Текст книги "Остров в наследство"

– Ей можно позавидовать. У нее есть любящий отец. Впрочем, Вальдоро, вы не сообщили мне ничего нового и интересного. Я знал об этом.

Мой враг на мгновение опешил:

– Это невозможно…

– Отчего? – холодно спросил я. – Это мой дом и я волен делать с ним все, что пожелаю. И если здесь действительно есть человек, которого мне не очень приятно видеть, то это отнюдь не донна Коломба. Впрочем, я далек от мысли отказать этому человеку в гостеприимстве. Его, к сожалению, очень приятно видеть донье Беатрис, а желания доньи Беатрис в этом доме имеют силу закона.

Вальдоро покраснел от праведного гнева как вареный рак:

– Вы так и останетесь бродягой, дон Карлос де Кастильяно, граф де Сильва, сальтеодор, пират! – выплюнул он и был, конечно, прав. Потому что эта фраза, вместо того чтобы вызвать благородный гнев, меня только развеселила.

– Вот спасибо, – улыбнулся я прямо в разъяренное лицо Вальдоро. – Тем лучше, дорогой сосед. И если я – всего лишь пират, то вы – всего лишь мошенник и вор, что не так уж плохо, принимая во внимание благородство наших предков.

На этом я оборвал разговор и вышел, оставив Вальдоро в глубоких раздумьях. Донну Коломбу я нашел сразу. Она сидела на скамье перед домом. Тонкая рука сеньоры лежала на голове громадного пса, который ласкался к ней, как котенок. Я снова поразился тому, как тонка ее рука, как заострились черты лица, как бледны щеки. Не оставалось сомнений в том, что эта женщина серьезно больна и, может быть, вскоре замок увидит вторые похороны.

– Донна Коломба, – позвал я.

Женщина приветливо улыбнулась.

– Добрый день, дон Карлос.

– Скорее вечер, – ответил я. – Что вы можете сказать о нашем госте? Кажется, он чувствует себя в замке скорее хозяином, а?

Женщина как-то болезненно поморщилась.

– Кажется, человек достойный. Впрочем, я знаю его не так хорошо, как дочь.

– И это все? – поразился я. – Воистину, Господь не был столь милосерден, когда судил этот мир. А ведь Вальдоро не стал вас щадить.

Коломба сжалась, словно от удара. В глазах метнулся страх, но я быстро обошел скамью, сел рядом и взял ее руку в свою. Рука женщины мелко дрожала.

– Я могу кое-что добавить к вашей оценке, донна Коломба. Наш общий знакомый – отъявленный мерзавец, вымогатель, лжец и клеветник. За всю свою жизнь он совершил лишь одно хорошее дело, да и то потому, что сам не знал, что творит.

В глазах мачехи мелькнул озорной огонек. Она поняла меня и ответила улыбкой. И продолжал я, уже не торопясь.

– Сеньорина Ферье, госпожа де Кастильяно, мне нет дела до вашего отца как, по большому счету, нет дела и до своего собственного. Пусть будут кем угодно – аристократами или бандитами – это не нарушит нашего доброго согласия. Я явился в этот дом, как враг, но вы встретили меня, как друга, и остаться для вас другом я поклялся на распятии. Если же дон Хуан де Вальдоро или любой другой благородный идальго рискнет обидеть вас в этом доме, я не стану драться с ним на дуэли. Я спущу на него собак.

В отчем доме я прожил две недели. За это время я успел крепко подружиться с мачехой, завоевать расположение слуг, до безумия влюбиться в Беатрис и окончательно испортить отношения с ее отцом. В общем, это было неплохое время, и я был доволен им и собой. Но, видно, так уж устроен мир. Самый светлый и безмятежный миг судьба выбирает для своих вывертов. Я должен был догадаться, что Испания – это не Малые Антильские острова, и убийство здесь так просто с рук не сходит. Тем более, если кто-то позаботится о том, чтоб свершилась справедливость.

В тот день, объезжая верхом свои владения, я заметил светлое платье Лусии. Увидев меня, девушка замахала рукой и, подобрав подол, бросилась ко мне прямо через только что убранное поле. Я придержал коня. Сердце тревожно сжалось.

– Дон Карлос! – голос Лусии рвался. Девушка не могла отдышаться после быстрого бега. – В сухом колодце нашли камзол привратника. Он весь пропитан кровью. Маттео был убит!

Большие, влажные глаза девушки от испуга стали еще больше. Она перекрестилась, шепча про себя «Миссерере», а мне захотелось выразить свои чувства в таких выражениях, какие в присутствии дам не употребляют. «Вот и все, – подумал я, – конец моей беззаботной жизни. Конец богатству и дворянству». И это было бы еще ничего, но, превратившись из благородного идальго в сальтеодора, я навсегда терял Беатрис. Горькое чувство безнадежности нахлынуло, как прилив, и я в нем просто утонул. Обычно я так легко не сдаюсь, но тут было иное. Я словно ощутил Божий гнев. Среди бесшабашного пира я узрел видение повисшего над головой меча.

Лусия терпеливо ждала, пока я приду в себя и соберусь с мыслями. И только сейчас я заметил в ее руке белый конверт.

– Это от сеньора Хуана, – пояснила девушка.

Я побледнел. Впервые в жизни. Это был не страх. А если страх, то я его не узнал.

«Дорогой друг, – писал мне мой враг, – странные вещи происходят в Ваших владениях. Вероятно, в окрестностях водятся разбойники, и, хотя алькад ничего не слышал об этом, из уважения ко мне он обещал заняться делами замка Сильва. Если, конечно, получит на то Ваше милостивое разрешение.

P. S. Правда, моя дочь Беатрис объясняет эту историю несколько по-другому, но я считаю, что бедная девочка просто страдает нервным расстройством от переутомления.

Искренне Ваш Хуан де Вальдоро».

* * *

Под прикрытием густого тумана, почти не поднимая весел из воды, к борту «Сан-Фелипе» подошли лодки, спущенные с «Королевы Марии». Используя свисающие с борта веревочные концы, корсары взобрались на борт «испанца», быстро «сняли» часовых, спустили трап, и дикая орда Волка хлынула на безмятежно спящий корабль.

Услышав шум, Карлос выглянул в коридор, прихватив, по долгой привычке, свою безотказную шпагу. Похоже, все было тихо. Но что-то мешало ему вернуться в каюту и досматривать сны. Он шагнул к лестнице, прислушиваясь к ночной тишине. Вглядываться в молочную муть было бесполезно. Неожиданно послышался сухой щелчок. Звуки в тумане обманчивы, но этот раздался так близко. Не раздумывая, Карлос бросился вниз, откатился к стене, и только тут его настиг оглушительный звук выстрела. Он вскочил, бросаясь на звук. В серой мгле мелькнула белая рубаха, и благородная шпага звякнула о сталь абордажной сабли.

– Черт возьми, что здесь происходит, – рявкнул Карлос, – вас послал Родриго?

Ответ озадачил капитана, ибо прозвучал по-английски.

– Бросай оружие, проклятый папист, и если твоя шкура стоит хотя бы три сотни песо – останешься жив.

– Кто вы? – уже спокойнее и тоже по-английски, спросил Карлос, до рези в глазах всматриваясь в смутные очертания человеческих фигур. – Откуда вы взялись?

– С неба, – усмехнулась темнота.

– И, видимо, ищете того, кто смог бы отправить вас назад? – резко спросил Карлос. – Дьявол! Вы попали по адресу.

Он стремительно выбросил руку в сторону темной фигуры и, похоже, достал ее шпагой. На вопль ответил топот сапог. Они загрохотали по коридору с той стороны, откуда Карлос не ждал врагов. Он отступил, коснулся стены, прижался к ней лопатками и снова сделал выпад. И снова шпага нашла цель. На ощупь в белом тумане, промокший как крыса, Карлос вертел шпагой так стремительно, что умудрился ранить пятерых, оставаясь невредимым. Пыл головорезов несколько поутих. Они топтались в трех шагах, не решаясь подойти ближе. В напряженной тишине странно прозвучал сухой смех капитана, больше похожий на кашель.

– Ну что, ангелы, жарко? И чего вам на небе не сиделось?

– Стреляй, Мэт!

Стремительное движение Карлоса на долю секунды опередило выстрел. Пуля ударила в дверь. Испанец выругался и, почти припав к земле, нанес удар. Шпага вошла во что-то мягкое. Возле уха просвистел кистень. Кольцо врагов сжималось. Быстрая, тонкая, безжалостная сталь плясала в руке Карлоса, кроша туман, отзывавшийся стонами и руганью. Прогремел еще один выстрел. Пуля обожгла бок, но сгоряча Карлос не заметил боли.

Не дожидаясь окончания потасовки, Ирис Нортон, которую выгнал на палубу звон клинков, наклонилась к цыганке и быстро зашептала:

– Меня могут обыскать, а тебя, скорее всего, не станут. Сохрани это.

Цепкие пальцы Хатиты сжали продолговатую трубку. Она ни о чем не спросила, полагая, что время для разговоров неподходящее. Маленький Диего стоял рядом, крепко вцепившись в загорелую руку своей новой подруги. Черные глаза поблескивали в полутьме с напряженным вниманием, но без страха. Группа заложников притихла, пытаясь осмыслить положение. Возня по всему фрегату стихала, прекратились крики, звон железа, грохот падающих стульев в каютах. Тишина возвращалась, но теперь она была пронизана безнадежностью.

Свежий бриз раздернул занавес тумана, а потом и вовсе смел его вон. Клочки его еще прятались в складках спущенных парусов, но звезды уже гасли, а горизонт медленно розовел. Над «Сан-Фелипе», залитом кровью, загоралось утро. В маленьком коридоре толпился народ. Никто не хотел уходить, пока не свяжут капитана.

Внезапно Ирис ощутила сильную тревогу. Голос, который она услышала, показался ей знакомым.

– Так что, амиго, стоит твоя шкура три сотни песо или нет?

Ответа Карлоса девушка не расслышала, настолько захватила ее эта мысль. Тот хриплый, уверенный, но какой-то надломленный голос она знала. «Идите, леди и помните, что вам повезло». Это был голос Волка. Беда или наоборот удача? Быстрый ум Ирис уже прокручивал разные варианты спасения, и постепенно в душе крепла уверенность: она сможет переиграть пирата. Должна!

– Капитан, в трюме почти пусто, – доложили откуда-то из-за спины. – На всем корабле только несколько сундуков с тряпьем да железный ящик. Может, бриллианты?

Волк бросил обессиленного Карлоса, чтобы подойти к матросу… и узрел Ирис Нортон. Глаза их встретились. Кадык пирата судорожно дернулся, на жестком лице проявилось безмерное удивление. Серые глаза Ирис, готовой к борьбе, задорно сверкнули:

– Доброе утро, святой отец.

– Леди?!

Глава 11

Фрэнк Уорбайн напряженно всматривался в отдаляющиеся паруса на горизонте. Эти паруса принадлежали ни чему иному, как «бронзовому» бригу Джеймса Рика. Причем не было никаких сомнений в том, что именно делал Рик. Он удирал. Удивительного в этом ничего не было. Удивительным было другое: почему он ждал так долго?

В поход на Санта-Катарину Молодчагу Фрэнка никто не звал. Он навязался сам; памятуя о том, что на «бронзовом» бриге плавала сама Леди Удача. Во всяком случае, зубастая «Фортуна» никогда не возвращалась в Кайону без добычи. Положа руку на сердце, его «Альбатрос» был не хуже, просто в последнее время ему не везло. Не повезло и на Санта-Катарине. Золота там не оказалось, пленных Рик брать запретил, и вообще все сложилось не так, как мечталось. А их последний разговор вообще вышел каким-то странным. Когда Фрэнк объявил, что намерен следовать за «Фортуной» к берегам испанского Мэйна, Рик пожал плечами и ответил коротко и не слишком понятно: «Попутного ветра, Молодчага». Фрэнк пробовал угадать, что бы это значило, но быстро оставил это занятие. Когда Рик хотел, он становился непроницаемым, как иезуит. И, похоже, Молодчага Фрэнк наконец дождался ответа.

– Неплохой ход, не правда ли?

Фрэнк обернулся. За его спиной стоял Харди Мак-Кент. Они с Диком перешли на «Альбатрос» по просьбе Рика, больше похожей на приказ. Должно быть там, куда так спешила «Фортуна», пиратский капитан всерьез надеялся обойтись без них и их хозяйки.

– Вы что, на парад собрались? – спросил он, даже не пытаясь скрыть раздражение. Великолепный костюм Харди, позаимствованный, вероятно, у доблестного коменданта Санта-Катарины, нравился ему не больше, чем само присутствие шотландца.

– Я говорю, неплохой ход у «Фортуны». Его днищу не грозят ракушки! – Харди сложил руки на груди. – У него днище обито медью – можете себе представить.

– Могу! Но «Альбатрос» догонит ее в любой момент, – огрызнулся Фрэнк, задетый за живое.

– Еще бы. Под руководством такого капитана, как вы, мистер Уорбайн, это совсем не трудно.

– Это комплимент, сударь, или вы смеетесь надо мной?

Мак-Кенту не удалось ответить юному капитану. С марса «Альбатроса» донеслось:

– Парус по левому борту.

Фрэнк кинулся к фальшборту, вскидывая подзорную трубу. На траверзе действительно маячили чьи-то паруса. Сумрачное лицо двадцатипятилетнего капитана вмиг просветлело.

– Дай Бог, чтобы это был испанец, – восторженно произнес он.

– Вам непременно хочется схватиться с ним? – спросил подошедший Мак-Кент.

– Черт побери, что за вопрос? – отозвался Фрэнк, отрываясь от упоительного зрелища, – конечно, я буду драться. Вы что же, думаете, что только Рик да Волк показывают испанцам зубы, а все остальные способны показывать только корму?

Фрэнк снова вскинул трубу и застыл, пристально вглядываясь в очертания корабля, который вырисовывался по мере приближения.

– Всемогущий Боже, это испанец! Наконец-то! Наконец-то настоящее дело! – рявкнул Фрэнк так, что его услышали по всей шхуне. Дружные крики команды поддержали этот возглас.

До неприятеля оставалась всего лишь какая-то пара миль, когда «Альбатрос» сделал крутой поворот и приготовился к бою.

– Гарри, – позвал капитан, – Гарри, где тебя черти носят?

В мгновение перед Молодчагой вырос дюжий корсар в ярко-красной рубахе. Он, как и вся команда Фрэнка, был молод, невероятно силен и не склонен к долгим размышлениям.

– Гарри, – проникновенно сказал Фрэнк, – он нам нужен без единой царапины. – Поэтому всем быть готовыми к абордажу.

Гарри что-то буркнул в ответ, неуклюже кивнул своей огромной головой и торопливо удалился.

– Хотел бы я знать, как это у вас получится, милейший капитан, – с иронией спросил Харди, разглядывая приближающийся корабль.

– А вот это не вашего ума дело, – отозвался Уорбайн. – Можете мне поверить, мы собьем лоск с этого «испанца».

– Любопытно было бы посмотреть. Разрешите вам заметить, сэр, что этот «испанец» лоснится по меньшей мере тридцатью орудиями. И я не думаю, что его капитан, кем бы он ни был, так просто отдаст свой флейт.

– Не отдаст? Тем хуже для него, я возьму его силой и пленных брать не буду!

– Воля ваша, – равнодушно вымолвил Харди, – только прикажите своим людям надеть чистое белье. Многим из них предстоит последний путь.

Фрэнк отмахнулся от него, как от надоедливой мухи, и спустился на шканцы. Меж тем, испанцы привели свой флейт ближе к ветру. Они, вероятно, тоже заметили другой корабль в отдалении и решили на всякий случай поскорее разделаться с сумасшедшим капитаном шхуны…

Харди незаметно подозвал к себе Дика Вольнера. Совещание их длилось недолго.

– Делай, как я тебе сказал. Я пойду, отвлеку этого сосунка, а не то он нас всех угробит.

Напутствовав своего друга, Харди спустился вслед за Фрэнком, а Дик занял место у штурвала. Маленького штурмана слушали на «Альбатросе» охотно, признавая его отменное мастерство и отвагу. Впрочем, так было везде, где появлялся Дик. Однако на этот раз Молодчага Фрэнк решил по-своему.

– Эй, штурман, – заорал он.

И тут же замолк. Харди зашел сзади и приставил дуло пистолета прямо между лопаток.

– Молчите, сударь, иначе вы покойник, – невозмутимо произнес он.

– Какого черта? – попытался дернуться юный капитан.

– Прошу вас, не шумите, молодой человек. Не мешайте моему другу делать свое дело. Если вы решили покончить жизнь самоубийством, идя прямо на флейт, то мы с Диком далеки от этой мысли. И если вы будете немного терпеливее, то получите отличную возможность умереть в абордажной схватке. Со своей стороны я обещаю, что абордажную группу вы поведете лично.

Образумленный его доводами, подкрепленными дулом пистолета, парень притих.

– Так-то лучше, – кивнул Харди. – Всегда приятно иметь дело с разумным и спокойным человеком. Теперь, мастер Фрэнк, я попросил бы вас убрать ваших людей, пока их не заметили с фрегата.

– Куда? Что вы затеяли? – опешил Фрэнк.

– Имейте терпение, молодой человек, всему свое время. Вы не забыли мою просьбу? – пистолет Харди сильнее надавил меж лопаток.

– Всем убраться с палубы, – заорал Молодчага, но голос его от напряжения сорвался.

Пираты обступили своего капитана, глядя на него в диком изумлении. С дисциплиной на «Альбатросе» было не слишком здорово. Фрэнк хотел что-то сказать, но пистолет шотландца сработал не хуже кляпа. Из-за спины Молодчаги выступил Харди.

– Господа. Ваш капитан пытается вам сказать, что он придумал очень веселую шутку насчет того «испанца», – Харди указал пистолетом в направлении фрегата.

Пираты глухо зароптали. Харди, жестикулируя пистолетом у самого носа Фрэнка, пустился в объяснения:

– Эта милая шутка пойдет нам только на пользу, уверяю вас. Мы заполучим этот фрегат, клянусь головой вашего капитана.

Нервы Уорбайна наконец не выдержали, и он заорал как дурной, обливаясь холодным потом.

– Вы слышали, дьяволы? У меня есть план. Живо вниз!

Все еще недоумевая, но уже без недовольства, пираты спустились вниз. Последними к люку подошли канониры, Харди толкнул ногой крышку.

– Канониры, к орудиям! Лечь на палубу с зажженными фитилями! – приказал он.

Щурясь, Харди силился рассмотреть, что происходит на флейте. Испанцы, как обезьяны вскарабкались по вантам и начали рифить грот.

Обрасопив фок и бизань, флейт сделал плавный оверштаг и пошел правым галфвиндом, по кругу огибая шхуну.

А «Альбатрос» шел все дальше по заданному Диком курсу. Маленький штурман намертво привязал штурвал и спрятался за надстройками. «Испанец» лег на параллельный курс. Дик инстинктивно вжался в палубу. И вовремя. Корпус флейта содрогнулся от бортового залпа. Вокруг «Альбатроса», словно приоткрылась дверь в преисподнюю! Чугунные ядра взбивали воду, как гоголь-моголь. Три из них попали в цель. Дик зажал уши. Скачущие по палубе обломки фальшборта заставили его в тревоге вскинуть голову и осмотреться. К счастью, обошлось без серьезных повреждений. Пока густой дым разделял противников, Дик метнулся к штурвалу и направил шхуну прямо на флейт. Когда ветер отнес облако порохового дыма, на испанском судне увидели всю ту же шхуну без признаков жизни. По крайней мере, Дик льстил себя надеждой, что ничего другого они увидеть не могли.

– Любопытно было бы знать, о чем сейчас думают испанцы, – помотав головой, вымолвил Харди.

– Черт бы вас побрал, – выругался Фрэнк, который лежал на палубе рядом с шотландцем.

– Не стоит волноваться, милый друг, – пропыхтел Харди, напряженно размышляя, но не о том, как успокоить Молодчагу.

– Он нас разнесет в щепки! – Фрэнк попытался подняться.

– Лежите смирно, молодой человек, – не глядя на него, рявкнул Харди. – У меня в руке все еще заряженный пистолет.

Пока Харди усмирял Уорбайна, один из пиратов осторожно выглянул из укрытия.

– Они приближаются, – доложил он. – Что делать дальше?

– Ждать, – отрезал шотландец.

Флейт медленно приближался, добавив парусов. Уже можно было рассмотреть пушечные порты и сверкающие на солнце жерла орудий. До пиратов донеслись обрывки испанской речи…

– Пали! – скомандовал Харди, вскакивая, как кот.

Шесть пушек брызнули картечью. Она звонко ударила по корпусу «испанца», по орудиям, по людям. Два судна, продолжая сближаться, слегка коснулись друг друга реями.

– На абордаж, – дико взвыл Уорбайн, дождавшись своего часа.

Испанцы пытались оттолкнуть шхуну баграми, но Дик дал круто по ветру и корпуса столкнулись. Абордажные крючья мертвой хваткой вцепились в борт флейта, и пираты во главе с Молодчагой Фрэнком дикой, рычащей волной хлынули на вражеский корабль.

То, что на флейте завязалась дикая резня, мало беспокоило Харди. С недавних пор испанцев он любил не больше, чем «береговые братья», но вот то, что на юте вражеского судна испанский капитан выстраивал мушкетеров, это его всерьез обеспокоило. На шхуне оставалось не больше десяти матросов. Резко, отрывисто Харди приказал установить на борту фальконеты. Пираты без промедления бросились исполнять приказ. Хладнокровные действия Мак-Кента и Дика против испанцев подняли их престиж на какую-то головокружительную высоту. Матросы Молодчаги действовали слаженно и невероятно быстро. Маленькие пушечки выплюнули заряд картечи и окатили стрелков горячим свинцом.

Когда рассеялся дым, Харди повернулся к матросам:

– Ну, что уставились? Путь свободен. Вперед! – и, обнажив саблю, перепрыгнул на вражеский борт.

Бой понемногу затихал. Обезоруженные испанцы толпились на шканцах. Пираты зло и без азарта добивали тех, кто еще сопротивлялся на баке. Последний всхлип умирающего – и все стихло.

Харди молча стоял над телом Фрэнка Уорбайна. Две маленькие дырочки чернели у него на груди. Самоуверенных идиотов Мак-Кент любил не больше, чем испанцев, но на душе у него отчего-то было скверно. Сзади, тяжело ступая по палубе, подошел Гарри.

– Он погиб первым, – пробасил он. – Его вон та сволочь пристрелила.

Обнаженной саблей пират указал на страшный труп испанца с размозженной головой. И довольно пояснил:

– Это я его.

– Нашел чему радоваться, дурак, – прервал его веселье подошедший Дик. Он был, слава Богу, жив, и даже не ранен.

– Гарри, – Мак-Кент повернулся к здоровяку, – ты был у Фрэнка вроде как помощник?

– Ну, – буркнул тот.

– Так вот слушай, здесь надо все прибрать. Мусор за борт, раненых в лазарет, а пленных в трюм.

Гарри вытаращил изумленные глаза на шотландца: «По какому праву вы здесь распоряжаетесь?» – говорил его взгляд. Харди спокойно выдержал его и так же спокойно спросил:

– Ты понял, Гарри?

Его имя он произнес чуть теплее. Пират неуклюже развернулся и отправился исполнять поручение. Дик Вольнер легко толкнул друга в плечо:

– Похоже, ты пользуешься авторитетом…

– Отцепись, – буркнул Харди, – и без того тошно. Видела бы меня сейчас миссис Мак-Кент… – после минутной паузы, которую Дик не решился нарушить, Харди повел плечами, словно стряхивая невидимый груз и уже другим тоном спросил: – Как мыслишь, дружище, сумеем мы догнать «Фортуну»?

– Должны, – пожал плечами Вольнер, – ты подумал о том же, что и я?

– Может быть. А о чем думал ты?

– О хозяйке. Судя по тому, какое количество провизии и воды загрузили на «Стейк», шхуна отправилась совсем не на Торгугу. И, сдается мне, Рик об этом отлично знает…

– Ты думаешь, он?.. – Харди не договорил.

– Он пират, – жестко закончил Дик. – Может быть, не Монбар, но и не Робин Гуд. Совсем не Робин Гуд.

* * *

Ранним утром, спустя три дня после описанных событий, на рейде испанского города Сантьяго-де-лос-Кавалерос появился стройный бело-голубой флейт под пурпурно-золотым флагом Кастилии. Комендант форта, дон Энрико де Гонсалес встретил военный корабль Его Католического Величества троекратным салютом, на что капитан флейта не замедлил ответить.

– Ну и как я вам? – спросил Рик, выходя из капитанской каюты.

На «Сарагосе» он находился вторые сутки и держал себя как вежливый и корректный гость, не посягая на права Харди. Стратегом он оказался великолепным и хваткой обладал поистине волчьей, но что у него было на уме, что в сердце, Харди так и не понял. Три или четыре раза шотландец пытался завести разговор о «Стейке» и о пропавшей мисс Нортон, но кроме пожатия плечами ничего не добился и наконец отстал. Вечером, перед штурмом, Рик нашел Мак-Кента на мостике, попросил подзорную трубу и долго вглядывался в темноту. Судя по карте, городок находился как раз в той стороне, но Харди разглядеть его в ночи даже не пытался. А Рик, похоже, видел. Вернув трубу с вежливой благодарностью, Рик еще немного помолчал, потом спросил:

– После штурма вы собираетесь меня оставить?

По форме это был вопрос, но прозвучал он утвердительно. Харди промолчал, потому что ответа, похоже, не требовалось.

– Возможно, вы и правы, – продолжил Рик своим особым тоном: задушевным и отстраненным одновременно, – очень возможно, что Керби Клейн охотится где-то у этих берегов. Но я, право, сомневаюсь. Он намного обогнал нас. Побережье большое, но мест, где «Стейк» мог бы взять добычу, не так уж много. Пожалуй, всего два. И я их оба видел. Керби там не было. Я почти могу поручиться. Клейн оставляет после себя широкий кровавый след, и по этому следу любой из «береговых братьев» его легко найдет… Я не вижу здесь его следов.

– Где же он может быть? – спросил Мак-Кент.

– Мисс Нортон очень дорога вам? – вместо ответа спросил Рик.

– Черт возьми… Еще бы. Она мне как дочь. Что вы хотите сказать? – помимо воли шотландец не на шутку встревожился.

– Был шторм, – ответил наконец корсар.

Больше в тот вечер он не прибавил ни полслова, и как Харди не наседал на него, все попытки выяснить хоть какие-то подробности, как волна о риф, разбивались о каменное молчание Рика. Задетый Мак-Кент вспылил и наговорил Рику много отменно нехороших слов, но тот как будто не услышал. А утром появился на палубе и заговорил с Харди как ни в чем не бывало. Шотландец смущенно крякнул, потом махнул рукой и повеселел.

– Неплохо, очень неплохо, – он оценивающе оглядел Рика и вышедшего следом Дика Вольнера. – Из вас, если еще потренироваться, получатся отменные сеньоры.

Шотландец был не совсем прав. Сеньоры и так получились хоть куда. Достаточно было взглянуть на длиннющие эспадроны и воинственно блестевшие на солнце кирасы.

– В этих железках, – маленький штурман стукнул себя в грудь, – я чувствую себя, как черепаха.

– Милый друг, – широко улыбнулся Харди, – в черепахах самое ценное – это мясо.

Шагнув к другу, он со знанием дела пощупал его мускулистые руки.

– Жестоковато. Так что успокойся, испанцы тебя не съедят.

– Харди, остаешься за старшего, – перебил Рик. – Если через час мы не вернемся с лоцманом, можешь разнести эту богадельню по камешку.

«Испанцы» спустились в шлюпку, где их уже ждала пара дюжих гребцов. Харди перевалился через фальшборт.

– А если вернетесь?

– Тогда мы разнесем ее вместе, – улыбка, которой корсар одарил Мак-Кента, любого его матроса приподняла бы на три фута над землей. Он редко улыбался ТАК.

Шлюпка плавно скользнула вдоль борта. Харди проводил ее глазами и чертыхнулся.

Тем временем «Фортуна», ведомая Дэнни Расвеном, медленно шла вдоль берега. В кильватере брига следовал «Альбатрос». Пираты пытались найти удобное место для высадки. Они уже час всматривались в крутые берега, продвигаясь все дальше. Наконец в скалах показался просвет, и Дэнни дал команду встать на якорь.

Корсары высаживались на шлюпках. Когда ударный отряд – двести молодцов – построился на берегу, Дэнни посмотрел на солнце. Оно приближалось к зениту. Штурман задумался, прикидывая расстояние до города.

Размышления его прервали разведчики, которые только что вернулись.

– Ну что, Гарри, как там дела?

Здоровяк Гарри в своей неизменной ярко-красной рубахе протолкнул вперед какого-то крестьянина.

– Путь свободен. Этот будет проводником, – он шлепнул свою могучую руку на тощее плечо испанца, и тот быстро, торопливо закивал в знак согласия. Дэнни не стал расспрашивать верзилу, где тот его раздобыл. Он махнул рукой в сторону леса и отдал короткий приказ: «Вперед!»

* * *

Рик и маленький штурман вернулись через час.

– Как пошли дела? – вместо приветствия спросил Харди, когда они поднимались по канатной лестнице.

Рик ловко соскочил с борта на палубу.

– Отлично, Харди, – ответил он. – Просто отлично. Лоцмана они нам не дали. Комендант отправился к губернатору испросить на то разрешения.

– Тем лучше, – заметил шотландец, – у ребят будет время подойти поближе.

– Думаю, ответ будет не раньше вечера, – отозвался Дик. – А пока можно отдохнуть. Мне чертовски надоели эти штуки.

– Ступайте, – королевским жестом разрешил Харди. – Я тут за всем присмотрю.

Мак-Кент обозрел флейт с квартердека. Палуба была пуста. Только двое пиратов-часовых медленно мерили шагами шканцы. Остальные отдыхали на нижних деках. Неожиданно Харди вздрогнул и обернулся. За его спиной стоял Рик. Как он подошел – Мак-Кент не услышал.

– Вы еще не передумали навестить семейство Вальдоро? – спросил он без всякого вступления.

– А что? – Харди слегка удивился. О своем намерении «потолковать по душам» с доном Родриго он не говорил никому. Даже Дику.

– Вы плохо знаете язык и местность. Вам необходим союзник, Харди.

– Хотите составить компанию? – слегка удивился Мак-Кент.

Рик сдержанно улыбнулся.

– В моей компании вы сможете попасть только в одно место, но зато очень быстро, – заметив вопросительный взгляд, Рик пояснил: – На виселицу. Мою персону тут слишком хорошо знают и не любят. Нет, Харди, я – это очень неподходящая компания. На море – может быть, но не на берегах Мэйна. Но здесь есть человек, который поможет вам без приключений добраться до Маракайбо.

– Что за человек? – насторожился Мак-Кент.

– Женщина, – Рик загадочно улыбнулся.

– Какая женщина? – опешил Харди.

– Красивая. Умная. Честолюбивая и очень жестокая. Вы сможете ей доверять.

Около шести часов вечера на борт флейта поднялся лоцман. Корабль ожил. Матросы заняли свои места.

Паруса забрали ветер и понесли «Сарагосу» в городскую гавань. От форта, который запирал вход в залив, до городка Сантьяго-де-лос-Кавалерос было не больше мили, и красавец флейт, закончив все маневры, встал на якорь так, что основная часть города оказалась под прицелом бортовых орудий. Рик кинул лоцману пару монет, и тот, чрезвычайно довольный, поспешил на берег.

– Не будем торопиться с визитом, – решил Рик, – пусть комендант думает, что мы устали с дороги.

– Мудрое решение, – одобрил Харди.

– Дэнни наверняка уже близко, – задумчиво произнес Рик.

Темная южная ночь обволокла мачты «Сарагосы» и плотно укутала Сантьяго-де-лос-Кавалерос. В городе давно погасили огни. Жители спали. Харди нашел Рика на мостике.

– Все готово, капитан. Люди в шлюпках…

Рик вглядывался в темноту, жестко щурясь.

– Интересно, куда провалился мой дорогой помощник? – проговорил он больше себе, чем Харди. И, словно в ответ на вопрос, позади, у форта послышались оружейные выстрелы.

– Наконец-то! – шумно выдохнул Рик. – Харди, пора будить это сонное царство.

* * *

Штурм Сантьяго-де-лос-Кавалерос начался.

Бортовые орудия рявкнули, выпустив по городу заряд. Канониры подскочили к пушкам. Банник, шомпол, заряд, ядро, фитиль. Огонь! И город снова содрогнулся под чугунным градом. А шлюпки с пиратами, во главе с Риком, уже летели к пристани.

Сонные жители в суматохе вываливались из своих домов, пытаясь сообразить, в чем дело, и тут же попадали в руки пиратов. Но приказ Рика был суров: мирное население не трогать. Ослушавшиеся будут повешены на реях «Сарагосы». С отрядом народной милиции, что вышел в одном из переулков навстречу «береговым братьям», справились легко. В течение каких-нибудь тридцати минут в городке сменилась власть. Сантьяго-де-лос-Кавалерос перешел в руки пиратов, почти без потерь с их стороны.

Но оставался форт, где храбрый дон Энрике пытался сопротивляться. Высадив пиратов на берег, «Фортуна» и «Альбатрос» взяли обратный курс и появились в проливе как раз тогда, когда защитники форта думали, что жестокая судьба уже исчерпала свои сюрпризы. И, услышав выстрелы, верный знак того, что Дэнни пошел на штурм, дружно накрыли огрызающийся форт двумя мощными залпами.