Текст книги "Легенды Эруада. Трилогия"

– Вообще-то да, – неопределённо сказала она. – Ваше Святейшество, возможно ли нам с вами поговорить после службы? – нашлась вдруг Милана.

– Конечно-конечно. Прошу прощения, что задержал вас. Я буду ждать в своём кабинете. Сейчас же распоряжусь, чтобы вас проводили после богослужения, – он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, а Милана с людским потоком – в молельные залы.

* * *

Может, это были бы последние мгновения его жизни, но удачно подвернувшийся поворот спас Флаури от, казалось, неминуемой гибели. Он шмыгнул за угол, и в последний момент когти чудовища впились в кожаный доспех. Пропоров его от плеча до плеча, тварь по инерции прыжка укатилась дальше, мимо коридора, в котором скрылась жертва. Юношу сильно дёрнуло, и он со всего маху влетел в стену. Послышалось отчаянное рычание и клацание когтями по каменному полу вперемешку со всплесками воды. Превозмогая дикую боль в плече, Тимбертон рванул что было духу.

Он уже не чувствовал ног. От страха они онемели и готовы были отказать в любой момент, обрекая того рухнуть, не в силах сопротивляться смерти. Но это были лишь ощущения; ноги продолжали во что бы то ни стало нести Флаури к выходу, до которого оставалось не менее ста шагов.

Да-а-а! Выбраться незамеченным у него уже не получится, с другой стороны, лучше уж живым, чем незамеченным.

Тварь показалась из-за угла и, оскалившись, вновь бросилась за добычей. Спасительные ступени лестницы пролетали под ногами. Тимбертон был практически в зале. Ловко отщёлкнув засов двери, он рывком отворил её. И когда юноша уже выскочил на гладкие плиты пола, подошва его кожаных сапог, вымазанная в слизи, проскользнула, предательски подставляя. Ноги уплыли из-под Флаури, и он распластался на граните, проехавшись по нему ещё с десяток шагов.

В зале оказалось трое монахов в красных мантиях и ещё один человек с золочёными рукавами. Они разом обернулись. Увидав выскочившего из подвалов грязного мальчугана с нефритовым шариком над головой, сжимавшего в руке книгу, монахи бросились к нему. Их лица искажала грозная маска недовольства и недоумения.

Вдруг мужчин что-то остановило. Сын Варнора увидел торчащую из тёмного проёма мерзкую голову. Дорг перевёл взгляд на монахов, и, казалось, на его морде мелькнуло что-то наподобие улыбки. Теперь вместо одной у него было аж пять целей. Тягучая слюна упала на пол; монстр был в предвкушении долгожданного ужина.

Служители Валмалинора даже не удивились, увидав застывшее чудовище. Казалось, его присутствие здесь их вовсе не волнует, словно для них оно не представляло никакой опасности.

Как оказалось, зря. Расстояние, отделявшее тварь от Флаури, было почти вдвое больше, чем до группы ощетинившихся копьями монахов. Видимо, существо из подвалов сообразительностью всё-таки отличалось. Оно выскочило из мрака и, ужасно рыча, бросилось на кучку людей, клацая когтями по отполированному полу. Лица монахов в красном тут же переменились, они попятились и готовы были бежать. Однако четвёртый, тот, что был с золочёными рукавами, резко вскинув руки, стал произносить заклинание. Он стоял, не шелохнувшись, когда животное, взмыв в смертельном прыжке, врезалось в невидимую стену перед человеком. Короткое, но огромное тело рухнуло на каменные плиты. Маг тут же начал творить новое заклинание. Теперь в его руках зарождался сверкающий всеми цветами радуги искрящийся шар.

Монстр упёрся в магическую стену, будто пытаясь сдвинуть её. Медленно, очень медленно она стала поддаваться. Было видно, как морда чудовища постепенно приближается к магу.

Смотрящий на происходящее Флаури вдруг сообразил, что пора воспользоваться ситуацией и уносить ноги. Он с величайшим трудом поднялся и бросился прочь из храма Валмалинора. И лишь когда выбежал на улицу, до него донеслось предсмертное рычание монстра. Маг сделал своё дело.

Тимбертон благодарил Валмалинора, что ворота крепостной стены оказались не заперты, а стоявшие возле них монахи не сразу сообразили, что юного беглеца следует задержать. Вовсю поливал непроглядный ливень, что скрыл от глаз удирающего мальца. На улицах Тираубена было безлюдно. Кое-где горели факелы, установленные по краям дороги, да на стенах домов.

Куда бежать? В замок паладинов? В таверну? Может, вообще прочь из города? Этого они с Миланой не обговорили. Нарушитель спокойствия мчался вниз по улице, заранее избавившись от нефритового шарика и прижимаясь к домам, где местами царил ночной мрак.

Внезапно за его спиной раздался еле слышный, но знакомый голос, слишком знакомый, чтобы Флаури его не узнал. Он обернулся. Из-за угла, махая рукой, его окликала эльфийка. Недолго думая, Тимбертон бросился назад, и они скрылись в узкой щели между домами.

– Через несколько минут прогремит тревога! Нам нужно уходить! – Милана попыталась поднять спутника, ухватив его под руку, а другую положив на плечо. – Давай, подним… – вдруг она ощутила на своей ладони что-то тёплое и липкое. – О-о-о, как всё плохо! Флаури, ты как?

Тот только кивнул. У него не осталось сил даже пошевелить языком.

Необходимо срочно убираться из города, иначе их точно схватят, и никакие паладины, даже верховные, уже не помогут. Милана подняла Тимбертона на ноги; он оказался весьма тяжёлым.

– Держись за меня! – сказала она и потащила его через задние дворы. Сын Варнора как только мог переставлял ноги, стараясь меньше обременять девушку. Напрасно. Сил у неё оказалось вполне достаточно, чтобы выдержать груз его тела.

С колокольни донёсся звон – тревога поднята. Пустеющие улицы тотчас наполнились людьми в красном. Паладинов почему-то не было видно. Ворота во внешнее кольцо были открыты, на казарменной площади – ни души. Милана выглянула из-за угла крайнего дома, во дворе которого были спрятаны их лошади.

«Что-то здесь неладно! Почему никого нет?»

Времени на раздумья не оставалось. Девушка переложила бесценную рукопись в седельную сумку, дёрнула уже бессознательного Флаури и, взгромоздив его тело на Сабрину, вскочила следом. Схватив поводья Сириуса, Милана погнала лошадь через ворота и площадь к выходу из города.

Огромные створки ворот оказались чуть приоткрыты. Что это могло значить? Им помогают, это факт. Паладины выпускают их.

Проследовав через песчаную площадь, Милана остановила лошадей у щели в створках и оглянулась. Во внутреннем кольце города слышались крики, топот бесчисленных ног по мостовой. Казалось, там обшаривается каждый уголок. Вдруг из казарм на улицу повалили люди в серебристых доспехах, блиставших в призрачном лунном свете голубоватым свечением.

Милана вывела лошадей из города и ударила в бока Сабрине. Животные помчались со скоростью стрелы, унося всадников прочь от Тираубена.

Ночь укрыла их тёмным крылом. Повернувшись, Милана взглянула на городскую стену и мысленно поблагодарила служителей Валмалинора. Безмолвные фигуры в серебристых доспехах, убедившись в безопасности путников, быстро исчезли за каменным исполином.

Глава 11

— Зачем хранить Эруад, если он не приносит того, ради чего существует?

– А затем, что ещё есть шанс всё исправить!

– Эруад – ошибка! Вы понимаете это, но не хотите признавать. Предоставив шанс, мы лишь отсрочим неминуемое. И чем раньше мы создадим новый мир, тем быстрее он возродит необходимую Отцу силу.

– Эрве уже ищут его…

– Нет больше доверия к Эрве!

Несколько часов девушка безостановочно гнала лошадей вдоль стены островерхих серых скал, что тянулись от Тираубена далеко на северо-запад. Убедившись, что погони за ними нет, она стала искать подходящее место для ночлега и отдыха, который был сейчас просто необходим Флаури. Он ехал, уткнувшись в шею Сабрине, из последних сил держась в седле.

Милана как могла заглушила боль в глубоких ранах спутника, наскоро смазав их жгучей мазью. Она знала, как это болезненно, но тот даже не пискнул, пока густая зеленоватая смесь ложилась на страшные рваные раны. Она должна была всего лишь отвратить боль; на большее, к сожалению, мазь оказалась не способна.

Флаури постепенно терял силы.

Вскоре Милана приметила небольшую пещеру на пологом каменистом склоне, куда без труда смогли забраться лошади. Внутри оказалось весьма сухо и совсем нетесно. Уложив спутника на живот, девушка стала аккуратно осматривать его порезы.

Увиденное шокировало эльфийку. Три кровавые полосы тянулись через всю спину, от плеча до плеча, местами оголив кости. Разорванные мышцы были выворочены наружу. Кровь уже не сочилась, а, наоборот, как-то невероятно быстро запеклась. Несмотря на это, Милане нужно было торопиться.

Эльфийка расстегнула багровый кожаный доспех и бережно сняла его с окровавленного тела. Вытянув правую руку и приложив ладонь к ране, она стала готовить заклинание.

* * *

Очнувшийся Флаури увидел перед собой каменные своды небольшой каверны. Где-то рядом горел костёр, в котором мирно потрескивало дерево. Веяло теплом.

Тимбертон попытался приподняться. Его спина тотчас напомнила о себе. Нет, не боль, а довольно странное стягивающее ощущение, будто кожу сшили нитками. Отсутствие доспеха встревожило юношу, и он завертел головой.

Его беспокойство заметила Милана.

– Лежи! Тебе нужно немного отдохнуть, – спокойно произнесла эльфийка.

Но он не слышал обращённых к нему слов. Сын Варнора снова и снова прогонял в голове странный сон.

– Флаури! – забеспокоилась Милана.

– Где мы? – почесал затылок тот, подняв на неё глаза.

– За много миль от Тираубена. Не волнуйся, всё прошло удачно… Почти. Если не считать твоего ранения. Что произошло? Кто тебя ранил?

– Кто ранил? – он словно был не в себе. – Никто не ранил! Мне сон страшный приснился… И всё…

– Что произошло в подвалах? – посмотрела в глаза юноше Милана.

– В подвалах… Дак, это… Чёрт, Милана, голова болит ужасно! Какие подвалы? Я спать хочу… – Флаури выглядел довольно странно. Словно после нескольких бессонных ночей, едва прикрыв глаза, он провалился в глубокий сон.

Милана не стала его больше тревожить. Она развернула потрёпанные лоскуты кожи. Перед ней предстала чёрная обложка с узорными металлическими углами, скрывавшая несколько десятков промокших жёлтых страниц. Просто так, от безысходности, девушка стала аккуратно перелистывать веками никем не потревоженные листы. Она бессмысленным взглядом пробегала по тексту рукописи, проводила тонкими, красивыми пальцами по шершавой бумаге, словно это было великолепнейшее произведение древних поэтов. Но девушка уже сомневалась в ценности бумажек, в истинной значимости стопки никчёмных листков. Медленно переворачивая очередную страницу, Милана почувствовала, что эта немного толще всех остальных. Как оказалось, два листка слиплись между собой. Эльфийка начала осторожно разделять их, стараясь не повредить начертанный текст.

Когда страницы открыли, наконец, перед ней свои секреты, она увидела длинный ряд изящно вырисованных символов. Странное сочетание причудливых рун вдруг напомнило ей древние тексты на языке Эрве, который существовал ещё со времен первого Сарветанга. И спасибо тому эльфу, что однажды поведал ей о толковании знаков. Многие символы оказались девушке известны, а содержание некоторых она понять не смогла. Ей был неведом их тайный смысл, их душевное отражение. Ведь язык Эрве черпал магическую силу не в словах, не в простом произношении рунических символов. Это не набор знаков, а осмысленная, обладающая логической связью его элементов цепочка, которая связывает заклинателя с ментальной средой. Но достигнуть такой связи суждено не каждому, и даже не всякий, кто смог обрести эту связь, сможет развить её в себе настолько, что получит возможность повелевать всей мощью магического мира. Одно Милана смогла понять точно: в тексте звучали нотки призыва неведомой сущности, правда, без намека на конкретную цель.

Эльфийка перевела всё, что смогла, но несколько символов в середине и в конце длинного ряда оставались неведомыми.

Тимбертон проснулся спустя полчаса. И снова спутница ничего не понимала.

– Мне удалось найти книгу… – сверкая глазами, сказал Флаури. Девушка покосилась на него, затем попросила рассказать всё по порядку.

Сын Варнора, немного придя в себя, поведал обо всём произошедшем в катакомбах. Милана удивлённо поглядела на него, когда он начал рассказывать о чудовище, что гналось за ним.

– Да! Тебе очень повезло! – эльфийка задумалась. – Твои раны немыслимо быстро зажили. Не думаю, что моё заклинание исцеления могло так подействовать. Там необходимо было накладывать около сотни швов, а в итоге не пришлось совсем.

Её вдруг прервал истошный вопль Флаури. Он весь скрючился, схватив голову руками. Казалось, крик боли слышен во всём северном Эруаде. Милана ничего не смогла предпринять. Только она решилась на какое-то действие, как крик внезапно утих, исчезнув за пределами пещеры, словно душа покинула юное тело и направилась к Вратам Очищения.

* * *

«Закат… Кровавый закат…

Это не солнце скрывается за острыми пиками скал, за краем синего моря, за лесом зелёным.

Это закат существования…

Он наступит… Он придёт…

Исчезнет надежда… Исчезнет вера…

Они придут из ниоткуда и уйдут в никуда…

Рана за раной, мир утонет в крови невинных…

Мечи должны обрести своих хозяев…»

Двадцать промокших пожелтевших страниц содержали помимо текста рисунки мечей, портреты людей, причудливые строения и замки, символы и знаки, незнакомые Милане.

Прочитав всё, что смогла, девушка посмотрела на лежащего без чувств Флаури. Он несколько часов бредил и стонал, словно раненый зверь. Ей вдруг стало его очень жаль. Жаль его прошлую жизнь. Он вовсе не хотел быть героем, не хотел бороться за этот мир – мало ли таких отчаянных рубак, кто без промедления бросится в самое пекло, не жалея ни себя, ни других.

«Пророчество… Всё, что здесь написано, происходит на самом деле. Как он мог это предвидеть больше тысячи лет назад?! – терзала себя раздумьями девушка. – Какие-то картинки… Что это за люди? Что вообще всё это значит?»

Милана задумалась.

До утра Флаури так и провалялся без движения, и лишь его грудь мерно вздымалась от наполнявшихся влажным пещерным воздухом лёгких.

Милана же не находила себе места. Необходимо было отправляться к Чуду. Все эти знаки требовалось истолковать, чего она, к сожалению, не могла сделать. Им нужен Рандамир.

До слуха девушки вдруг донёсся стук копыт. Выглянув, Милана заметила десяток всадников в сверкающих доспехах. У одного за плечами развевался серебристый плащ.

«Паладины! А с ними – кто-то из верховных!» – сразу сообразила девушка.

Наскоро собрав вещи и накинув на лошадей седельные сумки, эльфийка размышляла, брать с собой Флаури или нет. Ему ведь может стать ещё хуже.

«Нет! Оставить его здесь я не могу!» – Она с большим трудом усадила спутника на Сабрину, а сама запрыгнула сзади, удерживая, чтобы не упал. Ухватив Сириуса за поводья, Милана направилась вниз по серому склону.

Вершины скал озарила мягкая аура рассвета. Воздух заиграл свежими запахами, а природа – новыми красками. Кромки тянувшегося вдоль широкой тропы и измученного огненной стихией леса тронули лучи встающего солнца, словно отвоёвывая у мрака каждый кусочек просыпающегося мира. Где-то в редкой кроне деревьев кричала птица, будто стремясь скорее разбудить обитателей. Ежегодно страдающий от засухи лес выглядел так, словно его обглодали голодные травоядные исполины. Но раз за разом он пытался возродиться вновь, цепляясь за любую возможность. К сожалению, вскоре придёт новый месяц мучительных страданий, и дожить до спасительного сезона дождей ему становится всё труднее.

Милана пришпорила Сабрину.

Отряд паладинов уже скрылся за поворотом, когда эльфийка выехала на дорогу. Не жалея лошадей, она устремилась в погоню за служителями Валмалинора.

Место силы Къёрденфелла показалось взору через два часа непрерывной погони. Всё это время их путь пролегал сквозь узкое ущелье, через нависавшие с двух сторон бурые громады скал. Из-за высокой скорости за лошадьми поднималась бледная завеса дорожной пыли, да так, что, оглянувшись, вряд ли можно было что-либо разглядеть.

Наконец перед Миланой и Флаури, по-прежнему пребывающим без сознания, открылась небольшая поляна, заросшая густой травой. Со всех сторон её окружало исполинское каменное кольцо. Скалы возвышались, образуя своеобразный купол. Лишь на вершине солнечный свет пробивался сквозь огромную трещину, золотистыми лучами ниспадая вниз. Поверхность скал отражала этот свет, словно зеркало. Казалось, что её неустанно полировали сотни лет. И только сведущий в вопросах происхождения мира знал, благодаря чему создано сие великолепие. В дальнем конце поляны горделиво возвышались три каменных плиты в два человеческих роста. Издали было не разглядеть, но на их поверхности проглядывали очертания каких-то надписей. Не было видно ни души, даже звуки природы здесь затихли. Лишь радужная дымка, словно волшебная аура, безмолвными сполохами заполняла пространство.

«Вот оно! Дремлющее Чудо Къёрденфелла! Как жаль, что Флаури не может наблюдать величие одной из основ мира! Он это заслужил!» – думала девушка, обводя взглядом место силы.

В густых зарослях на окраине поляны послышалось шуршание. Спустя несколько секунд вокруг путников возникли десять фигур в серебряных доспехах. Эльфийка спешилась, сняла Тимбертона с лошади и положила на землю.

– А мы уж думали, не застанем вас здесь! – прозвучал низкий голос. Может быть, Флаури и узнал бы его, но вот Милана слышала такой впервые. Разглядеть лица других девятерых не представлялось возможным – отблески доспехов и сполохи ауры слепили эльфийский взор.

– Как я понимаю, у вас всё получилось? В городе поднялась такая шумиха, священники недоумевают. Нас отправили на поиски святотатца. Его хорошо запомнили, и ещё… – паладин в серебристом плаще замешкался, словно не желая рассказывать весьма тревожные вести.

– Что ещё? – уловив в глазах собеседника страх, выпалила Милана.

– Это очень серьёзно! Кровь… – он вдруг запнулся. – Кровь твоего спутника, что осталась на полу в храме! – отчаянно покачал головой паладин.

– В чём дело? – уставившись на воина Валмалинора, спросила девушка.

– Священники Ордена обладают доступом к магии тела – великая благодарность Мау’Кина. Они могут найти нужного им человека в любом месте нашего мира, если имеют в распоряжении его кровь, волосы либо другие части тела. Это древняя магия, и применять её могут лишь самые сильные волшебники, коих немало наплодилось у нас в Ордене за последние десятилетия. Однако поиск человека – не единственное, что могут сделать заклинатели. Самое большее, что можно потерять – разум!

– Как могут священники применять такие зловещие приёмы?! – возмутилась Милана. – Неужели писаные богами запреты перестали для них действовать?!

– В том-то и дело, что эти заклинания почти не применялись, ведь заклинатель и сам может лишиться рассудка, если не совладает с мощью чар. Даже Эрве не решались во времена Эпической войны использовать магию против живых существ. Но в данном случае задета честь Ордена Мау’Рина и всех его служителей. В таком случае Совет священников может решиться на кардинальные меры… – объяснил паладин.

– По-моему, вы неверно толкуете понятия. О какой чести можно говорить, когда твоим разумом подло распоряжаются? – продолжала неистовствовать Милана.

– Я считаю, вы правы, но не в моих силах вмешиваться в решения Совета! Мы лишь выполняем волю нашего бога Валмалинора, которую проповедуют высшие чины церкви, – опустил голову паладин.

– А вам не кажется, что они просто диктуют вам, паладинам, свою волю, выдавая её за божественную?! Если Посланника нет, кто из них вправе толковать волю богов?! – не успокаивалась девушка, продолжая кричать.

– Да как вы смеете говорить такое?! – голос паладина оставался спокойным, но мелкая дрожь всё же присутствовала. И лишь богам известно, что остановило его, когда он уже готов был сорваться на самые страшные проклятия. – Ни один смертный не вправе предавать сомнению действия наших священников, несмотря на отсутствие Посланника. Им даровано право быть устами Валмалинора, пока не появится тот, кто вновь победит Зверя. И лишь потому, что мы находимся в негласном союзе вопреки всем законам нашего Ордена и втайне от монастыря, я не стану развивать эту тему.

Милана перевела взгляд с паладина на спутника, всё ещё бесчувственно лежавшего на шее Сабрины.

– Вы нашли то, что искали? – резко спросил воин.

– Да. Но сейчас это не главное. Флаури ранен. И какая-то странная его рана. Затянулась почти моментально, а в сознание он так и не приходит! – окончательно отчаялась девушка.

– Я не думаю, что наши священники так быстро смогли подготовиться. Магия тела требует великой силы и, возможно, даже жертв заклинателей. Одному не извлечь всей пользы древнего заклятья. А готов ли Совет расстаться с одним-двумя членами, мне не известно. Поэтому необходимо разобраться в том, зачем вы сюда явились, – решительно заявил паладин.

Милана рассказала вкратце обо всём, что прочитала в книге. Паладин только задумчиво сводил брови. Было видно, что он уловил связь происходящего в мире с описанным на страницах.

– Вижу, что не ошибся, доверившись вам, – кивнул лорд Рошан. – Только мне непонятно, что теперь со всем этим делать.

– Мы должны попасть к Рандамиру, – заискивающе воззрилась на него девушка. – Помогите нам с кораблём на остров Орхомен!

– Вы просите слишком многого, – покачал головой паладин. – Священники непременно узнают, если какой-нибудь корабль уйдёт в море не по заданному маршруту. В Къёрденфелле вам не помогут… Кстати, каким образом этому мальчугану удалось не только приблизиться, а ещё и достать книгу? Неужели рунный камень Мау’Кина действительно помог? Для меня это великая загадка.

– Для меня пока что тоже… – грустно заявила Милана. – Скажите, ведь именно здесь происходит битва со Зверем?

– Вы сейчас находитесь в сердце Къёрденфелла. Буквально через несколько дней это место вспыхнет ярчайшим огнём, сила которого исходит от самого Валмалинора – это Чудо Къёрденфелла, Огненный Столп. Здесь получил тайные знания и великую силу сам Кгауни, став Посланником Валмалинора, его сын Мау’Рин также бился здесь со Зверем и победил его, и лишь Мау’Кин не пошёл по стопам предков. Видать, наслушался сладких речей монастырских учёных, которые остерегались силы Посланников. А, как известно, без победы над Зверем нельзя обрести тайные знания и добыть субстанцию вечного огня. Здесь же находится священное пристанище душ наших предков, верховных паладинов, среди которых и Кгауни, и основатель Ордена – Мау’Рин. Ну, и совсем недавно душа Мау’Кина обрела здесь покой.

– С каким же Зверем сражается здесь Посланник? – вопросила Милана.

– Её называют Мантикорой Палящего Солнца! – гордо вскинув подбородок, произнёс лорд Рошан. – Пылающий огненный Зверь появляется вскоре после начала июля, когда в небо вздымается столп огня. Целый месяц Къёрденфелл будет страдать от засухи, и лишь поражение Зверя может приблизить спасительный дождь. Говорят, вечный огонь, что оставляет поверженный Зверь, может согреть зимой целый город. Есть легенда, что субстанция вечного огня являлась одним из шести артефактов, составлявших так называемый Осколок Эруада. Путём двадцатиоднодневной молитвы на Сарветанге Эрве объединяли субстанции всех Чудес. А в завершении праздника Осколок возносился к небесам, словно сами боги забирали себе частичку силы созданного ими мира. Но это – всего лишь слухи. Последний раз Мантикору здесь убил Мау’Рин в шестьсот восемьдесят пятом году, – паладин встрепенулся и замер на секунду, но вскоре нашёлся: – Если больше нет вопросов, то мы вас покинем. Нужно успокоить шумиху в городе, да попытаться убедить священников, что вы скрылись. И простите, что ничем не могу вам помочь, – лорд виновато развёл руками.

– Нет, это вы нас извините. Мы создали столько неприятностей… И я благодарю вас за помощь! – эльфийка слегка склонила голову.

– Кое-что ещё, – вспомнив что-то, сказал лорд. – Мне нужно вернуть руну Мау’Кина обратно, иначе священники станут задавать слишком много вопросов, на которые у нас не будет ответов.

– Да, конечно, – засуетилась Милана, отыскивая камень силы в мешочке на шее Флаури. Она старательно выбрала нужный, чтобы, не приведи боги, не коснуться руны Рандамира. А то, кто его знает…

– Найдите способ известить нас о том, как идут дела, через месяц. Мы обязательно окажем посильную помощь, – заверил Милану паладин, убирая камень в седельную сумку, и махнул рукой отряду.

– Обещайте, что будете готовы! – крикнула вслед паладинам девушка.

– Обещаю! – с этими словами воины Валмалинора скрылись в радужной дымке, и вскоре тишина вновь нарушилась топотом лошадиных копыт.

Всадники покинули священное место. Милана задумчиво посмотрела на Флаури. Казалось, ему стало хуже. Пот крупными каплями выступил на лбу, руки мелко дрожали.

«Да у него жар! – прикоснувшись ладонью к лицу Тимбертона, заключила она. – Ну и в заднице же мы с тобой! Впервые я не могу ничего предпринять!»

Флаури вдруг охватил судорожный приступ. Он задёргался, заёрзал, словно уж на сковороде. Эльфийка пыталась с ним заговорить, но её речи не доносились до сознания спутника. Спустя минуту всё прекратилось. Судороги отступили, тело обмякло. В полной тишине Милана напрягла слух. Сейчас она могла слышать даже стук его сердца, но… не слышала.

Прислонив руку к шее, девушка попыталась нащупать пульс. Едва ощутимые толчки дали ей понять, что дело плохо. Время между ними увеличивалось, значит, сердце медленно останавливается. Эльфийку словно окатило из ведра ледяной водой. Страх потери Флаури беспощадным зверем вгрызся в самые глубины сознания, в глазах поплыло, руки охватила дрожь.

И тут она вспомнила тексты книги, в которых говорилось о призыве неизвестной сущности. Вынув фолиант из седельной сумки, девушка судорожно перелистывала страницу за страницей в попытке отыскать нужную информацию.

Наконец, положив на каменные плиты труд великого Эрве и закрыв глаза, Милана мысленно представила себе всю последовательность знаков, пытаясь подсознательно разглядеть логическую цепочку. Чёткие очертания плыли, словно облака на красновато-жёлтом небе, кое-где прерываясь. Но, как бы тщательно она ни старалась это сделать, слова не складывались. Девушка не могла подобрать нужные символы.

Внезапно Милана почувствовала, как в её сознание вкрадывается чья-то воля. Чья-то тёплая, отнюдь не враждебная мысль прорывается сквозь защитные барьеры, пытаясь поведать ей нечто важное. Заклинательница могла запросто отвергнуть её, но поняла, что будь вмешательство корыстным, это стало бы известно немедленно.

Сильная рука неведомого стала вырисовывать в её сознании смысл недостающих рун, и Милана тут же сообразила, как это заклинание работает.

«Моей силы не хватит, чтобы сотворить его, или же… Мне придётся отдать жизнь!» – подумала эльфийка. Действительно, ей не под силу выдержать тот поток энергии, что пройдёт сквозь неё, когда она будет творить великую волшбу. Но вдруг она подумала, что, не сделай этого, умрёт последняя надежда на спасение мира. Вся неопределённость пророчества в её глазах вдруг исчезла. Она поверила… Поверила в то, в чём сомневалась, хотя и боролась с этими сомнениями всё время. Эльфийка с превеликим удовольствием отдаст свою жизнь за рождение мельчайшей надежды. Милана поняла, для чего Рандамир вёл её вместе с Флаури. Чтобы однажды она смогла умереть во имя жизни своего спутника. Во имя жизни Эруада.

– Прощай, Флаури! – сквозь наворачивающиеся слёзы произнесла девушка. – Ты должен жить! Ради всех живых! Ради себя… и ради меня!

Она воздела руки к небесам, стоя перед захоронениями сильнейших и величайших. Рядом лежал умирающий спутник. В следующую секунду с её губ начали срываться слова древнейшего заклятья. Каждое отнимало огромную часть её ментальной силы, пробуждая к жизни невообразимую мощь. Скалы вдруг будто бы раскрылись над ней.

Она прочитала половину заклятья. Силы неумолимо иссякали. Жизнь медленно покидала тело, но девушка не сдавалась. Губы с трудом произносили слова. Она уже не чувствовала ни единой клеточки своего организма, словно беспощадный паралич охватил всё её существо.

Из Миланы вытекали последние капли энергии, ноги подкашивались, словно с каждой секундой вес тела увеличивался вдвое. И вскоре она уже стояла на коленях. Эльфийке вдруг пришло в голову, что она не успевает, ей не хватит сил для завершения заклинания. В глаза словно впились тысячи острых игл, а в голове радужные вихри принялись исполнять бушующий танец.

И когда последняя частица её сокрушённого сознания собиралась покинуть столь прекрасное тело, Милана ощутила необычайный прилив лёгкости, словно её душа воспарила над землёй.

Глаза вдруг открылись, боль ушла, и она увидела, что стоит на коленях на каменных плитах. Новые силы мощным потоком, словно снежная лавина, полились в сознание, позволяя разуму закончить начатое.

Последние слова заклинания прогремели в воздухе. С небес низринулась гигантская колонна белого света и, спустя мгновение, треща и гудя, ушла под плиты. Три камня ожили, сверкнув слепящим светом. Нестерпимый гул и звон заставили Милану скорчиться на холодном камне, а вокруг сооружения закрутился в причудливом танце разноцветный вихрь. Камни дрожали, казалось, в них просыпается неведомая сила. Земля затряслась, а плиты вдруг разверзлись широкими трещинами. Милана едва не провалилась в бездонную пропасть.

Ничего не соображая, она уже рванулась спасать Тимбертона, что так и оставался недвижимым. Но только она успела подскочить, как с вершин камней к юноше метнулись искрящиеся сферы. Милану резко отбросило назад, словно горный великан дёрнул за пояс и швырнул в сторону загородившую ему путь девушку. Она отлетела от Флаури и кубарем покатилась по траве.

Подняв голову, девушка обнаружила, что уже стемнело. Огромная луна пролила тусклый призрачный свет в каменную чашу. Эльфийка могла наконец увидеть последствия сотворённой волшбы.

Взбухшая земля была испещрена глубокими трещинами, откуда вырывались клубы горячего пара. Каменные плиты были выворочены и поломаны, а вместо священных захоронений Эрве остались одни лишь руины.

– Флаури! – воскликнула Милана и бросилась к развалинам.