Текст книги "Открытие, которого не было"

Таясь друг от друга, они вздохнули с облегчением.

Паша тщательно прикрыл за собой дверь. До упора закрутил такой же, как и внутри, штурвальный замок. Пошарил по подвалу глазами, нашел запасную решетчатую ферму от сборных металлических стеллажей и законтрил ей колесо запора. Подумал и, на всякий случай, бросил на дверь несколько мешков с сахарным песком.

Пройдя между стеллажами, они увидели лестницу, ведущую наверх. Держась за ее кованое в позапрошлом веке ограждение, подземные путешественники поднялись и оказались перед запертой дверью склада. Обитая железом дверь была заперта снаружи.

Друзья стояли перед новой преградой, когда им послышалось, что снизу из подземелья, раздаются то ли глухие удары, то ли вздохи какого-то гигантского существа.

Паша отступил на два шага, собираясь всем своим весом обрушиться на последнее препятствие. Но его остановил Коля Саяпин.

Он показал на дверные петли. Вместе с Пашей они, держась напряженными пальцами за края, аккуратно приподняли дверь и сняли с толстых кованых штырей, на которых она висела.

Перед ними открылся длинный служебный коридор, освещенный слабыми дежурными лампочками. Беглецы быстро прошли по нему и беспрепятственно открыли обитую дорогим ореховым шпоном дверь в залитый светом торговый зал.

На их лицах непроизвольно выступили улыбки.

Путешествие по подземному городу закончилось. Благополучно.

Магазин Кости Шторма работал круглосуточно, но в этот ночной час в нем никого не было. Сонная продавщица и охранник в камуфляже о чем-то вяло беседовали у входной двери.

Невольные экскурсанты неспешно проследовали между стеллажами и направилась к двери.

Заметив взявшуюся неизвестно откуда компанию, продавщица замерла на полуслове, а немолодой охранник начал медленно приподниматься с мягкого стула.

– Вы кто? Откуда? – озадаченно спросил он. – Паша, это ты, что ли? – узнал военный отставник своего коллегу.

– Здорово, Миша! – кивнул ему Павел Сергеевич.

– Соня? – растерянно пробормотал охранник, рассмотрев медсестру.

– Я. – ответила женщина. – Ты не пугайся, дядя Миша! Мы из подземного города к вам в подвал вышли. Так уж получилось!

Аркадий открыл стеклянную дверь, и компания, один за другим, минуя остолбеневшего охранника и испуганную продавщицу, вышла из празднично освещенного универсама в ночь.

В ночи их уже ждали.

33. Южные Балканы. Апрель

Весна хороша во всех частях света.

На юге Балкан она особенно хороша в апреле.

Вокруг – ласковое тепло. Еще нет изнуряющей летней жары, но холодная зимняя сырость уже забыта. До прояснившегося горизонта совсем близко, стоит лишь протянуть руку и можно пощупать его тонкую нить.

Не случайно объездившие весь мир и умеющие ценить жизнь чиновники Международного агентства по контролю за производством энергии – МАКПЭ и Специализированной организации ООН по вопросам образования, науки и культуры – ЮНЕСКО именно в это время решили провести в Греции международный семинар, посвященный тенденциям развития современного естествознания.

Аркадий и Алан встретились там незадолго до того, как европейская жизнь Джеймса Дина закончилась, и он вновь превратился в Аркадия Стеклова.

Они приехали на семинар независимо друг от друга, и неожиданно столкнулись в холле Афинского «Шератона». Здесь были заказаны номера для участников и гостей семинара. Они обрадовано поспешили навстречу друг другу и с искренним удовольствием пожали руки.

Семинар, как это обычно бывает, зевал во время официальных заседаний и оживленно жужжал, в барах самого отеля, и в кафейнях прилегающих улицах. Приехавшие сюда из двух десятков Европейских стран, Соединенных Штатов и Канады исследователи пытались понять, что в обозримом будущем может родить всепланетный монстр, именуемый – Современная Наука.

Как всегда, приходили к выводу, что наука принесет много полезного для человечества, некоторое увеличение загрязнения окружающей среды и небольшое повышение уровня стресса у жителей развитых стран. Впрочем, при увеличении финансирования соответствующих исследований, неприятных последствий удастся в значительной степени избежать. Все было, как обычно.

Проскучав два дня на заседаниях, Джеймс Дин добросовестно потратил целый вечер на то, чтобы просмотреть предоставленные в письменном виде и на электронных носителях предполагаемые выступления участников.

Ничего хоть сколько-нибудь интересного для себя он там не обнаружил. Ни намека, на то, что искал.

На очередное бесполезное заседание он решил не ходить. А вместо этого отправиться на море, в окрестности афинского порта Пирей, где у него после предыдущих посещений Греции был облюбован уютный рыбный ресторанчик.

Он сидел в номере на диване, раздумывая, не пригласить ли с собой в поездку и Алана, как вдруг, раздался телефонный звонок. Это был Левандовски. Он заныл своим высоким голосом, что все очень скучно, что он уже не в силах выслушивать эту заранее известную жвачку и предлагает выбраться куда-нибудь на море.

Так они оказались в маленьком ресторанчике «Голубая каракатица.»

Внизу, прямо под ними, радовало глаза звенящим зеленым цветом древнее Эгейское море, а позади синела морской синевой покрытая балканской сосной горбатая гора. Оттуда скатывался на открытую веранду ресторанчика густой хвойный запах, совсем такой же, как где-нибудь в далекой сибирской тайге.

То, ради чего понимающие в жизни толк люди, ездили из Афин в "Голубую каракатицу", конечно, был саламис – свежее рыбное филе, тушеное с овощами, чесноком и белым вином. О-о-о! Что это получалось за блюдо! И лучше всего было лакомится им как раз весной, наблюдая за оживающей зеленой водой и вдыхая острый, как нашатырь апрельский воздух.

После доброй порции саламиса, приправленной черными маринованными маслинами и тонкими колечками сладкого перца, зимняя усталость отступала. Спина распрямлялась, словно побывала под типографским прессом. Голова приобретала горделивую осанку. А глаза, словно телекамеры слежения, начинали ходить из стороны в сторону с целью выяснения, какой длины юбки женщины предпочитают носить в этом сезоне.

К саламису они взяли белое кипрское вино. Возможно, оно показалось бы слишком сладким, если пить его жарким летом, но весной, – вот как раз весной! – его вкус казался таким, как нужно.

Однако, в тот прозрачный апрельский день Алана не радовало ни вино, ни даже саламис. Он был задумчив и даже мрачен.

– Я боюсь за будущее, Джеймс! – сказал Алан, поднимая бокал с кипрским вином.

– Почему? – осведомился Аркадий.

– Понимаешь, есть данные, что кое-кто догадался, как можно взять энергию у материи без всякой возни с атомом… Я не могу тебе многого сказать, но, поверь, если это открытие станет известным, то в мир просто хлынет поток даровой энергии… Она будет доступна каждому без всяких ограничений…

– Но это же отлично! – поднял бокал Джеймс Дин. – Какие новые возможности появятся у человечества. Ведь многие проекты сейчас не осуществляются как раз из-за нехватки энергии или ее дороговизны!

– Э-э-э! Не спеши радоваться! Это только на первый взгляд, все кажется таким приятным, а, если подумать, то еще неизвестно, хорошо ли будет человечеству и нам конкретно в такой ситуации энергетического изобилия… – отставил недопитый бокал Левандовски.

– А что ты видишь плохого в появлении новых источников даровой энергии? – поднял брови Джеймс.

– Что плохого? Очень много плохого! – бледное лицо Алана даже слегка порозовело. – Этот мир худо-бедно устоялся. Все знают, для чего живут. Зарабатывают деньги, чтобы приобрести энергию в виде пищи, одежды, домов, машин. А история показывает, – только нужда заставляет человека работать… А, если энергия станет бесплатной и общедоступной, исчезнет мотивация труда… Нажал кнопку копеечного прибора, размером с карманный калькулятор, и все заработало – отопление, телевизор, холодильник и мотор автомобиля… Зачем тогда работать?

– Конечно, есть над чем подумать… – согласился Аркадий.

– К тому же, скорее всего, сменится и мировая управленческая элита… – продолжал Алан. – Кому тогда будут нужны нефтяные и энергетические компании, которые сейчас контролируют мировую экономику?… Наверх могут подняться совсем другие люди! А ты говоришь, что бесплатная энергия в неограниченных количествах не сулит ничего плохого… Это как посмотреть!… Например, владельцам нефтяных компаний и электростанций такое будущее явно не несет ничего хорошего!

Алан взял вилку, чтобы приступить к саламису и снова отложил. Даже аппетитный парок, поднимающийся от тарелки с тушеной рыбой, не мог отвлечь его от тревожных мыслей.

– Однако, сегодня ты, Алан, очень пессимистичен. – заметил Джеймс.

– Я в последнее время вообще пессимистичен… – отозвался Левандовски.

– Почему так?

– Меня мучают плохие предчувствия…

– Весной всегда какие-нибудь предчувствия. Не обращай внимания! Все дело в апрельском воздухе! – попытался успокоить приятеля Джеймс Дин.

– Хорошо, если б так! – сказал Алан, наливая себе бокал вина. – Если б все дело было только в апрельском воздухе!…

В синем Балканском небе медленно плыл самолет, оставляя за собой белый и пушистый, как мех полярного песца, инверсионный след.

Весна хороша во всех частях света.

На юге Балкан она особенно хороша в апреле.

Вокруг – ласковое тепло. Еще нет изнуряющей лет-ней жары, но холодная зимняя сырость уже забыта. До прояснившегося горизонта совсем близко, стоит лишь протянуть руку и можно пощупать его тонкую нить.

Не нравился Алану тот прозрачный балканский апрель. Не радовал он его. Нисколько не радовал.

34. В дело вступает милиция

Аркадий открыл дверь магазина, и компания, один за другим, минуя остолбеневшего охранника и испуганную продавщицу, вышла из празднично освещенного универсама в ночь.

В ночи их уже ждали.

Не успели они пройти и десяти шагов, как сзади стремительно накатился шум двигателя, и рядом с ними затормозила патрульная милицейская машина. Передняя дверь УАЗа открылась, и из кабины выпрыгнул крепкий лейтенант с аккуратными пшеничными усиками.

– Здравствуйте! – поднес он руку к фуражке. – Дядя Ваня, я до вас… – обратился служитель порядка к Кальварскому.

– О-о-о! Привет, Витя! – обрадовался Иван Алексеевич своему крестнику, одному из тех, кого он готовил для вступительных экзаменов в учебные заведения всех видов и уровней. – Службу несешь?

– Да несу, будь она неладна…

– А что так, разонравилась? – поинтересовался Кальварский.

– Ритка покою не дает… Как на ночное дежурство, так скандал… Все ей кажется, я с полюбовницами на машине катаюся… А у нас последнее время, что ни день, то приказ на усиленный режим службы, ну, его к бисам, и в ночь идти…

– Да уж! Вот помнишь, я тебе, Витя, говорил, иди в политех! У тебя ж, как хорошо с математикой было!… Задачки, как орехи, щелкал, а ты… За романтикой погнался! Вот она твоя романтика и есть!

– Да не говорите, дядя Ваня, я уж вас сто раз вспоминал!.. Так, я чего вас шукаю… На вас полчаса назад из УВД срочная ориентировка пришла… Приказано задержать и передать группе из областного управления… Они вроде уже выехали сюда, в Каланчевку… Прямо загорелось у них, ночью выяснять какие-то там обстоятельства по каким-то старым преступлениям… Чепуха какая-то! Да, у нас сейчас этой бредятины выше головы! Уворачиваться не успеваешь!… Как они там наверху в УВД что-нибудь придумают, не знаешь, то ли сразу рюмку дернуть, то ли погодить, а потом сразу две накатить…

– Недосуг мне сейчас, Витя, по милициям отираться… – сказал старый инженер. – Скажи там начальству, что не нашел меня…

– Да, я понимаю, скажу, конечно… Только вы, дядя Ваня, к себе не ходите… Они туда наряд из области послали… – лейтенант потоптался на месте… – Может, вам ключ от тещиного дома дать… Там у нее сейчас никого… Теща, будь она неладна, к родственникам на село отлетела… А? Там-то они вас искать не будут… Переждете ночь, а то и день пока все не выяснится… У нас же как бывает? Брать, хватать, тащить! А наутро разберутся, – ошибка вышла, не надо было хватать!… По улицам-то вам сейчас ходить не следует… Тебя, Николай, тоже приказано доставить для выяснения! – повернулся лейтенант к Коле Саяпину.

– Витя, ты меня не видел! Это не я! – сказал Коля.

– Да я-то не видел. Только не у одного ж меня глаза есть! – резонно заметил Витя.

– За предложение, Виктор, спасибо большое! – сказал Кальварский. – Но у нас тут есть одно хорошее местечко, чтобы спокойно отдохнуть…

– К Софье Яковлевне нельзя, они туда в первую очередь после вашей квартиры пойдут… Где ж вас искать, как не у племяшки? – заметил офицер милиции. – К Павлу Сергеевичу тоже нельзя…

– Это почему ко мне нельзя? Какие ко мне-то у милиции претензии могут быть? – вскинулся Папас. – Самогон я не варю… По ночам не дебоширю…

– К вам-то, товарищ майор, никаких… Так ждать-то Ивана Алексеевича они будут в подъезде… А вы ж на одной лестничной площадке живете… Значит, прямо к ним в руки и придете…

– Не, Витя, не беспокойся, у нас есть хорошее место, никто мешать не будет… – заверил Кальварский.

– Тогда, что же, тогда до побачения… – поднес руку к козырьку фуражки лейтенант Витя.

И в этот момент в конце зажатой между деревьями улицы, ведущей с железнодорожного виадука, показалась машина с переливающимся красно-синим проблесковым маячком на крыше. Видная издалека, машина быстро приближалась к центральной площади поселка, на которой друзья вели беседу с лейтенантом Витей.

– Это, наверное, группа из области за вами. – заметил лейтенант.

Их заслонял от приближающей машины корпус УАЗа. Но, выйдя из-под его прикрытия в любую сторону, они сразу оказались бы замеченными на пустой, освещенной фонарями площади.

Это понял и офицер милиции Витя.

– Мужики, давайте в обезьянник… – быстро произнес он, открывая заднюю дверцу патрульной машины, за которой находилось отделение для задержанных.

Едва он захлопнул за ними дверь с решеткой на окне, около УАЗа взвизгнули тормоза, и остановилась новенькая, блестящая бело-синей эмалью, милицейская «Вольво».

– Лейтенант! – окликнули из открытого окна Витю. – Ты из поселкового отделения?

– Так точно, с Каланчевского.

– Я – майор Евтюхов! Знаешь, меня?

– Так точно, товарищ майор! Знаю! Лейтенант Кармацких! Ответственный дежурный по отделению. – стал по стойке смирно Витя.

– Ориентировку и приказ на срочное задержание граждан Беседина, Кальварского и Саяпина получили?

– Получили, товарищ майор. Ищем! Домой съездили. Нету их там. Но мы, как вы и приказывали, у квартир засаду выставили.

– Связи их отрабатываете? Места, где они могут появиться? – строго спросил Евтюхов.

– Отрабатываем, товарищ майор! Всех свободных сотрудников направили. Я лично поиском занимаюсь!

– Молодец! За царем служба не попадет! – покровительственно произнес майор Евтюхов.

Он вышел из машины, достал пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.

– Разрешите задать вопрос для лучшей, так сказать, ориентации в обстановке… – почтительно обратился к нему Виктор.

– Задавай лейтенант. Правильно мозгуешь… Каждый солдат должен знать свой маневр!… Кто сказал, знаешь, а?

– Наш министр, товарищ майор!

– Точно. Так, что ты хочешь спросить?

– А этот Кальварский и остальные, они очень опасные преступники, товарищ майор? Что они сделали-то? Неужели пришили кого? Да у нас в Каланчевке в последнее время ничего такого вроде и не случалось…

– Пришили, не пришили, а что-то такое сделали, если сам генерал ночью в управление приехал… – веско произнес майор Евтюхов. – Ты понял теперь, какой важности дело?

– Сам генерал? – восхищенно покачал головой Витя. – Видно, действительно, важные фигуранты!…

– А ты тут с кем разбирался-то, лейтенант? Я с виадука видел, ты тут кого-то задержал, что ли?

– А-а-а… Да! Местная тут алкашня… Пьянь подзаборная… Как напьются, так давай друг дружке чайники чистить… Ну, я их в обезьянник и кинул, пусть там посидят, протрезвятся трошки…

– Да? Там вроде и баба была… Как, ничего?…

– Да, какое там, ничего!… Спившаяся алкашка… Смотреть противно… – горестно покачал головой Витя.

– А издали вроде гладенькой показалась… – майор сделал последнюю затяжку и отбросил в сторону окурок. – Ну-ка, покажи, посмотрю на вашу каланчевскую фауну…

– Да, что на них смотреть, товарищ майор?.. Алкаши, они везде одинаковые, что у вас в центре, что у нас в Каланчевке… Противно!

– Ничего, мы привыкшие… Нас голой жопой не напугаешь! – покровительственным тоном повидавшего жизнь ветерана произнес майор Евтюхов. – Показывай! Посмотрим, кто тут у вас по поселку ночами бродит…

Лейтенант Витя взялся за ручку двери и начал ее вертеть.

– Заело, что ли… Вот, зараза, бисова штука, как надо, так никогда не открывается, хоть ты что! – с сердцем сказал он.

– Ну-ка, дай я попробую… – оттер его плечом Евтюхов и сам взялся за ручку. – Что ты такой безрукий, лейтенант?… Правда, не открывается… Как будто, они ее изнутри держат…

– Там и держать-то не за что… Внутренней ручки-то нет… – сказал Витя. – Замок заело… Ничего, я потом исправлю!

– За решетку, наверное, зацепились, гады! – предположил майор.

– Да, где там им цепляться! Они пьяные в стельку… Ни тяти, ни мамы! – уверенным голосом сказал Витя.

– Ну-ка помоги мне! – сказал упрямый майор.

Он ухватился обеими руками за ручку, а ногой уперся в корпус УАЗа.

– Хватай здесь, и на счет «три!», рви ее, суку, на себя!… Раз… Два… Три! – скомандовал он.

Дверь не открылась.

– Давай еще! – майор впал в азарт. – Раз… Два… Три!

Дверь не открылась.

– У тебя монтировка есть? – спросил Евтюхов, выти-рая пот со лба.

– Да в отделении оставил… – сокрушенно произнес ответственный дежурный.

– Ничего, у меня есть! – сказал майор.

– Да зачем же вам так мучиться, товарищ майор? – вздохнул Витя. – пожалели бы себя. Хай с ней, с этой бисовой дверью!

– Откроем! Не ссы, лейтенант! – произнес Евтюхов и в этот момент упрямая дверь, заскрипев петлями, приоткрылась.

В образовавшуюся щель из непроглядно темного кузова высунулась дикая физиономия, шире которой нельзя было представить, и, обдавая окружающее пространство густым запахом алкоголя, заплетающимся языком произнесла:

– Эй, майор, идем к нам! У нас тут зашибись!… Хоть темно, но зато тесно! Только Лялька, курва, на пол наблевала, а так ничего!

Из машины послышался истеричный женский смех и визгливый голос прокричал:

– Где этот майор? Где? Дайте мне его сейчас жа! Я его вза-а-азос поцамкаю… А что наблевано, так это ничего… Майор – настояш-ш-ший пацан… Он – не из брезгливых!

– Ну-ка, тихо, курва подзаборная! – крикнул, обернувшись внутрь машины широколицый алкоголик. – Майор, на краба! – к Евтюхову протянулась огромная, с форменную фуражку размером, рука. – Лезь к нам. Тут хоть тесно, но тепло! А? Ах-га-га! – дико заржала большая физиономия.

– Да-а-а! Вот уж, правда, пьянь подзаборная!… Скоты натуральные! – с отвращением произнес майор, инстинктивно делая шаг назад. – Как земля таких носит!… Ну, что смотришь, лейтенант, захлопывай дверь, пока они, как тараканы, наружу не поползли. Пусть уж лучше такая погань у тебя в обезьяннике сидит, чем по улицам шатается!

Витя дождался, пока гигантская рука втянулась внутрь машины, и с силой хлопнул дверью.

– Ну, ладно, лейтенант, время!… Я поехал к тебе в отделение… Может быть, уже есть какие-нибудь результаты… Генерал приказал, как что появится, сообщать ему лично… Ну, и ты, если что узнаешь по Кальварскому и другим, сразу по рации давай знать!… Добро?

– Так точно, товарищ майор! – сказал Витя, вытирая платком, выступивший на лице пот.

– Ну, будь! – кивнул уже из «Вольво» Евтюхов.

Украшенная российской символикой шведская машина, бесшумно тронулась с места. Бросая вокруг красно-синие карнавальные сполохи проблескового маячка, она быстро пересекла площадь и исчезла за поворотом улицы, ведущей к поселковому отделению милиции.

Первым из автозака вывалился, едва не проломив асфальт, Паша Папас. На руки ему прыгнула Соня и начала изо всех сил стучать кулачками по его стадионоподобной груди.

– Как ты мог? Как ты мог! – стонала она.

– Сонька, ты что, с ума сошла? – удивленно вытаращил глаза Павел Сергеевич.

– Я сошла? Я? – совсем закатилась в истерике женщина.

– Да, что случилось-то, объясни словами! – возмутился Паша. – Что я опять не так сделал?

– Он еще спрашивает, гад такой? Как ты мог сказать, что я наб…, что я набл… что меня стошнило?

– Я-то тут причем? – пожал плечами Папас. – Мне Ар-кадий сказал так сделать…

– Он тебе сказал, Коля наб… Колю стошнила, а не меня! Колю! – потрясла поднятыми кулачками медсестра.

– Да, какая разница! Ну, может и Колю, а мне послышалось, Соню… Он же тихо шелестел…

– А ты сам сообразить не мог, что про женщину так нельзя говорить!…

– Ну, я ж не про тебя сказал… Это ж воображаемая женщина!… Алкашка, а не ты!…

– Все равно! – с женской логикой и упрямством настаивала на своем медсестра.

– Соня, ну прости, дурака… Так, даже лучше получилось! Противнее! Разве нет? Когда мужчина наб… его стошнит – это одно! А когда женщина – совсем другое! Намного противнее! – пытался оправдаться Павел Сергеевич, но неудачно.

После этих слов медсестра расплакалась и, ища защиты, уткнулась в грудь Аркадию.

– Аркаша, хоть ты скажи ему… хоть ты… скажи ему… – сквозь всхлипывания говорила она. – чтоб он не смел надо мной смеяться… и… издеваться!… И вообще!…

Одной рукой подполковник Стеклов, успокаивая, поглаживал Соню по спине, а второй рукой и мышцами лица пытался беззвучно сказать Папасу примерно следующее: «Ну, что ты споришь, у женщины истерика, она перенервничала, не спорь, и все будет нормально!»

Майор безнадежно махнул рукой, достал из кармана свою двухлитровую фляжку и, перевернув над своей головой, вылил в рот остатки коньяка собственного изготовления.

– Ребята, может вас подбросить куда? – спросил лейтенант Витя. – Иван Алексеевич, а? Я могу… Только придется в обезьяннике ехать… А то не ровен час опять Евтюхов какой-нибудь выплывет… Да и не войдете все в кабину… Как, а?

Кальварский посмотрел на Аркадия.

– А что, действительно, чего ноги-то бить… Находились за ночь! Отвези, лейтенант. Чтоб поближе к каланче получилось… – сказал Аркадий.

– Доставим, как скажете! – заверил Витя.

– Слушай, лейтенант, а ты случайно не Раисы Степановны Кармацких сынок будешь, а? – вгляделся в него Аркадий.

– Ну, да! Вы меня Аркадий Михайлович не признали? Помните, вы еще меня у Ивана Алексеевича учили воздушного змея клеить? Я тогда, правда совсем еще пацаненком был… Не помните? А я вас сразу узнал…

Они снова погрузились в арестантское отделение и машина, покачиваясь, неспешно двинулась по ночному поселку.

Подполковник Стеклов смотрел на убегающий в темноту серый зернистый асфальт поселковых улиц и размышлял.

Вмешательство в каланчевские дела областного управления внутренних дел во главе с генералом, конечно, могло объясняться настоятельной просьбой влиятельного посланника «Сибпромнефти» Льва Ивановича Бокалова.

Но подполковник подозревал, что причиной срочного прибытия в Каланчевку майора Евтюхова были силы куда более опасные и непримиримые.