Текст книги "Первый блокадный матч"

Таинственное фашистское издание

Заведующая научно-выставочным отделом Музея обороны и блокады Ленинграда И. А. Муравьева действительно располагала огромным собранием фашистских листовок, распространявшихся непосредственно на Ленинградском фронте. Не ошибусь, если скажу, что их набралось несколько сотен. Но ни одна из них не имела названия «Ленинград – город мертвых». И даже близко не подходила под описания в нашей прессе. Не было в них и изображений кошмарных уличных сцен. В текстах встречались заявления, что все умерли или умрут от голода, но фотографий не было. Чаще всего публиковались лица изможденных красноармейцев, попавших в плен.

Первый тщательный просмотр показал, что абсолютное большинство немецких листовок пыталось воздействовать на советских солдат с помощью довольно примитивных средств – антисемитских карикатур, лживых посулов и рисунков, изображавших нацистский рай без большевиков. Примерно ту же картину, правда, в гораздо меньшем масштабе, я обнаружил в фотособраниях Публичной библиотеки, Музея истории города и Музея политической истории России.

Тогда я занялся розыском немецких газет зимы 1941 – весны 1942 года. И в них также не нашел ничего подобного. Но это лишь подтверждало версию о специально изданной по приказу Геббельса газете, о чем уже не раз сообщали наши журналисты.

Следующей стадией расследования стал поиск фашистских газет, распространявшихся на русском языке на оккупированных территориях. И вновь – неудача. От целого ряда газет осталось по одному-два экземпляра. Ну разве что с помощью Национальной библиотеки Германии мне удалось раздобыть неполную подшивку фашистской газеты «Новое слово». В ней действительно присутствовали описания в духе «Ленинград – город мертвых», но ни одну такую статью не сопровождали фотографии. Приведу наглядный пример – номер от 25 марта 1942 года. Причем это не передовая статья, а подвальная, на второй странице. Поэтому я отделил ее от названия газеты.

Фашистская газета «Новое слово» о блокаде Ленинграда

И тут мне на выручку пришел фильм «Удар! Еще удар!» (1968). Как же я не обратил на него внимание сразу! Ведь в одной из первых сцен была воссоздана историческая встреча офицера милиции с неназванным генералом! Правда, на экране это событие преподносилось несколько иначе. Во-первых, генерал не приказывал играть в тот же день 6 мая, а пообещал доложить об идее проведения матча более высокому начальству. В фильме встреча с генералом произошла не 6 мая, а в конце апреля 1942 года. И пришел в кабинет к начальнику управления не капитан Виктор Бычков, а старший лейтенант Андрей Таманцев, в котором сразу угадывался игрок довоенного «Динамо» Валентин Федоров.

Второе серьезное отличие в том, что инициатором матча в фильме является Андрей Таманцев (Федоров), а не партийная или военная инстанция. Забегая вперед, отмечу, что акцент на этом просили сделать главные критики киносценария из числа студийных редакторов, и Лев Кассиль с Виктором Садовским учли пожелания своих облеченных властью коллег.

«Динамовцы» Александр Федоров (слева), Валентин Федоров (в центре) и Аркадий Алов – сотрудники ленинградского УгРо. Фото из архива Музея милиции

В. Федоров и А. Алов в гражданской одежде. Фото из архива Музея милиции

Наконец, в кадре появляется то самое таинственное и неуловимое фашистское издание. Однако радоваться было рано. Появиться-то оно появилось, но при этом породило новые проблемы. Издание оказалось смесью газеты и плаката с текстом на… немецком языке! Вот-те на! А ведь в современной российской печати говорится о разбрасывании листовок с воздуха на советские позиции. Как это понимать? Зачем фашистскому командованию потребовалось воздействовать на наших солдат по-немецки? Или они таким образом воздействовали на своих? Тогда зачем разбрасывали листовки с воздуха? От этих вопросов голова шла кругом. Однако стоп, пора уже и показать таинственное издание.

Фашистское издание доставлено с фронта

Фашистское издание в руках генерала (арт. М. Лодыгин)

То ли газета, то ли плакат. Скорее плакат, так как оборотная сторона, похоже, чистая. Белый краешек виден под ладонью генерала.

Что ж, попробуем выяснить, что говорилось об этом издании в киносценарии. Оказывается, сказано было по-разному. Посмотрим.

ЛГАЛИ. ФОНД 257. ОПИСЬ 18. ДЕЛО 2113

1-й вариант литературного сценария фильма «Удар, еще удар!»

1965 г. на 86 листах

Страница 24.

Таманцев и генерал.

Таманцев: Я, товарищ генерал, был по заданию в разведке. Обнаружил в окопе у них там журнальчик один. Счел своим долгом довести до вашего сведения.

Генерал берет из рук Таманцева немецкий журнал. Читает вслух, переводя…

ЛГАЛИ. ФОНД 257. ОПИСЬ 18. ДЕЛО 2120

Утвержденный вариант Литературный сценарий «Удар, еще удар!»

1966 г. на 71 листе

Страница 5.

Бергер держит в руках журнал и вслух читает какую-то статью, в которой часто упоминается слово «Ленинград».

Тот же журнал в руках советского генерала.

– Ленинград – город мертвых. Наступление приостановлено из-за заражения воздуха, вызванного гниением трупов. Немецкое командование не хочет, чтобы солдаты рейха умирали от болезней.

Генерал оглядывает сидящих вокруг. Среди военных – старший лейтенант Таманцев.

– Эти журналы, – говорит генерал, – немцы разбрасывают повсюду. Оправдывают провал осеннего наступления…

Что же это было на самом деле? Самой распространенной версией продолжает оставаться та, в которой утверждается, что с вражеских самолетов разбрасывались листовки, в которых говорилось, что «Ленинград – город мертвых». Кто же написал о листовке? Рассмотрим приводимый ниже список.

«Комсомольская правда», 10 января 1984 года, сообщил автор статьи С. Лесков;

«Смена», 15 ноября 2002 года, сообщила автор статьи М. Мелкая;

«Невский спорт», 2005 год, сообщил автор статьи «Памятная дата… Блокадный матч»;

«Трибуна», 9 сентября 2010 года, сообщил С. Рыков, автор статьи «Футбол в “городе мертвых”»;

DnnyRU, 6 мая 2010 года, сообщил автор статьи «Футбол во время блокады Ленинграда»;

«Аргументы и факты», 15 июня 2011 года, сообщил автор статьи Е. Колесников;

«Секретные материалы», 24 июля 2011 года, сообщил С. Волков, автор статьи «Подвиг ленинградских спортсменов»;

«Метро», 31 мая 2012 года, сообщил С. Романов, автор статьи «Блокадный матч играли при пустых трибунах»;

«Граница России», 21 июня 2012 года, сообщил В. Самотохин, автор статьи «Матч в блокадном Ленинграде вселил в каждого жителя страны уверенность в будущей победе»;

Динамо СПб. Авторский проект Коновалова Я. Блокадный матч. – http://динамоспб. рф/story/blokadnyy-match.

Не исчезает и версия с газетой. Правда, теперь она стала несколько иной. «Это была газетенка со свастикой на первой полосе. На фотографии виднелось орудие с немецкой прислугой, а вдали город. Бросился в глаза заголовок: “Ленинград – город мертвых”», – рассказывается в «Советском спорте» от 22 января 1984 года, № 19 (автор статьи О. Скуратов приводит слова Валентина Федорова, игрока «Динамо»). Куда же делись многочисленные фотографии?

Кто-то слегка изменяет старую версию. В книге «Уголовный розыск. Петроград – Ленинград – Петербург» (2008) уточняется: «…изданная в Берлине газета со статьей “Ленинград – город мертвых” с многочисленными фотографиями».

Есть и нечто похожее на рассказ капитана Виктора Бычкова. Известный журналист Александр Кикнадзе в своей книге «Тот длинный тайм» (1969) говорит об устном характере этой истории: «Геббельс называл Ленинград городом мертвых. Немецкая пропаганда утверждала, что войска не берут Ленинград из соображений санитарного порядка».

К сожалению, я слишком рано наткнулся на еще одну версию и теперь никак не могу найти ее источник. Поэтому вам придется поверить мне на слово. Один из комментаторов тех событий утверждал, что это был плакат, висевший в штабе какого-то немецкого подразделения. Другой автор, видимо развивающий эту информацию, говорит о плакате, висевшем в солдатской столовой.

Все это сочинительство, ежегодно катящееся как снежный ком с горы, не только заполонило Интернет и печатные издания, но и проникло в исторические исследования. Одно из них было недавно опубликовано непосредственно в Германии усилиями российского аспиранта Боннского университета. Я связался с ним, но он сослался на прочитанное в России. Теперь его научное сообщение обязательно расползется по немецким городам и весям. В таких случаях в советское время говорили: «Отзовитесь, горнисты!» Давайте встретимся и посмотрим друг другу в глаза со значением. Это я к тому, что и сам могу ошибаться. Ведь если не нашел, то это не значит, что таинственной листовки-газеты-журнала-плаката не было вовсе. Хотя что это я? В мае мне обязательно об этом напомнят в новых публикациях.

Из всего вышеперечисленного позволю себе сделать еще один рискованный вывод. Фильм «Удар! Еще удар!» оказал настолько сильное влияние на умы зрителей, что они восприняли историю с фашистским пропагандистским изданием как чистую правду. Причем с самого начала. И стали тиражировать этот ход кинематографистов, который со временем продолжает обрастать все новыми и новыми подробностями. Сегодня, в компьютерный век, совсем не трудно изготовить это фашистское издание, нажив себе репутацию удачливого исследователя. Ведь картинки теперь любят куда больше пространных текстов. Но я остаюсь советским человеком, который, по образному выражению Бориса Гребенщикова, «знает радость печатного слова». Поэтому мне не терпится поговорить с вами об одной большой публикации на нашу тему, с которой, на мой взгляд, обошлись крайне несправедливо.

Несколько доводов в защиту работы Александра Кикнадзе

После 1963 года, когда были опубликованы две уже известные вам статьи, продолжения не последовало. В освещении темы блокадного футбола вновь образовалась пустота. Молчание было нарушено лишь 8 мая 1967 года. В этот день в газете «Советский спорт» появился большой материал под заголовком «Одиннадцать, игравших два тайма». Его автором был Александр Кикнадзе. Он подробно описал перипетии матча 6 мая 1942 года, ссылаясь при этом на очевидца тех событий генерала Георгия Михайловича Джинчарадзе, ставшего после войны председателем Федерации футбола Грузии. Как написал журналист, «…генерал Джинчарадзе защищал Ленинград и не мог ошибиться». Не будем спорить с этим утверждением, так как собеседником А. Кикнадзе оказался человек более чем серьезный.

Подтверждением тому стало появление в статье новых фактов и деталей. Был назван ведущий радиорепортажа на русском языке – командир батальона выздоравливающих М. О. Окунь, а также авторы радиокомментария на немецком языке – австрийские коммунисты Фриц и Анна Фукс. Но главное – впервые был назван соперник «Динамо» – команда Балтийско-флотского экипажа, воинская часть Лобанова. Ее состав автору статьи установить не удалось, но он выразил надежду, что ему помогут в будущем читатели. Что и произошло в дальнейшем.

Далее автор статьи передал слово Александру Федорову, участнику матча 6 мая 1942 года. И он сообщил о том, что мысль о проведении этой игры принадлежала штабу Ленинградского фронта. Вскоре оставшиеся в городе работники милиции Аркадий Алов, Валентин Федоров, Петр Сычев, Константин Сазонов и Александр Федоров встретили своих друзей из действующей армии – Виктора Набутова, Георгия Московцева, Бориса Орешкина, Евгения Архангельского, Анатолия Викторова, Дмитрия Федорова.

Обратите внимание, среди перечисленных футболистов – защитник «Динамо» Петр Сычев. Он был также указан в составе команды, вышедшей на поле 6 мая. На этом я предлагаю остановиться, так как очень многое в этой статье нуждалось в проверке и исправлениях. На то она и первая проба сил, чтобы воспользоваться правом на ошибку.

Через два года Александр Кикнадзе выпустил книгу «Тот длинный тайм» (1969), в которой многие недочеты исправил. Казалось, честь ему и хвала за создание первого объемного труда, посвященного началу легендарной серии блокадных матчей.

В течение многих лет эта работа являлась основным источником по изучению истории «блокадного футбола» и к ней относились более чем уважительно. Поначалу никто не подвергал книгу «Тот длинный тайм» жесткой критике. Однако с течением времени авторы новых статей просто перестали ссылаться на эту книгу, а затем разговор о матче 6 мая 1942 года прекратился вообще. Вместо него возник поток публикаций о первом блокадном матче, проведенном 31 мая 1942 года.

Некоторые историки футбола, к которым я обратился за консультацией, считают, что версия А. Кикнадзе была официальной вплоть до открытия Московской Олимпиады 1980 года, другие говорят о начале 1990-х годов. Но в любом случае 70-летие со дня проведения первой игры было ознаменовано установкой памятника, который, казалось, снял все вопросы. Первый матч состоялся 31 мая 1942 года. Теперь это официальная версия. Ее подтверждает и мемориальная доска с именами футболистов – участников той игры, которую установили перед входом на стадион «Динамо». Не говоря уже об экспертной комиссии, выработавшей окончательное решение по данному вопросу.

«Советский спорт» от 8 мая 1967 года. Статья А. Кикнадзе

Вот тут-то, с момента узаконения 31 мая 1942 года, и начался ренессанс версии о 6 мая. У нас, как и во всем мире, не любят точные даты и факты. Сальери не убивал Моцарта, но кому до этого есть дело? Да и вообще, Моцартом был не Моцарт. И так далее до бесконечности.

Не станем вдаваться в такие крайности, хотя наш вопрос не из легких. Но если с доводами в защиту 31 мая все предельно просто и ясно, эта дата подтверждается неопровержимыми фактами и доказательствами, все равно версию А. Кикнадзе нельзя сбрасывать со счетов. В противном случае мы поступим крайне несправедливо по отношению к команде Балтийско-флотского экипажа, о составе которой было ничего не известно, пока его не назвал А. Кикнадзе в своей книге. И не просто назвал, а встретился с командиром этого коллектива, майором А. К. Лобановым, который и ввел журналиста в курс дела.

Многие имена футболистов команды Балтфлота привел старший инженер-лейтенант запаса Е. Л. Ферштудт, написавший письмо в редакцию «Советского спорта». А это – уже очень серьезно. Поэтому давайте-ка вернемся к разговору о книге А. Кикнадзе, которую принято не замечать сегодня. И попробуем разобраться, почему это произошло.

Несмотря на многочисленные ошибки, допущенные А. Кикнадзе в статье «Одиннадцать, игравших два тайма», опубликованной в газете «Советский спорт» 8 мая 1967 года, только одна из них приводится бесконечно. Журналисту инкриминируется включение в состав «Динамо» защитника Петра Сычева, который на самом деле погиб в ноябре 1941 года. Ну как после такого прокола верить Кикнадзе?

О других ошибках автора статьи говорят часто, но вскользь, не уточняя, о каких именно. А ведь Кикнадзе, к примеру, называет М. О. Окуня[2]2
  Михаил Осипович Окунь тренировал ленинградское «Динамо» и до войны, в 1940–1941 годах.


[Закрыть], осуществившего радиорепортаж со стадиона, будущим (!) тренером послевоенного «Динамо».

Книга А. Кикнадзе

Однако ошибка с указанием имени Петра Сычева в составе «Динамо» оказалась для Александра Кикнадзе непростительной. И только для него. Через три года ту же самую ошибку допустил один из самых уважаемых в Ленинграде спортивных журналистов и издателей – Н. Я. Киселев, автор-составитель справочника «70 футбольных лет» (1970), который по сей день считается одним из главных источников по истории ленинградского футбола. Причем допустил Николай Яковлевич тройную ошибку! Начиная свой рассказ о событиях 1942 года, он сообщил о том, что в осажденном Ленинграде погибли популярные футболисты, в том числе – «динамовец» П. Сычев, а затем, буквально через абзац, Петр Сычев значится в составе «Динамо» в матче против сборной Ленинградского гарнизона[3]3
  О сопернике «Динамо» в матче 6 мая 1942 года будет рассказано далее.


[Закрыть], состоявшемся 6 мая 1942 года. Из этого можно сделать вывод, что П. Сычев погиб после мая 1942 года, но тогда ошибка усугубляется.

Тем не менее просчеты авторитетного ленинградского автора предпочитают не замечать, а московскому журналисту простить не могут. Мол, не нужно было лезть на «нашу» ленинградскую территорию.

Впрочем, сейчас нет смысла возобновлять эту дискуссию. Хотя бы потому, что через два года А. Кикнадзе исправил свои ошибки в книге «Тот длинный тайм» (1969). Я читал ее, не переставая удивляться. Поразительно смело написано для того времени! Автор не только рассказывал об ужасах блокады, но и позволил себе похвалу в адрес наших военных союзников и выдающихся зарубежных спортсменов. За такое тогда не хвалили. Более того, книга выходила за рамки заявленного времени, строила мост между прошлым и настоящим и служила немым укором другим авторам, так как явно выделялась на фоне спортивной литературы конца 1960-х. Неудивительно, что она совершенно не устарела и способна впечатлить даже сегодняшнего читателя, зацикленного на критике.

Однако ниспровергателям А. Кикнадзе нет дела до этой книги, хотя именно в ней приведен состав команды – соперницы «Динамо» в матче, состоявшемся 6 мая 1942 года. Предвижу возражение: если автор статьи о первом блокадном матче допустил столько ошибок, то его работа в дальнейшем как бы обесценивается. Ответ будет таким: фактические ошибки допустили не столько А. Кикнадзе и Н. Киселев, сколько люди, которых они интервьюировали. Или чьими записями воспользовались. Многих из них подвела память, с чем мы еще не раз столкнемся в дальнейшем. К тому же в 1967 году слова очевидцев было очень сложно проверить. Еще не возник массив литературы по данному вопросу, делались только первые шаги в процессе освещения истории «блокадного футбола». Но уже один тот факт, что А. Кикнадзе полагался на свидетельства участников тех событий, а не на свои домыслы, говорит в его пользу. В книге «Тот длинный тайм» (1969) также приводятся имена тех, на кого полагался автор в своем исследовании. Почему же ему не верить? Ведь он приводит состав «Динамо» со слов самого майора А. К. Лобанова, командира команды моряков! Приведу отрывок из книги «Тот длинный тайм»:

«И, наконец, пришло письмо, которое ожидалось с особым нетерпением, – из города Владимира от Николая Спиридонова: “Могу сообщить вам адрес бывшего командира части – Лобанова Андрея Кузьмича. Москва, Е-425, Седьмая Парковая, дом 35, корпус 5, квартира 16. Телефон товарища Лобанова Е4-57-47”».

Созвонившись с Андреем Кузьмичом, журналист сразу отправился к нему домой. В ходе беседы А. К. Лобанов назвал состав команды Балтийско-флотского экипажа: вратарь – лейтенант Лев Лихвинцев, защита – старший матрос А. Н. Михайлов, старшина второй статьи М. Н. Янковский, матрос Б. В. Афанасьев, полузащита – Ефимов (капитан команды), старший матрос Г. П. Кодуа, старшина второй статьи Н. В. Лапшин, нападение – старшина первой статьи И. И. Герасимов, старший матрос А. Н. Сочнев, старшина первой статьи Ф. Ф. Балакирев, старшина первой статьи В. Д. Лобжик, мичман С. К. Гансон, два игрока были взяты из заводской команды и один из бригады подводных лодок.

Еще одной немаловажной деталью, присутствующей в книге «Тот длинный тайм», стало уточнение: старший матрос Г. П. Кодуа, автор одного из голов, забитых моряками в ворота «Динамо», был корабельным поваром (коком). К этому обстоятельству мы еще вернемся.

Итак, чем же располагают защитники версии о том, что первый блокадный матч состоялся 6 мая 1942 года? Попробуем перечислить их доводы.

Помимо устного свидетельства А. К. Лобанова, подкрепленного словами старшего инженера-лейтенанта запаса Е. Л. Ферштудта, существуют статьи Л. Карабаш и О. Носова, опубликованные в 1963 году, плюс фотоснимок матча 6 мая в статье Л. Карабаш, который вы уже видели, а также две работы А. Кикнадзе. Добавим к этому встречающиеся на протяжении многих лет упоминания в газетно-журнальных публикациях, что матч 31 мая 1942 года предваряла некая «тренировочная встреча», «разминка», «репетиция» и т. п. И все.

Пытающаяся примирить спорящих версия о репетиции матча 31 мая, состоявшейся на том же стадионе «Динамо» 6 мая, сразу вызывает вопросы. Два события разделяют три с половиной недели! Какой смысл в такой репетиции или тренировке? Через три с половиной недели, проведенные футболистами в экстремальных условиях блокады, организаторам основного матча нужно было все начинать заново!

Кто-то возразит мне, указав на то, что в советской прессе можно найти упоминания о тренировках «Динамо» перед матчем, состоявшемся 31 мая. Действительно, такие упоминания есть. Участник тех событий Валентин Федоров, к примеру, рассказал о том, что они тренировались два раза в неделю – чаще не могли физически – в зале Дома культуры имени 1-й пятилетки («Футбол-Хоккей», 9 мая 1982 года). Поэтому версия о репетиции или тренировке, проведенной 6 мая, на мой взгляд, очень слабая. Другое дело, если эта игра была подготовлена в спешке исключительно для того, чтобы провести радиорепортаж на передовой. Такую трактовку событий еще можно принять за правду.

Но вдруг, с наступлением эпохи Интернета, в Cети появилось множество текстов, авторы которых ссылаются на игру 6 мая и подкрепляют свои сообщения… фотографиями.

Большинство таких текстов и снимков легко разоблачить, так как на фотографиях виден совсем другой стадион – имени В. И. Ленина, а не «Динамо». На нем действительно состоялись матчи в блокадную пору, но только позднее мая 1942 года. Хотя, если соблюсти точность, целых три публикации, которые я раздобыл, указывают на проведение первого «блокадного матча» именно на стадионе В. И. Ленина. Например, в книге «Навечно в памяти народной», написанной сотрудницей Музея истории Ленинграда З. Пивень, дружившей с «динамовцем» В. Федоровым, приводится его рассказ о матче 6 мая 1942 года:

«Встретились на стадионе имени Ленина. Поле стадиона было запущено, пустынно, опоясано низкой оградой из металлического лома. И все-таки это был стадион. Израненный, искалеченный, но он был еще дороже, как больной друг».

Но я уверен, что авторы этих публикаций или их собеседники ошиблись. Чуть позже я представлю вашему вниманию перечень разночтений, и вы сами сможете сделать вывод о том, где же на самом деле был проведен первый футбольный матч в осажденном городе.

Стадион имени В. И. Ленина (ныне – «Петровский») в годы блокады

Однако вернемся к фотографиям. Только не к тем, что сопровождают тексты в Интернете, а к снимкам, хранящимся в Музее обороны и блокады Ленинграда. Начну с фотографии, которая не имеет даты. Возможно, это 1943-й и даже 1944-й год, но мы остановим внимание только на подписи к ней – «Сборная КБФ по футболу».

У меня есть основания полагать, что первым слева стоит майор А. К. Лобанов. На чем основано это суждение?

Нет, дело не в форме морского офицера с майорскими погонами. А в том, что рядом с ним, вторым слева, изображен человек в форме кока. И этим человеком мог оказаться тот самый повар Г. П. Кодуа. Вы имеете право назвать это домыслами, но у меня еще появится шанс для проверки своего предположения. И такой шанс мне предоставила другая фотография.

Этот снимок довольно часто появляется в Интернете, но в отретушированном виде, что делает его еще более сомнительным. В то же время в фотоархиве Музея блокады хранится оригинал данной фотографии, точнее, первая ее распечатка. На снимке вновь изображена сборная КБФ по футболу, но уже после матча.

А теперь: внимание. Данный снимок архивирован в музее довольно четко. Во-первых, указана дата – 5 мая 1943 года. А во-вторых, названы изображенные на фотографии люди. Читаем: Сочнев, Лихвинцев Лев – вратарь, Афанасьев Борис – погиб, Ефимов, Пурк Л., Сапожников, Ушаков Вл., Михайлов Арк., Герасимов, Казуа М., Балакирев С. Возможно, приведенный в списке Казуа М. на самом деле является Г. П. Кодуа. Обратите внимание на сидящего на земле на футболиста, над которым стоит игрок с мячом. И сравните его со вторым слева человеком в белой морской форме на фотографии, опубликованной выше. Очень похоже, что это – Кодуа.

Сборная КБФ по футболу.

Фото из архива Музея обороны и блокады Ленинграда

Итак, не где-нибудь, а в фотоархиве указан май 1943 года, а не 1942-го, что позволяет нам не задаваться вопросом о том, на каком стадионе сфотографировались эти футболисты. Зато есть возможность познакомиться с рассказом о блокадных матчах в изложении Антонина Сочнева, изображенного ниже на снимке. Читаем строки из его биографии:

«Во время Великой Отечественной войны Антонин Сочнев был призван в 1942 году на Балтийский флот, служил на линкоре “Марат” минером после трехмесячного обучения в Кронштадте. 6 мая 1942 года он принял участие в футбольном матче в блокадном Ленинграде между командой Краснознаменного Балтийского флота и “Динамо”. В 1944 году команда “части Лобанова”, за которую играл Сочнев, стала обладателем Кубка Краснознаменного Балтийского флота».

Антонин Николаевич Сочнев. 1924–2012

После демобилизации в 1947 году Антонин Сочнев стал настоящей звездой московского «Торпедо» и был впоследствии включен в Зал Славы этого клуба. По окончании игровой карьеры его часто интервьюировали, не забывая задать вопросы о «блокадном футболе».

В статье Ивана Тимошкина «Три эпизода из жизни Антонина Сочнева» («Футбол», 2004 год, № 25) как раз зашла речь о тех событиях.

«Весной 1943 года, – вспоминал Антонин Николаевич, – мне выпала честь попасть в число участников знаменитого футбольного матча в блокадном Ленинграде. Это была поистине историческая игра. На запасное поле стадиона “Динамо” вышли футболисты “Динамо” и сборная Первого Балтийского экипажа. Репортаж об этой встрече шел по радио на русском и немецком языках. Вскоре в ответ с немецкой стороны раздалось несколько артиллерийских залпов. Мы вынуждены были на время прекратить игру и уйти в бомбоубежище. А минут через 15–20, когда наша артиллерия подавила батареи противника, вновь вышли на поле. Встреча завершилась вничью – 2:2. Играть было тяжело. Война все-таки. Люди были уставшими, голодными. Конечно, накануне матча нас подкормили, но не это придало сил. Мы тогда жили одним – верой и надеждой в скорую и окончательную победу над фашизмом. И этот матч был тому ярким подтверждением…»

С этого момента я укоренился во мнении, что в основу публикаций образца 1963 года и последовавших за ними работ Александра Кикнадзе вкралась серьезная ошибка – матч с участием «Динамо» и команды Балтийско-флотского экипажа под командованием А. К. Лобанова состоялся не 6 мая 1942 года, а 5 мая 1943 года. По крайней мере, на это указывают два документа – четко архивированная фотография в Музее обороны и блокады Ленинграда и свидетельство участника того матча А. Н. Сочнева. Помимо еженедельника «Футбол» еще один рассказ А. Н. Сочнева опубликован в иллюстрированном приложении к «Советскому спорту» («А в футбол мы играли, когда валялись по госпиталям…», 11–17 мая 2010 года).

Есть и еще одно, правда, косвенное доказательство того, что первый футбольный матч в блокадном городе не мог быть проведен 6 мая 1942 года. Этому мешала очень плохая погода, о чем позабыли те, кто рассказывал об игре журналистам. Мне же об этом поведал историк футбола и коллекционер В. М. Фалин, отмечавший в свое время данное обстоятельство в еженедельнике «Футбол» (№ 19–20, 2002 год). В его распоряжении оказался блокадный дневник, автор которого сообщал о том, что 6 мая 1942 года в течение дня дважды шел снег, а температура воздуха составляла +1,1 °C. Этот факт подтверждает журналист А. Герваш в своей статье, опубликованной в «Спортивной неделе Ленинграда» (№ 22, 1987 год). Он обратился за разъяснениями в Управление метеослужбы и получил точный ответ.

Я мог бы ограничиться двумя этими суждениями, но Владимир Михайлович Фалин уже приучил меня к тому, чтобы проверять и перепроверять все услышанное и увиденное. В результате я самостоятельно нашел еще одно свидетельство блокадника.

В дневнике Н. П. Горшкова указывалось, что утром 6 мая шел мелкий мокрый снег при температуре воздуха +1 °C. Чуть позже я выяснил, что блокадный дневник Н. П. Горшкова является главным источником для определения погоды в то время, так как он оказался единственным из числа сохранившихся («Блокадные дневники и документы», серия «Архив Большого дома», 2007 год). В перечне разночтений в освещении событий 6 и 31 мая (см. ниже) я привел еще одно свидетельство о погоде, подтверждающее первые два («Аргументы и факты», 24 января 2014 года).

Кажется, можно закрывать тему. Однако есть в моем распоряжении один факт, позволяющий версии о матче 6 мая удержаться на плаву. Но не более того. В архиве Музея обороны и блокады Ленинграда хранится список всех спортивных мероприятий, осуществленных в городе в 1941–1944 годах. И в нем указаны лыжные соревнования, проведенные в январе и феврале 1942 года при аномальном морозе. Причем в феврале в Удельническом парке (название как в документе. – Прим. авт.) прошло первенство КБФ по лыжам с участием мужчин и женщин. Всего состязалось 670 человек (!). Конечно, к футбольным событиям 6 мая данный факт прямого отношения не имеет, но говорит о том, что холодная погода определяющего значения не имела. Мы обсудили эту строку из списка спортивных мероприятий 1942 года с В. М. Фалиным и пришли к единому мнению. Лыжные состязания в морозном феврале проходили, как и положено, на снегу, а вот каким образом футболисты в условиях блокады играли на раскисшем поле при температуре +1 °C?

Что ж, переведем дух и отложим в сторону версию о матче «Динамо» с моряками. Кажется, что теперь игра, состоявшаяся 31 мая 1942 года, – факт, не подвергающийся сомнению. Да, это так, и я сам всегда был сторонником этого утверждения. Даже когда узнал о событиях 6 мая.

В то же время фильм «Удар! Еще удар!» по-прежнему не дает мне покоя. Но не потому, что создатели этой картины полагались на материалы своего времени и свидетельства участников матчей, которых подводила память. А потому, что этот фильм будет оставаться основой для создания новых теорий в защиту версии о матче «динамовцев» с моряками.

Пока я писал этот текст, мне пришлось столкнуться с еще одной серьезной попыткой воскресить старую версию. Автор статьи в Интернете утверждал, что в матче, состоявшемся 6 мая 1942 года, участвовал его дед, неоднократно об этом вспоминавший. Я, конечно, привел этот источник в библиографии и перечне разночтений, но после проведенной экспертизы не стану возвращаться к пройденному. Если кому-то интересно, авторитетные историки футбола Юрий Лукосяк и Владимир Фалин в курсе дела. Обращайтесь, и они прокомментируют новые обстоятельства, возникшие в старом и, похоже, закрытом деле.