Текст книги "Мои кости"

Расправившись с тортом, Андрей откинулся на спинку дивана и тяжело выдохнул. На тарелке осталось лишь несколько крошек. Света тоже прикончила свой десерт и, вытирая рот, смотрелась в маленькое зеркальце. Роман расстегнул вторую верхнюю пуговицу на своей сорочке и почесывал подбородок. Кажется, трапеза тянулась к завершению. Принесли счет. Света оценивающе заглянула в книжку и достала три купюры по тысяче рублей каждая. Андрей лихорадочно следил за ее грациозными движениями.

− Спасибо, все было очень вкусно, − поблагодарила Света официантку.

Роман встал и принялся надевать пальто.

Оставив приличные чаевые, Света намотала шарф и помогла Андрею натянуть его куртку. После плотного обеда, плавно перешедшего в ужин, Андрей чувствовал себя раздутым пузырем. Никогда в жизни он не ел так много и так вкусно. Но организм отказывался принимать пищу. Казалось, что в любой момент креветки полезут через рот обратно наружу. Так случалось каждый раз, стоило Андрею съесть больше положенного. Сдерживая рвотные позывы, мужчина вышел на воздух вместе со своими спутниками и почувствовал небывалое облегчение. Через несколько минут все прошло.

− Мы довезем тебя до дома, − сообщила Света. – Где ты живешь?

Андрей не хотел лишний раз напрягать людей из-за себя.

− Да не стоит. Я дойду пешком.

− Не выдумывай глупости и садись в машину, − пророкотал Роман.

Теперь Андрей не мог не повиноваться. Уютно устроившись на заднем сиденье, он посильнее втянул голову в плечи и стал смотреть в окно. Автомобиль тронулся. Андрей назвал адрес, и Роман, словно в точности зная, где находится этот дом, свернул на главную улицу.

Мимо проплывали ленивые прохожие, словно муравьи, спешащие по важным делам. Кто-то, вытянув руку и оттопырив большой палец, ждал попутку. Кто-то ходили толпой, а кто-то – в одиночестве. Свежий воздух всем отрезвлял головы. Живя в городе миллионнике, Андрей все равно чувствовал себя одиноко. Казалось, так просто можно затеряться в потоке злых и неприветливых улиц, но это было не так. Пока ты был никому не нужен, можно спать спокойно и не просыпаться по ночам от сирен полицейских машин. Но стоит тебе попасть в объектив сотен тысяч камер, как твое лицо становится общественным достоянием. Сейчас ведь эти камеры натолканы по всем крупным улицам и центрам скопления людей. Любой у них под прицелом. И только один вопрос «когда?» остается отложенным на неопределенный срок. Когда в квартиру твоего дома постучатся приставы и потребуют покинуть помещение? Когда тебе заломят руки и нацепят блестящие браслеты? Андрей жил и сам того не понимая, ждал этого момента. Он прекрасно понимал, что торговля наркотиками − это крупное уголовное дело, но он как-то не задумывался о тюрьме, которая светила ему на горизонте. Казалось, что если пока все идет неплохо, то так будет всегда. Конечно, Андрей осторожничал, как мог. Назначал встречи только проверенным людям и требовал всю плату вперед. Это избавляло от неприятных инцидентов и немного облегчало непростое дело. Жизнь в постоянном риске уже вошла в привычку. Организм требовал адреналина, перемешанного с героином и его дешевыми примесями. Скучать не приходилось.

− Андрей, у вас есть девушка? – Света неожиданно прервала размышления мужчина.

− Ну да…

− Просто у вас такой жалкий вид, уж извините за правду, что, кажется, вы совсем не следите за собой. Я могла бы вам помочь в этом деле.

− Что-то я вас плохо понимаю, − поморгал Андрей.

− Да, признаю, в моих словах мало конкретики.

Света повернула голову на заднее сиденье и улыбнулась.

− Вы мне симпатичны, и чем больше проходит времени, тем сильнее я в этом убеждаюсь. Один обед слишком мало для такого подвига, которое вы совершили. В этой сумочке очень важные документы, от которых зависит судьба моего маленького предприятия. Не промахнусь, если скажу, что недобрые люди заплатили тому вору за кражу. Хотя, может быть, я ошибаюсь. В наше время паранойя развивается с юношеского возраста и, к сожалению, прогрессирует без должного лечения. Никогда не считала себя параноиком, но в последнее время столько всего проходит, что невольно задумываешься: «а если это все не простая случайность, а чей-то злой умысел?» Вы меня понимаете?

Глаза Андрея затуманились от усталости.

− Да-да, − тряхнул он головой.

− Так вот.

Женщина достала из сумочки визитку и протянула ее Андрею.

− Здесь записан мой номер телефона. Звоните в любое время. Только, прошу, не беспокойте после полуночи. В это время я обычно сплю.

Мужчина взял в руку маленький кусочек картона и покрутил в руках. Заглянул на обратную сторону. Там было пусто.

− Я занимаюсь… не совсем обычным делом, − запинаясь, сказала Света. – Сначала это было моим хобби, простым детским увлечением, но со временем, я поняла, что таким путем можно неплохо зарабатывать и жить на широкую ногу. Сейчас я в деле уже больше семи лет. За это время ко мне пришло очень много несчастных людей и ушло столько же, но уже с улыбкой на лице. Вот смотрю я на вас и думаю: «ведь вы потенциальный клиент». Но мне не хочется, чтобы все проходило в формальности. В конце концов, вы мой спаситель и я вам обязана очень многим. Позвоните в удобное время по этому телефону, и я расскажу подробности. Это не будет стоить вам ровным счетом ничего.

Автомобиль остановился у дома Андрея. Мужчина поблагодарил сначала Свету, потом Романа, и вышел. Тонированный джип гудел. Если бы он был лошадью, то непременно фыркал бы и бил копытом. Андрей помахал рукой женщине, приспустившей стекло, и вошел в свой обычный подъезд, сжимая подушечками пальцев визитку.

5

− Привет, это снова я, − сказала девушка и вошла в комнату без окон.

Дверь за ней закрылась на замок.

Девушка принесла с собой изящный деревянный стул и поставила его рядом с кроватью. Андрей следил за ее движениями с интересом, но пустыми глазами. Казалось, все это уже происходило когда-то невообразимо давно. Может быть, в другой жизни.

− Ты помнишь, на чем мы остановились в прошлый раз? – заглянула девушка в глаза Андрея. Тот лежал словно каменный.

− Честно, не помню.

− Ну вот! Придется начинать все сначала, − всплеснула руками девушка.

− Нет-нет, − поднял голову мужчина. – Начни с того места, где закончила читать в прошлый раз. Я все вспомню.

− Ну, хорошо.

Девушка открыла книгу на заложенной странице и прочистила горло. Потом ее нежный, почти детский голос разлился по комнате, где горела одна лишь красная лампочка над дверью. Андрей слушал, но, казалось, ничего не отражал. Слова пролетали в голове и вылетали через оба уха, становясь ветром. Вот откуда в комнате было движение воздуха. Во всем виноват Андрей со своими воздушными мыслями. А ведь от того ветра становилось холодно. Мужчина посильнее закутался в простыню, которой его любезно снабдили амбалы, и закрыл глаза.

− Не засыпай, − возмутилась девушка. – Я только начала.

− Все в порядке, просто голова какая-то тяжелая и глаза уставшие.

− Врачи ничего не говорят?

Андрей удивился.

− А здесь есть врачи? – спросил мужчина и приподнялся на локте.

− А кто, по-твоему, занимается лечением? Конечно, врачи.

− Как мне кажется, никаким лечением здесь и не пахнет. Меня просто приковали к кровати и приставили какую-то студентку, дабы та читала мне книжки.

− Ах вот значит как! «Какая-то студентка!»

Девушка захлопнула книгу, но не отложила ее в сторону.

− Я ведь могу уйти, и тогда лежи себе полеживай в одиночестве, считай пролетающие пылинки. Это тебе больше нравится?

Андрей не отвечал.

− Что молчишь? – сердито спросила девушка. – Язык отсох?

− Нет, я его случайно проглотил, − пошутил Андрей. – Читай, пожалуйста, дальше. Мне даже стало чуточку интересно.

Девушка фыркнула, но открыла книгу. Сладкоголосый монолог снова заполнил комнату.

«Что за странное место и кто эта девушка? Она назвалась студенткой, но мне в это верится с трудом. Если здесь и правда есть врачи, то я непременно должен увидеть хотя бы одного из них. Сколько я уже пролежал здесь, и сколько буду лежать еще? Навряд ли это какой-то центр реабилитации наркозависимых. Скорее, это тюрьма, и ее владельцы ждут выкуп за меня. Но ведь никто из семьи не сможет внести за меня нужную сумму, потому что мы далеко не богачи. А может быть, поэтому я еще здесь? Когда мать с сестрой наскребут хоть какие-то деньжата, вдруг меня отпустят и освободят от наручников?»

Девушка прервалась.

− Тебе не бывает одиноко? – скучающим голосом спросил Андрей.

− А почему, собственно говоря, ты интересуешься?

− Просто я даже не заметил, как мы перешли на «ты».

Девушка взвесила в голове слова Андрея и покачала головой.

− И то верно.

− Мы будто сблизились, стали людьми без комплексов и ужимок. Говорим все, как есть, ничего не тая. Мне так нравится больше, но вот эти холодные наручники портят все впечатление.

− Скоро тебя от них освободят.

− Так сказали врачи?

− С врачами я не поддерживаю контакт. Меня просто пропускают на посте охраны, осматривают сумочку на наличие запрещенных предметов и открывают железную решетку, ведущую к тебе.

− А таких как я еще много?

− Нет, ты один.

− То есть, во всем здании нет больше наркоманов, которым бы ты читала книжки по ночам, когда не спиться?

− Ты единственный.

− Это большая честь.

Девушка улыбнулась и загнула краешек страницы. Оказывается, у нее были большие красивые глаза. Раньше Андрей не замечал этого из-за скудного освещения, но теперь смог уловить момент и заглянул в самую их глубину. Длинные черные ресницы кокетливо прикрывали глаза, словно занавесы на сцене.

− Возвращаясь к вопросу, − пробормотал Андрей, − тебе бывает одиноко?

Девушка намеренно тянула время, словно в надежде избавиться от необходимости отвечать. Но Андрей буравил ее взглядом и ставил в неловкое положение.

− По утрам, когда птицы еще не проснулись, − медленно проговаривала каждое слово девушка, − мне кажется, что мир замирает. От этой мысли становится холодно, словно в лютую зиму. От этого холода не согревает ни шерстяной свитер, ни горячий чай. Это холод в душе. И тогда я невольно задаюсь вопросом: «а почему я просыпаюсь одна?» В нужную минуту отчаяния, когда кажется, что этот холод проник даже в мозг, рядом нет человека, готового поделиться своим теплом и взять часть этого холода на себя. Это и сеть одиночество. Я коченею в своей постели и медленно превращаюсь в труп. Точно такие же люди лежат на столах в морге. Только там их вскрывают, с целью выявить причину смерти, а я еще жива. Мне в морг рановато.

Андрей вздохнул.

− Мне пора, − встала девушка и взяла подмышку книгу.

− Постой!

Но она уже подошла к двери и три раза постучала. Ей открыли, и девушка выпорхнула из клетки без прутьев и окон.

Неприятный осадок остался от случившегося разговора. Кажется, Андрей зашел дальше, чем следовало. Он разговорил бедную девушку и заставил ее страдать. Это подлый и низкий поступок. В попытках унять свое любопытство, он не заметил, как поранил тонкой иглой нежную кожу этого ангельского создания.

Было уже два часа дня, когда Андрей встал с мятой постели. Хотелось закурить, но сигарет поблизости не было, а идти в магазин не хотелось. Сегодня девушка с книгой посетила его закрытую комнату во второй раз. Голова Андрея разрывалась от вопросов, которые он хотел задать девушке, но она так быстро ушла, что мужчина даже не успел вздрогнуть, когда наступила кульминация сна. Только Андрей почти о ней забыл, как незнакомка с незапоминающимся именем явилась к нему вновь. Было ли это посланием свыше, или просто больное воображение рисовало во сне гротескные ситуации? Ответ приходилось придумывать самому.

Желудок хоть и был пустой, но молчал, не урчал. Есть не хотелось, поэтому Андрей ограничился кружкой крепкого чая с парой засохших крекеров. Завтрак ему заменил героин. Распластавшись на диване, мужчина ждал приход. Шприц лежал рядом на табуретке такой же опустошенный, как и сам Андрей. Глаза слезились, подступала тошнота.

Зазвонил мобильный телефон. Андрей увидел его сквозь цветную призму, и потянулся к аппарату.

− Андрей! – кричала Катя. – Почему ты не берешь трубку? Я не могла дозвониться на домашний телефон.

− Какой телефон? – заплетающимся языком спросил Андрей.

− Ты что, пьян?

− Я просто очень усталый.

Тут Андрей вспомнил, что отключил телефон, выдернув шнур.

− А что у тебя с сотовым телефоном? Почему ты был недоступен?

Голова мужчины шла кругом.

− Я смотрю в потолок, и он отливает зеленым.

− Андрей! – кричала Катя. – Ответь, Андрей! Что с тобой? Ты не забыл про наш визит к кардиологу? Я записала тебя на сегодняшний день. Будь, пожалуйста, готов.

− Катя, − медленно произнес Андрей. – Мне очень плохо. Сегодня не получиться.

− Что-то с сердцем? Давай я вызову скорую.

− Нет-нет, просто отравился некачественными консервами. Все утро рвет.

Последовало молчание.

− Хорошо, я перепишу тебя на среду, но будь готов со вторника. Ешь нормальную еду и не увлекайся алкоголем. Я же слышу по голосу, что ты нетрезв.

− Спасибо, Катенька.

− Когда ты меня так называешь, всегда происходит что-то нехорошее.

− Это пройдет. Проблююсь и все будет прекрасно.

− Ладно. Сегодня вечером загляну к тебе. Приберись хоть.

− Я уже начал мыть окна.

− Точно перепил. Ладно, пока.

− Люблю тебя.

Андрей был разбит. Героиновая волна захлестнула его, но ожидаемой эйфории не случилось. Мужчина лежал, раскинув руки, и медленно проваливался сквозь подушки. В ушах стоял звон, словно церковные колокола предвещали завершение службы. Очень хотелось пить. Андрей дошел до кухни и стал хлестать воду прямо из-под крана, избавляясь от страшного сушняка. Забрызгав всю футболку, мужчина снял ее и бросил на спинку стула. Худое тело обнажало ряды ребер, сплетенных в единый костный каркас. Обколотые руки зудели, хотелось содрать с них тонкую кожу. Отчего-то стало невыносимо противно. Угнетенное состояние подкрадывалось все ближе, желая полностью укорениться в сознании Андрей.

Лопнул капилляр на руке. Струйка алой крови побежала вниз по запястью и упала на ковер. Андрей не чувствовал боли − героин притуплял все рецепторы. На лбу проступил пот. Слипшиеся волосы комьями висели на кисках и напоминали мох на коре дерева. Глаза медленно закатывались, сердце билось учащенно. Часто и тяжело дыша, мужчина мучился от наркотика.

Что-то пошло не так. Обычно после первых тошнотных позывов наступала приятная эйфория, но сейчас она, скорее, сменилась перманентной депрессией. Андрей лежал, и капля слезы стекла на щеку. Шприц так и лежал на табуретке. Рядом пристроился пакетик с порошком и закопченная ложка.

Зачем все это было нужно? Неужели нельзя жить, любуясь природой и всеми ее созданиями? Можно найти любимого человека и посвятить жизнь ему. А можно просто найти свое призвание и добиться хороших успехов. В жизни так много возможностей, так зачем убивать себя наркотиками, дающими ложные победы? Вколоть дозу героина еще не победить себя. Кто-то скажет: «это же круто, то бишь колоться». Говорят так не имеющие к наркотикам совершенно никакого отношения люди. В основном, молодежь. Для них авторитет тот, кто регулярно что-то колет, нюхает, курит. Дети сами стараются подражать им и попадают в бездонную яму. Как много людей хвастающихся своими стеклянными глазами с огромными зрачками. Для них курнуть марихуану, то же самое, что показать свой статус, заявить о себе, как о взрослой особи. Точно такие же дураки их поддерживают и даже не пытаются прекратить эту смертельную игру. В результате, на тот свет отгружают вагонами, рельсы которых залиты родительскими слезами. «Не уберегли! Не остановили весь этот выпендреж». Но уже поздно. Теперь их Петенька, подающий большие надежды в лыжном спорте, лежит на том свете.

Все начинается одинаково:

− Попробуй, кайф поймаешь.

− Не хочу. Жизнь мне дороже.

− Да ты посмотри вокруг. Все принимают, чем ты хуже их? В первый раз не опасно. Просто попробуй. Кайфанешь и все забудешь. Никаких последствий.

− Только один раз. Потом я не притронусь к наркотикам никогда.

− Конечно, выбор за тобой.

«Первый раз не опасно».

Где рассказывают такие сказки?

Потом начинается постоянная гонка за новой дозой. Продается все ценное из квартиры, берутся долги, которые накапливаются с небывалой скоростью. Требуется все больше и больше, дабы вернуть те первые, самые чистые ощущения. Но они были иллюзией, растворившиеся на утро. Клубы закроются до следующей ночи, дилеры зароются в свои норы подсчитывать прибыль. Вот только жестоко обманутый человек-ребенок останется стоять на улице и ждать продолжения представления. А его не будет. Цирк уехал. Теперь сворачивайся в узел от ломки и выпрашивай у торгашей еще один грамм в кредит.

Так и произошло с Андреем. С одной лишь разницей в том, что мужчина по собственной глупости стал принимать псилоцины. Если бы мать вовремя это заметила, то, скорее всего, последствия были бы минимальны. А если бы в семье был отец, то Андрей и близко бы не подошел к грибам. Кого винить в этой истории? Свалишь все на одну фигуру, и остальные останутся ликовать, коварно потирая ручки. Распределишь вес равномерно, поровну, и кому-нибудь обязательно достанется больше положенного. Остается только принимать все, как есть и не жаловаться.

Андрей нуждался в помощи. Каждая доза героина отдаляла его от счастья быть живым. Алюминиевая ложка ему не подруга, чтобы ею же и закопаться. Шприц всего лишь посредник между кровью и веществами. Настоящим злом был тот белый гранулированный порошок, что лежал на табуретке и ехидно улыбался.

− Я тебя убью! – вскричал Андрей и резко встал с кровати.

В глазах потемнело, коленки задрожали. Мужчина схватил открытый пакетик и пошел с ним в ванную. Держа своего губителя над открытым унитазом, Андрей стиснул зубы и оскалился.

− Ты мне не нужен!

− Одумайся, Андрей. Мы же друзья, − эхом говорил героин. – Ты потратил деньги Кати, своей подружки, дабы купить меня, а сейчас хочешь просто так все слить в унитаз? Слить Катины деньги? Она будет не в восторге. А потом ты будешь биться головой о стенку, сожалея о содеянном. Лучше верни меня под матрас и пусть все будет, как раньше.

Андрей упал на колени, и его стошнило в унитаз. Пластиковый пакетик продолжал висеть в руке.

− Проспись хорошенько, − советовал героин. – А завтра мы повторим все снова.

− И не надейся, − сплевывал мужчина.

Нажав на блестящую кнопку, Андрей спустил воду.

Желчь жгла горло.

Вернувшись в комнату, Андрей сел на край кровати. Он медленно переводил взгляд с матовой ложки на шприц и обратно. Потом опустил глаза на колени и сжал в кулаке героин с такой силой, что сквозь пальцы стал просачиваться порошок. Мужчина принес с кухни маленький пищевой пакет и сунул в него все принадлежности, включая остатки белесой пудры. Пакет он закинул подальше под кровать. Пусть там лежит.

Дыхание постепенно нормализовалось, но сердце стучало только громче. Андрей приложил ладонь к голой груди с левой стороны и услышал едва различимые хлюпающие звуки. Это был недобрый знак. Отчего-то стало страшно идти к врачам, чтобы они обследовали мотор Андрея. А вдруг и найдут что-нибудь нехорошее.

Да нет. Это были предрассудки. Мужчине было всего двадцать пять, и его сердце работало как часы. Даже батарейку не приходилось менять.

Андрей забрался под одеяло и задремал.

В дверь позвонили.

Мужчина соскреб свои кости и придал им вертикальное положение. Шаркая голыми ступнями, он подошел к двери и заглянул в глазок. На пороге стояла Катя. Не медля, Андрей открыл дверь и впустил девушку. От нее пахло холодом.

− А вот и я! – радостно засмеялась Катя, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой – две бутылки вина.

Андрей выглядел каким-то помятым, сонным. Глаза едва избавлялись от век, образуя узкие щелочки.

− Я же обещала зайти. А ты убрался, как я говорила?

Андрей вспомнил, что спрятал пакет с героином и, немного подумав, решил, что это сойдет за уборку. Девушка разулась и разделась, оставшись в одних облегающих джинсах и черной кофте с рисунком розы на груди.

− Что за праздник? – спросил Андрей, потирая ладонью сухое лицо.

− Праздник называется «придумай сам»!

Мужчина впал в ступор, держа пакет с продуктами в тонкой руке.

− Ну, что завис? – потрепала Катя его по плечу. – Пошли готовить еду. Я голодна, как волчица.

Андрей медленно поплелся за девушкой на кухню. Катя стала доставать из пакета всяческие вкусности, закрытые в коробках.

− Сегодня на ужин у нас будет свиная отбивная с картошкой и салат из пекинской капусты. Чур, ты чистишь картошку. Андрей был и не против. Хорошее настроение Кати передалось ему воздушно-капельным путем. Только голова еще трещала от героина, да желудок тянуло от голода. Наконец, к нему пришел аппетит.

Пока Андрей аккуратно чистил картошку и выколупывал глазки, Катя поставила на плиту большую сковороду, залив ее поверхность маслом. Давно они не готовили вместе. Все как-то времени не было.

− А как же твоя работа? – поинтересовался Андрея, забрасывая очередную картофелину в кастрюлю.

− И без меня справятся. Я отпросилась на сегодняшний вечер. Начальник был не в восторге, но мне, честно говоря, наплевать.

Андрей закончил с картошкой и перебрался к мясу. Выйдя из кухни, мужчина пошарил в шкафу и достал оттуда молоток. Он был совсем новенький, только оранжевая краска немного облупилась на рукояти. Куски мяса оказались огромными и сочными. Подложив под них кухонную доску, он со всей силы колошматил, разрывая волокна и делая мясо мягче. Катя тем временем резала пекинскую капусту специальной шинковкой. Удивительно, но даже такой инструмент нашелся на скудной квартире бабушки Андрея. Мужчина не спешил. Он вкладывал в удары всю мощь, еще оставшуюся в его руках. Ударная часть молотка стала мокрой до такой степени, что с нее бежали водянистые капли.

Пока мясо шипело на раскаленной сковороде, Катя заправляла салат майонезом. Ужин был почти готов. Две бутылки вина торжественно стояли в центре стола, поблескивая в свете лампочки.

− Тебе не жарко в этом свитере? – спросила Катя, смывая с ложки майонез.

Андрей специально надел свитер с растянутыми рукавами, чтобы не было видно шрамов от уколов. Да, действительно, ему было жарковато.

− Знобит, что-то… − почти шепотом ответил Андрей.

− Вот пойдем в среду к врачу, и ты с ним все обсудишь. И этот свой озноб и покалывания в сердце. Только прошу тебя, не исчезай, как ты это сделала в прошлый раз. Я же живой человек. Беспокоюсь.

Повесив ложку на магнитную сушилку, Катя встала в позу хозяйки кухни и уперла руки в бока.

− Что-то скучновато, − протянула она.

Разблокировав свой айфон, девушка включила плеер, и из динамиков полилась песня «Первый день осени» группы Смысловые Галлюцинации. Андрей ухмыльнулся.

Вся квартира заполнилась чарующими ароматами. Мясо даже не подгорело, обретя ровную коричневую корочку. Готовый салат стоял рядом с вином и ждал своего череда.

− Пора приступать! – радостно заявила Катя, облизнув нижнюю губу.

Андрей сел напротив девушки и потянулся за мясом. Катя опередила, и положила ему самый большой, самый жирный кусок.

− Куда мне столько? Тут порция на двоих, − возмутился мужчина.

− Ничего, − улыбнулась девушка, − тебе поправляться надо. А как ты наберешь массу, если не ешь мяса?

Отнекиваться больше не имело смысла. Андрей разрезал отбивную на четыре ровных куска и отправил один из них в рот.

− Вкуснятина! – с набитым ртом вскрикнул мужчина.

− Твоя заслуга. Я всего лишь резала салат и следила, чтобы у тебя ничего не подгорело.

− И салат прекрасный. Сочный.

− Открывай вино. В горле пересохло.

Андрей достал штопор и умело откупорил бутылку. Красная жидкость разлилась по бокалам, играя на свету причудливыми бликами. Катя сделала первый пробный глоток и удовлетворенно покачала головой.

− Хорошее вино за такую цену.

− И впрямь неплохое, − поднял брови Андрей.

Несколько минут влюбленные занимались отварной картошкой и жареной свининой. Ели они медленно, но со вкусом.

− Ну, что ж, − подняла Катя бокал. – Выпьем за праздник «придумай сам». Пусть это будет не последний раз, когда мы так уютно собираемся.

− Да. Пусть на столе всегда будет вкусное и не подгорелое мясо.

Раздался тонкий стекольный звон. Словно колокольчик дернули. На айфоне заиграла какая-то из песен «Руки Вверх».

Андрей наслаждался идиллией, кромсая картофелины в пюре.

Вот оно счастье, совсем рядом. Сидит напротив и тихонько пережевывает вкуснейшее мясо. Она была такой красивой, что и не верилось. Как законченный наркоман мог отыскать алмаз среди миллиона стекляшек? А ведь она пошла за ним, когда он позвал. Она доверяет ему, волнуется за его поражения и радуется победам. В наше время найти такого человека большая редкость. Пластиковые кукольные дуры с накладными ресницами ищут своих принцев на белом «мерседесе» и рыдают, когда принц оказывается всего лишь феодалом. Их слезы смывают серую тушь, обнажая жалкое подобие глаз. И даже кожа цвета нежно-молочного шоколада не может спасти их. После огненных ночей от них остается только измятая перепачканная кремами простыня да записка: «все было прекрасно. Пока». Они рыдают, ищут промахи в своих беспроигрышных системах, опять рыдают и опять ищут. В конце концов, снова мажут кожу тональными кремами, дабы скрыть маловажные изъяны, и снова выходят на охоту. Чтобы опять разочароваться.

Катя была не такой. Она не врала и не предавала. Она словно преданный щенок брела за своим хозяином, который, на самом деле, был не владельцем игрушки, а ее другом.

Первая опустошенная бутылка вина отправилась под стол.

− А знаешь, − медленно проговаривала Катя, − в школе у меня был парень. Ну как парень, приятель. Тогда мы не знали ни слов любви, ни верности. Мы игрались.

− Тебе не обязательно это рассказывать, − перебил ее Андрей, откупоривая вторую бутылку. – Если не хочешь рассказывать эту историю, то я и не прошу.

− Нет, ты послушай, − надавила Катя. – Мы игрались в любовь. Было это в классе седьмом. Сколько мне тогда было лет?

Катя в уме вычитала числа.

− Четырнадцать, во. Так вот. Мы договорились, что когда вырастем и станем взрослыми, то сразу же поженимся. Одна эта мысль в голове не давала мне покоя. Пока тупые одноклассники глазели на нас словно остолопы, мы впервые поцеловались и вообще всегда ходили под ручку. Мои дуры подруги мне завидовали, потому что за ними даже законченные ботаники не ухлестывали. Тот парень был крутым. Он курил по несколько раз в день и говорил матом. Меня это заводило. Он казался мне эталоном мужского существа. Все у нас шло хорошо в течение двух лет. Мы перешли в девятый класс, и началась настоящая мясорубка. Учителя выжимали из нас все соки, не переставая трындеть: «скоро экзамены. Как вы собираетесь их сдавать со своими пустыми башками? Управы на вас нет». Я немного волновалась, а тот парень – ни чуточки. Он дарил мне цветы на семейные деньги, ездил на отцовской машине и даже сделал себе татуировку на руке. Он обещал, что как только закончиться школа, мы уедем за границу и будем жить припеваючи. Я ему верила, ведь была наивная. Да и причин ему не верить у меня не было. С трудом я закончила девятый класс, и встал вопрос о переводе в старшую школу. Родители, конечно, требовали, чтобы я шла учиться дальше, а потом получила бы высшее образование. Но тот парень звал меня за собой. А я, как собачка на поводке слепо следовала. Втайне от родителей я упаковывала чемоданы и прощалась с теми, кого я могла натянуто назвать подругами.

Андрей подлил в бокал Кати еще вина.

− Но знаешь, что случилось? Он нашел себе какую-то малолетку и изнасиловал ее. Началось уголовное расследование, и его засадила за решетку. Я обиделась на него, считая себя его единственной. Я не могла поверить, что он так подло со мной обошелся. Это был шок. От отчаяния я пробовала резать вены, но ничего из этого не получилось. Только едва заметные шрамы остались. Вот, видишь? – Катя протянула Андрею оголенную руку. На ней действительно выделялись белесые горизонтальные полосы. – Шрамы легко прячутся за какими-нибудь браслетами. Некоторое время я лечилась от депрессии, но, в конце концов, поборола ее. Пришлось вернуться в школу и отучиться еще два класса. Конечно, ни о каких любовных интрижках не могло быть и речи. А те дуры из класса стали надо мной посмеиваться, спрашивая «жду ли я своего принца?» Я бы их убила.

Катя допила вино и отодвинула бокал. Голова кружилась, глаза заплывали.

− Кажется, я перепила, − выдохнула девушка. – Можно остаться у тебя?

− Конечно, − ровным голосом ответил Андрей. Кажется, он выпил всего три бокала. – А что было дальше?

− Дальше? – собирала Катя мысли воедино. – Потом я случайно познакомилась с тобой, а дальше сам знаешь, что произошло.

− А тот парень… ты пыталась писать ему?

− А зачем? Он меня бросил, переспав с той малолеткой. Больше не хочу иметь с ним никаких связей. Надеюсь, ему впаяли приличный срок.

Андрей поправил простыню и достал из шкафа запасную подушку. Катя еле держалась на ногах. Нежно уложив ее у стены, мужчина разделся, стянул дырявые носки и лег рядом.

Ночь в тот день была жаркой.

6

Катя встала раньше Андрея. Девушка стояла у плиты и что-то увлеченно готовила. Запахи разбудили мужчину. Андрей не спеша пошарил рукой по пустой простыне и с трудом встал. Сонными глазами он осмотрел комнату на предмет изменений. Но все было как прежде, как вечером прошлого дня.

Полуголая Катя поставила на стол две тарелки яичницы с остатками свинины и уселась, подперев подбородок руками. Андрей поцеловал возлюбленную и сел на стул.

− Правда, вкусно, − бормотал мужчина, − самая вкусная яичница, что я когда-либо ел. Что ты в нее добавила? Шафран? Орегано?

− Немножко соли и черного молотого перца. Весь секрет кроется в умении готовить. Главное, чтобы яйцо не подгорело и не прилипло к сковороде, тогда отдирать ее будет сущим кошмаром.

Андрей уплетал за обе щеки. Катя обратила внимание на крошечные точки, цепочкой тянувшиеся по всей левой руке.

− Что это за шрамы? – спросила девушка.

Андрей перестал жевать и перевел взгляд на предплечье. Кусочек еды выпал из его рта.

− Какая-то аллергия, − ответил Андрей. – Вторую неделю мучаюсь. Ничто не помогает.

− На аллергию не похоже. Это же какие-то шрамы?

− Да брось! Откуда у меня взяться шрамам? Я что, мазохист, и сам тыкаю в руку иголки, дабы полилась кровь? Если ты так подумала, то глубоко разочаруешься после ответа.

− Значит, аллергия, − вздохнула Катя. – Понятно.

− Ты и не представляешь, как эти штуки чешутся. Хочется кожу содрать, натереть наждачкой и пришить обратно. Вот только будет немного больно.

Катя не оценила шутки. Она продолжала смотреть на черные точки. Они напоминали ей что-то страшное. Возможно, какой-то случай из далекого детства.