Текст книги "Последняя амазонка"

Глава 67

Проводив Полыню, Дубыня пробежал по стене до следующей башни и предупредил всех встретившихся, чтобы они брали свои семьи и подходили к воротам.

Вернувшись, он увидел, что засовы с ворот были сняты и все были готовы выходить.

Колонну возглавляла Красимира и ее амазонки – они были на конях и в тяжелых доспехах. Они должны были тараном проломить переднюю линию хазар, если те встретятся.

В первых рядах за их спинами Божана с сыном – ей Красимира не разрешила встать в строй. Тем не менее Божана была в доспехах и вооружена. Дальше ехали семьи слободских старшин на телегах. Тут же были женщины и дети простых людей – те, что еще могли передвигаться.

По бокам и сзади колонну защищали пешие ратники в легкой броне.

Дубыня взял щит, копье и топор и поспешил пристроиться к строю пеших ратников, поближе к амазонкам, чтобы видеть Величку.

Подошел и Полыня. Его лицо в темноте казалось черным. Он нашел Дубыню и коснулся его плеча:

– Дай мне встать рядом.

– Где Радмила? – спросил Дубыня, освобождая место.

– Она умерла, – сухо сказал Полыня и отвернулся, скрывая слезы.

Дубыня ничего не понял, но разговаривать было некогда – заскрипели открывающиеся створки ворот и колонна тихо двинулась в пахнущую сыростью и дымом ночь.

Шли без факелов, поэтому было так темно, что Дубыня сразу потерял из виду Величку и даже с трудом различал идущего впереди – его спина то была видна, то пропадала. Лишь звон оружия да тяжелое дыхание свидетельствовали о том, что он недалеко.

Боясь отстать, Дубыня невольно перешел на бег и натолкнулся на спину впереди идущего – тот буркнул что-то неразборчивое и ускорил шаг.

Полыня сопел рядом, но не отставал.

– Темно, хоть глаз выколи, – сказал он.

– Зато хазары нас не видят, – сказал Дубыня и снова уперся в резко остановившегося шедшего впереди ратника.

– Что там? – спросил Дубыня.

– Копья наизготовку! – разрезал ночь истошный крик.

Дубыня поспешно опустил копье рядом с плечом переднего ратника. Тут же, как по сигналу, послышались рев трубы, ржанье коней и крики хазар.

Глава 68

Ярослава ошибалась – в крепости не было хазарских лазутчиков, несмотря на то что в Белой Веже народ скопился разношерстный. Манассия, возглавлявший после отъезда отца хазарское войско, не знал положения дел в Белой Веже. Однако несложно было предугадать, что оставшиеся без воды горожане решатся на отчаянный шаг.

Поэтому в тот же день, когда водяная жила хлынула наружу, Манассия приказал поставить на ночь в засаду у городских ворот отряд из двух тысяч воинов.

Это была небольшая часть его войска, но по численности она была гораздо больше городского гарнизона.

Поэтому Манассия не удивился, когда его разбудили среди ночи и сообщили, что в городе слышен шум. По всем приметам в городе готовились к вылазке.

Быстро одевшись, Манассия поспешил во главе личной охраны к месту события.

Все шло по его плану. Он увидел, как из городских ворот вышла колонна горожан – воинов, женщин, детей – всего не больше тысячи человек.

Командовавший засадой тархан Барсбек предупредил Манассию:

– Их много, надо бы поднять все войско.

Манассия рассмеялся.

– Там женщины и дети. Барсбек, неужели ты боишься женщин и детей?

– Я боюсь поляниц, они уже показали храбрость и силу, которой можно только позавидовать и воин-мужчина, – сказал Барсбек.

– Не бойся, я рядом, – проговорил насмешливо Манассия и приказал: – Нападайте на них и убивайте всех: и тех, кто будет сопротивляться, и тех, кто не будет. Нам непослушные рабы не нужны.

– Как скажешь, – сказал Барсбек и ушел, чтобы сделать необходимые распоряжения.

Манассия повернулся к начальнику своей личной охраны, который все время стоял поблизости, поэтому слышал весь разговор.

– Ицхак, мой друг, ты видишь, во что превратились хазары? Они выродились и стали отъявленными трусами, если даже самые выдающиеся из них, такие, как Барсбек, боятся горстки женщин. Если так дело пойдет и дальше, то их не оторвешь от женских юбок. Они и язык свой потеряют.

Ицхак проговорил:

– Хазары уже давно выродились. Тюрки спят с их женщинами. Сейчас чистокровного хазарина в Атиле не найти. А на рынках в Атиле даже еврейские купцы предпочитают говорить по-славянски.

Колонна беловежцев направилась вдоль берега реки на север, как раз туда, где подковой уже стояли хазарские войска.

Манассия рассмеялся:

– Поляницы, как мыши в мышеловку, идут.

Глава 69

Солнце показало край над степью, и в рассветном мареве Дубыня увидел черную полосу. Присмотревшись, он догадался, что это выстроившееся войско хазар.

– Мы попали в ловушку, – тихо проговорил Полыня.

– Наверно, у поляниц есть какой-то замысел, – сказал Дубыня и повторил: – должен быть.

– Мы сейчас умрем, – сказал Полыня. – Это хорошо, потому что я не могу жить, зная, что моя жена умирает от жажды или замучена хазарами.

– Разве она не умерла? – спросил Дубыня.

– Для меня – умерла, – глухо ответил Полыня.

Дубыня крепко сжал копье:

– Проклятье!

– Но прежде я убью десяток хазар, – сказал Полыня.

Впереди послышался новый сигнал, и строй хазар, густой и прочный, точно земляной вал, медленно двинулся в сторону беловежцев.

– У хазар длинные копья, и к ним тяжело будет пробиться, – сказал Дубыня.

– Держать строй! Стреляй из луков! – закричал кто-то.

Дубыня с трудом догадался, что это кричала Ярослава. Но ее команда приободрила Дубыню, и он стал высматривать, как протиснуться сквозь копья хазар.

Амазонки тучами стрел осыпали хазар. Били почти в упор, поэтому промаха не было, и мертвые хазары падали целыми рядами.

Начальники хазар знали, что амазонки сильны в бою на дальней дистанции, поэтому руганью и палками гнали своих воинов, чтобы как можно скорее вступить в ближний бой.

Наконец строй хазар приблизился к беловежцам так близко, что острия копий столкнулись, и хазары ринулись вперед.

Глава 70

Как только амазонки вошли в ловушку, Манассия подал знак замкнуть кольцо. Края подковы сомкнулись, и амазонки оказались окруженными и прижатыми к Дону.

Манассия не опасался, что амазонки уйдут через Дон. Дон в этом месте сужался и превращался в бурный поток, преодолеть который мало кому было под силу.

По следующему сигналу, с восходом солнца, хазары стали сжимать кольцо, Завязалась битва.

Когда стало совсем светло, Манассия начал жалеть, что не послушался совета Барсбека – амазонки стреляли, как бешеные, не обращая внимания на раны и потери. Хазары несли большие потери.

Но даже большие потери со стороны хазар не могли повлиять на конечный результат: как только хазары сошлись с амазонками в рукопашном сражении, участь амазонок была решена – их становилось все меньше и меньше, и скоро последние должны были лечь под ударами мечей, копий и топоров.

Глава 71

Солнце поднялось, стало светло и Дубыня увидел, что они окружены и прижаты к Дону. В темноте амазонки сумели каким-то чудом развернуть строй так, что женщины и дети оказались в кольце ратников.

Измученные жаждой, женщины и дети, оказавшись на берегу реки, бросались к воде и жадно хватали ладонями и ртами мутную жижу, поднятую ногами ратников, оказавшихся по колено в воде.

Жажду они утолили, но это было только отсрочкой неминуемой смерти.

Из-за спин хазар послышался новый сигнал.

– Прощай, – успел сказать Дубыня другу и рванулся вперед.

Каким-то чудом ему удалось увернуться от копий и врезаться в строй хазар. К его спине прилип Полыня.

Проломившись в строй хазар Дубыня оставил в теле хазара уже ненужное копье, выхватил топор и начал им крушить хазар.

Полыня своим топоришком и щитом защищал его спину. Дубыня был его последней надеждой на жизнь. Полыня понимал, что пока Дубыня бьется, живет и он, поэтому Полыня защищал его спину больше, чем самого себя.

Богатырь Дубыня проламывал в строю хазар настоящую просеку, но хазар было слишком много, и он стал уставать, а в усталости пропускать удары. Дубыня и Полыня, получив по несколько ран, истекали кровью.

Понимая, что наступает последний миг жизни, Дубыня и Полыня прижались друг к другу спинами.

– Полыня, радуйся, скоро мы попадем в рай! – кричал Дубыня, из последних сил опуская топор на голову ближайшего хазара.

Полыня сползал на колени и стонал в ответ:

– Я уже почти в раю.

В его грудь уперлось хазарское копье – от смерти Полыню защищала тонкая стальная пластина на нагруднике.

– Хороша дамасская сталь, – заплакал Полыня, обломком щита прикрывая голову от занесенного меча.

Он закрыл глаза, готовясь принять смерть.

Но, к его удивлению, удара не последовало.

Полыня открыл глаза и увидел, что хазары густой толпой бегут к своему лагерю.

– Что случилось? – толкнул он Дубыню.

Дубыня сам нечего не понимал, только таращил огромные глаза.

– Хазары дрогнули, – сказал он.

– Они отступают? – еле выговорил Полыня, с трудом осознавая его слова, но через секунду, поняв, что произошло, стащил с головы шлем, быстро зачерпнул им воды и, держа его на вытянутых руках, побежал в город.

Он надеялся еще спасти свою жену.

Глава 72

Конь под Красимирой был убит еще в начале сражения. Ей дали другого коня, но и этого через минуту убили.

Погибли и другие кони.

Хазарские лучники специально выбивали коней.

Понятно – они хотели лишить поляниц надежды на спасение. Без коня далеко не уйдешь.

Красимире пришлось сражаться, как простому воину, пешей. Когда хазары подошли вплотную, оберегая царицу, вокруг встали ее дружинницы, но ряды их быстро таяли. Слишком не равны были силы амазонок и хазар в рукопашной схватке.

Но когда Красимира совсем утратила надежду на спасение, хазары вдруг побежали. Не понимая, в чем дело, Красимира даже попыталась броситься за ними в погоню.

Это старинное правило – бей бегущего врага, пока он не опамятовался. Но, сделав несколько шагов, Красимира поняла, что на погоню нет сил ни у нее, ни у оставшихся в живых амазонок.

Пользуясь передышкой, обессиленные амазонки рухнули на землю.

Земля была твердой и горячей, точно ее разогрела кровь, пролитая множеством людей, убивавших друг друга для того, чтобы человек, объявивший себя властителем одних, смог получить еще больше власти и золота.

Те же, кто шел на смерть по его приказу, либо умирал, либо получал крохи.

Их добыча была ничтожна, но для нищих она казалась огромной, потому что на нее можно было купить женщину для ночных утех либо пару голов скота.

Земля дрожала, словно от гнева, за бесцельно отданные жизни.

Кто-то тронул Красимиру за плечо, и она открыла глаза. Рядом с ней в изодранной, окровавленной одежде стояла на коленях Ярослава. Она протягивала Красимире флягу.

Красимира приложила флягу к губам и сделала глоток. Такой вкусной воды она в жизни никогда не пила. И Красимира жадно глотала воду, пока фляга не опустела.

Вода добавила ей сил, и она встала.

Окинув взглядом поле битвы, она все поняла, – в берег уткнулось множество кораблей. Но еще больше кораблей плыло по реке, конца их колонне не было видно. Они приставали к берегу. С них выходили на берег бледнолицые воины, присоединялись к огромному войску на берегу, делая его еще больше. Конные отряды неслись к хазарскому лагерю. Хазары на конях, пешком и на телегах разбегались в разные стороны.

– Божана и ребенок живы? – спросила Красимира.

– Живы и целы, – сказала Ярослава.

К Красимире подбежала Божана с ребенком на руках, и Красимира обняла их и стала целовать. От радости она плакала.

– Как вы спаслись? – спросила она.

– Не знаю, – сказала Божана, – сеча была жуткая. Люди падали, словно сжатые снопы. А я рубила и рубила всех вокруг. Больше ничего не помню.

Красимира оглянулась.

– А где другие? – не видя дружинниц, спросила она.

– Почти все погибли, – хмурясь, ответила Ярослава, сидевшая на песке.

Впрочем, она сама была серьезно ранена. Через щели в доспехах стекали кровавые потоки. Лицо ее было бледно, словно покрыто мелом.

– Ты ранена, – сказала Красимира.

– Главное – ты жива, – прошептала Ярослава и устало прикрыла глаза.

Красимира обратилась к Божане:

– Помоги снять с нее доспехи. Надо остановить кровь, иначе она умрет от потери крови.

Божана попыталась расстегнуть ремешки на доспехах, но от крови они разбухли, тогда она вынула кинжал и принялась им резать ремни.

Когда доспехи были сняты, Божана и Красимира переглянулись.

– Слишком серьезные раны, – вполголоса проговорила Божана.

– Да, – сказала Красимира. – Я буду ее сама лечить. Но боюсь, что она не выживет.

Занимаясь Ярославой, они не заметили, как к ним подъехало несколько всадников в стальных доспехах.

У самого молодого, почти мальчика, на плечах был символ княжеской власти – пурпурный плащ.

Другой молодой человек в таком же княжеском плаще соскочил с коня и бросился к Божане.

Это был князь вятичей Вячеслав.

Он обнял Божану и стал ее целовать прямо в испачканное кровью лицо. Заплакал ребенок, до сих пор лежавший в свертке тихо, словно понимавший, что нельзя мешать матери сражаться за его жизнь.

Вячеслав отстранился:

– Что это?

– Это твой сын, – сказала Божана и осторожно приоткрыла лицо ребенка.

Вячеслав вгляделся в лицо ребенка. Ребенок улыбнулся ему.

– О, боги! – воскликнул Вячеслав.

– Хочешь его подержать? – спросила Божана и протянула Вячеславу сверток.

Вячеслав осторожно взял сверток и, не удержавшись, поцеловал ребенка в лобик.

Тем временем мальчик в княжеском плаще ловко соскочил с коня и подошел к Красимире.

Красимира подняла на него глаза.

– Я князь словен Гостомысл, – представился мальчик.

Красимира встала:

– Я царица поляниц Красимира.

– Значит, ты была женой моего отца? – спросил Гостомысл.

– Да, – сказала Красимира и показала глазами на Божану, – а она – его дочь.

– Значит, она моя сестра? – спросил Гостомысл.

– Да, – сказала Красимира.

Божана протянула руки к Гостомыслу:

– Обнимемся, брат?

Гостомысл обнял ее.

– Друг мой, как вовремя ты пришел к нам на помощь, – промолвила Красимира, глядя на обнимающихся брата и сестру. – Мы уже совсем отчаялись – источник воды в крепости пересох, и мы умирали от жажды. Поэтому мы и решили, что смерть в бою будет менее мучительной. Если бы ты не пришел на помощь, то мы бы все погибли.

– Я рад, что успел, – сказал Гостомысл.

– Но каким образом ты оказался в этих местах? – спросила Красимира. – Словене ведь далеко на севере. И говорили, что князь Буревой погиб…

– Отец погиб в сражении с разбойниками. Но я прогнал разбойников и сел на место отца. Прогнав разбойников, я пошел утверждать свою власть. Мы хотели идти на Киев, но около Рязани нам встретился посланец князя Вячеслава, Твердислав, который сообщил о вашем бедственном положении, – сказал Гостомысл.

Красимира пожаловалась:

– Никто из наших соседей не пришел к нам на помощь. При твоем отце такого не было. Твой отец был сильным воином.

– Впредь все соседи будут приходить на помощь друг другу, – твердо пообещал Гостомысл, – для того мы и вышли в поход.

Князь Вячеслав отдал сына Божане и, встав на колено, склонил голову и торжественно проговорил:

– Великий князь Гостомысл, знай: отныне вятичи признают твое господство и обязуются быть твоими верными слугами.

Гостомысл обнял князя Вячеслава:

– Поднимись, князь Вячеслав, я рад видеть в тебе своего друга.

Теперь выступила и Красимира. Она поклонилась и проговорила:

– Князь, поляницы приносят тебе клятву верности. Перед великой Праматерью клянемся, что отныне мы будем твоими верными слугами, сестрами и друзьями.

– И я клянусь быть вашим другом и братом и по вашему первому зову приходить к вам на помощь, – дал ответную клятву Гостомысл.

Когда первое знакомство закончилось, Гостомысл бросил на крепость уважительный взгляд и проговорил:

– А крепость у вас хорошая. Я первый раз вижу такую надежную крепость. Здесь стены каменные, а у нас все деревянные. Того и гляди, сгорят.

Красимира вздохнула:

– Как видишь, не такая уж и надежная. Приступы мы отбивали без затруднений, но в крепости был только один источник воды. Когда хазары какой-то хитростью отвели от него воду, мы стали умирать от жажды.

– Зачем же вы строили в этом месте город? – спросил Гостомысл.

– Этот город построили вятичи по желанию князя Буревоя, который подарил город амазонкам, – сказал князь Вячеслав, снова взявший на руки ребенка.

– Твой отец не зря выбрал это место. В этом месте сходятся многие торговые пути.

– Мой отец был мудр. Значит, город здесь нужен, – заметил Гостомысл.

– Князь Буревой был мудр. Но что делать дальше, мы не знаем. Моя дружина почти вся погибла. А сейчас мы только чудом спаслись.

– Вся наша жизнь – чудо. Но дело ваше. Только знайте, что по степи бродит много племен – мадьяры, печенеги, булгары. Если вы уйдете отсюда, то они захватят контроль над перекрестком торговых путей. И тогда они станут богатеть. Сильные кочевники станут большой угрозой для нашей земли. Рано или поздно они все равно придут в вашу землю. Поэтому нельзя бросать выгодное место без присмотра, – сделал вывод Гостомысл.

– Божану и сына я заберу в Корьдно, – твердо заявил князь Вячеслав. – Белая Вежа находится в отдалении от наших земель. У вятичей не хватает сил, чтобы одновременно сдерживать булгар и хазар. Как ни опасны хазары, однако булгары опаснее – у них есть легкий путь по рекам в середину наших земель.

– Понимаю, – ответила Красимира, – многие наши жители умерли, а оставшиеся в живых напуганы и все равно уйдут. Если хазары стали беспокоить наши земли, то на этом они не успокоятся. Поляницы не могут дальше держать город.

– С хазарами разберемся. Раз я пришел сюда с войском, то пойду и дальше, – сказал Гостомысл. – А в городе посажу гарнизон из двух сотен своих воинов. С такой хорошей крепостью этого хватит, чтобы контролировать перекресток торговых путей и собирать пошлину.

Глава 73

Манассия уже предчувствовал победу, как вдруг все изменилось – с севера из-за поворота реки неожиданно показался неизвестный корабль.

Манассия сначала подумал, что это купец. Но за первым выплыли еще корабли и еще. Вскоре их оказалось так много, что казалось, они текли непрерывным потоком.

Подгоняемые течением, корабли быстро причаливали к берегу и из кораблей стремительно выскакивали воины и выстраивали красную линию щитов. За их спинами, как грозовая туча, возник конный отряд.

Манассия заволновался. Он не знал, что за войско пришло на кораблях, но намерение его предводителя было явно недружественным.

Манассия поманил рукой вельмож, стоявших неподалеку и ожидавших его указаний. К нему подошли сразу трое.

– Поднимайте все войско, – сказал Манассия и увидел, что с этим распоряжением он опоздал – неизвестное войско ринулось на хазар, увлеченных боем с амазонками. А один многочисленный конный отряд направился прямо в сторону ставки Манассии.

Начальник личной охраны Ицхак быстрее всех оценил грозящую опасность, он подхватил Манассию и буквально закинул его на коня.

Он направил отряд в лагерь, но там уже поднялась паника. Кто-то крикнул, что на берег высадился сам князь Бравлин, в умах хазар ожил пережитой некогда ужас, и в умопомрачении хазары стали разбегаться во все стороны, словно испуганные тараканы.

К этому времени Манассия уже пришел в себя. Видя хаос в лагере, он сообразил, что ему не удастся подчинить себе перепуганных людей и велел гнать в степь, в сторону Атиля.

Через несколько часов Манассия, поняв, что его никто не преследует, остановился, чтобы отдохнуть, утолить жажду и голод.

Немного оправившись, Манассия стал совещаться с Ицхаком, что им делать дальше.

Манассия хотел собрать войско, но Ицхак по этому поводу высказал сомнение – как он заметил, хазары бежали в разные стороны. К тому же перепуганные люди – плохие воины.

Манассии стыдно было показаться отцу без войска, но, поразмыслив немного, он согласился с Ицхаком и приказал ехать в Атиль.

Глава 74

От Дона до Атиля не так уж и далеко, поэтому к концу третьего дня Манассия был в столице Хазарского каганата. К отцу он отправился, даже не ополоснув лица.

Абадия находился в большом зале и ужинал. Кроме слуг, в зале никого не было. Спрятанные за занавесью музыканты играли приятную тихую музыку.

Увидев почерневшее от пыли лицо сына, Абадия догадался, что произошло.

– Отец, – доложил Манассия, – наше войско разбито.

– Кто разбил? – удивился Абадия. – Поляниц же в Белой Веже было совсем мало. Или предали хазары?

– Нам удалось лишить город воды. Славянам оставалось либо умереть от жажды, либо выйти из города и сразиться с нами в поле… – начал рассказывать Манассия.

Абадия перебил его:

– Сядь рядом.

Манассия сел за стол. Слуги тут же подали ему бокал с вином. Манассия выпил вино и продолжил спокойнее:

– Я подготовил хорошую ловушку. Так все и произошло. Я окружил вышедших из крепости отрядом из двух тысяч воинов.

– Почему так мало? – спросил Абадия.

– Их было не больше тысячи.

– И что же произошло дальше?

– Когда мы их почти всех перебили, на реке появился караван кораблей. Их было очень много. Увидев битву, они высадились на берег и напали на нас. Это были огромные светловолосые воины – настоящие великаны. Я приказал войску подняться и вступить в сражение, но кто-то из хазар закричал, что это сам князь Бравлин пришел. И тогда все наше войско стало разбегаться в панике.

Лицо Абадии посерело, он хлопнул ладонью по колену:

– Хазары – трусливые собаки! Они всегда подводили нас. Они жадны, грязны и косноязычны. Настоящие свиньи. И почему наше государство названо по их имени? Этим именем мы только позорим себя.

Минут пять он ругался, затем немного успокоился:

– Кто это был?

– Не знаю, – сказал Манассия, – но, судя по внешнему виду, они пришли с севера. Многие говорили не на славянском языке.

– На севере многие говорят не на славянском языке.

– Но это и не карелы.

– Норманны?

– Мне кажется, это все же славяне. Но с ними были норманны.

– Их вождь князь Бравлин умер! – отрезал Абадия.

– У него мог остаться сын.

– Его сыновья погибли, – проговорил сквозь зубы Абадия, подумав немного. – Впрочем, слышал – один сын у него оставался, но он слишком юн.

– Юный возраст не мешает царям быть вождями.

– Ну, да. В таком случае надо собирать войско против славян. Я не хочу, чтобы теперь сын Бравлина сжег Хазарию. После погрома Бравлина хазары тридцать лет боялись ходить на север. После нового разгрома мы на сто лет забудем дорогу на север.

– Хазары испуганы так, что не способны сражаться не только со славянами, но и вообще с кем-либо.

– Это хорошо. Пока ты стоял под Белой Вежей, я собрал преданное мне войско. Они убьют любого, на кого я им покажу. Пора избавиться от подлых заговорщиков. Я отдам приказ арестовать всех тарханов из тюркских и аланских родов.

– Отец, мы восстановим против себя тюрков и аланов, а в любой момент к городу могут подойти славяне. Может, сначала отразить нападение славян, а уж потом заняться заговорщиками? – осторожно заметил Манассия.

– А со славянами мы договоримся. Я заплачу им столько, сколько они захотят.

– Но, может, договориться и с тюрками и аланами? Они все же свои.

– Эти «свои» хуже чужих. Тюрки и аланы хотят слишком многого – они хотят власти. А славяне возьмут выкуп и уйдут.

– Но где мы возьмем столько золота? Неужели из наших сокровищниц?

– Золото мы возьмем из имущества заговорщиков, – сказал Абадия.

– Ты, думаешь, заговор все же существует? – спросил Манассия.

– Он должен быть. Если и нет заговора, то мы должны его придумать. Пока мы не разгромим аристократию, она представляет для нас угрозу.