Текст книги "Сам по себе мальчик"

Дышите ровнее

Доктор посоветовал мне поменьше нервничать. Прекрасный совет, док! Правда, это, как бы сказать, не только от меня зависит. Вы уж и всех остальных тогда тоже предупредите.

Чтобы, например, пришел я в банк, а там очередь и только одно окошко работает. Подхожу к менеджеру – видите ли, в чем дело, мне нельзя нервничать, а у вас такая ситуация, что могу не сдержаться. И менеджер срочно по селектору – внимание! У нас ситуация! Пришел человек, которому нельзя нервничать! И все сразу как забегали, как заобслуживали – вы не успели понервничать? Слава богу, пронесло!

Запретили мне нервничать? Ну, смотрите, доктор, я вас за язык не тянул. Вот телефон, звоните моему начальнику. А то я что-то нервничаю из-за денег. Вы ему только скажите, что нельзя, мол, сотруднику волноваться. Он сразу зарплату прибавит, начальнику-то и в голову не приходило, что я такой чувствительный. Да я тут списочек телефонов оставлю – автосервис, домоуправление, налоговая. Просто поставьте их в известность. Я бы и сам позвонил, но боюсь, не сдержусь – а мне ж нельзя.

С женой сам поговорю. Жена, скажу, вот справка, так что теперь новые правила, записывай. Никаких звонков: «Ты где, когда будешь?» А то могу начать. Если задержался или ночью не пришел – молись, чтобы эта причина была заурядная, не вызывающая волнения. И не провоцируй, оставь котлеты на плите, записочку там с сердечками и спи. И детям скажи, папе, мол, нельзя, не лезьте к нему. Ждите, когда сам придет. Помалкивайте и улыбайтесь. Ну и там разговоры эти – шуба, мама, ремонт – до лучших времен. Врач запретил, не каприз какой-нибудь.

Да, доктор, чуть не забыл, в управу позвоните, что завелся на районе такой особый гражданин, такой, можно сказать, медицинский феномен – не положено ему нервничать. Ничего не долбим, трубы меняем, только когда он уедет в отпуск, график придет позже. Быстро чиним лифт, домофон – вряд ли, конечно, это с нервами связано, но чем черт не шутит, лучше перестраховаться. Вдруг этот чудик не любит пешком на восьмой этаж подниматься.

Но, доктор, если вы это серьезно, то бороться надо не с симптомами, а с причинами, не мне вас учить. Я чего нервничаю-то постоянно? В стране беспорядок. Другим, конечно, до лампочки, но вот такой я, нервный пациент, вам попался, что мне не все равно. Скажите им там, чтобы не воровали, меня это изводит. Скажите, что могу распсиховаться, когда на выборах голосовать не за кого. Специально ради пациента номер карты такой-то пусть перестанут чушь нести со своих трибун, я как-то дергаюсь, а мне нельзя. И вообще, попросите всех этих ребят из новостей свалить куда-нибудь – я как их рожи вижу, так и норовлю нарушить ваши предписания. Вы же врач, они вас послушают.

Если с этим всем разберемся, обещаю – сразу буду нервничать намного меньше. Есть, конечно, пара моментов, чтобы окончательно закрепить успех терапии. Насчет войн, конфликтов на национальной почве там намекните. Нефть вот, говорят, кончается. Население растет, а рыбу всю выловили. Если голова ничем другим не занята, и вдруг задумаюсь – есть риск. Мы же с вами не хотим, чтобы я… Ну, вы понимаете. Сделайте пару звоночков.

И еще вот как бывает, доктор. У нас еще время есть? Отлично. Бывает, просыпаюсь среди ночи и думаю – вот мне уже столько лет, а чего я достиг? Об этом ли я мечтал? А вдруг я умру? Думаю об этом и чувствую – спокойствие мое, с таким трудом добытое, куда-то уходит. Не ровён час, занервничаю. А это уже по вашей части, так что дайте мне направление в какое-нибудь место, где я буду счастлив, богат, здоров и беззаботен. И лекарство, чтобы я не думал, зачем живу. И чтобы легальным это лекарство было.

Как-то так, доктор. А то заладили «нельзя да нельзя». Запретили – я согласен. Но за свои слова, доктор, надо отвечать.

Вредная привычка

Была у моей девушки одна вредная привычка, можно сказать, даже порок. Да многие с этим сталкиваются. Принципиальные с такими женщинами сразу расстаются. Кто поупрямее, те как-то борются. Слабохарактерные живут в иллюзиях: мол, «моя жена только чуть-чуть, может бросить в любой момент». Но правда-то всем известна – любой порок в женщине во сто раз хуже, чем в мужчине. Позор, можно сказать, для всей семьи… В общем, чего уж тут скрывать, моя Наташка ела. Да, ела.

Вначале мне казалось, что ела не больше других – по праздникам там, святое, в компании. Потом замечаю, уже вечером стала перекусывать, вроде снять стресс. Потом уже и утром вообще без повода. Я говорю: «Это что такое?» Она глаза отводит, бормочет – это всего лишь кукурузные хлопья, они не калорийные. Потом уж и хлопьев стало не хватать, на сцене появились пирожки, яйца… И как-то все так постепенно, я и не заметил, что она уже плотно сидит на тяжелой еде – котлеты, пельмени, даже эклеры! Где только они их берут?

То держится, не ест день, два, а потом все – уходит в зажор. Пельмени с шоколадом. Жареная картошка со взбитыми сливками… с шоколадом. По всему дому кости, фантики, пустые бутылки кетчупа. С утра, понятно, раскаяние, клятвы: «Это было в последний раз». А потом все повторяется.

Нет, я не ханжа, я тоже ем, но я свою меру знаю. А Наташка… И только я решил, что так и сожрется она, как Наташка решила завязать. Совсем.

– Неужели у меня нет силы воли, – говорит. – Завязываю с едой.

Я говорю:

– Молодец, что ж. Уважаю. Помереть не боишься? Совсем без еды, говорят, тоже не очень полезно. Микроэлементы в ней есть важные.

– Нет, – говорит, – не боюсь, я же толстая! – И ногу показывает, – видишь?

– Нет, – говорю, – не вижу. Получше покажи, где ты тут на ноге толстая?

Она посмотрела на меня, как контрразведчик на иностранца, который возле завода лес фотографирует: то ли я дурачок, то ли придуриваюсь. И махнула рукой – что, мол, с меня взять.

Поголодала день, стала вещи перебирать.

– Я в этом платье толстая?

Я отвечаю:

– Если я тебе уже сказал, что ты не толстая без платья, то каким образом платье может мою точку зрения изменить, если оно не на вате? Если хочешь знать, в чем отличие: в этом платье ты выглядишь более одетой, чем без него. Хотя и не сильно.

Она по-другому заходит:

– А в этих туфлях я толстая?

– Туфли не могут делать кого-то толще или худее, – говорю. – Эти туфли, судя по их виду, могут сделать тебя хромее.

– А с этой сумочкой я толстая?

А сумочка эта того типа, которые девушки в оперу берут, то есть размером не больше хомяка. Причем хомяка такого, который в школе на физкультуре последним стоял. Не знаю, что уж в такую сумочку можно в оперу с собой взять. Разве что беруши. И то не факт, что обе влезут.

– С этой сумочкой, – говорю, – ты не толстая. Ты просто большая. Потому что ты эту бонсай-сумку, наверное, из набора для Барби украла и рядом с ней все, кто не Барби, кажутся очень большими.

В общем, очень логичные ей аргументы привел, все по полочкам разложил, а вот про Барби зря упомянул, не подумал. Наталья в слезы:

– Да! Я не Барби! Мне до Барби как до луны на роликах!

Одежду покидала и в ванной рыдать заперлась. Вот и поговорили. Это, видимо, игра какая-то была, когда один спрашивает: «Я не толстая?», а другой что-то должен такое отвечать, чтобы первый не расстроился. Только логично отвечать нельзя, а правила она не объяснила. Может, там в рифму надо было, не знаю.

И стала она дальше не есть. Неделю не ест, другую, вялая стала. Я говорю:

– Не хочешь ли как-то умеренно питаться, по чуть-чуть?

– Нет, – говорит, – так не могу, сорвусь. Личность я или кто?

Потихоньку привыкла Наташка не есть. Я тоже, чтобы в период абстиненции психику ее не задеть, стал на улице питаться. Книги про еду из дома вынес на всякий случай – Пушкина, Гоголя, Льва Толстого: там же у героев, если между дуэлями свободное время – сразу за стол. Только Кнута Гамсуна «Голод» оставил. Фильмы тоже выкинул – «Большая жратва», «Горько!», «Рататуй». «Молчание ягнят» тоже подальше убрал, мало ли. Но совсем эту тему из жизни трудно вычеркнуть, на каждом углу пропаганда. Шли по улице, вдруг – бац! – кондитерская! Не успел я Наталью отвлечь, как она на витрину и посмотрела.

– Ой, – говорит, – я кекс успела разглядеть. Посмотри, я с него не поправилась?

– Нет, – кричу, – не поправилась!

– Как тебе не стыдно, – говорит. – Я серьезно спрашиваю, а ты даже не глянул на меня, сразу «нет».

Остановились, я полный обзор жертвы произвел.

– Клянусь, – говорю, – ни в одном месте не потолстела. Как будто даже еще похудела. Не успел подлый кекс с витрины до тебя добраться.

Вроде успокоилась.

Через месяц на животе кость показалась. Она кричит:

– Похудела! На животе похудела! А в других местах еще нет, на попе пока кости не видно, и просвет между ногами пока узкий.

– Где же узкий, – говорю, – ты когда ноги вместе ставишь, ребенок на велосипеде может проехать.

– Нет, – отвечает, – пока не может, я проверяла. Надо еще худеть, просвет – это сексуально.

– Очень сексуально, – говорю. – Я уже промахиваюсь мимо тебя, когда пытаюсь сексом заняться. По десять минут ищу в кровати, думаю – вот пижама есть, а девушки нет. А потом оказывается, что ты внутри пижамы лежишь, только этого не видно.

Но худо-бедно, а, в общем, есть она все же бросила. Завязала. Я спрашиваю:

– Ну что, похудела уже?

Чуть громче, чем нужно сказал, поэтому ее звуковой волной к стенке прибило, и по стенке этой она сползла на пол. За пару минут.

– Да, – шепчет, – похудела. Но все еще толстая.

Я говорю:

– Давай в Геленджик махнем. Развеешься, заодно покажу тебе, как настоящие толстые женщины выглядят. Где твой паспорт, я билеты закажу.

Она паспорт взяла, посмотрела в него и – опять в слезы.

– Такую жирную рожу, – говорит, – нельзя никому показывать. Вот похудею, сделаю нормальное фото, а это кошмар.

И порвала паспорт на мелкие кусочки. И в воздух эти кусочки кинула. И стали кусочки падать на пол. Кусочки. Симпатичные такие, аппетитные кусочки. И смотрит она на них так хищно, чувствую, сейчас сорвется, и все усилия впустую. Паспорт-то можно есть, об этом еще поэт Укупник пел. Но сдержалась. Кругом искушения!

Через сколько месяцев воздержания можно считать, что человек завязал с вредной привычкой? Полгода прошло, как она бросила есть. Считай, что победила порок! Казалось бы, живи и радуйся! А она нет – все лежит, встать не может. Говорит: «Заболела я, кажись, надо мне в больницу». Я ее сложил вчетверо, в рюкзак кинул и в больницу понес. Удобно, рюкзак легкий, только погромыхивает. Врачу в больнице нашими достижениями силы воли похвастался. Врач все понял, отправился к ней в палату, из щели между стеной и кроватью вынул и такую речь сказал:

– Еда – это, конечно, зло, и вы очень хорошо сделали, что бросили. Жаль, поздновато. Вы так давно уже травите себя этой самой едой, что организм привык! Подлая еда встроилась во все его процессы. И теперь его лишать еды опасно. Поэтому изредка, нечасто, три-четыре раза в день максимум, нужно небольшие порции проклятому организму подавать.

Вздохнула Наташа, а что делать? Врач ведь, авторитет. И согласилась. Так что теперь по часам эту отраву принимает. Просто запущенный случай оказался. Потому что с раннего детства пагубная привычка возникла – родители недоглядели, ну что уж теперь вспоминать. Поняла теперь – не хочешь стать едоголиком, не начинай. Это ж такая дрянь, хуже героина: от одного пельменя сразу привыкание. А уж если начала, одно остается – контролировать привычку и толстой ходить. Зато живой!

Сцены из супружеской жизни

Моя жена начала ходить к семейному психотерапевту-консультанту. Не то чтобы у нас какие-то проблемы были – честно говоря, жили душа в душу семь лет. Но это-то нас и насторожило. Все наши знакомые успели за это время развестись, заново жениться и снова развестись, а мы все живем и живем, друг с другом и друг с другом, даже не ссоримся. У кого рукоприкладство, у кого ревность, у кого пьянство, одна знакомая даже в лесбиянки подалась, а у нас ничего не происходит в семейной жизни. Понятно стало, что наши проблемы носят скрытый характер, глубоко запрятаны, подавлены, вытеснены в подсознание и без специалиста их не вынуть.

Посоветовали жене самого дорогого психолога. Сказали, что катарсисы у него на приемах так часто случаются, что уже соседи жалуются. Такого психолога, что в самые бездны психики залезет, до утробного периода докопается, все травмы расковыряет, но найдет проблемы в самой счастливой семье, отмоет, вытащит на поверхность и начнет с ними работать.

Пришла жена с первого приема задумчивая. Я, как обычно, по дороге с работы цветы ей купил, есть у меня такая привычка. Жена посмотрела на букет и говорит:

– Манипулируешь мною, значит?

Я говорю:

– Нет, и в мыслях не было. Это просто цветы твои любимые. Без повода.

– Ах, значит, не просто цветы, а еще и любимые! Да еще и без повода! Не знала, что ты такой тонкий манипулятор!

Оказалось, что я, когда цветы ей дарю без повода, вызываю в ней чувство вины. Что повода нет, а я все равно дарю, как бы подчеркиваю ее ничтожность этим. Самооценку ее раню, а свою за ее счет повышаю. Поругались мы впервые за семь лет, а всего-то дел – букет ромашек! Во дает специалист, не зря свой хлеб ест.

Стали дальше жить настороже, проблемы искать. Прошла пара дней, и жена чихнула. Мы переглянулись – чувствуем, сейчас что-то всплывет, какой-нибудь комплекс, токсичный для отношений.

Я осторожно так начал:

– Будь здорова, жена!

– Что ты имеешь в виду? – отвечает.

– Я тебе желаю, чтобы этот чих не был серьезной болезнью, а ты была здорова.

Она говорит:

– Ну я так и знала. Я заболеваю, а ты не считаешь это серьезным делом. То есть обесцениваешь мои чувства. Все, что со мной происходит, неважно, а тебе важен только ты сам, эгоист!

В итоге она больше не чихала, зато я вместо нее заболел. Лежу с температурой, говорю:

– Родная, что-то я плохо чувствую, не принесешь ли ты мне салфетку нос вытереть?

Жена меня сразу раскусила.

– Правильно ли я поняла скрытый месседж, что ты нуждаешься в жалости?

– Вообще-то, – говорю, – я в салфетке нуждаюсь, но немного жалости тут бы не помешало, хотя я не настаиваю.

– Боже! – жена отвечает. – Сколько лет я живу в атмосфере этого эмоционального шантажа! Ты сделал жалость разменной монетой наших отношений, изверг!

Опять поругались, я переехал жить в гостиную и решил на всякий случай больше ничего не просить, пока с шантажом не разберемся. Через пару дней жена говорит:

– Психотерапевт сказал, что это была последняя капля. Ты два дня просидел в гостиной, не выходя. Такого интенсивного игнорирования я потерпеть не могу. Ты просто король игнорирования, гений манипуляции, эгоист, давай разводиться.

Так мы и разошлись. Жалко, конечно, но зато истинную суть отношений между мужчиной и женщиной мы теперь оба постигли, благодаря специалисту. Я ее подавлял, она мной пользовалась, я в ней комплекс неполноценности культивировал, она через отрицание моего альтруизма вырастила во мне боязнь близости. Мой внутренний ребенок противопоставлял себя ее женской ролевой модели, а она своим супер-эго мешала мне закрыть гештальт детских травм. И, главное, он нам объяснил, что мы друг другу – самые заклятые враги. Теперь мы не хуже других – все про себя знаем, ходим каждый к своему психотерапевту три раза в неделю, работаем над проблемами и много новых интересных слов узнаем.

Скучаем, правда, друг по другу, поэтому втайне от психологов иногда встречаемся с женой. Ждем, когда деньги на терапию кончатся. Тогда никто нам не будет в личной жизни помогать, и мы снова заживем душа в душу.

Самый счастливый мужчина в этом баре

И тут она говорит: «Подсади-ка меня» и… о боже, да! – залезает на барную стойку и начинает танцевать! Моя девушка танцует на барной стойке! Класс! Все видите? Это моя. Моя девушка танцует! А это я – ее парень. Интересно, все понимают, что я – парень такой крутой девушки? Которая, между прочим, танцует на барной стойке. Для меня!

Хотя понять это нетрудно – у меня в руках женская сумка. Не с сумкой же ей танцевать? Вот я – тоже танцую внизу. Глупо танцевать с женской сумкой, положу ее рядом. Подает знаки со стойки. Что, дорогая? Не класть сумку на пол? А, ну хорошо, хорошо, ты сегодня – королева, как скажешь. Черт, хорошо танцует, и волосами так сексуально машет. И все кругом на нее любуются и тоже танцуют. Все, кроме меня. Я с сумкой.

Чем бы заняться? Пойду возьму выпить. Подает знаки. Что, дорогая? Не уходить? На всякий случай стоять рядом? Ладно, буду стоять под стойкой. Ох, как танцует! Вот ради таких моментов и стоит жить. Я самый счастливый мужчина в этом баре! Ой, чуть не упала… Как там у нее наверху мало места. И высота приличная. Придержу-ка я ее на всякий случай за ногу. Что? Не надо держать тебя за ногу? Просто стоять рядом и страховать? Хорошо, как скажешь.

Ого, вторая девица залезла на стойку, теперь они вдвоем танцуют лесбийский танец. Как круто! Моя начинает раздеваться – сняла туфли! Машет мне туфлями. Что? А, взять туфли, а то в них неудобно. Хорошо, как скажешь. Не класть туфли на пол? Сколько у меня рук, по-твоему? Ладно, ладно, никто никого не обламывает. У тебя выходной, хорошо. Я тут. Стою, страхую. С сумкой и туфлями в руках. Теперь уже все понимают, что это моя девушка. Либо что я продавец магазина женской галантереи.

Отличная песня! Только длинная… Что-то я начинаю трезветь… Что, дорогая? Почему я не смотрю, как ты танцуешь? Смотрю-смотрю. Куда же мне еще смотреть? Не в глаза же людям… Домой еще не хочешь? Нет, весело, очень весело.

Еще какой-то хмырь пристроился плясать возле стойки. Показывает моей большой палец. Засунул бы я тебе этот палец кое-куда, если бы не туфли. Черт, надо выпить! Чей-то недопитый бокал, да ладно терять нечего.

Что, дорогая? Дать тебе бокал? Может, ты сама нагнешься? Или уже, наконец, слезешь? Поплясала немного – и хватит позориться…

Ну вот, разлил вино на сумку. И туфля упала… Извините, тут моя туфля, то есть не моя. Не брал я ваш бокал! Если бы вы меня не толкнули… О, дорогая, ты слезла? Не прошло и года. Что я делаю на полу? Угадай, блин! Твою сумку? Положил вот тут. Где-то… Нет, моя королева, я не дебил, там кошелек и телефон, я понимаю. И права, и техпаспорт? А зачем, интересно, ты взяла документы на машину, когда мы без машины? Я вот всегда выкладываю документы на машину, если не за рулем. Теперь я еще и зануда? Да вот твоя сумка, не плачь… Откуда я знал, что это у нее верх? Не ори, сейчас все соберем. Что сама? Сама так сама, это не повод меня отпихивать. Ах, это из-за меня вечно какие-то геморрои? То есть ты полезла на эту дурацкую стойку, а я, как обычно, воронка несчастий?

О, хмырь нарисовался. У нас «какие-то проблемы»?! Что «повежливей с дамой»?! Да пошел ты, это моя девушка! Руки убрал! Ах ты, гнида!

Товарищ лейтенант, я же вам объясняю… А потом она уехала с хмырем. Хмырь – это который подал заявление о побоях. Да не собираюсь я уезжать из города. Туфли мои, да. Что значит «гомосеки распоясались»? Ничего мы не распоясались. Показания? Пожалуйста, напишу. Пришли в бар. Все было отлично. И тут она говорит: «Подсади-ка меня…»

Обращение президента как будто бы через сто лет или типа того

Дорогие друзья!

Вот и подходит к концу две тысячи сто семнадцатый год. Это был непростой год для нашей страны. Многое было обещано сделать, многое еще предстоит пообещать. В этом году, когда наметилось замедление ускорения роста падения экономики, можно сказать, что мы наконец вошли в период динамической стабильности после кризисов две тысячи сто восьмого, две тысячи сто десятого и две тысячи сто четырнадцатого годов. Кризис кризиса, который мы по просьбам граждан наметили на этот год, несомненно, увеличит уменьшение увеличения их благосостояния! По крайней мере так покажется гуманитариям, которые плохо умеют считать. Проще говоря, каждому из нас как никогда важно почувствовать свою ответственность за судьбу страны.

Благоприятная конъюнктура рынка нефти (а ее цена в этом году достигла рекордных трех с половиной $ за баррель) не должна вскружить нам голову! Проблема сырьевой зависимости экономики остается, поэтому, кроме экспорта нефти, газа и пушнины, мы будем развивать наукоемкие сектора. Например, Российская академия наук имени Милонова уже наладила выпуск освященных голографических открыток с портретами Циолковского и Гагарина. И они имеют огромный спрос у наших международных партнеров – в Китайской Шотландии, Китайской Гренландии, Китайской Ямайке и в Объединенных Китайских Эмиратах Сибири.

В уходящем году депутаты и члены правительства сделали многое, чтобы построить себе тысячи новых дач. Поэтому можно смело сказать, что в новом году будут построены тысячи новых дорог – надо же им как-то туда добираться.

В наших планах и решение социальных проблем, прежде всего пенсионеров. Установка пенсионного возраста в сто три года заставит наших стариков вылезти из своих шлемов виртуальной реальности и пойти работать, снова почувствовать себя востребованными. Для них разработаны программы занятости – пусть встречаются с молодежью и делятся опытом. Ведь только они, наши пенсионеры, еще хранят традиционные ценности – помнят, что такое настоящий секс между живыми людьми. Молодежи стоит прислушаться, возможно, это решит наши демографические проблемы и кто-нибудь заведет себе настоящих детей, вместо того чтобы покупать их на Али-экспресс.

Кстати, о молодежи. В этот особенный вечер хочется обратиться к подрастающему поколению. Вам сегодня только пятьдесят-шестьдесят лет, вы вступаете во взрослую жизнь. Вы стали инженерами и врачами, программистами и строителями. XXII век диктует свои законы: ваши знания больше никому не нужны, но кто ж знал тогда, что искусственный интеллект отберет у людей работу. Что вам пожелать? Выращивайте цветы, лепите из глины, разводите котов, занимайтесь спортом – короче, получайте свое пособие и не путайтесь под ногами у роботов.

В этом году я впервые обращусь к новой категории граждан – клонам. Вам сейчас по двадцать лет! Ваши тела полны здоровых органов, надеемся, ваши заказчики распорядятся ими разумно.

В новогоднюю ночь в каждом сердце становится тепло. Это потому, что все мы сейчас в кругу семьи и самых близких людей порядочно выпили. Уже завтра, когда мы проснемся, в наши сердца вернется привычный холод, усиленный ужасом похмелья, но сейчас в эти несколько новогодних часов мы будем смотреть в будущее с оптимизмом. Отчасти потому, что в «Голубом огоньке» после пятидесятилетнего перерыва снова выступят недавно размороженные и помолодевшие Алла Пугачева и София Ротару. Глядя на них, нам покажется, что песни, танцы и деньги тоже помогут нам жить вечно.

Отсюда, с Луны, Земля видится такой маленькой! Именно сейчас, в Новый год, кажется, что Земля скучает по России. Может быть, когда-нибудь мы и вернемся на родную планету, но в этом году ради нашей безопасности нам лучше оставаться тут на Луне.

С Новым годом! Через два часа отключение электричества и отбой во всех модулях.

А, вот мне тут машут, что про Луну – это из будущего обращения, которое через год, а вы еще не в курсе… Короче, забудьте пока про Луну и будьте счастливы и беззаботны в новом году!