стало уже необратимым. Критическая масса людей, разделяющих ее, была бы достигнута. Весь опыт Диего говорил, что придется сражаться против «жуков» и на этой основе пытаться что-то сделать для остановки кошмара. Разумом он понимал, что так и надо, так придется. Но культура, убеждения и воспитание вставали на дыбы, требуя немедленного выхода из создавшегося положения. Нельзя убивать разумных!

Опасное расщепление. И его во что бы то ни стало надо было преодолеть.

«Сеню бы сюда… – устало подумал Сергей. – Он бы сейчас нам очень помог».

А так придется воевать с неожиданной напастью своими силами.

* * *

Вскоре наладили радио– и телевещание. Вероятно, отремонтировали рухнувшую тарелку спутниковой связи, обеспечивавшую городок коммуникациями, и население тут же сгрудилось возле уцелевших телеэкранов.

Там как раз показывали кадры пораженных городов. Их оказалось два. Один из испанского сектора, а другой из американского. Кадры были ужасные.

Впрочем, даже теперь находились зубоскалы, тут же начавшие отпускать ядовитые шуточки по адресу киношников, изображавших подобные катастрофы.

И действительно, Сергею врезались в память некоторые из фильмов-ужасов, которые на Йос неожиданно получили массовое распространение и огромную популярность прямо перед случившимся. В этих фильмах показывались картины падения астероида на планету. Выглядело все это очень ненатурально. То падающий булыжник пропашет длинную борозду через весь город, то все-таки взорвавшийся астероид почему-то оставит почти целыми дома сразу же за валом кратера. Ну, даже если и не совсем целые они там были, а порушенные.

Кадры же, демонстрировавшие сейчас эпицентр взрыва, являли собой дикий контраст с киношной картинкой: даже следов города не осталось. Ровная выжженная пустыня на десятки километров вокруг кратеров. От зданий, стоявших некогда там, в лучшем случае остались небольшие холмики оплавленного щебня. Ясно было и то, что никто в таком аду уцелеть просто не мог. Ни на поверхности, ни под землей. Метро заведомо было смято и уничтожено мощной сейсмической волной от титанического взрыва, порожденного столкновением.

Но это все было как бы «лирикой». Нелицеприятная правда, прямо бившая в глаза, – это явная рукотворность катастрофы. Восемь миллионов человек оказались убиты совершенно неестественной, не природной катастрофой. Во-первых, что очевидно, попадание было ювелирно точным – в центры крупнейших городов планеты. Во-вторых, на что Сергей сразу обратил внимание, еще только увидев падение: аномально высокая скорость астероидов – свыше ста километров в секунду. Что-либо естественное, летающее в космосе с такой скоростью, встретить сложно. И почти невероятно в окрестностях таких планет, как Йос.

Первое побуждение рассказать о своих подозрениях Сергей в себе задавил. Это могло стать опасным, поскольку с первых же дней в теле– и радиопередачах объявили «главного виновника» катастрофы – систему Чистые Дни. Якобы именно оттуда были посланы злыми «жуками» эти два астероида. С точки зрения любого, кто мало-мальски смыслил в астрономии, данное утверждение было феерической чушью, бредом. Тем не менее, к величайшему удивлению Сергея, люди Йос как один в эту чушь поверили!!!

На это было настолько дико смотреть, что Сергей просто не выдержал и сбежал. Благо, что их сейчас не держали: до сих пор более-менее приличную дисциплину среди курсантов в «Блю-Пойнт» так и не восстановили. Что тоже было весьма удивительно на фоне творящегося вокруг. Сбежал он не один. С Расселом. Под самым благовидным предлогом – поиска отсутствующих курсантов.

Куратор, не получивший никаких определенных приказаний, дал разрешение, и бегство тем самым было легализировано.

* * *

На улицах города уже успели навести самый элементарный порядок. Продолжались разборы завалов, но не так интенсивно, как раньше. Вся наличествующая рабочая сила была распределена мэрией в бригады, которые пока делали самое необходимое. Остальные жители занимались кто чем. Было видно, что здесь, в этом городке, практически забыли, что такое природный катаклизм, и действовать в чрезвычайных обстоятельствах местные власти и рядовые жители учатся «с чистого листа». Понятно почему: этот район планеты издавна был сейсмически мертвым. Разве что на побережье, случалось, потряхивало, но то на побережье. Также не бывало здесь и мало-мальски сильных ураганов. Так, по мелочи, но убрать поломанные ветви деревьев, восстановить вывески и застеклить выбитые окна – на это никаких особых навыков и опыта не нужно.