Текст книги "Теории внимания"

Глава 15. Обращать внимание на себя или другого
Сократ, Платон, Аристотель

Когда читаешь наши философские словари, невольно возникает вопрос: а возможна ли какая-то философия внимания? Были ли хоть какие-то примеры чего-то подобного? И что бы могло войти в данном случае в рассмотрение философов?

Заглядываешь в сочинения философов и обнаруживаешь, что древность высоко ценила внимание и считала его основой философии. Но философия тогда была прикладной, а точнее, тогда была совсем иная философия. Ее надо было делать. Для того чтобы говорить о философии, внимание не нужно…

К сожалению, от многого, что было в древности посвящено вниманию, остались лишь плохо читаемые намеки. Для того даже, чтобы просто их грамотно выявить и показать, нужно гораздо лучшее владение античной философией и древними языками, чем имеется у меня. Поэтому я могу рассчитывать лишь на то, что создам еще один намек. Так сказать, намек на намек.

Но с надеждой, что он разбудит в ком-то из настоящих профессионалов, вроде Адо или Фуко, любопытство и заставит их написать об этом настоящее исследование. Поэтому я хочу кратко пробежаться по предыстокам философии внимания

Итак, использовали ли понятие «внимание» досократики, я просто не знаю. Зато это слово определенно звучит в сочинениях Платона. Однако Платон, а значит, и Сократ, использует понятие «внимание» лишь случайно и во вполне бытовых значениях. Зато Сократ первым из исторически известных нам мудрецов начинает говорить о заботе о себе и о другом. Называется это epimeleia heautou – забота о себе.

О том, что он не был его изобретателем, я, пожалуй, приведу выдержку из Фуко:

«Но только все же нельзя забывать при этом, нельзя упускать из виду, что требование заботы о себе, эта практика, или, скорее, совокупность практик, в которых должна проявляться забота о себе, что эта совокупность практик на деле уходит корнями в очень древние практики, способы поведения, типы и особенности опыта, которые составили ее исторический фундамент, и это произошло задолго до Платона и Сократа» (Фуко. Герменевтика. С. 61–62).

Очевидно, большая часть подобных упражнений была известна уже Пифагору и уж точно пережила античность в рамках пифагорейских школ. Но текстов Пифагора не сохранилось, и «Алкивиад» оказывается самым древним источником упражнений в заботе о себе.

Впрочем, в «Федоне» рассказывается об упражнении, также известном со времен Пифагора, суть которого в том, чтобы собирать душу, концентрировать ее, стягивать на себе самой. Это упражнение невозможно без управления вниманием.

Все подобные упражнения сохранились как у неопифагорейцев, так и у неоплатоников. Новое, что внес Сократ во все эти древние упражнения, это понимание себя в этой «заботе о себе». Со времени Сократа познание себя стало познанием души, и забота о себе – это забота о своей душе.

Основное сочинение Платона, в котором развивается этот предмет, безусловно, «Алкивиад». Аристократический юноша из хорошего рода, Алкивиад, хотел бы править Афинами, но Сократ показывает ему, что он проиграет и спартанцам, и персам, поскольку он необразован. И если он действительно хочет занять это место, пришла пора позаботиться о себе, а именно о своей душе.

Суть этой заботы будет высказана Сократом в подведении итога долгого рассуждения о том, что есть эта забота:

«А затем мы поняли, что надо заботиться о душе и именно на нее обращать внимание» (Алкивиад. С.132).

Все рассуждения Сократа строятся именно на том, чтобы Алкивиад принял: главное – что ты принимаешь во внимание. Не буду расписывать это искусство в подробностях, диалог доступен, а мысль Сократа понятна. И что еще важнее, очевидна. Вероятно, именно эта очевидность и не позволила превратить искусство управления вниманием в отдельную философскую науку. Именно в этом очевидном виде внимание и переходило к последующим философам.

У Аристотеля, если верить нашему академическому переводу его «Этик», несколько раз встречается понятие «внимание». Но в оригинальном тексте стоит та же epimeleia, что, скорее, означает, в соответствии с «Греческо-русским словарем по Бензелеру», заботу, попечение, старание, хотя не исключает и значения «обращать внимание», «оказывать внимание», как и «внимательность» и «внимание», близкое к «уважению».

Как видите, это то же понимание внимания, что и у Сократа, а значит, Платона. И действительно, если вглядеться в те места, где это понятие используется Аристотелем, становится очевидным, что он использует его в значении той самой заботы о себе, которая переходит в заботу о другом в рамках воспитания.

Так, в «Никомаховой этике», где Аристотель говорит о счастье как о качестве деятельности души:

«…мы полагали целью науки о государстве наивысшее благо, потому что именно эта наука больше всего уделяет внимания (epimeleian poieitai) тому, чтобы создать граждан определенного качества, то есть добродетельных и совершающих прекрасные поступки» (НЭ, 1099, b30).

Это «внимание» Аристотеля определенно есть некое действие или упражнение, лишь использующее внимание для оказания воздействия. Это особенно ярко чувствуется, когда Аристотель говорит об общественном внимании. Он говорит о нем в связи с тем, что одного правильного воспитания в детстве недостаточно, даже если удалось «встретить внимание». Необходимы законы, определяющие воспитание молодежи.

«Поэтому самое лучшее – это чтобы появилось общественное внимание к таким вещам, причем правильное.

Но если общественное внимание [к воспитанию] отсутствует, тогда, видимо, каждому подобает способствовать своим детям и друзьям [в достижении] добродетели…

Придется признать, однако, что при внимании [к воспитанию] в частном порядке… в каждом отдельном случае достигается большая точность, ибо каждый тогда получит то, что ему больше подходит. Но и к каждому врач, и учитель гимнастики и всякий другой мог бы с наибольшим успехом проявлять внимание, зная общие правила; что, мол, годится для всех и что для таких-то (науки ведь имеют дело с общим, как говорят и как оно и есть)…

Тем не менее во всяком случае тому, кто хочет стать мастером и быть способным охватывать предмет умозрением, – тому, надо полагать, следует прибегать к общему правилу и, насколько возможно с ним ознакомиться. Ведь сказано, что науки имеют дело с общим» (НЭ, 1180, a30-1180, b20).

Если вглядеться в эти строки, то с очевидностью проступит то, что Аристотель заложил в своей «Этике» основы прикладной науки о внимании, той самой, что впоследствии проявлялась в трудах таких педагогов, как Гербарт.

Это значит, что внимание разрабатывалось в Академии в рамках более общего понятия «заботы о себе» и другом как его основа, но, вероятно, еще не было выведено как предмет самостоятельного исследования. Однако то, что понятие внимания уже очень широко используется наследниками Академии – стоиками и эпикурейцами – говорит о том, что и в Академии Платона его значение для работы над собой осознавалось. Осознавалось оно и у неоплатоников.

Заключение

Философия внимания еще ждет своего Аристотеля. Я выбрал самые поверхностные примеры философского осмысления внимания. В основном они связаны с прикладной работой над собой в рамках той самой эпимелии, заботы о себе, которая включает в себя все виды мистических практик, начиная с медитации, известных сегодня благодаря Востоку. Однако все они так или иначе были разработаны и использовались уже в античной Европе.

Замечу: прикладная работа будет успешной лишь в том случае, если в ее основе будет лежать полноценная теория. Теория в переводе с греческого, это созерцание. Иначе говоря, для того, чтобы забота о себе смогла действительно поменять мою душу, необходимо очень глубоко видеть самого себя и то, на что ты собираешься воздействовать.

Это требование открывает следующую страницу философии внимания. В четвертой Эннеаде Плотин писал:

«Пользуется ли душа рассудком прежде нисхождения в тело и имеет ли она его, опять же, после исхождения?

– Рассудок возникает здесь, когда душа уже стеснена и исполнена забот, пребывая в великом бессилии: нужда в рассудке инспирируется недостаточностью ума, в смысле самодостаточности души; как и в ремеслах: ремесленник рассуждает, только столкнувшись с трудностями, когда же трудностей нет, искусство преобладает и само делает свое дело.

– Но если Там обходятся без рассуждений, то по чему другому может быть разумна душа?

– Потому что находится в обстоятельствах, позволяющих рассматривать [что бы то ни было] с величайшей легкостью. Таким именно образом и должен быть понят рассудок; ибо, если понимать его состоянием, всегда возникающим из Ума, устойчивой деятельностью, неким отражением Ума, то, пожалуй, душа и Там будет пользоваться рассудком» (IV, 3, 18).

Действительно ли Плотин говорит здесь о рассудке? Сложности перевода проистекают из сложностей понимания. В греческом тексте стоит слово logismos. Греческие словари определяют его прежде всего как «счет». Но он же и «рассудок», и «ум», и «обдумывание». Для того чтобы понять, о рассудке ли говорит Плотин, или же о разуме, необходимо дать определения этим понятиям. Их нет, но я могу сказать, что в том же самом случае мазыки говорили о разуме, о том, что он, безусловно привязан к земным условиям. Точнее, к условиям воплощения.

А вот по исхождении души, у нее остается лишь ум как общая способность сознания течь по плотностям знания о мире, в котором ты оказался. Разница в том, что разуму легче запоминать окружающее – в мире воплощения, в плотном, вещественном мире, время течет иначе. Здесь все медленней, и если ты ушел из дома в юности, ты вполне можешь надеяться, что в старости вернешься и застанешь и дом, и дерево, которое перед ним посадил. Они, конечно, изменятся, но ты их узнаешь, хотя и получишь удар, обращающий взгляд на главное, на то, что не стареет и не меняется…

Но что есть тот Ум, о котором пишет Плотин? В греческом оригинале стоит Nous – Нус. Что это такое? Огромный предмет изучения, к которому мне еще придется вернуться, чтобы сделать предположения о природе внимания. Пока лишь обосную возможность такого возвращения.

Ф.Е. Петерс в «Историческом лексиконе греческих философских терминов» писал об этом отрывке из Плотина:

«В этом отрывке (IV, 3, 18) Плотин использует принцип внимания (phrontis), чтобы объяснить нисхождение ноэсиса в логисмос» (Peters. C. 127).

Фронтис, в греческом написании φροντίς, переводится как «мысль», «ум», «обдумывание», «размышление», «соображение» и «внимание». Петерс избрал перевести его именно как «внимание» и даже как «Принцип внимания», единственно позволяющий объяснить нисхождение ноэсиса, то есть работы Нуса, в логисмом – рассудок-разум.

Нус нисходит в воплощенные души не сам, а испуская ноэсис, то есть через свои проявления. Так рождается разум. И только Принцип внимания в состоянии это объяснить…

Часть третья. Психологическое понятие о внимании

Философия, пока она еще была любовью к мудрости, имела весьма развитую науку внимания. И прикладную, и теоретическую. Быть может, она еще вернется. Но для этого психологи должны снабдить философов исходным материалом. И что же психология?

Приступая к изучению какого-либо явления действительного мира, ученые очень редко отдают себе отчет в том, что они не отличают явление от понятия о нем. Поэтому в научных словарях нередко встречаются странные словесные «кентавры», вроде «внимание – философская категория…» или «внимание – психологическое понятие…»

После такого заявления есть только одна возможность – описать и исследовать именно понятие в его истории и культурном бытовании, однако далее следует описание исследований собственно внимания. Впрочем, я не точен. Как раз в отношении внимания подобных ошибок очень мало, поскольку наука им почти не занималась и почти не исследовала понятие о внимании.

Но то, что такого исследования внимания как понятия с тем же именем полноценно не делалось, не значит, что его и не должно быть. Как раз наоборот, именно с этого и стоит начать. В этом самая суть культурно-исторического подхода в психологии.

Поэтому я начну с того, что явно не относится к психологии, но показывает, как психологическое понятие внимания становится общей культурой. Одно из таких определений я уже приводил. Это БАС – Большой академический словарь литературного русского языка, второй том, вышедший в 1951 году:

«Психол. Нервно-психический процесс, сосредотачивающий умственную деятельность человека в каком-либо определенном направлении. Процесс внимания».

Языковед точно не может знать не только то, является ли внимание нервным или психическим процессом, он не может быть уверен даже в том, что внимание есть процесс. Зато он мог бы без сомнения утверждать, что психологи считают его процессом, поскольку используют выражение «процесс внимания». И он был бы абсолютно точен.

Но он полез не в свое дело, так сказать, не в свой процесс, и начал работать как идеолог, насаждающий определенные понятия, удобные общественному мнению. А именно то, что души нет, а есть только тела. И потому, сказав, что все, что считалось душевными явлениями, вы можете назвать нервно-психическими процессами, вы никогда не ошибетесь. Наверное, относительно линии партии и правительства. А это уже важно, особенно во время второй волны репрессий, которая шла после войны и до смерти Сталина…

Данное «определение» толкового словаря русского языка не является языковедческим и не является определением. Это именно идея как часть идеологии, которая должна была «сформировать» правильное мировоззрение советских людей. А значит, это высказывание не имеет отношения к истине. Хотя истинным будет назвать его частью той культуры, которую мы унаследовали и тащим в себе до сих пор.

Другой пример взят мною из «Советского энциклопедического словаря» 1990 года издания, вышедшего впервые в 1979 году. Вполне естественно, что составители таких словарей подбираются из специалистов в соответствующих отраслях. Поэтому, вероятно, статью о внимании писал психолог:

«Внимание – сосредоточенность и направленность психической деятельности на определенный объект.

Различают внимание непроизвольное (пассивное) и произвольное (активное), когда выбор объекта внимания производится сознательно, преднамеренно. Характеристики внимания: устойчивость, объем (количество объектов, которое может быть воспринято и запечатлено человеком в относительно короткий момент времени), распределенность (способность одновременно удерживать в поле сознания объекты различных деятельностей), возможность переключения».

В действительности это прекрасное определение психологического понятия о внимании. Оно, при всей своей краткости, дало чрезвычайно полное описание того, что наука понимает под вниманием. Все последующие определения психологических словарей будут так или иначе развиваться внутри этого. Поэтому его стоит запомнить и понять.

Первое, что стоит отметить, «сосредоточенность и направленность психической деятельности» – это уже не «нервно-психический процесс, сосредотачивающий умственную деятельность человека». Ушли нервы, точнее, жесткая привязка к высшей нервной деятельности, а значит, к телу. Психология семидесятых-девяностых – это уже не психофизиология пятидесятых.

Она, конечно, тоже естественнонаучна, что значит, отрицает душу и выводит все из тела. Но ее психика потеряла чеканность революционных призывов и позволяет сомневающемуся спрятаться в неопределенности формулировок и определений. Ее деятельность – это отнюдь не рефлекторные процессы, где все механически предопределено.

Теорию деятельности развивал и Рубинштейн, и его противники из школы Выготского – Леонтьев с Гальпериным. И многие другие. И у всех она характерна одним – крайней размазанностью и нечеткостью определений, а значит, и описанных под ее именем понятий.

Итак, начинали определять внимание как умственную деятельность человека, но пришли к тому, что она – деятельность психики. Кажется, незначительное различие, легкая смена акцентов. Но если подходить к этому философски, то за этой размытостью возникает вопрос: кто деятель в отношении внимания? Человек или его психика?

Глава предварительная. Психологические словари

Сначала я хочу составить себе самое общее представление о том, как понимают внимание наши психологи. Поэтому воспользуюсь словарями как средствами распространения мировоззрений и просвещения масс.

Итак, первый русский психологический словарь, изданный в 1931 году Варшавой и Выготским. Можно ли считать это определением, решайте сами:

«Внимание – с субъективной стороны характеризуется отбором и выделением элементов сознания, становящихся как бы в центр внимания и приобретающих большую ясность переживания; с объективной стороны внимание характеризуется общей сенсомоторной установкой, приспособлением организма к сенсорной и моторной деятельности; биологическое значение внимания сводится к приспособлению организма для наилучшего восприятия раздражения.

С внешней стороны, процесс внимания характеризуется мобилизацией мышц, поворотом к раздражителю, специальной установкой, торможением посторонних движений».

И через пассивное и активное внимание до физиологической основы процессов внимания, которой является доминанта…

Складывается впечатление, что парни не знали, что говорить, и вывалили все, что имелось в их памяти, в общую кучу. И поскольку они даже не попытались сказать, что же такое внимание, я их попытку оставлю без внимания.

Следующий наш словарь, точнее словарь-хрестоматия, составленный в 1974 году Б.М. Петровым, не дает собственных определений, зато приводит определения всех тех мэтров психологии, которые высказались о внимании к этому времени. К сожалению, высказались только двое: Добрынин и Платонов.

«Внимание – „направленность и сосредоточенность психической деятельности [человека], выражающая активность его личности в данный момент и при данных условиях“» (Н.Ф. Добрынин).

«…Это не особая форма психического отражения, а различная организация этих форм. Она включает в себя и их регулирование, и их контроль. Поэтому внимание обычно и определяют как „организацию психической деятельности“(К.К. Платонов)».

Честно признаюсь, мне кажется, что я как-то понимаю Добрынина, но вот что хотел сказать Платонов, выше моего разумения… Впрочем, в 1981 году в собственном «Кратком словаре системы психологических понятий» Платонов дал вниманию уточненное определение:

«Внимание – психическое явление, но не самостоятельная форма психического отражения, а организация тех или иных форм его („организация сознания“), в результате которой одно отражается в сознании более отчетливо (как фигура с позиций гештальтпсихологии), другое – менее отчетливо („становится фоном“)».

Если вдуматься, то психическое явление – это явление себя психикой. И тогда встает вопрос: что есть психика? Не душа ли это? Но вряд ли душа существовала для Платонова… Итак, внимание – это организация форм отражения, благодаря которой что-то может отражаться в сознании более отчетливо, а что-то – менее.

Форма – слово, заимствованное из латыни, где означало образ. Формы отражения могут существовать в воображении психологов и философов, но в жизни форм нет. Есть образы. А могут ли быть образы отражения? И что такое организация сознания? Это чрезвычайно любопытный вопрос, на который ни один советский психолог не дал ответа, потому что не мог. Ведь для того чтобы у сознания появилась «организация», оно должно стать не сознаванием, а протяженным телом.

А для Платонова сознание было «высшей формой психического отражения, свойственной только человеку». Это значит, что внимание – это организация тех или иных форм отражения высшей формы отражения…

Слава богу, через пару лет после словаря Платонова вышел словарь Давыдова, Запорожца, Зинченко и многих других главных психологов Советского Союза и все расставил по своим местам:

«Внимание – произвольная или непроизвольная направленность и сосредоточенность психической деятельности. Внимание может быть непроизвольным, или пассивным, и произвольным, или активным.

Внимание представляет собой особую динамическую характеристику деятельности, ее необходимую сторону. Отдельные объекты, на которые направлено сознание (например, слова, фразы, целые страницы и т. п.), могут меняться, а внимание сохраняется, если, например, чтение продолжается.

Внимание связано с направленностью личности в данный момент и при данных условиях».

Впрочем, я все равно плохо понимаю, что же такое внимание. «Направленность психической деятельности…» – это как-то приемлемо. Но как внимание стало характеристикой деятельности? И что понимается под сознанием, которое направлено? Восприятие? Или сознавание? Что такое направленность личности, можно только предполагать. Вероятно, это какое-то выражение ее целей.

Возможно, я придираюсь, но тот же словарь во втором издании 1997 года изменил определение, подтверждая мои сомнения:

«Внимание – процесс и состояние настройки субъекта на восприятие приоритетной информации и выполнение поставленных задач. Теоретически и операционально внимание характеризуется уровнем (интенсивностью, концентрацией), объемом (широтой, распределением), скоростью переключения (перемещения), длительностью и устойчивостью».

Далее словарь понесло в тахископические методики Кеттелла и многие другие интересные вещи, вплоть до когнитивной психологии. Но и когнитивная психология откровения не подарила…

Тем не менее, можно сделать вывод, что внимание – это настройка не восприятия, а субъекта на восприятие. Бедняжки-психологи, как им нравятся эти крутые философские словечки. Одно плохо – за базар надо отвечать! Поэтому неплохо было бы дать определение этому самому субъекту.

Однако, как вы понимаете, такого определения у психологов нет, и, возможно, к лучшему, поскольку, если вдуматься, субъект может оказаться весьма опасным приобретением, потому что с психологической точки зрения это не что иное, как душа…

Кроме словарей Платонова и Давыдова, была еще целая ветвь словарей Петровского и Ярошевского. Первый, под их редакцией, был составлен Л.Карпенко в 1985 году. Отличия в определениях внимания имеются, но незначительные:

«Внимание – сосредоточенность деятельности субъекта в данный момент времени на каком-либо реальном или идеальном объекте (предмете, событии, образе, рассуждении и т. д.)».

Дальше начинается что-то мудреное про согласованность звеньев функциональной структуры действия, что я понять не могу. Это же мудреное определение Петровский и Ярошевский повторили в словаре 1990 года. Однако в 2005 году Петровский, переиздавая словарь, опустил все мудрствования, сохранив лишь то, что внимание – это сосредоточенность деятельности на каком-либо объекте.

Думаю, Петровский и Ярошевский очень хотели отличаться от авторов других словарей, чтобы их не обвинили в плагиате. Поэтому они опустили, что речь идет о психической деятельности, в результате чего фраза стала бессмысленной: внимание никак не относится к деятельности субъекта, потому что оно относится к субъекту и является одной из его деятельностей, так сказать.

Последующие словари, насколько они мне доступны, ничего нового в этот набор определений не добавили. Все они считают внимание видом сосредоточенности, путаясь лишь в том, сосредоточенности чего? Иногда это сосредоточенность сознания, иногда психической деятельности, иногда просто деятельности.

А некоторые и вовсе исключают понятие внимания из числа вошедших в словарь.

О том, какова природа внимания и как оно связано с этим самым «субъектом», наши словари даже не заикаются. Очевидно, это и не их дело. Но словари – итог долгого исторического пути науки. Отражают ли они действительную картину развития психологии?