Текст книги "Здрасьте, а Саша выйдет?"

– Сомневаюсь. По-моему, они будут ржать, что мы тут заперты, и в лучшем случае просто уйдут. Так что будем сидеть до талого.

Шум на улице затих, и мы оба заметили, что свет из нашего глазка потух.

– Тихо! Не шевелись, – прошептал я Ромке.

– Видишь что-нибудь? – спросила Варя.

– Темно. Ничего не видно.

– Дай я посмотрю!

Глазок мигнул. На обратной стороне двери наступило затишье. Мы пытались уловить хоть какие-то сигналы, как вдруг моя нога соскользнула со ступеньки и издала совсем ненужный шорох.

– Тихо! Я что-то слышала, – прозвучало с улицы.

– Что там, что?

– Они там! Они там! – настойчиво повторяла Даша. – Там, там, там!

– Вот ведь! Они нас нашли, Сань, придётся сдаваться.

– Тихо! – тут же обрезал я попытки капитулировать.

– Они там! Нам нужен ключ.

Обрадовались! Как будто по фразе «нам нужен ключ» тот вдруг со свистом упадёт тебе в раскрытую ладошку. Его сначала найти нужно, а точнее того, у кого он есть. А пока идут поиски и опросы местных жителей, у нас ещё есть время.

– Вниз. Только тихо! Тихо! – скомандовал я, и мы начали перемещаться по ступенькам во тьме.

Мы шли медленно, как будто впервые входили в только что открытую гробницу фараона. Дойдя до нижней двери, Ромка неосторожно потянул дверь, и та слегка заскрипела, отправив наверх ещё одну радостную весть. Мы почти сгорели. Какие сороконожки, какие пауки! На кону репутация и честь, и здесь не место таким мелочам. Мне кажется, если бы я сейчас наступил на анаконду своим пыльным ботинком, то прокричал бы ей: «Уйди отсюда, не мешайся!»

Сараи стояли в два ряда. Наконец-то до меня дошло, что где-то же должен быть выключатель света. Дед всегда спускался в подвалы за картошкой с металлическим фонариком, но и лампочку он зажигал прямо на входе. Я щупал стену рукой, наматывая на пальцы тенёта и густую пыль. Ничего такого не было: ни слева, ни справа от двери. Ромка сидел возле нижней двери и слушал спектакль на радио «Свобода».

– Ключ нужен!

– Ну да, нужен, – отвечала Варя.

– Они внизу. Я точно тебе говорю. Давай ждать, пока они выйдут. Устроим тут засаду!

– Даш, если они внизу, то они уже давно нас услышали, потому что ты кричишь как погорелая!

– Думаешь?

– Конечно, это же тонкая дверь!

– Да? Ну тогда… – задумалась Даша, – тогда сейчас мы им всё скажем!

Она так хотела поймать нас, что от одной лишь мысли, что мы взаперти и вот-вот будем схвачены, глаза её горели, как два дедовских фонаря – бери и заходи в любой подвал.

– Мальчики! Вы там? – донеслось снаружи.

– Тихо! – тут же отреагировал я в адрес Ромы. – Молчи, молчи!

– Да я ничего и не собирался…

– Молчи, не шепчи. У неё уши, как у слона!

– Мальчики! – вновь разборчиво послышалось из-за двери. – Мы вас нашли! Выходите!

– Хрена с два вы нас нашли, – сурово пробормотал я.

– Ма-а-альчи-ики-и-и, – нараспев повторяла Даша. Мы вас нашли! Вас там ещё мышки не съели? Стра-а-ашно наверное там в темноте сидеть, да?

– Вот зараза, – раззадоривался Рома, – я им покажу, как дразниться!

– Сашенька, ты меня слышишь?

– Слышу, Дашенька, – язвительно шептал я, показывая кукиш в сторону источника провокаций.

– А тебя бабушка потеряла, Саша. Ходит по двору и ищет. Если, говорит, не придёшь домой, то будет ругать и в угол поставит, на горох.

– Ром, а сколько сейчас времени?

– Да не слушай ты их, они же нарочно это всё говорят, чтобы тебя разозлить.

– Да я понимаю, но вдруг и правда ищет. Ну, Дашка! Я тебе…

– Тихо! Слушай! – перебил Рома. – Там кто-то идёт за дверью. Кто-то взрослый.

– Здравствуйте! – сказали девочки хором.

– Здравствуйте, девочки, – ответил взрослый женский голос. – Что вы тут кричите так громко?

– А у нас мальчики закрылись в подвале и не выходят. Мы их тут ждём.

– В засаде, – добавила Даша.

Мне кажется, Даша не совсем понимала смысл слова «засада». Вряд ли была такая жизненная ситуация, в которой она могла бы сгодиться в засаде. Это задание с военной точки зрения ей совсем не подходило. Её надо на передовую. Перед вражескими окопами посадить, да так чтобы врагу её слышно было – метрах в ста от окопов. Чтобы она вещала без умолку день и ночь. Так сказать, для деморализации противника.

– Как же они там могли оказаться, если на двери замок висит? – спросила женщина, приближённая к логике.

– Мы не знаем. Но они там. Достанем их оттуда и спросим, – сказала Даша.

– А у вас ключ есть? – поинтересовалась Оксана.

– Нету. Я там ничего не храню. У соседки вроде бы есть, я сейчас поднимусь и спрошу у неё.

– А хотите, мы вам поможем сумку донести? – форсировала выдачу ключа Варя.

– Да, спасибо, идите за мной.

– Эй, трусишки, мы сейчас к вам придём, – раздался едкий визг.

– Ну, коза! – сказал Рома.

– Ещё какая, – ответил я.

Дальше они, кажется, ушли в подъезд за женщиной. Хотя этого нельзя было знать наверняка, поскольку если бы ушли Даша с Варей, Оксана бы привычно не подавала признаков жизни, а если бы ушла одна только Даша, то диалога бы тоже не было.

– Сань, время на исходе, что делать будем? Они же сейчас ключ принесут.

– Слушай, а может всё-таки стекло попробуем разобрать? Давай вынем обломки и вылезем.

– Давай, что угодно, только я тут сидеть не могу больше.

Ромка пошарил по фундаментному блоку и нащупал толстый тканевый провод. Он двигал по нему пальцем, пока провод не убежал наверх.

– Сань, тут провод есть! Но я не могу дотянуться.

– Где? Покажи!

– Как я покажу, если я сам ничего не вижу.

– Ну тогда щупай, где-то же должен быть выключатель.

Ромка буквально встал на пальцы, прижимаясь к стене, и дотянулся до деревянной доски, что держала на себе выключатель. Я подсадил его за ноги, и мы врубили свет. Тусклая жёлтая лампочка даже не резала отвыкшие от света глаза.

Наконец-то мы огляделись по сторонам, чтобы рассмотреть место. Подсвеченная картинка была немногим лучше наших страшных фантазий. Непрерывная стена из драных досок была ритмично пронумерована. Двери выделялись из дощатого массива лишь наличием ручек.

– Ром, давай, беги к окну скорее, разбирай стекло.

– А ты?

– А я пойду другой ряд посмотрю, вдруг там другое окно есть.

– Я с тобой! Мне там страшно одному.

– Так светло ведь уже.

– Да, но сороконожка света не боится.

– Ладно, давай за мной.

Логистика подвала была похожа на букву Н, в середине которой находились мы. Добравшись до второго ряда, мы включили ещё одну лампочку, которая была тусклее первой. Это просто возмутительно, неужели никому даже в голову не пришло протереть её от пыли или просто поставить другую помощней. Есть хоть одна причина, по которой во всех подвалах так тускло? Может быть, это для того, чтобы яркий свет не проникал сквозь доски и не проращивал картошку со свёклой?

– Ромка, смотри!

– Вижу!

– Подсади меня, вот так руки сделай, я встану ногой. Давай скорее!

Шпингалеты старых оконных рам были покрыты густым слоем краски. Их никогда не открывали и, кажется, покрасили вместе с рамой. Пальцами я давил что было сил на маленькую металлическую скобу в попытке провернуть.

– Дай кирпич, вон там!

– Ты что, нельзя стекло бить, Сань, наругают!

– Да я не бить, ты что. Давай!

Я засунул стопу в щель между бетонными блоками, рукой держась за трубу отопления. И ударив с приличной силой по запору, открыл первую раму. За ней была вторая. Подлезть туда кирпичом было уже невозможно, а красили внутри рамы те же люди.

– Слышал? – спросил Рома.

– Нет, что там? Послушай сходи.

Ромыч убежал к выходу. За дверью стояли девочки.

– Мальчики! Мы идём к вам! Готовьте конфеточки, – кричала Даша.

– Сань… – довольно громко позвал Рома.

– Да я слышал всё! – ответил я, не переходя на шёпот.

– Проиграли! Проиграли! Проиграли! – кричал неутомимый рупор деморализации.

– Коза! – ответил Рома.

– Галочка, здравствуйте! – обратилась к кому-то взрослая дама. – Что-то мы замок не можем никак открыть, вы нам на подсобите?

Всё, выход был только один. Но его проклятая щеколда отделяла нас от сладкой победы. Никак, никак мне не удавалось раскрыть это окно. Прибежал Рома.

– Они входят, Сань, давай быстрее! Ну чего ты там копаешься.

– Не могу, не могу я открыть его, тут всё в этой краске застыло.

– Ну давай же!

– Не торопи, – заводился я. – Я пытаюсь! Рисуй пока стрелку быстрее.

Ромка достал из кармана кусок угля и начертил косую стрелку в сторону окна, где мы стояли. Каким-то образом мне удалось вдарить по задвижке кирпичом, и краска осыпалась с металла. Окно открылось, но было уже поздно. Толстая скоба уличного замка скрипнула, и послышались шаги на лестнице.

– Лезь скорее! – сказал Рома. – Давай!

– Нет, не успеем. Всё.

Да, успеть в этот момент было уже нереально. Я ещё может быть и влез бы в узенькое отверстие, но вытащить Ромку мне бы не удалось. Бросать его здесь было нечестно. Вместе сидели тут, вместе боялись, вместе и сдадимся.

– Галечка, спасибо большое, дорогая, – благодарила кого-то женщина. – Пойдёмте, девочки.

– А можно мы вас здесь подождём?

– Нет уж, пойдёмте, это же вы играете с мальчиками, а не я.

Грустно сдаваться. Эх, если бы можно было вернуться назад и всё-таки разобрать это битое стекло, и рискнуть там вылезти. Но всё было поздно.

– Пошли хотя бы спрячемся! – предложил я, и мы бесшумно пошли в самый конец подвала, куда уже не доставал свет лампы.

– Сюда! Вот следы их! – указывала на песок Варя.

– Не удивлюсь, если за этим сюда и насыпали этот проклятый песок, чтобы вора потом по следам опознать, – бурчал я про себя.

– Вот смотрите, стрелка тут! Я же говорила, я же говорила, – переходила на ультразвук Даша. – Вон, смотрите, окно!

Взрослая дама подошла к окну и принялась воевать с замком дальней створки.

– Ушли ваши мальчики, – выразила очевидную мысль дама. – Вылезли на улицу. Только бардак оставили после себя, свет вот не выключили и окно не закрыли.

Девочки стояли растерянно. Они были вероятно так обескуражены при виде открытого окна, что продолжение поиска не имело для них никакого смысла. Мы же сидели на песке, буквально забившись в углы коридора метрах в двадцати от них. Наконец-то я нашёл ту самую причину, по которой был толк от мрачной лампочки.

Понимая, что нам суждено быть обнаруженными рано или поздно, я нащупал на песке маленький камушек керамзита и от отчаяния швырнул его в сторону писклявой девчушки. Камушек упал где-то возле неё, ударившись о доску и отскочив в стену.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Мы-ы-ы-ышь, – истошно завопила Даша.

Существует конечный список слов, которые способны вызвать панический страх любой женщины, в любой момент времени, в любом месте. Это слова: мышь, таракан, паук и фраза «ты никогда не выйдешь замуж».

Они рванули к выходу, побросав невыключенный свет и незакрытое окно, спасаясь из последних сил. Даша, вероятно, споткнулась о край доски и упала в песок. Замок снова щёлкнул, и мы тут же принялись вылазить в окно.

– Вставай там на трубу, – помогал я Ромке. – Давай, лезь, потом мне руку подашь.

– Хорошо! – радовался он, вылезая.

Мы выбрались наружу и начертили на отмостке новую стрелку.

Мы убегали ещё несколько минут, пока не пришли во двор. Последняя стрелка была начертана нами на фундаменте сцены, что стояла в самом сердце двора. Свесив ноги, мы уселись на ней с чувством безоговорочного успеха.

Спустя несколько минут к нам пришли девочки. Поперёк Дашиной майки были отпечатаны две серые полосы въевшейся пыли, на руке у неё была небольшая ссадина, от которой слегка заболел её говорливый язык.

– Давно сидите? – спросила Варя.

– Давно, – ответил тут же я, коварно улыбаясь.

– А где эти двое?

– Так ушли уже по домам. Сколько вас ждать-то можно. Мы вот остались, как договаривались.

– Ясно, – сухо проронила Варя.

– Конфеты гоните, – востребовал приз мой изрядно запылившийся товарищ.

– Сейчас принесу, – сказала Варя и пошла в свой подъезд.

– Даш, а что у тебя с рукой?

– Ничего, – ответила она, – я вчера поранила, когда мы играли в резинки.

– А с майкой что?

– Испачкала о перила, – столь же сухо ответила Даша.

Оксана почему-то улыбалась. Ей вообще всегда нравилось молчаливо наблюдать за происходящим. Вдруг она решительно посмотрела на меня и спросила:

– Саш, а как вы смогли спрятаться в подвале и потом замок закрыть?

– А он самозакрывающийся, – сказал за меня Ромка.

– Не ври! Так не бывает!

– Не скажем. Это наш секрет.

– Ну расскажите, как вы там закрылись?

– Расскажем, если вы с нами ещё сыграете.

– Мы согласны, – тут же включилась Даша. – Только давайте больше по подвалам не будем ходить, ладно? Там страшно.

– Нисколечко не страшно, – улыбались мы. – А вы нам мел дадите?

– Вот, держи, – протянула руку Даша.

Варя вынесла горсть белых леденцов, и мы тут же рассовали их по карманам. А затем принялись чертить стрелки.

Глава 7. Снежки

– Ну так вообще нельзя! – с жалостью и состраданием сказал Джон. – Ну это даже нечестно.

– Что случилось, ребят? – спросил Костян.

– Да сегодня мне везде досталось, – грустно пробормотал я.

– Ну рассказывай, что случилось-то?

– Да, Костян, мне даже рассказывать не хочется. Опять вспоминать всю эту ерунду.

– Ну Джону же рассказал, или нет?

– Рассказал.

– А я что не друг тебе?

– Короче, – начал я, – утром я поехал в школу, как обычно. Кое-как пробрался в троллейбус до кабины. Народу набилось опять на Вишнёвой столько, что назад дороги уже нет. А мне выходить через одну. Я в кабину постучал, попросил открыть водительскую дверь, чтобы я вышел. А там такой огромный тип сидит, усатый, смотрит на меня и улыбается.

– И чего, не открыл?

– Не-а. Улыбнулся злобно.

– Проехал остановку?

– Если бы одну. Уехал за рынок дальше, почти до реки, а там уже почти все вышли.

– Сильно опоздал?

– Точнее сказать – едва успел. Пришёл без пяти минут, как звонок с урока. Даже заходить не стал. А там контрольная. Уже родителям доложили.

– Вот гад. Десятый был или девятка?

– Десятый. Да я всегда же езжу на десятке, и всегда двери открывали. Этого водилу впервые вижу.

– Может он не заметил тебя?

– Как? Меня ж не стекольщик делал, – я горестно вздохнул.

– Урок прогулял. Не велика трагедия. Чё ты так расстроился! – подбадривал Костян.

– Контрольная была важная. Мама расстроилась, наругала.

– Но ты ж не виноват! Ты ей рассказал?

– Сказала, что надо было раньше выезжать. В шесть что ли? В общем, сегодня я с вами никуда не иду.

– Как не идёшь, ты что! Дядя Миша специально для нас весь день заливал, а потом он нам всем коньки взял уже. Так нельзя!

– Что я могу сделать-то? Меня вот в подъезд выпустили – еле-еле упросил. Идите без меня.

– А играть-то кто будет? Нас и так четверо было вместо пятерых. Ну давай, мы все вместе пойдём просить за тебя? – подключился к уговорам Джон. – Хочешь, я попрошу отца позвонить?

– Нет, не будем. Я домой пойду. Идите, а то всё пропустите.

Ребята ушли. Сегодня был особенный день для всего двора. Дядя Миша, бывший директор большой фабрики, господин в почтенном возрасте, был уважаем всем двором. И не только, как единственный владелец иномарки, но и как поклонник спорта и наш друг. Чего стоит – однажды он подарил нам кожаный мяч, из толстой кожи. Тот продержался всё лето и был добит только глубокой осенью. На сегодня дядя Миша анонсировал заливку катка в старой коробке возле школы. Он ещё вчера заливал туда первые слои воды, а сегодня там уже стояли ворота из ледяных глыб, и была нанесена разметка свежей голубой краской. Открытие катка проходило символическим матчем двух дворов, и я должен был выйти на лёд. Не думайте, что мы умели хорошо играть в хоккей. Клюшек-то было – одна на пятерых. Но мы могли бы… Впрочем, этого уже никогда не узнать, потому что я весь вечер просидел дома.

Через день Костян зашёл первым.

– Пойдёшь гулять?

– Да, сейчас оденусь.

– Кто победил?

– Проиграли. Восемь – три. Они старше были, вообще нечестно. Один там какой-то хоккеист, прям вышел в форме. Он бы ещё сборную России сюда позвал. Но мы его в стенку закатали пару раз, чтобы не вытрёпывался. Но в итоге слили…

– Ну, зато покатались.

– Да! Лёд вообще был гладкий, очень гладкий! Как моя задница. Едешь, чуток разогнался – и едешь…

– Ладно, не трави. Охота мне слушать…

– Ты же сам спросил. А ещё Джону нос разбили.

– Как обычно.

– Ну да, – улыбнулся Костян.

– Вечно ему нос разбивают.

– Как сам тут?

– Увлекательно. Спасибо. Прям очень интересно время провёл. Книгу вот читал…

– Что делал? Книгу? Тебя что, Джон заразил? – усмехался Костик, закатывая глаза вверх.

– Нет. Я читал нужную книгу. А ещё в окно смотрел, наблюдал.

– Дай посмотреть. «Искусство побеждать», – прочёл название книги Костян и, открыв на сделанной мной закладке, прочёл подчеркнутое. – «Соблазняй выгодой, вынуждая идти туда, куда нужно тебе…»

– Ниже, ниже читай.

– «Противник всегда на виду, а меня невозможно увидеть. Я сосредоточен на одном, а противник разделён на части». Это? – Костян поднял задумчивый взгляд на меня.

– Уловил?

– Не особо…

– Он всегда на виду. Проезжает здесь раз в час и двадцать четыре минуты. Бортовой номер триста двадцать три. Красная полоска на борту. А мы появляется там, где захотим. Нас невозможно увидеть. Мы невидимы.

– Я тебя понял, хочешь засаду устроить.

– Да, но ты дальше думай. Там же в книге всё написано. Надо дробить на части!

– Что дробить? – недоумевал мой товарищ.

– Снег, Костя. Мы будем дробить снег.

– Снежками его закидаем!

– Не просто закидаем, а забросаем так, что он навсегда запомнит, как людям двери не открывать!

– Мне эта идея очень нравится! – радостно заявил Бомбер. – Прекрасная книга. Этому в школе должны учить, вместо математики.

Костян открыл книгу ещё раз и на второй странице увидел сделанную синей ручкой роскошную надпись. Размашистыми витиеватыми буквами сообщалось: «Сашке от Деда на день рождения».

В дверь снова постучали, это был Джон.

– Заходи. Привет.

– Привет, Сань, – говорил в нос Джон. – Здоро́во, Костян.

– Ну и мордас у тебя!

– Спасибо, сам знаю. Если бы ты пришёл на игру, может меня бы и не вдавили в лёд.

– Не переживай, пройдет. Не впервой же, – сказал Костян, – Пашке вообще куртку порвали. Нос хоть сам заживет. А Пашка будет с заплаткой до конца зимы ходить.

– Это точно. Гулять пойдём или что?

– Джонни, тут затевается грандиозный план мести, – Костян сел на диван и посмотрел на меня. – Излагай. Я думаю, что Джон с нами.

– Конечно с вами, а что за план?

– Будем рыть маскированный док, – потирал руки Костик.

– Ты хотел сказать ДОТ? —поправил Джон.

– Не умничай! ДОТ, да. Пошли, по дороге расскажу. Чё там сегодня, лепится?

– Плохо. Мягкие получаются. Дальность полёта мала, урон минимальный.

– Это плохо.

– Есть идеи?

– О, я знаю, что мы будем делать! – Костян тряс кулачками, излагая задумку.

Маршрут троллейбуса проходил вокруг всего квартала. У него не было конечной остановки, но и маршрут был не совсем кольцевым. Он шёл из одного края города к другому, а когда добирался до последнего квартала, то просто объезжал его, выполняя большущий разворот, и снова отправлялся в другой конец города. Мы оделись потеплее и выдвинулись.

– У нас на всё около часа, если мои расчёты верны, – рассказывал я, спускаясь из подъезда.

– Из них половину мы будем ждать, пока Крокодил доест пирожки, – сказал Костян.

– Вот-вот, так что ты давай сходи за ним, и поторапливай. Не забудь зажигалку, Костян!

– Она у меня всегда с собой.

– Давай! Только скорее. Мы пока пойдём на точку.

– Сейчас куда, Сань? – спросил Джон.

– За остановкой есть участок, где деревья. Летом там кусты стоят. На них уже снегу намело, и там вчера грейдер сделал большую кучу снега. Засядем там. Нам нужен эффект неожиданности.

– Понял.

– Ты перчатки взял?

– Двое.

– Я бы тоже двое взял, но у меня только одни.

Мы подошли к снежной куче и начали окапываться. Снега было достаточно, чтобы зарыться по пояс, если добраться до земли. Мы выкопали хорошенький окоп на четверых. Снег был совсем не липкий и легко копался руками, оставляя перчатки сухими. Набитая грейдером куча была с человеческий рост и лежала прямо между нами и дорогой. Бомбер и Ден пришли довольно быстро и подключились к обустройству укрытия. Невидимость и внезапность были обеспечены.

– Ден, ты зачем на себя две куртки надел?

– Чтобы больно не было. Костян сказал, что будет обстрел снежками.

– Ден, ты думаешь, что троллейбусник выскочит из своей будки и будет кидать в тебя снежки?

– Откуда я знаю, что вы тут придумали? Я вообще только сейчас узнал про тралик.

– Теоретически, – рассуждал Джон, – он может остановиться и попробовать за нами побежать.

– Ден, не волнуйся, мы побежим, а тебя просто покатим спереди, как колобок, – кричал я с другого конца окопа.

– А если он правда побежит? – заволновался Ден. – Бежать?

– Это не так уж просто, – продолжил рассуждения Джон, – остановка находится в ста метрах перед нами. Он уже разовьёт приличную скорость, думаю километров сорок в час, с учётом гололедицы, конечно, может и меньше. А значит останавливаться ему придётся секунд двадцать. Итого бежать ему до нас минуту. За это время мы уже будем во дворах и спокойно уйдём от погони.

– Наконец-то твои знания приносят нам пользу, – похвалил я Джона и взял пакет, который принёс Костян.

– Не-не-не! – отбирая у меня пакет, сказал Костян. – Я всё сам сделаю. Отойдите лучше.

Бомбер есть Бомбер. И если моя стихия – вода, пусть даже замёрзшая, то его, непременно, – огонь. В пакете лежал здоровенный баллон с туалетным ароматизатором. Костян умело подпалил газ и начал плавить снег в окопе.

– Ну что? – с гордостью заявил Бомбер. – Теперь хорошо лепится?

– Отлично! – кайфовал Джон.

Мы шустро принялись за лепку боеприпасов. Мои были самыми плотными, похожими на спелый лимон, их было больше всех. Снаряды Костяна были самые большими, не меньше грейпфрута. Им всегда движила тяга к рекорду, к максимализму. Снежки Джона были самыми аккуратными, все одного размера и плотности, вроде мячей для большого тенниса. Он неторопливо сошкуривал с них неровности, не гонясь за количеством. Потому что Джон во всём был перфекционистом. Снежки Дена были почему-то похожи на пирожки.

– Сколько ещё, Джон?

– Да вот уже должен, сорок пять минут тридцать секунд.

– Вон! На остановке! – Костян указал в сторону врага.

– Нет, это не он. Это девятка, борт красный. Следующий будет наш. Готовьтесь. Как только он отойдёт от остановки, лезем на гору, – я готовил атаку, стараясь сделать нападение максимально внезапным.

На улице уже были сумерки, и включились желтые фонари. Мы ждали, стоя на коленях со снежками в руках.

– Вот он! Заряжайтесь! – прозвучал боевой клич.

Рогатый с пробуксовкой стартанул от остановки, гулко набирая ход. Мы подождали несколько секунд, наблюдая за приближением противника, затем вышли из окопа и ринулись на баррикаду, словно готовясь водрузить в деревянные обломки славный флаг нашей революции. Начался снежный армагеддон. Шары полетели из наших рук в сторону надвигающегося троллейбуса и били прямо в лоб. Тот шёл медленно, и мы выпускали снаряды один за другим, метко пропадая в нос вражескому линкору. Оторопев на мгновение, водитель забыл о лобовом стекле, выпустил руль и беспомощно закрыл руками лицо. Снег разбивался о прозрачную защиту, оставляя белые полусферы перед водительским местом. Троллейбусник дал по тормозам, и железный сарай покатился по набитой ледяной колее мимо нас. Костян кидал с самой вершины горы огромные снежные комья двумя руками, как озверевший циклоп, приводя в настоящий ужас всех сидевших по ту сторону стекла. Люди отворачивали лица, прикрывая головы руками от снежков. А те эффектно разбивались о стёкла, разлетаясь салютом. Кто-то в панике завизжал! Мы услышали этот пронзительный вопль, словно сигнал к отступлению, и рванули во дворы. Петляя меж домами, словно заметая следы, мы уходили от возможной погони. Наконец, стрелки добрались до подъезда и укрылись на втором этаже, возле батареи.

– Мало! – расстроенно заявил Костян.

– А, по-моему, ему хорошо досталось, – возразил Джон, – я видел, как он руль бросил. Может и поймёт чего теперь.

– Испугался! – сказал Ден.

– Знаете, ребят, – я снял мокрые перчатки и положил на батарею, – у меня тут есть кое-какие сомнения. А правильно ли мы сделали.

– Ты что же, уже не рад, что мы его проучили? Раскаиваешься о содеянном? – с нотками иронии в голосе спросил Костик. – Нет, ну давай вернёмся. Через час сорок у тебя будет возможность принести ему извинения.

– Да я не об этом, Костян. Я думаю, а как он вообще поймёт, что мы его не просто закидали, а проучили. Ну что это тот случай, когда он меня… а теперь мы его.

– Да, – призадумался со мной Джон, – может быть и не поймёт. Но получается, если он не поймёт, за какой случай ему это всё прилетело, стало быть случаев таких у него много. Так что ли? Тогда он не только тебя обидел. А стало быть, он по жизни гад.

– Тогда надо ещё раз его обстрелять, – тут же отреагировал Костян. – На позицию!

– Как вы думаете, он меня узнал?

– А ты в школу в чём ходишь?

– Да в этом же, – тревожно ответил я.

– Ну тогда мог узнать.

– Надеюсь, что не узнал. Вдруг он меня узнает потом и опять двери не откроет.

– И поедешь ты в самый конец города. Но печалиться не стоит, он же кольцевой, – бесстрашно заявлял Костян. – Если узнал, значит так ему и надо. А вообще, я предлагаю, так сказать, развить успех. А то пока что счёт один – один.

– Только надо позицию сменить и придумать что-то ещё более внезапное. «Удивлять противника – значит лишать его защиты!» – поддержал я.

– Отличная книга. Ты читай, читай, потом перескажешь, – восхищался Костян.

– Книга? Что за книга? – тут же заинтересовался Джон.

По правде сказать, всё это было весело. Страх быть пойманным удваивал радость от каждого брошенного снежка. А желание проучить гаденького мужичка решало часть этических проблем. Мы забежали к Дену за провиантом и попили горячего чаю. Рукавицы уже были насквозь сырыми, ноги тоже. Впрочем, не привыкать. Мы вышли на позицию на этот раз на пару улиц впереди, за другой остановкой.

– Окапываться не будем, – предложил я. – Это неэффективно. Нужен быстрый налёт, и на этот раз поактивнее.

– Да, Ден, ты сколько выбросил? – спросил Костян.

– Ну может штук пять.

– Это мало! Нужно больше попаданий, больше, надо ему всё стекло залепить. – Призывал бесстрашный воин.

– Костян, остынь. Он так в столб въедет, а мы виноваты будем. Предлагаю встать за поворотом и разделиться на две стороны. На повороте он поедет медленно и будет лёгкой добычей. Мы с Джоном будем слева за поворотом, а вы – до. Устроим фланговые атаки.

Троллейбус шёл с опозданием на несколько минут. На этот раз мы стояли после последней значимой остановки, и народу внутри почти не было. Дойдя до поворота, он снова попал под шквальный огонь, и на этот раз его скорость была почти на нуле. Мы были в отличной позиции и просто завалили его меткими попаданиями. Сарай звенел как пустая банка под автоматным огнём. Наконец он свернул на другую улицу и резко встал. Водительская гармошка сложилась, и на нас выбежал разъярённый мужик. Настрой его был крайне агрессивным.

– Валим! Валим! – кричали мы, еле унося ноги.

– Разделяемся! – в панике кричал Костян.

Мы бежали кто куда. Какое-то время мы бежали вместе с Джоном в сторону девятиэтажного дома. Ден бежал вместе с Костяном в противоположную сторону. Я почти сразу обернулся и увидел, что за нами погони нет.

– Он за ними побежал, Джон.

– Давай во двор, скорее, – сказал Джон.

– Нет, погоди, я сейчас!

Я вернулся к троллейбусу. Передняя дверь его была открыта настежь, впуская в кабину морозный воздух. В троллейбусе кроме кондуктора была лишь пара человек. В мою голову залезла мысль о том, что этот злобный тип мог догнать ребят, я испугался, и какой-то странный импульс вдруг дёрнул меня вскочить на подножку двери, в брошенную водилой кабину. Ослепляющая ярость потянула меня за руку, и я схватил единственный предмет, который был в кабине, а затем пустился бежать.

На этот раз мы неслись совсем без оглядки, пересекая дворы по привычным закоулкам и заснеженным тропинкам.

– Ты что, шапку у него украл? – запыхаясь спросил Джон.

– Да!

– Сань, это плохо. Мы же не воры какие-нибудь. Зачем ты вообще это сделал?

– Сам не знаю. Я к нему туда зашёл, хотел в приборную панель ему снегу натолкать, а тут эта шапка.

– Как же ты так… – с укором протянул Джон.

– Ладно, не дави. Я уже пожалел, что взял её. Но страшно было возвращаться. Вдруг кто-то меня видел.

– Теперь можно серьёзно влипнуть.

– Выкинем её сейчас и всё. Пошли на соседнюю помойку, а?

– Нет, – Джон был сильно недоволен моим поступком и замолчал.

Мне стало совсем не по себе. Ребят всё ещё не было. Я волновался, всё ли с ними хорошо, ведь здоровенный разгневанный мужик погнался за пацанами, а Ден умеет бегать только от дивана к столу. Эта проклятая лисья шапка тут ещё смотрела на меня с подъездного подоконника с таким укором, будто и лису эту тоже я убил.

– Если меня запомнили, то мне кранты.

– Кто тебя видел?

– Кондуктор там был, и ещё две какие-то…

– Да, могли.

– Умеешь ты поддержать, Джон! – повысил я голос от волнения.

– Да ты не сердись. Просто… воровать – это же вообще не наше. Мы ведь проучить хотели, а не красть. Теперь уже мы, получается, плохие, а не он.

– Знаю. Правда не хотел. Ты мне что, не веришь?

Я окончательно расстроился и в попытке взвесить сухой остаток осознал, что всё вышло совсем не так, как я хотел.

– Слушай. Если по-честному… ты только парням не говори, а. Я ведь и на коньках-то почти не умею…

– Я тоже.

– Стоило мне так расстраиваться? Ну пропустил урок. И всего-то. Их каждый день по пять штук.

– Угу, – едва качая головой, произнёс Джон.

– Я ему верну её завтра. Кондукторше отдам и сразу же выйду, чтобы она не смотрела.

– Это правильно. Хочешь, я отдам? Скажу, что нашёл.

– Ага. Нашёл. А внутри была бумажка пришита. «Миша. Троллейбус номер десять». Я сам верну.

Дверь подъезда хлопнула, и на этаж поднялись Костян с Деном.

– Вы чё так долго?

– Да вот. Кто-то плохо бегает у нас, – сказал Костян.

– Я хорошо бегаю! У меня подошва скользкая, – огорчённо пробормотал Ден.

Вся его куртка была в снегу по бокам, а рукава испачканы чём-то грязным.

– Ден, он тебя догнал что ли? – с волнением в голосе спросил Джон, ожидая в ответе худшего.

– Догнал.

– Побил что ли?

– Нет, – грустно рассказывал Крокодил, – я бежал и поскользнулся, Костян меня поднимать начал. Мы опять побежали, я опять упал. Это всё ботинки дурацкие! Он догнал и Костяна схватил за куртку. Костян увернулся как-то, тогда он меня схватил за рукав и потащил.

– Куда потащил?

– В троллейбус, наверное, – улыбался Костик, – покатать тебя хотел на коленках.

– А что дальше?

– А дальше он его поволок, как мешок с картошкой. Ден не идёт, так тот его прям за шкирку по земле тащил.

– А ты чего стоял?