Текст книги "Немцы на Южном Урале"

Свежее, «Баварское»…

Кстати, колбасы и пиво, можно сказать, «отдельная песня» в истории уральского бизнеса, в которой ярко и сочно звучат ноты извечной немецкой традиции. На Южном Урале в этом деле немцы практически были монополистами. Каждый уральский город был славен пивоварами с немецкой фамилией. В Челябинске пиво расходилось по магазинам и ресторациям с шести складов Венцеля, чье местное пиво считалось лучшим.

В Верхнеуральске безукоризненную репутацию имел завод Рейсдорпа. Он свершил в местном пивоварении настоящую революцию. До того здесь пили просто пиво, теперь же могли выбирать по вкусу, хочешь – пей «Мюнхенское», хочешь – «Баварское», или «Бархатное», или «Мартовское». Трудно представить, но ячмень для солода закупался в Чехии и даже Канаде. Пивовар так «натаскал» своих мастеров, что они и без него – уже в советское время – удивляли гостей города «столичным» немецким пивом.

В Оренбурге действовал крупный пивоваренный завод Гофмана, основанный еще в 1860-х годах. Кроме главного владельца Егора Егоровича Гофмана, в правление входили М. А. Гофман и Л. И. Бамбергер. Завод ежегодно производил пива разных сортов на четыреста тысяч рублей. Оно развозилось по Оренбургской, Уфимской и Самарской губерниям и было необычайно популярным среди казаков Уральского казачьего войска.

В Пермской губернии действовал крупный «семейный» пивоваренный завод Эрнеста Фердинандовича и Эммы Федоровны Филитц. В прессе нередко появлялись объявления от лица Эрнеста Филитца: «Имею честь довести до сведения почтеннейшей публики, всех господ потребителей пива, что с 1 мая сего года поступило в продажу с собственного моего пиво-медоваренного завода „Мартовское" пиво всех сортов, приготовленное из лучшего нижегородского ячменя, высшего сорта богемского хмеля и из ключевой воды, которое уже вполне равняется всеми достоинствами с санкт-петербургскими и казанскими лучшими пивами, какое вырабатывалось под моим личным наблюдением. И я надеюсь, что господа потребители пива вполне останутся довольны всеми его качествами и отнесутся как нельзя лучше».

Завод Филитца ежегодно выпускал до восьмисот ведер меда и двадцать тысяч ведер пива разных сортов, в том числе «Венское», «Мартовское», «Мюнхенское», «Пильзеньское». После кончины Эрнеста Фердинандовича его вдова успешно развивала торговую сеть. Только в Екатеринбурге она имела одиннадцать пивных лавок, временную выставку пива, два склада, которые занимались оптовой торговлей. В 1909 году она открыла трактир, а затем два ресторана. Первая мировая война поставила точку в пивоваренной деятельности – и проблема была не столько в притеснении немцев, сколько в том, что в Российской империи ввели сухой закон.

Здание Челябинской таможни

Das Gebäude des Tscheljabinsker Zollamtes

Самым известным южноуральским пивоваром был Яков Эрнст Леонгард Зуккер. Его пивоваренный завод в Троицке был поистине огромным по тем временам. Зуккер не только «залил пивом» Троицк – сотни и сотни сорокаведерных бочек и ящиков с бутылками отправлял он в Челябинск, Златоуст, Миасс, Кустанай. В какой-то момент Зуккертова фирма «Восточная Бавария» стала даже настоящим локомотивом развития города и окрестного сельского хозяйства. Достаточно сказать, что возле пивзавода вырос целый поселок на берегу Увельки, а на селе поля стали обильно засеиваться ячменем.

Троицк. Ресторан ТА. Башкирова

Troizk. Das Restaurant von G.A. Baschkirow

Слава фирмы «Восточная Бавария» дошла и до немецких земель. Успех бизнеса в России настолько пленял, что из Германии в Троицк приехал конкурент Зуккера А. П. Лоренц и основал еще один завод – «Новая Бавария». Конкуренцию двух пивоваров сразу же ощутили южноуральские любители пива. Само собой, увеличился его поток, повысилось качество, к тому же конкуренты старались перещеголять друг друга новинками. Как только Зуккер освоил пиво «Баварское», Лоренц пустил в продажу «Мюнхенское». Появилось более десятка новых сортов, в том числе «Бархатное», «Паркер» и даже «Карамельное».

Как и других немцев-предпринимателей, конкурентов «примирила» Первая мировая война. Лоренц остановил свой завод и вернулся в Германию. Зуккер же остался, благополучно пережил Первую мировую, а затем и гражданское лихолетье с террором и национализацией. Никаких гонений от новой власти Зуккер не испытал, потому что добровольно передал большевикам свой завод, за что и был оставлен главным инженером. Он передал также под пионерский лагерь свою дачу, подарил городу библиотеку, в 1920-е годы избирался председателем «Троицкого общества взаимного кредита». Со смертью Зуккера его пивоваренное мастерство перешло троицким ученикам – они еще долго и крепко держали высокую марку зуккертова пива…

Что доктор прописал

Еще одна сфера деятельности, приложения сил и знаний, в которой немецкое начало всегда было очень сильно, – это медицина: врачебная практика и аптекарское дело.

Когда вместе с В. Генниным, еще в петровскую эпоху, на Урал приехал Иоганн Иосиф Спринцель, то совершенно изменил здешние представления о медицине и докторах. До него здесь врачевали знахари травами и подручными средствами, как испокон века на всей Руси. По сути, саксонец-лекарь, личный врач Геннина, стал первым врачом «европейского типа» на Урале.

Личная печать И.И. Спринцеля (?-1736), первого лекаря Екатеринбурга

Persönliches Siegel von I.I. Sprinzel (?-1736), des ersten Arztes Jekaterinburgs

Интересно, что на нашей земле Спринцель пережил внутренний психологический переворот, как позднее это случилось со многими «русскими немцами». На Урал он попал принудительно после войны со шведами. Но «пленному врачу» Камень показался свободнее Европы. И, даже не помышляя о возвращении, он провел здесь последние пятнадцать лет своей жизни, до смерти в феврале 1736 года.

Его похоронят с большим почетом на екатеринбургском кладбище – и вполне по заслугам: Спринцель организовал первый на Урале госпиталь и возглавил его уже как главный лекарь казенных заводов; он лечил всех, независимо от ранга и статуса – от Демидовых до обычных солдат, работников, инженеров, офицеров. Кроме того, блестяще подготовил трех врачей себе на смену.

Таким образом, постепенно Екатеринбург становился как бы «законодателем моды» на «современное врачевание» – со временем немецкая врачебная практика будет отсюда кругами расходиться по всему Уралу, в том числе и в наши южные края.

Последующие за Спринцелем лекари-немцы прибывали из немецких герцогств и графств уже в командах контрактеров. В числе самых первых был вызванный из Пруссии Иоганн Генрих Репкен, ставший на русский манер Иваном Репкиным. Ему принадлежит первый опыт организации заводских госпиталей, начиная со старейшего Пыскорского завода. Репкен также оставил после себя учеников.

Иоганн Христиан Грюнеберг-Кринберх был вызван по контракту Генниным из Саксонии в 1731 году – и остался на Урале, приняв российское подданство, до кончины прослужив лекарем в созданном им госпитале Ягошихинского завода. Его можно назвать первым уральским ботаником лекарственной флоры, который организовал сбор растений для госпиталей, подготовил пять докторов и оставил по себе семейную династию горнозаводских врачей.

Златоуст. Горнозаводский госпиталь. Фото рубежа XIX–XX веков

Slatoust. Das Bergbau-Spital. Foto am Übergang vom 19. zum 20. Jahrhundert

Еще один немец – Людвиг Христиан Мейндерс – не просто продолжил изучение уральских лекарственных трав. Выходец из Саксонии, навсегда оставшийся в России, провизор екатеринбургской аптеки, он превратил ее в настоящее научно-исследовательское учреждение, построил для нее каменное здание, организовал аптечную лабораторию, самостоятельно проектировал необходимое оборудование.

Мейндерс первым на Урале начал составлять гербарий, засадил так называемый «медицинский огород» из местных и присылаемых по его заказу лечебных растений. Более того, он испытывал лечебные свойства уральских и сибирских минералов, для чего объехал ближние к Екатеринбургу рудники, совершил две поездки на Южный Урал, который тогда только-только осваивался, так что разъезжать по его лесам было небезопасно. Кстати, не затерялся и его интерес к зоологии – в коллекции знаменитой Кунсткамеры представлено несколько его уральских образцов.

Многое оставил после себя Иоганн Христофорович Шнезе, выходец из герцогства Брауншвейгского, участник персидских походов российской армии, контрактер. Возглавив в 1738 году Екатеринбургский госпиталь и получив чин штаб-лекаря, Шнезе первым делом собрал большую медицинскую библиотеку и врачебный инструментарий, который он заказывал в том числе и мастерам местных заводов. К слову, Шнезе первым открыл стоматологическую практику.

Кыштымский завод. «Капустка»

Der Kyschtymski Betrieb. «Kapustka»

Но основная его заслуга в другом. Именно Шнезе фактически руководил системой медицинского обслуживания на казенных заводах – что и было прописано в его «служебном регламенте». Одними словами дела не выстроишь, а Шнезе обладал блестящими организаторскими способностями. При нем были открыты госпитали практически на всех казенных заводах, он подготовил «для рассылки по заводам» более десяти учеников. Как оказалось, весьма своевременно – в середине XVIII века начинается активное строительство заводов на Южном Урале: от Нязепетровска и Кыштыма до Златоуста, Катав-Ивановска, Миньяра.

Под занавес службы и жизни Шнезе и сам переберется на Южный Урал. За заслуги в здравоохранении он получил дворянский титул, стал владельцем имения в Оренбургской губернии, женился на местной уроженке. Его сыновья, Александр и Алексей, продолжат «отцовскую линию», но уже на военно-медицинской службе при регулярных полковых соединениях.

Расцвет немецкого врачевания на Южном Урале приходится на XIX век. «Медицинским центром» всего горного округа стал в этот период Златоустовский госпиталь. С ним связано много имен. Например, врачом в заводском госпитале начинал доктор Август Иванович Тиме. Помимо блестящего знания медицины, он остался в истории и как друг и корреспондент А. И. Герцена, ставший одним из прототипов героев романа «Кто виноват?».

Со Златоуста ведет свой профессиональный путь Карл Федорович Фукс, будущий доктор медицины, профессор, исследователь Урала, оставивший труд о болезнях горнозаводских рабочих. Здесь же начинал Александр Генрихович Фолькман, который по окончании врачебной практики организует в Екатеринбурге первые женские профессиональные курсы.

В аптеке при заводском госпитале готовил лекарства Август Федорович Вагнер, а своим развитием она обязана Даниилу Ивановичу Полю. Лекарем Кусинского завода в 1860-е годы был Арнольд Иванович Генингсон. Врачами Артинского завода были Сигизмунд и Григорий Григорьевич Тизенгаузены. В Усть-Катаве о себе добрую память оставила Аделаида Карловна Буре, проработавшая здесь более пятнадцати лет фельдшером. В революционные годы она участвовала в большевистской работе: распространяла ленинскую

«Искру», а в ее доме собирался подпольный кружок. Потомками немецких оружейников были Александр Генрихович Фолькман и Александр Эдуардович Ландезен, посвятившие более четверти века врачебной практике в Екатеринбурге.

Но, пожалуй, одной из известных всему Уралу Златоустовских немецких фамилий стала семья Линдеров. Василий Васильевич Линдер родился в Златоусте еще в 1840 году. По окончании Московского университета он получил звание провизора и должность аптекаря в заводской аптеке. В Златоустовском округе он проработает более пятнадцати лет и выйдет в отставку. Но на «пенсионном месте» не усидит – слишком деятельный характер. Да и четырех сыновей нужно было поднимать на ноги.

В. В. Линдер перебрался в Екатеринбург, где открыл свое аптечное дело и очень быстро обрел известность. Чуждый прижимистости, нередко он отпускал лекарства по низким ценам и даже бесплатно: обстоятельства у людей бывают самые разные.

Его аптечные капиталы шли также и на другие дела. Именно Линдер открыл первый на Урале «завод искусственных минеральных вод», вложился и в один из золотых приисков. Дополнительные средства были необходимы ему для конкурентной борьбы – буквально по пятам Линдера шел еще один немец-аптекарь: Адольф Эдуардович Вейерсберг, имевший в Екатеринбурге свой кожевенный завод.

Все сыновья В. В. Линдера получили высшее образование. Николай Васильевич Линдер поступил в петербургский Горный институт, но не окончил, рано умер. Андрей Васильевич Линдер стал студентом медицинского факультета Казанского университета, как и его братья, Владимир и Сергей. Получив диплом, он сначала был ординатором в акушерско-гинекологической клинике Казанского университета, а затем в Екатеринбурге занимался частной врачебной практикой в акушерстве и гинекологии. Владимир и Сергей Линдеры после смерти отца, скончавшегося в 1905 году, продолжили семейный аптечный бизнес, пока летом 1919 года советская власть не национализировала все аптеки.

Андрей Васильевич активно участвовал в общественной жизни Екатеринбурга, как говорится, «до последнего». В революционные годы он является гласным городской думы, членом попечительных советов роддома и городского четырехклассного училища, членом комитета по заведованию врачебно-санитарной частью Екатеринбурга, секретарем Уральского медицинского общества.

В мае 1918 года Линдер был арестован советскими властями в качестве заложника и отправлен на принудительные работы на

Кизеловские угольные копи. В 1919 году ушел из Екатеринбурга с белыми войсками, эмигрировал в Китай. Здесь, в Харбине, он стал учредителем общества Красного Креста Северо-Восточного Китая, преподавал в Харбинском медицинском техникуме, был учредителем и вице-председателем Харбинской монастырской больницы. Он проживет долго и умрет на чужбине в 1952 году…

На ниве народного образования

Активное привлечение немцев на русскую службу имело еще одно очень важное для Урала следствие – переплетение культур и жизненного уклада дало существенный толчок к развитию системы образования и повышению уровня грамотности.

Еще в XVIII веке Германия имела наиболее развитую систему образования среди других стран Европы. Широкому распространению просвещения там способствовала, в частности, особая этика немецкой религиозности. Лютеранская церковь ставила своей главной целью сознательное усвоение истин веры. Отсюда черпались основные черты немецкого образовательного идеала, построенного на принципах познания и освоения мира. Понятно, что уровень образования «метрополии» естественным образом проецировался и на немецкие колонии в России. Как следствие, по переписи 1897 года грамотные среди немецкого населения составляли в среднем по уральским губерниям около восьмидесяти процентов, в то время как среди остальных жителей – около тридцати.

Первым уральским учителем-немцем принято считать Андрея Ивановича Миссета. Уроженец Саксонии, он приехал на Урал еще в 1738 году, возглавил немецкую школу в Екатеринбурге, преподавал язык и арифметику, а главное – готовил переводчиков для контактов с немецкими специалистами.

На Южном Урале первая немецкая школа была организована в 1811 году в Златоусте для обучения детей оружейников из Золингена. А уже во второй половине XIX века роль немцев в образовании являлась настолько существенной, что не обратить на нее внимания было невозможно.

В образовательных программах новых школ и училищ обязательно вводилось изучение немецкого и французского языков.

Особенно это было характерно для реальных училищ, которые во многом были скопированы с германского образца. Владение языками облегчало реалистам поступление в высшие учебные заведения с техническим уклоном, а также помогало в дальнейшей работе – при знакомстве с технической литературой, в которой значительный процент составляли немецкие книги.

Учителями немецкого языка были почти исключительно немцы. Так, в Екатеринбурге, в первом на Урале реальном училище немецкий язык преподавали последовательно Юлий Шиллинг, Роберт Эрасмус, Александр Шведенберг, Александр Раппенгейм, Герман Ауке, Конрад Отт и Эммануил Фукс. Кстати, К. Отт и Э. Фукс за многолетнее и добросовестное служение были награждены орденами и имели чин статского советника. В разных городах и учебных заведениях Урала языки преподавали Фани Рейнгольдович Андерсон, Эрнест Андреевич Бруттан, Генрих Вильгельмович Беринг, Александр Федорович Бургер, Алиса Карловна Визе. По несколько предметов вели Генрих Карлович Вильгельми, Эммануил Васильевич и Эвелина Карловна Геннихи, Наталья Федоровна Геринг, Леопольдина Иосифовна Гольд, Берта Георгиевна Гольц, Евгений Юльевич Гецен. Немцы обучали и чисто прикладным дисциплинам – например, в Златоустовском механико-техническом училище столярное дело вел Петр Николаевич Гоппе.

Златоустовское ремесленное училище (ныне – Индустриальный колледж им. П.П. Аносова)

Slatoustowsker Gewerbeschule (heute – P.P. Anossow-Industrie-College)

Совершенно особый немецкий колорит в образовании приобрел Челябинск, который на рубеже XIX–XX веков с приходом железной дороги развивался стремительно, бурно, пройдя за несколько лет путь от пыльного уездного города до крупного железнодорожного и торгово-промышленного центра. В городских хрониках упомянуто немало учителей-немцев.

Одним из первых по времени называют Григория фон Вилькена. Лифляндский дворянин, он еще в 1844 году закончил Главный педагогический институт и был определен в Челябинское уездное училище, где вел уроки математики, а также историю и географию. Чуть позднее Вилькена в Челябинск перебрался бывший командир артиллерийской батареи Александр Беккер. Помимо преподавательской деятельности, он приложил немало усилий для развития казачьей школьной системы, был попечителем Челябинской станичной школы.

Уровень образования самих учителей был достаточно высок, и стереотипный образ сатирических фонвизинских героев, обучавших недоросля, к ним совершенно неприменим. Так, преподаватели-немцы знали, как правило, несколько языков. Блестящие уроки французского давал в начале XX века в Челябинском реальном училище Юлий Людвигович Блоше, выпускник Сорбонны. Языковые дисциплины также преподавали Вальтер Рудольфович Клаус, Петр Клейн, Николай фон Клепфер, Иван Генрихович Глок, К. И. Эрлит.

Коллегой Блоше был Яков Леонидович Борман, инспектор того же училища, преподаватель естествознания и географии. Он был одним из тех, кто стоял у истоков Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ) и первого челябинского краеведческого общества. За заслуги в просветительстве был удостоен чина коллежского асессора и ордена Святого Святослава. Кстати, помимо основного курса, он читал лекции по геофизике и сейсмологии.

В дореволюционном Челябинске достаточно успешно развивалось дополнительное и профессиональное образование. Например, в начале XX века стараниями «свободного художника» В. Р. Гейтнера в городе появились «Челябинские музыкальные классы», где обучали игре на рояле, скрипке и виолончели, пению и музыкальной грамоте. В Челябинской торговой школе специальные дисциплины преподавал Александр Янович Кериг, экономист, кандидат коммерции 1-го разряда.

Любой человек, связанный с системой образования, знает, насколько сложным бывает в этой сфере решение организационных вопросов – тем более когда привычный образовательный уклад рушится и надвигается новый, неизвестный и непонятный. Все преобразования революционной эпохи станут частью судьбы выпускника Казанского учительского института Владимира Николаевича Августа.

Член УОЛЕ, преподаватель геометрии и естествознания, сторонник революционных идей, за которые находился под негласным надзором полиции, В. Н. Август войдет в революционную эпоху инспектором Челябинской торговой школы, инициатором Комитета по организации разумных развлечений и специальных кооперативных курсов, а с 1918 года – заведующим Челябинским политехникумом. Его знания и организаторский талант будут востребованы в создании первых отделов народного образования; в его ведении окажется учебная часть Управления детскими домами. Ему будут принадлежать самые разнообразные методические пособия по организации школьных участков, трудового обучения, производственной практики. Кстати, Август будет одним из немногих челябинцев, кто попадет летом 1930 года на 1-й Всероссийский съезд преподавателей политехнического образования.

Колоритной чертой челябинской системы образования вполне можно назвать ее «женственность». Естественно, задавала тон Челябинская женская прогимназия, образованная в середине XIX века, а в начале века XX получившая статус гимназии.

Челябинск. Ивановская улица, Реальное училище, Общественный банк

Tscheljabinsk. Die Iwanowoer Straße, Realschule, Öffentliche Bank

Так, в женской прогимназии географию и историю вела Мария Александровна Вагнер, французский и немецкий языки – Надежда Викторовна Вейс, русский язык – Ольга Владимировна Грюнталь, рукоделие – Александра Ивановна Цитер, чистописание и математику – сестры Софья Александровна и Елизавета Александровна Фокс. В церковно-приходских школах работали Антонина Александровна Венцель, Валентина Григорьевна Фридлянд и другие учителя.

Взлет женской гимназии состоялся не в одночасье. Ее основу аккуратно и основательно закладывали попечительница женского училища в 1860-е годы Анна Никифоровна Бомон и член Общества попечения о начальном образовании Елизавета Ивановна Вейнберг. В 1890 году к руководству женской прогимназии придет человек, который выведет ее на новый уровень – Екатерина Васильевна Юнгмейстер.

Удивительная женщина, входившая в управление Общества попечения начального образования, она сделает гимназию такой, что мимо нее было не пройти. Так, писатель Д.Л. Мордовцев в своей «путевой» книге «Из летних скитаний» оставил очень лестный отзыв: «Женская прогимназия, благодаря талантливости и педагогическому такту Е. В. Юнгмейстер, могла бы служить образцом для других, даже не сибирских, подобного ранга заведений…» В 1908 году в гимназии была учреждена стипендия ее имени.

Вокруг женской гимназии начинала складываться целая система дошкольного и внешкольного образования. К примеру, в начале XX века у челябинцев на слуху было имя Александры Федотовны Раутциус, заведующей детским садом общества «Дошкольное воспитание», учительницы пения и труда. Также музыку в женской прогимназии преподавала Люция Федоровна Киркель. Приготовительный класс в женской гимназии вела Варвара Степановна Мейснер.

Отдельная забота касалась детских площадок в парках отдыха, скверах, во дворах. Обычные сегодня, эти площадки до революции числились не за «муниципальными коммунальными службами», а по предназначению – за отделом внешкольного образования Челябинского уездного земства, в ведении его заведующей, Анны Васильевны Кинсбург.

По самым примечательным немецким именем в челябинских учительских хрониках, воспоминаниях современников, письмах и мемуарах является, вероятно, имя Екатерины Романовны Липсберг. Ее авторитет и уважение в городе были настолько велики, что даже большевики в 1930-х годах предпочли смотреть на ее дворянское происхождение «сквозь пальцы».

Липсберг начинала свое учительское восхождение в 1892 году – преподавателем в женском приходском училище. Удивительная и очень красивая женщина, она сразу пленила горожан – и красотой, и знанием, и подходом к своему делу. Челябинец С. Н. Нестерович, сын учителя-словесника, писал о ней: «Высокая, строгая и ласковая, всегда аккуратно одетая, с белым воротничком, она пользовалась огромной любовью».

Ее идеи и начинания не повисали в воздухе. Например, в начале XX века она решила преодолеть стандартное разделение на мужские и женские гимназии и предложила проект смешанного низшего начального (приходского) училища. Предложила настолько убедительно, что один из самых уважаемых людей городка – В. К. Покровский, статский советник, предприниматель и общественный деятель – попросту подарил ей большой кирпичный дом под школу, где Екатерина Романовна могла бы воплощать свои новаторские идеи. Этот дом стоит в Челябинске и сейчас – на улице Воровского, 5. Вскоре смешанное училище стали называть «академией Липсберг» – причем Екатерина Романовна не только вела часы в училище, но и давала частные уроки.

Е.Р. Липсберг (1875–1944), одна из самых ярких педагогов Челябинска как до революции, так и после

Je.R. Lipsberg (1875–1944), einer der herausragenden Pädagogen Tscheljabinsks, sowohl vor der Revolution, wie auch danach

В революционном порыве новые власти постарались припомнить ей серебряную медаль «За усердие» на царской александровской ленте – и возбудили уголовное дело «в связи с оскорблением школьных сторожей». В ходе судебного разбирательства выяснилось, что Екатерина Романовна требовала с подчиненных соблюдения в школе порядка и чистоты. Вердикт вышел примечательным: «Как заведующая, она имела право требовать, и подобное требование не есть оскорбление, а лишь означает добросовестное отношение к службе…»

Еще через десять лет в газете «Челябинский рабочий» появилась заметка «Учитесь у Липсберг»: «Она учительствует 41 год, хорошая общественница, так организовала работу школы, что в течение ряда последних лет школа идет впереди по всем показателям…» Трудолюбивая и требовательная, всегда находившая радость в творческом поиске, Е. Р. Липсберг будет награждена орденом Красного Знамени – редкий случай на заре советской учительской эпохи…