Текст книги "Бытие и Империя. Онтология и эсхатология Вселенского Царства"

Энки, как мы видели, предупреждает Зиусудру о приближающемся Потопе и тем самым спасает человечество и его Царя. Энки и Нинхурсаг связаны, как и Зиусудра, с островом Центра – Дильмун.

Энки среди божеств можно считать изначальной фигурой месопотамской Империи в ее древнейший период.

Вместе с тем сыном Энки назван вавилонский Мардук. В мифе Энки побеждает бога бездн Абзу, а Мардук – его женскую ипостась Тиамат. Так, бог воды и связанный с ним солярный Мардук выступают главными героями месопотамской титаномахии. Поэтому вавилонская традиция, где божественной основой царства выступает Мардук, покровитель царского трона, в свою очередь связан с изначальными архетипами шумерской монархической культуры.

Если Энки (Эа) соответствовал нижнему миру, то Энлиль, «бог ветра» или «бог-ветер», позднее отождествленный с Бэлом, – среднему. Высший бог неба – Ану – в прямые контакты с человечеством практически не вступал.

Некоторые мифы повествуют о противостоянии Энки и Энлиля, бога глубин и бога космической середины. Если Энлиль задумывает погубить людей в Потопе, то Энки спасает Зиусудру.

Имя Энлиля состоит из части «эн» (en – «господин») и «лиль» (líl – что может означать «пустое пространство», «вместилище», а также «воздух», «ветер», «атмосферу» и т. д., по аналогии с семитскими и греческими концептами можно соотнести этот термин с «духом» или «хаосом», – изначально «зиянием»).

Древнейшая клинописная пиктограмма «эн», «правителя» и «жреца». 3000 до Р. Х.

Пиктограмма «эн» может быть интерпретирована как указание на саму сакральную природу царской власти. Перевернутый треугольник на самом верху фигуры обозначает Небо и излияние божественной силы. Нижняя полоса – Земля, горизонтальный уровень космоса. А вертикальная колонна, объединяющая верх и низ, украшена собственно атрибутами царской власти – рогами Энлиля. Собственно сакральная власть – это как раз промежуточная ось между Небом и Землей. Это объясняет особой статус правителя или верховного жреца – «энси», который объединяет в своей фигуре трансцендентное и имманентное. Эта же пиктограмма может быть прочитана как изображение трона, на котором восседает властитель.

В позднейшем развитии клинописи этот изначально полноценный сакральный иероглиф к VII веку до Р. Х. упростился до условной фигуры с тем же значением («эн»).

Корона Энлиля

Символом Энлиля была связка бычьих рогов (иногда семь пар). Корона Энлиля представляла собой остроконечную шляпу с семью парой рогов. Вероятно, именно к этому символу и восходит исторически царская корона, которой венчали Императоров.

Энлиль в короне

Энлиль (на троне) и жрец с двух сторон от Древа Мира. Ветви древа схематически напоминают рога на шапках богов

Энки, Шамаш, Инанны среди других шумерских богов в рогатых головных уборах

Рога мы видим на головных уборах и других божеств, что символизирует их могущество и сверхъестественную силу.

Главный культовый центр Энлиля располагался в Ниппуре в храме Экур («Дом горных бездн»). По традиции в Ниппуре не было царя, так как им был сам Энлиль. Храм Энлиля считался местом соединения Неба и Земли, что соответствует роли самого Энлиля, чья преимущественная область расположена как раз между Небом и Землей. В этом качестве Энлиль соответствует тонкой онтологии Империи, которая также находится между областью чистых идей и конкретных тел (мир Малькут). Отсюда легко вывести роль Энлиля в традиции месопотамских царей. Он был божественным прообразом царской власти, а его храмовое местопребывание – Центром Мира. С посещения Экура начиналось царствование каждого месопотамского правителя.

Энлиль сохранял свое значение как гаранта божественного царства в Аккадскую и даже Старовавилонскую эпоху – по крайней мере, в эпоху Хаммурапи. Лишь с 1230 года до Р. Х. – после захвата эламитами Ниппура – культ Энлиля начинает увядать и через столетие заменяется Вавилонским Мардуком как главой месопотамского пантеона.

Тем не менее Энлиль напрямую или под именем Бэла остается почитаемым божеством, и его культ с новой силой расцветает в Ассирии, где он отождествился с местным богом Ашшуром.

Культ Энлиля постепенно вытеснялся вавилонским Мардуком, с чем были связаны сюжеты о нападении богов под предводительством Мардука на Ниппур. Миф о первоначальной богине Мрака и Темных Вод Тиамат, с которой не могли справиться боги, повествует о том, что одолеть ее удается только Мардуку. Но взамен он требует от других божеств, чтобы его признали их Царем и единственным владыкой. Мы видим в этом сюжете обновление самой идеи сакральной монархии, связанной больше с воинским началом, нежели с глубинами жреческой метафизики – как в случае с Энки и Энлилем. В мифе об убийстве Тиамат Мардук выступает как творец, снова замещая собой Энлиля. Энлиль в более древней версии космогонии разделил своих родителей Небо (Ану) и Землю (Ки), создав ту промежуточную зону (территорию духа, хаоса), которую он и олицетворяет. В новой вавилонской версии мир из тела убитой Тиамат создает солнечный Мардук, который, разрубив ее на две половины, воздвигает Небо и Землю, из черепа делает горы, а из потекших слез – реки. По планам Мардука боги возводят «Небесный Вавилон» – еще один образ Духовной Империи.

В целом секвенцию царского начала в месопотамской теологии можно выразить триадической формулой:

Энки (Эа) – Энлиль (Бэл) – Мардук.

При этом связь Энки с водой и с мудростью позволяет соотнести его больше с жреческим началом. Энлиль – священный правитель промежуточного мира (между Небом и Землей), Царь-Дух, Царь-Ветер. Мардук – солнечное начало, в котором преобладает именно воинственность, хотя и сакральная.

Эти три теологические фигуры не противоречат друг другу и не образуют диалектическую систему. Прежде всего потому, что в каждом образе, а также в множестве второстепенных мифологических фигур, связанных так или иначе с политическим, космическим и духовным устройством мира, с космической Месопотамией, сплошь и рядом различные свойства и характеристики накладываются друг на друга вплоть до смешения. Примером такого смешения является Бэл или ассирийский Ашшур, отождествленный с Энлилем.

Все они – боги небесной Империи.

Глава 14
Цари Древнего Израиля

Здесь сделаем некоторое отступление от месопотамской линии сакральной монархии и обратимся к иудейской традиции, которая станет важнейшим элементом теории Империи позднее – и особенно в эпоху распространения христианства. Совершив краткий экскурс в ветхозаветную историю, мы вернемся к Междуречью и перейдем к рассмотрению Нововавилонского царства – Первого из Четырех Вселенских. Следует подчеркнуть, что выделение именно Четырех Царств, ставшее каноническим в теории Империи, в классической формулировке мы встречаем именно у иудейского пророка Даниила.

Древние евреи были западносемитским народом с культурой, общей для семитской цивилизации, но отличающимся от всех остальных особой религией – строго выраженным монотеизмом и в силу этого обладавшим особой миссией мирового значения. То, что евреи являются «избранным народом», с которым заключил соглашение, Завет, сам Бог, является главным положением иудаизма. Христианская традиция позднее полностью приняла этот принцип, и поэтому Мессия Исус Христос воплотился от еврейской девушки Мариам из рода царя Давида, пришел именно к иудеям и проповедовал среди них. Если для христиан Христос основал новозаветную Церковь, все члены которой отныне стали единым мировым избранным народом, те иудеи, которые остались верными ветхозаветной традиции, этого не приняли и продолжают считать «избранным народом» только самих себя.

На самых древних этапах своей истории евреи представляли собой воинственные кочевые племена, управляемые патриархами – такими как Авраам, Исаак, Иаков. После Иакова они разделились на 12 колен – по числу сыновей Иакова. Статус «патриарха» объединял в себе политическую власть, жреческие функции и положение главы рода, старейшины. По такому принципу были образованы многие кочевые общины – как семитские, так и иные (например, хурриты). Пророк Иеремия[269]269
   Книга пророка Иеремии. Глава 35:14.


[Закрыть] упоминает о существовании и в намного более поздние эпохи среди евреев отдельной этнокультурный группы – рехавитов, потомков Рехава и Ховава, тестя Моисея[270]270
   Книга Судий. Гл. 4:11.


[Закрыть], о которых говорится, что они не пили вина, не строили домов, не сеяли хлеб, не разбивали виноградники и вели исключительно кочевой образ жизни, живя только в шатрах. Иеремия восхваляет их как истинных монотеистов. Вероятно, древние евреи представляли собой аналогично устроенное общество. Власть патриархов имела родовой характер.

Это первый тип еврейского правителя, который имеет сакральные черты, выступает как субъект Завета с Богом – прежде всего Авраам, но при этом не наделен царскими функциями и не связан с властью над обширными территориями. Фигура еврейского патриарха не имеет ничего общего с образом Царя Мира, которому соответствует Мелхиседек, Царь Салема, которому патриарх Аврам приносит десятину, признавая тем самым его превосходство и свою подчиненную роль в его отношении[271]271
   Эта линия получила подобное толкование преимущественно в христианстве, тогда как сами иудеи либо стремятся истолковать ее в пользу верховенства Аврама, либо вообще занижают значение фигуры Мелхиседека.


[Закрыть].

После исхода из Египта предводителем евреев становится Моисей, который сочетает в себе пророка и политического вождя. Но, в отличие от прежней эпохи патриархов, Моисей не является главой или старейшиной отдельного рода. В Библии это подчеркивается тем, что мать отказалась от него, положив младенцем в корзину, пущенную по реке, и что он был найден дочерью египетского фараона и воспитан как представитель высшей египетской знати. Моисей представляет собой уже новый тип еврейского правителя. Он наделен пророческими функциями и способностью творить чудеса. Но и он не представляет собой фигуры сакрального Царя, выступая в роли религиозного реформатора и предводителя кочевого народа. Не случайно Библия подчеркивает, что Моисей возглавляет евреев во время их исхода из Египта и скитаний по Синайской пустыне. И хотя Моисей ведет иудеев в землю обетованную, самому ему не суждено туда ступить и перейти к новому – оседлому – образу жизни.

Если Моисей – это прежде всего пророк, то его преемник во главе еврейского народа – Исус Навин – воплощает в себе архетип воина. Именно он во главе евреев переходит Иордан и приступает к завоеванию Ханаана – земли обетованной.

С Исусом Навином Бог заключает Завет так же, как ранее с Моисеем, и Сам принимает участие в войне евреев с «пятью царями» – иерусалимским, хевронским, иерамуфским, лахисским и еглонским, – бросая на них с неба камни, когда они отступали от израильтян по склону горы Вефорон[272]272
   Книга Исуса Навина. Гл. 10:11.


[Закрыть]. Благодаря чуду Исус Навин берет хорошо укрепленный город Иерихон.

Несмотря на свою роль военачальника и властителя евреев, Исус Навин не рассматривался как царь. Царями были его противники, которых он безжалостно истреблял. Более того, до определенного момента религиозно-политическая община евреев и ее уклад прямо противопоставлялись монархиям окружающих народов. Цари были у всех – у египтян, у народов Ханаана, Сирии, Финикии, Междуречья, но только не у евреев.

Такое положение дел сохраняется на протяжении всего периода Судей (шофтим), описанного в Книге Судей Израилевых. В этот период происходит постепенный и неравномерный переход евреев от кочевого образа жизни (что сохранилось в среде рехавитов до самого позднего времени) к оседлому.

12 колен обособляются друг от друга, образуя племенную этнархию, в которой сохраняется уклад власти старейшин. Между собой племена объединяет общая история и единобожие. При этом окружающие евреев языческие народы, исповедующие чаще всего культ Ваала – ханаанеи, иевусеи, хеттеи, амореи, идумеи, набатеи и т. д. – в большинстве своем организованы под началом царя. Эта царская власть ханаанских народов неразрывно связана с политеистическими культами и в ряде случаев доходит до обожествления монархов. Однако мы имеем дело не с фигурой Императора, Царя Мира, а с сакральной монархией среднего уровня, примеры чего мы видели в иных культурах. Евреи же, управляемые судьями, которыми выступают самые разные люди – пророки, военачальники, иногда даже разбойники (Иеффай из Галаада, сын блудницы[273]273
   Книга Судей. Гл. 11.


[Закрыть]) или женщины (Девора, возглавлявшая восстание евреев против ханаанского царя Явина[274]274
   Книга Судей. Гл. 4.


[Закрыть]), – противопоставлялись этим монархическим системам, как монотеизм самих евреев противопоставлялся язычеству окружающих народов. Судьи не заменяли собой первосвященников, представляя собой совершенно отдельный от них институт. Лишь в некоторых случаях (как последний судья Израилев Самуил) они сами были левитами, жрецами.

Судьи Израиля не были царями, и это осмыслялось как знак отличия евреев ото всех остальных. В монотеистической традиции эпохи Судей и, вероятно, в более древние времена, сам институт царства воспринимался евреями как нечто неразрывно связанное с язычеством, то есть как ложная политико-религиозная система. И вопрос здесь заключался как раз в онтологии сакрального Царя как божественной фигуры.

Царь был зримым воплощением божества, богом среди других богов. На этом основывалась сакрализация его власти, его легитимность и его функция – не важно, толковалась она как действительная власть или как символический статус (в пределе как фигура «Царя дождей»). Евреи же противостояли именно такой промежуточной онтологии царства, отвергая его не просто по политическим, но и по религиозным убеждениям[275]275
   Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. М.: Аграф, 2003.


[Закрыть]. Монотеизм требовал признания власти только одной инстанции – строго трансцендентного Бога. Отсюда необходимый вывод об отсутствии кроме Бога каких-то иных божественных сущностей – других богов и царей.

Антимонархизм древних евреев имел глубокую богословскую основу. Царская власть в представлении евреев эпохи Судей и на более древних этапах соотносилась с почитанием ложных богов – прежде всего Ваала и Астарты. Но строго то же самое мы видим и в рассказе о противостоянии Моисея и жрецов фараона в Египте. И здесь речь идет о борьбе пророка монотеизма и вождя еврейского народа, исповедующего монотеизм, с фараоном как сакральным правителем и со жречеством, рассматривающим его как божество в контексте египетской политеистической религии и политической теологии. Образ фараона в Библии закрепился именно в такой роли: это символ тщетной претензии на божественный статус сакрального правителя, опирающегося на политеистический культ. Бог евреев расправляется с ним, погружая в пучину моря. Так же Исус Навин с помощью Бога безжалостно уничтожает пять царей Ханаана. Это не просто политические победы, но противостояние двух политико-религиозных систем. Еврейская система отвергает царство и политеизм, а противостоящая им, напротив, основана на языческих культах и сакральности образа Царя. Очень сходную систему политической теологии мы видим позднее и в исламской традиции – по крайней мере, на ее первых этапах.

Однако в определенный момент библейской истории древняя традиция, уходящая корнями к патриархам и Моисею, качественно меняется. Последний из судей, пророк Самуил, по настоятельным просьбам израильтян соглашается помазать и им царя[276]276
   Первая книга Царств.


[Закрыть]. Так начинается следующий период – период Царств. Ветхий Завет повествует об этом следующим образом.

И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму,

и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов.

И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали:

дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу.[277]277
   Первая книга Царств. Гл. 8:4–6.


[Закрыть]

καὶ συναθροίζονται ἄνδρες ισραηλ καὶ παραγίνονται εἰς αρμαθαιμ πρὸς σαμουηλ

καὶ εἶπαν αὐτῷ ἰδοὺ σὺ γεγήρακας καὶ οἱ υἱοί σου οὐ πορεύονται ἐν τῇ ὁδῷ σου καὶ νῦν κατάστησον ἐφ’ ἡμᾶς βασιλέα δικάζειν ἡμᾶς καθὰ καὶ τὰ λοιπὰ ἔθνη

καὶ ἦν πονηρὸν τὸ ῥῆμα ἐν ὀφθαλμοῖς σαμουηλ ὡς

εἶπαν δὸς ἡμῖν βασιλέα δικάζειν ἡμᾶς καὶ προσηύξατο σαμουηλ πρὸς κύριον

Congregati ergo universi maiores natu Israel venerunt ad Samuel in Rama

dixeruntque ei: “Ecce tu senuisti, et filii tui non ambulant in viis tuis; nunc ergo constitue nobis regem, ut iudicet nos, sicut universae habent nationes”.

Displicuitque sermo in oculis Samuelis, eo quod dixissent:

“Da nobis regem, ut iudicet nos”. Et oravit Samuel ad Dominum.

В церковнославянском переводе вместо «не понравилось» стоит более сильное выражение «и бысть лукaвъ глаголъ предъ очима Самуиловым», то есть Самуил воспринимает эту просьбу о поставлении царя как зло и грех. В Септуагинте используется термин πονηρός, «трудный», «тяжелый», «лукавый»[278]278
   В главной христианской молитве «Отче наш» слово πονηρός переведено на русский как «лукавый» применительно к дьяволу. «Και μη εισενέγκης ημάς εις πειρασμόν, αλλά ρύσαι ημάς από του πονηρού» «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».


[Закрыть], а на иврите еще жестче —, дословно «и злом (то) слово было в глазах Самуила». Такая реакция последнего из исторических судей народа Израилева вполне обоснованна. Народ требует от него невозможного, чтобы он признал правоту народов Ханаана, принял их политическую модель, неразрывно связанную с политеизмом. Фактически речь идет о фундаментальном и необратимом преступлении евреев перед Богом. Просить себе Царя значит отвергать строго трансцендентную власть Бога.

Просьба дать народу царя откровенно признается злом и в другом месте.

Но я воззову к Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя.[279]279
   Первая Книга Царств. Глава 12:17.


[Закрыть]

ἐπικαλέσομαι κύριον καὶ δώσει φωνὰς καὶ ὑετόν καὶ γνῶτε καὶ ἴδετε ὅτι ἡ κακία ὑμῶν μεγάλη ἣν ἐποιήσατε ἐνώπιον κυρίου αἰτήσαντες ἑαυτοῖς βασιλέα

Invocabo Dominum, et dabit tonitrua et pluvias; et scietis et videbitis quia grande malum feceritis vobis in conspectu Domini petentes super vos regem.

И в продолжение этой темы:

И сказал весь народ Самуилу: помолись о рабах твоих пред Господом Богом твоим, чтобы не умереть нам; ибо ко всем грехам нашим мы прибавили еще грех, когда просили себе царя.[280]280
   Первая Книга Царств. Глава 12:19.


[Закрыть]

καὶ εἶπαν πᾶς ὁ λαὸς πρὸς σαμουηλ πρόσευξαι ὑπὲρ τῶν δούλων σου πρὸς κύριον θεόν σου καὶ οὐ μὴ ἀποθάνωμεν ὅτι προστεθείκαμεν πρὸς πάσας τὰς ἁμαρτίας ἡμῶν κακίαν αἰτήσαντες ἑαυτοῖς βασιλέα.

Et timuit omnis populus nimis Dominum et Samuel; dixitque universus populus ad Samuel: “ Ora pro servis tuis ad Dominum Deum tuum, ut non moriamur: addidimus enim universis peccatis nostris malum, ut peteremus nobis regem.

Важно, что в ивритском оригинале в обоих случаях, когда речь идет о царе, используется слово «зло», «злоба» (ra’ – ), а не «грех» (hattah – ). Так же и в церковнославянской версии вместо «как велик грех» передается «яко злоба ваша велика», а во втором случае – «приложихом ко всем грехом нашим злобу». Грех – это служение «Ваалам и Астартам» [281]281
   Первая Книга Царств. Глава 12:10.


[Закрыть]. А избрание царя – именно зло, которое добавляется, прикладывается ко греху. Это важное семантическое различие ускользает в Синодальном переводе. Совершенное зло может быть трансформировано в относительное добро, и именно это происходит через сакрализацию царской власти в помазание Саула на царство. А грех – чисто негативное понятие, сопряженное с прямым возражением против Единственного. Царство – зло, но не грех. А идолопоклонничество – грех. Между ними существует тонкая связь, что мы и видим в самой неопределенности того святилища, куда приводит Саула Самуил.

Далее Самуил снова различает зло и грех, обращаясь с народу:

И отвечал Самуил народу: не бойтесь, грех этот вами сделан, но вы не отступайте только от Господа и служите Господу всем сердцем вашим и не обращайтесь вслед ничтожных богов, которые не принесут пользы и не избавят; ибо они – ничто.[282]282
   Первая Книга Царств. Глава 12:20–21.


[Закрыть]

καὶ εἶπεν σαμουηλ πρὸς τὸν λαόν μὴ φοβεῖσθε ὑμεῖς πεποιήκατε τὴν πᾶσαν κακίαν ταύτην πλὴν μὴ ἐκκλίνητε ἀπὸ ὄπισθεν κυρίου καὶ δουλεύσατε τῷ κυρίῳ ἐν ὅλῃ καρδίᾳ ὑμῶν

καὶ μὴ παραβῆτε ὀπίσω τῶν μηθὲν ὄντων οἳ οὐ περανοῦσιν οὐθὲν καὶ οἳ οὐκ ἐξελοῦνται ὅτι οὐθέν εἰσιν.

Dixit autem Samuel ad populum: Nolite timere. Vos fecistis universum malum hoc; verumtamen nolite recedere a tergo Domini et servite Domino in omni corde vestro;

et nolite declinare post vana, quae non proderunt vobis neque eruent vos, quia vana sunt;

Здесь снова утрачено важнейшее различие, ясно подчеркнутое в церковнославянском: «вы сотвористе всю злобу сию» («грех этот вами сделан»), избрав царя. Но и сделав это, ни в коем случае нельзя впадать в грех, которым является обращение к «пустоте», к «ничто», к «ничтожности» (tohu – ), чем является идолопоклонничество.

Царство для монотеистической традиции есть зло. Это поясняется и в следующем фрагменте:

И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними;

как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам, так поступают они с тобою;

итак послушай голоса их; только представь им

и объяви им права царя, который будет царствовать над ними.[283]283
   Первая книга Царств. Гл. 8:7–9.


[Закрыть]

καὶ εἶπεν κύριος πρὸς σαμουηλ ἄκουε τῆς φωνῆς τοῦ λαοῦ καθὰ ἂν λαλήσωσίν σοι ὅτι οὐ σὲ ἐξουθενήκασιν ἀλλ’ ἢ ἐμὲ ἐξουδενώκασιν τοῦ μὴ βασιλεύειν ἐπ’ αὐτῶν

κατὰ πάντα τὰ ποιήματα ἃ ἐποίησάν μοι ἀφ’ ἧς ἡμέρας ἀνήγαγον αὐτοὺς ἐξ αἰγύπτου ἕως τῆς ἡμέρας ταύτης καὶ ἐγκατέλιπόν με καὶ ἐδούλευον θεοῖς ἑτέροις οὕτως αὐτοὶ ποιοῦσιν καὶ σοί

καὶ νῦν ἄκουε τῆς φωνῆς αὐτῶν πλὴν ὅτι

διαμαρτυρόμενος διαμαρτύρῃ αὐτοῖς καὶ ἀπαγγελεῖς αὐτοῖς τὸ δικαίωμα τοῦ βασιλέως ὃς βασιλεύσει ἐπ’ αὐτούς

Dixit autem Dominus ad Samuel: “Audi vocem populi in omnibus, quae loquuntur tibi; non enim te abiecerunt, sed me abiecerunt, ne regnem super eos.

Iuxta omnia opera sua, quae fecerunt a die, qua eduxi eos de Aegypto, usque ad diem hanc, sicut dereliquerunt me et servierunt diis alienis, sic faciunt etiam tibi.

Nunc ergo audi vocem eorum; verumtamen contestare eos

et praedic eis ius regis, qui regnaturus est super eos”.

Здесь вся политико-религиозная система иудаизма представлена предельно ясно. Бог говорит: «отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними». Просить царя значит просить промежуточной инстанции между Небом и Землей. В глазах политической теологии иудеев это тождественно отказу от монотеизма. И поэтому вполне логично, что далее Бог поясняет: «и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам». «Служить иным богам» и «просить себе царя» – это почти одно и тоже.

Далее Самуил предупреждает о тех издержках, с которыми израильтяне столкнутся, если он согласится на их просьбу и поставит все-таки над ними царя. При этом Самуил пророчествует:

и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда.[284]284
   Первая книга Царств. Гл. 8:18.


[Закрыть]

καὶ βοήσεσθε ἐν τῇ ἡμέρᾳ ἐκείνῃ ἐκ προσώπου βασιλέως ὑμῶν οὗ ἐξελέξασθε ἑαυτοῖς καὶ οὐκ ἐπακούσεται κύριος ὑμῶν ἐν ταῖς ἡμέραις ἐκείναις ὅτι ὑμεῖς ἐξελέξασθε ἑαυτοῖς βασιλέα

Et clamabitis in die illa a facie regis vestri, quem elegistis vobis, et non exaudiet vos Dominus in die illa.

Господь не ответит, пока есть Царь и неразрывно связанное с ним многобожие. Очень важна здесь последняя фраза: «и не будет Господь отвечать вам тогда». Это означает, что учреждение монархии прерывает прямую связь единственного (народа) с Единственным (Богом).

Но евреи упорствуют:

Но народ не согласился послушаться голоса Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами, и мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши.[285]285
   Первая книга Царств. Гл. 8:19–20.


[Закрыть]

καὶ οὐκ ἠβούλετο ὁ λαὸς ἀκοῦσαι τοῦ σαμουηλ καὶ εἶπαν αὐτῷ οὐχί ἀλλ’ ἢ βασιλεὺς ἔσται ἐφ’ ἡμᾶς

καὶ ἐσόμεθα καὶ ἡμεῖς κατὰ πάντα τὰ ἔθνη καὶ δικάσει ἡμᾶς βασιλεὺς ἡμῶν καὶ ἐξελεύσεται ἔμπροσθεν ἡμῶν καὶ πολεμήσει τὸν πόλεμον ἡμῶν

Noluit autem populus audire vocem Samuel, sed dixerunt: “Nequaquam: rex enim erit super nos,

et erimus nos quoque sicut omnes gentes; et iudicabit nos rex noster et egredietur ante nos et pugnabit bella nostra pro nobis”.

Здесь очень важно пояснение: «и мы будем как прочие народы». Это значит: мы будем такими же, как народы «пяти царей Ханаана», народом (народ как goy – ) среди других народов, а не носителями особой – монотеистической – политической теологии (народ как ).