Текст книги "Послание пилигрима"

Келав недоуменно пожал плечами и посмотрел на меня, я уже догадался, куда клонит моя любимая, но предпочел услышать это от нее самой:

–Нуви, чем мы можем тебе помочь?

–Тело этого робота-сапера мы вырастили на установке глюонной механики. Мне кажется, а если я ошибаюсь, то поправьте меня, что глюонные цепи способны не только захватывать и переносить атомы и молекулы, эти всепроникающие лучи могут еще и передавать энергию на расстояние!

–Возможности глюонной технологии – закрытая тема. Я думаю, если ты сможешь убедить свое руководство обратиться к генералу Глосу, и если он поставит перед нами такую задачу, то мы займемся этой проблемой.

–Значит все-таки это возможно? – просияла Нуви.

–Без комментариев! Все дорогая, мы покидаем тебя! – поспешил я прервать разговор и, ухватив под руку Келава, направился к выходу.

Пока мы шагали к машине доктор начал задавать каверзные вопросы:

–Как это я раньше не догадался, что по такой цепи можно с помощью колебаний передавать энергию, производить локальный нагрев, а если работать в противофазе, то наоборот охлаждать. Шелт, одиночной глюонной цепи хватит, чтобы запитать робота-сапера?

–Пожалуй, хватит. Одновременно и сигналы управления можно будет передавать.

–Ого! Каково же предельное расстояние у такой связи?

–А это мы в нашем проекте с космическим зондом проверим, пока же экспериментально удалось вытянуть горизонтальный жгут из нескольких свитых цепей на дистанцию в сто семь километров.

–Славно! А какое механическое усилие на разрыв может выдержать одиночная глюонная цепь?

–Около шестнадцати тонн.

Доктор Келав замер на месте и остановил меня за рукав:

–Шелт, это реальная цифра?

–Да, подтверждено на практике.

–А сколько будет весить одиночная цепь, длиной сорок тысяч километров, спущенная из космоса?

–По теоретическим расчетам, проведенным доктором Зивасом и Престом, что-то около тысячной доли грамма, сила притяжения будет натягивать ее с силой еще в одну десятую долю грамма.

Доктор схватился двумя руками за голову:

–Шелт, прочность в шестнадцать тонн и такой микроскопический вес! Ты представляешь, что это значит?

–Что?

–Это позволяет воплотить давнюю мечту человечества о космическом лифте! Запускаем станцию на орбиту чуть выше геостационарной, где она вращается с угловой скоростью, равной скорости вращения нашей планеты. Выпускаем со станции глюонный трос и закрепляем в земле, центробежные силы натягивают его с определенным усилием. Это обеспечивает отсутствие тангенциального перемещения космической станции на орбите при подъеме грузов с поверхности планеты и при их опускании. И если такой трос будет состоять хотя бы из десяти одиночных цепей, то мы сможем поднять на геостационарную орбиту около пятнадцати тонн полезной нагрузки за один раз. Причем эту операцию можно будет повторять несколько раз в сутки, независимо от погоды! Вот что это значит!

–Доктор Келав, надо бы выполнить расчеты по энергозатратам. Пока мы располагаем компактной энергоустановкой в тридцать мегаватт установленной мощности. Сколько мы сможем поднять с ее помощью?

–Правильно, Шелт! Этим я и займусь, у меня просто руки чешутся от такой перспективы! Поехали скорее обратно, где Сной!

Вечером домой мне позвонил Келав и заговорщическим тоном произнес, понятную только нам двоим фразу:

–Все нормально – пятнадцать тонн поднимем!

Еще через несколько дней позвонил Глос:

–Я тут посмотрел видеоролик «насекомого» с площадки номер двадцать пять, ну, ты меня понимаешь?

–Да, я понял, о чем идет речь!

–Надо помочь коллегам! Очень перспективная тема и сделано уже немало! Это будет работать так, как они мечтают?

–Да это возможно! Но надо привлечь профессионалов из Северного научного центра.

–Хорошо! Направь мне письмо с предложением кого именно следует вызвать в Тео, пускай помогают нам.

Я не стал мелочиться и выписал сразу двух докторов Преста и Зиваса, я был уверен, что им будет интересно посмотреть на наши наработки.

Через неделю я встречал их вместе со Сноем в большом городе Тео, куда они прилетели обычным регулярным рейсом. Пока мы ехали по закрытой зоне, я уже самостоятельно объяснял им тонкости организации военно-космического комплекса, а сержант Сной добавлял детали, связанные с топографией и дорогой.

Первым делом мы посетили лабораторию на двадцать пятой площадке, где с удовольствием осмотрели робота-сапера, который что только не вытворял перед нами, демонстрируя свои технические возможности. Затем мы отправились на шестьдесят вторую площадку, где я познакомил между собой Келава, Файта, Преста и Зиваса и мы совместно осмотрели орбитальную станцию, распотрошенную на монтажных стапелях. Доктор Файт вдохновенно объяснял и показывал тонкости примененных конструктивных решений. Зивас воспользовался предоставленной свободой и лично облазил аппарат, осматривая отсеки, где размещались энергоустановка, М-генератор и гаргроты для коммуникаций. Вообще, они с Файтом очень быстро нашли общий язык, и увлеченно обсуждали детали, на которые я даже не обращал внимания. Огромная шевелюра Зиваса выглядывала то из люков, то из иллюминатора, то просто склонялась над каким-то агрегатом. Мы с Келавом и Престом оставили монтажный цех, и перешли в офис моего нового руководителя, где за чашкой кофе Келав неожиданно стал затрагивать довольно щекотливые темы:

–Доктор Прест, прежде всего хочу поблагодарить вас за визит, очень рад состоявшемуся знакомству. Так уж получается, что мы в основном заочно знаем о существовании друг друга и темы, над которыми трудимся. Так что нам выпала редкая и приятная возможность личного общения!

Прест с удовольствием отхлебнул ароматный напиток и расслабленно ответил:

–Что поделаешь, режимы безопасности окружают наши лаборатории и коллективы. Встречаемся, только если вышестоящее руководство решит, что это необходимо для решения конкретных задач. Честно говоря, я нахожусь под впечатлением от увиденного, надеюсь, наше пребывание здесь принесет общую пользу.

–Безусловно! Доктор Прест, я сейчас постараюсь раскрыть идею, которая родилась у нас с Шелтом буквально на днях.

Далее Келав с воодушевлением рассказал о построении космического лифта, с применением глюонной технологии.

Прест внимательно выслушал собеседника, допил кофе и ответил:

–Задумка, конечно, впечатляющая. Следует признать, что освоение энергии сильных взаимодействий позволило появиться на свет массе плодотворных идей. В каждой области науки происходит рывок, как только мы начинаем использовать свойства глюонных цепей. Однако сейчас монополия на их практическое применение находится в руках оборонного ведомства, а ему не важно, какой экономический эффект мы рассчитываем получить в гражданской сфере. У военных в цене другие преимущества, и если они посчитают необходимым реализовать вашу идею, то нас подключат к решению вопроса, а пока мы как бы и права не имеем, раскрывать возможности этой технологии.

Келав округлил глаза и уже недоуменно продолжил:

–Как же тогда, скажите, развивать науку? Если мне будет отказано в предоставлении информации о фундаментальном открытии моих коллег я, ведь и сам остановлюсь в развитии.

Прест разочарованно развел руками:

–По крайней мере, с нашей тематикой вот так обстоят дела.

Келав, протестующе покачал головой:

–Сейчас мы работаем над созданием разведывательного зонда, я несу ответственность за реализацию всего проекта. А мне до сих пор непонятен механизм самого поиска разведданных. Вы считаете это нормально? По техническому заданию М-генератор необходимо разместить в центре масс орбитальной станции. Зачем, спрашивается? Он ведь будет просто излучать невидимые лучи! Какое динамическое воздействие через эти лучи мы предполагаем получить? Что может отклонить с траектории космический корабль? Какой крен мы получим, если М-генератор будет находиться не в центре масс? Доктор Прест, я задаю эти вопросы вам, потому что Шелт Тройз постоянно уклоняется от разговоров на эту тему!

Прест вопросительно посмотрел на меня, и я вынужден был объясниться:

–Я не получал инструкций от Глоса на такое информирование.

–Черт знает что! – раздраженно буркнул Прест. – И как вы собираетесь взаимодействовать между собой?

–Я еще раз поставлю этот вопрос перед генералом.

Прест тяжело вздохнул и произнес:

–Келав, не сочтите сложившуюся ситуацию за недоверие, но мы связаны письменными обязательствами о неразглашении секретной информации. Есть только один выход, если генерал Глос снимет эти запреты, то Шелт все вам объяснит. Не сердитесь, коллега, проект «Коллекционера» курируется министерством обороны, и только оттуда определяют круг посвященных.

Келав резко поднялся из кресла и возмущенно прошелся по кабинету:

–Я сам позвоню Глосу и заявлю, чтобы снимал с меня ответственность за проект или распорядился предоставить необходимую для работы информацию!

Таким образом, завершение официальной части визита коллег прошло не в лучшем настроении. Из производственной зоны мы поехали ко мне домой, я показал свои новые апартаменты и разместил на ночлег Преста и Зиваса. Вечер мы провели за хорошо накрытым столом, в дружеской компании также участвовали Келав и Файт, приехавшие после окончания рабочего дня.

Через пару недель Келаву предоставилась возможность задать наболевшие вопросы генералу Глосу, который прибыл на «Тео шестьдесят два» с небольшой инспекцией. Его сопровождали капитан Дорд, начальник оперативного управления генерального штаба и представитель из аэрокосмической корпорации. Мы обошли и осмотрели монтажный цех, где происходила сборка орбитальной станции. Затем часть этой комиссии, уехала на объекты полуострова, где должны были проверить работы по модернизации пилотируемого корабля-челнока и ракетоносителя с улучшенными характеристиками. В какой-то момент, в кабинете остались я, генерал, и доктор Келав, который в категоричной форме высказал Глосу свои претензии по поводу доступа к полноценной информации.

Генерал спокойно его выслушал и невозмутимо ответил:

–Уважаемый доктор Келав! Если бы мы сами досконально знали все свойства и возможности глюонной технологии, то и техническое задание составили бы в более конкретной форме. Во-первых, максимальная длина вытягивания глюонного жгута в практическом эксперименте составила сто семь километров, а мы намереваемся вытянуть его сразу на тридцать с лишним тысяч километров. Достижимо ли это, даже если за это ручаются ваши коллеги из Северного научного центра, еще не факт! Во-вторых, какая точность в управлении таким жгутом будет достигнута? Опять-таки, все выяснится при реальном испытании, когда центральный процессор пройдет процесс самообучения. В-третьих, как отработает термоядерная энергоустановка в условиях невесомости? В итоге, какие практические задачи мы можем поставить перед зондом, если не располагаем точными ответами на эти три вопроса. Поэтому, мне видится, что первый полет станции окажется во многом пробным, где нам только предстоит испытать работу систем в космосе. А вот если, все сложится удачно, и мы выйдем на оптимистичные параметры, то тогда попробуем провести разведку различных объектов методом ощупывания глюонной сетью, произведем их идентифицию, построив объемные модели. Однако эта часть работы будет уже выполняться профессиональными разведчиками и специалистами в области конструирования ракетного вооружения и подводного флота. Эта тематика даже для меня во многом закрытая, и вам обладание такой информацией при проектировании станции-зонда ничем не поможет, согласитесь?

Келав умерил свое возмущение и уже более ровным тоном продолжил:

–Это понятно, я в сферу военной разведки не лезу! Но мне важно знать, какие динамические воздействия будут оказываться на М-генератор, зачем его размещать в центре масс?

–А я не знаю ответа, и Тройз не знает! И никто не знает! Мы лишь допускаем вероятность того, что на первых опытах глюонная сеть не сможет достаточно быстро освободиться от протонов и нейтронов при присоединении к кваркам. А учитывая колебания орбиты и скорости, при которых происходит вращение планеты и полет станции, то это отнюдь не лишняя предосторожность! Величины возникающих нагрузок мы не способны точно рассчитать, поэтому челнок, доставивший экипаж, будет оставаться пристыкованным к станции и, если произойдет отклонение траектории, попытается восстановить ее с помощью своих двигателей. Многие технологии будут опробываться впервые, так что на нашем пути, уважаемый доктор, лежит масса неизвестных слагаемых!

Неожиданно Глос обратился ко мне:

-Шелт, я до сих пор не получил от тебя отчета по разработке устройства наведения глюонного жгута для астронавтов. Как у нас тут обстоят дела?

–Программное обеспечение готово, аппаратный комплекс создан, для шлифовки методики необходимо провести натурные испытания. Мы предлагаем после окончания монтажных работ на орбитальной станции, прямо на стапелях запустить энергосиловую установку, включить М-генератор и попробовать ощупать земную кору прямо под нами. Так мы сможем проверить работоспособность системы в целом, и заодно определим, на какую глубину сможем отсканировать материю планеты.

–Что для этого требуется?

–Предусмотреть прекращение всех работ в монтажном цехе на время испытаний. Энергоустановка у нас опробована на практической выработке энергии, центральный процессор настройку и самообучение пройдет быстро. Желательно уже начинать готовить членов экипажа орбитальной станции, которые непосредственно будут заниматься разведывательным сканированием.

–Отбор кандидатур еще продолжается, будет сформировано два экипажа, основной и резервный, проблема с операторами глюонной системы физического воздействия. Тот объем знаний, который им необходим в работе, настолько огромен, что легче ученого подготовить к космическому полету, чем переобучать военного летчика. Вот на эту тему, я хотел сегодня поговорить с парнями из твоей группы сотрудников, может кто-то пожелает пройти медицинскую комиссию для отбора и подготовки в члены экипажа.

–Я и сам готов обследоваться на пригодность.

–Отставить! Этот путь для тебя закрыт, я найду, чем тебе заняться в обозримом будущем. Давай лучше встретимся сегодня с коллективом, я их сам буду агитировать.

–Ну, тогда пойдемте прямо сейчас, пока перерыв на обед не начался.

–Значит, Тройз, тебе следует приготовить программу испытаний. Доктор Келав, когда у нас по графику завершаются работы, связанные с переоборудованием орбитальной станции?

–Через месяц заканчиваем монтажные работы и приступаем к диагностике всех систем. Лучше бы после этих этапов испытать энергоустановку и М-генератор, а потом еще раз все проверить, дабы убедиться, что работа этих устройств не повлияла на функционирование других.

–Хорошо! – согласился Глос, и уже обращаясь ко мне, продолжил. – Ну, пошли, покажешь лабораторию да побеседуем с людьми.

В тот день мы осмотрели рабочие места сотрудников, и Глос объявил, об открывающейся возможности для каждого из них, пройти медицинскую комиссию и поучаствовать в отборочных процедурах для включения в отряд подготовки астронавтов. К моему удивлению все дружно согласились, может оттого, что все были молоды и хотели побравировать друг перед другом, в том числе и Руз с Цидди. Парни шутили, что на земле я останусь один и буду горбатиться за них за всех. Впрочем, Глос в конце своей речи добавил, что даже если кто-то и полетит в космос, все равно останется в штате лаборатории и тем более, после возвращения с высот, продолжит трудиться на прежнем месте.

Генерал еще планировал лично осмотреть прототип робота-сапера из лаборатории, где этот проект вела моя Нуви. Поэтому мы попрощались, и он укатил на двадцать пятую площадку, откуда и до военной авиабазы было ближе добираться, чтобы улететь обратно в Ростау.

Келав, после отъезда членов комиссии посетовал мне, что не успел улучшить минутку и поговорить с ними о перспективе создания космического лифта. Я его успокоил и заверил, что эту тему уместно будет поднимать после запуска орбитальной станции и получения первых результатов работы глюонной установки. Так как, только практическое вытягивание с геостационарной орбиты рабочего жгута, даст нам необходимую информацию о возможности реализации идеи лифта.

Месяц пролетел незаметно, и мы приступили к тестированию основных систем корабля-зонда. Программа испытаний моей части проекта была утверждена, и у нас уже чесались руки после длительного периода сидячей работы. Наступал момент, когда мы должны были подтвердить практически, все то, над чем корпели, месяцами стуча по клавишам компьютерной клавиатуры.

Правда, нас еще привлекали для оказания помощи коллегам из лаборатории «Тео двадцать пять», когда были получены из Ульбика миниатюрные двухканальные М-генераторы, построенные специально для оснащения робота-сапера. С поставленной задачей мы справились быстро. Сфера одного генератора была вмонтирована в корпус робота, ответное устройство могло размещаться где угодно, лишь бы была возможность запитаться от электрической сети. Отдельная глюонная цепь использовалась для управления и вытягивалась на пульт оператора, который имел возможность находиться там, где ему было удобно следить за аппаратом. Питание систем робота-сапера осуществлялось по глюонной цепи, ее длина не могла превышать пяти километров, цепь была невидима, неощущаема, могла проникать через любые препятствия. В результате совместных усилий получился автономный, дистанционно-управляемый робот, с помощью которого можно было выполнять неограниченную по времени работу в опасных условиях и вредной для человека среде. Это могли быть операции по разминированию, аварийное восстановление и ремонт агрегатов атомных или термоядерных станций в условиях повышенной радиации. В последующем планировалась разработать модификации для работы в открытом космосе и под водой.

В программе наших испытаний первым пунктом был обозначен запуск энергоустановки и проверка режимов по гибкой схеме выдаче мощности. Этот этап мы прошли за несколько часов. Второй пункт подразумевал выпускание глюонного жгута из всех восемнадцати каналов на глубину до десяти километров. Данное задание мы успешно выполнили, попутно собрав информацию о залегающих породах, их структуре, химическом составе и температуре в пластах. Затем попробовали отклонять штатный жгут на различные углы и двигать его поперек массива. Глюонные звенья при этом встречали сопротивление, сталкиваясь с кварками в протонах ядер, быстродействия М-генератора при такой длине хватало, чтобы компенсировать неоднородные искривления жгута. Далее, на конце жгута была выпущена глюонная сеть, которая при объемном приложении к геологическим образованиям, позволяла составить трехмерную модель исследуемого участка. Вдобавок ко всему, с помощью сети мы закрепились за массив и, выбирая глюонный жгут, создали натяжение с динамическим усилием в две сотни килограммов, которое передалось на корпус орбитальной станции. Эта фаза эксперимента произвела на доктора Келава наибольшее впечатление, когда он увидел, что масса станции выросла без видимой причины.

На следующий день мы приступили к третьему пункту программы, выдвинув глюонный жгут на глубину перехода твердой коры литосферы в верхние слои мантии, состоящей из жидких расплавленных пород. Для нашего прибрежного района это значение составило около тридцати километров. Согласно предположениям ученых, глубина слоев мантии должна была простираться на три тысячи километров, далее которых начиналось жидкое ядро планеты из расплавленного железа. Выдвижение глюонного жгута мы прекратили на границе перехода мантии в ядро, из-за неустойчивости управления в виду недостатка мощности нейтронно-мезонных процессоров третьего поколения. Жгут попросту терял жесткость и бесформенно складывался под действием столкновений глюонов с кварками в протонах железа. В завершение мы произвели исследование химического и изотопного состава материи жидкого ядра и мантии. На этом мы закончили свою часть испытаний и освободили станцию для последующей диагностики всех систем, чтобы выяснить, не нарушили ли мы своими воздействиями их работу.

Мне не терпелось поделиться полученными результатами с коллегами из Ульбика, по условному звонку к нам вылетел доктор Зивас. По его прибытию, мы предоставили отчет о проведенном испытании, Зивас сразу же разъяснил, почему глюонный жгут стал складываться, хотя по идее, для миниатюрных глюонов любая материя бесконечно пуста, и они без помех должны ее преодолевать. Однако эти свойства относятся к натянутой цепи, жгут же сложенный из нескольких цепей приобретал относительную жесткость только благодаря чередованию глюонов разного цвета в самих цепях и между глюонами других цепей, свитых в пачку. Получившейся жесткости, оказывалось недостаточно для преодоления столкновений с кварками материи, накапливающихся с ростом длины жгута. То есть, просто втыкая жгут вертикально вниз, мы не смогли бы пронзить планету, однако если бы мы натянули жгут между двумя космическими кораблями, и на пути такого жгута попалась планета, то он без труда бы прошел сквозь нее. Зивас был удовлетворен достигнутыми результатами и убеждал нас в успешном прохождении проверки работоспособности бортовой глюонной установки. Он заверял, что с высоты геостационарной орбиты, преодолев вакуум и атмосферу планеты, мы без труда достигнем ее поверхности и погрузимся в землю на несколько километров, что более чем достаточно для выполнения миссии. После проведенных консультаций, на обратной дороге в «большой Тео», Зивас заехал посмотреть на робота-сапера, для которого его отдел разрабатывал миниатюрные М-генераторы. Как потом мне рассказала Нуви, он был польщен увиденным, ведь его устройства нашли отличное применение в такой области техники, где никто не ожидал быстрого прогресса.

В тот период у нас на шестьдесят второй площадке мои парни прошли медицинскую комиссию, по результатам которой Цидди признали негодным на роль астронавта. У Руза со здоровьем было все в порядке, но он не прошел тест на психологическую совместимость для работы в замкнутом пространстве в составе команды экипажа. Такое заключение я мог сделать и сам без всякого тестирования, основываясь на опыте личного общения с его эгоистичной натурой. Меня как руководителя проекта, итоги отбора вполне устраивали – нужные мне специалисты никуда не улетали, оставаясь вместе со мной на земле. Тем не менее, четыре человека были включены в состав будущих экипажей и приступали к предполетной подготовке, часть программы которой должен был написать наш отдел.

Мы были обязаны разработать раздел, описывающий управление наведением глюонного жгута на объект исследования. Основная сложность заключалась в сильном удалении геостацинарной орбиты, на которой станция синхронно вращалась вместе с планетой. Система наведения включала в себя М-генератор плюс аппаратный комплекс, выдающий координаты станции на орбите и угол отклонения глюонного жгута, направленного к поверхности планеты. Программное обеспечение высчитывало вероятные координаты точки касания, далее на конце жгута, формировалась глюонная сеть с большим шагом ячеек, сеть прикладывалась к местности и отображала объект, попавший в ее объятия. После чего шло сравнение по базе спутниковых фотографий данного района, проводилась идентификация объекта, и выдавались уточненные координаты того, что именно захватила глюонная сеть. Если объект совпадал с тем, что требовалось найти, шаг ячеек сети постепенно уменьшался, и сфокусированная сеть прикладывалась непосредственно к узлам и деталям объекта исследования. Далее формировалась объемная картинка, которая отображалась перед астронавтом, вся получаемая информация сохранялась на цифровых носителях.

Ответственность за отработку практических навыков лежала на нашем коллективе и входила в программу подготовки оператора-астронавта. Капитан Дорд из разведки, который курировал нашу тему, категорически запретил передачу на землю любой информации даже в зашифрованном виде. Видимо, у военных имелись достаточные основания опасаться возможного перехвата материалов высочайшей секретности. Пришлось предусмотреть обмен условными сигналами – если качество информации позволило бы разглядеть отдельные узлы ядерной боеголовки, попавшей под сканирование, то экипаж должен был сообщить определенную фразу. В таком случае планировалось возвратить корабль-челнок на землю, где соответствующие специалисты, изучив добытый материал, должны были вынести вердикт. На основании этого доклада разрабатывалась бы уже дальнейшая стратегия по использованию станции-зонда. При рассмотрении столь щекотливых вопросов, ни разу не прозвучали слова о стерилизации системы, инициирующей подрыв ядерных боеприпасов потенциального противника. Генерал Глос наложил строжайший запрет на упоминание ключевых фраз даже среди тех, кто был посвящен в тайную цель проекта «Коллекционер».

Закончились зимние месяцы, снег так и не лег на землю, но промозглые ветра со стороны моря изрядно надоели. Весенние, погожие дни отогрели землю и в степи появились подснежники. На нашей площадке поддерживалась интересная традиция – в выходной день, все желающие уходили за пределы городка погулять по степной равнине, полюбоваться первыми цветами. Заодно все прихватывали с собой запас продуктов и устраивали пикники прямо на траве, пряный степной воздух во время трапезы пьянил лучше всякого вина. Во время такой вылазки на природу мы перезнакомились с семьями многих сотрудников.

На участке вокруг нашего дома, мы с Нуви убрали сухую траву, взрыхлили землю на клумбах, высадили семена и клубни декоративных цветов. В полдень уже можно было нежиться под лучами нашего солнца, оставаясь в одной рубашке, но по утрам и вечерам легкая куртка была пока необходима.

По закрытым каналам связи из Ульбика, мне для ознакомления переслали предварительный отчет профессора Лендера, о попытке построения нейтронно-мезонной структуры четвертого поколения. Не стану утомлять читателя специфической информацией из раздела физики строения ядра, хочу только донести до понимания, что группе ученых под руководством Лендера удалось добиться предельных параметров при создании подобной материи. С помощью глюонной технологии из отдельных частиц, как из деталей конструктора, собирались огромные атомы и сшивались в упорядоченную сверхплотную структуру. Затем в эту структуру закачивалось специально разработанное программное обеспечение, и на свет появлялся процессор микронных размеров, способный совершать десять в двадцатой степени операций в секунду. Подобные процессоры можно было объединять, складывая, словно из кубиков, цифровое устройство с заданной архитектурой, работающее по квантовым алгоритмам. Его нейтронно-мезонная организация, взаимодействуя с глюонными цепями, позволяла еще точнее и быстрее управлять ими. Технология изготовления нуклонных чипов четвертого поколения еще требовала доводки и совершенствования, но уже первая серия тестовых проверок выдала прекрасные результаты.

В тот момент я напоминал кота, который облизывается в предвкушении вкусного обеда. Отчет Лендера имел очень обнадеживающие характеристики по производительности, мощности, быстродействию, термической стойкости и энергопотреблению. Мы с Цидди и Рузом немедленно сели за расчеты модели управляемого синтеза легких ядер, без громоздкого магнитогидродинамического генератора. Нам было важно понять, хватит ли быстродействия новых М-генераторов для перехвата рождающихся в результате синтеза, новых ядер гелия-3 и сопутствующих излучений всех типов энергии. Не терпелось также проверить, сможет ли глюонная система непосредственно преобразовывать выделяющуюся энергию сильных взаимодействий в энергию другого вида и отводить ее из зоны протекания реакции. Наши предварительные расчеты показали возможность воплощения такой идеи в реально работающее устройство. Несколько дней мы ходили с горящими глазами, загадочно подмигивая друг другу, словно члены тайного братства. Мы ожидали данные очередных тестов, которые, как правило, имели положительную динамику. Так как разработчики на основе первичных результатов начинали корректировать технологические процессы, постепенно добиваясь более совершенных параметров. На это уходило немало времени, и нам оставалось жадно ловить последние известия из лабораторий Лендера и Преста.

Постройка орбитальной станции завершилась. Проводились последние испытания узлов и систем, одновременно с этим, экипажи получали практическую подготовку. Операторы сканирующей установки осваивали методику поиска объектов, разработанная нами программа в режиме имитации позволяла отрабатывать необходимые навыки.

На фоне этих поисков и забот, поступило сообщение из Северного научного центра об изготовлении для нас второй энергоустановки и многоканального М-генератора. Я решил воспользоваться возможностью и под видом сопровождения ценного груза навестить своих коллег, чтобы из первых уст узнать о состоянии дел по новейшим процессорам Лендера. Когда я позвонил генералу Глосу и сообщил, что готов лично забрать готовые устройства, он неожиданно отказал, мотивировав тем, что производство поставлено на поток и не следует лишний раз рисковать полетами через всю страну. Пришлось намекнуть о важных достижениях на севере, которые могли быть использованы нами в дальнейших проектах. Глос неохотно разрешил, но посоветовал не стесняться и вызывать при необходимости любых специалистов для консультаций, сопроводив это выражением – «все должны помогать нам, тянуть лямку».

Когда, наконец, состоялась встреча с коллегами из Ульбика, я сразу заметил, как сильно начал сдавать профессор Лендер. Он имел утомленное и болезненное выражение лица, движения были скованы, когда он садился или вставал, делал это с явным затруднением. Я не удержался и приобнял старческую фигуру.

Лендер растроганно спросил:

–Что, сынок, плохо выгляжу?

–Вам надо отдохнуть, профессор, вы работаете на износ.

–Да, цель всей моей жизни, к которой я так стремился, наконец-то достигнута. Квантовый сверхмощный процессор создан и работает! Это отняло у меня все силы. Последние недели я спал по три-четыре часа! Я боялся, что не успею закончить главное дело своей жизни. Но я успел, Шелт, видишь, я успел, это хорошо, теперь я спокоен.

–У вас есть достойные ученики, они подхватят все начатое и продолжат ваше дело! Вам надо сейчас заняться своим здоровьем!

–Поздно им заниматься. Ты лучше ответь мне, хватит тебе ресурсов четвертого поколения нуклонных чипов, чтобы провести управляемый термоядерный синтез в кастрюле или в ведре? Я, конечно, утрирую, но ты меня понимаешь, да?