Текст книги "Мои кости"

Андрей доел и поставил грязную тарелку в раковину. Катя взяла губку, налила на нее желтоватого моющего средства и принялась тщательно тереть посуду. Казалось, она хотела довести процесс до идеала, пока тарелка не превратиться в зеркало.

Раздался дверной звонок. Андрей, как есть – в трусах отпер. На пороге стоял высокий паренек лет двадцати в желтом жилете и с желтой кепкой, сдвинутой на затылок. Поначалу Андрей не мог понять, что этот «телепузик» делает на его пороге. Он несколько раз проморгался и почесал щетинистую щеку.

− Вам бандероль, − заявил «желтый» парень.

Андрей взял в руки протянутый пластиковый пакет и покрутил его. Весил пакет всего несколько грамм.

− Вот, распишитесь здесь и здесь.

Андрей поставил закорючку на всех необходимых документах и вернул хозяину ручку.

− Приятного дня, − попрощался «телпузик» и поправил кепку.

Недоуменный Андрей вернулся на кухню и положил пакет на стол. Катя уже оделась и сидела, читая газету.

− Неплохие вакансии, − пробурчала она, не отрываясь от печатных страниц.

Это была та самая газета «Работа», о существовании которой Андрей уже забыл.

− Кто приходил? – безынтересным голосом спросила девушка.

− Какую-то посылку доставили.

− От кого? – последовал следующий вопрос.

Андрей внимательно изучил все заполненные строчки на поверхности синего пакета, но имени отправителя так и не нашел. Взяв в руки огромный кухонный нож, мужчина вскрыл пакет и вытряхнул из него все содержимое. На стол вывалилась небольшая коробочка, завернутая в старую пожелтевшую от времени газету. Тут действовать пришлось осторожно, дабы не повредить содержимое. Для таких целей нож был бесполезен.

Избавившись, наконец, от газетной обертки, Андрей ахнул. В руках он держал пустую пачку от сигарет. Мужчина несколько раз проверил содержимое коробки, но ничего, кроме песчинок табака там не было. Однако коробка не утратила своего запаха, словно ее кто-то вскрыл и опустошил всего несколько минут назад. Затянувшись запахом из коробочки, Андрей вздрогнул. Этот запах был ему знаком.

− Где газета? – судорожно спросил Андрей? – та, в которой была доставлена пачка от сигарет.

− Я ее выбросила, − прямо ответила Катя и повела плечами. Это же было очевидно. – А зачем тебе это старье? Может быть, будешь весь мусор сортировать и складировать по квартире? Тогда тебе придется переехать в дом побольше.

Без лишних слов Андрей полез в мусорный пакет и достал скомканный кусок газеты. Он нежно, с любовью, развернул его и разгладил края ладонями. Страница содержала всего одну статью.

«Депутат насмерть сбил школьника. Виновник на свободе».

Что-то в голове щелкнуло. Невидимым ключом завелась пружина, приводящая в действие весь механизм. Шестерни со скрипом крутились на ржавых валиках и щелкали каждые полсекунды. Огромный медный котел зашипел и выпустил струю раскаленного пара. Стрелки на счетчиках зашкаливали.

Еще раз вдохнув запах из сигаретной пачки, Андрей сложил газету пополам и облокотился о стену.

− Серега, − нечеловеческим голосом проговорил Андрей.

− Какой еще Серега?

− Был у меня в школе приятель, ровесник мой. Так вот, его сбила машина. Я думал, что он умер. Да так, по сути, оно и есть. Но недавно он позвонил мне, а теперь вот прислал пустую пачку сигарет. Он очень много курил и любил это занятие больше всего. Мог за день сигарет двадцать скурить.

− Ты слышишь, что говоришь? – вполне серьезным голосом спросила Катя. − Покойники не пишут письма и не присылают посылок.

− Тогда кому понадобилось устраивать весь этот спектакль?

− Понятия не имею. Кто-нибудь из твоих дружков − придурков наверняка все провернул и сейчас хохочет над твоей тупостью. Не забивай голову всякой чушью. Выкинь коробку и дело с концом.

Андрей ее не слушал. Он снова и снова нюхал табачный запах и выбивал пальцами ритм на поверхности стола.

Не было у него друзей. Если не считать Катю, маму и Соню, то он вообще больше не с кем не поддерживал контакт. Деловые переговоры с дилером и покупателями грибов в счет не шли. Андрей жил отчужденно.

Если кто-то и взаправду решил разыграть Андрея, то у него это получилось. Мужчина недоуменно сидел на стуле и хлопал глазами. Собирая в голове кусочки непонятного ему самому паззла, Андрей задумался не на шутку.

«А что если Серега намеренно посылает сигналы с того света? Хочет, что-то мне сказать и делает это через посредников? Звучит, как бред».

Катя словно уловила поток его мыслей.

− Хватит хмуриться, − попыталась растормошить девушка Андрея и подергала его за плечо. – Пошли погуляем. Проводишь меня до дома, а заодно и выкинешь весь мусор. Я имею в виду пустые винные бутылки и эту пачку сигарет. Только не говори, что всерьез решил ее оставить, в качестве сувенира.

Андрей потупился на нее.

− Пожалуй, ты права.

И мужчина забросил картонную коробочку в черный мешок.

День стоял изумительный. Сухой асфальт скрипел под резиновыми подошвами кроссовок. Листья носились друг за другом, гонимые неутихающим ветром. То был лишь слабый бриз, но не вихрь. Улицы пустые. Благодать. Катя шла рядом, закутанная по самый подбородок шарфом. Она молчала, вспоминая утреннюю несуразицу. По большому счету, ей было все равно, но какой-то неприятный осадок остался. Андрей дышал глубоко и нечасто. Казалось, он старался заполнить кислородом каждую клеточку своего организма.

Медленно и неотвратимо подступал октябрь, а там и до зимы недалеко. Катя всегда тяжело переносила зиму. То ли у нее был слабый иммунитет, то ли какая хандра заползала в самое сердце и все там тормошила. Зимой девушка любила нежиться в постели до обеда и слушать музыку. Ей были противны вылазки в магазин за продуктами и ежедневная уборка лица. Если она не встречалась с Андреем, то и не красилась вовсе. На работе все равно никто не заметит ее маленький изъян. Зимой приходилось закутываться в тяжелые одежки, словно она была кочаном капусты. От всего этого одежного ужаса ломило кости. Совсем другое дело − лето. Накинула легкое воздушное платье, застегнула босоножки и вперед. Осень была чем-то промежуточным. Босоножки сменяли кожаные туфли, а платье – свитер или кардиган. Катя одевалась просто, но со вкусом. Жаль, Андрей этого не замечал.

− Я сегодня красивая? – смеясь, спрашивала девушка.

− А кто сомневается? – бурчал Андрей.

− Нет, ты скажи: я красивая?

− Конечно. Это знают все.

Ответ явно не устраивал девушку.

− Вот так всегда, − обиделась Катя. – Стараешься, подбираешь одежду в тон, красишься дорогой косметикой, а в результате получаешь «конечно, знают все». Порой мне кажется, что тебе на меня наплевать.

Андрей незаметно закатил глаза.

− Кому наплевать? Мне наплевать? – сердился мужчина.

Эту тему решили отложить на лучшие дни.

− Ты говорил, что тебе одиноко, − ровным голосом сказала Катя. – Поясни, пожалуйста.

Андрей уже и не помнил, когда это говорил. Отвечать было ему в тягость.

− С тобой мне хорошо. Без тебя – плохо. Такой ответ тебя устроит?

− Ммм, не знаю. Подумай получше.

− Без тебя я словно под раковиной тля. С тобой – махаон.

Катя рассмеялась.

− Мы совсем забыли про твою учебу! – вдруг крикнула Катя. – Ты же пропустил целый день.

И то верно.

− Не страшно. Я все равно не гонюсь за красным дипломом.

− Но с такой посещаемостью тебя выпрут еще до экзаменов.

− Вот уж о чем, а об этом даже не беспокойся. Я сам все улажу. У меня с преподами договоренность.

− Не шути с этим. Образование в наше время – пропуск на престижную должность.

Где-то Андрей это уже слышал. Но ему не было дела до учебы. Он не числился ни в одном учебном заведении страны. У него были иные приоритеты.

Парочка остановилась у киоска с мороженым. Катя с интересом смотрела на развешенные цветные этикетки и облизывала кончик пальца. Андрей стоял в стороне, спрятав руки в карманы. Продавщица оказалась милой дамой преклонного возраста с огромной копной седых волос, завитых плойкой.

− Помочь с выбором? – спросила продавщица, открыв свою заслонку.

− Если вам не сложно, − ответила Катя.

− Только сегодня привезли это замечательное клубничное эскимо. Оно стоит чуть дороже, нежели аналог в стаканчике, но разница, поверьте мне, очевидна. То ли на разных заводах производят, то ли какие-то добавки используют, кто их поймет. Но эскимо в сотню раз вкуснее, чем в стаканчике. Берите, не пожалеете.

Казалось, продавщица была настолько увлечена своим делом, что торговля приносила ей только радость. Обычно по ту сторону киосочных заслонок сидят хмурые особы с печальной историей и бесцветной судьбой, но эта была исключением. Андрей никогда не встречал человека, настолько заинтересованного в видах мороженного. Казалось бы, ассортимент не особо знатный: несколько видов мороженного в рожках, в стаканчиках, сладкий лед и парочка эскимо. Но даже среди всего этого продавщица могла изобразить нечто, что составляло иллюзию выбора. Так рекламировать свой товар мог далеко не каждый. Ей бы сидеть в кресле начальника, а не в одиноком киоске на углу улицы. Но что поделаешь, такая судьба. Ей не укажешь и не дашь команду.

Катя облизывала розовое эскимо, а Андрей понуро шел рядом. Мороженое он не любил.

− Все думаешь о том, что случилось утром? – оторвалась от своего сладкого занятия девушка.

− Угу.

− Давай рассуждать здраво, − Катя два раза облизнула эскимо и вытерла губы. – Ты говорил о телефонном звонке. Якобы звонил тот самый Серега. Так?

− Я и сам знаю, что любой мог представиться Серегой и позвонить на случайный номер. Шанс угадать мизерный, но все-таки есть. Опустим эту деталь. Пусть это будет злой шуткой таблицы вероятности. Шутник какой-то нашелся. Остряк.

− Тогда что остается? Пустая сигаретная пачка?

− Пачка, завернутая в газету, где писали о смерти Сереги под колесами автомобиля. Это уже на случайность не тянет. Я далеко не суеверный человек, но от всего этого у меня по спине бегут мурашки.

− Кто-нибудь еще знал о вашей дружбе? Вы ведь были друзьями?

− Да так… приятелями по несчастью. Ему со школой не везло, да и меня там вечно шпыняли. Общая беда сплотила две одинокие души и составила некое подобие дружбы. Мы гуляли вместе, прогуливая уроки. Он курил свои дешевые сигареты, а я стоял рядом, ковырял землю. Он и мне предлагал покурить, но мне это занятие как-то не пришлось по душе. Не знаю, кто видел нас вместе, а если и видел, то делал ли какие-либо выводы? Если искать виновника этого утреннего инцидента, то в первую очередь под подозрение попадают одноклассники. Им вечно мирно не жилось. Только дай повод над кем-нибудь поглумиться и поржать с этого. Но сейчас все выросли, стали важными шишками на макушке общества. Навряд ли их развеселила отправка пустой сигаретной пачки бывшему несчастному однокласснику.

− А если пойти в компанию, что доставила тебе посылку и расспросить их об отправителе?

− Ничего из этого не выйдет. Компания занимается анонимными отправлениями. Никто после получения посылки не узнает, кто ее отправил. Кто-то все хорошенько продумал. Этот кто-то не самый тупой увалень.

Катя доела мороженое и выбросила деревянную палочку в ближайшую урну.

− Тогда жди дальнейших сюрпризов, − подытожила девушка. – Что-то мне подсказывает, что ты еще вспомнишь этого Серегу.

− От твоих слов аж страшно становится, − на полном серьезе ответил Андрей.

− Не паникуй. Я рядом. Чем смогу помогу. Хотя бы добрым словом поддержки.

− И на том спасибо. Я правда очень ценю, что ты не оставляешь меня, хотя уже сотню раз могла бы это сделать.

Катя рассмеялась.

− Порой ты бываешь невыносим. Иногда с тобой трудно. Взять хотя бы эти твои тайны, в которые ты упорно не хочешь меня посвящать.

Андрей хотел возразить, но не успел.

− Я люблю тебя таким, какой ты есть, − улыбнулась Катя. − А это главное. Даже если окажется, что ты серийный убийца, я все равно тебя не брошу. Любовь она сильнее обстоятельств. Подумай об этом на досуге.

Подъехал автобус.

− Ну что, пока? – поставила Катя ногу на первую ступеньку лестницы.

Андрей чего-то ждал, медлил.

− До среды, − крикнула Катя и скрылась в железном чреве автобуса.

Мужчина, словно каменный истукан стоял на остановке и морозил пальцы ног. Неужели он хотел сделать Кате очень важное признание? Мысль эта очень быстро промелькнула в его голове и затухла. Если она готова была полюбить серийного убийцу, то уж наркоман явно будет пользоваться у нее популярностью. Или нет? Предугадать такие вещи нельзя. Очень часто человек говорит одно, верит в свои слова, а как доходит дело до дела, прячет голову в песок. Таких страусов на каждом шагу пруд пруди. Являлась ли Катя одним из этих страусов?

Всю дорогу до дома Андрей думал о Кате. Он понимал, что его ложь становится все неубедительнее. Уже очень многие люди заметили шрамы от уколов на руках Андрея, и успевали делали некоторые предположения. Нельзя вечно все перекладывать на аллергию или потасовку с уличной шпаной. Синяки от шприца с легкостью может распознать умелый студент мед академии, например, Соня. Когда воздух задувает под иглу, образуются эти самые синяки. Вены разбухают и отчетливо выделяются на фоне бледных сухих рук.

Героинового наркомана выдают многие признаки, например, узкие зрачки-точечки, не реагирующие на свет. Одного этого достаточно, чтобы доставить подозрительного молодого человека в отделение на дальнейшую экспертизу. Так наркоманов и ловят. Конечно, они скрываются в малолюдных местах, шныряют по подворотням, подвалам, устраивая там свои притоны. Обычный человек туда не захаживает, зато наркоман – всегда. Андрей не входил в перечень тех, кто принимал наркотики вне дома. Спокойствие он получал, только вкалывая дозу яда в стенах бабушкиной квартиры. Он точно знал, что замок выдержит натиска снаружи. А на крайний случай есть старомодная дверная цепочка, которая защитит от назойливых приставов.

Хотя за всю историю Андрея был случай, когда он чуть не угодил в отделение. Тогда была зима. Мужчина собирался купить несколько доз героина у проверенного поставщика в обговоренном месте. Все шло гладко, пока во двор не ворвалось человек пять в форме. Поднялся шум, гам. Кажется, раздавались выстрелы. Андрей только и успел скользнуть через забор выше его самого на метр и нырнуть в сугроб. Оттуда он рванулся в людное место. Было все равно куда, лишь бы смешаться с толпой. За ним гнались трое. Остальные, очевидно, преследовали продавца. Перед Андреем вырос огромный торговый центр. Вот уж где, а там человеческий поток превращается в реку Нил. Сняв с головы шапку, Андрей замедлил шаг и привязался к какой-то женщине в норковой шубе. За руку женщина держала маленькую дочь с большим синим шариком. Девочка с любопытством смотрела на Андрея. Мужчина даже улыбнулся ей. Полицейские куда-то пропали. Привычное человеческое течение смело их и засосало на свою глубину. Андрей несколько раз проехал на эскалаторе по этажам и только тогда покинул торговый центр. Оказывается, он весь вспотел. Облегченно выдохнув, с пустыми руками, он поехал домой. Несколько недель дилер не выходил на связь. Только под конец месяца он отправил Андрею сообщение, что снова готов встретиться с ним, но уже в другом месте, в отдаленном районе города, на каком-то отшибе. Дабы раздобыть вожделенную дозу, мужчина поехал в это захолустье, проклял все на свете, но добрался туда. Дилер выглядел потрепанным, в какой-то серо-зеленой куртке на два размера больше и с огромным фингалом под глазом. Андрей без проблем купил, то, что хотел и отправился прочь от этого мерзкого места. А дилер продолжал ждать остальных покупателей. А их было у него немало.

Дома все было по-прежнему. На кухонном столе лежала открытая газета «Работа», которую успела почитать Катя. Стояла пустая кружка от кофе. На внутренней ее стороне успела образоваться полосочка темного цвета от приставшего недопитого напитка. Андрей редко мыл чашки. Зачастую пил чай, заливая кипяток в уже настоявшуюся заварку, и тем самым экономил пакетики.

Во вторник, после обеда, Андрей поехал к маме в больницу. Все же мобильный телефон стоило ей отдать. Надев древний бежевый свитер с невообразимо растянутыми рукавами, мужчина вышел из своей зоны безопасности.

Казалось, мир был готов сожрать его, не пережевывая. Мир был жесток ко всем без исключения. Даже самые лучшие представители человеческого рода порой чувствовали себя оторванными от жизни. И лекарства от всего этого безобразия не было, и навряд ли его вообще изобретут. Люди были жестоки к чужим проблемам. Зацикливаясь на поиске собственной выгоды, они утрачивали способность мыслить отстраненно.

Современный мир утопал в виртуальном общении. Жизнь реальная медленно выталкивалась миром виртуальным. Все становилось проще, безопаснее, до смешного несуразным. Зачем стоять перед человеком и говорить ему в лицо, то, что чувствуешь? Достаточно отправить сообщение, состоящее из пиксельного набора букв. Так и происходил обмен историями, мыслями, мечтами. Кто-то сдабривал это все смайликами, выражая так свои придуманные эмоции. Человечество и не заметило, как новое поколение выросло со смартфоном в руках. Старомодные игрища на улице в компании друзей сменились компьютерными развлечениями. Кто-то находил себе принцесс из мира online, кто-то искал собеседника, чтобы хоть как-то разбавить одиночество. Возможностей становилось все больше, но никто их не контролировал. Веяние нового времени – интернет, превратился во всемирную помойку. Теперь самый извращенный мозг мог отыскать желаемое, оставаясь анонимным пользователем сети.

Только Андрея всеобщее помешательство на технологиях не задело и прошло мимо. У него не было дорогого смартфона с миллионом функций и возможностей. Он не имел страничек в социальных сетях. Можно без преувеличения сказать, что он отстал от жизни. Но такая жизнь была ему не в тягость.

Выйдя на нужной остановке, Андрей подошел к зданию больницы и обомлел. По периметру стояло несколько десятков полицейских бело-синих автомобилей с выключенными мигалками. Люди в черном охраняли вход, держа руки в замке. Андрей осторожно приблизился к лестнице и поинтересовался, что происходит. Щекастый майор с планшеткой что-то пробубнил сквозь усы и выпучил глаза.

− Спрашиваю, как фамилия? – рычал майор.

− Гириза. Андрей.

− Вас в списке нет. Здание оцеплено, − отвернулся щекастый. – Приказано никого без разрешения не впускать.

− Но что случилось? – поспешил за ним Андрей.

− Что-что, − недовольно фыркнул майор. − Депутат в здании. Вход только для журналистов со специальным пропуском.

− Но у меня там мать после операции. Мне срочно нужно ее увидеть.

− Я же четко сказал…

− Притормози, майор, − вынырнул из-за спины Андрея какой-то холеный персонаж. − У человека мама в больницу попала, а тебе все равно? – спокойно говорил мужчина с погонами полковника. – Я беру ситуацию под свой контроль и самолично провожу этого молодого человека до палаты. Идет?

Майор аж рот раскрыл.

− Получается, что идет, − выдавил усач. – Прошу господин Гириза.

Полковник взял Андрея за локоть и повел к входу в приемные покои.

− Как маму-то зовут? – спросил полковник спустя минуту.

Андрей ответил.

− Пойдем скорее, − заторопился полковник. – А то успеем только к обеду.

− Постойте! – вскричал Андрей. – Это же он! Он сбил Серегу.

Полковник остановился и проследил за взглядом. Андрей побежал в толпу журналистов и стал вытягивать шею, рассматривая гладко выбритого толстяка с лысеющей головой.

− В чем дело? – подошел полковник.

− Этот депутат убил моего друга много лет назад.

− Ты уверен?

− Абсолютно. Сбил его на своем автомобиле, а потом оправдывался. И ведь не понес наказания, гаденыш. − Эй, ты! – крикнул Андрей, чувствуя, как сердце подступает к горлу. – Сам под колеса бросился, так?

Депутат прервал свою речь и уставился куда-то в толпу. Андрея буквально оттащил полковник, дав крепкую пощечину.

− На пятнадцать суток загреметь хочешь?

− Он убийца!

− Все равно ты ничего не докажешь. Пошли в палату к матери. Поговорим там. Или тебя в лужу окунуть, чтобы очухался?

− Не надо. Я могу себя контролировать.

− Вот и хорошо. Пошли, дорогой.

В палате мама читала какую-то книжку. Ее на время одолжила соседка по палате, так как у самой мамы своих вещей практически не было. Увидев в дверях Андрея, она бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки. За спиной мужчины стоял статный полковник.

− Здравствуйте, − слегка улыбнулась мама полковнику.

− Как ваше здоровье? – поинтересовался мужчина в форме.

− Слава Богу, все хорошо. Боли полностью прошли и даже голова не кружится, когда резко встаю с постели. Местные врачи настоящие мастера.

− Я привез тебе телефон, − сказал Андрей, доставая из кармана куртки маленькую коробочку.

− О, огромное спасибо. Без ваших с Соней голосов мне совсем тоскливо. Приходится читать какую-то ерунду, написанную явной графоманкой. Никогда больше не притронусь к этому чтиву.

В этот момент в палату вошел врач.

Картина забавная:

На койке сидит больная, прижимая к груди какую-то явно ценную вещичку и широко улыбается. Рядом стоит сутулый молодой парень в растянутом свитере, а за ним − словно тень, пристроился полковник МВД, сверкая звездами на погонах.

Врач аж сглотнул.

У врача были маленькие круглые очки в пластиковой оправе, сидящие на кончике носа. Они придавали его внешности некой комичности.

− Я так понимаю, вы родственники, − уперся в обходной лист врач.

− Так точно, − машинально отрапортовал Андрей.

− Ну, что я могу сказать… анализы отличные, кардиограмма чистая. Можете забирать свою маму хоть сегодня, − прервался врач. – Но если есть желание и… так сказать… средства, то мы можем подержать ее еще недельку под бдительным присмотром профессионалов.

− Нет, выписывайте, − заключил Андрей. – Мама, пакуй вещички.

Женщина растерялась. Ей только привезли телефон для поддержания связи, как нужда в общении на расстоянии растаяла, словно апрельский снег. Да и собирать, собственно говоря, было нечего.

− Андрюша, может не стоит спешить? Дай мне еще пару дней отлежаться.

Мужчина почесал нос.

− А деньги вы возьмем из заначки. Мы же откладывали на отпуск на лазурном берегу.

− Если тебе так будет лучше, то, пожалуйста, − повел плечами Андрей. – Телефон, если что, у тебя есть. Звони в любое удобное время, поговорим.

− Ладно, − переминался с ноги на ногу врач в очках. – Мне пора идти к остальным больным, а вам я желаю никогда к нам не попадать.

− И вам не болеть, − кисло улыбнулся Андрей.

− Андрюша, а кто этот статный человек? – указала женщина на полковника.

− Владимир Николаевич к вашим услугам, − с рукой у виска ответил полковник. – Я сопровождаю вашего сына. Он славный малый.

− Как это хорошо, правда, Андрюша?

− Мама, хватит меня так называть, − кипел мужчина. – Говори просто «Андрей». А то все эти «Андрюша» заставляют меня чувствовать себя пятилетним ребенком.

− Для меня ты всегда останешься ребенком. Наверное, вам пора, Владимир Николаевич?

− Вообще-то да, − замялся полковник и потеребил воротник. – Но мне хотелось бы с вами переговорить.

− Что-то срочное? – испугалась женщина.

− Нет-нет. Простая формальность. Андрей, домой доберешься сам или сказать парням, чтоб довезли?

− Спасибо. Сам справлюсь.

Андрей оставил маму наедине с полковником и еще долго думал, о чем они могли говорить. Депутат уехал, и охрана участка уменьшилась до одного «бобика» у шлагбаума. Скорее хотелось домой.

                              7

− Раздевайтесь по пояс, − скомандовал пухлый врач с лысой головой. – Носки приспустите.

Андрей повиновался и оголил свой худой детский торс. Врач смерил его зорким взглядом и указал на кушетку.

− А вы можете подождать за дверью, − обратился врач к Кате, отстраненно стоявшей у стены.

− Да, конечно.

Оставшись наедине с пациентом, пухлый врач обезжирил кожу Андрея этанолом и принялся намазывать проводящий гель. Зафиксировав электроды на лодыжках и запястьях, врач принялся за присоски, размещая их по всей поверхности грудной клетки.

− Дышите ровно, − буркнул врач. – Иначе придется все делать заново. Расслабьтесь.

Андрей уставился в потолок. Он обнаружил маленькую дырочку между стыками потолочных плит и стал следить за ней. Дырочка не шевелилась и никак не показывала своего существования. Обычная дырочка. Если бы рабочие трудились усерднее, то ее и вовсе не было бы. А если бы в рабочих набирали бывших студентов стройфака, то таких дырочек было бы целое семейство. Хотя с какой это стати? Если студенты дотянули до выпуска и получили заветные корочки, то они явно умели стыковать плиты, не оставляя отверстий и зазоров. Тогда кто строил эту больницу? Таджики?

Тем временем аппарат стал выплевывать ленту, по поверхности которой тянулись неровные линии, колыхающиеся во все стороны. Аппарат жужжал, и каждый сантиметр выпускаемой ленты сопровождал щелканьем.

− Вставайте, − скомандовал врач. – Сделайте десять приседаний.

Весь обвешанный проводами, Андрей с трудом поднялся с кушетки и встал на холодный пол. Проводящий гель морозил кожу. Вспомнив школьные уроки физкультуры и тогдашнего физрука, Андрей задумался.

− Гириза, черт тебя побери! − орал физрук. – Че ты висишь на турнике, как сосиска? Где у тебя вообще мышцы? Девчонки лучше тебя занимаются. Расслабился? А ну быстро пятьдесят приседаний. Задницу не выпячивай.

− Мужчина, − донесся откуда-то голос лысого врача, − я сказал сделать всего десять приседаний. Достаточно.

Андрей вернулся в реальность и потупился на свои ноги. Даже от нескольких приседаний их жгло словно адским огнем. Сердце ускорило свой бег.

− Ложитесь обратно на кушетку.

Аппарат продолжил печатать ленту, которую врач старательно заматывал в рулон.

Из дырочки в потолке выполз паук. Андрей до смерти боялся пауков, и даже самый маленький их представитель вгонял взрослого мужчину в ужас. Однажды в детстве, когда Андрей уже собирался ложиться спать и гасить лампу, на стене откуда ни возьмись, появился паук с огромными лапками. Он пробежал по стене и остановился в углу, под самым потолком. Андрея прошиб холодный пот. Достав из ванной швабру, мальчик с силой треснул по тому месту, где сидело несчастное паукообразное. Но вместо того, чтобы размазать паука по чистым обоям, Андрей скинул паука прямо к себе в постель. Мальчик с булькающим горловым звуком попятился от кровати и выронил швабру. Оставив свет непогашенным, он на цыпочках пробрался в мамину комнату, взял в шкафу плед и свернулся на полу. Чувствовалось, как твердая поверхность пола прогибала ребра, но выбора не было. Возвращаться в кровать, где ползал паук, было самоубийственно. Пришлось коротать ночь, словно беженец: завернутым в плед на холодном полу.

− Что-то не так, − отозвался врач. – Расслабьтесь, иначе ничего не получиться.

− Просто там паук, − пролепетал Андрей.

− Какой еще паук? – задрал голову лысый врач.

На потолке уже никого не было. Должно быть, паук спрятался в свое убежище, подальше от чужих взглядов.

− Давайте представим, что вы лежите в шезлонге на берегу средиземного моря. Ветер колышет ваши волосы, пятки приятно греет солнце. Все, что вас заботит – это выпить коктейль с яблочным или апельсиновым соком. Вот подходит та девушка, что сейчас стоит за дверью и хочет пристроиться рядом.

Андрей вошел во вкус.

− Но шезлонг предназначен только для одного, − возмутился Андрей.

− Тогда эта девушка легла прямо на горячий песок. Вы любуетесь ее загорелой спиной и голубым купальником. Чайки гогочут в небе.

Сердце замедлилось.

− Хорошо, хорошо, − бурчал врач. – Вам принесли коктейль, и он оказался с соком апельсина. Вы не спеша делаете первый глоток и облизываете губы. Ничто вас не тревожит.

− А что дальше? – закрыв глаза, спросил Андрей.

− А дальше вставайте и вытирайте гель.

Врач отцепил электроды и с характерным хлюпаньем отодрал присоски.

− Одевайтесь, пока я проверяю кардиограмму.

Андрей заранее принесенным полотенцем тщательно вытер грудь и принялся за запястья. От геля кожу продолжало морозить.

− Присядьте на стул, − сказал врач, прокручивая в руках длинную ленту с резкими вертикальными линиями.

Андрей нацепил через голову свитер и убрал свернутое полотенце в пакет.

− Давайте начистоту, − строгим голосом отчеканил пухлый врач. – Что и как давно вы колете?

Андрея бросило в жар. Никто еще так открыто не спрашивал у него об этом. Врач был первым. Мужчина почувствовал себя провинившимся ребенком, которого отчитывают перед школьным директором. Где-то дома ждет отцовский кожаный ремень с круглой бляшкой. Мать рыдает, злопыхатели хохочут, прикрываясь ладонями. Что он такого совершил, что его вызвали на ковер директора, и требуют четких разборчивых ответов?

− Героин, − тихо ответил Андрей.

Врач цокнул.

− Давно?

− Несколько лет.

Медленно скрутив кардиограмму в трубочку, врач почесал лысину и достал носовой платок. Высморкавшись, он убрал платок обратно в карман.

− Все настолько плохо? – с тревогой спросил Андрей.

− Ну почему же? То, что вы еще живы это уже хорошо. Деацетилморфин…

Врач задумался.

− Ваше сердце пока справляется с нагрузками, − подумав, ответил он. – Но это временное явление. Я не нарколог и не стану рассказывать о негативном воздействии героина на нервную систему. Но я скажу одну простую вещь.

Андрей заерзал на стуле.

− Большинство наркоманов, принимающих героин, умирают от передозировки. Знаете, как это происходит?

Андрей покачал головой.

− Наркотик угнетает сердце, в результате чего оно, как бы это сказать… ломается. Происходит отек легких, и человек умирает не самой легкой смертью.

Повисло молчание.

− Она знает? – врач качнул головой в сторону двери.

− Нет.

− Значит, вы считаете необходимостью сохранять все в тайне. Хорошо. Что будем делать дальше?

Андрей помрачнел.

− Можно оставить все, как есть, − смахнул врач пылинку со стола, − и в скором времени уехать ногами вперед. Я не гадалка и не прокурор – сроков не назначаю. Проще всего прийти сейчас домой и вколоть себе дозу посильнее. Станет легче, но ненадолго. А можно пойти другим путем, сложным и тернистым. Выбор за вами.

− Но у меня все в порядке с сердцем, никаких болей, ничего такого подозрительного.

− Ну да. Просто в один момент моторчик остановиться и уже не заведется, как не старайся. Героин если и убивает, то делает это мгновенно, не растягивая процесс на долгие года. К сердцу вашему у меня замечаний нет. Есть кое-какой шум в клапане, но это не смертельно. Я не одобряю, то, чем вы занимаетесь, но, опять же, я не психолог. Не в моей компетенции спрашивать у человека, зачем он колет героин. Просто так сложились обстоятельства. Вы пришли к кардиологу, и как кардиолог я отвечаю – все в порядке. У вас обычное рабочее сердце двадцатипятилетнего парня. Жить и жить.