Текст книги "1942. Воздушная война в Заполярье. Книга первая (1 января – 30 июня)."

27 февраля 1942 г.

Ночью в период 21:20–04:32 27 февраля по войскам и складам противника в районе Большой Западной Лицы отбомбились 3 СБ, 2 ТБ-3 2-го ГКАП, 4 Че-2, 14 МБР-2 118-го МРАП и 49-й АЭ. По Киркенесу в период 22:20–03:10 отбомбились 4 СБ и 1 ДБ-3Ф 2-го ГКАП. По автомашинам на дороге Титовка – Большая Западная Лица отбомбились 5 У-2 14-й ОАЭС. Немцы отметили в течение ночи несколько бомбардировок в районе Киркенеса и линии фронта, 2 бомбы упали на территории морской авиационной базы, но никакого ущерба нанесено не было.

Также ночью 27 февраля состоялась первая минная постановка самолетами ВВС Северного флота. Пара ДБ-3Ф 2-го ГКАП с высоты 500 метров сбросила пару мин АМГ-1 на входе в Бек-фьорд, ведущий к Киркенесу.

Днем истребители ВВС СФ прикрывали мурманский порт и аэродромы на высоте 4000–5000 метров, при этом шесть «Харрикейнов» 78-го ИАП патрулировали на высоте 4000 метров от аэродрома Ваенга до линии фронта. Четверка «Харрикейнов» 78-го ИАП в 14:12 вылетала на перехват самолетов противника в район правого фланга фронта, встреча не состоялась. Пара «Харрикейнов» произвела разведку Варангер-фьорда.

В 12:40 пара гидросамолетов МБР-2 118-го МРАП обнаружила и атаковала погружающуюся подводную лодку в точке с координатами Ш=69°25′, Д=35°50′. Экипажи сбросили четыре противолодочные бомбы ПЛАБ-100 и доложили, что предположительно потопили подводную лодку, но данные противника не подтверждают эту заявку. По немецким данным, бомбы были сброшены в 40 метрах от подводной лодки U-456, но она никаких повреждений не получила.

27 февраля в 15:10 подводная лодка Щ-402, командир – капитан 3-го ранга Столбов, в районе мыса Сверхольтклуббен атаковала конвой противника в составе 3 транспортов и 6 кораблей охранения, двигавшийся на запад. С дистанции 15 кабельтовых (около 2800 метров) был произведен залп из двух торпед, в результате одного попадания был потоплен сторожевой корабль NM-01 «Вандал» (392 брт), погибли 24 члена экипажа корабля.

28 февраля 1942 г.

28 февраля по аэродрому Кестеньга снова отбомбились 6 СБ 80-го КББП, их сопровождали 8 «Харрикейнов» 152-го ИАП, время взлета в оперсводке ВВС Карельского фронта не указано. Боевое донесение 5-го Воздушного флота отметило, что в 17:10 над аэродромом Кестеньга пролетели 5 СБ и 5 «Харрикейнов», которые сбросили 18–20 авиабомб, в том числе крупного калибра, никаких повреждений при этом не было. Также в боевом донесении отмечено, что уже после бомбардировки по тревоге с аэродрома Кестеньга в 17:15 вылетели 2 Ме-109 4-го отряда, которые встречи с нашими самолетами не имели, но дошли при этом до станций Лоухи и Боярская. Хотя бомбардировка была безрезультатной, она показала, что немецкая ПВО аэродрома Кестеньга, в том числе истребители, снова не смогла отразить бомбардировочный налет.

На кестеньгском направлении ночью отбомбились два Р-5, по данным противника – безрезультатно.

Авиация противника активно действовала на мурманском направлении. В 17:50 был совершен первый в 1942 году бомбардировочный налет на порт Мурманск. Согласно боевому донесению 5-го воздушного флота в 16:39 с аэродрома Хебуктен на бомбардировку мурманского порта вылетели 9 Ю-87 группы I/StG5 в сопровождении 5 Ме-110 отряда 6.(Z)/JG5. В 16:41 к ним присоединилась вторая группа истребителей сопровождения в составе 5 Ме-109 5-го отряда (5./JG5) с аэродрома Луостари. Наша ПВО несколько ошибочно определила состав группы как 9 Ю-87, 5 Хе-111 и 5 Ме-110. Загрузка «Юнкерсов-87» была: 3 бронебойные бомбы РС1000 калибром 1000 кг, 6 бомб SD500 калибром 500 кг и 20 бомб SD50 калибром 50 кг. По докладу экипажей «Юнкерсов-87», они спикировали в 17:45 с высоты 5000 метров до 2000 метров на мурманский порт и якобы добились одного попадания по большому торговому судну, сильно его повредив, остальные разрывы бомб наблюдали в порту и в городе. Однако, по нашим данным, большинство бомб упало в залив – и лишь буксир получил незначительные повреждения, а в районе торгового порта небольшие повреждения получили железнодорожный путь и площадка, был разрушен один дом, погиб один человек и один получил ранение. Отразить этот налет нашей ПВО не удалось, хотя, по докладам экипажей Ю-87, на высоте 4000 метров они были атакованы тремя нашими истребителями, которые стали пикировать также до высоты 1000 метров. С нашей стороны известен только один вылет, в котором имелась встреча с ударной группой противника, хотя в течение всего дня истребители ВВС Северного флота вели патрулирование на высотах 3500–5000 метров над Мурманском, Полярным и аэродромами. В момент налета на мурманский порт над аэродромом Ваенга патрулировали 3 «Харрикейна» 78-го ИАП (взлет был в 17:25). Летчики заметили в районе Мишуково (западный берег Кольского залива) разрывы зенитных снарядов и пошли на них. Следуя на запад, летчики обнаружили группу из 19 самолетов (так оно и было, по данным противника) на высоте 2000 метров. Наши летчики доложили, что сблизились до дистанции 800 метров, но атак не производили из-за слишком большого численного перевеса противника. Немцы также отметили взлет с аэродромов Мурмаши и Шонгуй 7–10 истребителей, но они взлетели слишком поздно и противника не застали. Истребительное сопровождение из 5 Ме-110 и 5 Ме-109 доложило, что соприкосновения с противником у них не было. При отражении налета зенитчикам 198-й батареи 112-го ОЗАД был засчитан один сбитый «Юнкерс-87» (расход боеприпасов составил 91 снаряд калибром 85 мм). В действительности же, по немецким данным, один Ю-87 получил лишь осколочную пробоину в плоскости крыла от зенитного снаряда. Экипажи Ю-87 отметили очень сильную и точную стрельбу крупнокалиберной зенитной артиллерии и неточную стрельбу мелкокалиберной корабельной и наземной зенитной артиллерии. Но и в этот раз зенитная артиллерия не смогла ни отразить воздушный налет, ни нанести противнику потери.

Согласно боевому донесению 5-го воздушного флота 3 Ю-88 1-й группы, вылетевшие в 14:09 с аэродрома Луостари на вооруженную разведку в Баренцево море, кораблей не обнаружили и в 18:07 сбросили с пикирования с высоты от 3000 до 1200 метров 6 тяжелых бомб калибром 1000 и 500 килограммов (4 SC1000 и 2 SC500) по пункту снабжения Эйна на полуострове Рыбачий. Разрывы бомб наблюдались между бараками. При этом ни в журнале боевых действий 14-й армии, ни в оперативной сводке Северного флота никаких потерь не отмечено.

В этот же день немцы потеряли один «Мессершмитт-109» Bf-109Е-7 № 870 вместе с пилотом в операции по поиску и спасению сбитого 26 февраля пилота Ме-109. В 09:50 28 февраля 3 Ме-109 5-го отряда сопровождали Fi-156 и вывезли унтер-офицера Вайничке. При полете на малой высоте обер-фельдфебель Бауэр зацепился за землю и разбился в районе Зимней Мотовки. Этот случай со сбитым унтер-офицером Вайничке и его «Мессершмиттом» оказался просто каким-то роковым и явился причиной гибели не только немецкого пилота Бауэра, но и советского летчика – старшего лейтенанта Иванова из 147-го ИАП, который в этот же день, 28 февраля, на самолете Р-40 «Томагавк» №AN473 сопровождал самолет У-2 на озеро Пяйве-явр к сбитому «Мессершмитту» Вайничке. После посадки самолета У-2 старший лейтенант Иванов в 18:15 стал обстреливать этот «Мессершмитт» и на третьем заходе не смог вовремя выйти из пикирования, врезался в лед и погиб.

Еще одна небоевая потеря была в 197-м ИАП ВВС 14-й армии: после посадки И-153 № 6519 выкатился за пределы летного поля и врезался в дерево, самолет был списан, молодой летчик сержант Чинков не пострадал.

Согласно боевому донесению 5-го воздушного флота ночью в 22:50–23:12 была произведена минная постановка в Кольском заливе. Три Ю-88 из 1-й группы севернее Мурманска с планирующего полета с высоты от 3500 м до 2000 м сбросили 6 мин BM1000, одна из которых сдетонировала при ударе об воду. Очевидно, что минирование Кольского залива было произведено в соответствии с общим планом 5-го воздушного флота по борьбе с транспортами союзных конвоев.

В это же самое время состоялась вторая минная постановка самолетами ВВС Северного флота. В 23:05 пара ДБ-3Ф 2-го ГКАП с высоты 500 метров сбросила пару мин АМГ-1 в проливе Буссесундет (Варде).

Этой же ночью бомбардировщики ДБ-3Ф и СБ 2-го ГКАП бомбили порты Варде, Киркенес, Лиинахамари, войска противника в районе Большой Западной Лицы. Гидросамолеты МБР-2, Че-2 118-го МРАП и 49-й АЭ отбомбились в период 19:30–21:30 по складам боеприпасов противника в районе озера Титовское. По немецким данным, в этих ночных бомбардировках бомбы падали в городе и в порту Киркенес, Лиинахамари, Варде, на линии фронта, при этом были причинены ощутимые потери. В Киркенесе в 23:38 прямое попадание получил склад продовольствия ВМС, также был уничтожен армейский барак, поврежден один дом, один солдат получил ранение. Близким разрывом бомбы получило повреждение служебное здание офицера люфтваффе, отвечающего за обработку грузов для авиации. В 23:41 одиночный самолет отбомбился в Лиинахамари, в результате чего были разрушены постройки, при этом погибли три человека. После полуночи немцы отметили наши бомбардировки на линии фронта, при этом прямое попадание получил бункер с ранеными на главном перевязочном пункте, в результате чего двое военных погибли и один получил тяжелое ранение.

В 04:20 три ДБ-3Ф с высоты 5000 метров отбомбились по кораблям в проливе Буссесундет (Варде), экипажи доложили о падении бомб на рейде кораблей. По данным противника, одна из бомб попала в госпиталь, в котором погибли 14 норвежцев, а также один солдат, двое были легко ранены, здание сгорело.

Конференции по обмену боевым опытом

Во второй половине февраля в авиационных частях и соединениях ВВС Карельского фронта прошли конференции летного состава по обмену боевым опытом, вероятно, это была первая конференция, проводившаяся на Севере (более ранней конференции не обнаруживается). Наиболее подробные материалы сохранились с конференции 145-го ИАП ВВС 14-й армии, проходившей 27 февраля 1942 года. Очень большое внимание на этой конференции было отведено изменениям в боевых порядках наших истребителей. Весьма точно высказался о причинах изменения боевого порядка истребителей один из лучших летчиков 145-го ИАП старший лейтенант Фомченков: «За последние месяцы войны с переходом со старой материальной части на новую материальную часть меняется боевой порядок. Для скоростных самолетов… самый лучший строй – это парами». Действительно, еще с июля 1941 года летчики ВВС 14-й армии и ВВС Северного флота на новых скоростных истребителях МиГ-3 и ЛаГГ-3 летали в основном в составе пар и четверок. Кроме этого, стоит добавить, что советские скоростные истребители летали в 1941 году в составе пар не только на Севере, но и на других участках фронта. Эта практика боевых действий расходилась с существовавшей штатной структурой авиачастей, так как почти все наши истребительные авиационные полки были сформированы по штату военного времени 015/174, утвержденному 10 сентября 1941 года. Этот штат предусматривал наличие в истребительном авиаполку двух эскадрилий по 9 скоростных истребителей ЛаГГ-3, либо МиГ-3, либо Як-1, а также двух самолетов этих же типов в звене управления и двух учебных самолетов У-2 или УТ-2. Всего штат предусматривал в полку 20 истребителей и 2 учебных самолета. В эскадрильях устанавливалось по три звена трехсамолетного состава. Таким же образом формировались и полки, оснащенные импортными истребителями «Харрикейн» и Р-40. То есть штат 015/174 от 10 сентября 1941 года еще предусматривал применение скоростных истребителей в составе троек, но практическое боевое применение наших истребителей в армейской авиации говорит о полном переходе на действия в составе пар и четверок к январю 1942 года. После почти полного перевооружения с устаревших истребителей И-16 на новые ЛаГГ-3 в декабре 1941 года летчики 145-го ИАП действовали исключительно в составе пар, так как с первых же воздушных боев начиная с 18 января 1942 года отмечены действия только пар истребителей ЛаГГ-3. Теперь, в феврале 1942 года, на летной конференции все летчики и командиры говорили о том, что они действуют только в составе пар, а старый строй звена из трех самолетов полностью отвергнут. Так, старший лейтенант Гайдаенко говорил: «Боевая работа за пройденный период войны показала, что минимальной боевой группой следует считать не звено самолетов в строю клина, а два самолета в пеленге. Причем пеленг во время хождения самолетов меняется, то есть ведомый самолет, маневрируя, переходит с одной стороны в другую, так же маневрирует и ведущий. При атаке противника атакует ведущий, а ведомый прикрывает хвост, находясь сзади в стороне и выше». Старший лейтенант Карпенко о боевых порядках, состоящих из троек самолетов, говорил следующее: «Опыт боевых действий в Великой Отечественной войне показал, что те боевые порядки, которые были у нас и применялись до последнего времени (звено, клин и девятка), уже потеряли свою эффективность, так как данный боевой порядок не исключал случаев внезапного нападения на наши самолеты». О том, что в конце 1941 и начале 1942 года строй «клин» еще применялся в авиационных частях, вооруженных устаревшими истребителями, говорил младший лейтенант Семеньков: «Многим кажется, что самолет И-16, обладая меньшей скоростью по сравнению с такими истребителями как ЛаГГ-3. МиГ-3, «Харрикейн», не в состоянии выполнять задачи и взаимодействовать вместе с ними… Но практика показывает возможность использовать И-16 во взаимодействии со скоростными истребителями… Строй, применяющийся в нашем полку, строй «змейка» по два. Безусловно, строй клина (строй мирного времени), который, к сожалению, еще применяется во многих наших частях, эту возможность исключает… Впервые И-16 взаимодействовали с ЛаГГ-3 и «Харрикейнами» по прикрытию участка железной дороги. Казалось бы, ЛаГГ-3 и «Харрикейн», обладая большей скоростью, моментально уйдут от И-16, но этого не получалось благодаря нашему новому порядку. Скоростные истребители, идя своим боевым порядком, дают возможность И-16 находиться все время внутри, причем И-16 должны идти с меньшим маневром. В таком строю при обнаружении самолетов противника ЛаГГ-3, обладая мощной боевой силой и скоростью, наносят первый удар и становятся в круг. К этому времени И-16 становятся во внутренний круг, привязываясь к ЛаГГ-3, прикрывая его хвост. В случае попытки противника зайти в хвост к ЛаГГ-3 И-16, обладая лучшей маневренностью, в любой момент в состоянии выбить противника из-под хвоста ЛаГГ-3, а при удобном случае атаковать самолет противника и снова занять свое место. При этом каждый летчик, летающий на И-16, должен помнить, что ни в коем случае нельзя отрываться от ЛаГГ-3». Конечно же, такая тактика была вынужденной из-за наличия в 145-м ИАП столь разных по своим летным качествам самолетов, как И-16 и ЛаГГ-3. Старший лейтенант Бут в 1941 году воевал на другом участке фронта, он очень хорошо передал разницу в старых боевых порядках и новых: «Летая в Н-ском полку со своими товарищами на боевые задания в большом количестве самолетов, мы применяли строй, приближенный к мирному времени, то есть летали клином, распределяя зоны осмотра на каждого летчика от внезапного нападения противника. Это связывало летчиков и не ограждало от внезапного нападения. Сейчас, находясь в другом полку с дружным коллективом летчиков, имея опыт в настоящей войне с воздушным противником, мы начали применять другой строй – боевой порядок, который намного облегчает летчику наблюдение за воздухом, вести наземную разведку, позволяет легко держаться в строю и исключает возможность противнику подойти внезапно к строю и особенно вести прицельный огонь по отдельным самолетам. Это строй змейки, то есть ведущий идет с малым маневром вправо и влево… все ведомые идут змейкой по отношению к ведущему и ближе по фронту, пара последних идет по фронту, делая большой маневр влево и вправо с переходом с одной стороны на другую». На схеме этот строй выглядел как шестерка клином, состоящая из пар. Именно полет таким боевым порядком позволил летчикам вовремя заметить атаку противника 19 февраля, сорвать первую атаку и в дальнейшем одержать верх в воздушном бою. Кроме патрулирования над своими объектами, такой боевой порядок должен применяться и для сопровождения бомбардировщиков. О таком же боевом порядке в составе 6 или более самолетов говорили и другие летчики 145-го ИАП. Капитан Шевченко: «Если в воздухе находится шесть самолетов, то можно осуществлять строй попарно». Если группа была больше 6 самолетов, то она делилась на две группы. Капитан Никитин: «Опыт воздушных боев с фашистской авиацией за последнее время показывает, что воздушный бой многим отличается от боев первых дней войны. Если в первые месяцы войны мы имели на вооружении сравнительно небыстроходные самолеты-истребители с недостаточной огневой мощью, то теперь мы имеем самолеты, по скорости не уступающие самолетам противника… это заставило немецких «асов» искать новых методов боя. Теперь они уже не уходят пикированием, если невыгодно принять бой, как это было в первое время, зная, что на пикировании наши самолеты свободно догоняют их… Изменение тактики боев заставило изменить и строй, и боевые порядки. У нас завоевал почетное место строй змейкой. Ведущий мало маневрирует, он только старается видеть свои самолеты и, конечно, следит за воздухом и ориентировкой. Остальные самолеты идут в паре цепочкой, все время маневрируя и переходя с одной стороны на другую. Два замыкающих идут фронтом, тоже маневрируя. Этот боевой порядок дает: 1) ведущий все время видит свои самолеты;2) все сектора всегда в поле зрения летчиков; 3) исключает внезапность атаки сзади; 4) если почему-либо противник все же подойдет сзади, то исключена возможность прицельного огня; 5) полная свобода маневра ведущему при атаке, ведущий не связан маневром ведомых и всегда может атаковать, не перестраивая ведомых. Опыт показал, что очень выгодно и удобно взаимодействие скоростных истребителей с маневренными. Вести бой парами, один ЛаГГ-3 и один «Харрикейн». Нельзя пренебрегать радиосвязью – наши летчики очень любят радио. По радио и только по радио с земли управляют самолетами и наводят на противника, и, кроме того, между отдельными самолетами и группами радиосвязь не должна нарушаться ни на минуту». Командир эскадрильи капитан Новожилов, кроме этого, говорил о том, что пары истребителей назначаются заранее: «В бою летчики разбиваются на пары, назначенные на земле, и ведут бой «цепочкой». Ведущий в паре в процессе боя может меняться. Истребитель должен твердо усвоить – не ходить по прямой, стараться вести бой парами, не допускать, чтобы противник вел прицельный огонь по товарищу в группе, – смело атакуй его или отгони». Не случайно командир эскадрильи говорил, что нужно стараться вести воздушный бой парами, поскольку, несмотря на это стремление, не всегда удавалось сохранить пару – и летчики зачастую переходили на индивидуальный воздушный бой, причем это касалось как наших летчиков, так и немецких. В конце конференции итоги подвел командир 145-го ИАП майор Рейфшнейдер: «Строй звена для ведения воздушного боя является очень негибким и малоэффективным, в нашей работе мы перешли на боевые порядки пары, четверки и так далее самолетов. Пара взаимодействует, прикрывая друг друга». Таким образом, все летчики 145-го ИАП, в том числе и командир полка майор Рейфшнейдер, отмечали действия истребителей только в составе пар. Летчики полка, в том числе и командир, кроме этого, говорили о необходимости использования, кроме основной ударной группы, небольшой группы из двух-трех истребителей, располагавшихся выше на 400–600 метров, для того, чтобы уничтожать те немецкие самолеты, которые набирали высоту горками. Тем самым компенсировалось преимущество «Мессершмиттов-109» модификации Bf-109Е-7 в наборе высоты (Bf-109F-4 на Севере пока еще не было). Речь шла об эшелонировании наших истребителей.

Здесь нужно добавить, что в политдонесении 19-го ГИАП было отмечено приказание командующего ВВС Карельского фронта беречь ЛаГГ-3 и летать только на «Харрикейнах» (очевидно, имелись в виду тренировочные полеты). Данное приказание говорит о том, что командование ВВС Карельского фронта из-за большей скорости и сильного вооружения истребителей ЛаГГ-3 оценивало их боевые возможности выше, чем «Харрикейнов».

Примерно в это же время конференция летного состава по обмену боевым опытом прошла и в 760-м ИАП ВВС 14-й армии, вооруженном «Харрикейнами». В журнале боевых действий 760-го ИАП хорошо просматривается, что с конца января 1942 года, то есть с самого начала боевых действий, летчики полка летали в составе пар. В итоговом материале конференции, проходившей под руководством командира полка майора Зайцева (бывшего командира эскадрильи 145-го ИАП), были записаны выводы, близкие к выводам конференции 145-го ИАП: «Взлет, если позволяют аэродром и хорошая техника пилотирования летчиков, производить парами… Лучшим боевым порядком является строй звеньев, состоящих из слетанных пар 4–6–8 самолетов, где задачу наблюдения за задней полусферой осуществляет крайняя пара ведомых… Бой должен вестись парами. Бой с истребителями Ме-109 и Ме-110 в силу превосходства их в скорости и в вертикальном маневре (над «Харрикейнами» 760-го ИАП. – Прим. автора) нужно вести только на виражах, но ни в коем случае не ограничиваться пассивными действиями… Боевой порядок необходимо строить из ударной и прикрывающей групп». Насчет сопровождения бомбардировщиков истребителями «Харрикейн» отмечалось следующее: «При появлении противника бомбардировщик не должен отрываться на большой скорости, с тем чтобы не растягиваться, ибо это затрудняет прикрытие со стороны истребителей. В таком случае бомбардировщики должны принять наиболее плотный оборонительный строй, с тем чтобы истребители после атаки не могли потерять бомбардировщиков». Данный вывод касается сопровождения бомбардировщиков не только «Харрикейнами», но и более скоростными истребителями, так как при растягивании строя бомбардировщиков всегда усложнялось их сопровождение, что проявится в дальнейшем неоднократно при сопровождении скоростных бомбардировщиков Пе-2.

После проведения конференций в авиационных полках общие выводы были записаны в итоговом материале штаба ВВС 14-й армии, где говорилось следующее: «Существующий боевой порядок, когда каждый летчик в истребительной группе получает свой сектор наблюдения, боевой практикой и опытом отвергнут. Истребитель по характеру боевых действий должен видеть все… Хорошо оправдал себя боевой порядок пары, четырех и т. д. самолетов. Пара взаимодействует, прикрывая друг друга. Такой боевой порядок неоднократно оправдал себя в воздушных боях… Теперь все летчики с удовольствием пользуются радиосвязью… Для более эффективной борьбы с авиацией противника, и в первую очередь с его истребителями, нужно свой боевой строй строить на принципе сочетания взаимодействия самолетов ЛаГГ-3 с «Харрикейнами», так как первые обладают большой мощностью огня и скороподъемностью, вторые… маневренностью… Учитывая хорошую маневренность самолетов противника по горизонту, ни в коем случае не давать затягивать себя на низкополетную высоту. Наоборот, пользуясь своей скороподъемностью, тащить его наверх. Взаимодействия пары в бою должны отрабатываться еще до боя. Задача каждого летчика – спароваться с кем-либо по своему усмотрению… Научиться понимать друг друга в воздухе. Для этого необходимо заранее в парах выработать сигналы взаимодействия, можно использовать пулеметные очереди, РС, эволюции и, наконец, главное средство связи – радио, посредством которого указывать направление на воздушного противника».

Также сохранились материалы конференции летного состава по обмену боевым опытом, проходившей 17 февраля 1942 года в 103-й авиационной дивизии, действовавшей в основном против финнов на ухтинском и медвежьегорском направлениях. Здесь во всех истребительных авиационных полках (152-й и 609-й ИАП) также однозначно говорилось о полном переходе на действия в составе пар истребителей. Майор Швецов из 152-го ИАП говорил следующее: «Во время воздушного боя нужно делиться на пары… Сопровождать бомбардировщиков надо сверху, с выделением пары самолетов, которая должна идти с превышением на 500–600 м и удалением на 100–150 м от основной сопровождающей группы». Командир 609-го ИАП майор Гальченко: «При сопровождении СБ ЛаГГами последние должны идти справа – в правом пеленге и слева в левом пеленге, несколько выше СБ… кроме того, сверху должна ходить для прикрытия пара ЛаГГов по восьмерке». В дальнейшем именно в таком боевом порядке ЛаГГ-3 609-го ИАП и сопровождали бомбардировщиков – в составе пар: «При сопровождении прикрывающая группа ЛаГГ-3 располагалась справа и слева попарно в строю пеленг уступом сзади и с превышением над бомбардировщиками 100 метров. Пара ЛаГГ-3 в строю пеленг располагалась выше». Майор Шиманский также говорил о действиях только пар истребителей: «Наиболее выгодным строем и действиями наших истребителей являются: а) действия истребителей, выполняющих самостоятельно задачу группой 6–8–10 самолетов попарно, строй пары – правый, левый пеленг… скоростные самолеты типа ЛаГГ-3 становятся во внешний круг с превышением 100–200 метров над маневренными самолетами, маневренные самолеты типа «Харрикейн» становятся во внутренний круг. ЛаГГ-3 атакуют самолеты противника на высоте в любом положении, «Харрикейны» атакуют в кругу и на выводе самолета противника из пикирования».

Этот итоговый материал ВВС 14-й армии и 103-й авиационной дивизии был отправлен наверх, в штаб ВВС Карельского фронта, откуда, очевидно, он был отправлен в штаб ВВС Красной армии. Данные материалы являются, пожалуй, самыми ранними на Карельском фронте, в которых зафиксированы документально на уровне частей, соединений и объединений принятые новые боевые порядки истребителей в составе пар. С июля 1941 года парами и четверками летали главным образом новые истребители МиГ-3 и ЛаГГ-3, а для устаревших истребителей И-16 и И-153 основным строем оставалось звено из трех самолетов. В конце 1941 года и начале 1942 года произошло почти полное перевооружение истребительных авиационных частей, воевавших на Карельском фронте, на новые истребители, что вызвало потребность в полном переходе на действия в составе пар и полном отказе от трехсамолетного звена. Поэтому январь – февраль 1942 года является периодом, когда наша армейская истребительная авиация, по крайней мере, на Севере, полностью перешла на действия в составе пар, за исключением ВВС Северного флота и формируемой 122-й ИАД ПВО, где полный переход на действия в составе пар произошел несколько позже, в марте – апреле 1942 года. ВВС Северного флота в январе и феврале 1942 года, как правило, использовали трехсамолетное звено «Харрикейнов», а в марте полностью перешли на использование «Харрикейнов» в составе пар. Описания боевых вылетов ВВС Северного флота с начала марта 1942 года говорят о том, что теперь на задания группы «Харрикейнов» вылетали в составе пар самолетов. Такая двухмесячная задержка в переходе на полеты парами в ВВС Северного флота наверняка была обусловлена раздельным командованием ВВС 14-й армии и Северного флота. «Харрикейны» 122-й авиадивизии ПВО в марте и начале апреля 1942 года вылетали на прикрытие Мурманска преимущественно в составе звеньев из трех самолетов. Затем с середины апреля 1942 года на эти же задания «Харрикейны» 122-й ИАД стали вылетать преимущественно в составе четверок и пар. Таким образом, полный переход на пары истребителей в нашей авиации происходил постепенно в течение нескольких месяцев 1941 года – начала 1942 года и связан был с перевооружением на новые истребители, а также обобщением и передачей боевого опыта от разных соединений.

На огневой конференции ВВС 19-й армии капитан Семенов докладывал следующее (ЦАМО, ф. 260 САД‚ оп. 1‚ д. 15. Разная переписка): «Боевой порядок должен быть не звено, как это было раньше, а пара. Это удобнее потому, что не связывает маневром и лучше вести наблюдение. Строй в паре должен быть законом. Немцы этот строй также позаимствовали у французов. При выполнении любого боевого задания вся группа должна делиться на прикрывающую и ударную группы… Одна группа должна прикрывать бомбардировщиков, а другая группа должна сбивать истребителей». Насчет применения ударной и прикрывающей групп истребителей указывалось еще в Боевом уставе 1940 года, и здесь никакого открытия в тактике не было. Весьма интересно мнение капитана Семенова о том, что немцы позаимствовали строй пары истребителей у французов. Летчик явно почерпнул эту информацию в каких-то источниках, о которых в докладе не говорится.