Текст книги "Последняя амазонка"

Глава 75

Тела убитых и раненых еще не были убраны с места сражения, и среди мертвых тел, ища раненых, ходили женщины. Слуги собирали доспехи и оружие, которые еще могли пригодиться воинам, и сносили их в одну кучу.

Дружинники выбирали самое лучшее оружие и доспехи. Золото, серебро, оружие, доспехи и другие ценные вещи сразу относили на корабль Гостомысла.

Оружие и доспехи князь при необходимости раздавал нуждающимся.

Ценные вещи делились, согласно обычаю, позже.

Гостомысл пожелал осмотреть крепость. Вместе с ближними боярами, сопровождаемый Красимирой и князем Вячеславом, он въехал в Белую Вежу.

Вид мертвых не смущал Гостомысла: за недолгую жизнь ему уже пришлось участвовать в сражениях, рисковать своей жизнью и убивать других. Соседство со смертью для воина – обычное дело.

Но то, что Гостомысл увидел в Белой Веже, заставило его побледнеть и ужаснуться: улицы города были завалены высохшими трупами женщин и детей, воздух был пропитан запахом тления.

Заметив, что Гостомысл едва держится в седле, Медвежья лапа, который и сам чувствовал себя не лучшим образом, предложил:

– Может, вернемся на берег?

– Да, – едва прошептал Гостомысл, с трудом сдерживая тошноту.

Медвежья лапа протянул ему флягу:

– Отпей, князь, вина, легче станет.

Гостомысл взял флягу и сделал глоток. Вино тут же ударило ему в голову, но он и в самом деле почувствовал себя легче.

Медвежья лапа приказал одному из дружинников:

– Скачи, пусть в лагере приготовят для князя шатер.

– И тризну по убиенным невинным душам пусть готовят, – приказал Гостомысл.

Медвежья лапа взял под узды коня Гостомысла и направился к выходу. Вслед за ними двинулись и другие.

Они выехали за ворота и остановились в полусотне шагов, где не так остро чувствовался трупный смрад.

Гостомысл, спеша очиститься от дурного воздуха, глубоко вдохнул воздух в грудь.

– Царица Красимира, я прикажу очистить город от мертвых, и ты сможешь вернуться, – сказал князь Вячеслав, глядя на пасмурное лицо царицы амазонок, и пояснил Гостомыслу: – Жаль, что ты не увидел – у царицы прекрасный дворец.

– Когда очистишь город от мертвых, тогда посетим и ее дворец.

Красимира тем временем пристально смотрела на открытые ворота – был яркий солнечный день, но в глубине прохода было темно.

«Это вход в царство мертвых»! – пришла ей в голову мысль, и она, покачав головой, тихо и печально проговорила:

– Нет, князь. В городе погибло столько невинных душ – женщин, детей, что боги широко отворили проход в царство мертвых. Теперь здесь вход в царство мертвых – последнее пристанище душ людей. В царстве мертвых живым невозможно жить, как невозможно и изгнать из царства мертвых души погибших. Если лишить души последнего пристанища, то куда им идти? Они придут к живым, и это погубит наш мир. Нет – у каждого свой мир! И этот порядок нельзя рушить. И чтобы этот порядок не был нарушен по чьей-либо злой воле или по неведению, я наложу на город проклятие – здесь живым больше нельзя жить. Кто войдет в эти ворота, тот уже никогда не вернется назад.

Глава 76

К полудню на берегу Дона, в стороне от места сражения, был разбит лагерь. В лагере горели костры, в воздухе висел запах жареного мяса.

Слышались возбужденные голоса, приглушенный женский смех – войско захватило множество хазарских женщин. Молодые женщины тут же забыли прежних мужчин и полюбили новых.

Старых женщин никто не держал, и они поспешили покинуть славянский лагерь.

Пленным хазарам поручили подготовку к погребению убитых в сражении. Они собирали тела и относили их к холму, где другие готовили «краду» – место для сожжения: рыли узкий, но глубокий ров по кругу; носили дрова и солому.

Самая короткая дорога к ирию, раю.

В те времена наши предки воспринимали загробную жизнь совсем иначе. Люди были уверены, что в мире мертвых есть все, как и в мире живых: только все наоборот – когда в мире живых жаркое лето, там свирепствует холодная зима. Поэтому мертвых снабжали одеждой, орудиями земледелия, рыболовства, охоты.

Воинам, погибшим в сражениях, давали оружие – топоры, копья, луки.

Если в лагере слышались громкие голоса, то здесь, в отдалении, вся работа делалась молча – нельзя кричать и даже громко говорить, потому что души убитых были пока еще рядом и могли рассердиться и навредить живым.

Когда солнце нависло над горизонтом, все было готово – тела сложены в одну большую кучу; вокруг мертвых построен вал из дров и хвороста.

Войско собралось вокруг крады. В руках воинов горели факелы.

К краде подошли князья.

Первой выступила Красимира – она долго восхваляла доблести и нравы погибших в сражении амазонок, затем закончила речь магическим обрядом – обратилась к Праматери с тем, чтобы та не оставила без своего покровительства погибших дочерей.

После выступили князья. Завершил выступления старейший воин – Медвежья лапа.

По окончании его речи Красимира подала знак, и в сухой хворост опустили факелы, и крада мгновенно была объята гудящим огнем. В ночь летели искры – это уносились в рай души погибших.

Когда огонь прогорел, каждый положил горсть земли на пепелище, и в степи вырос новый курган.

Затем началась тризна.

Для царицы и князей на земле расстелили войлок, а поверх – ковры. Посредине ковров расставили угощенье, а по краям набросали подушки.

Остальные обошлись и так – для них пригнали телеги с бочками браги и пищей, приготовленной днем, – хлебом, мясом, вареной рыбой.

Виночерпии большими ковшами зачерпывали из бочек брагу и наливали всем желающим.

У князей разговор коснулся судьбы Белой Вежи.

Красимира сказала, что, так как почти все поляницы погибли, то ей больше не с кем держать город.

– Я уже говорил, что у вятичей нет возможности охранять Белую Вежу из-за ее отдаленности, – напомнил князь Вячеслав и бросил взгляд на Божану. – А жену и ребенка я забираю к себе.

Красимира кивнула головой.

– Сегодня царство поляниц закончилось. Я не буду препятствовать. Я жалею, что не отпустила ее в прошлом году. Только чудо спасло Божану и ее ребенка.

Вячеслав предложил:

– Мать, и ты иди со мной. Я отдам тебе один из наших городов, где ты сядешь наместницей.

– Благодарю за доброту и участие, – Красимира покачала головой, – но вольной царице поляниц невозможно быть чужой слугой.

– Но что же ты будешь делать? – спросил Вячеслав. – В степь уйдешь? Но с кем?

– Не с кем мне идти в степь, – ответила Красимира. – Но есть в низовьях Дона одно старое место. Оттуда пошло царство поляниц. Как вижу, пришло время вернуться царице поляниц к своим истокам. Там я буду жить. А время покажет, чем это закончится. Я уверена, что Праматерь не оставит своих дочерей без помощи.

– Я вижу, что вы оба не хотите остаться в крепости, – проговорил Гостомысл и обратился к Медвежьей лапе с вопросом:

– Боярин, неужели мы бросим такую хорошую крепость?

Медвежья лапа хмыкнул:

– Как скажешь, князь. Но эти места далековато от наших родных мест.

– Воевода, ты забыл, что для воина дом родной – его корабль, – сказал Гостомысл.

– Да и духи умерших… – продолжал Медвежья лапа. – Наши люди даже боятся заходить в город, чтобы похоронить умерших. Они не дадут живым жить в этом городе.

– Воевода прав, – сказала Красимира. – Это место с самого начала было нехорошо. Над ним висит проклятье. Поэтому и царство поляниц погибло. Не дадут темные силы жить здесь живым.

– Но что же делать? Здесь проходит богатый торговый путь. Золото и серебро течет рекой. Неужели бросать такое хорошее место?

– В этой крепости живым селиться нельзя… – повторил Медвежья лапа.

– Нельзя. И что?

– Но можно недалеко, в лучшем месте, построить новый город, – сказал Медвежья лапа.

– Можно, – согласился Гостомысл, – и посадить в нем с сотню дружинников. Дать им долю. Думаю, охотники найдутся.

– Замысел хороший. Но ничего из него не получится, – сказала Красимира.

– Это почему? – задал вопрос Гостомысл.

– Хазары не дадут. Он давно хотят переправу через Дон взять под свой контроль. Этот город даже большая дружина не удержит, – пояснила Красимира.

Гостомысл на секунду задумался, затем спросил:

– Но ведь вы тут почти два десятка лет продержались?

– Хазары боялись твоего отца, потому и не воевали с нами.

– Ну, так вот и решение проблемы! – воскликнул Гостомысл. – Надо снова бить хазар, да так, чтобы они и не помышляли о захвате переправы.

– Для этого надо идти на Атиль, – сказал Медвежья лапа.

– У нас силы для этого есть, – сказал Гостомысл.

– Лучше на кораблях спуститься в низовья, – посоветовала Красимира и пояснила: – Хазарский царь Абадия ждет, что на него нападут с севера и совсем не ожидает нападения с юга, потому что там пустыня. Он думает, что чужому войску там не пройти. Но там, на берегу моря, находится Тмутаракань. Тмутараканцы давно хотят избавиться от хазар. И они все пути-дорожки знают в тех местах. Они тебе помогут пройти через пустыню.

Глава 77

В сражении со славянами дружина Барсбека почти не пострадала – увидев, в какую передрягу попало хазарское войско, он сразу приказал уйти за Дон. Совесть его была чиста – Манассия не успел дать ему каких-либо приказов.

Поэтому за разгромом хазарского войска Барсбек наблюдал со стороны, а убедившись, что хазарское войско разбегается, ушел в родовые земли, где и отдыхал три дня.

На четвертый к нему приехали тюркский хан Бахту и аланский хан Куфин.

Барсбек не раз обсуждал с Бахту и Куфином происходящие в государстве дела. И Барсбек, и Бахту, и Куфин сходились в своих взглядах – все трое были недовольны, как правит Абадия.

Но Абадия лгал, когда говорил, что они устроили заговор, чтобы силой сместить его с поста правителя – этого у них не было даже в мыслях.

Барсбек встретил гостей со всеми подобающими почестями: в парадной юрте, где на полу был расстелен ковер и лежали подушки. Когда ханы разместились, был подан чай. А тем временем повара закололи молодого барашка и занялись приготовлением плова.

Плов – дело нескорое, а гости неожиданные, поэтому после чая слуги подали шурпу в серебряных мисках и жареное мясо, нанизанное на виноградные прутики.

Перекусив и обменявшись положенными вежливыми фразами, ханы начали разговор. Барсбек по обычаю не мог спросить гостей, почему они приехали, поэтому первым заговорил Куфин:

– Барсбек, ты в Атиль уже ходил?

– Нет, – ответил Барсбек, – я не безумец, чтобы сразу идти в Атиль. Абадия обозлен неожиданным поражением, и так как в поражении виноват его сын, который не слушал наших советов, то он попытается всю вину свалить на кого-либо другого. Абадия всегда относился ко мне неприязненно. Но теперь, когда мои советы оказались верными, Абадия еще больше возненавидит меня. Поэтому первым виновником могу стать я. Так стоит ли рисковать?

– Разве он посмеет поднять руку на вождя племени? – проговорил Бахту.

– Он уже не раз поднимал руку на вельмож, многие из наших друзей уже казнены. Кто его остановит, если он решит убить еще одного из нас? – сказал Куфин.

Барсбек кивнул головой.

– Абадия приближает к власти иудеев и отстраняет хазар, тюрков и алан. Но великий каган остается нашей веры. Надо попасть к нему, чтобы рассказать ему правду и потребовать, чтобы он отстранил Абадию от власти.

– У тебя дружина цела? – спросил Бахту.

– Цела, – ответил Барсбек, не понимая цели заданного вопроса. – Я своих людей держал подальше от стен Белой Вежи. Когда власть узурпирована иудеем, рисковать верными людьми было бы безумием. В штурмах участвовали простые хазары. А их не жалко.

– Это хорошо, – сказал Куфин.

– Почему ты спросил о моем отряде? – поинтересовался Барсбек.

Куфин наклонился к уху Барсбека и вполголоса проговорил:

– Потому что пока мы воевали под Белой Вежей, Абадия обратил кагана в иудаизм…

– Что! – вскочил Барсбек. – Этого не может быть!

Куфин потянул его за полу халата.

– Тише, хан. У Абадии везде шпионы, особенно среди слуг. Я не хочу, чтобы наш разговор стал известен Абадии.

Барсбек сел:

– Нет среди моих слуг шпионов Абадии.

Бахту усмехнулся:

– Ты уверен, что среди твоих слуг нет иудеев?

– Я не верю, что каган, потомок древнего хазарского рода, мог обратиться в иудаизм, – сказал Барсбек.

– Но это так, – сказал Бахту.

– Откуда это тебе известно? – спросил Барсбек.

– У Абадии есть шпионы среди нас, но у нас есть и сторонники. Хоть и мало христиан, мусульман и сторонников древней веры в окружении кагана, однако они есть. Они и передали нам это сообщение.

– Надо от Абадии потребовать ответа, как он посмел склонить хазарского кагана в чужую веру? – сказал Барсбек.

– Это нам она чужая, а для Абадии своя. Он ведь тоже алан, – заметил Куфин.

– Хазарский каган не имеет права выбирать веру без согласия народа, – сказал Барсбек.

– Он ее уже выбрал, – заметил Бахту.

– Я поеду в Атиль и добьюсь встречи с каганом. Надо только найти повод для приезда в Атиль, – решительно сказал Барсбек.

– Повод есть, – сказал Куфин. – Абадия завтра собирает тарханов на государственный совет.

– Я сегодня же еду, – сказал Барсбек.

Бахту проговорил:

– Говорят, что Абадия недавно абрал новое десятитысячное войско

Барсбек пожал плечами.

– С его стороны это мудрый шаг, по крайней мере, ему будет с кем отбивать нападение славян на Атиль.

– Да, – сообщил Бахту, – но только новое войско состоит из одних иудеев.

– Сейчас везде иудеи, – сказал Барсбек.

– Не нравится мне хазарское войско, состоящее из одних иудеев, – заявил Бахту. – Я не поеду на совет.

– Абадия рассердится, – предупредил Барсбек.

– Жизнь мне дороже, – сказал Бахту.

– О чем ты говоришь? Ничего он нам не сделает, к тому же все равно нам надо добиться встречи с каганом, – заявил Барсбек.

– Абадия не пустит тебя к кагану, – сказал Бахту.

– Этого он не может сделать – по хазарским обычаям ханы имеют право свободно входить к кагану, – сказал Барсбек.

– И все же я не поеду. Я скажу, что болен, – сказал Бахту. – И вам советую также поступить.

Глава 78

Несмотря на предостережение Бахту Барсбек все же поехал в Атиль. Но так как он тоже не очень верил в честность Абадии, то взял с собой сотню воинов.

Во дворец бека целый отряд вооруженных воинов, конечно, не пустили, поэтому Барсбек оставил отряд в своем городском доме, а с собой взял десять самых сильных воинов.

Так он делал всегда. И обычно воины оставались во дворе, а он входил во дворец с двумя-тремя самыми надежными людьми.

Но на этот раз стража у ворот дворца отказалась пропускать воинов Барсбека, и он возмутился:

– Я хан, а не мальчишка и ходить в одиночку не привык!

Пошептавшись, стражники неохотно согласились:

– Ладно, пусть пройдут с тобой двое.

Барсбек кивнул двум знатным воинам:

– Пойдете со мной. Остальные пусть дожидаются меня у ворот.

Однако когда Барсбек хотел пройти через ворота, возникло новое препятствие – стража потребовала, чтобы Барсбек и сопровождающие его люди оставили оружие.

– Нет! – твердо отказался Барсбек. – Меч – это душа воина, без него я даже к Богу не пойду. Я хан, а бек – равный мне. Если меня не пускают к нему с оружием, то лучше я уйду.

– Нам отдан приказ: во дворец никого не пускать с оружием, – сказал старший стражник.

– Это дело ваше. Тогда я ухожу, – заявил Барсбек и повернулся уже, чтобы уйти, но старший стражник остановил его.

– Хорошо, – согласился он, – идите во дворец с оружием.

Барсбек с двумя воинами по широкой дорожке пошел к дворцу. Он был недоволен – попытка дворцовой стражи отобрать у него оружие напомнила ему о предостережении Бахту.

Во дворец вела широкая лестница. Наверху лестницы Барсбека встретил Абадия.

Увидев Барсбека, он широко улыбнулся и поднял руки, показывая, что хочет обнять его:

– О, славный дорогой Барсбек, рад видеть тебя. Ты здоров? Не получил ли в сражении со славянами рану?

– Здоров, – сухо ответил Барсбек.

Абадия обнял за плечи хана и ласково проговорил:

– А что ты так гневаешься, хан?

– Твои стражники хотели отобрать у меня меч, – сказал Барсбек.

– Отобрать у хана меч? – удивленно вскинул густые брови Абадия. – Неслыханная дерзость! Да как же они посмели?

– Говорят, это ты им приказал.

Абадия ничуть не смутился. Хмуря брови, он проговорил:

– И в самом деле – мой начальник стражи отдавал приказ никого не пускать во дворец с оружием. Сам понимаешь, время сейчас опасное. Но этот приказ никак не касался моих друзей. Они перестарались, и они за это будут наказаны. Их высекут за неуважение, проявленное к тебе.

Барсбек с неприкрытым сарказмом усмехнулся, но Абадия, не обращая на это никакого внимания, повлек хана в большую длинную комнату, предварявшую вход в большой зал.

В комнате группами стояли племенные вожди, тарханы и другая знать и вполголоса вели разговоры. Негромко играла приятная музыка.

Барсбек поискал глазами, но не нашел среди них ни Бахту, ни Куфина.

«Значит, они все же побоялись приехать к беку», – мелькнула мысль у Барсбека.

Абадия с сожалением думал, что приехали не все ханы, и это могло нарушить его планы. Впрочем, отступать было все равно поздно.

Введя Барсбека в комнату, Абадия громко объявил:

– Господа, прошу пройти за мной.

Тут же открылась вторая дверь и все увидели большой зал.

Посредине зала был накрыт длинный стол. На столе виднелись различные яства: мясо, рыба, фрукты. Стояли серебряные и золотые кувшины с напитками.

Племенные вожди и тарханы заняли место у стола.

Барсбек, удивленный непривычно ласковым поведением Абадии, покосился на стол и поинтересовался:

– Бек, ты решил устроить пир? Что за праздник у тебя? Ты же звал нас на совет?

Абадия, сладко улыбаясь, проговорил:

– Дорогой Барсбек, волею нашего любимого великого кагана я был поставлен руководить Хазарией. Но я хорошо помню, что хазарский народ состоит из многих племен, и наше государство крепко до тех пор, пока мы вместе. А потому вожди племен для меня как родные. Неужели я не должен радоваться приезду родни?

– Да, ты прав, – нахмурил брови Барсбек.

– Не хмурь брови, хан, ты проявил себя на войне, как смелый воин. Я знаю, что ты давал советы Иосифу, но он к ним не прислушался, и мы проиграли битву. Ты не виноват в этом. Я в самом деле рад видеть тебя. Да и что нам делить с тобой? Ты же не хочешь стать каганом? – проговорил Абадия, пытливо взглянул в лицо Барсбеку, словно хотел проникнуть в его мысли, и тут же снова рассмеялся.

– Нет, – сказал Барсбек, почувствовав, как по его спине пробежал холодок, – подозрение в претензиях на царский трон легко доводит до потери головы.

– Что же тебя смущает? – спросил Абадия.

– Больно уж ты ведешь себя необычно, – честно сказал Барсбек.

– Ах, это! – всплеснул руками Абадия. – Я знаю, что ты меня считаешь жестоким. Да, Абадия строг, но строг он только к тем, кто замышляет зло против кагана. А пир? За пиром удобнее обсудить наши дела. Сам понимаешь, неужели после такой победы славяне не захотят пройтись по нашим землям? Мы ведь у них, как кость в горле – перекрыли торговый путь по Танаису, да и на путь по Днепру заримся.

После такого откровенного разговора Барсбек даже засомневался, стоит ли ему требовать от кагана смещения Абадии. Тем не менее Барсбек решил довести дело до конца.

– Я хочу встретиться с каганом, – сказал Барсбек.

На лице Абадии появилось удивление. Он отпустил плечи хана.

– Зачем тебе, дорогой Барсбек, понадобилось отвлекать кагана от приятных дел?

– Это я скажу самому кагану, – сказал Барсбек. – Вожди племен имеют право встретиться с каганом, когда им понадобится. Или ты не хочешь, чтобы я встретился с каганом?

Абадия сокрушенно всплеснул руками.

– Да как же я могу помешать твоей встрече с ним, если он захочет встретиться с тобой? Но только завтра – приходи во дворец и каган тебя примет. Надеюсь, примет. Это зависит только от кагана. А сегодня – извини. Никак нельзя – не отпущу я тебя с пира.

Барсбек поклонился.

– Конечно, с твоего пира я не уйду, так как чту гостеприимство.

Места тарханов на пирах были распределены в зависимости от древности и силы рода. Правда, рядом с Абадией давно уже сидели иудеи.

Барсбек хотел сесть на свое обычное место, но Абадия придержал хана:

– Дорогой Барсбек, садись поближе ко мне.

Барсбек сел на указанное ему место, и оказалось, что он сидит рядом с вождями и тарханами других племен. Его люди остались в дальнем конце стола. Другую сторону стола заняла иудейская знать.

– А иудеи отдельно сидят, – шепнул ему на ухо хазарский тархан Хатун.

Сидевший напротив иудей Моше, услышав его слова, проговорил медоточивым голосом:

– Многие из хазар следуют разным верам. И у каждой веры есть ограничения в пище и питье. Поэтому бек решил посадить на пиру знатных людей так, чтобы они сидели рядом с единоверцами.

Барсбек хмыкнул:

– Странно, раньше каждый сам брал то, что ему нужно.

Моше заметил:

– Не думаю, что мусульманину будет приятно сидеть рядом с человеком, который ест свинину и пьет вино.

Барсбек пожал плечами и ничего не ответил. Он верил в своих богов. Они – в своих.

Через час, после выпитого вина, в зале стало веселее: играла музыка, танцовщицы кружились в танце, слышались громкие голоса подвыпивших людей.

Барсбек, так и не дождавшись, когда Абадия начнет обсуждать дела, сидел, как на иголках.

Он искоса, но внимательно наблюдал за Абадией и видел, что тот вина не пьет и, обводя взглядом зал, едва заметно улыбается.

Но больше всего Барсбека удивило, что иудеи сразу стали неумеренно пить вино, от этого они быстро хмелели, и пьяных иудейских вельмож слуги оттаскивали из зала. Мусульмане вино не пили, вера запрещала им это. Христиане и язычники, хотя и пили вино, однако держались вполне уверенно.

Когда слуги уносили очередного пьяного иудея, Хатун с усмешкой проговорил:

– Похоже, иудеи дорвались до вина.

– Им можно пить вино, – сказал Барсбек.

– Но не столько же, – проговорил Хатун и с подозрением заметил: – что-то они уж чересчур старательно пьют вино. Это на них не похоже.

В голове Барсбека снова шевельнулось предупреждение хана Бахту.

Барсбек наклонился к уху Хатуна:

– Хатун, дошли до меня слухи, что пока мы воевали со славянами, каган обратился в иудейскую веру.

Хатун широко раскрыл глаза:

– Да неужто? Как же бек позволил это?

– Так он же сам иудей, – сказал Барсбек.

Хатун покачал головой:

– Ай, как нехорошо это. Не может каган выбирать себе веру без согласия народа.

– Это его Абадия заставил. Завтра я хочу пойти к кагану и потребовать, чтобы он сместил Абадию. Иудеи всю власть в Хазарии присвоили себе. Хазарам не нужен бек-иудей, – сказал Барсбек.

– Правильно, – склонил голову Хатун.

– Ты пойдешь со мной к кагану? – спросил Барсбек.

Хатун кивнул головой:

– К кагану надо идти всем вождям племен.

– Многие не пойдут, так как боятся Абадию. Некоторых Абадия обвинил в желании захватить трон и казнил их. Теперь другие ханы опасаются за свою жизнь.

– А ты не боишься? – спросил Хатун. – Ведь после поражения в войне со славянами Абадия тебя ненавидит больше всех.

– Не боюсь, – сказал Барсбек, – за мной сильный род. Если Абадия посмеет прикоснуться ко мне хоть пальцем, то начнется война между моим родом и иудеями.

Тем временем за столами почти не осталось иудеев. Вскоре исчез и Абадия. За разговором Барсбек и Хатун не заметили этого. Поэтому шум ворвавшихся в зал вооруженных людей в доспехах и при оружии ошеломил их.

Ничего не говоря, они сразу стали убивать ханов. В первую очередь погибли те, кто выпил много вина и потерял бдительность.

Но Барсбек был опытным воином, поэтому успел выхватить меч и стать спиной к стене. Рядом с ним оказался и Хатун.

Люди Барсбека очутились слишком далеко от своего вождя, чтобы защитить его.

Вдвоем Барсбек и Хатун в первую же минуту уложили несколько нападавших. Видимо, между воинами было заранее распределено, кто кого должен был убить. Поэтому на некоторое время Барсбека и Хатуна упустили из вида.

Получив небольшую передышку, Барсбек догадался, что происходит.

– Это иудеи из личной охраны бека. Абадия решил нас убить! – бросил он Хатуну, прижимаясь спиной к стене.

– Убийц слишком много! Нам не спастись, – сказал Хатун.

Голос его дрожал, но бывалый воин не растерялся.

– Надо вырваться из дворца, иначе нас убьют, – подтвердил Барсбек.

– Как? – оглянулся Хатун. – Вход перекрыт. Нам не пробиться!

На глаза Барсбеку попалось широкое окно из цветного стекла.

– Следуй за мной! – крикнул он. Схватил табуретку, разнес ею стекло в окне, и оба хана выскочили прямо в сад.

За ними выпрыгнули три или четыре воина, но ханы тут же их убили и, не теряя времени, побежали к дворцовым воротам.

Им повезло. Все воины Абадии были заняты во дворце. Абадия совершил оплошность. Он не предполагал, что при таком количестве воинов и внезапности нападения кто-то может вырваться из дворца, поэтому охране на воротах не был отдан приказа убивать всех, кто будет вырываться наружу.

За воротами Барсбека и Хатуна ждали верные люди. Барсбек и Хатун вскочили на коней, и по пыльным улицам Атиля, давя прохожих, понесся конный отряд.