Текст книги "Возвращение блудного сына"

Глава 10. Заложник

А работы в качестве корреспондента сразу нескольких центральных газет Буэнос-Айреса у Рауля Хоакина Мендеса оказалось много.

В конце 1991 года Российская федерация была признана в мире правопреемницей СССР.

К радости Рауля двусторонние отношения между его странами стали теперь развиваться по восходящей линии. Этому способствовал приход в 1989 году к власти правительства перониста Карлоса Сауля Менема, постепенно положившего конец гиперинфляции и, после острого финансово-экономического кризиса, обеспечившего устойчивый рост аргентинской экономики.

По приезде в Буэнос-Айрес и в первый год проживания там Рауль удивился постоянному, большому и быстрому росту цен, получившему даже название в народе «вальс этикеток». Боясь обесценения денег, население старалось израсходовать сразу всю зарплату в день её получения. Инфляция за этот год достигла непостижимой высоты в пять тысяч процентов.

Ещё в октябре 1990 года президент Аргентины успел совершить визит в Советский Союз. Тогда же была подписана и Декларация о принципах сотрудничества между двумя странами. Теперь дело было за Россией.

Но развивались также и отношения Аргентины с Соединёнными Штатами Америки, руководство которых высоко оценило её участие в военной коалиции государств по освобождению Кувейта от оккупации Ирака в начале 1991 года, известному как война в Персидском заливе. Тогда в составе Многонациональных сил участвовали 4 корабля и 2 транспортных самолёта аргентинских вооружённых сил.

Но основные перемены правительство лидера хустисиалистской (перонистской) партии Карлоса Сауля Менема осуществляло внутри страны в экономической и социальной области.

С 1 января 1992 года оно провело денежную реформу, снова изменив название национальной валюты с аустраля на песо, которое по стоимости теперь приравнивалось к американскому доллару.

И теперь Раулю стало удобнее сравнивать оплаченное ему, как агенту, в долларах от ЦРУ и заработанное им, как гражданином Аргентины, в песо внутри страны.

Постепенно он втянулся в свою гражданскую работу, и она ему всё больше нравилась – была настоящей.

Во-первых, она была денежной и даже престижной.

Во-вторых, она была ещё и полезной для его семьи, новой страны и старой Родины.

В-третьих, она была просто интересной и для него весьма поучительной.

И он получал от неё удовольствие. Но самое большое удовольствие ждало его дома. Рауль с наслаждением нянчился со своим первенцем – малышом Даниэлем.

Его участие в воспитании наследника пока сводилось, в основном, к вечерним прогулкам с сыном в коляске по окрестным летним улицам и паркам.

Днём же этим занималась или сама Исабель или няньки – пожилая Лурдес или её невестка – молодая Кончита.

Закончились каникулы, и с 1 марта депутаты и студенты вернулись в свои кресла и на свои скамьи. Вернулась в свой университет и Исабель. Даниэлю было уже почти четыре месяца. А поскольку кормление младенца грудью ещё продолжалось, то молодой матери приходилось иногда отъезжать между лекциями и семинарами домой. Поэтому водителю Пако приходилось частенько курсировать между домом и университетом, подвозя Исабель домой к сыну, или младенца с Кончитой – в университет.

В этом процессе была практически задействована вся семья и прислуга, за исключением мужчин – дона Диего и Рауля, заседавших и работавших в Палате депутатов Национального конгресса страны.

Национальный конгресс Аргентины, её парламент, как и в других странах, являлся законодательным органом страны. Он состоял из двух палат: верхней палаты – Сената, и нижней палаты – Палаты депутатов.

Выборы в них проводились прямым голосованием, но обновлялись они по частям. Каждые два года менялась половина Палаты депутатов и треть Сената. Количество депутатов более чем в две с половиной сотни, почти в пять раз превосходило количество сенаторов. Но число избраний и тех и других в Национальный конгресс было не ограничено.

Среди таких, вновь избранных депутатов, оказался и дон Диего.

Ежегодные сессионные собрания Национального конгресса страны проходили, как и учебный год в школах и университетах, с 1 марта по 30 ноября во Дворце конгресса, находящемся на одноимённой площади. Правда президент страны для решения конкретного срочного вопроса мог продлевать сессии или созывать внеочередные.

На одной из таких сессий, рассматривавшей предложения министра экономики и общественных работ Доминго Кавалло, дон Диего Родригес рассказал своему зятю о нём, о своём бывшем коллеге по экономическому факультету Национального университета Кордовы.

Доминго Кавалло родился 21 июля 1946 года, через полтора месяца после установления дипломатических отношений между СССР и Аргентиной. Он был на три года младше дона Диего и учился с ним на одном факультете, но на два курса ниже. На последних курсах университета они сдружились, и затем продолжили приятельские отношения по возвращении дона Доминго после учёбы в США, периодически пересекаясь по работе. Но теперь со своей программой выхода из кризиса дважды доктор экономических наук Доминго Фелипе Кавалло предстал пред всеми и как спаситель отечества. Составной частью его «программы конвертации», прежде всего, стали дипломатические шаги на международной арене, существенно изменившие внешнеполитический курс страны, не менявшийся ещё со времён Хуана Доминго Перона и военных хунт.

Аргентина полностью отказалась от политики «индивидуализма», суть которой заключалась в антиамериканских выпадах правительства, особенно ярко проявившихся в период Фолклендского конфликта в 1982 году.

Тогда США, нарушив свои обязательства члена Организации Американских Государств, встали на сторону Великобритании, чем на многие годы омрачили американо-аргентинские отношения.

На практике осуществлявшие эту программу президент Карлос Сауль Менем и министр иностранных дел и культа Аргентины Гидо ди Телла сумели переломить такую тенденцию и постепенно перевести отношения со США сначала в русло «нормальных», затем в «особые» и даже «сверх особые».

А внутри страны по плану Кавалло начался процесс либерализации экономики и развития свободной торговли, стала проводиться «тотальная приватизация». В частные руки были проданы или сданы в концессию практически все государственные предприятия. Среди них оказались не только коммунальные, автотранспортные и дорожные службы, но и предприятия общенациональных энергетических систем, включая нефтегазодобывающие компании, а также ведущие металлургические заводы. Прорабатывался даже вопрос о приватизации предприятий военно-промышленного комплекса при сохранении контроля военных только над производством боеприпасов и лёгкого стрелкового вооружения.

Получаемые в результате приватизации средства, а их только за первые годы оказалось около тридцати миллиардов долларов, были направлены на стабилизацию аргентинской экономики, что сразу и сказалось. Теперь годовой уровень инфляции не превышал одного процента. В страну стали возвращаться ранее выведенные за рубеж средства, объём которых равнялся примерно сорока миллиардам долларов.

Другой важной составной частью «плана конвертации» К. Менема – Д. Кавалло стала программа «валютного управления», предусматривавшая соответствие между объёмами печатания денег и золотовалютными запасами страны. Это приводило к заинтересованности государства в иностранных инвестициях, прежде всего из США. Чем больше их было, тем больше долларов имел Центральный банк Аргентины, и тем больше аргентинских песо поступало в обращение, которые потом использовались и для предоставления займов внутри страны, обеспечивая экономический рост.

Такая новая внутренняя политика сказалась и на благосостоянии большой семьи Родригес. Дон Диего взял значительный заём на расширение своего скотоводческого хозяйства, и через год получил первые ощутимые результаты этого.

Поэтому пятидесятилетие дона Диего 8 марта 1993 года отмечали пышно. Сначала его официально чествовали в Конгрессе страны.

Затем с друзьями и сослуживцами он отпраздновал свой юбилей в любимом ресторане «Ла Бургонь».

А поздним вечером торжество продолжилось уже дома в кругу семьи.

На следующий день юбиляр направился в свою эстансию, где продолжил празднество с отдыхом на природе в окружении большого количества гостей, среди которых почётное место занял теперь уже широко известный Доминго Кавалло с женой Соней и двумя взрослыми детьми.

Здесь между юбиляром, его зятем – верным помощником и набиравшим силу и известность журналистом, в том числе и в вопросах международных отношений и сотрудничества – и высоким гостем состоялась долгая беседа.

А тем временем Исабель и другие родственники дона Диего занимали остальных гостей. От стола перешли к шумным играм на свежем воздухе и даже к родео на лошадях в исполнении местных гаучо. А верховодила продолжением празднества дочь дона Диего. Она даже лично рискнула после долгого перерыва, связанного с беременностью, родами и уходом за младенцем, прокатиться верхом на жеребце. Но гвоздём конного праздника на эстансии дона Диего было вручение ему в подарок хозяином соседней эстансии карликовой пони породы Фалабелла ростом всего семьдесят сантиметров, но стоимостью в несколько тысяч долларов.

Юбиляр обрадовался подарку, сразу найдя ему применение:

– «О-о! Великолепный подарок! Будет теперь внуку на чём учиться верховой езде!».

При этих словах дочь юбиляра взяла сына на руки, пытаясь в шутку усадить его на дорогой подарок. Но Даниэль неожиданно расплакался, прижимаясь к материнской груди, и Исабель прижала его к себе, успокаивая.

После празднования юбилея отца она приступила к занятиям на последнем курсе своего университета. И к ноябрю 1993 года Исабель Родригес де Мендес завершила обучение в нём.

И тут же отец взял дочь к себе на работу в качестве главного экономического советника и ответственной за развитие его предприятия.

Раулю стало несколько легче, так как появилось свободное время от общений с тестем и женой, и можно было уделить больше внимания своей основной деятельности или немного перевести дух. Ведь источники информации приобретались им ценой колоссального нервного напряжения.

Поэтому официальные лица и связи с ними были пока главным источником информации для Рауля. А существенным было то, что он теперь знал практически всех членов проамериканского лобби в Аргентинском конгрессе. И в этом деле ему неоценимую помощь невольно оказывал его тесть – депутат Палаты депутатов дон Диего Родригес.

К удовлетворению Рауля некоторые его высокопоставленные источники информации оказывались весьма многословными.

Но их долгие экскурсы в историю, бесконечные разъяснения несущественного, уход в сторону от предмета разговора, перескакивания с темы на тему, личные переживания и причудливая логика – затрудняли получение от них нужной ему информации. Для этого требовалось просто ангельское терпение, такт и время. Но иногда приходилось расставаться с таким источником, так и не получив от него необходимой информации.

Хотя, как правило, бизнесмены, дипломаты, миссионеры, разведчики, технари и учёные умеют мыслить глубоко и рационально, а свои мысли и идеи излагать чётко и лаконично.

А успех выявления недостающей информации у людей чересчур словоохотливых и бессистемно мыслящих заключается в «дисциплинировании» их словесного потока, с наложением на него некоторой информационной формы – матрицы, создающей граничные условия и разделяющей всю информации на целевые потоки.

По-возможности, не полагаясь на случай, Рауль тщательно готовился к каждой встрече и к каждой беседе с источниками информации.

В голове он заранее составлял некое подобие плана, или схему какого-то вопроса или проблемы с упором на важные места, которые необходимо было обязательно уточнить сейчас, чтобы дополнить знания и заполнить пробелы в них. И часто ему удавалось в многословности и расплывчатости формулировок собеседника получать обрывки нужных ему сведений.

Для этого он использовал старый дедовский, от Петра Петровича Кочета взятый, метод интеллектуальной и моральной провокации.

Раулю часто удавалось, – не попадая под влияние уже сформировавшегося у него своего мнения, идеи, и не навязывая их собеседнику, а лишь осторожно высказывая их, не пытаясь переубедить оппонента, – внимательно выслушивать его доводы и аргументы, побуждая того на более чёткие и обоснованные высказывания их, или возражения ему.

Рауль также старался всегда всё делать не спеша, степенно и аккуратно.

Суета в его деле была опасна, так как она могла привлечь чьё-нибудь внимание, а его самого привести к недостаточно обдуманным действиям или к ошибке. А то и другое в сумме – к провалу.

Неспешность давала ему возможность не лишний раз всё продумать, взвесить за и против, рассмотреть вопрос с разных углов зрения, в динамике его развития.

Вот и сейчас, идя на контакт с очередным источником, Гектор был в некотором замешательстве. Его чувства требовали незамедлительных и решительных действий. Но разведчик понимал, что этот вопрос пока сырой, не подготовленный, да и не достаточно обдуманный. Была вероятность засветить свой источник информации из-за возможной слежки за собой.

Поэтому для успешной проверки наличия слежки Гектор заранее подбирал естественный маршрут, позволявший неоднократно и неприметно наблюдать за ситуацией вокруг себя. Иногда Рауль поручал своему помощнику – водителю Пако – проводить контрнаблюдение за своим прохождением маршрута, мотивируя это конфиденциальностью встречи по просьбе того же самого человека. И Пако просьбу выполнял.

Но сейчас, идя на встречу с этим новым, высокопоставленным и широко известным в стране источником информации, Гектор естественно обходился без Пако, к счастью в данный момент обслуживавшего Исабель с ребёнком.

И для данной встречи им было выбрано пустынное кладбище Реколета.

Гектор всегда старался избегать толпы. Но он никогда не старался затеряться в ней, как и выявить в толчее слежку за собой. Ибо возможность затеряться в толпе – это всего лишь иллюзия, заблуждение начинающих разведчиков. Он понимал, что контрразведка, если она вообще следит за ним, не оставит его без внимания.

И Гектор как бы стал приучать потенциальных наблюдателей к своим маршрутам и привычкам, старался быть для них предсказуемым, удобным, что со временем могло бы усыпить их бдительность, дабы не попасть в разряд опасных людей, требующих более пристального к себе внимания, или вообще человеком не интересным для них.

Как правило, наблюдатели не любят неспешных пеших прогулок объекта их наблюдения, особенно с остановками у лотков, заходами в магазины, постоянными переходами улиц, со стоянием у светофоров.

Гектор понимал, что придётся, и обязательно надо показать им, конечно, не все свои контакты, а только второстепенные, отвлекая от главных высокопоставленных источников информации.

Вместе с тем полное прекращение контактов с известными в стране деятелями может наоборот навлечь на них подозрение в более тесном сотрудничестве со мной – рассуждал он – тем более надо поддерживать с ними дружеские и приятельские отношения. Ведь хорошие отношения всегда всем на пользу, и не только людям.

Вместе с улучшением отношений между Аргентиной и США стали углубляться и развиваться отношения между Аргентиной и Россией, экономически ослабленной реформами «мальчиша-плохиша». Теперь их сотрудничество коснулось расширения торгово-экономических связей. Была создана межправительственная российско-аргентинская комиссия по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

В том же 1993 году в Москве состоялось её первое заседание, в ходе которого было подписано Соглашение о торговле и экономическом сотрудничестве. Но вступило оно в силу лишь в марте 1995 года.

Но ещё в мае 1994 года в Москве с официальным визитом побывал министр иностранных дел и культа Аргентины Гидо ди Телла. Здесь он подписал несколько соглашений, в том числе и об основах отношений между Аргентиной и Россией.

А до этого дон Диего решил поощрить своего зятя, добившись включения его в делегацию, отбывающую в США. Но при этом он просил Рауля, как журналиста, замолвить там слово за его друга Кавалло, сделав ему там рекламу.

Рауль с удовольствием согласился побывать на своей «родине» и выполнить просьбу тестя, выгодную и для него самого.

Получая в посольстве США разрешение на въезд в эту страну, он естественно имел встречу с резидентом ЦРУ Вильямом Ортманом.

– «О-о! Руди! Дорогой мой… мальчик! – начал тот покровительственно – Вы делаете определённые успехи!».

С этими словами он по панибратски похлопал Рауля по плечу.

– «Мы с интересом, и, я даже бы сказал, с удовольствием наблюдаем за Вами и вашими делами. Далеко пойдёте, наш Вы… Рэд Волф!».

Рауль поддержал смех своего американского начальника, надеясь, что тот так обыгрывает его оперативный псевдоним, а не его провал, как агента одиночки из Москвы, и перешёл к делу, напрямую доложив последние основные новости.

При контакте со своим руководством из ЦРУ уже в Лэнгли он рассказал про Кавалло, как о перспективном политике Аргентины, и попросил дать добро на разработку того в качестве потенциального агента, мотивируя это уже состоявшимся вхождением к тому в доверие и сближением с ним.

Инициатива Руди была одобрена, но разработка была запрещена. Более того, улыбаясь на его просьбу, один из руководителей пояснил Раулю:

– «Дорогой… Руди. Это, конечно, хорошо, что Вы сблизились с Кавалло! Но Вы нигде не должны афишировать своё с ним знакомство и хорошие отношения! Но всегда должны всячески помогать ему, и не только когда он Вас лично попросит! И он по отношению к Вам в долгу не останется! Вы поняли меня?!».

– «Да! Я всё понял!» – в каком-то даже запале ответил Рауль, про себя подумав, что этот выпускник Гарварда наверняка уже является агентом влияния, хотя таким термином в ЦРУ и не пользовались, или искренне верит в то, что делает, в том числе в угоду американцам. Во всяком случае, очевидно североамериканцев это устраивает.

И с чувством хорошо выполненной работы он возвратился домой в свою семью и к своим заботам, доложив тестю, что их заранее написанную про Доминго Кавалло статью, напечатали в центральных американских газетах.

И тот был доволен зятем и за своего друга.

Тесть и зять часто работали дома за одним письменным столом. То в новой квартире у дона Диего, а то в старой квартире Исабель.

Как-то, понянчившись с внуком, тесть застал зятя за составлением очередной статьи в газету. Взяв со стола её набросок, он углубился в чтение. Закончив, он обратил внимание на обилие карточек на письменном столе.

В них Рауль постоянно что-то дописывал, заполнял новые данные на разных политических деятелей страны.

По выражению лица тестя Рауль понял, вернее скорее успел догадаться, просчитать ситуацию и надвигающуюся угрозу.

И когда дон Диего высказал ему по поводу сбора им досье на различных депутатов Парламента Аргентины:

– «Рауль, а ты прям, как разведчик работаешь!».

Рауль, нисколько не смутившись, и не покраснев, с улыбкой ответил:

– «Так, кто владеет информацией – тот владеет ситуацией!».

Но удивившись его проницательности, про себя заметил: Однако?!

Дону Диего понравился такой подход к делу его зятя-помощника, и он по-отечески слегка похлопал того по спине.

Ведь зная многое о каком-то коллеге-депутате, конкуренте, можно было обсудить с ним вопрос, сформировав его мнение в свою пользу, или навязав ему своё мнение, склонив на свою сторону, и добиться от того нужного решения, учитывая его характер, наклонности, дела вообще и конкретные поступки или промахи и проступки.

Рауль не только собрал информацию о депутатах, но и систематизировал её, разложив по темам, по папкам и по другим профессиональным критериям. Депутаты делились им на националистов, радикалов, демократов, американистов, патриотов и прочих. Всё это могло ему и тестю пригодиться в дальнейшем.

Но многие депутаты из-за своей чванливости и заносчивости не хотели общаться с каким-то простым и неизвестным помощником другого депутата.

Поэтому Раулю в таких случаях приходилось действовать, как корреспонденту известной столичной газеты, специализирующемуся по вопросам внутренней политики страны.

И тогда депутаты становились словоохотливыми, так как были не против бесплатной рекламы. И Рауль этим пользовался в полной мере.

Редактор его газеты был доволен, что Рауль стал теперь вхож в обе палаты Национального конгресса страны и имел возможность хоть ежедневно брать интервью практически у любых депутатов и даже сенаторов по любому интересующему его вопросу. Поэтому он ценил своего сотрудника, и с удовольствием давал ему всё новые и новые задания.

Постепенно Рауль из корреспондента в области внутренней политики стал переходить в ипостась внутриполитического комментатора и обозревателя, тем самым завоёвывая авторитет и вес в обществе и набирая себе очки перед депутатами и сенаторами Национального конгресса.

Со временем депутаты наперебой сами стали напрашиваться на интервью с Раулем, зная, что тот напишет о них честно и доброжелательно, замалчивая отрицательное и выпячивая положительное.

Поэтому многие эти депутаты, частенько, чтобы перещеголять друг друга, выдавали Раулю закрытую служебную и секретную информацию, что ему, как разведчику, как раз и было нужно. И он провоцировал своих информаторов на выдачу таких сведений, наматывая их себе на ус, используя эти сведения и для разговоров с другими источниками, повторяя такой трюк и с другими депутатами Национального конгресса Аргентины.

Постепенно закрытая информация о внутриполитической жизни Аргентины потекла к Раулю, как из рога изобилия. Ценную часть этой информации Гектор, конечно, передавал в Москву, в центр, но он, как Руди, не забывал и своих американских хозяев из ЦРУ, сливая им лишь часть её.

А финансирование двойного агента шло по двум каналам. Но получаемые им денежные потоки из Москвы и Вашингтона теперь оказались лишь дополнением, как к его заработку помощника депутата, так и более всего, к заработку в качестве весьма успешного корреспондента и обозревателя теперь сразу нескольких ведущих столичных газет.

Большой доход Рауля вызывал у него самого гордость, а у дона Диего и Исабель – радость. Жена теперь могла не работать, а рожать и воспитывать детей. Теперь она стала не сколько экономическим советником отца, сколько домашним советчиком мужа, собирая для него открытую информацию по книгам, газетам, журналам, радио и телевидению.

Таким образом, используя депутатов, тестя и жену, Рауль стал очень информированным источником и для СВР в Ясенево и для ЦРУ в Лэнгли.

За этот же период любимая футбольная команда семьи Родригес «Ривер Плейт» выиграла Апертуры 1993 и 1994 годов. А сборная страны в 1993 году подтвердила статус сильнейшей в Южной Америке. Теперь в финале со счётом 2:1 была обыграна Мексика.

Но самая большая радость ждала семью Родригес – Мендес в другом.

В любви, счастье и достатке у них родились ещё две дочери-погодки.

Двадцать третьего февраля 1994 года родилась Габриэла, а почти ровно через год – десятого февраля 1995 года – София.

А незадолго до нового года Гектор получил из Москвы сообщение о присвоении ему очередного воинского звания капитан.

Но не всё было безоблачно в жизни семьи Мендес – Родригес.

С этого года начала заметно ухудшатся ситуация в аргентинской экономике. И в конце 1995 года, переизбранный президентом на второй срок Карлос Сауль Менем обратился к Конгрессу с просьбой предоставить ему чрезвычайные полномочия для… ускорения процесса реформ.

И, в конце концов, такие полномочия ему были даны в 1996 году. Правительство ускорило приватизацию государственных предприятий, сократив число государственных служащих, и повысив налоги.

Но к июлю 1996 года, несмотря на успехи эффективной аргентинской экономики, в аргентинском обществе наметилась ощутимая социальная напряженность.

Политика министра экономики и общественных работ Доминго Кавалло оказалась слишком жёсткой в социальном плане. В стране начался рост недовольства со стороны профсоюзов и многочисленных уволенных в результате приватизации государственных предприятий.

Сработала мина замедленного действия, заложенная в экономику Аргентины опытными стратегами международного валютного фонда.

И в результате во многом из-за разногласий с президентом Карлосом Менемом и обострения их личных отношений, проработавшему на своём посту шесть лет Доминго Кавалло пришлось подать в отставку.

И теперь он был свергнут с пьедестала национального героя.

Но всё равно он остался признанным в мире авторитетом в мировой экономике с прочными международными связями, ориентированными на США, и влиятельным в стране политиком.

Впоследствии он создал собственную правоцентристскую партию «Действия во имя республики», и был избран депутатом.

А Апертуру 1996 года опять выиграл «Ривер Плейт».

Но в этом же году он во второй раз выиграл и самый престижный международный футбольный турнир в Южной Америке – «Кубок Либертадорес» – кубок чемпионов Южной Америки, где в финале вновь, как и десять лет назад, была обыграна колумбийская «Америка» из города Кали.

В команде «Ривер Плейт» в этом году блистал идол болельщиков уругваец Энцо Франческоли, а также другие звёзды Роберто Айяла, Марсело Гальярдо, Эрнан Креспо и Ариэль Ортега.

Но ещё в январе 1996 года была одержана большая победа и в России, но не в футболе на международной арене.

Постоянно пресмыкавшегося перед США министра иностранных дел Андрея Козырева сменил, пожалуй, самый подходящий и достойный – на тот момент руководитель СВР РФ Евгений Максимович Примаков – опытный и авторитетный международник. Он всегда был патриотом своей страны, яркой личностью и поборником активной многовекторной внешней политики.

Смена руководителя МИД РФ, несмотря на ничтожно низкий рейтинг якобы переизбранного президента Ельцина, привела и к смене ориентиров во внешней политике России. Это подкреплялось также несогласием многих государств с установленными США порядками однополюсного мира, и желанием видеть на международной арене активную Россию.

И теперь Российской Федерацией был взят уверенный курс на сближение с Латинской Америкой, в том числе и с Аргентиной.

И в 1996 и 1997 годах Е. М. Примаков совершил два визита, приведших к настоящему прорыву в российско-латиноамериканских отношениях.

Но к тому времени руководство сменилось не только в российском МИДе, но и в Аргентинском правительстве. На смену подавшему в отставку Домино Кавалло пришёл Роке Фернандес.

Однако после его ухода правительство К. Менема не подвергло «план конвертации», предусматривающий сокращение государственных расходов, какой-либо значимой корректировке. Более того сам президент К. Менем проводил самую жёсткую даже в мелочах экономию, касающуюся прежде всего существенного сокращения расходов служащих государственного и управляющего аппарата, что аргентинское общество встретило позитивно.

Чиновникам на работе были запрещены телефонные разговоры неслужебного характера, большинство было лишено персональных автомобилей с водителями, были резко сокращены представительские расходы, включая президентские. Также значительно были урезаны командировочные расходы, и на 15 % была уменьшена зарплата служащих, получавших более двух тысяч песо в месяц, и в два раза была уменьшена оплата сверхурочных работ госслужащих. За счёт упразднения более полусотни учреждений, действовавших на правах министерств, на одну треть было снижено количество чиновников госаппарата, приведшее к увольнению двадцати тысяч служащих. Экономия коснулась и министерства иностранных дел Аргентины. Началось сокращение количества посольств и закрытие некоторых консульств.

На 15 % была уменьшена заработная плата дипломатов.

Но эти меры никак не сказались на активности аргентинской дипломатии.

Во время второго своего официального визита с 23 по 26 ноября 1997 года Е. М. Примаков посетил Аргентину, где имел встречи с президентом Карлосом Менемом, министром иностранных дел и культа Гидо ди Теллой, и новым министром экономики и общественных работ Роке Фернандесом.

Состоялась встреча и с аргентинскими парламентариями, среди которых был и дон Диего Родригес.

Тогда же были подписаны и соглашения в различных сферах.

При этом обеими сторонами была подтверждена заинтересованность и готовность всемерно укреплять взаимовыгодное многоплановое сотрудничество, придав ему новый качественный уровень и дух взаимовыгодного партнёрства.

В последний день визита министра иностранных дел России Рауль, как корреспондент, участвовал во встрече того с журналистами, приготовив для него и свой вопрос.

После интервью у него мелькнула шальная мысль, его даже подмывало, улучшив момент, подойти поближе к Евгению Максимовичу и шепнуть ему на ухо по-русски, что у Гектора всё в порядке!

Но такого момента, к счастью, не представилось. Раулю не удалось даже близко подойти к московскому гостю, а лишь помаячить перед его взглядом в общей группе, так и не успев задать свой вопрос.

Да и тот, умудренный житейским, профессиональным и политическим опытом, наверняка сделал бы вид, что не расслышал.

Но бывший руководитель российской разведки заметил в толпе показавшееся ему знакомым лицо, и чуть ухмыльнулся про себя краешком губ, видимо что-то вспомнив.

А вспомнил он, как в сентябре 1991 года стал руководителем советской внешней разведки, оказавшись на время в подчинении у, предложившего его кандидатуру М. С. Горбачёву, Вадима Викторовича Бакатина – этого, безусловно одарённого по природным данным незаурядного человека и перспективной личности. Хотя его излишнее самомнение и грубость в общении с подчинёнными и на этом важном посту всем бросались в глаза.

Тогда же, в ноябре 1997 года, в Буэнос-Айресе состоялось второе заседание Межведомственной российско-аргентинской комиссии, завершившееся подписанием соглашений о сотрудничестве в области сельского хозяйства.

На этом заседании в качестве одного из экспертов с Аргентинской стороны присутствовал дон Диего Родригес.

И в этом же году старший сын четы Мендес – Даниэль – пошёл в начальную школу – Примарию.

А их любимый «Ривер Плейт» продолжил победную серию, выиграв оба чемпионата страны.

А новый, 1998 год, во внешнеполитической сфере начался с поддержки Аргентиной новой военной акции во главе со США против Ирака в феврале этого года. Поэтому в том же феврале на форуме в швейцарском Давосе президенту Аргентины Карлосу Менему был вручён меморандум о предоставлении Аргентине статуса «самого верного союзника США вне блока НАТО». Всё свидетельствовало о том, что отношения между США и Аргентиной тоже шли по восходящей линии.