Текст книги "Укус сколопендры"

Одно сплошное недоразумение

Рано утром к мужчинам в купе заглянула Мария Степановна. Она добродушно покачала головой и стала будить своего Михася. Виктор, разумеется, спал еще молодецким крепким сном.

Попрощавшись с приятными попутчиками, которые вышли в Серпухове, Ольга вернулась к себе в купе.

Когда оставалось где-то уже полчаса до столицы нашей Родины, проводница, заглянувшая в купе, сильно потрясла Виктора за плечо.

– А? Что? Подъезжаем? – таращил спросонок глаза пассажир.

– Просыпайтесь, а то Москву проспите, – устало и чуть насмешливо сказала морячку железнодорожная работница.

Молодой человек живо подскочил.

«Ну и видок у тебя, Витек, после всех вчерашних возлияний», – сказал он, глядя на свое отражение в зеркале туалета.

Когда парень вошел в купе с чаем, который он выпросил у проводницы, Ольга сидела и читала книгу.

Девушка решила, что чтение избавит ее от общения с попутчиком.

– Ух, горячо, – обжигаясь, морячок отхлебнул кипяток из стакана.

Ольга была нема, как рыба.

– Тут такое дело, – начал попутчик виновато, – мы ночью с Михалычем так увлеклись, что не заметили, как съели все ваши вкусные пирожки. Вы уж нас извините.

– Ерунда, – девушка подняла голову и посмотрела мимо Виктора, в окно. – Михалыч уже извинился. И за вас тоже.

– Да? Вот спасибо ему. Хороший мужик этот Михалыч оказался.

Ольга молча кивнула, очевидно, соглашаясь со словами одобрения, отпущенными в адрес общительного и любезного пассажира. И продолжила чтение.

Виктор дул в стакан, сопел и ерзал, словно, у него шило было в одном месте.

А девушка не могла сосредоточиться и думала только об одном: «Скорее бы уже Москва!» Её тяготило какое-то натянутое, неестественное молчание, которое воцарилось в их купе.

– Вас встречают? – вдруг задал вопрос молодой человек.

– А почему вы спрашиваете? – попутчица немного смутилась. – Я, вообще, прямо с вокзала сейчас на работу поеду.

– С вещами? – живо встрепенулся Виктор, обрадованный хоть какому-то продолжению разговора.

– Да какие у меня вещи? Один маленький чемоданчик.

– В ГУМ, значит? – цеплялся за разговор Виктор.

– В ГУМ, – кивнула девушка.

– А как насчет… если б мы… в обед пересечемся? – попутчик заинтересованно посмотрел на девушку.

– А зачем?

– Может, пообедаем вместе? А то какой-то не очень хороший осадок остался после того позорного застолья в ресторане на колесах – и в желудке, и в душе.

– Знаете… Это вы нашему попутчику очень понравились. Он мне о вас много хорошего наговорил сегодня утром. Но я – не Михалыч, – девушка насмешливо улыбнулась. – Как бы сказать поделикатней… Короче, вы – явно герой не моего романа.

– Так вы ж меня совсем не знаете, – разыграл в голосе некоторую обиженность Виктор, благодарный Михалычу за мужскую солидарность.

Девушка убрала томик американского писателя в дамскую сумочку и, приподняв сиденье, извлекла оттуда небольшой багаж.

Поезд уже въезжал на перрон столичного Ленинградского вокзала.

– Неужели вот так и расстанемся? – произнес Виктор, вроде бы, беспечно, а в душе испытывая явную досаду. – Я думал, может, согласитесь хотя бы выступить в роли экскурсовода на Красной площади для коренного ленинградца…

– Еще чего не хватало, – Ольга смерила насмешливым взглядом молодого человека, – думаю, желающие выступить в такой роли у вас еще найдутся.

– Не понял: это вы в качестве комплимента или осуждения сейчас изрекли?

– Да как хотите, так и понимайте, – попутчица встала и взяла в руки чемоданчик. – Спасибо за компанию.

– И вам – тоже спасибо, – в тон пассажирке, иронично ответил Виктор. – Странная вы, всё же, девушка. Очень странная…

Ольга, не оглянувшись, пошла к выходу.

Виктору спешить было некуда. Он придвинулся к открытому окну купе и, когда горделивая москвичка поравнялась с ним, высунув голову, вдруг сказал:

– Хочу лишь заметить на прощанье: вы самое большое недоразумение, которое я встречал в своей жизни…

Ольга вздрогнула от неожиданности, подняла голову вверх, к окну, и не растерялась.

– От недоразумения слышу, – парировала она и невозмутимо продолжила свой путь дальше.

Морячок проводил попутчицу взглядом, вспомнив комплимент Михалыча в ее адрес – «фигуристая». Он и сам, раньше него еще, конечно, подметил, что – фигуристая. Да что толку. Уж очень неподступная. Ни с какого боку не подъедешь. Ну, и ладно. Скатертью дорога. На кой ему такая? Предупреждали ж его знакомые мужички: вредные-превредные эти москвички. Правда, значит…

«И найдется же однажды какой-то Лох Петрович, который на ней женится. Вот он бы на такой никогда не женился. Ни за что на свете! Тьфу!» – и молодой человек в сердцах сплюнул сквозь зубы в открытое окно.

Он плюхнулся на сиденье, лениво созерцая, как выходят пассажиры. Времени у него было навалом.

Вот сейчас и он выйдет самым последним из вагона, очутившись на перроне Ленинградского вокзала в Москве. Сдаст багаж в камеру хранения, прихватив оттуда лишь обмундирование. Тут же купит билет на вечерний поезд. Почему на вечерний? Да чтоб ночью выспаться, конечно. А днем погулять еще по столице нашей Родины.

Выйдя на московскую площадь трех вокзалов, молодой человек ощутит себя вдруг очень свободным и, в тоже время, очень одиноким в большом городе.

А дальше случится так, что все его действия окажутся подчинены какому-то странному внутреннему импульсу, который шел вразрез (ну, абсолютно вразрез!) со всей его обычной мужской поведенческой логикой.

Очень скоро Виктор очутится в отнюдь не самой фешенебельной гостинице, именуемой «Домом Колхозника». Здесь он снимет отнюдь не «люксовский» номер с пятью соседями на одни сутки. От здешнего, более, чем скромного заведения, ему нужно было не так уж и много: освежиться под душем, побриться и наутюжиться. Да, ему очень необходим был сейчас самый банальный утюг, который он затребовал у администраторши.

В номере, где во время его появления, никого не было, паренек разгладил форменные брюки и китель. И надо отдать ему должное: сделал он это великолепно. Еще бы! Утюжить так, чтобы на форме не было ни единой складочки-морщиночки, строго приучили в любимой ленинградской мореходке, между прочим.

Молодой человек надел фуражку, покрутился перед зеркалом, стряхнул случайную ниточку с погон и остался весьма доволен собою. Он вспомнил одного товарища по службе – Володьку, который, отправляясь в увольнительную при полном параде и глядя на себя в зеркало, всегда самодовольно произносил одну и ту же коронную фразу: «Бабская погибель…»

И усмехнулся. Да, это правда – нравится женскому сословию такая форма. Некоторым – ну, просто до умопомрачения. Ну, конечно не форма сама по себе, а в сочетании с тем, на ком она надета…

– Посмотрим, посмотрим, – проговорил Виктор, любуясь своим отражением и добавил еще почему-то, – «врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

Он закрыл номер на ключ и направился к дежурной, чтобы проверить на ней свою притягательность.

– Позвонить от вас можно? – вежливо осведомился он у крашеной блондинки лет сорока.

Женщина, глянув на молодого мужчину при полном параде, расцвела в улыбке.

– Вот справочник по Москве, если нужно, – сказала она любезно, придвигая к нему большую и потрепанную книгу.

– Нужно, еще как нужно, – тоже расцвел в улыбке Виктор и стал искать телефон ГУМа.

И найдя его, обнаружил там еще, к большому своему удовольствию, и номер телефона отдела тканей.

– Могу я переговорить с Ольгой? – спросил он, когда на другом конце провода отозвался звонкий девичий голосок.

– А вам какую Ольгу? – решил уточнить тот же голосок. – У нас их две.

– Ту, которая учится в текстильном институте на вечернем, – не растерялся молодой мужчина.

– А, Ромашину, значит. Она вышла. Перезвоните чуть позже.

– Ну, и как? Успешно? – поинтересовалась дежурная, водружая телефонный справочник на привычное место.

– Успешней не бывает, – во весь рот улыбнулся морской офицер, отдавая ей ключ от номера, в который он больше не вернется.

Адмистраторша посмотрела вслед мужчине, уверенной молодецкой походкой удалявшемуся от нее, и подумала о том, как же повезло какой-то Ольге…

Неожиданность – залог успеха?

На рынке, который назывался «Ленинградским», молодой человек решил купить цветы. Тут было много тюльпанов. И не удивительно: ведь, тюльпаны – самые майские растения. Красные, желтые, оранжевые…

– Откуда цветочки, папаша? – полюбопытствовал Виктор у мужичка, тем самым делая ему комплимент: продавец был дремучий дед, потрепанный жизнью и утопающий в седой бороде.

– Из свого огороду, – буркнул он.

– Ну, и где этот сад-огород? – любезно поинтересовался Виктор.

– Подмосковный «Лось». Слыхал? – зыркнул продавец на парня выцветшими глазами из-под седых лохматых бровей.

– Нет. Я приезжий, – и добавил, – беру все розовые тюльпаны.

Из кучи разноцветных растений, помещенных в большое цинковое ведро с водой, дедок выбрал то, что у него просил покупатель. И получилась роскошная охапка из розовых тюльпанов.

…Когда Виктор вошел в секцию тканей московского ГУМа, Ольги на месте не оказалось.

– Я ее сейчас позову, – бойко отозвалась одна из молоденьких продавщиц, – она в подсобке.

И Виктор узнал ее звонкий голосок. Это именно с ней он говорил по телефону.

Девушка, которую звали Дарьей, влетела в подсобное помещение с вытаращенными от восторга глазищами.

– Ой, Олька, иди скорее… Там тебя такой красавец спрашивает! При полном параде и с огромным букетом…

Что-то екнуло в душе молодой москвички. Она пришла в отдел и была весьма удивлена метаморфозе, которая произошла с недавним попутчиком в подмятой тельняшке.

– Добрый день еще раз. Не ожидала вас здесь встретить, – сказала девушка, перебарывая неловкость от неожиданности момента.

– А я вдруг подумал, что разыскать вас будет совсем не сложно, зная место вашей работы.

Ольга улыбнулась, но заметив, что за их беседой наблюдает начальница отдела, сразу посерьезнела и стала разговаривать с ним, как с обычным покупателем.

А он, заметив вдруг резкую перемену ее тона, не решился вручить цветы.

– Что, собственно, вас интересует? У нас большой выбор тканей: шерсть, сатин, ситец, шелк, крепдешин… Смотря также для какого возраста, праздничной или будничной одежды.

– Вот и посоветуйте. Нужно пару отрезов для двух моих, самых любимых женщин, – посерьезнев, в тон Ольге, ответил Виктор. – Один для мамы. Второй, – он умышленно выдержал паузу, – второй… для любимой … семнадцатилетней сестрицы.

– Что ж, для женщины постарше, подойдет, пожалуй, поплин или фильдеперс, – и Ольга указала на ткань, испытав почему-то сразу неожиданное облегчение при словах «для сестрицы». – А для девушки – я бы предложила вот этот веселенький крепдешин в цветочек…

– Полностью доверяюсь вашему вкусу. Выпишите мне, пожалуйста, два отреза, каждый по три метра.

Виктор решил воспользоваться моментом, пока Ольга сосредоточенно выписывала чек. Он осторожно положил цветы на прилавок и тихо произнес:

– Это вам… Могли бы мы сегодня встретиться не в рабочей обстановке?

– Я, вообще-то, при исполнении, как вы могли уже заметить. И спасибо за цветы, – ответила продавщица, тоже тихо и чуть мягче, глянув на свою руку с изящными дамскими часиками. – Через час у меня обеденный перерыв. Давайте встретимся в центре ГУМа, у фонтана…

И уже нарочито громко добавила:

– А теперь можете пройти в кассу и оплатить покупку.

Под заинтересованные, и где-то даже – восторженные взгляды Ольгиных напарниц, молодой мужчина покинул секцию тканей большого магазина. У него было отличное настроение, а в голове почему-то упорно звучала фраза – «врагу не сдается наш гордый «Варяг»…

И они встретились-таки у фонтана.

– Где-то надо бы перекусить? – озаботился Виктор.

– У нас в магазине очень хорошая столовая. Здесь вкусно готовят, – ответила девушка.

– Не сомневаюсь, как же прямо у Красной площади можно невкусно готовить? – пошутил Виктор. – И думаю, у меня еще будет возможность в этом убедиться. Но сейчас хотелось бы что-нибудь поинтересней…

Когда они вышли из большого и шумного магазина, Ольга предложила:

– Здесь совсем рядом, в гостинице «Москва», в теплое время на открытой веранде работает кафе. Я с девчонками иногда бегаю туда в обеденный перерыв поесть мороженого.

– А кроме десерта там еще что-нибудь подают? – поинтересовался Виктор.

– Конечно, – кивнула девушка.

– Вот и отлично.

И они направились в сторону гостиницы.

– Вам, как обычно, три разноцветных шарика? – уточнил официант, который уже не первый раз обслуживал Ольгу.

– Да, шоколадное, ванильное и клубничное, – радостно кивнула она и поинтересовалась, – а какие у вас сегодня пирожные?

– «Прага», «наполеон» и бисквиты с кремом.

– Мне бисквит, пожалуйста, – попросила девушка, – можно даже два, – добавила она, – обожаю ваши бисквиты, в них крем такой вкусный…

– Серьезное поесть что-то будете заказывать или только десерт? – обратился официант к Виктору, который крутил в руках меню.

– Серьезней не бывает, – отозвался морячок, – две мясных закуски, пожалуйста. И шашлык – тоже два…

– Ой, а я, кроме того, что заказала, больше ничего есть не буду, – запротестовала Ольга.

– Ну, и сладенького мне повторить всё так же, как у девушки, – добавил морской офицер.

– А пить что будете? – озаботился представитель обслуживающего персонала.

– Лимонад, как обычно, – быстро ответила постоянная посетительница.

При слове «пить» Виктор было задумался, но не надолго.

– Лимонад, конечно. Только лимонад, ведь, девушка «при исполнении». И я заодно с нею, – пошутил молодой мужчина. – И еще: время нас поджимает, обеденный перерыв.

– Да знаю я, знаю, – кивнул официант.

– Красота какая, – невольно залюбовался приезжий видом столицы с открытой веранды.

– Самый центр Москвы, – заметила Ольга.

– «Центрее» не бывает, – согласился коренной ленинградец.

Когда девушка наотрез отказалась есть сытные мясные блюда, Виктор лишь заметил, что он сегодня слабо завтракал и что морякам не привыкать есть впрок.

Слово за слово, молодой человек договорился встретиться еще после рабочего дня, не преминув несколько раз напомнить, каким номером поезда и с какого вокзала он уезжает – «в восьмом вагоне на восьмом месте»…

А Ольга поведала, что ее сегодня раньше отпускает с работы начальница, мол, с дороги она сегодня, с чемоданом и всё такое…

На самом же деле, продавщица сама отпросилась у заведующей секцией уйти сегодня на пару часиков пораньше в виду «неожиданно открывшихся обстоятельств»…Что ж, начальница была женщиной понятливой.

– Вот возьмите, – сказала девушка, вынимая из дамской сумочки нехитрое, но удобное ажурное хозяйственное изобретение, – а то так и будете гулять по Москве со свертком подмышкой.

– Авоська – это хорошо, – обрадовался Виктор, – тем более, что я еще кой-какие московские гостинцы собирался прикупить домой.

В общем, когда Ольга направилась на свое рабочее место, а морячок вышел на Красную площадь, где толпилось немало люду – отечественного и зарубежного «разлива», он уже не ощущал себя одиноким, никому не нужным приезжим.

В шесть вечера у центрального входа-выхода магазина, как и договаривались, продавщица появилась с чемоданчиком и охапкой розовых тюльпанов.

Виктор резво подхватил поклажу, а девушка предложила прогуляться сначала вдоль набережной. Роли московского гида сегодня ей было никак не избежать.

Поезд ленинградского гостя отправлялся в половине одиннадцатого. Молодые люди о многом успели переговорить прежде, чем оказались перед домом в переулке в районе Садового кольца. Домом, где жила Ольга с родителями и старшим братом.

Заходить к ней он не собирался, просить девушку проводить его на вокзал тоже не мог, даже если бы и хотел. Всё же, поздновато ей возвращаться будет…

– Вот здесь я живу, на четвертом этаже, в квартире номер пятнадцать.

Они присели на лавочку возле подъезда. Ольга подняла голову на окно четвертого этажа и увидела промелькнувшую на мгновение физиономию старшего брата.

Через пару минут здоровенный широкоплечий детина уже выходил из подъезда.

– Здрастьте вам, – чуть иронично откланялся он в сторону Виктора, ревниво сверля его глазами. – Так, так, значит… Мы тут ждем, волнуемся, – начал он тоном, от которого столичный гость ощутил себя сразу в чем-то виноватым.

– Так я же звонила, что могу задержаться сегодня, – дернулась Ольга, явно не радуясь появлению родственника.

И тут же попыталась сгладить возникшую неловкость:

– Вот, Виктор, познакомьтесь. Это мой брат – Владимир. Спортсмен, гребец на байдарках…

– И каноэ, – уточнил детина. – Ну, что так и будете сидеть у подъезда? А, может, пройдемте? – обратился он к Виктору.

– Спасибо, мне скоро на вокзал ехать, – суховато-вежливо отозвался гость столицы, невольно внутренне вздрогнув от этого громогласного «пройдемте».

– Ну, и ладно, – как-будто безразлично повел атлетическим плечом Владимир, – родители с дачи с минуты на минуту должны появиться, – добавил он, и Виктор понял, что слова те больше предназначались для него.

Здоровяк взял маленький чемоданчик, который казался игрушечным в его руках, и пошел к подъезду. И притормозив на секунду перед тем, как войти в дом, сказал уж явно лишнее:

– Ладно, Олька, если что, зови, я рядом…

Сестра с укоризной посмотрела на брата, но промолчала.

И через пару минут детина снова демонстративно обозначился в открытом окне квартиры.

Виктор проследил за недовольным взглядом москвички.

– Хороший у вас брат, – тихо заметил он с усмешкой, которую не удалось скрыть.

– Да он всё никак не хочет понять, что я уже давно выросла из детсадовского возраста, – недовольно сказала девушка.

– А я его понимаю, потому что у меня самого есть младшая сестренка Люська, – сказал Виктор.

И тут же вспомнил, как всячески гонял и унижал Люськиного ухажера – шестнадцатилетнего прыщавого шкета. «Но то какой-то шкет, а то я», – с возмущением подумал морской офицер.

А всё объяснялось очень просто: у обоих молодых мужчин психология старшего брата, призванного оберегать и защищать младшую сестренку еще с детства, продолжала срабатывать «на автомате» независимо от возраста.

Но от понимания этого Виктору в данной ситуации не стало комфортней. Его жутко раздражала физиономия Владимира в окне.

Своим появлением брат нарушил некую хрупкую гармонию, которая установилась между молодыми людьми, ставшими по отношению друг к другу чуточку больше, чем просто попутчики, ехавшие в одном поезде.

– Жаль, но мне уже пора на вокзал, – сказал Виктор, глянув на часы.

– Да, да, конечно, – Ольга поднялась со скамьи.

– Спасибо за содержательную экскурсию по Москве, было очень интересно. И еще у меня останется ваша авоська, если не возражаете.

– Что вы, что вы… Какая ерунда.

– Я вам ее обязательно верну, – многообещающе сказал молодой мужчина, – тем более, что теперь знаю, где вы работаете и живете.

– Всего доброго, – Ольга протянула руку на прощанье.

Виктор поднял глаза на окно четвертого этажа и не решился поцеловать руку девушки: за ними пристально наблюдали два зорких «двуствольных» глаза.

Он лишь слегка пожал руку москвички и вежливо поклонился.

Когда Ольга влетела в квартиру, глаза ее искрили гневом.

– Как мне надоело твое идиотское опекунство! – начала она с порога.

– А что – ухажер уже слинял? – сказал брат насмешливо, – и даже родителей не дождался? Я ж тебя не раз предупреждал: если мужик не хочет знакомиться с родителями, значит у него не серьезные намерения…

– Да причем тут родители? Я с ним сама только сегодня познакомилась, – сказала сестра, схватив маленькую подушку с дивана, которой тут же запустила в брата.

(И машинально перечеркивая для себя, очевидно, то, что было вчера).

– Может, на вокзал еще побежишь его провожать? – с ехидцей произнес Владимир. – Сколько раз учил: чтоб мужик к тебе серьезно относился, будь с ним построже, пусть он за тобой бегает, а не ты…

– Как мне надоели эти советы! Скорей бы ты умотался на спортивные сборы. Или сам уже женись, наконец, раз такой умный, – в сердцах сказала девушка, отправляясь в ванную комнату.

…А Виктор перед отправкой поезда всё стоял на перроне и курил у своего восьмого вагона. И хоть знал он, что «провожают пароходы, совсем не так, как поезда», всё же, мечталось, чтобы его проводили. Но понимал: она не придет. И еще вспоминал ее мордоворотистого брата.

Сколько разных встреч случается в нашей жизни: мимолетных, приятных, манящих, обманчивых или многообещающих… Может, действительно что-то стоящее, а может, просто так: что-то почудилось, показалось? Забудется, сгладится, следа не останется? Время, расстояния, к тому же, новые неизбежные встречи…

Засыпал Виктор под стук колес поезда, который вез его в родной Ленинград. И чудилось ему, подремывающему, что колеса отстукивают слова такой знакомой песни:

 
Как провожают пароходы?
Совсем не так, как поезда.
Морские медленные воды —
Не то, что рельсы в два ряда…
Как ни шути, волнений больше,
Ведь ты уже не на земле.
Как ни ряди, разлука дольше,
Когда плывешь на корабле.
 

… В свой очередной рейс в Мурманск Виктор отправлялся не из Ленинграда, а, делая сознательный крюк, через Москву. Причина была. И не то, чтобы «торкнуло», а потом «заклинило», как у Михалыча. Сначала девушка его просто разозлила, сильно разозлила. А потом, оказалось, зацепила… Настолько, что он даже звонил новой знакомой несколько раз из города на Неве – в отдел тканей ГУМа. И нервничал, когда не дозванивался: то девушка была в отгуле, то в столовой, то занята в данный момент с покупателями. Когда, наконец, ему удалось застать ее на месте, морячок предупредил Ольгу о своем приезде.

В тот важный для него день Виктор прибыл в Москву утром, а уезжать должен был вечером.

Молоденькая продавщица заранее отпросилась на работе, и целый день они гуляли по столице. И москвичка не раз замечала, какие откровенные взгляды на Виктора бросают иные девушки. А на нее – смотрят с завистью.

В этот раз Ольга проводит-таки Виктора на поезд «Москва-Мурманск», снабдив вкусной домашней провизией. И они даже обнимутся и поцелуются на прощанье…

– Какая жена у тебя симпатичная и заботливая, – скажут молодому мужчине соседи по купе, кивнув на увесистый сверток с едой.

И будет очевидно, что слова, сказанные в адрес Ольги совсем незнакомыми людьми, ему, ну, очень приятны.

– Это невеста моя, – ответит он попутчикам.

А должен был отправиться радиоинженер в очередной рейс по холодным северным морям. А уж о чем беседовал он с Ольгой в тот день, гуляя по Москве, только их тайна. Впрочем, теперь их тайну, как и шило в мешке, было уже не утаить…