Текст книги "Паблисити эджент"

Мне в плечё вцепился Петька, да так сильно, что я очнулся от этого тошнотворного созерцания и, сграбастав его в охапку, затащил за штабель каких-то брёвен, следом за нами юркнул и Ялдыга.

– Это чего тут творится мужики? – Клацая зубами произнёс Петька, мы с Михалычем переглянулись.

– Массовое помешательство. – Выдал колдун.

– А я тебе говорил, что они существуют, вот они, опились неизвестно чего и такие дела вытворяют. – Затараторил я.

– Вы это о чём? – Тут же насторожился Петька.

– Да вот, Пётр Фёдорович, завелась тут у нас в городе одна фирма, «Скрипичный ключ» называется, чаем торгует, с кое какими добавками, способными сделать из человека послушную, и самое главное идейную боевую единицу, только с зомбями не путай, эти, с позволения сказать, люди, вполне социально адаптированы, адекватны и жизненно активны. То есть днями по тёмным углам не сидят, от солнечного света не прячутся, и ночами на охоту не выходят, на луну не воют, а живут своей привычной жизнью, пока им команда не поступит, а уж как эта команда поступает, понятия не имею.

– Я имею. – Ответил Ялдыга. – Я же в отличие от тебя телевизор смотрю, так там сейчас столько рекламы все различного чая идёт, что голова кругом, и самое интересное, всё очень дёшево, почти даром, можно сказать.

– М-да, – добавил Петька – и чай вообще-то не плохой.

Мы притихли, я высунулся из-за штабеля брёвен, понаблюдать, чего там делают эти люди, они как ни странно с площади не расходились, стояли кучками, разговаривали между собой, и не обращали никакого внимания на загорающиеся дома и изредка бабахающие бочки с керосином.

– Так вы считаете, в рекламных роликах что-то есть, и после просмотра одного из них, все эти люди вдруг подорвались, пришли сюда и разорвали в клочки какого-то мужика? Не может быть, ролики эти давно идут, и всё это могло произойти раньше, но ведь не произошло.

– Да всё очень просто Петь, сидит на телестудии какой-нибудь чайный адепт и ставит нужную рекламу в то, или иное время, куда заложена та или иная информация. – Петя сглотнул.

– А ты его знаешь, этого адепта?

– Нет Петь, это всего лишь пример. Всё можно сделать ещё проще, ведь существую сотовые телефоны, один звонок и….

– Тогда…, тогда почему их так немного, ведь чай пьют тысячи людей….

– А вот в этом вся загвоздка, что бы накрыло как можно больше человек попробовавших их зелья, нужно оружие массового поражения, способное одурманить абсолютно всех, за ним-то ребята из «Скрипичного Ключа» и охотятся. Правда оно уже было в их руках, но известный тебе террорист Эррат Яссин, сумел каким-то образом умыкнуть его и переправить к нам, в Россию, да не просто в Россию, а конкретно в наш город.

– Почему в наш? – Почти шёпотом спросил Пётр.

– Родился он тут. – Зло пошутил я, но Петя…, да вы и так знаете.

– Так этот Яссин наш….

– Тебе про оружие совсем не интересно?

– Како…, ах да, это…, массового поражения, и что за оружие?

– Некий музыкальный инструмент, во всяком случае, так мне сказал сам Эррат.

– Музыкальный инструмент?! – Теперь даже Петя засомневался.

– Прошу меня извинить за то, что прерываю вашу беседу, – влез Ялдыга, всё это время наблюдавший за толпой – но адепты «Скрипичного Ключа» снова зашевелились, похоже, они собираются спалить вон тот дом, может там твой доктор засел?

– Где?

– Вон тот слева. – Несколько человек подкатили бочку, надо полагать с соляркой, к небольшому домику, открутили пробку и, опрокинув её, стали с равнодушным видом наблюдать, как её содержимое затекает под строение, а ещё пара адептов в сторонке мастерили факелы. Хм, странно, если бы они ей дом облили, тогда да, занялось бы здорово, а так, в этой луже можно спокойно горящие факелы тушить.

– Михалыч, я сейчас попробую пробраться к дому с другой стороны, а ты это…, пригляди за нашим другом. – Кивнул я на Петьку.

– Валяй, только без геройства, нам со всей этой ордой вряд ли справиться. – Это я прекрасно понимал, попадись мы им на глаза, как в плохих фильмах про зомби-апокалипсис не будет, они не зомби, они…, чёрт знает что они такое.

Перемахнув через забор, пробежав пару участков насквозь, я засел за одним непонятным строением, отдалённо напоминающим летнюю беседку, только всю заваленную садовым инвентарём. Дом был как на ладони и те, кто хотели его спалить, тоже. Два мужика и одна старуха бдительно стерегли окна и двери, во всяком случае с той стороны, которая была мне доступна, в самих окнах не было видно никакого движения, все они были плотно занавешены. Я изо всех сил пытался придумать, как мне туда попасть, или хотя бы дать знак доктору, если там и, правда он, что я тут и готов ему помочь. Остаётся вопрос как и чем? Засветить камушком в окно? Так он и высунется под «дружественные» взгляды и «радостные» крики своих преследователей. А что ещё я могу придумать? Ничего и потому я подобрал камень поувесистей и засветил им одному из охранников стоящих с задней стороны дома, прямо по голове, дядя не долго думая, схватился за голову, покачнулся, упал на колени и бухнулся лицом вниз. Откуда взялись камни спрашиваете? Ландшафтный дизайн великая вещь, если использовать его компоненты по назначению, а не для засорения своего участка всякими альпийскими горками, хе, выдумают же, альпийская горка в нашей низменности. Вы хоть в Альпах бывали? Вы хотя бы понимаете, что разница в высоте между ними и нами в три тысяч метров? Там, высоко в горах, трава наискуднейшая, там одни козлы и альпинисты, тогда чего вы их в свои огороды не тащите?

Мне хватило одной минуты добежать до дома, высадить окошко в сенях, влезть в него, сшибить со стола стеклянные банки и угодить ногой в пустое ведро, как обычно некстати стоящее на дороге, ведро, конечно, загрохотало, но доктор носу из горницы не высунул. Спрашивается почему? Я начал лихорадочно соображать и сразу выдал два варианта. Вы представляете, оно как-то быстрее думается, когда ты носом чуешь, что вот-вот полыхнёшь вместе с домом. Соляркой или чем там ещё, воняло так, что глаза резало, наверное адепты «Скрипичного Ключа» плеснули под дом ведро нашатырного спирта, новый вопрос, где они его взяли? И тут же ответ, в садовом товариществе как-никак доктор проживает, вот он и приволок ведро нашатырного спирта для своих докторских нужд. Жаль эта вонь адептов в чувство не привела, а как знатно бы было…, чёрт, как же глаза режет.

– Эй Павел Сергеевич, простите, что беспокою вас в столь неурочное время, но у меня к вам дельце имеется, совершенно не требующее отлагательств. – Простите за словоблудие, когда мне страшно, я частенько всякую хрень несу. – Пал Сергеич! Алло! – Доктор упорно молчал. Честно сказать дёргать за ручку двери совершенно не хотелось, потому как представился мне вариант догадки номер два, к двери привязана верёвочка, которая, в свою очередь прихвачена петелькой к чеке гранаты, противопехотной, осколочной, ударно-дистанционной такой железке, способно изрешетить десяток таких как я в долю секунды. Что за дела, куда ни кинь, всюду клин.

– Доктор! Это Репин! Пациент ваш! Вы хотя бы там!? – Это был вариант номер один, но доктор и его отверг, то есть смолчал. – Я вхожу! – И медленно потянул ручку двери.

– Стой! – Раздалось как выстрел из передней. Я замер. – Репин, это правда вы?

– Я. – По вискам у меня тёк пот. – Дверь можно открывать?

– Конечно можно.

– А там ничего не взорвётся?

– Не взорвётся. – Я снова потянул дверь. – Во всяком случае, – я резко отдёрнул руку – взрываться тут особо не чему.

– Чёрт. – И вошёл.

– Это и правда вы. – Павел Сергеевич с облегчением опустил оружие, простой, но тем не менее весьма убойный дробовиквик. – Как вам удалось проникнуть в дом Василий Александрович? Тут же кругом эти, я даже не знаю как их назвать.

– Честно сказать чудом.

– А выбраться так же можно? – В его голосе было столько надежды, что врать я не стал.

– Не знаю, скорее всего, вряд ли. Вы мне вот что скажите, почему ваши «гости» не ворвались к вам в дом и не сделали с вами тоже, что сотворили с вашим приятелем? И кто он такой…, был, если не секрет. – Кморин молча подошёл к окну, пальчиком немного отодвинул занавеску и, глянув во двор, быстро отошёл в центр кухни.

– Я сейчас с ума сойду. – Он закрыл лицо руками и резкими движениями растёр его. – Как такое может быть Василий Александрович в наше время, в двадцать первом веке? А? Кто бы сказал, что такое возможно, ни за что не поверил. Нет, как биолог я теоретически могу себе такое представить, но вот так…, – он ткнул рукой в сторону площади, где разорвали на куски его приятели или друга – НИ ЗА ЧТО! А где спецслужбы?! Где наше хвалёное ФСБ? Хотя, что это я? Я же сам им липу подсунул.

– Какую липу? Эта та бумага с анализом моей крови?

– Да. Напиши я точную формулу, они бы никогда не поверили.

– Почему?

– На земле не существует таких веществ, которые были в вашей крови.

– Но почему вы мне об этом не рассказали?

– Ваши симптомы, они были столь необычны, и практически не возможны, что я решил сначала сам провести все анализы, ну…, что бы избежать ошибки и…, это же открытие понимаете?

– Неужели нобелевка забрезжила? – Усмехнулся я. Доктор уселся на лавку, поставил ружьё между колен, облокотился руками о ствол и кивнул. – Ну хорошо, а потом?

– Потом я повстречал вас в коридоре больницы и понял, что вы сами ни черта не знаете, и решил подождать немного, перепроверить ещё раз, а там уж и сообщить куда нужно. Я даже попытался навести о вас справки, кто вы, где работаете и всё такое, но вместо ответа ко мне пришёл очень странный человек и очень убедительно попросил никому, ничего не говорить. Этого человека звали Эррат, и я думаю, вы его знаете. – Я кивнул. – Тогда вы понимаете, почему я не смог ему отказать.

Буквально на следующий день явились товарищи из соответствующих органов, я им выдал липовый анализ веществ находившихся в вашей крови, сделал анализ крови Людочкиного отца, который они принесли с собой, там как раз обнаружилась та дрянь, что вы принесли мне несколькими днями ранее. Состав вашей крови и крови Протасова особо не отличался, так что подделать его было легко, достаточно было выкинуть пару элементов. Всё это я отдал им и стал ждать, когда специалисты из ФСБ разоблачат мою филькину грамоту, и придут за мной, но вместо чекистов ко мне явился этот…, Пехкавор. – Доктор переменился в лице и крепче стиснул ствол ружья. – Сначала таким интеллигентным показался, обходительным…, знаете Василий Александрович, это демон, а я в них не верил, а они оказывается есть. Воплоти.

– Мне Лида рассказывала, что вы с ним куда-то ушли, куда? – Кморин замотал головой.

– Не спрашивайте, всё равно не отвечу, скажу только, что проклял тот день когда Протасов уговорил меня положить вас в моё отделение. – Он замолчал на секунду, но быстро собрался и выпалил на одном дыхании. – Я отдал ему вашу кровь, что брал для анализов, и рассказал всё, что знаю о вас, об Эррате, Протасове, я не мог не рассказать, такой боли просто не вынести, хотя он мог и не причинять мне её, он мог просто прочитать мои мысли и всё!

– Успокойтесь, подумаешь кровь…

– Подумаешь!? Да вы знаете, что они могут теперь с вами сделать!?

– Что?

– Всё! Абсолютно всё! Поймите они не люди, они как с другой планеты, и знания их намного превышают наши, а их опыт в принуждении человека к покорности вообще не имеет себе равных, а уж боль они могут причинить такую, что и самому лютому врагу не пожелаешь!

– Да не орите вы в самом деле, а то вломятся эти…

– Не вломятся.

– Почему?

– А вот. – Он встал, вытащил из-под кровати ящик и, поставив его на стол, откинул крышку. – Смотрите, эту вещь дал мне Эррат, когда освободил меня из лап Пехкавора, предварительно раскатав его в лепёшку. Он сказал, пока этот ларец со мной, ничего плохого произойти не сможет, может врал, может нет.

– Когда это было?

– Возможно дня четыре назад, точнее сказать не берусь, после пыток этого урода в голове всё перемешалось. – Значит, не сгорел Эррат на работе? Чего-то в этом духе я ожидал, если Кморин конечно дни не перепутал.

Я пригляделся к эльфольку и заметил, что крышка у него приоткрыта.

– А кто его открывал?

– Я. Интересно стало, что это за штука такая, которая способна меня от таких монстров уберечь.

– Открыть ларец не возможно, как вам это удалось?

– Сам не знаю, залюбовался им, это же настоящее произведение искусств, шедевр если хотите. Уж поверьте мне, я не всю жизнь мечтал доктором стать, мой отец, дед, прадед, дядя, все они были художниками и ювелирами и меня, соответственно готовили к этой профессии, так вот, что я вам скажу, это удивительная вещь, и работа мастера просто потрясающая. Одного только не могу понять, когда его сделали.

– Что в нём?

– А вот. – Доктор аккуратно открыл ларец и достал из него музыкальный инструмент из чистого золота с серебряными струнами, чем-то похожий на лиру.

– Что это? – Удивлению моему не было предела, я даже о фанатиках за окном на секунду позабыл.

– Это фОрминга, древнейший музыкальный инструмент из семейства лирообразных, по легендам сам Аполлон играл на подобном, хотя в большинстве известных нам изображениях его упорно рисуют с лирой. Наверно она просто красивее.

– Это да. – Изящности инструменту, явно не доставало, но было в её грубых, даже можно сказать примитивных формах, нечто притягивающее, этакое первобытное совершенство. Я хотел коснуться её, но Кморин перехватил мою руку.

– Я думаю не стоит, после того как я взял пару аккордов, вся эта свистопляска – он ткнул пальцем за окошко – и началась. Буквально через полчаса явились первые одурманенные, я даже попытался им управлять, эта вещь оказывается производит на них просто магическое действие, они становятся послушными до безобразия, но когда их стало больше, всё начало выходить из-под контроля и единственное чего мне удалось добиться, так это запретить им сюда входить.

– А тот человек, которого они порвали, кто он?

– Сергей? Водитель, он мне солярку привёз.

– Такое количество? Зачем? – Внутри меня росло нехорошее подозрение. – Вы хотели всех их сжечь?! – Доктор молчал. – Они же люди! Вы наверное совсем сума съехали…

– Они не люди! Они фанатики, вы сами видели, на что они способны!

– Доктор! Ты псих!

– Да не орите вы! Я уже понял, что это не вариант! Спалю я эту горстку, а остальные!? Сколько там их!? Тысячи! Десятки, а может и сотни!? Что я с ними сделаю!? Всех не сожжёшь. – Я недоверчиво закрутил головой, не представляю, что должно случиться с человеком, что бы он решился на такое.

Он аккуратно начал укладывать инструмент обратно в эльфольк, как недалеко от дома прогремел взрыв. Несколько стёкол в окнах со звоном треснули и посыпались в комнату, а я, инстинктивно пригнув голову, заметил как форминга вылетела из дрогнувших рук Кморина, и ударилась об пол одним из своих рогов.

По пространству разнёсся низкий, протяжный, выдавивший из лёгких весь воздух звук. Всё вокруг на какие-то мгновения замерло, потеряло цвет, сделалось спрессованным, сжатым как пружина, в которой чувствовалась такая сила, которая способна вышвырнуть с орбиты даже Юпитер.

Я увидел выпученные глаза Кморина, изумлённо смотрящие на свои скрюченные руки, искривлённый рот, замерший в немом крике, всё это показалось мне застывшей маской смерти, в которой я разглядел надвигающуюся катастрофу.

Через долгую, похожею не вечность секунду, когда ты уже сам хочешь, что бы всё ЭТО, наконец, закончилось хоть как-нибудь, мир взорвался!

На улице взвыли одурманенные люди и повалились на землю, зажав уши руками, а затем они впали в безумство как гении, услышавшие в божественном произведении фальшивую, да нет, не просто фальшивую, а НАМЕРЕННО ФАЛЬШИВУЮ НОТУ!

Невдалеке рвануло несколько бочек с соляркой, обдав жидкой волной пламени близлежащие дома и людей, вопли боли выстрелили в воздух и по улице забегали живые факелы, но никто их не тушил.

Кморин подхватил формингу, критически оглядел её и сунул обратно в эльфольк.

– Может, они в себя приходят? – Стоя у окна спросил я. Рядом материализовался доктор.

Во двор дома влетел полыхающий человек, сшиб одного из сторожей, ударился о сарай и, повалившись на землю, завертелся юлой рядом с лужей солярки.

– Надо уходить. – Сказал он, отворачиваясь от горящего, живого факела, сторожа кстати, на него внимания мало обращали. – Дом напротив уже вовсю горит, ещё несколько минут и вспыхнет мой. Давайте что-то решать Василий Александрович.

– Дробовик заряжен?

– Там всего два патрона с дробью на уток.

– А кто же тогда в председателя из снайперской винтовки стрелял, а потом из калаша садил?

– Это Паша, его Эррат привёл, он вроде вас, одурманиванию не подвержен, тоже пытался раскопать, откуда у этой дряни ноги растут, даже в милицию обращался, только толку? Выслушали, поржали, и в клинику послали, психиатрическую.

– Ну да, бывает. Да и кто в такое поверит? Вы поглядите на него, – указал я доктору на одного индивидуума стоящего под окном – взгляд ясный, лицо адекватное, на улице мимо пройдёшь и не подумаешь что одурманенный.

– Отойдите от окна, нечего их провоцировать. И вообще, чего мы тут разглагольствуем, пора сваливать, как говорят некоторые наши сограждане с заниженной планкой социальной ответственности, что впрочем, не мешает некоторым из них быть патриотами.

– Вы это о ком?

– Да так, знаю одного бандита который детям помогает, безвозмездно. Василий Александрович, – резко сменил тон Кморин – давайте в конце концов выбираться отсюда!

– Как!? Они весь дом окружили! Только высунемся и…

– Пусть попробуют. – Доктор решительно перехватил дробовик.

– Я как-то не дошёл ещё до такого, что садить по людям из ружья.

– А я дошёл, и вам советую поскорее дойти…. – На улице снова рвануло и поднялся какой-то гомон. Доктор метнулся к окошку и, приоткрыв занавеску, припал к щели. – Похоже, зря я уронил формингу.

– А в чём дело?

– Непонятно, они как-то стали себя по-другому вести, более возбужденно, что ли. Ой, а это кто? Вы случайно сюда не с поддержкой пришли?

– ЧЕГО!? – Я бросился к окну полный самых плохих предчувствий и они меня не обманули, по улице нёсся белый как мел Петька, а за ним летела молчаливая толпа одурманенных нелюдей, и остались буквально секунды до того момента как они его схватят. Я рванул к выходу, но доктор вцепился мне в руку и затараторил:

– Это хороший шанс Василий Александрович, пока он отвлекает их на себя, мы можем уйти с меньшими потерями, может даже, убивать никого не придётся. – Я посмотрел ему в глаза, доктор боялся, не до беспамятства, не до безумия, но боялся по животному, то есть окончательно, такой страх не преодолеть, не изменив себя в корне, что тоже практически не возможно. Что же этот Пехкавор с ним такое сделал? Пехкавор, складной человек, так кажется переводится, или нет? Если выберусь, нужно будет у отца спросить.

– Если сейчас не отпустишь, я точно тебя убью. – Доктор убрал руку.

– Это глупо!

– Дай сюда. – Выдернул я у него из рук дробовик и толкнул плечом дверь, но она не поддалась. – Что за чёрт? Когда успели? Я даже не слышал.

– Что такое?

– Дверь, похоже, подпёрли.

– Скорее в окна! – Окошки один за другим начали закрывать чем-то вроде щитов.

Я бросился к одному из них, высадил створки и, опёршись ногой в только что прислоненный щит, с усилием толкнул его, доски отлетели, кого-то там накрыв и я вывалился наружу, сразу несколько рук вцепились в меня. Прижав руки с дробовиком к телу, я резко повёл плечами, встал на одно колено и сделал кувырок вперёд, избавляясь от оставшихся цепких лап и не обращая внимания на тихое бормотание, я рванул вслед за уносящейся толпой. Даже не выматерился никто, право слово, нелюди.

Выбежав на улицу, я увидел, как кто-то из одурманенных схватил Петьку за шиворот, тот дёрнулся слишком резко, потерял равновесие и, оступившись, полетел на землю. Ещё секунда и толпа могла поглотить его, но откуда ни возьмись рядом с Петькой появился Ялдыга, он вздёрнул его на ноги, толкнул в спину, придав ускорение, и в одиночку пошёл на толпу. Если бы я не знал, на что способен этот старый согибатель подков, я бы сказал, что он самоубийца, но я знал. Но так же знал, каким бы сильным бойцом он ни был, и сколько бы лет он ни служил Живе, в одиночку ему не справиться, нам тут и вдвоём не справиться и втроём, с толпой в полторы сотни человек поодиночке лучше не справляться, особенно с такой толпой, которая ничего не боится.

Ялдыга тем временем сошёлся с первыми дыдорами и те полетели вверх тормашками в разные стороны, три, пять, семь, но это не могло продолжаться бесконечно, толпа начала обтекать колдуна и потихоньку захлёстывать. Петька тем временем в нерешительности застыл на месте, не зная драпать ему, или броситься на помощь колдуну. На мой взгляд, бежать без оглядки, было бы самым верным решением, и вовсе не потому, что Ялдыга начал закручивать «водоворот», угодив в который он вполне мог вынырнуть из него через несколько часов с вывихнутыми суставами и поломанными костями, а ещё и потому, что «водоворот» достигнув дна, непременно закончится и, что тогда предпримет Ялдыга, один Бог знает. Да ещё я, возможно.

К нерешительному Петру тем временем подобрались двое одурманенных, сцапали за руки и стали их выкручивать, он потоптался немного и наконец сделал то, чему я его когда-то учил долгих три часа. Потраченные мною нервы дали таки свой результат, хотя и не совсем тот, на который я рассчитывал. Петька в место того что бы шагнуть назад, переступив ногу своего противника, тем самым вывести его из равновесия, шагнул вперёд, и вывел из него сразу всех, включая себя любимого. Чёрт с ним, сам как-нибудь разберётся, а мне надо Ялдыге помочь, похоже, его «водоворот» не достигнув дна, не справился с количеством «воды» взятой в оборот. Седая голова всё реже и реже всплывала средь голов его противников, ещё полминуты и толпа его просто задавит числом.

А что я делал всё это время? Ну, я расправился со сторожами стерёгшими дом доктора, теперь эскулап мог спокойно ретироваться в почти любом выбранном им направлении, и забыть всё как страшный сон. Потом я потерял дробовик, отмахиваясь им от ещё нескольких облемутов неожиданно выскочивших на меня из чьего-то двора, потом я закатил бочку солярки в загоревшийся забор, и ещё успел отбежать подальше, прежде чем херануло. А херануло знатно, я даже и не предполагал, что они так здорово взрываются. Одно меня смущало во всей этой кровавой бредятине, морду бить приходилось не только добрым молодцам, но и божьим одуванчикам, и красивым девушкам, и сопливым подросткам, как там Михалыч справляется? Хотя ему должно быть немного легче, всё-таки он старше любого из нападавших.

Бочка взорвалась, раскидав добру часть толпы, я выдернул колдуна из драки и проорал ему в ухо, что нужно делать ноги или хотя бы выбраться из горящего дачного посёлка, но глянув на него более внимательно понял, далеко он не убежит, а тащить его у меня просто сил не хватит. Дело в том, что входя в транс боя он троекратно увеличивал свой вес, и поднять, а уж тем более тащить почти двести килограмм на себе я не в состоянии, я же не он, я только учусь.

Дотащив Михалыча до дома Кморина, я усадил его на крыльцо и огляделся, одурманенные после взрыва, в большинстве своём потеряли к нам интерес, лишь редкие персонажи порывались бежать за нами, но с ними мне удавалось справиться. Забежав в дом, я открыл ящик и увидел, что доктор не захватил с собой эльфольк, с замиранием сердца я откинул крышку и заглянул внутрь, инструмент, слава Богу, был на месте. Не знаю почему, но я точно понимал, что без него мы из посёлка не выберемся, да и оставлять его врагу, как-то не по Русски что ли, да и сил сколько потрачено, и людей из-за него положено….

С улицы послышался шум возни, я высунулся из окна и увидел как два дыдора пинаю моего деда ногами, а третий передёргивает затвор дробовика с явным намереньем прострелить Ялдыге голову. Я прекрасно понимал, что ни выбежать в дверь, ни выскочить в окошко не успеваю и потому, внутренне похолодев, ударил по серебряным струнам золотой форминги, на которой по преданиям играл сам Аполлона, и….