Текст книги "Мои кости"

Из раздумий Андрея вывела парочка полицейских, вставших около него. Мужчина инстинктивно напрягся и приготовился к чему-то страшному.

− Сигаретки не найдется? – добродушно спросил один ин них.

− Извините, не курю, − ответил Андрей и сильнее вжался в спинку скамьи.

− Ну и денек. Подмораживает, − поежился тот полицейский, что был повыше. – Помню, в прошлом году осень начиналась точно так же. А потом резко ударили первые морозы, и всем пришлось несладко. Интересно, что будет в этом году. Когда пуховик-то доставать?

− Да погоди ты, − отвечал ему другой, − вот пройдет октябрь, и тогда можно будет говорить о морозах. А пока не болтай. Не сглазь.

Андрей отстраненно сидел на своем месте и смотрел куда-то вперед.

− Да не напрягайся ты, − говорил высокий. – Не станем документы проверять. Мало ли одиноких душ сидит осенним вечером на конечной остановке.

Андрей, казалось, их не слышал. Он вспомнил разговор с той женщиной из больницы, и мускул на его лице дрогнул. А что если уже было слишком поздно? Вдруг произошло какое-нибудь осложнение, и его мать погибла прямо в палате?

К счастью, подъехал нужный трамвай. Мужчина, не прощаясь с полицейскими, залез в железное нутро и сел на одиночное место. Молодой кондуктор потребовал платы, и Андрей протянул ему сложенную в стопку кучку монет. Получив свое билет, мужчина от нечего делать сосчитал цифры и удивился – билет был счастливым. Сунув его в рот и тщательно переживав, Андрей проглотил бумажку и загадал желание.

«Пусть мама выживет».

Трамвай тронулся и оставил далеко позади пластиковый навес с ржавыми столбами.

Вернувшись домой, Андрей залез под горячий душ и стал медленно растворяться под сильным напором воды. Он замерз и теперь хотел отогреться бьющим из шланга кипятком. Кожа покраснела, словно от хлесткого удара, и стала мягкой.

На скорую руку пожарив яичницу, мужчина проглотил ее практически не пережевывая и улегся на диван.

− Ну и денек, − проговаривал Андрей стенам квартиры. – Уснуть бы крепким сном и проспать сразу до пятницы. Зачем вообще нужен этот четверг? Эта глупая пауза между средой и пятницей? Сил прожить еще один дурацкий день у меня не прибавилось. Придется терпеть. Впрочем, как всегда.

Андрей и не заметил, как его сморило. Рука свесилась с дивана и повисла над полом, словно канат. Сон был крепким и приятным. Ничто его не тревожило.

2

Новый день настал неожиданно. Казалось, Андрей только на минутку прикрыл глаза, как за окном начало рассветать. С трудом подняв с кровати свои кости, мужчина проверил телефон. Ничего нового. Никто ночью не звонил и не слал сообщения. Может быть, оно и к лучшему. Голод совсем не мучил тело. Немного подозрительно, но если вдуматься, то так происходило каждый раз. Андрей страдал сильной нехваткой веса. При росте метр восемьдесят, он весил всего пятьдесят килограмм. Потеря веса началась после первого принятия героина и продолжалась по сей день. Андрей питался мало и не систематически. Он почти никогда не завтракал, ограничиваясь кружкой остывшего чая или кофе. Лишь под вечер, ужиная, мужчина мог съесть немного больше обычного. Аппетит просыпался только тогда. Вполне возможно, что это было каким-то заболеванием, с которым нужно было срочно бороться, но на врачей у Андрея не было ни сил, ни времени. Он вообще с опаской относился к больницам, как и к телефонным разговорам. Это были его маленькие фобии. В памяти мужчины четко запечатлелся момент детства, когда мама повела его к стоматологу. Тогда ему было лет одиннадцать. Врач с хмурым видом ковырялся своей стальной палочкой в зубах, напевая под нос какую-то песенку. Потом ему вырвали три зуба, два из которых были жевательными. Наверное, каждый человек это переживал. Жевательные зуб вырывались с жутким треском, словно они раскалывались прямо во рту. Анестезия почти не действовала, отчего приходилось испытывать адскую боль, настоящую, живую. После тех манипуляций с зубами, мама Андрея купила сыну шоколадку с орехами. С каким удовольствием мальчик ее уплетал дома. Никогда еще шоколад не был таким вкусным.

Выпив стакан воды из чайника, Андрей натянул на ноги сначала носки, а затем и джинсы. На голове тело он надел колючий свитер, который уже через пару минут перестал колоться. Отчего-то захотелось прогуляться. Когда день начинается с прогулки, он может быть не таким мерзким, как обычно. Хотя на городских часах мэрии уже отбили час дня. Андрей всегда спал долго, словно делал это в последний раз. Во сне он не испытывал потребностей в общении или еде. Спать можно было с наслаждением и особым талантом, который дается далеко не каждому.

Голова жужжала и чесалась, мышцы рук и ног немного потягивало. Начиналась ломка. Андрей крайне остро переживал потребность в наркотике, которая начиналась через несколько дней с момента последнего приема. Нужно было достать новую дозу. Вроде бы у мужчины оставался еще один пакетик с порошком, но его могло и не хватить. Денег в кармане было на несколько поездок в общественном транспорте. Никаких особых сбережений Андрей не хранил.

Это его мать всегда была запасливой. Каждую лишнюю копеечку она откладывала в деревянную шкатулку, которую бережно хранила в комоде. Андрей знал об этом и частенько таскал оттуда деньги на свои нужды. Он понимал, что совершает настоящее преступление, но ничего поделать с собой не мог. Тяга к дурманам была сильнее.

«Вот бы начать жить заново».

Подобные мысли частенько заползали в голову Андрея. Он не хотел быть наркоманом, ни при каких обстоятельствах. Это было не круто и не по-взрослому. Это было стыдно. Как сказать матери, что ее сын потратил подаренную жизнь на дозы ядовитого порошка? Да и Кате не сообщишь, что она ошиблась в выборе кавалера. Героин разрушал жизнь, делал ее малопригодной для каких-либо маневров и шагов. Наркоманов нигде не жаловали. К ним всегда относились, как к мусору. Да и за что их было жалеть? Разумный человек потратит жизнь на работу над собой и на мечты, а наркоман – на очередной быстротечный кайф. Рано или поздно наркотик переставал действовать, и тогда жить приходилось в текущих реалиях. Мир был и без того серым, а когда проходили сутки с момента приема героина, он становился действительно черным. Беспросветным.

Андрей помнил, как он сбегал от проблем дома и в школе при помощи галлюциногенных грибов. Казалось, что только они его любят и всегда ждут к себе в гости. Это было роковым заблуждение, ибо дома мама готовила ужин, переживая, где в поздний час ходит ее сын. Самым близким людям приходилось страдать сильнее всего. У Андрея не было друзей, которым он мог бы излить свою душу. Любимой девочки на тот момент тоже не было. И как, скажите, не поддаться ложным идеалам, когда вокруг твориться такой беспорядок. Отец не заявлял о себе. Он просто исчез из жизни своей бывшей семьи. Андрею его не хватало. Кто научит мальчика правильно вести себя со сверстниками, как не отец? Кто научит пользоваться бритвой и не резать впустую кожу лица? У мальчика не было той поддержки, которую оказывали другие отцы своим детям. Он чувствовал себя неполноценным, выброшенным за ненадобностью на помойку. Тогда только наркотики приняли его таким, какой он есть. Они заменили ему друзей, девушку, отца. Они говорили: «Андрей, иди к нам. Мы тебя любим». И мальчик поддавался. Иначе просто не получалось. А потом стало слишком поздно. Героин засасывал в себя, подобно мощному промышленному пылесосу. После первой дозы отказаться от порошка было уже невозможно, человек подсаживался на этот страшный опиат и был вынужден жить только ради него.

Мать Андрея заметила перемены в сыне. Мало того, что он стал выглядеть болезненно, так еще и странная нелюдимость сменила общий положительный настрой. Конечно, ничего из него выудить не удавалось. Мужчина отвечал односложно, словно хотел поскорей уйти от этого тяжелого разговора. Маме оставалось только гадать, что происходит с ее родным человеком. Она и подумать не могла, что все так плохо. Андрей говорил, что подрабатывает в одной мелкой компании курьером. На жизнь как-то хватало, чему мама только радовалась. Полностью лезть в жизнь ребенка она не хотела, позволив тому быть самостоятельным. Иногда она помогала: приносила кое-какие продукты, заполняя ими пустой холодильник. Готовила сыну еду, на которую у него самого не было времени. Ей было это не в тягость, скорее наоборот. Соня была сама на своем уме. «Мама, зачем ты это делаешь? Я сама могу за себя постоять», − говорила девушка. Мама немного огорчалась и ехала к Андрею. Он всегда был ей рад.

Андрей подошел к газетному киоску. Полная киоскерша читала дамский роман в мягкой обложке и изредка поверх очков смотрела на проходящих мимо людей. Взгляд мужчины устремился на лотерейные билеты. То, что частенько рекламировали по телевизору, приманивало потенциальных победителей. Это был не просто билет участница лотереи, это был настоящий билет в счастливую жизнь. В центре желтой бумажки красовалась надпись «10 миллионов победителю». Андрей прикинул, сколько это, 10 миллионов. Решил, что очень много. Хватит и на небольшой дом в каком-нибудь европейском городке и на несколько лет беззаботного времяпровождения. Каждый билет стоил пятьдесят рублей.

− Мне, пожалуйста, два билета, − протянул Андрей сложенную пополам купюру.

Киоскерша отложила книжку и стала копаться в коробках. Вынув, наконец, заветные цветные бумажки, она положила их на блюдце перед мужчиной. Приняв от него деньги, женщина продолжила чтение. Андрей внимательно рассмотрел билеты и пришел к выводу, что они неплохо напечатаны. Еще пахли краской, значит, совсем свежие. На обороте находилась инструкция. Спрятав билеты в карман, мужчина отправился бесцельно бродить по улицам родного города.

Голова закружилась, когда Андрей подумал о дозе героина. Нужно было срочно идти домой и проверить свои запасы. Медлить больше нельзя, иначе начнутся осложнения. Ускоряя шаг, мужчина буквально проносился мимо удивленных прохожих, в своих мыслях обвиняющих того за излишнюю спешку. Все тело вспотело под одеждой. Свитер насквозь пропах липким потом, а на лбу проступили крошечные капельки.

Добежав. Нет. Долетев до дома, Андрей взбежал по лестнице и дрожащими руками отпер дверь. Захлопнув ее, мужчина как попало, стянул башмаки и накинул на вешалку куртку. Свои заначки Андрей хранил под матрасом. Будучи прижатым к панцирной сетке, пластиковый мешочек молчаливо прятался. Мужчина осторожно вынул его и потряс перед глазами.

− Еще на раз хватит, − прошептал Андрей и облегченно вздохнул.

Приготовив в ложке заветную смесь, мужчина набрал несколько делений шприца и положил его перед собой. Губы дрожали в предвкушении счастья. Глаза чесались под тонкими веками. Хотелось их выколоть.

Сжав ладонь в кулак, Андрей проверил вены. Как назло, они куда-то пропали. Промазать было не так страшно, как не принять дозу. Можно и со второй попытки все устроить. Медленно подведя иголку к перепонке между указательным и средним пальцами, Андрей ввел в синеватый провод острие. Надавил на поршень. Героин забурлил и втек в нужное русло. Легкие словно перенасытились кислородом, глаза выкатывались из глазниц. Отбросив шприц в дальний угол, Андрей плюхнулся на диван. Кое-как стянув с себя джинсы, мужчина размяк подобно тесту. Часы все продолжали молчать на стене, зато звуки за окном стали невозможно громкими. Андрей взглянул на форточку. Она была закрыта. Вены во всем организме принялись жечь, словно огонь.

До прихода оставалась минута.

Зазвонил домашний телефон. Андрей перевел взгляд на белый аппарат, но не предпринял ни одного усилия, дабы до него добраться. Телефон не унимался.

«А если это мама?»

Мужчина вскочил с дивана и пронесся через всю комнату.

− Алло. Это Андрей! − вскрикнул в трубку мужчина.

Но было уже поздно. В ухе раздался размеренный гул гудков. Повесив трубку на рычаг, мужчина почувствовал горячую волну, захлестнувшую его с головой. Ноги подкосились, отчего Андрей еле доковылял до дивана, опустившись на мягкие подушки. К горлу подступила тошнота. Мужчина сильнее сжал зубы и медленно выдохнул через нос. Голова в одночасье прояснилась и стала необычайно легкой. Настроение сразу же поползло вверх. Эйфория нарастала, словно снежный ком, катаемый детьми на белой улице. Взгляд тупо обратился в потолок. Он стал медленно плыть. Жар ударил по глазам, отчего Андрей закрыл их. Полностью поддавшись сладкой неге, мужчина лежал и смотрел сквозь веки на бабушкину квартиру.

Настал пик эмоций. Он длился всего несколько минут, но эти чувства невозможно было ни с чем сравнить. Это было самое настоящее счастье. Оттенки двигались по стенке. Шум улицы бил по ушам, словно барабанщик за ударной установкой. Творилось что-то невозможное.

Спустя двадцать минут, телефон зазвонил вновь, но Андрей его не слышал. Он провалился в небытие.

Очнувшись под утро, часов в семь, мужчина приподнял голову и посмотрел вокруг. Вроде бы, ничего не изменилось. Все та же старая квартира с кремовыми обоями, все та же хрустальная люстра на потолке. Было необычайно тихо. Андрей уставился на часы и тихо их проклял.

«Надо купить новую батарейку. Так жить невозможно. Эта тишина меня убьет».

Встал без особого труда. Голова была ясная. Все чувства находились в покое. Андрей вспомнил, что принял дозу героина и поморщился. Живот немного крутило, ни то от голода, ни то начался отходняк. Да нет, рановато. Значит, надо просто чего-нибудь перекусить. Отправившись на кухню, мужчина обратил внимание на газету с вакансиями, лежащую на столе. А он уже почти про нее забыл. Переложив газету на другую сторону стола, Андрей вскипятил на плите чайник и заварил крепкого кофе. В холодильнике хоть шаром покати – пустота. Хлеб лежал на средней полке и даже не шуршал пакетом. Ветчина закончилась. Андрей покопался и достал закрытую банку сгущенки. Обрадовавшись, как ребенок новогоднему подарку, мужчина открыл банку и намазал белесой пасты на ломти хлеба. Получилось вполне съедобно. Позавтракав тремя кусками хлеба, Андрей заполнил желудок, отзывавшийся приятным теплом. Умываться было лень, поэтому мужчина лишь намочил над раковиной ладонь и провел ею сначала по лицу, а затем по вздыбленным волосам. Этого было достаточно.

− Э-ге-гей, да ведь сегодня пятница! − радостно крикнул Андрей.

Любой другой нормальный человек будет радоваться не меньше его, хотя бы потому, что впереди ждут выходные. Сегодня намечался сбор одноклассников, дабы поздравить классную руководительницу, но Андрей туда не собирался. Он спешил к маме в больницу. Заглянув в набранные номера, мужчина отыскал телефон приемного отделения и позвонил. Ему сообщили, что мать перевели в обычную палату, и ее можно навестить. Счастливым голосом попрощавшись с женщиной на том конце, Андрей нажал красную кнопку и громко крикнул «Ура».

Запястье немного болело, но это было маловажно. Отыскав брошенные накануне джинсы, мужчина натянул их на худые ноги и отправился в прихожую. Аккуратно зашнуровав кроссовки, Андрей несколько раз проверил прочность узла, и лишь убедившись, что все в порядке, вышел за дверь. Замок, как обычно, щелкнул четыре раза, и ключ вышел из скважины. Легкими шагами спустившись на первый этаж, Андрей вышел и даже поздоровался с бабульками, сидевшими на лавочке. Те смерили обычно угрюмого молодого человека недоверчивым взглядом, однако, тоже поздоровались в ответ.

«Наркоман, наверное». По любому, любая старушка перед подъездом думал именно так о каждом выходившем из подъезда мужчине.

Доехав на автобусе до больницы, Андрей прошел в приемные покои и купил в автомате пару бахил. Неуклюже нацепив их на ступни, мужчина подошел к охраннику и сообщил свое имя. Тот медленно записал имя и фамилию в журнал и пропустил Андрея. Потом мужчина поднялся на нужный этаж и попал в отделение кардиологии. Тяжелая двухстворчатая дверь отделяла его от родного лица и теплого дыхания.

В коридоре сидела медсестра и что-то старательно выводила в тонкой тетрадке.

− Добрый день, − вежливо поздоровался мужчина, − не подскажите, в какой палате лежит Гириза?

Молоденькая медсестра оторвалась от записей и заглянула в другую тетрадь, уже толстую.

− В третий палате, − красивым голосом ответила она. – Не слишком напрягайте больную. Она перенесла тяжелую операцию и сейчас требует покоя.

− Конечно, спасибо. Я только навещу ее и сразу уйду.

Дверь в третью палату была открыта. Оттуда доносились звуки музыки. Какой-то зарубежный хит прошлого десятилетия. Андрей заглянул в палату и, увидев на кровати маму, не мешкая вошел.

− Андрюша, − улыбнулась мама.

− Привет! Как ты?

Андрей сел с ней рядом и потер колени. Другие женщины в палате даже не обратили на него ровным счетом никакого внимания.

− Ох, Андрюша. Уже лучше. Что-то свалила меня треклятая болезнь. Говорили мне на работе: не переноси на ногах простуду. А я их не слушала. Глупой была.

− Я звонил тебе домой, но никто не брал трубку. Потом звонил на сотовый, но ты не отвечала. Пришлось съездить до квартиры и самому все проверить. Я так перепугался, когда узнал, что ты попала сюда. Я места себе не находил.

− Так телефон остался там, дома. Меня увезли на скорой, когда я уже была без сознания. Это какой-то страшный сон, кошмар.

− Что говорят врачи? – спросил Андрей.

− Да все бормочут, что мне невероятно повезло. Что здоровье у меня крепкое, и даже инфаркт не убил меня, а лишь изрядно потрепал. Говорят, что я должна быть благодарна Богу за свое спасение. Представляешь, врачи хотят, чтобы я благодарила не их, а Бога. Хотя после такого, во что угодно поверишь.

Мама замолчала.

− Пока лежала в палате интенсивной терапии, меня держали на снотворных вперемешку с обезболивающими. Я почти все время спала, однако иногда сон чудесным образом пропадал, и я приходила в сознание. В такие моменты я думала, как там вы с Соней. Думала, как вы справитесь, если смерть заберет меня от вас.

По щеке женщины пробежала соленая слеза. Андрей взял маленькую мамину ладонь в свою горячую руку и легонько ее погладил.

− Вы ведь самое дорогое, что у меня есть. Ради вас я живу и не унываю, хоть порой приходится туго. Вы мои лучики света в этом темном и злом мире. Вы мои ангелы.

Женщина всхлипнула и протерла глаза свободной рукой.

− Потом меня перевели сюда, в обычную палату. Врач сказал, что теперь моей жизни ничто не угрожает, что недуг прошел. Я просила, чтобы кто-нибудь позвонил тебе или Соне, но бредни женщины под снотворными никто не слушал. Все твердили, что мне нужно больше отдыхать. Поэтому прости, что все так получилось. В такой непростой ситуации я была бессильна.

− Что ты! Я тебя нисколечко не виню. Видишь, я сам дозвонился до больницы и приехал к тебе.

− Жаль только, что Сони с тобой нет. Как она?

− По правде говоря, не знаю. Я давненько ее не видел и не знаю, что у нее в жизни происходит. Лишь надеюсь, что ее мужчина не даст в обиду свое сокровенное сокровище.

− Вам стоит быть чуточку ближе, ведь вы все-таки брат и сестра. Родная кровь, как-никак.

− Знаю, но с ней у меня как-то не ладится. Мы слишком разные, мам.

− Понимаю. Тебя хоть немного, но воспитал отец. Она же не получила и капли той мужской заботы, в которой нуждаются дети. Ты заменил ей отца, и в какой-то степени, на тебя упал груз ответственности. Я не хотела тебя излишне обременять, но так само получилось. Я стала заложницей обстоятельства.

Мама опустила глаза на ладони и громко ахнула.

− Что у тебя с рукой?

Женщина поднесла к глазам левое запястье Андрея и стала его внимательно рассматривать.

− Откуда у тебя эти синяки?

Мужчина хотел вырвать руку из маминых цепких объятий, но ничего у него не получилось.

− Да так, подрался с хулиганами. Сама знаешь, какое сейчас неспокойное время.

− Откуда у тебя эти синяки? – уже строго повторила женщина.

Андрей замялся.

− Да говорю же, подрался.

− Не ври мне. Я распознаю ложь своих детей с первого слова.

В этот момент в палату заглянула молодая медсестра, та, что сидела и что-то писала в тетрадь.

− Гириза, врач ждет вас, − сказала она.

Андрей воспользовался ситуацией и вскочил с жесткой казенной кровати.

− Ладно, мам, мне пора. Я еще навещу тебя и привезу твой телефон. Мы сможем держать связь на расстоянии.

Мама не успела и слова вставить, как ее сын скрылся в коридоре, не закрывая за собой дверь. Лишь спустившись к посту охраны, мужчина облегченно выдохнул. Еще чуть-чуть и он бы попался. Он даже не представлял, как можно объяснить матери происхождение черных синяков по всей поверхности рук. Эти руки она натирала детским кремом, когда Андрей был еще крохой. Эти руки она лелеяла, словно самые дорогие золотые украшения. А теперь они превратились в бледные веревки, испещренные точками на венах. Андрею было стыдно за себя.

А вообще он рос, как обычный ребенок. Ему покупали те же игрушки, что и сверстникам. Его водили несколько раз в год в кукольный театр. Вот только другие дети выросли смышлеными и успешными людьми, а Андрей вырос наркоманом.

Вечерело. Андрей зашел в ближайший от дома «Мегамарт» и стал с унылым видом катить тележку мимо изобилующих прилавков. Денег у него оставалось на один единственный выход в магазин, поэтому он со всей ответственностью подошел к выбору продуктов. Проверив в кармане мятую купюру номиналом в пятьсот рублей, мужчина остановился в хлебном отделе.

Взять белый или черный хлеб?

Дай Бог, чтобы это был самый сложный выбор в жизни Андрея. Маленькая булка черного бородинского хлеба стоила дешевле, чем большая белого. Ловко закинув черную буханку в корзину, мужчина двинулся дальше. Андрей не особенно любил готовить, но живя один, он приноровился создавать простенькие кулинарные изыски из самых обычных продуктов. Его коронным блюдом был овощной салат. Он любил его больше всего. Обильно заправляя огурцы и помидоры майонезом, Андрей всегда облизывал ложку и довольно мычал. Когда мужчина попадал в гости к маме, он отрывался по полной. Мама угощала его свиными котлетами, фаршированными перцами, куриными отбивными, всевозможными супами. Однажды Андрей даже пожалел, что переехал в квартиру бабушки, самостоятельно подписав себе приговор на скудное питание. Сам он в лучшем случае мог поджарить в сковороде отваренные макароны и залить это все кетчупом. Катя редко приходила в квартиру Андрей, ибо тот сам ограничивал ее в этом плане. Она была у Андрея всего раз пять, не больше. Но и в такие моменты мужчина не подпускал ее к плите.

Совершив покупки на четыреста рублей, Андрей обрадовался, что у него осталась в запасе сотня. Сотня лишней не бывает.

Возвращаясь домой с единственным нагруженным пакетом, мужчина наслаждался свежим воздухом. Почему-то в квартире всегда стаяла неприятная затхлость. То ли во всем были виноваты старые трубы, по которым гнали отопление, то ли сам дух советской хрущевки со временем стал невыносимым. Он нарочно шел медленно и в вразвалочку, перекладывая пакет из одной руки в другую.

«Хороший выдался день. Вот бы всегда было так радостно на душе».

И правда. Мама перенесла тяжелую операцию и сейчас шла на поправку. Разве это не повод для действительно масштабного веселья? Андрей хотел купить в честь маленького праздника бутылку пива, но в самый последний момент передумал и отложил ее обратно на полку. Лучше заварит свежего чаю из нескольких пакетиков. По особым случаям он всегда делал именно так. Получался крепкий чифир, от которого аж скулы сводило. Под жареные макароны самое то.

На кухне бабушкиной квартиры стоял старенький радиоприемник. Он был настолько древний, что подключался в особую маленькую розетку в стене. Андрей редко его включал, но сейчас почему-то захотелось услышать чей-то голос.

Приемник зашипел и выдал первую попавшуюся радиоволну. Андрей сразу узнал песню МакSим «В лето».

Вот бы сейчас не мучиться томной осенью и приближающейся с каждым днем зимой, а оказаться где-нибудь на лазурном берегу жарким летом. Опять можно было бы носить одну футболку и шорты. Трава под ногами приятно шелестит, солнце, выглядывая из-за белоснежных облаков, припекает все сильнее. Где-то вне поля досягаемости кричат птицы. Ну разве не прелесть?

Но нет. Андрей был обречен на скудное существование в своем маленьком мирке, где есть место только тяжелому героину и редким встречам с родными. Он уже и не помнил, когда в последний раз был на море. И был ли вообще?

Полукольца макарон шипели на сковороде. Рядом стоял горячий чайник. Андрей залил кружку до краев и стал легонько на нее дуть. Из динамика радиоприемника текла легкая ненавязчивая музыка. Андрей наслаждался приятным вечером, не ускоряя его наркотиками. Как бы мужчина не пытался, но мысли о героине не отпускали его. От такого образа жизни и загнуться недолго. Сегодняшний вечер пройдет. А завтра уже надо будет искать новую дозу. Придется отписаться дилеру, чтобы тот приготовил для него пару грамм. Но для всего этого нужны деньги. Мобильный телефон молчал, а значит, никто не нуждался в его грибах, единственном заработке. Занять денег не у кого. Хотя, постойте. Катя могла бы одолжить пару тысяч до следующего месяца. Андрей никогда не просил у нее денег, поэтому можно было попробовать и ждать положительного ответа. Он бы все отдал сразу, как получит гонорар от псилоцинов. Рука сама потянулась к телефону.

− Катя, привет! – начал Андрей. – Как у тебя дела?

На том конце помолчали несколько секунд, словно выбирая нужные слова.

− Не очень. На работе полный завал. Продажи не идут, новые клиенты не приходят. Не знаю, как я все это выдержу. Если честно, то хочется уйти из этих чертовых продаж и стать кассиршей. По крайне мере, нервы сберегу.

Андрей прикусил губу.

− А я вот тоже ищу работу. Уже даже газету с вакансиями купил, − радостно заявил он.

− Тебе-то это зачем? А что с учебой?

Мужчина понял, что опростоволосился. Врать он никогда не умел.

− Ну, я хочу совмещать работу с учебой. Деньги никогда лишними не бывают.

− Это да.

Повисло молчание.

− Слушай, − протянул Андрей и почесал затылок. – Как раз вспомнил кое-что. Не могла бы ты одолжить мне немного денег?

− Сколько? – словно упрекая, спросила девушка.

− Тысяч шесть. Мне буквально до следующего месяца. Просто сейчас очень надо. Мама в больницу попала.

Катя ахнула.

− Конечно, одолжу. Давай завтра встретимся. Я хотела сходить с тобой в кино, но раз такая проблема с финансами, можно просто погулять. Давно мы не виделись, хочется поговорить вживую, а не через телефон.

− Я тогда завтра наберу. У тебя же выходной будет?

− Вообще-то сейчас насчет выходных лучше не заикаться, но я выделю специально для тебя денек. Пусть все эти клиенты подождут немного. В конце концов, есть дела поважнее интернета и телевидения.

Кажется, Катя улыбнулась. Андрей тоже.

− Тогда до завтра.

− Спасибо, что позвонил. Я уже начала считать себя никому не нужной.

− Не говори так. Ты нужна мне.

− Ладно, давай. Пока.

Разговор закончился.

Врать совсем не хотелось, но иного выхода не было. Пусть все остается до завтрашнего дня. Нет смысла не о чем думать по крайне мере до утра. А сейчас можно расслабиться и посвятить остаток вечера отдыху. Пусть бывшие одноклассники сами поздравляют учительницу и веселятся без него. Ничего с них не убудет. Андрей и не хотел видеть их холеные лица, трещащие по швам от лживых улыбок.

Музыка начал раздражать, и Андрей выключил приемник. Доел макароны с кетчупом и протер стол влажной тряпочкой. Что бы ни произошло, а чистота на кухне должна быть всегда. Так учила мама. Андрей старался придерживаться этому принципу. Мужчина старательно вымыл тарелку и поставил ее в шкафчик к другой посуде. Выключил на кухне свет и отправился в единственную комнату. Диван-кровать был сложен. Видимо, Андрей не раскладывал его прошлым вечером. Ему было не до того. Несколько простых движений, и компактный диван превращался в двуспальную кровать. Андрей любил его за эту прекрасную функцию.

За окном было уже темно, но мужчина никак не мог уснуть, не переставая ворочаться. Он откинул подушку и подложил под ухо руку. Так стало немного лучше, но не идеально. Встал, открыл в комнате форточку. Поток холодного воздуха ринулся в жаркое помещение. Андрей постоял несколько минут и подышал. Где-то далеко провизжала полицейская сирена. Как хорошо, что не у его дома. Как хорошо, что ищут не его. Серебристый автомобиль, сверкая фарами, заехал во двор. Андрей частенько видел его по утрам, когда выходил из дома. Владелец автомобиля включил сигнализацию и прошел к подъезду. Дверь скрипнула и захлопнулась.

Мужчина закрыл форточку и вернулся в постель. Что-то было не так. Ах, да. Часы молчали. Андрей твердо решил встать пораньше и сходить купить батарейку, уж больно невыносимой была тишина. Держа в голове эту мысль, Андрей провалился в сон.

3

Громкая мелодия звонка вырвала из объятий сна. Андрей приоткрыл глаза и потянулся за мобильным телефоном. Номер был не определен.

− Да, − сонным голосом ответил мужчина.

− Мне срочно нужна доза. Привезите мне псилоцинов!

Голос был нервным и прерывистым. Казалось, что во всем виноваты помехи, но это было не так. Андрею очень редко звонили напрямую. В основном, с клиентами он общался через текстовые сообщения. Так было безопаснее.

− Я сейчас занят, − без интереса промямлил Андрей. – Кажется, еще ночь.

− Прошу, мне нужно много грибов. Я готов купить все, что у вас есть. Только, пожалуйста, побыстрее.

Андрей открыл глаза.

− Давайте я перезвоню вам чуть позже. Я сейчас не готов к таким переговорам. Я еще сплю.

Звонок оборвался. Андрей проверил время и тихо выругался. Было четыре часа утра. Захлопнув телефон, он убрал его на место.

«Может быть, еще удастся хоть немного вздремнуть. Найдутся же такие неприятные люди. И зачем я вообще с ними связываюсь?»

Ответ был прост – Андрею были нужны деньги. Закутавшись с головой в одеяло, мужчина уснул.

Катя появилась из подъезда, улыбаясь. В руках она держала маленькую лакированную сумочку и блестящий айфон. Андрей расслабился и потянулся к ней с объятиями.

− Привет, − радостно сказала Катя. – Ну что, куда идем?

− Давай погуляем по набережной. Погодка сегодня неплохая.

Катя без лишних слов согласилась.

Они взялись за руки, и пошли по пустынной улице. Должно быть, люди еще спали, наслаждаясь субботой. Дул легкий ветерок, колыхавший пряди волос на голосе Кати. Андрей морщил нос, спрятав свободную руку в карман. Они шли не спеша, отмеряя каждый шаг на брусчатке ровной линией. Девушка покрепче взялась за сумочку, а Андрей поправил воротник куртки.

− Что новенького произошло? – с искренним любопытством спросил Андрей.

− Да особо и ничего. Работаю, как конь. Почти не отдыхаю. Начальник заявил, что раз план по продажам не выполнен, у всего отдела будет только один выходной день – в воскресенье. Я ему сказала, что сегодня не приду, но его это, похоже, не волнует. Как бы сейчас не вылететь с работы. Хотя, по правде говоря, я бы и не сожалела. Нечего там ловить. Тоже мне удовольствие – шататься по вонючим подъездам и навязывать людям услуги своей компании. Все приходят уставшие после работы, а тут еще я стучусь в дверь с пачкой рекламных листовок в руках.