Текст книги "Теории внимания"

Заключение

Конечно же, я не исследовал все возможные примеры употребления понятия «внимание» в русском языке. Наш язык слишком богат. Даже в словаре Евгеньевой остается еще немало примеров в статьях «внимательность», «внимательный» и «внимать». Еще больше их во втором из семнадцати томов изданного в 1951 году «Словаря современного русского литературного языка». О более поздних изданиях этого словаря, именуемого в просторечье Большим академическим, я даже не говорю.

Однако после того как я поднял несколько слоев собственного понятия, само приведенное в словаре определение вызывает большие сомнения:

«Внимание. 1. Сосредоточенность, напряженность мысли, зрения, слуха в направлении какого-либо внутреннего процесса или внешнего впечатления…»

Сейчас подобные определения меня с очевидностью не удовлетворяют, и остается лишь успокаивать себя тем, что настоящий ответ языковеды и не могли дать. Для этого им надо было быть психологами, поскольку, судя по всему, больше никто вниманием не занимался.

Кстати, должен отметить: обычно языковеды интересуются многими психологическими понятиями и разбирают их в особых работах – помимо словарей. Особенно много было сделано после выхода работ академика Апресяна, который, еще в пятидесятых годах прошлого века увлекшись теорией машинного перевода, попытался создать словарь, понятный и машине. Для этого он создал, по его определению, «интегральное описание языка», в который входила и «наивная картина человека».

Это было, по правде сказать, безобразной попыткой исходя из языка описать то, как русский народ, точнее человек, представляет сам себя. Русскому языковеду, если вдуматься, полагается не только знать русский язык, но и использовать его. Причем использовать так, чтобы всем хотелось приобщиться к его красоте и величию. Однако языковеды наши преданы делу естественной науки и потому изъясняются о языке исключительно на так называемом «простонаучье», то бишь наполовину на англо-латыни, наполовину на нижегородском…

Апресян к тому же изъяснялся на языке машинном. Поэтому дите родилось ужасным, как порождение хтонического бога и богини ночи… Но, как ни странно, плодовитым, поскольку от этого брака появилось целое поколение филологов, которые писали о «наивной картине человека» и народных представлениях о том, из чего состоит русский человек.

Многие из их статей, несмотря на ужасающий язык, действительно глубоки и, что еще важней, необходимы. В них действительно описано то, что должно было быть описано и изучено. Очевидно, что ребенок Апресяна только личиком был черен, но в душе добр и нежен, как арап, которого полюбила Дездемона.

Тем не менее ни в одном из доступных мне сочинений наших языковедов, описывающих внутренний мир человека, я не нашел ни единого упоминания внимания. Каким-то образом именно оно выпадает из числа изучаемых явлений нашего духовного мира…

Кстати, насколько я могу судить, это же относится и к философам. Внимание не их предмет. Очевидно, оно недостаточно философично. И если философские словари и содержат посвященную вниманию статью, они всегда ссылаются на психологов. Как и Большой академический словарь, который в числе примеров к определению внимания умудрился поместить вот такой аппендикс:

«Психол. Нервнопсихический процесс, сосредотачивающий умственную деятельность человека в каком-либо определенном направлении. Процесс внимания».

Потрясающая самоуверенность и ни тени сомнений! 1951-й год! Год, следующий за знаменитой «Павловской сессией» Академии наук СССР и Академии медицинский наук СССР, во время которой психологам было указано на их место у ног физиологии. Указано под страхом закрытия психологии вообще!

После этого ничто в психологии не могло быть не связанным с областью нервов. Никто до этой сессии и никто после нее не доказал связи внимания с нервной системой, но никто в этом и не усомнился…

Я не вывел определения внимания, а лишь разворошил с помощью языковедов мое собственное понятие о нем. Теперь самое время обратиться к тем, кто считается профессионалами в этом вопросе, – к психологам. Однако психология рождается в рамках философии. И не учитывать, что в основаниях рассуждений наших психологов лежат давно забытые находки философов, недопустимо.

Следовательно, идти к психологии нужно через философию, даже если внимание и не считается философским предметом. А это значит, что философы не занимаются собственно вниманием, даже когда используют это понятие.

В силу этого в следующем разделе я еще не начну собственное исследование внимания, а продолжу все тот же разбор понятия о внимании, хранящегося в следующем культурно-историческом слое нашего сознания.

1 Старославянский словарь (по рукописям X–XI веков) под редакцией Р. М Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. М., 1994.

Часть вторая. Философия внимания

Философы, по крайней мере, русские, не считали внимание своим предметом. Во всяком случае, оно не упоминается в тех зародышевых словарях, что были составлены в восемнадцатом и начале девятнадцатого века Кантемиром, Тепловым, Тредиаковским и Александром Галичем. «Лексикон философских предметов» Галича, к сожалению, был доведен как раз до «вкуса», после которого и могло последовать «внимание».

Также мне незнакомы работы русских философов девятнадцатого и двадцатого века, посвященные вниманию. Есть лишь отдельные куски, которые можно хоть как-то отнести к собственно философствованию о внимании. В остальном наши философы, как, впрочем, и европейцы, используют «внимание» совершенно по-бытовому.

Как, к примеру, Декарт начинает «Размышления о первой философии…» сразу вслед за начальными реверансами: «Итак, я принял во внимание…».

В 1901 году вышла вторая книга Тимофея Петровича Соловьева, которого называли «русским Дарвином», – «Внимание как органическая сила. Опыт биологической теории внимания». Старший ревизор департамента железнодорожной отчетности государственного контроля предпослал собственному исследованию подробнейший очерк источников.

В него не попал ни один русский философ. Складывается впечатление, что до Соловьева о внимании в России писал лишь психолог Николай Ланге…

Тем не менее, истоки психологии лежат в философии, а истоки русской философии ведут в философию европейскую.

Глава 1. Старые философские словари

Первое упоминание внимания, как попытка создать словарную статью, было сделано Сильвестром Гогоцким в «Философском словаре» 1876 года:

«Внимание есть сосредоточение нашего сознания на одном предмете с устранением от всех прочих. См. рефлексия».

Совершенно очевидно, что это первая попытка осмыслить сложное явление и Гогоцкий в этом не самостоятелен. Он сам указывает источник своей мысли в статье, посвященной рефлексии:

«Рефлексия (reflexio – загибание, размышление). Способность нашей душевной сознательной жизни к самосознанию, к обращению своего внимания на себя, к рассмотрению своих собственных отправлений и произведений, например, понятий, представлений и т. д.

Локк считал ощущение и рефлексию первоначальными источниками наших идей или вообще представлений».

Константин Дмитриевич Кавелин в «Задачах психологии» 1872 года тоже говорит о том, что Локк внес огромный вклад в создание современной психологии. И надо отметить, Локк действительно использует в своих трудах понятие внимания как рабочее орудие. Однако последующие философы, рассуждая о тех же самых предметах, обходятся без «внимания».

Поэтому я, конечно же, посвящу Локку несколько страниц. Что же касается Гогоцкого, то, думаю, не ошибусь, если посчитаю, что его попытка ввести внимание в число философских понятий была столь же непризнанной, как и попытка Локка.

Что же касается определения Гогоцкого, то внимание им понимается как сосредоточение сознания. Очевидно, что такое определение не будет рабочим, если не определить, что такое сознание. Сознание же у Гогоцкого определяется смутно:

«Сознание есть собственно отчетливое разграничение того, что происходит вне и внутри нас в нашем представлении и как бы отделение и противопоставление всего, силою представления, нашему сознающему началу: оно подобно свету, открывающему, озаряющему и себя, и вещи…»

Можно ли сосредоточивать то, что определено Гогоцким как сознание? Лично у меня складывается ощущение, что, определяя внимание, он исходил из совсем иного понятия о сознании, чем при попытке собственно определения сознания. Думаю, что «сосредоточение сознания» для него было бытовым понятием. А значит, вовсе не было введено в научный оборот того времени.

После Гогоцкого вниманию посвящает статью Владимир Соловьев. Думаю, он делает это потому, что словарь, для которого он написал серию статей, был не философским, а энциклопедическим. Поэтому философ Соловьев рискнул взяться не за философское дело и в данном случае явно говорит от лица психологии. На рубеже двадцатого века он написал целую серию статей для словаря Брокгауза и Эфрона, благодаря чему родилось рассуждение о внимании, которое я приведу целиком:

«Внимание. С некоторыми из входящих в сознание явлений сознающий субъект связывается особым актом, которым эти явления выделяются из остального содержания сознания. Этот акт, называемый вниманием, обусловливается частью извне, объективными свойствами самого явления (яркость, интенсивность, внезапность), частью же изнутри субъективным интересом, связывающим нашу волю и чувство с тем или другим явлением или идеей преимущественно перед прочими.

В первом случае говорится, что внимание невольно обращается на данный предмет (внимание произвольное). Большая способность к произвольному вниманию – или сосредоточению духовных сил на одном предмете – составляет необходимое условие всякой значительной деятельности, что дало повод Бюффону видеть даже в гении лишь сильную степень внимания.

Будучи зараз и волевым, и умственным актом, внимание (произвольное) теснейшим образом связывает теоретическую и практическую области нашего духа и актуально выражает его единство».

Итак, внимание – это для Соловьева, с одной стороны, сосредоточение духовных сил, с другой – явление сознания. Вполне естественно, что Соловьев не дает определения «духовных сил», которые можно было бы сосредоточить при внимании.

Он, вообще, как бы размазан от Гегеля до психологии сознания. Упоминание им французского натуралиста восемнадцатого века Жоржа Бюффона (1707–1788) также показательно. Соловьев, видимо, рассуждает в этом случае, не имея опоры в собственно философских трудах. Эта статья, думается мне, родилась у него случайно, и он еще не смог определиться в используемых понятиях.

Поэтому поднятый им предмет очень быстро исчезает из числа философских, и даже чрезвычайно уважавший его Эрнест Радлов, посвятивший Соловьеву большую статью в своем словаре 1913 года, не включает внимание в число философских понятий того же словаря.

Однако выражение «сосредоточение духовных сил» заставляет задуматься о чем-то превосходящем биологию…

Как бы там ни было, необходимо отметить, что русские философы дореволюционной поры чуяли, что за вниманием скрывается нечто важное для философии, и пытались ввести его в число именно философских понятий. Отсюда обращение Гогоцкого к Локку и попытка говорить о внимании самостоятельно у Соловьева. Не будь развитие нашей философии прервано, быть может, внимание и было бы осмыслено философски.

Однако в новом мире философия была не в чести. На смену ей пришел диалектический материализм, который излишнее философствование не поощрял, а ответы требовал искать в веществе и телесности.

Глава 2. Внимание советской философии

Собственно говоря, вниманию, насколько я знаю, была посвящена в советское время только одна словарная статья. Это была статья Лидии Леонтьевны Гуровой в «Философской энциклопедии» за 1960 год. Она достаточно показательна, чтобы привести ее по возможности подробно.

«Внимание – избирательно-активное состояние психической деятельности, являющееся предпосылкой наилучшего отражения действительности. Физиологической основой внимания является возникновение в коре головного мозга очага оптимальной возбудимости, вызывающее по закону отрицательной индукции более или менее глубокое торможение окружающих участков.

Соотношение нервных процессов в коре, определяющее степень и направленность внимания, устанавливается в зависимости от характера действующих раздражителей, содержания выполняемой деятельности и постоянно меняется. Внимание привлекается всяким непривычным изменением внешней обстановки, появлением новых раздражителей, что вызывает со стороны организма ориентировочный или исследовательский рефлекс.

У человека развились сложные условнорефлекторные формы ориентировочно-исследовательской деятельности, отвечающие общественному характеру жизненных условий. Как в одном, так и в другом случае внимание человека привлекается прежде всего предметами, приобретшими в ходе жизни определенное значение и связанными с потребностями и задачами деятельности…»

Далее статья медленно сползает к цитате из Маркса, в которой он говорит о «целесообразной воле, выражающейся во внимании», что является условием общественной трудовой деятельности…

Всю эту часть я опускаю, но перечислю труды тех мыслителей, на которых опирается Гурова: Б. Ананьев, П. Гальперин, Ф.Гоноболин, Н. Добрынин… Рибо, Титченер…

Сама Гурова – психолог и весь список источников состоит из психологов.

Философия советской поры не имела собственно философского понимания внимания и вряд ли вообще считала его своим предметом.

Что же касается определения Гуровой, ему надо отдать должное: это отточенное, можно сказать, чеканное произведение идеологизированной научной мысли. Внимание – избирательно-активное состояние психической деятельности, являющееся предпосылкой наилучшего отражения действительности.

Просто попробуйте на основании этого хоть что-нибудь сделать! Но как философично: все выводится из ленинской теории отражения, а значит, из самой сердцевины диамата!

Ну, и объяснение механики, которое стоит запомнить хотя бы затем, чтобы сравнить с современными представлениями:

«Физиологической основой внимания является возникновение в коре головного мозга очага оптимальной возбудимости, вызывающее по закону отрицательной индукции более или менее глубокое торможение окружающих участков».

Я не знаю, как современные физиологи пытаются объяснить внимание, но, думаю, их взгляды стоит сравнить с этим определением. Поскольку я пока исследую не собственно внимание, а современные понятия о нем, позволю себе просто привести выдержку из высказывания, сделанного каким-то анонимным «психологом» на одном из действующих психологических форумов:

«Вернемся к физиологии. Вы помните, что за каждый вид памяти отвечает определенная область мозга. Последние экспериментальные исследования показали, что внимание также контролируется особым отделом мозга. Это лобные доли, в которых были обнаружены специальные клетки, реагирующие на все новое и необычное. Они получили название „нейроны внимания“. Они не сосредоточены в одном каком-то месте, а располагаются по всей площади коры головного мозга, а также и во внутренних структурах. Кроме того, нейрофизиологи обнаружили в мозге скопления нервных клеток и волокон, которые распространяются по всем направлениям, переплетаясь друг с другом. Это похоже на своеобразную сильно разветвленную дорожную инфраструктуру, доставляющую информацию ко всем отделам мозга. Кроме того, именно эта сеть служит для соединения органов чувств с участками коры головного мозга.

В стволовой части мозга тоже существует свое скопление нервных клеток, которое носит название „ретикулярная формация“. Когда на органы чувств воздействует какой-то внезапный или необычный раздражитель, именно в стволовых клетках появляются нервные импульсы, возбуждающие кору. Так запускается механизм активного внимания, которое связано с активной деятельностью мозга и включается в работу только тогда, когда человек бодрствует».

Звучит столь же убедительно, как и физиологическое объяснение из далеких пятидесятых прошлого века. Физиология вообще чрезвычайно убедительна, поскольку кто же в состоянии повторить подобные исследования? Разве что другой физиолог!

Поэтому и те, кто встают на защиту подобных утверждений, как и этот «психолог», изначально встают на сильную сторону. Можно даже не приводить точных ссылок на источники и не допускать читателей до обсуждения самих экспериментов и их методик. Все равно это не вопрос для устного обсуждения, поэтому спорь-не спорь, ближе к истине не станешь.

Убедительность – это сильное оружие, когда цель – доказать свою правоту. К сожалению, убедительность не имеет никакого отношения к истине. Как и тот, кто использует физиологию в качестве убедительного довода в философии.

Глава 3. Внимание новой русской философии

То, что внимание не было предметом советской психологии, видно хотя бы потому, что это понятие не вошло в «Новую философскую энциклопедию». Правда, оно появилось в паре новых философских словарей. Было ли это попыткой разработать русскую философию внимания?

Первым поместил статью о внимании «Философский энциклопедический словарь» под редакцией Губского в 1997 году.

«Внимание – направленность и сосредоточенность психической деятельности на определенном объекте или действии.

Круг проблем изучения внимания выделился в результате дифференциации более широкого философского понятия апперцепции (Лейбниц, Кант, Гербарт).

В современной психологии выделяют три вида внимания: произвольное – привлекается предметом или явлением без сознательного намерения человека и сохраняется без всяких усилий; непроизвольное – возникает в результате сознательного намерения, и сохранение его требует значительных усилий (свойственно только человеку); постпроизвольное – сохраняется соответствие направленности деятельности сознательно принятым целям, но ее выполнение не требует специальных умственных усилий…»

Далее – изобилие хороших слов о психологах прошлого и современной психологии, где изучение внимания обрело, на взгляд философа, огромное значение в связи с созданием сложных технологических систем…

Судя по небрежности, с которой написана эта статья, автор сам вниманием не занимался. Иначе он не перепутал бы произвольное и непроизвольное внимание. Да и постпроизвольное, думается мне, просто не стал бы поминать в виду его яркой непонятности.

В общем, определение в этом философском словаре в основной своей части явно заимствовано из какого-то учебника психологии. Однако, если говорить о возможности собственно философии внимания, в нем все же выложен один кирпичик этого здания – это историческая справка: «…круг проблем изучения внимания выделился в результате дифференциации более широкого философского понятия апперцепции (Лейбниц, Кант, Гербарт)».

Очень жаль, что философский словарь лишь помянул этих авторов, а не рассказал, что именно думали философы о внимании. Однако теперь понятно, что истоки философии внимания надо искать в философской теории апперцепции.

Вторая из найденных мною статей о внимании была написана Т. Самущик в 2001 году для «Всемирной энциклопедии Философия» под редакцией А. Грицанова:

«Внимание – сосредоточенность познавательной и практической деятельности субъекта в данный момент времени на определенном объекте или действии.

Физиологической основой внимания является возникновение в коре головного мозга очага оптимальной возбудимости, вызывающее более или менее глубокое торможение окружающих участков.

По активности субъекта в организации внимания различают три вида внимания: непроизвольное, произвольное и постпроизвольное…».

И далее наш философ уверенно переплывает из физиологии в психологию, не давая ни одной возможности зародиться подозрению, что в философской энциклопедии мог родиться философский разговор о внимании.

Кстати, статья того же автора помещена в «Новейшем философском словаре» 2003 года издания под редакцией того же Грицанова, где она повторяется слово в слово. Очевидно, изготовление словарей – неплохой бизнес…

Писал ли кто-то еще, кроме Гуровой и Самущик, о внимании в философских словарях, я не знаю. Поиск новых словарей через Интернет дает отсылки к этим источникам. Они же пересылают дальше в физиологию и психологию.

Похоже, никакой философии внимания в современной России нет. Но это не важно. Гораздо важнее, возможна ли она?

Читая философские словари, я прихожу к убеждению, что эта тема была закрыта и передана философами в психологию еще в девятнадцатом веке. И я ищу не там, где полагается. Лично мне, правду сказать, кажется, что я ищу в нужном месте, но словари советуют искать внимание «под фонарем» психологии, поскольку там, как кажется, светлее…

Вот вопрос: искать ли там, где легче, поскольку там ищут все, или искать философию внимания?