Текст книги "Жизнь замечательных врачей Татарстана"

Основоположник казанской школы урологии Эдуард Ситдыков поражал всех своей неукротимой энергией, активностью и напором, которые базировались не только на природной склонности к смелым, а порой и рискованным решениям, но и на скрупулёзной дотошности профессионала, блестящей эрудиции и огромном опыте. Размеренное течение учёных советов нарушалось, когда, взъерошенный от возбуждения, слово брал профессор Ситдыков и высказывал свою точку зрения прямо в лицо, не стесняясь в определениях. Этих выступлений ждали. И ценили не только за зрелищность, но и за педантичную аргументированность каждого слова, готовность подкрепить его ссылкой на литературу или собственные данные. «Ситдыков в зале? Тогда начинаем!» – так почти всегда предварял открытие урологических форумов страны академик Н. А. Лопаткин, который возглавлял всесоюзный НИИ урологии.

Олег Лобкарёв, профессор кафедры урологии и нефрологии КГМА: «Говорят, что он был резким человеком. Нет! Просто он не терпел фальши! Он и хирургом был очень смелым».

Марат Аппаков, заведующий отделением урологии РКБ МЗ РТ: «Он был очень цельной личностью как в человеческом плане, так и в профессиональном. Активный, грамотный специалист, талантливый организатор. У него были просто золотые руки и великолепная интуиция в постановке диагноза».

Фиран Каландадзе, в прошлом – заместитель министра здравоохранения Аджарской Автономной Республики (Грузия): «При нашем знакомстве Эдуард Назипович заявил, что может простить молодым врачам ошибки и оказывать при этом полную поддержку, но не может прощать лжи. Было настоящим эстетическим удовольствием наблюдать, как он оперировал! Какая техника работы! Для него не существовало тупиковых ситуаций по ходу операций».

Марина Ситдыкова, дочь, заведующая кафедрой урологии КГМУ: «Были ситуации, когда ведущие урологи СССР и России просили его не заходить в операционную, когда они оперируют. Видимо, стеснялись…»

Эдуард Ситдыков окончил лечебный факультет Казанского государственного медицинского института в 1956 году и продолжил обучение в клинической ординатуре на кафедре факультетской хирургии КГМИ в клинике им. акад. Вишневского под руководством его учеников – профессоров С. М. Алексеева и И. Ф. Харитонова. В клинике уделяли больше внимания урологии, следуя традициям А. В. Вишневского, который даже читал, начиная с 1924 года, соответствующий курс. Эта специальность была близка начинающему хирургу ещё и потому, что его отец – доцент Назип Ситдыков – также был урологом и в 1953 году создал в Казанском ГИДУВе кафедру урологии.

Соединяя в своей деятельности традиции клиники и семьи, молодой врач, который после ординатуры работал в хирургическом отделении Республиканской клинической больницы, сумел в 1960 году организовать в ней урологическое отделение, которое и возглавил.

Сагида Ахметова, доцент кафедры урологии КГМУ: «Урологическое отделение РКБ было тогда единственным в ТАССР. Работать было очень сложно, нагрузки были большими. Тогда же был организован курс урологии при кафедре факультетской хирургии КГМИ. Многим это крайне не нравилось. Эдуарду Назиповичу пришлось выдержать немало нападок».

Марат Аппаков: «На этих 50 койках было всё – детская урология, нефрология, онкология, урогинекология, андрология. Все трубочки и катетеры были получены от американцев в войну по ленд-лизу. Но мы делали всё: и пластику лоханки, и протезирование полового члена при импотенции, и искусственное влагалище, исправляли недержание мочи. Позже организовали даже пересадку почек и яичек. За последние 25 лет я не помню, чтобы мы кого-либо отправили на оперативное лечение в Москву или ещё куда-нибудь».

Олег Лобкарёв: «Нагрузки были колоссальные. В одну из таких ночей, после многих дежурств, пришлось оперировать пациента повторно. А операции шли по восемь, девять, десять часов. И после первого часа я потерял сознание. Очнулся у него в кабинете. Эдуард Назипович угостил меня коньяком и отправил домой. Сам он каждый вечер требовал доклада о состоянии каждого пациента, и если была необходимость, приезжал ночами, причём не делая из этого какого-то подвига. Приехал и приехал. Посмотрит пациентов, даст совет…»

Обоснованная Ситдыковым в кандидатской диссертации (1965 г., руководитель – профессор И. Ф. Харитонов) операция аденомэктомии с первичным глухим швом мочевого пузыря сохранила своё значение и сегодня. Её успешно выполняют сотни его учеников не только в Татарстане и России, но и в странах ближнего зарубежья, в Германии, Израиле, Пакистане, Ливане, Сирии и т. д.

Фиран Каландадзе: «Эдуард Назипович в те времена был элитарным урологом в СССР, его очень ценили как крупного учёного в Москве. Его метод наложения съёмных швов на ложе аденомы был прогрессивным и эффективным, и его освоили многие урологи в стране».

Его главное достижение, ставшее впоследствии основой докторской диссертации, – это одномоментное замещение поражённого тотальным и множественным раком мочевого пузыря изолированной кишечной петлёй. До него в таких ситуациях врачи опускали руки – медицина была бессильна. Существовавшие на тот момент операции были паллиативными, калечащими больных, сокращающими их жизнь. Казанский хирург начал удалять мочевой пузырь полностью, из участка кишки формировал новый, пришивал мочеточники. Эта методика, которую серьёзно развили его ученики, актуальна до сих пор.

Марат Аппаков: «Это сегодня специалисты ездят с мастер-классами по кишечной пластике, а в те времена никто не верил, что такое возможно. Профессор Б. П. Матвеев, главный онкоуролог страны, мне говорил: „Врёт твой Ситдыков! Как это можно из кишки сделать мочевой пузырь, чтобы больные мочились?“ Я ему час с лишним объяснял, что иннервация идёт из брыжейки, поэтому искусственный мочевой пузырь может сокращаться, пусть не так хорошо, как естественный».

Сагида Ахметова: «У него был самый большой в СССР опыт лечения таких больных. Благодаря его методике резко повысилась их выживаемость. Мы наблюдали прооперированных по 10—15 лет и более. Эдуард Назипович в 1970 году создал и возглавил кафедру урологии КГМИ, был избран в состав правления и в состав призидиума Всероссийского и Всесоюзного обществ урологов, стал членом редакционного совета журналов „Урология“ и „Нефрология“, „Казанского медицинского журнала“. Он – заслуженный врач РТ и РФ, заслуженный деятель науки РФ, академик АН Татарстана».

Марина Ситдыкова: «Я лично знала первого пациента, которому выполнялась эта операция. Обречённый по тогдашним представлениям больной, комбайнёр из Верхнего Услона, прожил затем 28 лет. В знак благодарности он изменил свою фамилию на фамилию доктора – Ситдыков. Уникальную методику приняли впоследствии на вооружение урологи всего мира».

Профессор Ситдыков, не пропуская ни одной новинки в урологии и в медицине в целом, не уставал повторять своим ученикам, что «новое – это давно забытое старое». И если нужно было разобраться в какой-то проблеме, он, обладатель уникальной библиотеки, советовал старые книжки начала ХХ века. И оказывалось, что прежние руководства, проверенные временем, точнее, понятней и ближе к практике, чем многие новоизданные монографии.

Марина Ситдыкова: «Наша специальность интересна тем, что всё передовое и интересное в медицине начинается с урологии: цистоскопия, эндоскопия, использование роботов. И я видела в семье, насколько отец был увлечён, насколько доволен появлением новых операций, методов, оборудования».

Благодаря энтузиазму главного уролога ТАССР служба комплектовалась самым современным на то время медицинским оборудованием, позволяющим выполнять высокотехнологические лечебные и диагностические процедуры, такие как дистанционная нефроуретеролитотрипсия, термотерапия, соно– и допплерография, интервенционные ультразвуковые вмешательства, фотодинамическая диагностика рака мочевого пузыря и др.

Марат Аппаков: «Я был у него интерном, когда голландцы устанавливали аппаратуру – ангиограф с проявочной машиной, видеомагнитофоном – целое кино можно было снимать о наших операциях. Сегодня кардио– и сосудистые хирурги рассказывают, что они в Казани начинали ту или иную технологию, но это не совсем так – у нас всё это давно было. Помню, меня отрядили помогать иностранцам, я с ними провёл два месяца, выучил немецкий язык. Когда они уехали, выяснилось, что на этой машине умеем работать только я и Эдуард Назипович. И он просто не отпустил меня в район, где я должен был работать урологом, и в военкомат ездил – доказывал, что меня призывать нельзя. В итоге я проработал у него три года врачом и ещё семь лет – заведующим отделением».

Проявив талант организатора на посту главного специалиста, Эдуард Ситдыков создал межрайонные урологические отделения в центральных районных больницах Зеленодольска, Нижнекамска, Набережных Челнов, Елабуги. Одновременно под его руководством на базе кафедры урологии КГМИ велась подготовка квалифицированных кадров для этих отделений, что благоприятно сказалось на развитии службы.

Об уровне её развития говорит тот факт, что в обыкновенной Апастовской больнице хирург проводил операцию по кишечной пластике мочевого пузыря. Но главное, периферийные подразделения осуществляли эффективное выявление заболеваний на ранней стадии, хотя в их арсенале не было таких диагностических возможностей, какие дают сегодня УЗИ и КТ.

По инициативе Эдуарда Назиповича в 1978 году началось строительство семиэтажного здания урологической клиники КГМИ, которое продолжалось почти шесть лет.

Марина Ситдыкова: «Урологических коек было мало – всего 50, больные лежали в коридоре. Он загорелся идеей построить урологическую клинику. Смог получить разрешение, нашёл, как теперь говорят, спонсоров из числа предприятий республики. По его предложениям был сделан проект, полностью соответствующий нормам СанПиН, с двухместными палатами, в каждом блоке – ванна и туалет. Такого тогда в Казани, да и во всём Поволжье просто не было. Сюда водили медицинские делегации, демонстрируя здравоохранение будущего. Получился мощный урологический центр на 160 коек».

Марат Аппаков: «Сидим как-то в кабинете с ординаторами. Вдруг заходит Эдуард Назипович и говорит: „Кирпич класть умеете?“ А я был командиром стройотряда. „Умею!“ – отвечаю. „Раствор привезли. Кирпичи есть. Рабочих нет“. И мы с ним вдвоём почти весь пятый этаж положили. До обеда – в отделении, после обеда – на стройке. Зима, холодно, ветер! Но его ничто не останавливало».

По темпераменту главному урологу Татарстана под стать был, пожалуй, только его друг Николай Чугунов – главный врач обкомовской больницы, ныне РКБ-2. Они были похожи в том, как настойчиво, страстно пробивали, проталкивали свои идеи, не пасуя перед преградами, перед которыми многие опускали руки. И, конечно, именно пациенты «чугуновской» больницы, куда Ситдыкова постоянно приглашали на консилиумы и консультации, имели возможности решать свои проблемы благодаря быстро развивающейся казанской школе урологии.

Студенты всегда любили лекции профессора Ситдыкова. Он много рассказывал об интересных случаях из своей практики, проводил их разбор, а уже потом давал теорию.

Марат Аппаков: «Когда я студентом четвёртого курса пришёл на урологию, эта дисциплина мне понравилась своей конкретикой. А какие были яркие преподаватели, талантливые! Профессор Николаев, травматолог, и Эдуард Назипович. Неделю проучился, и мне так понравилось, что в итоге я решил пойти в урологию».

Олег Лобкарёв: «Он был человеком неординарным, самые сложные мысли умел облекать в очень ёмкие и простые фразы. И многое разрешал делать в первый год интернатуры. Я приехал мальчишкой, а сделал около 40 операций – это колоссальное количество для человека, только начинающего свой путь в урологии».

Фиран Каландадзе: «Мои два года в клинической ординатуре были самыми плодотворными и радостными в плане становления как квалифицированного специалиста, ежедневно находиться рядом и учиться у такого именитого уролога для молодого врача было и везением, и счастьем. Я был так старателен, что Эдуард Назипович обратил на меня внимание и стал всё чаще брать в ассистенты на операции, объясняя такие тонкости, которые я запомнил на всю жизнь, что здорово облегчило самостоятельную работу в Грузии».

Марина Ситдыкова: «Он был щедрым на знания, многое показывал сам, и никогда ему не было лень помочь кому-нибудь из молодёжи. Он разрешал оперировать, никого не притеснял. Во время операции, бывало, менялся местами, говорил: „Давайте, вы продолжите, а я посмотрю“. Это тоже был своего рода зачёт или экзамен. Если я к нему обращалась с вопросом, он никогда не отвечал сразу, а шёл в свою библиотеку, за минуту находил нужную книгу и подавал мне: „Почитаешь, потом поговорим“. Это идеальный, на мой взгляд, способ обучения. Был у него и шутливый метод наказания – если кто-то из врачей не отвечал на какой-то вопрос, он поручал подготовить к следующему рапорту сообщение на 10—15 минут по этому вопросу. И это тоже была школа».

Практически до последних своих дней академик Ситдыков продолжал педагогическую, научную и лечебную деятельность, подавал пример жизнелюбия, активной жизненной позиции и удивительно высокой работоспособности. Его оригинальные научные идеи определили пути дальнейшего развития и совершенствования урологической службы Казани и Татарстана, а также большого творческого коллектива урологической клиники КГМУ.

Ахмад Хуссейн, уролог (Ливан): «Я благодарен школе Эдуарда Назиповича. Любой его вопрос – это была целая тема, утренний рапорт – целая лекция. Его лекция – целая энциклопедия. Его операции – как ювелирные изделия. Эдуард Назипович был ангелом-спасителем для всех. Он готов был оказать помощь всем и всегда! Вот кого потеряла наука, медицина и весь мир!»

Максим Буйлин. Видеть перспективу3333
  №1 (24) 2016 http://www.healthynation.ru/index.php?view=article&id=983


[Закрыть]

Именно это качество отличало Максима Буйлина, возглавлявшего Республиканскую клиническую больницу с 1968 по 1986 год. Благодаря его усилиям была выстроена клиника в её современном виде, заложены структуры и основы организации. Выращенные им кадры заведующих отделениями и специалистов долгие годы определяли лицо главной больницы Татарстана.

На удивление мало информации про Максима Буйлина можно найти в открытых источниках. Собственно всё, что удалось обнаружить, – перепечатки абзаца из книги П. Я. Павлухина «История медицины Татарстана в лицах», вышедшей в Казани в издательстве «Медицина» в 1997 году:

«Максим Викулович Буйлин (1930—1996), хирург, кандидат медицинских наук (1977), заслуженный врач Татарской АССР (1967). После окончания КГМИ в 1957 г. был направлен врачом-хирургом в Сабинский район, а в 1958 г. назначен главврачом Пестречинского района, где проработал 10 лет. В 1968 г. назначен главврачом Республиканской клинической больницы, работал в этой должности до 1986 г. С 1986 г. до 1993 г. работал главврачом санатория в Марийской АССР и главврачом санатория-профилактория Министерства бытового обслуживания ТАССР».

Но люди, которые знали и работали вместе с Максимом Викуловичем, отзываются о нём как о талантливом руководителе, успешном организаторе здравоохранения, оказавшем большое влияние на развитие отрасли в целом. Надеемся, что данная публикация послужит исправлению существующего пробела.

Раиса Гуслякова, заместитель главного врача РКБ МЗ РТ по медицинской части:

«Максим Викулович был человеком высокого роста, сухощавым. Он родом из Чувашии, из-под Ардатова. В тех местах люди вообще очень рослые, в старые времена оттуда набирали солдат в гренадёрские полки. Вот и он был таким гренадёром, впитавшим этнопсихологию своего народа. Он был достаточно упрямый, настойчивый, трудолюбивый, устремлённый к познанию нового».

Габдульбар Галлямов, бывший главный врач Алексеевской ЦРБ:

«Он был немногословным. Если уж скажет, так скажет – попадёт прямо в точку. И всегда говорил конкретно, был очень требовательным, с одного взгляда было понятно, что этот человек обладает огромным организаторским опытом».

Леонид Рыбкин, бывший заместитель главного врача РКБ по оргметодработе, ныне заведующий оргметодотделом РКБ МЗ РТ:

«С Максимом Викуловичем к нам пришёл принцип, который по его предложению был даже отображён на специальных табличках: „Кто хочет сделать – ищет средство. Кто не хочет делать – ищет причину“. И это стимулировало нас искать возможности, а не ждать, пока тебя попросят или прикажут».

Фиркат Галимов, бывший главный врач Спасской (Куйбышевской) ЦРБ:

«Максима Викуловича я знаю с 1966 года. Он был тогда главным врачом в Пестрецах. Хорошо зарекомендовал себя, строил ЦРБ, многое сделал для района. И когда стали искать нового руководителя для республиканской больницы, который мог бы взяться за большое строительство, он оказался самой подходящей кандидатурой. Строить в то время было очень сложно, неимоверно сложно. И деньги искать, и в план включить, документацию сделать – всё через Москву. Но он это выдержал и построил отличную больницу».

Республиканская клиническая больница была создана в 1953 году на базе переданных в Минздрав ТАССР «старых» и «новых» клиник Казанского медицинского института, так что её подразделения были разбросаны по центру города, от улицы Университетской до улицы Волкова. Разумеется, руководить этим хозяйством было трудно, а говорить о развитии и вовсе не приходилось.

Для создания нового комплекса РКБ был выбран типовой проект больницы на тысячу коек, разработанный ГипроНИИздравом в 1965 году.

Леонид Рыбкин: «Практически одновременно началась всесоюзная стройка по созданию автогиганта КамАЗа, и все ресурсы республики стали уходить на неё. Поэтому строительство больницы растянулось на долгие 14 лет. Показательный факт. Во время строительства нулевого цикла был необходим фундаментный кирпич. Когда главврач обратился за ним в соответствующие инстанции, ему было предложено взять опытную партию кирпича, выпущенную только что построенным заводом, или ждать того момента, когда КамАЗу перестанет быть нужным фундаментный кирпич. Девятиэтажное здание больницы и по сей день стоит на этом кирпиче и не шелохнётся».

Больница вводилась в эксплуатацию в три этапа. В 1978 году были введены в эксплуатацию пятиэтажное здание консультативной поликлиники, хозяйственные корпуса, гараж, патанатомический корпус. В октябре 1982-го завершилось строительство основного девятиэтажного здания и ряда сооружений, которые входили в комплекс его обслуживания. 7 января 1983 года был сдан двухэтажный корпус, где разместились организационно-методический отдел, отдел АСУ, библиотека, спортивный зал и конференц-зал.

Евгений Карпухин, заместитель главврача РКБ по ГО, впоследствии главный врач ДРКБ:

«Я считаю, что Максим Викулович был одним из самых заметных и крупных организаторов здравоохранения в нашей республике. Он обладал огромным тактическим и стратегическим мышлением. Оно выразилось, прежде всего, в создании специализированных отделений и приёмов поликлинического характера, ведь время общей медицины уже уходило. Создание новых отделений требовало грамотной кадровой политики. Ему удавалось из приходившей после мединститута молодёжи выделить перспективных людей и вырастить из них хороших специалистов, сильных заведующих.

Раиса Гуслякова:

«Он очень много читал и интересовался, что читаю я. Это он посоветовал мне «Человеческую комедию» Бальзака, в которой я нашла основополагающие жизненные принципы. Он обязал руководящий состав больницы читать книги Терещенко по искусству управления. И мы знали, что только 40% работы руководителя должна составлять прикладная деятельность, а 60% – концептуальная, генерация новых идей. У Буйлина были элементы настоящей интеллектуальной демократии».

Леонид Рыбкин:

«Самое интересное в Максиме Буйлине было его умение заглянуть за горизонт. Задолго до окончания строительства, в 1978 году, он дал мне поручение разработать структуру коечного фонда новой больницы на 1000 коек. Никаких подобных нормативов тогда ещё не было, и я четыре месяца ходил по библиотекам Минздрава, мединститута, ГИДУВа, были даже поездки в Москву за информационными материалами. Обоснованная нами структура отделений, включающая специализированные терапию и хирургию, была поддержана Минздравом РСФСР и рекомендована как типовая для всех подобных больниц. Бывало, я и другие замы получали от главврача задания подготовить какие-то справки или подборки материалов, в которых сиюминутной необходимости не было, – своего рода «работа в стол». Но вдруг через 4 – 6 месяцев из вышестоящих инстанций приходило требование подготовить такой материал. Все соседи засучивали рукава и начинали лихорадочно что-то изобретать, а нам необходимо было только вытащить папку из стола».

После утверждения профилей коечного фонда будущего стационара, начиная с 1979 года, внутри больницы стали формироваться микроколлективы будущих отделений, проводилась подготовка специалистов на базах ведущих научных центров СССР. Таким образом, различные службы сразу после ввода здания в эксплуатацию начали работу в полном объёме. О том, насколько точно тогда был проведён подбор кадров, свидетельствует тот факт, что многие из этих специалистов долгие годы работали на своих должностях, а часть из них продолжают до сего дня возглавлять службы больницы.

Раиса Гуслякова:

«Он строил типовую больницу, но всё равно она получила собственное лицо. Того красивого литого забора, который сегодня нам привычен, в проекте не было – был деревянный, но тогда это была бы совсем другая клиника. В плане не было, чтобы в каждой палате был свой туалет. Пришлось преодолевать многие препоны, добывать дополнительное финансирование, изменять проект. Но он добился своего. А представьте, если бы в коридоре на 48 палат была бы только один туалет!»

С 1982 года активно начались процессы освоения имеющегося оборудования и внедрения новых современных технологий, что позволило РКБ занять лидирующие позиции в здравоохранении республики, создать на своей базе отдельные республиканские и региональные (межреспубликанские, межобластные) медицинские центры. Вся эта работа проводилось в творческом контакте и содружестве с клиническими кафедрами Казанского государственного медицинского института и Казанского государственного института усовершенствования врачей, расположенных на базе больницы.