Текст книги "Персональная инфраструктура. Книга для тех, кто собрался на самый верх"

12. Влияние среды

Несмотря на огромную роль физиологии в формировании ценностей, она определяет далеко не всё. Человек – существо социальное: его эволюционная стратегия выживания основана на сотрудничестве с другими. Поэтому помимо базовых потребностей, задаваемых рептильным мозгом, в лимбической системе есть комплекс «социальных» инстинктов, помогающих взаимодействовать с себе подобными.

Наиболее заметная его составляющая – потребность ощущать себя частью группы, получать от ее членов признание и одобрение. Чувство «мы и они» не менее важно для формирования личности, чем разделение «я и окружающий мир».

В отношении «своих» действует вторая составляющая, так называемый врожденный альтруизм – стремление заботиться и защищать их от «чужих». Он формирует поведенческие паттерны, считающиеся социально одобряемыми во всех культурах: от заботы о семье и помощи друзьям до верности идее и готовности к самопожертвованию. В политике он проявляется в виде известной формулы «Друзьям – всё, остальным – закон», авторство которой приписывается разным авторитарным лидерам – от главы фашистской Италии Бенито Муссолини и каудильо Испании Франсиско Франко до мексиканских президентов Бенито Хуареса и Плутарко Кальеса.

Наконец, третий важный «социальный» инстинкт – чувство субординации, закладывающее иерархическую структуру общества и стремление занять в ней как можно более высокое место.

Однако этих «врожденных» механизмов недостаточно, чтобы построить что-нибудь более масштабное и продуктивное, чем стая обезьян. В любой более-менее крупной группе неизбежно возникает несогласованность желаний и, соответственно, внутренние противоречия, снижающие ее управляемость и угрожающие ее целостности. Чтобы сохранять устойчивость и функциональность, группе необходимы дополнительные механизмы, регулирующие отношения ее членов и подчиняющие их частные интересы общему благу. Речь о своеобразном аналоге лимбической системы для социальных образований – выработке и закреплении принципов, методов и поведенческих паттернов, на основе которых строится сотрудничество между отдельными элементами социального института, обеспечивается его управляемость, цельность и эффективность.

С этой точки зрения, социальные институты также обладают памятью и способны накапливать опыт. И аналогично биологическим системам, чем масштабнее и сложнее социальный институт, тем значимее этот опыт для его выживания и развития. Соответственно, возрастает и давление, которое тот оказывает на индивидов с целью принудить их к принятию и соблюдению закрепленных в нем норм.

Таким образом, социальный опыт задает второй уровень ценностей, трансформируя базовые желания в «социально приемлемые» формы и порождая новые, более сложные и абстрактные. Кроме того, он уточняет внутренние ограничители и развивает их в такие формы, как рациональные убеждения, морально-этические установки и поведенческие нормы, которые учитывают не только индивидуальные желания, но и общественное благо. Поэтому, хотя людьми движут одни и те же потребности, социальные нормы в разных культурах могут сильно отличаться. Например, в каких-то странах приемлемо многоженство, а в других оно считается преступлением. Нормы также могут меняться под влиянием обстоятельств – например, в ряде областей Германии, опустошенных Тридцатилетней войной 1618–1648 годов, церковными властями было временно разрешено многоженство.

При этом большинство людей недооценивают влияние социума – в силу того, что подчинение его правилам биологически обусловлено. Значительная часть ценностных установок формируется под влиянием социальных институтов, частью которых он является: семьи, соседей, друзей, коллег, профессионального сообщества, социальной группы, этноса, конфессии и т. д.

Однако, поскольку транслируемые обществом установки не всегда согласуются между собой, а иногда даже противоречат друг другу, человек может выбрать тот или иной поведенческий паттерн. Именно здесь и только здесь в дело вступает личный опыт, о котором мы поговорим чуть позже.

Пока же зафиксируем: конкретные формы, в которые облекаются желания и методы их удовлетворения, определяются вложенным в человека социальным опытом групп, частью которых он является.

Эти же группы – основной источник людей для его персональной инфраструктуры, а их социальный опыт – фундамент для выстраивания с ними доверительных и продуктивных отношений. Поэтому вопрос «культурной совместимости» принципиально важен для устойчивости и эффективности персональной инфраструктуры.

Этот эффект можно наблюдать на примере любого исторического или современного политика. Практически каждый из них выражает и продвигает интересы одной или нескольких социальных групп и, как правило, связан с ними происхождением, воспитанием или карьерой. Ситуации, когда сын государственного служащего и действительного статского советника становится вождем мирового пролетариата, исключительно редки и возможны только в период глубокого кризиса элит. Как правило, попытки политиков заигрывать с группами, с которыми их не связывает общий социальный опыт, заканчиваются плохо.

За исключением ситуаций, когда недостаток социального опыта компенсируется опытом персональным.

13. Личное мнение

Личный, или персональный, опыт – выводы, которые человек извлекает из результатов собственной деятельности, как положительные, так и отрицательные. В его формировании наибольшую роль играют такие стимулы, как любопытство и вознаграждение.

Любопытство – биологически обусловленная потребность познавать новое, интерес, не имеющий рациональных причин, но побуждающий взаимодействовать с неизвестными предметами и явлениями и пробовать новые формы поведения.

У подавляющего большинства высокоразвитых животных, способных создавать сложные поведенческие модели, – птиц и млекопитающих – любопытство проявляется в раннем возрасте и в значительной степени отвечает за обучение. А одна из наших важных особенностей как представителей Homo sapiens – способность сохранять любопытство во взрослой жизни. Именно ей мы обязаны большинством прорывов – от открытия Америки Христофором Колумбом до изобретения пенициллина Александром Флемингом.

Вознаграждение – встроенный в нас механизм подкрепления. Он стимулирует запоминать и воспроизводить действия, причем необязательно приносящие какие-либо вещественные результаты. Например, не только люди и обезьяны, но и многие другие животные испытывают удовольствие, выполняя новые сложные задачи, даже если это не предполагает реальных выгод, – например, играя или решая головоломки. Скорее всего, эта особенность связана с тем, что не всегда можно заранее предсказать, пригодится ли тот или иной паттерн поведения, поэтому проще его запомнить: если необходимости повторять его не возникнет, он постепенно забудется. Вот почему мозг выделяет дофамин «на всякий случай», стремясь закрепить любую форму сложного поведения.

Но наиболее очевидный механизм накопления опыта – через вознаграждение от полученных результатов, если они положительные. Или через стресс, если они отрицательные.

Иначе говоря, метод проб и ошибок.

В результате у нас в течение жизни формируются определенные поведенческие паттерны – подходы, методы и приемы, – которые в рамках какой-либо деятельности с наибольшей вероятностью приносят положительные плоды. Аналогично возникают и индивидуальные ограничители – как реакция на действия, которые приводили к негативным последствиям.

Накопление персонального опыта хорошо описывает модель, известная как «теория сознательной лестницы компетенций». Согласно ей приобретение знаний и навыков происходит в четыре стадии.

Первая – неосознанная некомпетентность: когда человек и не обладает знанием, и не знает об этом. Неожиданные открытия, прорывы и инсайты обычно случаются здесь.

Следующий этап – осознанная некомпетентность: когда человек сталкивается с определенными проблемами, но обнаруживает, что его знаний для их решения в данной области недостаточно. Эта стадия сопряжена с большим количеством ошибок и неудач, в результате которых накапливается фрустрация.

Те, у кого она трансформируется в мотивацию действовать, переходят к третьему этапу – осознанной компетентности.

Именно на этой стадии мы обучаемся и формируем новое знание – как результат целенаправленного изучения и анализа накопленного опыта.

Наконец, далее он консолидируется в неосознанную компетентность – в жизненные принципы, которыми мы руководствуемся, ставя цели, выбирая средства их достижения и образ действий. То есть мы возвращаемся к рефлексам, но уже на более высоком уровне – действуем по заданным нашим опытом программам, не задумываясь об их содержательной стороне.

14. Ценности

Таким образом, все три уровня опыта в итоге трансформируются в ценности. Первый – биологический – формирует их побудительную часть, задавая вектор желаний. Иными словами, от него зависит то, какие потребности мы стремимся удовлетворить.

Социальный опыт, с одной стороны, переводит эти импульсы в конкретную форму, с другой – задает ограничения для методов реализации. Например, стремление к власти в Средние века транслировалось в завоевательные походы, что требовало определенных компетенций как от самого человека, так и от членов его персональной инфраструктуры. В наше время и само понятие власти, и пути к ней, и допустимые методы существенно изменились.

Наконец, личный опыт дополняет эту конструкцию системой индивидуальных принципов и предпочтительных методов.

В наиболее простом варианте ценностные установки индивидуума представляются в виде дихотомической шкалы. Или, проще говоря, могут принимать только одно из двух возможных значений – «хорошо» или «плохо».

Построенное на такой системе мировоззрение не предусматривает полутонов – человек воспринимает мир черно-белым. Его суждения абсолютизированы и безапелляционны: «спорт – хорошо», «курить – плохо», «политика – грязное дело», «кто не с нами, тот против нас» и т. д.

Как правило, подобная шкала ценностей свойственна детям, в силу возраста не способным к более сложному восприятию мира, и отчасти подросткам – в этом случае она известна как юношеский максимализм. Но если взрослый человек видит мир в духе стихотворения Владимира Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо», это говорит в лучшем случае об инфантилизме, а в худшем – о наличии опасного психического состояния, известного как манихейский или антагонистический бред.

Взрослея и накапливая опыт, большинство людей уходят от черно-белого мышления, начинают мыслить относительными категориями и замечать оттенки.

На этом уровне человек уже способен не только идентифицировать явление или действие как полезное или вредное, но и сопоставить его с аналогами и альтернативами – определить его относительную ценность. Мы понимаем, что «не все йогурты одинаково полезны», «из двух зол выбирают меньшее» и что правило «враг моего врага – мой друг» работает далеко не всегда, а чаще всего не работает вообще.

Соответственно, в его системе ценностей появляются градиенты, и крайние значения оценочной шкалы приобретают вид «ценно – не ценно».

Наконец, третий, самый «продвинутый» уровень ценностных установок формируется, если добавить фактор времени.

То, что представляется нам желанным и ценным сейчас, в отдаленной перспективе может оказаться бесполезным и даже вредным. Вопреки пословице про журавля в небе и синицу в руках, краткосрочные выгоды могут легко стать причиной долгосрочных потерь. Поэтому в подавляющем большинстве ситуаций, когда необходимо принять стратегическое решение, например выбрать сферы профессиональной реализации, направления для инвестиций, партнера или союзника, в первую очередь важно учитывать то, как сравнительная ценность доступных вариантов будет меняться со временем. Соответственно, чем лучше мы оцениваем ситуации, явления и процессы в динамике, тем выше наша результативность.

То, как важна способность учитывать временной фактор, наглядно продемонстрировали знаменитые «зефирные эксперименты». Их в 1960-е годы проводил психолог Уолтер Мишель в Стэнфордском университете.

Суть заключалась в следующем – он раздавал группе детей зефирные конфеты и сообщал, что если они не съедят их сразу, а подождут его возвращения, то получат вторую порцию. Затем он выходил из комнаты на 15 минут и наблюдал за тем, кто из детей и как долго сможет удержаться от того, чтобы съесть сладость.

Проанализировав их дальнейшую жизнь, Мишель выяснил, что чем дольше ребенок удерживался от соблазна, тем больших успехов добивался впоследствии – и в карьере, и в личной жизни.

Способность предвидеть развитие ситуации и отказаться от немедленного вознаграждения в пользу большего выигрыша в будущем – ключевое отличие человека от других живых существ и важнейший фактор успешности.

Однако префронтальная кора, отвечающая за абстрактное мышление и, соответственно, за умение прогнозировать и визуализировать будущее, – эволюционно самый молодой отдел мозга.

Ее формирование завершается примерно после 20 лет. Это, собственно, и есть биологическая граница между детством и взрослой жизнью – когда человек приобретает способность не просто задумываться о долгосрочных последствиях своих действий, но и планировать их.

Или не приобретает – в этом вопросе в человеческой популяции наблюдается значительная вариативность. Многие люди предпочитают жить краткосрочными целями, не заглядывая далеко в будущее, – это и трудно, и не сулит немедленных выгод.

Однако те, кому это удается, начинают оценивать окружающие события и собственные поступки с точки зрения не только немедленной ценности, но и долгосрочных последствий. И соответственно, осознавать, что иногда важно ограничить себя на оперативно-тактическом уровне, чтобы получить стратегическое преимущество. Соответственно, их шкала оценки приобретает дополнительное измерение: «целесообразно – нецелесообразно».

Так появляются «ценности» в общеупотребительном смысле – система принципов и правил, которая накладывает определенные ограничения на наше целеполагание и выбор способов получения результатов. Однако взамен мы получаем способность к долгосрочному стратегическому планированию и решающее преимущество над теми, кто продолжает подходить к событиям по принципу «ценно – не ценно».

15. Интересы

Следующий компонент, который «я» принципала закладывает в основу персональной инфраструктуры, – интересы: сферы деятельности, которые привлекают его больше всего и в которых он с наименьшими усилиями достигает наибольших результатов.

Интересы характеризуются двумя параметрами: уровнем и направленностью.

Уровень интересов – показатель мотивации к каким-либо видам деятельности. Его основу составляет система потребностей и желаний, которые, как было сказано ранее, в основном обусловлены биологически и социально и в меньшей степени определяются индивидуальными причинами.

Направленность интересов – показатель того, какие именно сферы деятельности привлекают принципала: где он может получить максимальную отдачу на единицу вложенных усилий и добиться наибольшего возможного результата. Ее формируют два фактора.

Врожденные (природные) таланты и способности. Они определяют базовые подходы к тому, как именно человек добивается результатов.

Приобретенные качества – компетенции, опыт и на более высоких уровнях социальной пирамиды связи и репутация. Они отвечают за конкретные способы, с помощью которых человек реализует свои интересы.

16. Потребности и желания

Согласно классическому определению потребность – психологическое или функциональное состояние, характеризующееся ощущением недостатка чего-либо. Соответственно, потребности могут быть постоянными или зависеть от конкретной ситуации, носить объективный характер или существовать только в воображении; наконец, они могут быть удовлетворены окончательно или только временно.

Потребности – главный драйвер человеческой деятельности как на индивидуальном уровне, так и на уровне социума. При этом, как известно, потребности безграничны, в то время как ресурсы для их удовлетворения ограничены. Это базовое противоречие образует фундамент современной экономики и цивилизации – раз все потребности всех людей удовлетворить невозможно, необходимы механизмы, позволяющие распределить между ними имеющиеся ресурсы. Желательно способом, который бы устроил большинство или хотя бы не вызвал активного противодействия.

Первую удачную попытку систематизировать потребности и связать их с деятельностью сделал американский психолог Абрахам Маслоу. В 1943 году он опубликовал работу «Теория человеческой мотивации», в которой сформулировал концепцию, известную сегодня как иерархическая модель потребностей, или пирамида Маслоу.

С тех пор появилось несколько других теорий мотивации, но пирамида Маслоу по-прежнему пользуется широкой популярностью. Для наших нужд ее будет вполне достаточно.

Согласно Маслоу, потребности можно разделить на семь категорий:

• физиологические потребности: еда, вода, защита от холода, достаточный сон и т. д.;

• потребности безопасности: физической, экономической и социальной;

• социальные потребности: принадлежность к группе, признание и любовь;

• потребность в уважении: статус, авторитет, власть;

• интеллектуальные потребности: получение новых знаний, опыта, впечатлений;

• эстетические потребности: красота и гармония;

• потребность в самоактуализации: реализация своих целей, способностей, развитие личности.

Несложно заметить, что перечисленные категории потребностей хорошо коррелируют с тремя слоями опыта, формирующими личность. Так, биологический опыт отвечает за базовые биологические и социальные потребности, опыт социума – за потребность в уважении, индивидуальный – за все, что относится к саморазвитию и самоактуализации.

Соответственно, потребности низшего порядка возникают под действием базовых инстинктов, социальные – социальных, а высшие – результат интеллектуального и духовного развития отдельной личности.

С одной стороны, чем ниже уровень потребностей и порождаемых ими желаний, тем короче нейронные связи до центров удовольствия в лимбической системе мозга, тем быстрее достигается удовлетворение и мы испытываем удовольствие. Многократно проходя этот путь, нервные импульсы закрепляют эту связь и как бы протаптывают эту дорожку, делая ее приоритетной, то есть поддерживая высокую мотивацию к удовлетворению именно этих потребностей. С другой – простые материальные желания имеют ряд серьезных недостатков, которые необходимо учитывать, формируя персональную инфраструктуру.

Во-первых, в силу простоты они относительно быстро насыщаются, то есть краткосрочны по своей природе. По этой причине они эффективны на тактическом уровне, но очень ограниченно пригодны для формирования долгосрочных стратегических интересов, то есть таких, для реализации которых необходима серьезная персональная инфраструктура.

Во-вторых, вне зависимости от масштаба они часто мешают осознать желания более высокого порядка.

Теория Абрахама Маслоу до сих пор популярна, потому что она проста, наглядна и основывается на интуитивно понятных постулатах. Главный из них формулируется следующим образом: пока не удовлетворены потребности более низкого уровня, потребности более высокого уровня для человека будут неактуальны. Именно поэтому эту теорию и называют пирамидой.

Отсюда неявно вытекает и второй постулат: если потребности низкого уровня удовлетворяются, тогда актуализируются желания более высокого уровня.

На первый взгляд звучит логично и убедительно. Если рассматривать человечество в целом, эти утверждения подтверждает статистика.

Но это не делает их истинными применительно к конкретной личности.

Первый постулат легко опровергнуть многочисленными примерами, когда люди преследовали высокие цели, не обладая даже самым необходимым, – отказывались от богатства, статуса, рисковали свободой и жизнью во имя абстрактных идей. Более того, такие люди неожиданно часто оказывались невероятно успешными с точки зрения как масштабов деятельности, так и полученных результатов – если, конечно, оставались в живых.

Что касается второго постулата, то удовлетворение базовых потребностей отнюдь не гарантирует, что в человеке проснутся желания более высокого порядка. Наоборот, это часто мешает их осознать и, соответственно, реализовать, поскольку дает более быстрое и сильное эмоциональное подкрепление. В результате многие оказываются в ловушке: чем больше они приобретают, тем меньшее удовлетворение испытывают, что побуждает их наращивать количество или масштаб желаемого. Возникает классическая петля с положительной обратной связью, на основе которой и формируются зависимости: от любви к алкоголю или сексу до болезненной страсти к коллекционированию суперкаров, предметов искусства или дорогой недвижимости.

Это не значит, что базовыми потребностями следует пренебречь. Напротив, для формирования персональной инфраструктуры крайне важно, чтобы они были удовлетворены.

Причем своевременно.

Базовые потребности диктуются природой и, соответственно, привязаны к определенным этапам жизненного цикла. Например, между 20 и 30 годами, на пике физической формы и здоровья, интересы часто смещены в сторону успеха у противоположного пола. В 30–40 лет, когда начинаются прорывы в конкурентной борьбе, когда приходят слава и признание, может возникнуть тяга к статусному потреблению, например увлечение дорогими автомобилями. После 40 человек больше задумывается о стабильности и комфорте, что выражается, например, в покупке недвижимости. В более же зрелом возрасте увеличивается доля иррациональных поступков, не служащих удовлетворению какой-либо явной потребности, – от покупки самолетов, вертолетов и яхт до коллекционирования произведений искусства или разведения лошадей.

Однако, если соответствующие запросы не удовлетворить в период, отведенный для них природой, возникает состояние, известное как «незакрытый гештальт».

Понятие «гештальт» ввел в 1890 году австрийский философ Христиан фон Эренфельс. На русский язык его можно перевести как «законченная форма», «целостность». В современной психологии им обозначают целостный феномен – ситуацию или явление, несводимое к сумме его частей.

В 1927 году советский психолог Блюма Зейгарник, обедая в кафе со своим учителем, немецким психологом Куртом Левиным, заметила, что официанты прекрасно помнят заказы посетителей, которые еще не расплатились, но сразу же забывают о завершенных.

Это явление получило известность как «эффект Зейгарник» – незавершенные ситуации (они же – незакрытые гештальты) обладают гораздо большей устойчивостью, чем завершенные.

Дальнейшие исследования подтвердили, что незакрытые гештальты, оставаясь в памяти, создают психологическое напряжение, которое со временем может серьезно исказить наше мировосприятие и целеполагание. Особенно если речь идет о травмирующих ситуациях – неудачах в личной жизни, карьере или бизнесе. В итоге некоторые люди начинают постоянно возвращаться в мыслях к событиям прошлого, которые привели их к невозможности получить желаемый результат. Другие неосознанно пытаются повторить их в настоящем. Например, те, кто в молодости не пользовался успехом у противоположного пола, в зрелом возрасте начинают вступать в беспорядочные связи; те, у кого были материальные затруднения, – тяготеть к избыточной роскоши и демонстративному сверхпотреблению. Однако, как правило, удовлетворения не наступает, поскольку самой потребности уже нет – только ее психологический отпечаток.

В контексте персональной инфраструктуры базовые желания важны лишь в одном смысле – их нужно удовлетворять, и по возможности своевременно. В противном случае вместе с интересами человека в инфраструктуру могут попасть и его незакрытые гештальты, что приведет к серьезным искажениям, снижающим продуктивность.

Гораздо важнее здесь основывающиеся на базовых желаниях потребности более высокого порядка: в признании, уважении, самореализации и самоактуализации – поскольку они не только определяют уровень мотивации, но и существенно влияют на направленность интересов.

И соответственно, делают то же самое в отношении ее персональной инфраструктуры.