Текст книги "Жизнь замечательных врачей Татарстана"

При всей жестокости Гражданской войны самые большие потери народ понес не в военных действиях и не во взаимных репрессиях красных и белых. Разруха и голод вызвали эпидемии, унесшие миллионы жизней. С этим врагом и предстояло сражаться доктору Агафонову, который в 1918 году возглавил 1-ю городскую детскую больницу (впоследствии 1-ю инфекционную). Здесь он и встретил свою будущую жену Веру Владимировну, которая работала санитаркой, а позднее стала врачом-инфекционистом.

В 1919 году на фоне высокой заболеваемости брюшным тифом, дизентерией, малярией и другими инфекциями в Казани началась эпидемия сыпного и возвратного тифов, а в июне 1921-го – эпидемия холеры. Только за июль 1921 года была госпитализирована 1292 человека. Летальность достигала 45%. Для стационарного лечения инфекционных больных необходимо было развернуть более одной тысячи коек, которые порой заменяла расстеленная на полу солома, да и той не всегда хватало.

В этих условиях работа врачей была настоящим подвигом. Едва не погибла от тифа Вера Владимировна, а Андрей Фёдорович трижды болел дифтерией, которой заражался, отсасывая из горла больных детей через трубочку дифтерийные пленки. Но кроме мужества врачам, сражавшимся с грозными заболеваниями, были необходимы высокий профессионализм, организаторские навыки и умение вести профилактическую работу с людьми.

В 1922 году эпидемии тифа и холеры отступили и на первый план вышли корь, оспа, скарлатина. В течение 1929—1930 гг. для планомерной борьбы с ними Андрей Фёдорович Агафонов построил новый каменный корпус – первую в Европе инфекционную больницу нового типа с изолированными боксами. Изначально она имела всего 60 коек, впоследствии превратившись в крупное лечебное учреждение на 240 коек.

По замыслу Андрея Фёдоровича больница должна была стать (и стала) научно-учебным центром по инфекционной патологии. Агафонов на долгие годы определил научное направление созданной им казанской школы детских инфекционистов. Это было клинико-экспериментальное изучение иммуно-аллергологических проблем инфекционных болезней.

В 1935 году Андрею Фёдоровичу Агафонову была присуждена Наркомздравом РСФСР ученая степень доктора медицинских наук, и в звании профессора он вошел в историю казанской медицинской школы как первый профессор в области детских инфекционных заболеваний.

Научных достижений и государственных заслуг у профессора Агафонова много – например, орден Ленина, который в 30-е годы вручали единицам. Но хочется рассказать о другой стороне его жизни – финансовой, которая, как это ни странно, очень наглядно показывает духовные ценности этого человека. Имея как главный врач доступ ко всем продовольственным запасам больницы, он никогда не позволял себе брать оттуда ни крошки. В военное время дело доходило до того, что ему был поставлен диагноз: «дистрофия». Для содержания многочисленной семьи наряду с основной работой доктор Агафонов постоянно вел частную практику.

Характерный эпизод. Андрей Фёдорович возвращается вечером после посещения пациентов, его с нетерпением ждет жена, чтобы купить продуктов и накормить семью. И он подтверждает, что был у состоятельных клиентов, ему заплатили хорошо, но денег нет. Последней пациенткой была маленькая девочка, у которой были сразу и коклюш, и пневмония. А в доме холодно, мать сушит пеленки на своем теле. «И все, что я заработал, отдал ей! – признается доктор жене. – Ей трудно, но она все понимает».

Такие люди далеко не всегда добиваются в жизни богатства, выражаемого деньгами или золотом, но у них есть гораздо более ценное – золотое сердце. И это золото они передают своим детям.

Алексей – сын Андрея Фёдоровича – во время Великой Отечественной войны за больницей, на свалке разбил огород и возделывал его, не раз резавшись битым стеклом и чудом не заболев столбняком. Он получил прекрасный урожай, одних тыкв было собрано 120 штук, что очень помогло для пропитания семьи. Однажды к ним в гости пришли одноклассники, дети эвакуированных московских ученых, академиков – такие же голодные, как и все. Алексей накрошил на огромную сковороду зеленых помидоров, прикрыл капустными листьями и испек в печи на углях. Более вкусного блюда никто и не мог себе представить!

Алексей Агафонов с сестрой и мамой. 1932 год.

Уже в 90-е годы, когда страна в очередной раз переживала трудные времена, известный хирург и удостоенный многих званий ученый Алексей Андреевич Агафонов строил квартиру для своей разросшейся семьи. В здравоохранении тогда появились новые возможности для заработка, но увлечение ими зачастую приводило к тому, что врачи переставали относиться к пациенту как к человеку, видя в нем лишь источник дохода. Алексей Андреевич тогда просто садился в свою «четверку» и таксовал по ночным улицам Казани. Это не каприз и не гордыня, это родовой агафоновский характер.

«Главное, что я сделал в жизни, – это способствовал возвращению Республиканской инфекционной больнице имени своего отца, профессора Агафонова!» – говорит Алексей Андреевич. Больница носила имя Агафонова с 1946 года, но в постперестроечные времена, как и многие казанские клиники, утратила его при переезде в новое здание. Инициативу по возвращению больнице имени Агафонова поддержали многие медики, к которым прислушались первый Президент Татарстана Минтимер Шарипович Шаймиев и тогдашний Премьер-министр Рустам Нургалиевич Минниханов.

И все-таки странно слышать такое признание от человека, спасшего множество жизней, хирурга, разработавшего операции, названные впоследствии его именем. Вот как пишет об Агафонове доктор медицинских наук Авраам Овсеевич Лихтенштейн: «Как правило, медицинские, а особенно хирургические диссертации являются практически статистическими отчетами о проделанной работе и в связи с прогрессом медицины очень быстро устаревают. Работы Алексея Андреевича Агафонова написаны с таким опережением, что являются и на сегодня новаторскими, полностью еще не осмыслены и ждут своего внедрения в практику».

Знаменитый казанский хирург, главный онколог республики Михаил Семенович Сигал отмечал органосберегающую направленность операций, предложенных Алексеем Андреевичем Агафоновым. Удаляется только часть оболочки или оболочек, которые вовлечены в патологический процесс. С учетом высокой регенеративной способности органов ЖКТ это позволяет сохранить орган (пищевод, желудок, кишечник) со всем многообразием его функций, что существенно ускоряет выздоровление больного.

Успешно оперировать Алексею Андреевичу помогала врожденная способность: он амбидекстр – то есть одинаково

Алексей Андреевич Агафонов

хорошо владеет обеими руками. Для него нет неудобных положений, все инструменты всегда под рукой. И в этом везение не только самого хирурга, но и его многочисленных пациентов.

Характер и талант Алексея Андреевича проявлялись и тогда, когда ему приходилось отстаивать правду, вступаться за своих коллег. В частности, можно упомянуть того же Авраама Лихтенштейна, бывшего главного хирурга Казанской железной дороги. Они буквально спиной к спине сражались тогда вдвоем против всех и устояли. Эта история описана в рассказе «Мастер и Ася» из замечательной книги Алексея Агафонова «Роща Шамова». В нем проявились способности, а также темпе рамент публициста, активно вторгающегося в политическую и культурную жизнь республики. А его «обоерукость» помогала в таком необычном увлечении, как изготовление торшеров. Их уже более ста.

Но, возвращаясь к признанию Алексея Андреевича о главном достижении его жизни, – казалось бы, всего лишь небольшая приставка в названии больницы. Но за словами профессора чувствуется глубокая мудрость, которой можно проникнуться только с годами. Главное – это сохранение связи времен. Только уважительное отношение к истории своей страны, к своей родословной, предкам служит фундаментом для стабильного и непрерывного развития.

Жена профессора Агафонова Ирина Станиславовна – тоже прекрасный врач. Она его поздняя большая любовь. Именно благодаря ее дару терапевта Алексей Андреевич выглядит и чувствует себя на двадцать лет моложе своего паспортного возраста.

Их дочь Арина пошла по стопам родителей, окончила медицинский университет по еще достаточно новой, но столь необходимой специальности «медицинский менеджмент». Сейчас она работает в Москве, но при каждой возможности приезжает к родителям. Ее стараниями была издана книга рассказов отца, в которых отражены встречи, судьбы, эпоха. Для отца и матери она – самая большая радость в жизни. Но главное, что в ней тоже проявляется агафоновский характер. А значит, династия продолжается.

Прим. Healthy Nation: В дополнение нашим читателям предлагаем статью о разносторонних увлечениях профессора А. А. Агафонова.

Природа преподнесла профессору Агафонову удивительный дар: он – амбидекстр. Две одинаково развитые руки позволили ему совершить в жизни многое: он проводил уникальные операции, строил дома, лепил скульптуры, мастерил торшеры. Но главное, что он создал, – самого себя как человека и профессионала.

Мастерство

Талантливый человек талантлив во всём. Потому что к любому делу, за которое берётся, он относится творчески и с искренним интересом. Профессор, доктор медицинских наук Алексей Агафонов – конечно, в первую очередь, великолепный хирург. «Обоерукость» позволяла ему выполнять самые сложные операции значительно быстрее, что, разумеется, сказывалось на статистике выздоровления его пациентов. Быстро справляясь с рутинными обязанностями, Алексей Андреевич получал больше времени для аналитической работы, что позволило ему стать серьёзным учёным, автором операций, обладателем многих патентов и наград, заведующим кафедрой топографической анатомии и оперативной хирургии КГМУ. Но и этого ему в жизни было мало, всегда тянуло что-то делать руками помимо медицинских манипуляций.

«С самых малых лет меня интересовала ручная работа, – вспоминает Алексей Андреевич. – Когда я был маленьким, мне обязательно надо было поймать сову, которая жила в овраге. Но сове же надо где-то жить, и я решил построить для неё клетку. На кухне подбирал лучинки, которыми растапливалась русская печь, находил где-то гвоздики и пытался сколачивать эти щепки, они трескались или оказывались прибиты к полу. Это меня очень расстраивало…»

У людей с активной жизненной позицией мечты всегда осуществляются. Клетка для совы, оставшаяся незавершённой в детстве, в зрелом возрасте реализовалась в строительстве настоящих домов. Их Агафонов лично срубил пять штук, в одном случае это был сруб, причём углы его были сделаны «в чашу». Это сложный и трудоёмкий способ, так как необходимо создавать выкружку – глубокую полукруглую борозду на протяжении всего бревна.

«В то время готового бруса в продаже не было, приходилось вырубать его из круглого бревна, – рассказывает профессор. – В плотницком деле моим учителем был дядя Серёжа. Умнейший человек,

философ, притом что в отношении грамотности он умел только поставить подпись и никакой изящной литературы никогда не читал. Но более деликатного и интеллигентного человека я не видел. Чтобы вырубить брус, на ошкуренном бревне с помощью шнура, натёртого осиновым углём, делали черту. Оттягивали за середину и отпускали – оставался след. Затем с помощью серьёзного топора снимали выпуклость. Зайти за черту – означало испортить брус. И делали так ровно, что после этого достаточно было только чуть-чуть пройтись рубанком. Однажды я наконец-то удостоился высшей похвалы от дяди Серёжи: «Ну что, Андреич, черту ты держать можешь!» Он не был щедр на похвалы, и эта фраза стала одной из самых заметных моих наград – наравне с авторскими свидетельствами».

Искусство

Алексей Андреевич с детства очень любил рисовать и лепить. Летом семья отдыхала в Займище, и, найдя неподалеку хорошую глину, он лепил скульптуры своих близких – маму, папу, сестёр – и для просушки выставлял на завалинку. Когда по утрам выгоняли скотину, начинались пересуды односельчан:

– Вы гляньте! Никак это Вера Владимировна? Совсем не похожа! И нос у неё не такой!

– А это, вроде, Андрей Фёдорович? Ну совсем не похож!

В художественной школе способности мальчика оценили состоявшиеся художники того времени. Но когда он принёс одну из своих работ домой, то старший сводный брат (отец Алексея усыновил осиротевшего племянника) высказался о ней довольно прохладно: «Очень неплохо, но Репиным ты не будешь…»

Поскольку брат был непререкаемым авторитетом в глазах мальчика, то рисовать он бросил и ушёл из художественной школы, даже не объяснив причину родителям. И в итоге пошёл в медицину по стопам отца – Андрея Фёдоровича Агафонова – известного инфекциониста и детского врача, именем которого названа Республиканская клиническая инфекционная больница.

Но тяга к искусству не прошла и выразилась со временем в резьбе по дереву, реставрации старинной мебели, изготовлении из капа (наплывов на берёзе) элегантных чаш, а из веток и коряг – оригинальных и очень изящных торшеров. Кстати, они были по достоинству оценены коллегами и знакомыми, количество заказанных торшеров давно перевалило за сотню.

«Мои торшеры не просто утилитарны в качестве светильников, они мне напоминают перелесок из Берендеева леса, – говорит профессор Агафонов. – Не каждая коряга преображается в торшер, надо увидеть форму, что в ней скрыта, иногда она открывается только в сочетании с другими ветвями и прутьями. Важно, чтобы они смотрелись вместе, причём в конкретной комнате, где будет установлен светильник. Кроме того, я стал делать торшеры многофункциональными – они у меня заменяют и полочки, и письменный стол. А на способ проведения провода внутри асимметричной деревянной конструкции я даже получил патент».

Метод действительно красивый и практичный. Конец стальной проволоки нагревается на газовой горелке, расплющивается, из него делается сверло. Меняя угол наклона дрели, можно управлять кривизной траектории сверла-проволоки. За один раз, конечно, всю стойку пройти не получится, сверло выходит наружу на одном из сгибов, но с этого места можно начинать процесс снова.

Стиль

Энергия творчества пробилась и в нишу словесности. «А началось всё с нежелания много писать, – поясняет Алексей Андреевич. – Врачам ведь было необходимо писать очень подробную историю болезни. Этому руководящими органами придавалось большое значение. Но я писал коротко, стараясь в немногих словах выразить суть ситуации. Это вызывало некоторое неудовольствие администрации, но со временем вылилось в тот необычный стиль, который, как утверждают, у меня есть. Кое-кто даже считает, что если бы я не занимался хирургией и, как они выражаются, „не копался в кишках“, то был бы более успешен в качестве писателя».

В рассказах профессора Агафонова, вошедших в книгу «Роща Шамова», он не только вспоминает любопытные случаи из врачебной практики, но и представляет целую мозаику реальных событий многих периодов в истории нашей страны, очевидцем которых ему довелось стать. Сейчас готовится к печати второй сборник рассказов.

В области публицистики он уделяет внимание широкому спектру насущных проблем нашего общества – от медицины до межнациональных отношений – по поводу которых у него, разумеется, есть свой собственный взгляд – взгляд учёного, гражданина, деятеля. Его статьи и рассказы печатались в журналах «Идель», «Казань», «Республика Татарстан», в газетах «Вечерняя Казань», «Звезда Поволжья» и других.

В них отражается то же, что отметил доктор медицинских наук Авраам Овсеевич Лихтенштейн в отношении научных трудов профессора Агафонова:

«Как правило, медицинские, а особенно хирургические диссертации являются практически статистическими отчётами о проделанной работе и в связи с прогрессом медицины очень быстро устаревают. Работы Алексея Андреевича Агафонова написаны с таким опережением, что являются и на сегодня новаторскими, полностью ещё не осмыслены и ждут своего внедрения в практику».

Алексею Андреевичу в этом году исполняется 90 лет. Его жизнь – это яркое доказательство того, что истинный талант всегда многогранен и может проявиться в любой области. И в этом пример и урок нам, новым поколениям: не надо бояться нового, неожиданного, неизвестного. Если что-то притягивает, манит, увлекает – то всё обязательно получится. Если приложить к делу душу, разум и руки.

Лавры и тернии Рината Галеева

Многое в его жизни подходит под такие определения как «уникально», «впервые», «талантливо». Специалист по урологии, он защитил докторскую как онколог и стал основателем трансплантологии в Татарстане. Плодотворный ученый и педагог, блестящий клиницист и интеллигент, это был воистину народный врач, всегда бескорыстно готовый помочь пациентам, часто в безнадежных, по мнению многих, случаях.

Он всегда говорил, что каждая жизнь бесценна! К Ринату Харисовичу Галееву обращались самые тяжелые пациенты, каждому из которых профессор оказывал грамотную квалифицированную помощь. Его талант, помноженный на трудолюбие, и невероятно добрая душа, помогали в работе с пациентами. Всем, кому он в силах был помочь, он помогал. Откуда в главном внештатном трансплантологе, урологе Минздрава РТ этот запас милосердия, как сложился его характер и представления о мире?

Р. Х. Галеев родился 19 октября 1946 года в деревне Надырово Альметьевского района.

Юсупова Наиля Зуфаровна, заместитель директора КГМА по учебной работе, заведующий кафедрой общей гигиены, д.м.н.: «Ринат Харисович родился в деревне. Отец его был лесником и часто брал мальчика с собой. Любовь к природе он пронес через всю жизнь и даже его беседы со мной как с младшим коллегой часто были посвящены природным явлениям, которые он очень чутко подмечал. Мы, городские, не обращали внимание, а он учил нас: „Послушайте, первая капель!“ или „Как у вас птичка за окном замечательно поет!“. Эта чуткость наложила отпечаток и на его профессиональную деятельность. Он имел талант и внутреннюю готовность слушать, прислушиваться к своим пациентам. И справлялся с этим виртуозно!».

Ринат Галеев с детства мечтал стать врачом, окончив школу с золотой медалью, поступил в Казанский медицинский институт. С 1971 года начал работать врачом урологического отделения в Йошкар-Оле. По окончанию ординатуры в Казанском медицинском институте (1974), уже в 30 лет стал заведующим урологического отделения РКБ, одновременно работая на кафедре урологии КГМИ в должности ассистента.

Галеев Р. Х.: «Я считаю себя учеником выдающегося представителя казанской медицинской школы Ивана Федоровича Харитонова. Прекрасный знаток топографической анатомии, он в совершенстве владел техникой операций на органах мочеполовой системы, в том числе и у детей. Он автор монографии „Анатомия мочеточников“, получившей высокую оценку ведущих урологов страны. Иван Федорович был к тому же и великолепным человеком, который никогда ни гнушался общаться с начинающим врачами. В клинике находился с семи утра до позднего вечера, такое же ответственное отношение к работе и передал своим ученикам».

Делом всей его жизни стала разработка органозамещающих и реконструктивных операций на органах мочеполовой системы. Им разработаны операции практически на всех органах – от мочеиспускательного тракта до почки. Один из немногих в России, Р. Х. Галеев успешно проводил операции по двустороннему раку почки и по удалению опухоли, расположенной в середине органа. Результатом работы явились диссертации: кандидатская «Реконструктивные операции при вариантных формах почечной артерии» и докторская «Цистэктомия и илеоцистопластика у больных раком мочевого пузыря».

Хасанов Рустем Шамильевич, ректор КГМА, заведующий кафедрой онкологии, радиологии и паллиативной медицины, д.м.н., член-корреспондент РАН, профессор: «В то время в Казани уже существовала школа урологии, но Ринат Харисович посмел иметь свое мнение, разработал свою методику пластики мочевого пузыря при онкологии, что вызвало многолетние мытарства при защите докторской диссертации».

Юсупова Н. З.: «Ринат Харисович говорил: «Тернистый у меня был путь!». Но здесь применимо выражение «через тернии к звездам». Он имел золотые руки, делал уникальные операции, спас тысячи жизней. При этом своим ученикам, помня собственные трудности, не уставал повторять: «Все должно быть сделаны качественно. Любое положение, которое выносится на защиту, должно быть не только доказуемо на диссертационном совете, оно должно приживаться в жизни, во врачебной практике. Новинки нужны не просто, чтобы стать кандидатом наук, они должны помогать людям».

Учебная комната клиники Вишневского, 1979. Доцент кафедры урологии КГМИ Ахметова С. М., врач Аппаков М. С., завотделением Галеев Р. Х., ассистент кафедры Белых С. И.

Хасанов Р. Ш.: «Будучи еще молодым главным врачом онкодиспансера, я ехал на учебу в Онкологический научный центр им. Блохина и волей судьбы оказался в одном купе с Ринатом Харисовичем. Дорожная беседа располагает к откровенности, и он рассказал о своих трудностях с докторской, что хочет попытаться защищаться в Ленинграде или Москве. Я тогда спросил, зачем он идет по линии урологии, если у него тема исследования – рак? Предложил представить его академику Н. Н. Трапезникову, который взял надо мной неофициальное шефство. Мы прямо с поезда отправились в Онкоцентр, и через несколько дней Ринат Харисович уже там оперировал, показывая свою методику цистопластики. В итоге он защитил диссертацию как онколог».

Первая аутопересадка почки. 1988. РКБ

Галеев Р. Х.: «Очень много было больных раком мочевого пузыря. Тогда как раз в Казани профессор Ситдиков начинал делать операции замены мочевого пузыря. Я тоже занялся этой проблемой и уже с 1982 года начал делать операции по замене мочевого пузыря сегментам из кишки, внедрял различные модификации и в итоге разработал собственную операцию. В клинике имени Блохина в Москве (это по онкологии был самый крупный институт в СССР) мне в 1989 году разрешили делать показательные операции. Так началась моя работа по замене органов».