Текст книги "Иным путем. Вихри враждебные. Жаркая осень 1904 года"

Скрестив на груди руки, я увидел его ответный кивок и обратился к присутствующим:

– Господа, большое спасибо всем присутствующим за внимание. Наша пресс-конференция закончилась. Обещаю вам, что мы будем теперь регулярно проводить подобные встречи для информирования российской и мировой общественности на самых разных уровнях. За исключением государственных секретов, России нечего скрывать от мира. Спасибо за внимание.

Михаил, дождавшись конца моего выступления, обратился к дипломатам и журналистам с напутственным словом:

– Господа, Мы полагаем, – императорское «Мы» он подчеркнуто выделил своей интонацией, – что после сегодняшнего мероприятия все присутствующие здесь получили полное представление о том, что происходит сегодня в Российской империи, а также общие сведения и о том, какие изменения в нашей политике произойдут в самом ближайшем времени. Информацию с цифрами и фактами вам сейчас передаст господин Тамбовцев. Всего всем доброго.

С этими словами император Михаил кивнул всем присутствующим и, довольно заметно прихрамывая, покинул Большой Тронный зал. А меня обступила галдящая толпа журналистов и представителей дипломатического корпуса, которые пытались теперь задать свои вопросы мне. Я таинственно улыбался им и хранил молчание, словно партизан на допросе в гестапо.

Через минуту в зал вошли дворцовые служащие, несущие на подносах стопки отпечатанных пресс-релизов. Внимание жаждущих информации дипломатов и газетчиков переключилось на них. Воспользовавшись этим, я выскользнул из зала вслед за императором. Пот с меня лил градом, будто я не вел пресс-конференцию, а разгружал мешки с мукой. Было такое в годы моей студенческой юности.

Ну, скажу честно, первый блин вышел отнюдь не комом. Почитаем завтра в газетах, как наших, так и иностранных – что в них напишут о пресс-конференции нового русского императора. Думаю, что эмоции будут бить через край!

8 апреля (26 марта) 1904 года, утро.

Обзор российской и иностранной прессы

Российская «Новое время»: «Реформы, большие, чем революция! Новый император готов решительно двигать Россию вперед, но без социальных катаклизмов».

Французская «Фигаро»: «Россия больше не ищет союзников! Император Михаил считает, что теперь союзники должны искать милость России».

Австрийская: «Винер Цейтнунг»: «Пугающие заявления нового русского монарха! Россия чувствует себя хозяйкой всего евразийского континента».

Германская «Берлинер тагенблат»: «Континентальные державы сплотились перед лицом общих угроз! Горе тем, кто попытается напасть на Россию и Германию».

Британская «Таймс»: «Россия играет мускулами! Британская империя готова принять вызов, брошенный ей из Петербурга».

Американская «Нью-Йорк Таймс»: «Россия готовит информационную бомбу! Материалы следствия по делу “Марокканки” могут взорвать всю мировую политику!»

Итальянская «Стампа»: «Амбициозные намерения императора Михаила! Новый русский монарх хочет стать вторым Петром Великим!»

Испанская «Гасета нуэва де Мадрид»: «С войны на трон! Русский царь, победив Японию, готовится к новым победам?»

Датская «Юланд постен»: «Царь Михаил заявил: Мы рады наступившему миру, но никому не позволим говорить с нами языком силы».

8 апреля (26 марта) 1904 года, вечер. Санкт-Петербург, «Новая Голландия».

Штабс-капитан Бесоев Николай Арсеньевич

Стояла сырая весенняя питерская погода, когда среднесуточная температура подползает к нулю, с крыш текут потоки талой воды, сугробы резко оседают, в канавах журчат ручьи, а лед на реках вздувается и становится серым и ноздреватым. Это первая наша весна в новом времени, и, повинуясь этому всеобщему пробуждению природы, душа жаждала романтических встреч и волшебных откровений.

Под вечер, когда уже стемнело, к нам в «Новую Голландию», по-простому, не чинясь, на обычной карете, как говорили у нас – «без опознавательных знаков» – приехал сам император. Сначала я думал, что он желает приватно побеседовать с новым узником нашего «зиндана», широко известным в узких кругах японским полковником Акаши. Но, как оказалось, интерес императора к нашей юдоли скорби заключался совсем не в этом ушлом самурае, не подчинившемся – неслыханное для японца дело! – даже приказу своего императора – прекратить подрывную деятельность против России.

Вчерашнее выступление Михаила перед прессой и послами, а также последующая за ним пресс-конференция бабахнули так, что так называемое мировое сообщество теперь только об этом и говорило. Так уж получилось, что Михаилу II потребовался совет военного специалиста, то есть меня.

– Господин штабс-капитан, – сказал он мне при встрече, когда были уже сказаны все ритуальные слова, казаки конвоя остались внизу, а мы поднялись в мой кабинет, – у меня такое чувство, будто что-то очень важное в нашем государстве находится не на том месте, где ему должно быть. …Нет, нет, не перебивайте меня. Я имею в виду ваших старших товарищей и командиров: адмирала Ларионова и полковника Бережного. Несмотря на то что вчера я убедил всех в том, что наши основные интересы лежат на Востоке, это не совсем так. На Тихом океане сейчас находятся свободные земли, источники сырья и рынки сбыта. Сейчас, когда Япония укрощена, никаких серьезных угроз в тех краях для нас практически нет. Британия, а уж тем более Франция и Германия, в своей политике связаны ограничениями в логистике и не способны быстро наращивать там свои силы. Мы же, после завершения строительства прямого Транссибирского железнодорожного пути, а также после освоения морских маршрутов через Арктику, получим возможность быстрого маневра силами между восточными и западными окраинами нашей державы. Судьба России – твердо держаться на берегах двух великих океанов.

Михаил немного помолчал, собираясь с мыслями.

– Основные угрозы для России в ближайшее время лежат все же на европейском театре военных действий. Именно тут находится клубок противоречий, при попытке распутать который может бабахнуть мировая война. Переплетение интересов Франции, Британии, Германии, а также Австро-Венгрии и Турции, как мне кажется, неизбежно приведут к войне.

Заключив альянс с Германией и разорвав союз с Францией, Россия только отодвинула эту войну на какое-то время, но не отменила ее окончательно. Это в Лондоне уже наверняка поняли, и теперь там ищут пути противодействия подобному варианту истории. Давление на основного противника, то есть на Британию, должно нарастать. И в это самое время у меня здесь под рукой нет ни одного генерала или адмирала, которые, как мы теперь уже знаем по их успешным действиям во время Первой мировой – или еще слишком молоды, или уже безнадежно состарились, и ни на что уже не годны.

– А как же генерал Брусилов и адмирал Макаров, ваше величество? – спросил я.

Михаил пожал плечами.

– О генерал-майоре Брусилове я уже навел справки. Сейчас он начальствует в Офицерской кавалерийской школе и не имеет опыта командования ни дивизией, ни бригадой, ни даже полком. Он командовал только эскадроном в 16-м драгунском Тверском полку. Оставлен при Офицерской кавалерийской школе в 1883 году после сдачи на отлично курса эскадронных и сотенных командиров. За двадцать один год он сделал в этой школе карьеру от адъютанта до начальника. Брусилов, конечно, талант, но этот талант еще не дошел, как у вас говорят, «до нужной кондиции».

Что же касается адмирала Макарова, то я вижу в нем больше полярного исследователя, моего наместника на Севере и начальника Севморпути, а не флотоводца, поскольку уже осведомлен о том, что многие его идеи на поверку оказались, мягко говоря, легкомысленными и авантюрными. Это, например, безбронные корабли или облегченные бронебойные снаряды.

– Видите ли, товарищ штабс-капитан, – сказал Михаил, и от этого столь дорогого для меня слова «товарищ» я даже вздрогнул. – Сейчас я мыслю, что ядро новых боевых командиров, которые выиграют грядущую мировую войну, надо собирать вокруг ваших старших товарищей: адмирала Ларионова, полковника Бережного, генерал-майора Антоновой и прочих офицеров, готовых передать нам весь свой опыт.

Но только лишь командиры – это еще не всё. Часть кораблей, а также почти вся ваша боевая техника нужна нам здесь, в Европе, а не на Дальнем Востоке, ибо так будет проще копировать то, что поддается копированию. Пусть не все и не сразу, но технологическое преимущество перед Европой мы получить должны. Кроме того, я надеюсь, что наместник Дальнего Востока Евгений Иванович Алексеев на меня не обидится, если я ограблю его на некоторое количество подающих надежды командиров. Григорович, Эссен, Кондратенко, Колчак… Эбергарда я ему тоже не верну. Вы-то сами, Николай Арсеньевич, как считаете, до какого срока нам удастся оттянуть мировую войну?

– Ваше величество, – ответил я, – в нашей истории германская большая кораблестроительная программа была рассчитана до 1918 года, и ее целью был численный паритет с Британией по кораблям первой линии.

– Хм, – сказал Михаил, – значит, и тогда они готовились к войне с Британией. Интересно. И, Николай Арсеньевич, давайте здесь и сейчас без чинов и титулов. Исходя из сути обсуждаемой проблемы, будем считать, что беседуют два русских офицера. Так и будем дальше вести беседу.

– Хорошо, Михаил Александрович, – ответил я и добавил: – В наше время это называлось «разговор без галстуков».

– Так-то оно будет лучше, – сказал Михаил и спросил: – На чем мы с вами остановились?

– На Германии, – ответил я, – ее флот готовился к войне с Англией, а армия – с Францией. Все мобилизационные планы были ориентированы на войну на Западном фронте. Необходимость вести активные действия на Востоке на первых порах стала для немецких генералов неприятным сюрпризом. Хотя и в Петербурге на этот счет мнения были прямо противоположные. Наши генералы и адмиралы были уверены, что Германия всей своей мощью обрушится именно на Россию. Не знаю – в чем там было дело. Возможно, что в кознях наших так называемых союзников.

– А сейчас, Николай Арсеньевич? – заинтересованно спросил Михаил.

Я пожал плечами.

– Не знаю, Михаил Александрович. Я ведь все-таки, несмотря на все свои довольно скромные «таланты», попал сюда всего лишь старшим лейтенантом, «академиев кончать» не сподобился. Вам бы ваш вопрос куда повыше переадресовать.

Михаил вздохнул.

– Вот потому-то мне здесь и нужны Виктор Сергеевич, и Вячеслав Николаевич. Да не одни, а с большей частью своих людей и кораблей. Тем более что сестра моя Ольга давеча писала, что Вячеслав Николаевич стал лучом света в ее истерзанном сердце. Не сидеть же ей теперь безвылазно в этой Корее… Вот я и ломаю голову – сколько кораблей перебрасывать на Балтику и каким путем…

Я посмотрел сначала за окно, а потом на часы.

– Михаил Александрович, сейчас вроде должна быть связь с Фузаном. Идемте на радиостанцию, там вы сами обо всем и переговорите с адмиралом Ларионовым.

Мы вышли из здания и под падающим с неба то ли дождем, то ли мокрым снегом прошли в башню, где и располагалась радиостанция. Миновав вооруженного часового, мы поднялись наверх. В помещении было почти жарко. Дежурный оператор при виде Михаила подчеркнуто не торопясь встал и отдал честь. Повисла напряженная тишина.

– Адмирала Ларионова к аппарату вызвать можете? – наконец спросил император.

Оператор посмотрел на стрелки приборов, пощелкал клавишами и вздохнул, – Только в телеграфном режиме, ваше величество. Что-то в атмосфере нашей матушки Земли сегодня нехорошее творится, помехи очень сильные.

– Хорошо, вызывайте, – сказал Михаил. – Пусть будет в телеграфном режиме.

Оператор снова уселся на стул, придвинул к себе клавиатуру, и начал щелкать клавишами. Телеграфный режим в наше время – это что-то вроде отправки эсэмэски, только скорость передачи данных во много раз ниже. Предтечей этой технологии был изобретенный в начале XX века телеграфный аппарат БОДО, тот самый, который с лентами.

Вот листинг того диалога:

20:55 (СПб) ЗДЕСЬ ИМПЕРАТОР МИХАИЛ. КОНТР-АДМИРАЛА ЛАРИОНОВА К АППАРАТУ.

20:57 (ФУЗАН) АДМИРАЛ ЛАРИОНОВ ИЗВЕЩЕН, ЖДИТЕ.

21:08 (ФУЗАН) АДМИРАЛ ЛАРИОНОВ У АППАРАТА. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО. С БЛАГОПОЛУЧНЫМ ПРИБЫТИЕМ В СТОЛИЦУ.

21:09 (СПб) И ВАМ ДОБРОГО УТРА, ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ. ИЗВИНИТЕ, ЧТО ПОДНЯЛ В ТАКУЮ РАНЬ.

21:11 (ФУЗАН) СЛУШАЮ ВАС, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО.

21:13 (СПб) В СВЯЗИ С ЗАКЛЮЧЕНИЕМ МИРНОГО ДОГОВОРА С ЯПОНИЕЙ И ОБОСТРЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НА ЕВРОПЕЙСКОМ ТВД, ПОЛАГАЛ БЫ ПРОСИТЬ ВАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ НА ПЕРЕБРОСКУ ЧАСТИ ВАШИХ СИЛ, ВКЛЮЧАЯ ВСЕ СУХОПУТНЫЕ ВОЙСКА, В РАЙОН БАЛТИЙСКОГО МОРЯ. ВЫ И ПОЛКОВНИК БЕРЕЖНОЙ ТОЖЕ НУЖНЫ ЗДЕСЬ. НЕОБХОДИМО СТРОИТЬ НОВЫЙ ФЛОТ И СОЗДАВАТЬ НОВУЮ АРМИЮ. РАБОТЫ ОЧЕНЬ МНОГО. ВАШЕ МНЕНИЕ?

21:26 (ФУЗАН) ТЕОРЕТИЧЕСКИ ПЕРЕБРОСКА СИЛ ВОЗМОЖНА. НЕОБХОДИМО ОБЕСПЕЧИТЬ СНАБЖЕНИЕ НЕФТЬЮ ПО МАРШРУТУ. СЕТЬ НЕФТЯНЫХ СТАНЦИЙ В МИРЕ ЕЩЕ ОТСУТСТВУЕТ. БЛИЖАЙШАЯ НЕФТЬ ЕСТЬ НА СУМАТРЕ. АНГЛО-ГОЛЛАНДСКАЯ НЕФТЯНАЯ КОМПАНИЯ РОЯЛ ДАТЧ ШЕЛЛ. ВОПРОС НЕОБХОДИМО РЕШАТЬ ЧЕРЕЗ НЕМЦЕВ. ДЕТЕРИНГ ИДЕЙНЫЙ РУСОФОБ И РУССКИМ НЕФТЬ МОЖЕТ НЕ ПРОДАТЬ. ПРИ НАЛИЧИИ ЗАПРАВКИ НА СУМАТРЕ ВОЗМОЖЕН ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ СУЭЦ В СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ, С ЗАГРУЗКОЙ ТАНКЕРОВ СНАБЖЕНИЯ В БАТУМЕ.

21:32 (СПб) С КУЗЕНОМ ВИЛЛИ ВОПРОС ЗАПРАВКИ НА СУМАТРЕ Я РЕШУ. КАКИЕ КОРАБЛИ СЧИТАЕТЕ ВОЗМОЖНЫМ ПЕРЕБРОСИТЬ НА БАЛТИКУ? КРОМЕ ТОГО, МАКАРОВ НАСТАИВАЕТ НА ВОЗВРАЩЕНИИ ЦЕСАРЕВИЧА, ОДНОТИПНОГО С ЭБР ТИПА АЛЕКСАНДР ТРЕТИЙ. ХОЧЕТ СОСТАВИТЬ ПОЛНУЮ ОДНОРОДНУЮ ДИВИЗИЮ ИЗ ШЕСТИ ВЫМПЕЛОВ. ВАШЕ МНЕНИЕ?

21:42 (ФУЗАН) РЕШЕНИЕ МАКАРОВА СЧИТАЮ ПРАВИЛЬНЫМ. ПРИ НАЛИЧИИ ЗАПРАВКИ ИЗ СОСТАВА МОЕЙ ЭСКАДРЫ СЧИТАЮ ВОЗМОЖНЫМ ПЕРЕБРОСИТЬ СЛЕДУЮЩИЙ КОРАБЕЛЬНЫЙ СОСТАВ: ФЛАГМАН: РК МОСКВА. ЭМ АДМИРАЛ УШАКОВ. СКР ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ. ВСЕ ДЕСАНТНЫЕ И УЧЕБНЫЕ КОРАБЛИ, ПЛАВГОСПИТАЛЬ, ТРАНСПОРТ КОЛХИДА, ТАНКЕРЫ ИВАН БУБНОВ И ЛЕНА, СБС АЛТАЙ. ПОЛНЫЙ ПЛАН – ГРАФИК ОПЕРАЦИИ ДОЛОЖУ ЧЕРЕЗ СУТКИ.

21:46 (СПб) ХОРОШО, ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ. У ВАС ВСЁ?

21:48 (ФУЗАН) ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ВАМ ИЗВЕСТНО ОБ УХОДЕ БРИТАНСКОЙ ЭСКАДРЫ АДМИРАЛА НОЭЛЯ ИЗ ВЭЙХАВЕЯ?

21:51 (СПб) ЕЩЕ НЕТ.

21:55 (ФУЗАН) ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, ПО ТОЛЬКО ЧТО ПОЛУЧЕННЫМ НАШЕЙ РАЗВЕДКОЙ ДАННЫМ, БРИТАНЦЫ СВОРАЧИВАЮТ БАЗУ И ГРУЗЯТ ИМУЩЕСТВО НА ТРАНСПОРТНЫЕ КОРАБЛИ. ОФИЦИАЛЬНО ЗАЯВЛЕНО О ПЕРЕДИСЛОКАЦИИ В ГОНКОНГ.

21:59 (СПб) ВЫ СЧИТАЕТЕ ЭТО ПЛОХО?

22:05 (ФУЗАН) У НАШЕЙ РАЗВЕДКИ ЕСТЬ СВЕДЕНИЯ, ЧТО НАСТОЯЩЕЙ ЦЕЛЬЮ ЭСКАДРЫ ЯВЛЯЕТСЯ ЗАХВАТ ОСТРОВА ФОРМОЗА ДО ПЕРЕДАЧИ ЕГО ГЕРМАНСКОЙ СТОРОНЕ ПО ПРЕЛАМИНАРНОМУ ДОГОВОРУ С ЯПОНИЕЙ. КАЖЕТСЯ, ЭТО ПЛАНИРУЕТСЯ НАЗВАТЬ ВЗЯТИЕМ В ЗАЛОГ. ОПЕРАЦИЯ ВОЗМОЖНА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ АПРЕЛЯ.

22:12 (СПб) СПАСИБО, ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ, ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НОВОСТЬ. Я ПРОКОНСУЛЬТИРУЮСЬ С КУЗЕНОМ ВИЛЛИ И СООБЩУ ВАМ РЕЗУЛЬТАТ. ДО СВИДАНИЯ. КОНЕЦ СВЯЗИ.

22:15 (ФУЗАН) ДО СВИДАНИЯ, ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО, КОНЕЦ СВЯЗИ.

В полной тишине оператор на жужжащем матричном принтере распечатал листок с диалогом сеанса связи, мы с императором вышли в сырую весеннюю питерскую ночь обалдевшие. Не было ни гроша и вдруг появляется алтын, да не один.

9 апреля (27 марта) 1904 года, утро.

Санкт-Петербург, Зимний дворец, собор Спаса Нерукотворного образа.

Принцесса Масако и епископ Николай

В Великую субботу, едва закончилась служба, и Плащаница была возложена на алтарь, в храм пришла принцесса Масако. Здесь ее уже ждал епископ Николай, участвовавший в богослужении. Дочери японского императора вскоре предстояло принять таинство Крещения, и она старалась понять – в чем, собственно, заключается суть нового для нее учения и чем оно отличается от учения Синто, которого придерживались ее предки.

Масако нравился храм русских, в котором они молились. Он был весь изукрашен золотом, на стенах висели иконы с ликами святых и Бога, а с потолка свисала люстра со множеством свечей. Еще ей нравился хор, который пел на плохо еще понятном для Масако языке, но очень красиво и торжественно. Казалось, что вместе с голосами певчих душа ее улетает куда-то высоко-высоко…

Отец Николай, который рассказывал принцессе о новом для нее учении, уже имел опыт проповеди христианства среди японцев. В свое время ему удалось обратить в Православие даже служителя Синто Такума Савабэ, бывшего самурая-ронина, который с катаной в руках пришел в дом к отцу Николаю, чтобы его убить. Но после беседы со священником он заинтересовался христианским учением и вскоре крестился сам. Такума Савабэ стал Павлом Савабэ, а позднее был рукоположен отцом Николаем и стал первым японцем – православным священником.

А ведь в отличие от Такума Савабэ, который был человеком, много повидавшем на свете и служившем жрецом в храме Синто, принцесса Масако была дева юная, с душой чистой и безгрешной. И она как губка впитывала в себя учение Христа.

Епископ Николай видел, что девушка искренне старается постичь суть христианства, учит молитвы, читает Евангелие, которое еще много лет назад он перевел на японский язык. И душа пастыря радовалась – брошенные им семена попали на плодородную почву.

Сегодня он решил рассказать Масако не только о грядущем празднике Пасхи, но и о том, в какой стране ей предстоит жить, любить, быть любимой и растить детей.

– Смотри, дочь моя, – сказал он Масако, – вот это крест, которым митрополит Филарет благословил на царствие сына своего, первого русского самодержца из Романовых Михаила Федоровича. Твой будущий муж тоже Михаил. И мы все надеемся, что при его правлении, наконец, закончится смута в стране и в душах всех русских людей. И ты, став его женой, должна помогать мужу. Ибо, как говорится в Послании апостола Павла эфесянам: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть…»

Это значит, что все у вас будет едино – и дела, и мысли, и жизнь, и смерть. Тебе это понятно, дочь моя?

Масако согласно кивнула головой. Она вспомнила то, что было написано в одном из древних манускриптов периода Токугавы: «Женщинам лучше всего не иметь образования, ибо удел их жизни – беспрекословное повиновение… повиновение отцу до замужества, повиновение мужу после свадьбы и повиновение сыну после смерти мужа… Однако ей необходимо дать хорошее нравственное воспитание, дабы она была целомудренной и мягкой, не давала бы волю страсти, причиняя тем самым неудобства другим, и не подвергала бы сомнению авторитет старших. Ей не нужна и религия, ибо единственным божеством для нее является муж. Служить ему и беспрекословно подчиняться ему – вот ее долг».

Принцесса процитировала по памяти это поучение. Епископ Николай осуждающе покачал головой.

– Неправильно это, дочь моя, – сказал он. – Не может смертный человек быть для кого-то богом. Мужа надо любить, но и ему следует любить жену свою. Вот, что говорится в Послании апостола Петра: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах».

Запомни, дочь моя, наш Господь добр и милосерден. Даже тех, кто перед казнью бранил Его и глумился над Ним, он простил, говоря: «Отче! отпусти им, не ведя бо, что творят».

– Но как же можно прощать врагов? – удивилась Масако. – Да и воины моего будущего мужа с врагами своими поступали не так, как говорил Господь.

– Дочь моя, – с горечью сказал епископ Николай, – мир несовершенен, люди грешны, и не всегда им удается поступать, как учил наш Господь.

Да, порой воины православные вынуждены убивать своих врагов. Но они поступают так, чтобы спасти свои жизни и жизни близких им людей. Ведь воины, которые, как архангел Гавриил с огненным мечом в руках, обрушились на корабли и войско твоего отца, сделали это для того, чтобы спасти своих собратьев по крови и по вере. Ведь это Япония напала на Россию, а не наоборот. А мы помним слова из Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя»…

– Да, я помню, что говорил мой отец, – печально сказала Масако, – дурные люди давали ему дурные советы. И вышло все дурно. Правда, они ответили уже за то, что совершили. Чтобы не испытывать стыд за то, что они огорчили своего императора, они сами ушли из жизни. Но, как я уже знаю, тем самым они совершили страшный грех.

– Да, дочь моя, – сурово сказал епископ Николай, – самоубийство – страшный грех. Тот, кто сам наложит на себя руки, возмущается против божественного порядка и своего назначения в нашем мире, произвольно прекращает свою жизнь, которая принадлежит не ему только, но и Богу. Самоубийца отрекается от всех лежащих на нем обязанностей и является в загробный мир непризванным.

Жизнь каждого человека есть драгоценный дар Божий; следовательно, кто самовольно лишает себя жизни, тот кощунственно отвергает этот дар. Налагающий на себя руки вдвойне оскорбляет Бога: и как Творца и как Искупителя. Такое деяние может быть только плодом полного неверия, отчаяния и безумия. Церковь смотрит на сознательного самоубийцу, как на духовного потомка Иуды предателя, который отрекшись от Бога и Богом отверженный, «пошел и удавился». Самоубийца лишается церковного погребения и поминовения.

– Да, – задумчиво сказала Масако, – у христиан все совсем по-другому. Но я стану настоящей христианкой и буду следовать всем заповедям Господа. Ибо я уже полюбила вашу страну, ваш народ, а самое главное – моего будущего мужа.

Как послушная дочь, я последовала по приказу своего божественного отца в чужую для меня страну. Я даже плакала тайком по ночам, скучая по своим родителям и по своей Родине. Но я увидела, что ваши люди, такие страшные в бою, в обычной мирной жизни добры и милосердны. И я успокоилась. Самым большим для меня утешением станет то, что ни подданные моего отца, ни подданные моего будущего мужа никогда больше не будут воевать и убивать друг друга. Я помню заповедь Господа нашего, Иисуса Христа: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими».

И если в том, что между Японией и Россией будет царить мир, будет и моя маленькая заслуга, я буду счастлива, и я буду считать, что жизнь моя прожита не зря.

– Дочь моя, – сказал растроганно епископ Николай, – я вижу, что ты поняла самое главное в нашем учении. Ты готова делать добро, любить людей как саму себя. И это самое главное. Я понял, что ты уже готова для того, чтобы принять таинство Крещения. Спаси тебя Господь!

Принцесса Масако склонила голову перед старым и седым епископом. А он, сложив пальцы щепотью, перекрестил ее. А потом по-отечески погладил девушку по платку на ее голове. На душе у отца Николая стал радостно – Церковь Православная скоро примет в свое лоно новую и чистую душой дщерь.

9 апреля (27 марта) 1904 года, полдень.

Санкт-Петербург, «Новая Голландия», Главное Управление государственной безопасности.

Капитан Тамбовцев Александр Васильевич

Совещание по вопросам экономики Михаил Александрович решил провести именно у нас, в «Новой Голландии». Спокойно, без посторонних ушей, а следовательно, безопасно. Ведь те вопросы, о которых я хотел поговорить сегодня с императором, имели фундаментальное значение. Типа, «как нам обустроить Россию». Я, конечно, не экономист, но к беседе подготовился основательно, взяв за основу своих предложений тот план, которым в свое время руководствовался наш общий знакомый Сосо Джугашвили.

Но приглашать его на совещание я не стал. С ним позднее будет разговор особый. А вот Владимиру Ильичу приглашение отправил. Ему полезно будет послушать нашу с Михаилом беседу. Тем более что кое-что, относящееся к рабочему законодательству, ему в дальнейшем пригодится. Но обо все по порядку.

– Разговор наш сегодня, – начал я, когда император и несостоявшийся «вождь пролетариата» расселись вокруг небольшого круглого стола, – пойдет о такой довольно скучной вещи, как экономика. Только давайте вспомним этимологию. «Экономика» – от греческого слова «экос» – дом и «номос» – закон, положение. Фактически – наука о ведении домашнего хозяйства. А посему, если мы считаем Россию нашим общий домом, то должны точно знать – как мы должны в нем вести хозяйство.

– Говорите, Александр Васильевич, – сказал Михаил, – я внимательно вас слушаю. Сознаюсь, что до самого последнего времени я мало задумывался о том, откуда что берется.

– Всем понятно, что страна нуждается в ускоренном развитии. Понятно, что надо строить новые заводы и фабрики, выпускать продукцию, которую сейчас Россия вынуждена закупать за рубежом. Но для того, чтобы обеспечить новые заводы и фабрики сырьем, необходимо связать их с помощью транспортных коммуникаций с крупными городами и с местами добычи полезных ископаемых.

Отметим – надо строить дороги. Как железные, так и обычные. Вспомните, Римская империя в течение многих веков сумела просуществовать благодаря тому, что она была связана со своими окраинами с помощью прекрасных дорог. Ими, кстати, до сих пор пользуются европейцы. Нашей стране с ее огромными размерами необходимы тысячи километров дорог. Не стоит забывать, что строительство железных дорог, в свою очередь, дает толчок к развитию как территорий, через которые они будут проходить, так и металлургической, строительной и прочей промышленности. Станции, особенно узловые, со временем превратятся в промышленные центры, со своими заводами, мастерскими, учебными заведениями. В ходе освоения так называемого Дикого Запада в Северной Америке именно станции железных дорог, зачатую построенные в безлюдной прерии, становились со временем ядром новых городов. Ибо там, где есть транспорт, там есть жизнь.

Не стоит забывать и о таких замечательных транспортных коммуникациях России, которыми пользовались русские люди на протяжении сотен лет. Я имею в виду реки. У них, однако, есть недостаток – они могут использоваться лишь в ту пору, когда они свободны ото льда. В остальное же время реки могут служить в качестве «зимников» – дорог, проложенных по льду. Отсюда еще одна насущная задача – строительство каналов, соединяющих с помощью речных коммуникаций Балтийское, Черное, Каспийское и Белое моря. Программа строительства внутренних водных коммуникаций потребует больших сил, немалых средств, но они довольно быстро окупятся за счет ускорения оборота товаров.

Про развитие русского Севера и Дальнего Востока я хотел бы поговорить с вами отдельно и не сейчас. Для этого разговора необходимо пригласить на встречу Дмитрия Ивановича Менделеева и Степана Осиповича Макарова.

– Хорошо, Александр Васильевич, – кивнул Михаил, делая пометку в лежащем перед ним блокноте. – Когда мы можем это организовать?

– Думаю, что это совещание можно будет провести на будущей неделе, – сказал я, – нам необходимо некоторое время для его подготовки.

– Договорились, – сказал Михаил, сделав еще пометку в блокноте, – мы выберем день и сообщим вам об этом дополнительно. Что у нас дальше?

– Вернемся к дорогам, ваше величество, – сказал я. – Дороги – в данном случае имеются в виду как железные, так и обычные – шоссейные. Не забывайте, что скоро на трон взойдет Его Величество Автомобиль, и это резко повысит важность шоссейных дорог. Строительство и тех и других потребует создания предприятий по выпуску экскаваторов, путеукладчиков, словом, всех тех машин, с помощью которых можно будет быстро и качественно прокладывать новые транспортные магистрали.

И еще – для новых железных дорог в большом количестве потребуются рельсы усиленного типа. Ведь мы знаем, что в ближайшее время резко возрастет мощь локомотивов, а значит, и вес железнодорожных составов. Впрочем, для узкоколеек, которые тоже необходимо строить, понадобятся рельсы старого типа. А рельсы – это новые металлургические предприятия, угольные и железорудные шахты. Вообще, черная металлургия – это фундамент экономики. Теперь вы видите – как все между собой взаимосвязано.

Таким образом, мы можем поэтапно осуществить индустриализацию России. Для этого необходим план развития страны на несколько лет вперед, а также государственный орган, который будет осуществлять это планирование и наблюдать за выполнением принятого плана. Все должно находиться под наблюдением этого органа, который в нашей истории назывался Госпланом, и подчиняться который будет лично императору, то есть вам, Михаил Александрович.

– А почему мне? – удивился император. – Я же вам уже говорил, что мало разбираюсь в экономике.

– А потому именно вам, – сказал я, – что вы, ваше величество, высшее должностное лицо государства. И выше вас никого нет. Следовательно, никто кроме вас в работу Госплана вмешаться не может, и с помощью своих властных полномочий никто не сможет добиться каких-либо выгодных для себя или своих креатур решений о строительстве того или иного завода, или, скажем, фабрики. Ну, а вы, если вам что-то будет непонятно, всегда сможете проконсультироваться с профессионалами, владеющими информацией по данному вопросу. И единолично принять правильное решение.

– Понятно, – тяжело вздохнул Михаил, – значит, опять мне быть крайним. Ну что ж, я уже привык к этому. «Ох, тяжела ты, шапка Мономаха» – так, кажется, у Пушкина в его «Борисе Годунове»?

– Как написано в Евангелии от Луки: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут», – с улыбкой сказал я. – Приходится жить по Заповедям Божьим. В России всегда все замыкается именно на первое лицо, как бы оно при этом ни называлось.

– Понятно, – сказал император, – похоже, что работать мне придется, как работал мой прадед, Николай Павлович. Но дезертировать я не собираюсь. Продолжайте, Александр Васильевич. Что у нас дальше?

– Дальше легче тоже не будет, – ответил я, – Теперь пришло время поговорить о том – кто же будет работать на этих новых заводах и фабриках. Вот тут-то у нас и возникает узкое место. На новых станках должны работать грамотные и хорошо обученные рабочие. А где их взять, если квалифицированных рабочих по большому счету не хватает даже для уже существующих предприятий? Заводчики сманивают рабочих друг у друга, а иногда дело доходит до откровенной уголовщины.

Я вздохнул.

– Новых обученных рабочих взять пока негде. Надо их учить. А это задача, которую за пару дней не решить. Необходимо будет создать сеть профессионально-технических училищ – сейчас они, если я не ошибаюсь, называются ремесленными училищами. Так ведь, Владимир Ильич?

Ленин кивнул своей лобастой головой.

– Именно так, Александр Васильевич, – сказал он, – но для обучения в этих училищах нужны люди, которые были бы просто грамотными. А вот с этим у нас обстоит не совсем благополучно. То есть совсем неблагополучно.