Текст книги "Записки профайлера. Искусство менталиста"

Психологические признаки недостоверности сообщаемой информации

(по В.А. Шаповалову, с изменениями)

1) Структурные показатели.

1.1. Продолжительность свободного рассказа на «заданную» тему. Может рассматриваться как признак недостоверности, если он имеет продолжительность менее 3-х минут. Также обращается внимание на пропорциональность фрагментов рассказа, т. е. на время, которое опрашиваемый затрачивает на вступление, основной фрагмент события и завершение рассказа.

1.2. Схематичность показаний. Отсутствие или бедность деталей, которые относятся к описанию признаков, особенностей, места события, людей, а также взаимодействия с ними и т. п.

1.3. Алогичность показаний. Нелогичность, непоследовательность, сбивчивость, нечеткость, противоречивость. «Я попросил у него обрез, чтобы просто посмотреть, поскольку я никогда до этого не держал в руках оружие. Я его смотрел и случайно выстрелил ему в живот. Я сильно испугался, начал ходить вокруг него стараясь ему помочь и случайно выстрелил ему в голову».

2) Содержательные показатели.

2.1. Рационализации и генерализации. Рационализации – подбор исследуемым лицом в процессе дачи показаний рационального объяснения своего поведения или решений, имеющих на самом деле другие причины. Генерализации – излишне обобщенные высказывания, например, «никогда», «всегда», «абсолютно никто», «вообще все».

2.2. Повторение содержания вопроса. Особенное значение приобретает, если в ходе опроса встречается неоднократно и на конкретных, «фактологических» местах – «Где именно вы находились в субботу в 17:00?» – «Где именно я находился в субботу в 17:00? – Я был у себя дома».

2.3. Речевые лакуны – пробелы в речевых моделях, «темное» место в тексте. Речевые лакуны возникают в тех случаях, когда опрашиваемый в процессе изложения показаний резко прерывает изложение мысли (это может сопровождаться длительной паузой) и резко переходит к другой теме или вообще затрудняется сформулировать мысль так, что в речи возникает скопление большого количества слов паразитов и междометий. Например, – «Я собрался и пошел в магазин, открыл двери, а этот …, я, ну …, вообще… я не понимаю, зачем надо было мне звонить по телефону и рассказывать о своих проблемах?» Появление речевых лакун, как правило, свидетельствует о высокой значимости первичной темы для опрашиваемого и о попытке уклониться от ответа.

2.4. Уклонение от ответа (изменение темы). Фиксируется, если опрашиваемый не отвечает на вопрос, а пытается разными способами изменить тему или прибегает к морально-этическим размышлениям.

2.5. Когнитивные операции (каузальная атрибуция) – навязчивые попытки интерпретировать причины и мотивы поступков других людей при дефиците информации.

2.6. Персеверации – многократное повторение любого слова или фразы, которые имеют общее значение, например – «Он дал мне сигареты, и мы курили, курили, курили». Чаще всего это рассматривается как попытка затянуть время для обдумывания значимого ответа.

2.7. Нерелевантная информация – изложение опрашиваемым информации, которая не имеет отношение к интересующему событию. Часто используются темы морально-этического и философского смысла, своеобразный «речевой спам», создающий иллюзию сотрудничества со следствием.

2.8. Спутанность, противоречивость, неуверенность в собственных показаниях – опрашиваемый на протяжении одной беседы противоречит собственным показаниям, путает и изменяет их.

2.9. Ошибочные действия, оговорки, проговорки, ослышки и т. п. Оговорки – это ошибочные слова, частично раскрывающие наличие параллельного обдумывания и контроля ответа. Проговорки – опрашиваемый высказывает фразу, а потом по ходу изложения пытается ее исправить. Ослышки – опрашиваемый делает вид, что не услышал неудобного для себя вопроса и просит его повторить.

2.10. Вероятностные формулировки, как реакция на значимый вопрос или тему. Количественное увеличение в значимом фрагменте, по сравнению с другими фрагментами показаний, использование наречий и вводных слов «возможно», «наверное», «может быть», «примерно», «кажется».

2.11. Отказы, как реакция на значимый вопрос или тему. Количественное увеличение в значимом фрагменте, по сравнению с другими, таких фраз как «я не знаю», «это не мое дело», «я не видел», «я не помню» и т. п.

2.12. Увеличение количества самореференций. Значимое по сравнению с другими фрагментами опроса уменьшение местоимения «я» и замена его на коллективные местоимения и лица – «мы увидели», «мы думали» и т. п.

3) Вокальные показатели.

3.1. Скопление частиц речи – как правило, появляется в местах возникшего затруднения формулировки мысли относительно значимой темы: «значит, я ему и говорю, ну как бы, ты как так, и вообще зачем оно мне, тем более что я уже давно его не видел». Часто показатель сопутствует речевым лакунам и паузам.

3.2. Продолжительные паузы на значимые темы или вопросы. Заполнение паузы междометиями, «эээ», «нуу». Диагностически важными являются паузы более 3-х секунд.

3.3. Дискретная речь – синтаксическая расчлененность, «телеграфный стиль» речи или ответа.

4) Невокальные характеристики.

4.1. Отведение взгляда, учащенное моргание во время значимого вопроса или темы.

4.2. Уменьшение двигательной активности (жесты-иллюстраторы, движения головой, пальцами, и т. п.) как реакция на значимый вопрос по сравнению с другими фрагментами. Оценка этого показателя проводится как количественно, так и качественно.

4.3. Смена позы во время значимого вопроса или темы. Диагностическое значение этого показателя повышается при системном проявлении.

4.4. Увеличение количества жестов манипуляторов, адаптеров и самоочищения по сравнению с другими фрагментами опроса.

4.5. Значительная неконгруэнтность ответа – комплексная оценка соответствия вербального и невербального ответа.

Лжет как очевидец. Эффекты памяти в профайлинге и верификации лжи

Существует огромное количество нарушений и эффектов памяти, которые настолько видоизменяют наши воспоминания, что им зачастую уже никак нельзя доверять.

Один из наиболее распространенных и портящих нервы профайлерам и верификаторам феноменов называется «ложь свидетеля». Именно этот феномен часто сказывается на проверках на полиграфе и при даче свидетельских показаний. Давайте разбираться, о чем идет речь.

Большинство людей (в том числе психологов и даже профайлеров и полиграфологов) считает, что память содержит буквальную запись событий: доступ к ней может стать затруднительным, яркость впечатлений – поблекнуть, какие-то части – отсутствовать, но в целом мозг работает как видеокамера. Однако это далеко не так.

И вот почему:

1) Мы замечаем то, что наш мозг полагает важным на данный момент, а сигналы, которые оцениваются как несущественные, подавляются.

2) Наши воспоминания – часть связной истории, которую мы постоянно творим из хаоса данных. Если мозг замечает противоречие в этой истории, он старается его устранить, сгладить или забыть. Чтобы это произошло наш мозг существенно корректирует воспоминания.

3) Свидетели, которые обсуждают между собой событие, будут неосознанно приводить свои воспоминания о нем к общему знаменателю. Это одно из когнитивных искажений – «конформность». В идеале нужно, конечно, чтобы другие свидетели были нам симпатичны. Если же они нам не нравятся, мы будем сопротивляться этому процессу.

4) Общая тема и эмоциональный фон воспоминания сохраняются довольно точно, а детали додумываются. Притом они подбираются таким образом, чтобы не только не противоречить, но и подкреплять и усиливать центральную тему и эмоцию. Так «я поймал одного карася» превращается в «я поймал десять карасей и щуку», подчиняясь центральному месседжу: «отличная была рыбалка».

5) Источник информации стирается из памяти гораздо быстрее, чем сама информация. Важно, что запомнить, а откуда ты это взял – неважно. Это один из ключевых моментов в формировании фейковых новостей и ложных обвинений.

6) То, что мы помним является для нас правдой. И не так важно, в действительности это было или нет: информационная повестка дня рулит. Если сказать что-то и затем пояснить, что это неправда, уже через 3 дня 27 % молодых людей и 40 % людей среднего возраста вспомнит утверждение как правдивое. Однако если сначала объявить, что сейчас будет неправда, а потом дать информацию, больше людей запомнят, что утверждение неверно.

7) Эгоцентрическое искажение в памяти: Мы имеем склонность помещать себя в центр историй и присваивать опыт, о котором слышали, читали или смотрели передачу. Конечно, совсем невероятные (с точки зрения нас сегодня) действия мы себе не припишем, но по мелочи можем себе и другим врать изрядно. Помнить, что мы были в зоопарке, который только по телевизору видели, – да легко.

8) Внушенные воспоминания: «теперь, когда вы спросили, я начинаю вспоминать». Хорошие психологи могут многое внушить клиенту и фактически поверить в никогда не происходившие события. Это тоже один из важных моментов ложных обвинений, в частности, например, в харассменте или семейном насилии с давним сроком.

Таким образом, наша память – это наш внутренний дизайнер, который в зависимости от предпочитаемого им стиля, профессионализма и субъективного взгляда раскрашивает и преобразует исходную картину реального факта в сюжет со схожим, но всегда отличающимся нарративом и антуражем. Так, собственно история и меняется.

Профайлинг, детекция лжи и теория игр

Одним из моих важных интересов в последний год является теория игр в детекции лжи.

Все началось несколько лет тому назад с придуманной мной и теперь уже известной многим профессионалам детекции лжи игры «Лжец». Но сегодня напишу не об этой прекрасной игре. А о доверии и лжи в теории игр.

Многие социальные взаимодействия, которые связывают нас друг с другом, прекрасно объясняются теорией игр. Она же, – теория игр, прекрасно объясняет феномен лжи и доверия.

Социальная ситуация складывается так, что мы становимся все менее доверчивыми и более подозрительными. Все становятся. Но нам, – профессионалам в детекции лжи, это особенно важно понимать – мы сами перестаем доверять людям и по данным независимых источников все чаще подписываем ложнообвинительные заключения. Да, честных людей в строгом смысле этого слова становится все меньше, но они пока еще есть. И, кстати, – теория игр утверждает, что по крайней мере в текущих условиях их скоро не будет. А значит – работы у нас прибавится.

Для того, чтобы в этом убедиться, предлагаю вам сыграть в игру «Эволюция доверия». Это лучшее из того, что я видел из теории игр применительно к доверию и обману. Именно с нее, с лета 2017 и родился мой активный интерес к этой теме.

Игра объясняет почему мы сами и нас начинают обманывать, как замыкается этот порочный круг и как из него вырваться без потерь, а с приобретениями. Это учебная игра – она подробно объясняет, как действовать в ситуациях постоянно возможного обмана и на примерах показывает социальные взаимодействия и паттерны. Также она доказывает, что профайлинг и искусство правильного понимания людей и их намерений – это то, что будет все более необходимо уже в ближайшем будущем.

Эволюция доверия – это фундаментальная проблема в теории игр, согласно которой игроки не всегда будут сотрудничать друг с другом, даже если это в их интересах.

Придумаем правила игры: два игрока кладут по монетке. После чего оба получают по 2. Если один кладет монетку, а другой нет, то тот, кто не положил, получает 3 монетки, а первый теряет одну.

По ходу игры выявляется несколько типов поведения:

– Альтруисты. Они всегда будут класть монетки, и оставаться в выигрыше.

– Обманщики, которые по этой схеме всегда будут в выигрыше. Они либо кладут монетку и получают 2, либо не кладут и получают 3.

– Обиженки – жертвы игры обманщиков. Чаще всего они повторяют ход обманщиков предыдущем раунде. От чего становятся более предсказуемыми и управляемыми.

– Злопамятные – будут постоянно мстить если хоть что-то пошло не по плану.

– Имитаторы добродетели – не готовы обманывать в мелочах и ждут удобного большого случая.

– другие.

Смоделировал отношения людей в обществе бостонский геймдизайнер Ник Кейс. Он и придумал эту игру – «Эволюция доверия». Кстати, – у него есть несколько таких игр.

В итоге мы получаем несколько факторов влияющие на доверие:

– Доверие должно быть выгодным. Это хорошо показано в игре с нулевой суммой. Это означает, что если один игрок получает выгоду, то другой что-то теряет и наоборот.

– Количество повторений взаимодействий между участниками. Чтобы установилось доверие нужно большое количество прямых взаимодействий. В симуляторе Кейса их около 10. В современном мире это большая редкость.

– Ошибки при коммуникации. Даже если два человека решили принести друг другу выгоду, но намерения одного не были донесены до другого в понятном виде, то он может воспринять это, как обман и отказаться от совместной выгоды. Поэтому вероятность от ошибки должна быть очень низкой.

Но самое главное открытие, которое сделал Ник Кейс, заключается в следующем:

В краткосрочном периоде игра почти всегда определяет поведение игрока, а вот в долгосрочном периоде именно игроки определяют то, как сложится игра.

Поиграйте и попробуйте разные стратегии, – это очень развивающая игра. Лучше играть с десктопа, а не смартфона.

Посмотреть игру можно по ссылке в QR-коде.

https://notdotteam.github.io/trust/

Обмануть обманщика

Пусть это и звучит несерьезно, но британские ученые провели исследование. Суть его в том, что люди, которые часто пускают пыль в глаза, пытаясь произвести лучшее впечатление или убедить в чем-то других, сильно восприимчивы к такому же обману. То есть им самим запудрить мозги и навешать лапши на уши проще простого.

Британцы заинтересовались тем, насколько люди восприимчивы к «научному вранью» и фейковым новостям. Под научным враньем можно понять информацию из различных псевдоученых «дисциплин» о биополе, магии и оккультизме, всяческих эгрегорах и квантовых полях. В реальном исследовании это измерялось тем, насколько человек считал правдоподобным то или иное утверждение, которое случайным образом генерировала нейросеть с использованием сложных научных терминов, таких, как например: «энтропия», «конструктивная интерференция» и «основные квантовые состояния» и подобных.

Предварительно у участников исследования с помощью анкет была выявлена и измерена тенденция убедительно привирать в дискуссии по теме, о которой они мало знают.

В итоге оказалось, что люди, которые чаще прибегают к такому трепу, не только более восприимчивы к псевдоглубоким высказываниям (считая их правдивыми), но и более уверены в своих интеллектуальных способностях в сравнении с теми, кто так не поступает. Они также получили более низкие баллы практически по всем когнитивным способностям.

Почему это исследование важно? Дело в том, что сейчас в соцсетях довольно часто можно встретить различную псевдонаучную чушь от довольно известных блогеров и тренеров. Нам научным языком рассказывают про магию, биополя, эгрегоры, физиогномику. Или с помощью эгрегоров, магии и биополей объясняют нейробиологию, психологию или медицину. И это можно делать с довольно умным видом и использованием различных научных слов, глубинного смысла которых эти блогеры не понимают. Но за час эфира или в 20-ти минутном ролике в ютуб это не всегда можно увидеть: в них за это время просто невозможно уместить эту глубину.

В итоге мы до сих пор еще встречаем блогеров, активно цитирующих С.В. Савельева и его взгляды, делающих «научные» ссылки на книги К. Кастанеды и считающих, что «у женщин более развита префронтальная кора полушарий головного мозга и именно поэтому женщины лучше калибруют эмоции».

Так вот: можете сами вешать этим чудакам лапшу на уши – и они поверят. И не жалко. Расскажите им, какое мощное биополе вы у них видите, и какая развитая у них префронтальная кора, и что поэтому они хорошо калибруют эмоции.

Принципы безынструментальной детекции лжи по А. Филатову

По моему мнению, дискуссия относительно того, какие способы безынструментальной детекции и профайлинга наиболее проверены и рабочие – вечна, и не может быть завершена. Но вести ее нужно. Но только профессионалам, а не обывателям.

Будем честны, вряд ли мы придем к какому-нибудь «золотому стандарту» в детекции лжи, которые, например, есть в медицине. У нас все более индивидуально, изменчиво и неоднозначно. Но есть ряд неизменных принципов безынструментальной детекции лжи, которые в комплексе всегда показывают хорошие результаты.

Ниже несколько правил (не все), которые я сформулировал для себя.

1) Увеличивай значимость обсуждаемых событий и самого факта проверки. Чем более они значимы для «клиента», тем лучше.

2) Меняйся: твоя базовая линия поведения должна быть менее прогнозируема, чем БЛП «клиента». Но всегда безопасна для него. Периодически меняй иерархию, ролевые модели, комбинируй отстройку и подстройку, вовлеченность и отстраненность, «добрый» и «агрессивный» настрой.

3) Увеличивай когнитивную нагрузку «клиента». Клиент должен быть вынужден думать, думать и еще раз думать. В условиях ограниченного времени.

4) Найди у «клиента» наиболее значимые для него темы вокруг исследуемого события и периодически, используя конструктивные приемы, дави на эту мозоль. Делай несколько предъявлений. Всегда возвращайся несколько раз к важным темам.

5) «Обманка»: сконцентрируй внимание «клиента» на незначимой для вас информации и фактах. Гиперболизируй их значимость. Заставь «клиента» думать даже о незначимой для вас информации.

6) Эмоциональная раскачка: стимулируй проявления у «клиента» разных эмоций: как положительных, так и отрицательных. Чем больше эмоций, тем меньше у «клиента» контроля. Но при этом контроль за ходом встречи и иерархией всегда должен быть у вас.

7) Якорение: якори значимые реакции «клиента» и по возможности чаще используй эти якоря. Они тоже снижают уровень контроля клиента.

8) Используй конструкции: Уточняющий вопрос – проективный вопрос – самоидентификационный вопрос – вовлекающий вопрос – поисковой вопрос. Это моя фишка, чуть позже расскажу об этом.

9) Контроль диссоциации: негативно маркируйте любую диссоциацию и отвлечение внимания «клиента».

10) Чем больше репертуар инструментов получения признания и смещения ответственности, используемых в ходе беседы, тем лучше.

11) Рассказывай вовлекающие и подталкивающие в нужную для вас сторону истории из практики. По принципу: «Юрий Юрьевич, был у меня недавно клиент вот с таким случаем…».

Раздел IV. Безопасность

Как отличить в толпе или аэропорту потенциально опасного человека?

Поведенческий профайлинг – это система оперативного выявления потенциально опасных лиц (преступников, контрабандистов, наркокурьеров, террористов, психически неустойчивых лиц) в потоках пассажиров, посетителей или просто в толпе.

Например, в аэропортах США оперативным профайлингом пассажиропотока занимается около 7000 BDO – Behavior Detection Officers – специалистов службы безопасности Транспортной администрации США по поведенческому профайлингу пассажиров, деятельность которых подлежит обязательной сертификации раз в год.

Поведенческий профайлинг пассажиров направлен на выявление психофизиологических и поведенческих внешних признаков стресса, обмана, страха, преступных мотивов и намерений. Специалисты по профайлингу оценивают «язык тела» в виде непроизвольной моторики и движений, рисунка передвижений, взаимодействия с другими пассажирами и служащими аэропорта, полицией и службой безопасности, оценивают «микроэмоции» по Полу Экману при контрольном опросе. Каждая поведенческая, моторная, эмоциональная и словесная реакция пассажира оценивается профайлерами по специальной шкале в баллах.

Основной системой оперативного профайлинга пассажиров в аэропортах США (а теперь уже всего мира) является система поведенческого анализа пассажиров SPOT – Screening of Passengers by Observation Techniques, которая была внедрена службой безопасности Транспортной администрации США еще в 2006 году. Ее перевод Вы можете скачать по ссылке и будете понимать по каким признакам вы можете стать подозрительным в ведущих аэропортах мира.

Существуют и другие дополняющие программы поведенческой оценки потенциальных преступников: BASS (Behavior Assessment Screening System), BPRP (Behavioral Pattern Recognition Programm), BASC-2 (Behavioral and Emotional Screening System), TARR (Terrorist Activity Recognition and Reaction) и другие.