Текст книги "Послание пилигрима"

–Шелт! При такой архитектуре, мы получим резерв операционных мощностей. Каждый процессор в системе должен иметь равные права и в нормальном режиме отвечать за свою зону ответственности. В случае, когда он не способен выполнить свою функцию, обязан сообщить по каналу взаимодействия – «я не успеваю», тогда любой другой процессор обязан прийти ему на помощь.

–Бурс, на мой взгляд, мы лишь распараллеливаем ответственность. При иерархической структуре управления составлять алгоритмы гораздо проще!

–Согласен, но ты учти, что мы управляем процессами в критическом сечении! Быстродействия процессоров четвертого поколения хватает с натяжкой, если все команды формируются в одном центре принятия решений. Если же мы распределим полномочия, то сможем избежать перегрузки в сечении количества команд на одно устройство!

–Но тогда значительно усложняется программное обеспечение, чем больше факторов, тем сложнее их описать!

–Добейся выделения для своих нужд самого мощного сервера на процессорах последнего поколения. Посади за эту машину команду программистов, и они напишут тебе безупречный вариант программы!

В этот момент позвонил Прест и сообщил, что после окончания рабочего дня, мы можем посетить лабораторию Ваалда и встретиться с Лендером. Я пообещал Бурсу все взвесить и еще раз встретиться перед моим отъездом.

Я с трудом себе представлял, как будет выглядеть свидание с профессором, продолжившим свое информационное существование в недрах шкафов, набитых аппаратурой. Поэтому, когда нас встретил доктор Ваалд и повел в специальное помещение, минуя несколько запертых и охраняемых электроникой дверей, я слегка оробел и растерялся. Внутренне я готовился к тягостному общению, настраивая себя, как на посещение безнадежно больного товарища. Когда обязательно следует поддержать близкого тебе человека, но в тоже время ты отчетливо понимаешь, что болезнь уже наложила отпечаток на психику, и поэтому готовишься услышать от него странные слова и просьбы.

Ваалд завел нас в глухое просторное помещение, заставленное стройными рядами аппаратных шкафов с оборудованием. В углу, за стеклянными перегородками была организована небольшая студия, в которой мы и остановились. Доктор Ваалд поведал нам, как Лендер провел последние часы, отпущенные жизнью. Ему стало плохо прямо на рабочем месте – приступ стенокардии, экстренная госпитализация в клинику, безуспешная борьба медиков за жизнь пожилого человека. После констатации смерти, врачами было прочитано сообщение на специальном нагрудном знаке. В нем требовалось немедленно известить о случившемся доктора Ваалда и принять меры по доставке тела в указанную лабораторию Северного научного центра.

Пророчество Лендера блестяще сбылось – глюонная цепь, тянувшаяся из глубин планеты, от предполагаемого «представителя» Вечного Разума – исчезла. Участок мозга, ранее недоступный для сканирования, наконец-то, открылся для исследователей, остаточные нейроимпульсы продолжали излучаться в течении нескольких часов. Полученная информация была успешно перенесена на цифровые носители, и своим видом действительно походила на операционную программу. Ученые тщательно изучили ее свойства и сумели наложить поверх образа цифровой копии мозга, скончавшегося профессора.

Ваалд указал нам садиться за стол с монитором от обычного компьютера, затем пощелкал клавишами, и вызвал на нем появление изображения самого Лендера. Я внимательно пригляделся к картинке и убедился, что перед нами находился синтезированный видеоряд, скомпилированный из кадров прижизненной съемки профессора.

–Да, да! – согласился Ваалд, заметив мою реакцию. – Но, ведь именно так он и выглядел, как если бы сидел и разговаривал с нами еще два месяца назад. Жесты, мимика, имитация движения губ при разговоре очень достоверны. Во время беседы вы поймаете себя на мысли, что он выглядит органично, словно живой. Ну, что можно устанавливать соединение? Нас он будет видеть через встроенную в монитор видеокамеру, поэтому просто смотрите на его лицо.

Мы машинально кивнули головами и замерли. Через мгновение в фигуру профессора с нейтральным выражением лица, словно вселился дух самого Лендера. Он слегка вздрогнул и несколько секунд пристально разглядывал нас, затем улыбнулся и родным надтреснутым голосом медленно произнес:

–Рад вас видеть коллеги! Шелт, поздравляю с присвоением ученой степени! Ты заслужил это по праву!

У меня образовался комок в горле, и я с трудом выдавил из себя дежурную фразу:

–Здравствуйте, профессор!

Лендер смотрел мне прямо в глаза и ждал поддержания разговора, а я все никак не мог найти подходящие моменту слова. Лендер мягко улыбнулся и помог мне:

–Шелт! Ты видимо хотел спросить, как я себя тут чувствую?

–Извините, профессор, все так необычно, что я растерялся. Действительно, поведайте нам, пожалуйста, о своем состоянии.

–Знаете, я уже вполне привык и освоился. Позже вы можете задать мне интересующие вас вопросы, а пока, я как лицо, принимающее непосредственное участие в обустройстве нового формата жизни, постараюсь передать свои ощущения. Хорошо? Значит, изначально мы с Ваалдом определились, что внутри программы, которая станет оболочкой моей цифровой модели разума, должен возникнуть субъект воли. Это было нужно для того, чтобы исключить формирование случайных команд от беспорядочных всплесков постнейронной активности. Должен был родиться самый энергичный центр, генерирующий более-менее осмысленные сигналы. После самообразования такого центра ему следовало присвоить статус субъекта воли и предоставить право формирования команд к исполнению. Этот процесс выглядит следующим образом. Представьте, что на вас одет абсолютно непроницаемый шлем, а в ваше тело вкололи обезболивающий препарат и вы не чувствуете рук, ног и других органов своего тела. Вы полностью обездвижены, но внутри шлема имеется экран с графической таблицей командного меню. Сосредоточив усилие, вы можете своим взором выбирать области, имеющие разные значения – «установить связь», «найти файл», «открыть», «закрыть», «говорить» и так далее, как примерно выглядит обычное меню в любом мобильном телефоне. Есть также табло состояний, на котором возникают извещения типа – «с вами хотят связаться», «вам пришло сообщение», «выполнено» и тому подобное. Когда я узнал, что вы хотите со мной связаться, я сфокусировал внутренний взор на области «установить связь». С видеокамеры мне передалось ваше изображение, я услышал вашу речь и когда захотел ответить, выбрал область «говорить» – затем начал мысленно строить фразы. При этом цифровые импульсы транслируются в преобразователь, который на основе моих прижизненных записей голоса, синтезирует мою речь. Первое время все происходило ужасно неуклюже, но я делаю успехи, постоянные тренировки оттачивают направленность и четкость мысли, следовательно, оцифрованные команды становятся более точными и с меньшим количеством ошибок принимаются к исполнению. Я понятно, излагаю свои мысли?

Я был безмерно удивлен, и мне не терпелось убедиться, что я слышу не запись, а реальные рассуждения ученого, пускай и существующего в иной среде обитания, нежели мы – живые люди:

–Профессор! После перехода вот в это состояние, вы проводили ревизию своей памяти, своего багажа научных знаний, своих умений работать интеллектуально?

–Браво, Шелт! Хороший вопрос! Память моя не пострадала, и я могу беспрепятственно пользоваться ею, а также пополнять новыми переживаниями, ощущениями. Я осознаю содержание и смысл моих научных работ, я могу обрабатывать техническую информацию. Через командное меню я получаю необходимые мне материалы из файлообменного хранилища, которое сформировал доктор Ваалд. Кстати, вы тоже можете пополнять эту библиотеку. Есть и плохие моменты – у меня нет рук, и я не могу быстро писать! Приходится фиксировать мысли через виртуальную клавиатуру на экране, это процесс небыстрый, а с учетом математических вычислений превращается в настоящее наказанье! Но зато у меня есть масса времени – мне не нужен сон, мне не нужна еда, у меня ничего не болит, я обхожусь без туалета. Я могу смотреть кинофильмы и слушать музыку, я могу общаться со своей супругой и детьми. Но теперь я испытываю ужас при одной мысли, что мои родные могут умереть, и я никогда их не увижу, а сам при этом, буду таким вот образом жить!

–Профессор! Там или вернее в этом формате, не скучно ли обходиться без земных утех и радостей?

–Видишь ли, Шелт, наше биологическое тело само является источником получения удовольствия и боли, по сути это неотделимые друг от друга ощущения. Мы поели и получили приятное чувство насыщения, мы позанимались спортом, и почувствовали прилив крови к мышцам. Мы испытываем боль от травм и болезней, но гораздо печальнее, когда приходит старость и тело дряхлеет. Боль становится постоянным спутником жизни – при еде, при ходьбе, во сне, она становится доминирующим фактором, от которого существует только одно избавление – это смерть. Сейчас я свободен от чувства физической боли и плотского наслаждения, и с этим можно свыкнуться. Надо лишь постараться найти радости, которые позволят, так сказать, компенсировать отсутствие первых. Удовлетворение может приносить творчество, интеллектуальный труд, просмотр фильмов, мне также доступны телевизионные каналы, в общем, я не считаю себя изолированным от мира живых. Я бы охарактеризовал себя, как человека с временно ограниченными физическими возможностями! Почему временно? А кто сможет предсказать, как будет развиваться прогресс, ведь уже построен действующий робот-сапер. Если мне доверят им управлять, то я смогу еще и физически поработать. Важно, чтобы субъект воли проявлял желание жить! Что вас еще интересует, друзья?

Прест откашлялся и вступил в диалог:

–Ваша теория о существовании на нашей планете представителя Высшего Разума, если можно по этой теме будет вопрос. После вашей биологической смерти, глюонная цепь, прикрепленная к участку вашего мозга, исчезла. Как вы считаете, это был просто канал связи, для наблюдения за индивидуумом, или «представитель» все-таки сохранил у себя копию вашего разума?

–Несколько дней назад, на мое табло состояний пришло странное сообщение. Непонятно откуда оно вообще могло взяться, так как наша информационная система не подключена к внешней компьютерной сети, и все сообщения могут поступать исключительно из студии, в которой вы находитесь. Вход в эту студию ограничен, и она находится под постоянным видеонаблюдением, в то время, которым датируется поступление сообщения, в студии абсолютно никого не было…

Мы переглянулись и застыли в ожидании продолжения, однако Лендер странно мялся и молчал.

Прест не выдержал и напомнил о себе:

–Профессор, вы нас заинтриговали, вы можете говорить, с вами все в порядке?

–Могу. Только сейчас я обдумываю, стоит ли это делать, ну а впрочем, рискну! Сообщение гласило следующее: «Приветствую тебя в новом качестве. Оставайся благоразумным, и я организую встречу с твоим двойником». Не знаю, совершаю ли я ошибку, раскрывая содержимое, но вы то, надеюсь, понимаете, что оно исходит именно от «представителя»?!

–Вы считаете, что это он выходит на прямой контакт! – воскликнул я.

–Без сомнений! Только он мог протянуть глюонную цепь в эту комнату и при помощи нее связаться со мною. И, конечно же, выдает стиль написания! Ко мне уже лет двадцать никто не обращался на «ты» кроме супруги. «Представитель» – это машина, совершенная цифровая машина, алгоритм действия у нее подвластен одному принципу – минимизация затрат энергии. Для него не характерна обходительно-вежливая форма общения между людьми, для него главное донести неискаженную информацию!

–Знаете, профессор, вы уж лучше пока не распространяйтесь на эту тему. Кто его знает, что «представитель» подразумевает под понятием благоразумие!

–Шелт, ты думаешь, я жажду поговорить со своим «я»?

–А разве нет? Этот диалог поможет вам понять, что действительно находится за чертой познанного мира.

–Я не доверяю «представителю», ему не выгодно наше знание о нем! Он постарается дезинформировать меня.

–Но вам-то организуют встречу с вами самими. Неужели, если состоится беседа цифрового Лендера со своей копией, сохраненной в архиве Вечного Разума, вы не почувствуете границу правды и лжи?

–Послушайте, друзья, общаясь сейчас со мной в таком виде, вы вправду верите, что здесь все обстоит именно так, как я рассказываю?

–Конечно, потому что мы вам доверяем! – искренне удивился я.

–Но согласитесь, что доверяете лишь потому, что по отношению к состоянию, в котором я нахожусь – вы незаинтересованная сторона. Мне незачем вас обманывать, так ведь!? А по отношению к Вечному Разуму, я лицо заинтересованное – потому что это я выдвинул гипотезу о его существовании! Когда я ее разрабатывал, я не находился под чьим-либо влиянием, поэтому моя концепция, возможно наиболее точно описывает существующую картину мира. А это в свою очередь может насторожить «представителя», и он попытается подкорректировать мои представления о нем!

Прест внимательно слушал нашу дискуссию и когда мы исчерпали тему, осторожно произнес:

–Послушайте, Лендер, вот мы меньше получаса ведем беседу, а меня не покидает чувство, будто вы живы и находитесь где-то рядом! Вы мыслите ровно также, как и до смерти, одинаково выстраиваете логические доводы и у вас, как и прежде правильная речь! Все это создает благостное впечатление, но признайтесь нам откровенно, стоит ли трансформироваться в эту цифровую сущность, или все же лучше умереть бесповоротно?

–Вы забыли добавить фразу «и не мучиться»! – рассмеялся профессор. – Я вам так отвечу – это стоит попробовать! Если вы обретете себя в новом качестве и найдете занятия, чтобы не киснуть от тоски – то почему бы и нет? Ну, а если вы уж категорически не воспримите свое новое «я», то скажите Ваалду, и он отключит вам питание или безвозвратно сотрет вашу копию. Поверьте, умирать из этой позиции будет уже не больно!

–Я имел в виду – смогу ли я там также творить и быть полезным науке?

–Все зависит исключительно от вас самих! Я же со своей стороны постараюсь отладить систему коммуникации и усовершенствовать командное меню. Ну и к тому же, чем больше станет количество членов в сообществе бывших усопших, тем интереснее будет пребывание в нем. Нет-нет, не подумайте, что я вас тороплю в мир иной! Пусть все идет своим чередом! На этом, наверное, закончим сеанс общения, все-таки долгие разговоры пока слишком утомительны для меня. Приходится мысленно, тщательным образом, проговаривать слова внутри себя, чтобы они без ошибок преобразовывались в акустический ряд.

Мы попрощались, по привычке пожелав друг другу здоровья.

Наутро, я успел посетить опытно-промышленный корпус, где хозяйствовал Дабс. Мы обошли все производственные сектора, Дабс с гордостью демонстрировал новейшие газостаты, где происходила сборка базовых сфер из металлокерамики. Оборудование было новым и сверкало хромированным блеском. Персонал носил белую униформу, и вкупе все напоминало гигантскую хирургическую палату. Меня вдруг посетила идея о размещении в космосе стандартного комплекта глюонной механики для организации производства нейтронно-мезонных структур в условиях невесомости. В таком случае отсутствие силы гравитационного притяжения позволило бы еще на одну ступень увеличить точность укладки частиц и соответственно снизить количество ошибок, допускаемых при сборке структуры. После этой экскурсии, мне оставалось только еще раз встретиться с доктором Бурсом и определиться со схемой построения новой энергоустановки. Я прислушался к аргументам своего коллеги и принял решение отказаться от функции центрального процессора, управляющего всеми операциями. Предварительно я позвонил Глосу и самым обычным тоном сообщил:

–Я определился по всем вопросам, но мне для работы нужен компьютер пошустрее.

–Я тебя понял, поспрашивай там, если есть готовый экземпляр – мы его перехватим, если нет – закажем.

Этот вопрос я переадресовал доктору Бурсу, он ответил, что действующих серверов четвертого поколения насчитывается три единицы, один трудиться у них в лаборатории и это первый образец, на котором отрабатываются многие решения. Второй передан в министерство государственной безопасности в отдел криптологии, третий в генеральный штаб. Четвертый экземпляр был уже изготовлен и проходил наладку и тестирование, он предназначался для работы в государственном бюро метеорологии. Бурс заметил, что с его внедрением, точность прогнозов погоды должна была повыситься на порядок. Про себя я подумал, что придется нам всем потерпеть, и жить с плохо предсказуемой погодой еще некоторое время.

Мы подписали с Бурсом предварительное соглашение по созданию энергоустановки проекта «С1», где оговаривалось общее архитектурное решение, на основе которого лаборатория доктора смогла бы приступить к разработке нужных процессоров.

Я еще раз позвонил Глосу и доложил свежедобытую информацию по нужному для нас устройству:

–Есть готовый экземпляр, в ближайшее время отправится предсказывать погоду.

–Я тебя понял! – коротко отозвался генерал. – Ты закончил свои дела на севере?

–Да, и возвращаюсь на юг ближайшим рейсом.

К исходу дня я вылетел в аэропорт «большого Тео», совершив пересадку в Ростау.

Когда я появился на рабочем месте, профессор Келав, прежде всего, ознакомил меня с ворохом официальных бумаг из министерства обороны, то были технические задания по целому ряду проектов и изделий. Я забрал документ, касающийся новой энергоустановки, и поторопился в свою лабораторию, по стенам которой уже успел соскучиться. Мои сотрудники встретили меня протяжными возгласами, все они тоже отдыхали, а вернувшись после вынужденного отпуска, вдруг не обнаружили меня. Из Ульбика я им не звонил, и они уже слегка обалдели от безделья. Потрясая техническим заданием, я громко объявил:

–Парни, прошу минуту внимания! У меня в руках очередное задание – достать с неба звезду поярче! Читаю! Проект «С1». Техническое задание на разработку энергосиловой установки. Тип устройства! Компактный реактор, размещаемый в единой сфере из металлокерамики. Назначение! Выработка энергии путем управляемого слияния легких ядер. Свойства! Реализовать при помощи глюонной технологии следующие рабочие процессы. Реакцию синтеза. Перехват образующихся частиц и излучений. Преобразование выделившейся энергии в энергии других видов. Передачу энергии на расстояние. Удержание оптимального теплового режима, обеспечивающего конструкционную целостность базовой сферы. Ну, в общем, много чего еще здесь написано, суть, надеюсь, всем понятна?!

В ответ раздалось что-то типа унылого воя.

–Что за реакция? Мы принимаем вызов и должны кричать вот так!

И я неистово заорал. От тревоги, от нервного напряжения, от предстоящего тяжелого труда, от избытка других нахлынувших чувств. Парни прониклись моим задором и заревели в унисон.

После того как все успокоились я добавил:

–Руководителей групп, прошу через час собраться в моем кабинете для выработки плана действий. Кроме того, в наше распоряжение поступит самый мощный вычислительный сервер на планете! Необходимо систематизировать всю информацию со старых носителей и подготовить ее к переносу на суперкомпьютер. Это работа на ближайшие дни, все хватит бездельничать – приступаем, приступаем! Руз организуй, пожалуйста, коллектив.

Прошел месяц. Наш проект, сдвинулся с места и, обрастая конкретными заданиями, начал приобретать реальные черты. Глос добился перераспределения готового сервера в нашу пользу, мы его получили и разместили в одном стандартном шкафу. Причем старая вычислительная машина занимала места в двадцать раз больше, народ недоверчиво осматривал новое устройство и делал ставки, что особой разницы мы не заметим, уменьшились лишь габариты. Но уже первичное тестирование показало такие параметры, что парни начали чесать затылки и ухмыляться. А когда Цидди загрузил для обработки массивный блок информации, который машина буквально проглотила и тут же выдала результат, ухмылки сменились многозначительными гримасами.

Одновременно мы получили оформленный акт замечаний, касающихся миссии «Коллекционера» выполнявшейся над территорией Легазеи. Нам было дано указание, разобраться с трудностями, возникающими при наведении глюонного жгута с геостационарной орбиты к областям планеты находящимся в средних широтах. Я назначил ответственным за этот сектор Руза, тот со свойственной ему педантичностью приступил к делу и вскоре обнаружил слабые места в программном обеспечении, а также некорректную работу аппаратного комплекса, определяющего точное местоположение станции и угол отклонения глюонного жгута. Все было поправимо, но нас нещадно торопили, так как готовился запуск второй станции-зонда в рамках проекта «Коллекционер». Задачи этой миссии от меня уже скрывались, военные лишь требовали максимально быстрее закончить устранение выявленных недостатков.

Наступил первый календарный день осени и к нам пожаловал генерал Глос, с очередной инспекционной проверкой. Работы по всем направлениям были развернуты, но не набирали необходимого темпа. Глос пытался разобраться в причинах происходящего, все указывало на недостаточную координацию между отдельными лабораториями, заводами-изготовителями и командирами площадок в Тео. Так как все проекты были взаимосвязаны, то подобная пробуксовка вызвала недовольство в самых высоких кабинетах. Отставание от согласованных графиков в начале пути вело к удорожанию и вероятному срыву всей программы.

Профессор Келав был погружен в реализацию проекта космического лифта и платформы, служившей основой для базовой станции. Файт отвечал за разработку унифицированных модулей, из коих должна была собираться базовая станция, и проектирование пассажирской капсулы космического лифта, при помощи которой должны были доставляться на орбиту астронавты. Я занимался энергоустановкой «С1», доктор Маати ждал результатов от меня и готов был взяться за создание термоядерного двигателя. Новой силовой установкой планировалось оснастить космический корабль-челнок, который стал бы основным средством передвижения на высоких орбитах.

Глос выяснил, что оперативное управление и координация усилий, которые он до сих пор брал на себя, усложнились настолько, что требуют иного организационного решения. Эти функции было бы правильнее передать из отдела перспективных разработок специально созданному уполномоченному органу. Руководитель такого центра с группой помощников должен был постоянно находиться в Тео, чтобы оперативно решать все возникающие вопросы. Так как министерство обороны выступало заказчиком большинства проектов, ему и надлежало наладить контроль над реализацией программы глобального освоения космоса. Возглавляемый Глосом отдел следовало освободить от управленческих функций, дабы он мог сосредоточиться на выработке новых идей, поиске перспективных технологий, мониторинге достижений в научных областях.

При личной встрече с Глосом, он именно так описал создавшуюся ситуацию и свое видение по ее разрешению. Уезжая от нас, он предупредил о вероятном изменении организационной структуры, которое затронет всех участников национального проекта. Однако мы никак не ожидали, что таким распорядителем будет назначен сам генерал Глос.

Примерно через неделю после того, как генерал улетел в Ростау, он позвонил мне и уставшим голосом сообщил, что, скоро по утрам мы будем вместе дышать свежим воздухом, если его поселят рядом с моим домом. Я ничего не понял и переспросил, Глос пояснил, что получил новое назначение, и как только передаст дела своему преемнику, вылетит к нам в Тео. Пока мы ходили и пожимали плечами, всем ответственным лицам, было разослано сообщение, что через два дня должно состояться расширенное совещание.

В указанное время все съехались на сороковую площадку. В просторном зале штаба военно-космической базы, собралось довольно много народа, как выяснилось, сюда были вызваны руководители большинства предприятий и компаний, выполнявших заказы из Тео.

На подиум поднялся сам министр обороны Брозак, которого ранее я видел только на телевизионном экране, за ним проследовали генералы Кетц, Глос и военный в звании полковника. Министр поправил микрофон под свой рост, жестом велел своим подчиненным встать рядом с ним и начал говорить отрывистыми фразами:

–Здравствуйте, уважаемые коллеги! Мы здесь собрались не случайно. Нас объединяет общее дело. По распоряжению президента Бохии разработана и утверждена национальная программа глобального освоения космического пространства. Ее воплощение в жизнь возложено на всех нас. В рамках исполнения данной программы министерством обороны принято следующее решение. В целях улучшения взаимодействия всех субъектов, причастных к выполнению программы. Приказываю! Сформировать оперативный центр и наделить его функциями контроля, координации, согласования всех процессов, связанных с реализацией, как отдельных проектов, так и общего хода работ. Функции заказчика остаются за моим заместителем по вооружению генералом Кетцем. Руководителем оперативного центра назначается генерал Глос, местом дислокации определена площадка номер сорок военно-космической базы Тео. Начальником отдела по разработке перспективных видов вооружения назначается полковник Наор. Всем нашим подрядчикам и контрагентам уже разослан циркуляр, где обозначается круг вопросов, по которым они обязаны взаимодействовать с оперативным центром. Без визы руководителя данного центра, финансирование выполненных объемов работ производиться не будет. Значит, лиц, назначенных на должности, я вам представил, приказ зачитал. Благодарю за внимание! Приступаем к работе!

Никто не собирался обсуждать с нами принятые решения, поэтому все дружно поднялись и стали покидать зал.

По приезду на свою площадку, мы с Келавом и Файтом, первым делом нашли в почте циркулярное сообщение, где был расписан регламент взаимодействия. Каждую неделю нас обязывали информировать оперативный центр о проделанной работе, а в случаях срыва поставок изделий от изготовителя или отклонения от согласованных сроков – извещать немедленно. Ужесточались требования и к лабораториям – за некачественно оформленные заказы предприятиям и компаниям, за несвоевременную подготовку проектной документации, за упущения при надзоре на стадиях производственного цикла – следовало наказание, в виде уменьшения премиальных выплат к договору.

–Круто взялись! – прокомментировал Келав.

–Может порядка станет больше! – отозвался Файт. – Производители, иногда, откровенно срывают все разумные сроки поставки по договорам. Дисциплину на всех уровнях не мешало бы подтянуть!

–Согласен! Но как научную сферу деятельности загонять во временные рамки? А если на нас не снизойдет озарение, и не изобретем что-либо в оговоренный срок! – состроил комичную гримасу Келав.

–Значит, теперь нас накажут снижением материального вознаграждения, или переселят в жилье с меньшей полезной площадью! – ответил я.

–Это да! Угроза выселения подхлестнет интеллектуальные потуги у кого угодно! Очень действенный стимул! – с сарказмом проворчал Келав под наш едкий смех.

Как бы то ни было, все участники вынужденно подтянули дисциплину, и стали больше уделять внимания качеству работы. В один из дней после своего нового назначения к нам приехал генерал Глос. Оперативный центр разместили на сороковой площадке, там же Глосу подыскали дом для проживания. Генерал методично обошел всю нашу производственную зону, дотошно осмотрел цеха, ангары, лаборатории и мастерские. В монтажном цехе у доктора Файта шла сборка третьей орбитальной станции по проекту «Коллекционер». Я сконцентрировал все усилия на разработке нового проекта «С1», и фактически устранился от курирования этого объекта. Глос выяснил, что с момента монтажа энергосиловой установки и М-генератора, специалисты из моей лаборатории практически не появлялись на борту спутника-зонда. Он немедленно сделал мне замечание и попросил, обеспечить сопровождение строительства в надлежащей форме. Далее Глос потребовал объясниться, почему я до сих пор не подписал инструкцию по эксплуатации установки сканирования с внесенными изменениями, которые сделал Руз для повышения точности наведения. Мне следовало также дополнить программу наземной подготовки астронавтов-операторов глюонной установки.

–Через неделю состоится запуск второй станции на орбиту. Необходимо утвердить эти документы, а ты их, получается, даже не читал? – недовольно заметил Глос.

–Непосредственно инструкцию и программу после внесения поправок я не перечитывал. Но я знаю, какие недостатки обнаружил мой сотрудник, и какую работу он провел, чтобы их исправить. Я могу их подписать прямо сейчас!

–Ты так хорошо ему доверяешь, или ты так самонадеян?! Я тебя предупреждаю по-дружески, отложи все дела и реши этот вопрос. Сейчас запустим вторую станцию-зонд, а затем челнок развезет команды экипажей сразу на две орбитальные станции. «Коллекционер» должен заработать на полную мощность, ты понимаешь, о чем я говорю! Если вдруг возникнут проблемы с наведением, то крайним окажешься ты!

–Я понял, сегодня же займусь этими документами.

Пришлось отложить в сторону текущие дела и заняться проверкой вышеуказанных инструкций и программ. Чтобы быстрее справиться с рутинным занятием мне пришлось взять все бумаги домой. Отужинав, я удобно расположился в своем кабинете и начал просматривать материалы. Всем инструкциям в мире присущ занудный стиль письма, где по десять раз пересказывается одно и то же. Это делается для исключения двусмысленной трактовки текста, и ошибочных действий исполнителя. Допускается только точное выполнение операций, даже если для этого пришлось бы употребить миллион букв.

Уже на третьем разделе я неожиданно споткнулся – в стройном тексте попалось очевидное нарушение последовательности выполняемых действий. Я поморщился от досады и поправил нумерацию. «Бывает» – подумал я, Руз тоже разрывался между делами, должно быть не уследил. Но буквально через несколько страниц история повторилась, я насторожился и понял, что теперь придется все проверять самым тщательным образом. В следующем разделе я выявил искаженную трактовку смысла операции, затем неправильную характеристику анализируемого объекта. У меня неприятно застучало в висках, приготовив себе чашку кофе, я уже с пристрастием продолжил дальнейший разбор и обнаружил еще несколько критических ошибок. Для сравнения я нашел и перечитал те же самые места в инструкции, которую мы готовили еще к первому полету. Там этих ошибок не было, они однозначно появились после редакции Руза. Под занавес я выловил неправильное описание калибровки, проводимой перед применением разрушающего воздействия на объект, подлежащий повреждению. Это было уже слишком! Моя спина покрылась мерзкими мурашками при мысли о том, что астронавт-оператор провалил бы задание, если бы строго соблюдал данную инструкцию.