Текст книги "Древо жизни. Том 1"

Казус на казусе

Вдруг мне становится холодно и сыро. Открываю глаза и вижу – рассвет. А возле меня сидят – баба Гуля, тетя Наиля, деда Сергей, баба Соня, деда Коля, баба Аня, баба Надя да какие-то незнакомые мне два дедушки и четыре бабушки. И они уже собираются уходить. А деда Коля говорит мне, как всегда в своем репертуаре:

– Ну, что с тобой поделать?! Как ты только поспишь, обязательно просыпаешься мокрый. Тебя необходимо отправить к бабе Матвеевне. Она тебя вылечит. Она хорошая знахарка, каждый секрет врачевания знает.

И уходит. Подходит баба Соня и говорит:

– Ну, ты и вспотел. Да пот какой холодный. Тебя срочно требуется отправить к бабе Альфие. Она хворь, как рукой, снимет.

Ту т я не выдерживаю и во весь голос на них всех ору:

– Гады, что вы делаете!!!? Сколько можно меня обливать холодной водой!!!? Что я вам, дерево!!!?

И они хором, в один голос, отвечают:

– Д-а-а-а!

Я вскакиваю и без оглядки бегу в дом бабы Гули. По дороге впереди меня бежит мат в три этажа на стариков. Пока я бежал, вся моя злость куда-то ушла. Залетаю в дом – там баба Матрена. Я быстро пробегаю мимо нее, на ходу снимаю одежду, швыряю на лавку и быстро влетаю на койку под одеяло. Баба Матрена собирает мокрую одежду и выносит ее во двор. Не спеша возвращается в дом, наливает горячий чай на травах и подносит мне. Я, не сообразив, что чай горячий, хватаю кружку и разливаю весь чай на одеяло. Вскакиваю с кровати, сажусь на лавку, ничего понять не могу. На пруду бабки и дедки издеваются, здесь баба Матрена ошпаривает меня чаем, дома мать с отцом доводят. Куда мне деваться, бедному?

И вдруг слышу чей-то голос из-за спины:

– Да, сынок, они такие. Но ты не переживай так сильно, они – добрые.

Я оглядываюсь – там старец, из реального мира, которому уже семьсот семьдесят семь лет. И я с ужасом вылетаю на улицу! Со всего размаха сбиваю с ног деду Колю и бабу Аню, а на бабу Гулю сваливаюсь сам!..

Открываю глаза. Они опять все стоят возле меня и чего-то внимательно на мне рассматривают, буквально пронзая меня своими взглядами. Я искоса, не выпуская их из виду, смотрю, к чему они прикованы взглядом. И вижу: о, ужас! Я – голый! Вскакиваю и ору, сколько есть мочи:

– Извращенцы! Извращенцы!

Забегаю в дом, быстро хватаю сухую одежу и залетаю за печь. Та м одеваюсь, – и в дом заходят остальные. И опять впиваются в меня глазами! Я смотрю на себя и вижу: о, ужас! Вместо брюк я одел бабушкины панталоны, а вместо рубахи – теткину блузу! Но тут у меня уже не было сил бежать, и я буквально валюсь от отчаяния там, где стою, а сам – то ли реву, то ли смеюсь в истерике. Деда Коля и деда Сергей подходят ко мне. Меня поднимают и усаживают на кровать, на то место, где я облил одеяло чаем. Чувствую: вся задница моя – сырая. У меня уже нет слез, и нет радости. Я только тихонько скатываюсь с кровати и прошу бабу Гулю дать мне мою сухую одежду, а сам снимаю панталоны и блузу.

Деда Коля искоса смотрит на меня и чуть слышно говорит:

– А ты ничего смотришься, зря снимаешь.

А сам закрывает лицо и отворачивается. Да смеется за моей спиной!

– Сам это одень, а я на тебя погляжу, как ты выглядеть будешь, да счет приложу за аренду бабиных панталон и тетиной блузы, – парирую я ему.

И все смеются над нашим диалогом. Баба Гуля с тетей Наилей и бабой Соней – впокатку, а мы еще как-то на ногах держимся.

Запрет к познанию ремесла ведет к ограничению дитя

Я переодеваюсь. Мы завтракаем за большим столом и идем обратно на пруд. По дороге меня с днем рожденья в частушках поздравляют да пляшут. Идем до пруда весело. Я тоже из себя чего-то выжимаю, приплясываю, а ноги с каждой минутой деревенеют и деревенеют. Как доходим до пруда – я прям с ног валюсь. Деда Коля резко ко мне подскакивает, нажимает на какую-то точку между лопаток с правой стороны, и я начинаю дышать ровно. Чувствую ноги, тело уравновешиваются, а на душе становится тепло и радостно.

Мы рассаживаемся возле костра, и тетя Наиля говорит мне:

– Сынок, эти люди пришли помочь мне раскрыть для тебя яснее и полнее древо жизни и его значение в жизни человека. Да сама рисует дерево на песке.

– Ты сейчас можешь разбирать тему дальше? – спрашивает меня деда Коля.

– Да.

Тетя Наиля, нарисовав, спрашивает:

– Мы с тобой разбирали ветви и ветки в жизни дитя, так?

– Да.

Здесь мы немного молчим, и деда Коля продолжает:

– Ветви – это уход ребенка от своего жизненного пути для набора или разброса сил.

– Объясни еще раз, как это понять? – уточняю я.

– Давай разберем самый простой пример. Что тебе нравится делать?

– Мне нравится делать многое.

– Что, например?

– Вязать.

– Так. А Матушка и Батюшка позволяют тебе вязать?

– Нет.

– И что они тебе говорят?

– Что это не мужское дело. Вяжут только женщины и бабушки.

– Ты их слушаешь?

– Иногда – да.

– И что ты при этом чувствуешь?

– Как обида переполняет меня, и хочется стукнуть маму и папу.

– Так. Но тем не менее что ты решаешь сделать?

– Не вязать.

– Вот, это и есть ветка твоего жизненного дерева, которая ведет тебя в сторону с твоего жизненного пути на разброс твоей жизненной силы.

– Это как?

– Давай посмотрим, что произошло с тобой в этой ситуации.

– Давай.

– Матушка и Батюшка не позволяют тебе вязать, это так?

– Да.

– Этим они не позволяют тебе познать мир таким, какой он есть на самом деле, и сделать свой вклад в семью. И в тебе в связи с этим запретом возникает внутренняя борьба. Тебе необходимо познать, а ты этим действием принимаешь решение сдаться. В этот самый момент внутри тебя образовывается обида на Матушку и Батюшку, которая в тебе убивает любовь к себе. При этом в тебя вселяется нечто чужеродное тебе, и оно начинает управлять тобой. И ты становишься рабом – перестаешь в этот момент быть хозяином самому себе и своей жизни. А это и есть уход в сторону от своего жизненного пути. Это тебе ясно?

– Да, – отвечаю я.

– И как ты чувствуешь себя, когда ты – раб?

– Скверно, словно я нахожусь в клетке, – отвечаю я, и вижу, как какой-то невиданный зверь сажает меня в клетку, держит меня в ней и не дает мне делать то, что мне необходимо.

Тетя Наиля, словно увидев, что я представляю себе, и говорит мне:

– Да, что-то вроде этого и происходит с тобой и с каждым ребенком, когда ему не позволяют делать этот вклад, который идет из души. Скажи, что с тобой происходит при этом?

– Во мне идет какая-то борьба.

– А какая?

– Какая-то часть меня борется против другой части меня.

– А твои жизненные силы при этом идут куда?

– На эту борьбу.

– А, бросая свои жизненные силы на борьбу, ты собираешь силы или разбрасываешься ими?

– Разбрасываюсь. Но как это так? – тут же начинается борьба во мне со сказанным.

– В этот момент ты можешь раскрывать свои новые могу и возможности?

– Нет.

– Дак вот, твои Матушка и Батюшка этим как раз отводят тебя от твоего жизненного пути, позволив появиться в тебя злости к ним и к самому себе, возникшую из-за того, что ты поддался им. Да вдобавок еще приклеивают тебе их видение, что есть мужская и есть женская работа – чего в природе вообще нет. И к чему тебя это приводит?

– Не знаю.

– К ограничению тебя и твоих действий по жизни. Например, из-за того, что ты – Хозяин, стирать тебе уже, якобы, нельзя, шить нельзя, латать одежду нельзя, готовить есть нельзя… И к чему это приводит?

– Подожди, подожди, это как?

– Стирать, штопать носки, готовить еду, к примеру, тебе уже не полагается по их суждениям – потому что это женская работа! И потом еще вдобавок это создает раскол в твоей семье и становится препятствием в развитии детей, пришедших в твою семью… Не развивая эти ремесла – прекращается твое развитие, и потом ты не даешь развиваться своей половине. Да этим ты таишь злобу на Матушку и Батюшку, да вдобавок к этому ты свою злость к Матушке и Батюшке передаешь детям, которые приходят в твою семью… и так далее…

– Ой, какой ужас… – и я замолкаю в шоке от увиденного.

Нет худа без добра

– А что тогда есть уход со своего жизненного пути для набора силы? – продолжаю я.

– Давай, возьмем этот же пример, что Матушка и Батюшка не позволяют тебе познать эти ремесла да делать этими ремеслами вклад в семью, делать то, что считаешь для себя необходимым и полезным. Посмотри, это обстоятельство приводит тебя к нам. Ты прибегаешь к нам и познаешь эти ремесла. А, придя домой, применяешь их вопреки Матушке и Батюшке, да делаешь так, что одно заглядение. И как ты при этом чувствуешь себя?

– Шикарно. Я делаю свое дело, которое мне нравится и получаю от этого делания радость.

– Так. А радость что в тебе пробуждает?

– Желание одарить весь свет своей радостью и любовью.

– Вот так. Теперь тебе это ясно?

– Да, ясно. Но вот, как быть по поводу листьев?

– А что листья? Это события в жизни что дитя, что взрослого. Как раз они и создают возможность, чтобы из них выросли веточки, а затем ветви пошли на разброс силы или на сбор силы. Ясно?

– Да.

– Тогда что сидим? Идем косить траву. А то ишь, расселись здесь, как бояре за пирровым столом, – ворчит деда Коля.

И мы покорно встаем да идем: кто косить траву, кто – растрясать, а кто – собирать сухое сено.

Глава 14
КОГДА УХОДИТ ДЕТСТВО…

Что делают запреты детства

Однажды ранним утром я прихожу к бабе Гуле помочь заготовить сено на втором покосе. Мы косим траву, идя навстречу друг к другу, на разных рядках. Да как равняемся, бабуля останавливается и задает давно волнующий меня вопрос:

– Сынок, как ты видишь, что происходит с детьми, когда у них начинается половое созревание?

Я останавливаюсь и отвечаю так, как говорят взрослые об этом периоде ребенка:

– Ребенок становится неуправляемым.

– Отчего это так?

– Ну, не знаю. Взрослые так говорят, – проговариваю.

Бабуля предлагает мне присесть на скошенную траву. Мы садимся и баба Гуля продолжает разговор:

– А давай посмотрим, что происходит с детьми в этот период.

– Давай, – соглашаюсь я с бабулей.

– Вот у тебя в детстве была самостоятельность, когда ты жил с Матушкой и Батюшкой до начала полового созревания?

– Нет, – не задумываясь, отвечаю.

– А в это время ты сам изучал мир вокруг себя?

– Нет, бабуля. Как я мог изучить мир, когда мне самостоятельности не давали? Я делал только то, что хотелось родителям, да под большим давлением.

– А что они делали с тобой этим действием?

– Контролировали каждое мое действие. Многое что запрещали. Ограничивали меня в действиях. Диктовали, что мне делать и как мне делать. А так я сам по себе очень подвижный и любознательный.

– Да-а. Ты такой, – усмехается надо мной баба Гуля и продолжает: Та-ак… А как это действие Матушки и Батюшки можно назвать?

– Они своими запретами и полным контролем лишали меня детства. Мне от этого было тяжело и больно.

– Так, – подтверждает мои слова баба Гуля.

Что такое детство

И спрашивает дальше:

– Сынок, а что такое детство?

Меня смущает этот вопрос бабули и я вновь вспоминаю то, что говорят мама, папа, учителя, воспитатели, да вообще взрослые о нем да проговариваю:

– Детство – это безрассудство, беззаботность, безответственность.

– Это ТЫ так видишь? – уточняет баба Гуля.

– Нет. Та к взрослые говорят в школе, в детском саду, мама и папа, по телевизору очень часто это слышу.

– А ты сам как видишь свое детство? И за что ты борешься с родителями да взрослыми?

– Я борюсь за частичку детства – за то, что позволяет мне самому познать то, что мне необходимо сейчас. А это – то, что мне самому необходимо увидеть и сделать. То, что я сам решаю, выбираю и определяюсь в своей жизни, в поступках. То, что я есть сам для себя. То, что я радуюсь живому. То, что я волен выражать свои чувства, радость и боль такой, какая она есть. То, что меня ведет по моему жизненному пути без оглядки. Это искренность. Это тот внутренний Огонь, который взрослые скрывают сами от себя и того мира, в котором они живут. То, что позволяет мне одаривать близких мне людей тем теплом и любовью, которые есть во мне. Это то, что позволяет мне летать в разных мирах, познавая себя и другие миры. Это то, что позволяет мне познать то, чем я владею изначально. Это то, что позволяет мне познать, что я могу и какие у меня возможности. Это я считаю для себя детством.

– Та-а-ак! Сильно! Очень сильно! – с удивлением проговаривает баба Гуля и продолжает выражать свою мысль: Именно этого детства взрослые с самого зачатия лишали тебя, отучали от самостоятельности, не давали возможность мыслить да не давали тебе возможность познать мир таким, какой он есть в действительности.

Детство в клетке

– Это как? – с удивлением спрашиваю я.

– А как ты можешь быть самостоятельным и познать мир, находясь в клетке?

– Никак. Но почему же я в клетке? Ведь я свободно перемещаюсь, а не сижу в клетке! – с возмущением проговариваю я.

– А когда за тебя мыслят и решают взрослые – разве это не клетка?

– Клетка, – с глубоким сожалением соглашаюсь я.

– И где же ты тогда находишься, когда за тебя решают: как тебе необходимо делать, а как нельзя? как посмотреть? как посидеть? как покушать? как покакать? как поспать? и какие необходимо сны смотреть, а какие нельзя! – с таким же возмущением говорит баба Гуля.

– В клетке или на коротком поводке, – виновато отвечаю я.

– А вот сейчас скажи: когда тебя выпускают из клетки, то, что с тобой происходит?

– О-о-о!!! Тогда я радуюсь, но одновременно и остерегаюсь. Но, бабуля, как понять, что я, дойдя до начала полового созревания, вдруг оказываюсь свободным? Тогда, когда условия жизни для меня не изменяются, а даже усугубляются?

– Вот именно свободным, а не вольным, сынок. Дитя, не пройдя обряд на определение кем ему стать в своей жизни: Хозяином или Хозяйкой, да не приняв дар Создателей – волю, становится безвольным, то есть рабом. Дитя перестает само решать и мыслить, а собирает образцы поведения, действия, да поступков окружающих, этим создавая условия, чтобы в нем закрепилось чужеродное, да чтобы его полностью увела тьма от своего жизненного пути, от своих знаний жизни, от прав на жизнь, от даров Создателей, от могу и возможностей, с которыми пришло на этот Белый Свет дитя… Да самое страшное – это то, что это приобретенное чужеродное в дитя создает подмену задачи и предназначения дитя на задачу и предназначение тьмы в обличии Матушки и Батюшки. Что и произошло с тобой. А так как ты ищешь образцы описания мира и уклада мира, а не раскрываешь свои, то Матушка и Батюшка тебе и навязывают свое мнение. Да постепенно это переходит в тотальный контроль над твоей жизнью. Вот так, сынок. Это по поводу того, как дитя сам для себя создает клетку, становясь безвольным… и борющимся за свободу, за расширение поля действия…

Закончив свою мысль, баба Гуля дает мне время для того, чтобы у меня сказанное бабулей уложилось.

Рефлекс клетки

Да продолжает свой рассказ:

– С зачатия до трех лет ты находился на жизненной силе своих Небесных Батюшки и Матушки, да на силе Батюшки Земного. Небесные Матушка и Батюшка одаривают тебя правом на самостоятельную жизнь в три года. Да направляют тебя идти по своему жизненному пути самостоятельно. А Батюшка Земной в три года передает эстафету Матушке. И дитя с трех лет до начала полового созревания остается – уже на жизненной силе Матушки. С началом половой зрелости природа отрезает тебя от поддержки жизненной силой Земных Матушки и Батюшки. Тогда ты на короткий промежуток времени возвращаешься к своему началу: природа возвращает тебе знания жизни, с которыми ты пришел на этот Белый Свет, право выбора и право на ошибку да напоминает тебе о первоначальной задаче и твоем предназначении, с которыми ты пришел на Матушку Землю. И с этого времени ты начинаешь жить в реальном мире уже со сложенным своим описанием мира, навязанным твоими Матушкой и Батюшкой. И что с тобой происходит тогда?

– Я не могу сделать ни одного шага по выполнению своей первоначальной задачи.

– А отчего так происходит? – ведет меня по развитию моей мысли баба Гуля.

– От того, что я не знаю, что мне делать дальше. Я свободен, но не знаю, как дальше жить. Я ничего не знаю, ничего не вижу и не слышу. Я, словно слепой котенок, только что родившийся.

– Так. По-другому говоря, ты не можешь увидеть мысль и ее развить, чтобы сделать какой-либо шаг к творению своей жизни, да выполнению своей же задачи и своего предназначения этого воплощения. У тебя уже к этому времени выработалась привычка, чтобы за тебя думали и решали. По сути – тебя уже сделали куклой, которую вводит в движение кукловод, через ниточки и дощечки. Ниточки – это образцы поведения, общепринятое описание мира, общепринятые действия и бездействия, общепринятые думания, что приводит к созданию привычек человека… А дощечки – это уклад жизни умирающего мира: правила, мораль, законы, общество… Та-ак. И что происходит с тобой дальше?

– В какой-то момент я сам осознанно забегаю обратно в клетку, потому что реальный мир мне становится уже чужим. И я, остаюсь в своей клетке, и в ней чувствую себя в своей тарелке, нежели в реальном мире! – говорю я и сам не верю тому, что говорю.

В каких мирах мы живем

А баба Гуля дополняет:

– … в мире, в котором царит разум. А разум тебе до начала полового созревания уже помогли закрыть твои Матушка и Батюшка – при воспитании.

– Подожди, баба Гуля, а что такое разум? – останавливаю я бабулю.

– Разум – это осознанное принятие ответственности за свою жизнь в свои руки, осознанное применение в жизни своих знаний, прав жизни, Даров Создателей, могу и возможностей. Самостоятельное принятие решений. Делание выбора, по которому необходимо идти дальше. Развитие решительности в жизни. Возможность определяться в своей жизни, самостоятельно развивать мысль жизни да мыслить для выполнения своей первоначальной задачи. Да причем самостоятельно, опираясь на свои знания жизни, на видение самого себя, своей жизни и мира, в котором живешь, опираясь на слышание и слушание самого себя, своей жизни и мира, в котором живешь, да действуя. Это и есть разум и разумность.

– Это понятно, а что за миры: реальный, мир живых и…? – не могу я вспомнить.

– Когда ты живешь свою жизнь без боли, то живешь в реальном мире. А когда ты живешь своей жизнью, но в боли, то ты находишься в мире живых. А когда ты живешь жизнью взрослых или кого-то других, то находишься в мире иллюзий, в мире самообмана, или, как его еще называют наши предки, в умирающем мире.

– Совсем непонятно. Что из себя представляет реальный мир, мир живых и мир иллюзий или, еще страшней, мир умирающий? Разве такое бывает?

– Да, сынок, бывает. И не просто бывает, а так оно и есть, не зависимо от того, принимаешь ты это или нет, – утверждает баба Гуля. – Реальный мир – это тот, в котором ребенок имеет возможность изучить его, самого себя и свою жизнь самостоятельно, без боли да сложить о каждом свое видение. Это тот мир, где дитя может выполнить свою первоначальную задачу да предназначение и получить жизненные силы, необходимые для их выполнения.

Мир живых – это мир, в котором дитя тоже может познать мир, но… искаженный под действием боли. А когда дитя происследует этот мир, увидит в себе жизнь и смерть да уберет из себя то, что его разрушает, тогда очищенным от зла и светящимся от своей жизни он перейдет в мир реальности.

А мир иллюзий – это мир, придуманный и навязанный кем-то. В этом мире идет потеря силы, и ты не можешь в нем выполнить то, для чего родился на этот Белый Свет. Ты в нем слеп и с каждым твоим действием, а еще страшнее бездействием убиваешь сам себя. Отчего плоть наша и умирает. Заметь, только в этом мире мы умираем, отчего и называют наши предки этот мир – умирающим. Этот мир, ведет нас только к смерти. А другие миры – к жизни.

Как родители приглашают дитя в мир умирающий

Например, когда ты начинаешь ползать, Матушка и Батюшка, оберегая тебя от якобы возможных травм, подкладывают на твоем пути подушки. Они убирают препятствия и ограничивают зону твоего действия, тем самым, показывают тебе мир не таким, какой он есть на самом деле. Этим действием они приглашают тебя из мира живых в мир умирающий.

Или, например: Матушка и Батюшка считают тебя своей собственностью и создают для себя миф, что ты – самый лучший! Тогда начинается: например, Матушка тешит себя мыслями, что мое дитя раньше всех начнет ходить. И что ты делаешь, увидев эту мысль Матушки?

– Начинаю ходить. Раньше.

– Матушка такими мыслями подталкивает тебя к тому, чтобы ты быстрее стал ходить, тем самым создает тебе большую нагрузку на ноги. И ты, сбросив с себя ответственность за свою жизнь на Матушку, – подчиняешься ей. Начинаешь демонстративно насиловать себя. Так?

– Да, я начинаю двигаться.

– Этими мыслями Матушка также приглашает тебя из мира реальности в мир умирающий, чуждый тебе и ты идешь в него, развивая свою мысль жизни так, как развивает ее Матушка. При этом твое самостоятельное мышление плоти отключается. А в реальном мире дитя в первую очередь руководствуется мышлением своей плоти, то есть познанием этого мира через плоть, а затем душой. Ведь этот мир – мир реальности во плоти, – ведет меня бабуля дальше, развивая свою мысль.

Мышление плоти ДИТЯ

– Это как: ребенок руководствуется мышлением своей плоти? – переспрашиваю я.

– Когда ты изучаешь этот мир, то наталкиваешься на препятствия. Так? – исследует мою жизнь баба Гуля.

– Так.

– И что получаешь?

– Физическую боль?

– Она оставляет свою запись на плоти? – ведет меня дальше по исследованию моей жизни бабуля.

– Да.

– То есть плоть в данном случае создает полное описание препятствия?

– Да.

– Потом, попав в подобную ситуацию, что делает твоя плоть?

– Вспоминает о препятствии, на которое натыкалось раньше, и начинает мыслить, как необходимо поступить ей в этой ситуации. То есть, можно сказать, включается мышление плоти. Но ведь может быть и такое, бабуля: ребенок залезает на стул и сваливается оттуда. В этой ситуации в теле записывается страх высоты. И потом эта запись лишает его целостности, ограничивает его действия: с парашютом уже страшно прыгать, в высотных домах жить не сможет и тому подобное. Так? – спрашиваю я бабулю.

– Самое интересное здесь то, что дитя, изучая окружающий мир, не залезет выше того, что оно уже освоило. Оно ведь само себе не враг, дитя-то приходит в этот мир – разумное, и лишний раз наносить себе травмы не станет. Ну, а даже если дитя и упадет, то себя не повредит: у него плоть – мягкая и текучая, при ударе она растекается, не нарушая своей структуры. Увидь себя, когда ты упал с кровати. Как твоя плоть повела себя?

– Мне было больно, но сильной травмы не было. Тело действительно растеклось по полу, а страх «записался» – от оханий бабы Коки и нареканий Матушки.

– Теперь тебе это ясно?

– Да, – на автомате проговариваю я. А у самого все в тумане и в голове – полная каша, которая у меня не укладывалась в голове.

– Ясно, что ничего не ясно, – тут же передразнивает меня баба Гуля.

И у нас наступает полная тишина. Даже птицы, которые при разговоре бурно щебетали, словно подтверждают слова бабы Гули и показывают мне что-то, замолкая.

Тетя Наиля молча расстилает на сене свой платок и кладет на него зелень, овощи, хлеб, ставит бутылки с квасом и молоком и приглашает нас пополдничать да говорит:

– Самое страшное, сынок, то, что ты сейчас обдумываешь полученную информацию. А думание закрывает тебе твои природные знания, и в тебе возникает внутренняя борьба, которая отбирает у тебя силы и загоняет тебя в тупик, создавая тупость. Ты приложи полученную от нас информацию к себе, на душу, и услышь в себе ответ души. У нас на груди, чуть выше солнечного сплетения находится выход наших знаний Вселенной и души. Как ты мыслишь, твоя душа – враг тебе?

– Нет! – говорю я утверждающе.

– Тогда дай возможность твоей душе принять решение: эта информация – обман или то, что есть на самом деле. Да услышь и увидь, что тебе говорит твоя душа. А не то, что через голову диктуют тебе чужеродные в.

Я соглашаюсь с тетей Наилей, и мне становится легче. Чувствую: тупость проходит, возражения утихают. Наступает внутренняя тишина. И тепло, растекаясь внутри моего тела, дает какую-то мягкую ласкающую радость.

– А сейчас в этом состоянии спроси себя: что происходило с тобой, когда ты упал с кровати? – вновь включается в разговор баба Гуля.

Я спрашиваю себя, и из меня выходит:

– Я растекся по полу. Мое тело, как тесто, растеклось и, отпружинив, собралось обратно, не нарушив себя.

– Так. А что с тобой произошло, когда Матушка ойкнула? – ведет меня дальше баба Гуля.

– Мне стало больно, и я ушибся. Но это произошло после того, когда я приземлился на пол.

– А что с тобой произошло, когда баба Кока проговорила: «Сейчас ушибется»? – поддерживает бабулю тетя Наиля.

– У меня появился страх падать.

– Так, – проговаривает бабуля. – А что же произошло с твоей плотью, когда ты упал с кровати и приземлился на пол до оханья и причитания Матушки да бабушки Коки?

– На плоти записалось описание пола. Та неискаженная информация препятствия! – радостно восклицаю я.

– Вот так в реальном мире через плоть собирается информация об окружающем мире. Та, какая она есть на самом деле. И описание мира, пришедшее именно через плоть – является основой для творения своей жизни, в реальном мире во плоти. А только потом идет описание мира душой. Здесь, на Матушке Земле, плоть открывает двери душе для познания реальности. А в мире живых и в мире умирающем основой построения жизни является описание мира душой. Плоть является только отражением души и ее состояния. Это ясно, сынок? – проговаривает бабуля.

– Да, ясно.

– Тогда давай вернемся к периоду развития дитя в начале полового созревания, – предлагает бабуля.

– Давай, – соглашаюсь я и сажусь поудобней возле лугового стола.

Что нам не дает вырваться из мира рабства

Мы едим, и баба Гуля спрашивает:

– Что тебя толкает самому вернуться в свою же клетку, которую ты сам для себя создал до начала полового созревания, когда природа освободила тебя от рабства, да дала тебе возможность стать вольным?

– То, что я увидел угрозу себе и своей жизни в реальном мире во плоти.

– Какую ты увидел угрозу? – удивленно спрашивает бабуля.

– Не знаю, – растерянно говорю я. – Мне там страшно.

– А отчего тебе в реальном мире стало страшно? – любопытствует баба Гуля.

– Та м то, чего боятся родители.

– А что это такое? – не дает мне возможность сбежать бабуля.

– Это яркая, веселая, своя жизнь. Ее боятся взрослые. А я боюсь того, что она меня к себе тянет, но я сам там ничего не могу делать. Я там обездвижен, как в вакууме. Я там, словно в какой-то пустоте, хотя я чувствую, что она мне как раз родная, но я очень сильно ее боюсь.

– Дак что это такое? И чего оно тебя так сильно пугает? – возмущается баба Гуля.

– Это любовь. Та м тепло, светло, радостно. Та м все нежное и ласковое. Та м нет насилия и давления. Та м нет контроля. Та м нет места боли. И когда я туда попадаю, то у меня душу рвет на части, что я ничего не понимаю, что со мной происходит. И я не знаю, что мне делать.

– А самому-то туда хочется? – давит на меня баба Гуля.

– Да, – в слезах да в соплях отвечаю я бабуле.

– И что ты тогда туда не идешь раз там так сладко?! – возмущенно говорит баба Гуля.

Тут у меня перехватывает грудь, словно кто-то перетягивает ее удавкой, и я еле слышно проговариваю сквозь боль:

– Меня что-то держит в этом миру.

– А что держит? – не ослабляет свой натиск баба Гуля.

– Мысли… что такого не бывает… что это просто сон… что это мне приснилось, и я скоро проснусь… и окажусь в обычных условиях своей жизни.

– Сбежал-таки! – улыбаясь, проговаривает бабуля. Да интригует меня, когда я сбежал с реального мира в клетку: И что же такое страшное в этом реальном мире, что ты бежишь от него без оглядки?

Я усмехаюсь и с легкостью говорю:

– Ничего там страшного нет, а, наоборот, заманчиво. А вот то, что меня что-то не пускает туда. Это да. И именно оно меня пугает, а не то, что есть в реальном мире.

– И что же такое в тебе сидит да тебя в реальный мир не пускает? – усмехается баба Гуля.

Да этим меня задевает до глубины души, и я выкрикиваю:

– Боль!!! Боль!! Боль, которую мне насадили родители! Сделав меня беспомощным! Да держат меня они!! Они меня не пускают в реальный мир!!! Они меня заставляют остаться в клетке, потому что им так удобно, а не мне.

– Ого! – проговаривает бабуля от неожиданности в моем ответе. – А как могут тебя держать Матушка и Батюшка в клетке, когда тебя природа обрезает связь с Матушкой и Батюшкой в начале полового созревания?

– Мыслями, что я еще маленький, что я еще ничего не знаю, что я еще ничего не могу в этой жизни… И тому подобное.

– По-другому говоря, взяв ответственность за жизнь дитя и проявляя к дитя жалость? Так?

– Да.

– Дак получается, что дитя в начале полового созревания, когда природа обрезает его привязки к силе, своего дитя держат Матушка и Батюшка и не пускают в реальный мир? А не само дитя уходит из реальности, когда ему дается новый шанс вернуться к своей жизни?

– Да.

– А чего ты боишься при этом?

– Что мама и папа без меня умрут, ведь в реальном мире их нет.

– По-другому говоря, дитя берет ответственность за жизнь Матушки и Батюшки. Так?

– Да.

– А что тебе душу разрывает, когда ты в реальный мир окунаешься?

– Боль!.. Она рвет мне душу…

– Какая боль?

– … которую я получил, став рабом, маминой и папиной игрушкой.

– Интересно говоришь, – заинтриговывается баба Гуля и ведет меня дальше: А чего тогда воюешь с Матушкой, Батюшкой да взрослыми?

– Мщу им за то, что я не могу вернуться к той жизни, которую я видел в реальном мире. Та м Благодать! Та м то, что я с раннего детства ищу в родительской семье. Та м та любовь, которую я хочу получить от мамы и папы. Та м то, к чему я их веду. И к чему я иду сам.

– Вот так мы и не пользуемся шансом стать самим собой, который дается нам при жизни. Да не даем воспользоваться им другим.

Создание семьи – возможность вернуться в мир реальности

А в старину в этот период для детей проводят обряд на определение своей семьи и готовят дитя к созданию своей полной семьи. Семьи – со своей половинкой и детьми, как минимум с шестерыми… Да еще со стариками, хранителями мудрости Земной… И этот обряд проходит как минимум месяц, а максимум три месяца в девственном лесу, где человеческая рука и мысль лес не тронула… Да-а-а. Это так, сынок.

После этих слов бабуля замолкает, а меня начинает мучить любопытство:

– А что это за обряд такой на определение своей семьи?

– Об этом мы поговорим в другой раз, а сейчас достаточно того, что мы разобрали.

И баба Гуля погружается в себя.

А я начинаю просматривать, какого лешего я не воспользовался возможностью остаться в реальном мире? На что баба Гуля мне проговаривает:

– Сынок, не мучай себя. Этот шанс дается тем, кто уже в детстве освободился от той боли, которую набрал в прошлых воплощениях, чтобы дитя могло создать новую семью в реальном мире. А у тебя не получилось освободиться от боли в детстве. Так?