Текст книги "Цена короны"

Глава третья
Жена капитана Сегарха

Тэм гнала коня всю ночь. Флайри сидела позади, на конском крупе, обхватив свою спасительницу за талию и уткнувшись носом в пушистый лисий мех, которым был оторочен плащ наемницы.

Удивительно, но страх очень скоро отступил. На смену ему пришло чувство странного покоя, которое наступает, когда опасность миновала, но сил радоваться избавлению уже не осталось. Время от времени ей начинало казаться, будто все происходит во сне, и она сейчас проснется… но вот только что увидит, открыв глаза? Волосы Тэм испускали странный аромат, напоминающий об осенних листьях и яблоках, с глухим стуком падающих с веток. Он причудливо смешивался с запахом кожи, пыли и конского пота. Потом плащ как-то незаметно перекочевал на плечи Флайри. Наемница молчала – но не так, как молчат люди, погруженные в свои мысли и не замечающие ничего вокруг. Ничто не нарушало тишины – только мерный перестук копыт и тоскливый крик раннего козодоя. С зеленоватого неба холодно, недобро смотрели три луны, а ниже широкой пыльной полосой растянулся Драконий хвост.

Беглянки остановились, когда восточный край горизонта раскололся, и из трещины начал медленно разливаться тусклый свет восходящего солнца. Тэм натянула удила, остановила коня и спешилась.

– Ох… – она помотала головой и улыбнулась. – Кажется, оторвались. Как вы?

– Спасибо, – пробормотала Флайри.

Наемница прищурилась и пристально посмотрела на нее.

– Ладно. Думаю, мы со спокойным сердцем можем отдохнуть.

Она помогла спутнице слезть с седла и поддержала, когда та пошатнулась. Ноги, еще не отдохнувшие после вчерашней скачки, не слушались. По приезде в трактир Флайри собиралась если не посидеть в бадье с горячей водой, то хотя бы растереть мышцы особой согревающей мазью. Но усталость взяла свое, и сейчас она начинала об этом жалеть. Странно: проспав от силы две стражи, а потом немного подремав в седле, она не чувствовала сонливости. Казалось, тело и разум жили каждый своей жизнью. Мышцы ее были подобны измученному верблюду, что лег и не желает подниматься, словно не чувствует ударов хлыста, которыми осыпает его разгневанный погонщик. Но Флайри почти не сомневалась: если она ляжет, то не сможет уснуть.

Поддерживая ее одной рукой, наемница другой отстегнула странный сверток, который приторочила к седлу в конюшне, и раскатала на земле, после чего осторожно усадила на него Флайри.

Это оказался широкий плащ из овчины – мягкой и прекрасно выделанной. Догадку Флайри подтверждали и петли, которые она заметила на углах шкуры. Женщина с наслаждением провела ладонью по упругой мягкой шерсти. Похоже, ее спасительнице не впервой ночевать в степи. Как известно, на овечью шкуру не заползают ни насекомые, ни пауки, ни скорпионы. То же касается и прочих малоприятных тварей…

Тем временем Тэм достала из вьюка сверток и, не говоря ни слова, протянула ей.

Сверток был кожаный, а внутри оказалось небольшое полотенце, пропитанное водой. Едва взяв его в руки, Флайри едва сдержала стон. Подумать только, сколько наслаждения доставляют порой самые простые вещи! Она прижала полотенце к щекам, потом протерла лоб… На время мир со всеми его тяготами перестал существовать – по крайней мере, до тех пор, пока полотенце не нагрелось.

– Я не хотела бы засиживаться, – проговорила Флайри, складывая ткань. – Еще немного, и мне будет просто не встать.

– Конечно, – наемница отстегнула один из вьюков и опустила его на землю. – Но все же вам стоит немного отдохнуть. Тем более что это можно себе позволить. Погони не будет.

– Ты уверена?

Тэм кивнула.

– Если бы эти мерзавцы охотились на вас, их не смутило бы то, что я положила четверых и теня впридачу. Даже если они не рассчитывали, что я за вас вступлюсь, у них было достаточно времени, чтобы позвать подмогу – еще до того, как мы выбрались из трактира.

Это звучало разумно, даже если не соответствовало истине, и Флайри возражать не стала. Некоторое время она молча следила за тем, как наемница снимает вьюки, потом расседлывает коня и внимательно осматривает ему бабки – не сбиты ли ноги, а потом и спину – не натерло ли где в спешке надетое седло. Тулленец стоял спокойно и послушно поднимал ноги, когда Тэм проверяла подковы, но под конец повернул к хозяйке голову и настойчиво ткнулся мордой в плечо.

– Простите, что пришлось оставить вашу лошадь, – воительница покопалась в маленькой поясной сумке, вытащила кусочек сушеной лепешки. Бат, получив вожделенное лакомство, фыркнул и с довольным видом захрустел.

– Ничего страшного, – отозвалась Флайри. – Было бы кого забирать.

Тэм, которая в это время поглаживала коня по лбу, украшенному «звездочкой», вопросительно посмотрела на нее.

– Я не заметила ее ни на конюшне, ни во дворе, – пояснила наложница. – Должно быть, ее уже увели куда-то.

– Как я понимаю, вы брали ее внаем?

Флайри кивнула.

– Жаль конюха, который мне ее дал. Лишиться такого иноходца…

Она замолчала, сообразив, что даже не полюбопытствовала у своего странного благодетеля, обучена ли ее кобылка ночной скачке.

– Если бы за нами погнались, мне все равно пришлось бы пересесть к тебе в седло, – проговорила Флайри, спеша заполнить неловкую паузу. – Конь у тебя и в самом деле великолепный. Я вижу, он мог бы скакать еще целую стражу…

Наемница кивнула.

– Если вы поедете, а я побегу, держась за стремя – сможет наверняка, – она вытащила из вьюка суконку и начала растирать круп коня. – Но в этом пока нет нужды… хвала Пресветлому Сеггеру.

Флайри пошевелила плечами, разминая затекшую спину, и поплотнее закуталась в плащ, – солнце еще не успело разогнать предутренний холод.

– В какую сторону вы направляетесь? – спросила Тэм, не отрываясь от работы. – Не сочтите это за любопытство: я должна довезти вас до ближайшей деревни.

– Неужели тебе самой все равно, куда ехать?

– По большому счету – да. Мой хозяин, упокой Сеггер его душу, умер четыре дня назад, так что я пока без работы, – наемница убрала суконку и вытащила из вьюка широкую попону. – Оговорюсь сразу: моей вины в этом нет. У него было слабое сердце. Обычно он принимал особую настойку, но ее нельзя было запасать впрок. Вы, наверно, знаете: некоторые снадобья можно хранить только несколько дней…

Она замолчала и набросила попону на круп коня.

– Потому что потом они теряют целебные свойства. И поэтому вам приходилось покупать его в каждом городе?

– Именно так. То, что мы купили в Плейнтиле, уже никуда не годилось, а в Медуне оказалось всего два лекаря, и ни у одного не оказалось нужных трав… Деметриус не захотел бросать обоз, как я ни уговаривала его: верхами мы могли бы успеть. А когда это случилось, было уже поздно: я не успела бы привести снадобье, даже если бы загнала коня. Хороший был человек…

– Мои соболезнования, – пробормотала Флайри.

– Спасибо. Благослови вас Сеггер.

Наемница достала еще один сверток с мокрым полотенцем, вытерла лицо, а потом и руки, и блаженно улыбнулась.

– Какое чудо… – она помотала головой. – Я жива.

* * *

Флайри тоже почувствовала себя лучше. Ноющая боль в мышцах, отнимающая все силы, понемногу стихала, но молодая женщина знала: еще немного, и усталость снова возьмет верх. Пока не поздно, надо встать и пройтись… Тем более что наемница собиралась вываживать коня, чтобы он остыл после скачки.

Люди зачастую понимают друг друга без слов, едва доходит до дела, коим оба когда-то занимались. Флайри не только знала толк в лошадях, подобно многим дочерям сайэров, но и умела за ними ухаживать. После Катаклизма, когда она оказалась предоставленной самой себе, ей это очень пригодилось.

– Должно быть, почтенный Деметриус был весьма состоятельным человеком, – заметила она, поднимаясь с овчины.

– Весьма, – Тэм подала ей руку, помогая встать. – И не только состоятельным, но и щедрым. Это он купил мне Бата.

– Как я понимаю, ты училась не в Храме?

Тэм покачала головой и хмыкнула.

– Где я только не училась. Правда, в Храме не довелось. А первый мой наставник был… даже не знаю, как это назвать. Что-то вроде тех молодцов, от которых мы отбивались в трактире. С одной разницей. Если бы Йол узнал, что кто-то из его бойцов сделал то, что с вами пытался сотворить тот негодяй в комнате… А он узнавал всегда – у него был нюх на такие вещи… Вы не возражаете, если я не стану рассказывать, как Йол поступал с такими людьми?

Флайри кивнула.

– Йол утверждал, что его прадед был высокородным сайэром, и очень этим гордился. Подозреваю, что это было что-то вроде легенды, которую он придумал сам, а потом поверил. Не важно. Главное, что он запрещал насиловать, калечить и убивать женщин без крайней нужды. Мне очень повезло… – Тэм похлопала коня по спине. – Будь я мужчиной, разговор вышел бы короткий: оглушили бы чем-нибудь тяжелым и дело с концом. Йол не любил лишний раз пачкаться. Но мне приставили к горлу нож и попытались отнять кошелек. Само собой, они не знали, зачем мне эти деньги, да и вряд ли для них это что-то значило. А я предпочла бы умереть, чем их лишиться. Не помню, что я делала – вернее, пыталась сделать. Если бы это было не ребята Йола… и если бы с ними не было самого Йола… Словом, меня скрутили так, что я не могла даже пошевелиться. Потом Йол присел напротив меня на корточки и сказал – я это на всю жизнь запомнила: «Не умеешь ты драться. Хочешь, научу?»

«Они не знали, зачем мне эти деньги»… Походя брошенная фраза… Если наемница не расскажет ей об этом сама, надо будет непременно спросить.

– Так меня всю жизнь и учили, – продолжала Тэм. Иногда я сама говорила: «не умею, хочу научиться». Некоторые отказывали. Но на самом деле… В каждом человеке живет жажда передать свое знание другому. У кого-то ее голос заглушает страх. Вдруг ученик обойдет учителя? Вдруг возьмет, что хотел, и бросит наставника и даже спасибо не скажет? Вдруг задаст вопрос, на который я не смогу ответить достойно, и выставит меня на посмешище? Мне с учителями везло. Начиная с Йола.

– Ты говоришь так, словно их было очень много, – заметила Флайри.

– Очень много. У меня пальцев на руках не хватит, чтобы всех перечислить. И всем я очень благодарна. Равно как и Пресветлому Сеггеру, который меня с ними свел. Не знаю, смогла ли я дать им что-то взамен…

– Ты дала им почувствовать себя нужными. Почувствовать себя учителями.

Тэм остановилась и прищурилась. Молодая женщина заметила, что воительница старается держаться так, чтобы солнце не било в глаза ни ей самой, ни ее спутнице.

– Пожалуй, вы правы. Хотя они сами того не понимали. Иногда я просто смотрела, а когда чего-то не понимала, спрашивала. В первые годы после Катаклизма никто не смотрел, есть у тебя медальон или нет. Если ты умеешь держать в руках клинок, без работы не останешься. Другое дело, что заплатят тебе меньше, чем тому, кто умеет не только держать его, но и работать им. А когда ты научишься еще чему-нибудь… Пока есть работа, есть возможность оттачивать мастерство. Правда, сначала я не думала, что буду кормиться клинком. Я училась только ради того, чтобы выжить. Время было слишком неспокойное. Мне казалось, что в Третане грабителей и убийц вдвое больше, чем добропорядочных горожан…

«Третана! Значит, она из Аккении? Занятно…»

В числе тех, кому на руку исчезновение лорда-регента, Аккению надлежит помянуть если не в первую очередь, то далеко не в последнюю. Сейчас эта страна – принявшая на себя основной удар Катаклизма, но не до такой степени разоренная Нашествием Тьмы, как Туллен, – обезглавлена: император погиб, а принц Орвас еще слишком молод, чтобы защитить свой трон, если Адрелиан повторит попытку присоединить его страну к Туллену. Но принц не единственный, у кого есть не только желание, но и силы сравнять счет.

Допустим, аккенийские соглядатаи узнали, что она, Флайри, начала поиски лорда-регента. Если даже Аккения не имеет отношения к похищению, она приложит все усилия, чтобы не допустить его возвращения. Слишком вовремя появилась эта бесстрашная воительница, похожая на легендарную нельфияду.

Но тогда почему она так легко говорит о своем происхождении? Все равно как адепт Тьмы открыл лавку на улице Святого Оссидия и украсил ее соответствующей вывеской… Или черепами, на манер того щита в руках у Проклятого Раэра.

– Я помню, – проговорила Флайри. – Я, правда, жила не в городе, но… – она покачала головой. – Подумать только… Еще год назад нам казалось, что нет напасти страшнее набега орков. Как сейчас помню: мы сидим за ужином, горят свечи… И дядя Пеперль говорит отцу: «Третьего дня был у сайэра Мея – у него сын командует отрядом на границе. Говорят, зеленокожие осмелели: что ни день, то стычки».

– Да… – Тэм ослабила шнуровку на воротнике рубашки. – У нас орков не было. Даже корсары вели себя прилично – с тех пор как Сегарх объяснил им, чем грозят визиты вежливости в Коклейну и прочие прибрежные города Аккении…

– Сегарх? Подожди… Тот, который открыл материк за Восточным океаном?

Тэм улыбнулась. Ее улыбка показалась Флайри странной.

– Он самый. До этого он командовал эскадрой… и считался одним из лучших капитанов аккенийского флота. Корсары Эллиона боялись его с тех пор, как он в одиночку потопил три их галеры. Когда атаман Тристейна осадил с моря Минеолу, он рассчитывал только на одно: что город падет раньше, чем Сегарх вернется из Товьеры. Никто другой не мог снять осаду… Сегарху на это хватило одного дня. После этого на море стало спокойно.

Наемница замолчала. Ее губы вздрагивали, словно она пыталась скрыть переполняющие ее чувства… какие?

– Твой отец ходил в море? – осторожно спросила Флайри.

– Как сказать…

Улыбка Тэм медленно угасала, точно небо после заката.

– Если ты живешь у моря, море становится частью жизни. Но пока оно рядом, ты этого не замечаешь… Правда, когда его нет, к этому тоже можно привыкнуть.

– Воистину, – Флайри наклонилась и сорвала стебелек ковыля, чтобы чем-то занять руки. – Человек ко всему привыкает. Я вот никогда не видела моря.

– Жаль. Это было очень красиво.

Она вздохнула и отвела взгляд. Бат, почувствовав беспокойство хозяйки, остановился и ткнулся носом ей в плечо.

– Восемь лет назад я ездила в Дельп – вернее, то, что от него осталось, – Тэм погладила коня, ероша пальцами его длинную челку. – Этот город стоит на высоком утесе, поэтому его не смыло волной…

– Волной?

Тэм кивнула.

– Катаклизм начался с того, что с океана пришла огромная волна. Наверно, вдвое выше, чем стены Туллена. Есть легенда о древнем городе Рас-Шарма. Задолго до того, как государь Туллен привел наш народ в степи, был такой город на берегу Нальдарена. Его разрушила волна высотой с гору. Я думала, что это выдумки, пока не увидела собственными глазами… – Тэм вздохнула. – Ни один из прибрежных городов не уцелел, а про рыбачьи поселки я и не говорю.

– Значит, твои родители погибли во время Катаклизма?

– Нет. Они утонули за восемь лет до него, во время шторма на море. Отец, мама и Йаллини, его жена… Я – дочь наложницы. Отец женился на сайрис Йаллини, но она так и не успела родить ему ребенка. После того, как они погибли, начался дележ наследства. Ты не представляешь, как это мерзко. Приходят совершенно чужие люди, якобы дальние родственники отца, и до Полночной стражи сидят в пиршественной зале, выясняют, кому какая деревня причитается и сколько лошадей. Послушаешь их… и хочется пойти и вымыть руки. Я, правда, предпочитала купаться в море.

– Так ты… умеешь плавать?!

Тэм пожала плечами.

– Умею. А что в этом такого? Я же выросла на море. Понятно, что от высокородной сайрис никто не требует, чтобы она переплывала реку в полном доспехе, держась лишь за холку своего коня. Но дети рыбаков, например, учатся плавать раньше, чем ходить… учились.

Она помрачнела и замолчала. Флайри в смятении смотрела на свою спасительницу. Значит, сайрис Тэм… Скорее всего, ее мать была знатного рода, но осталась наложницей, потому что в Аккении кудель не наследует – в отличие от Туллена. Конечно, Катаклизм все перемешал, и иные высокородные сайэры теперь не то что шли в наемники, а попросту промышляли на большой дороге. И все же…

– Бабушка Асварта, мать отца, твердила, что я должна позаботиться о своем будущем, – снова заговорила Тэм. – И что без приданного меня никто даже наложницей в гарем не возьмет, а уж женой и подавно. Но мне было просто невмоготу сидеть там, с ними, и слушать, как они поливают друг друга грязью. Я садилась на лошадь и скакала в Тихую бухту. Тамошние рыбаки прозвали меня «морской девой», потому что я плавала, как рыба. Там были скалы… Семеро мертвецов, как мне надоели эти «был», «была», «было»! – Тэм стукнула кулаком по чему-то невидимому. – Вот только закрою глаза – и вижу Радужный мыс, и дорогу среди холмов, и рыбачьи домики на сваях… я в детстве все спрашивала маму: «А почему у домиков ножки? Чтобы ходить?» И гора Валонта, на которой ничего никогда не растет, кроме одного-единственного дерева асх. У корня оно толстое-толстое, не обхватить, потому что асх этот очень старый. Время от времени ветер ломает ему макушку, а один раз – я сама не видела, это рассказала бабушка – налетел сильный шторм, и ствол как будто срубило топором. Но уже через год асх выпустил новые побеги, и один из них выжил. Похоже, такое случалось и прежде, только про это никто уже не помнит… теперь уже никто.

Она неожиданно повернулась к Бату, раздвинула гриву на холке и озабоченно осмотрела кожу, но, очевидно, ничего нехорошего не нашла.

– Потом появился Тристейна со своей шайкой. Если раньше пираты нападали только на купеческие караваны, то теперь начались налеты на прибрежные поселения. Сегарх в это время находился где-то далеко на юге: он надеялся найти место, где кончается суша и соединяются два океана – Ваннвей и Нальданен, Восточный и Западный. Тристейна разжился оружием, захватил два форта и, наконец, осадил Минеолу. Иногда ясной ночью с вершины Валонты можно было разглядеть зарево подожженных деревень… если только луна не мешала. Помните, какая была раньше луна? Белая, круглая, как лепешка… и вот такая огромная.

Тэм вытянула руку и вытянула два пальца, большой и указательный, словно держала в них некрупный персик, на который наложили заклятие невидимости.

– Мне было пятнадцать лет. И я просто не могла спокойно сидеть в замке, вышивать скатерти и расставлять букеты по вазам. Поэтому в один прекрасный день я отстригла волосы покороче, взяла пергамент и написала, что мне во сне явился пресветлый Сеггер и повелел мне отправиться в Минеолу, помогать ухаживать за ранеными. Полевой лекарь в лагере раскусил меня сразу, хотя виду не подал. Я пришла к нему, наврала с три короба – что я сын рыбака, что воевать не хочу, потому что не люблю убивать людей, даже плохих, но очень хочу что-нибудь делать, чтобы защитить Аккению от корсаров. Сказала, само собой, что никакой работой не гнушаюсь, могу и корпию щипать, и грязь выносить. Лекарь меня выслушал, покивал головой. Провел меня по больнице, показал, как и что делать. Само собой, ничего сложного мне не поручили: протереть пол, подать нянечке бинты… А под вечер, когда я принесла сумки с корпией, сказал: «Замечательно, Ирьес, сын Ходона. Только когда у тебя начнутся женские дни, предупреди меня, чтобы тебя не заставляли поднимать тяжести».

– Вы не отписали домой?

Тэм лукаво улыбнулась.

– Кажется, вы предлагали перейти на «ты», сайрис Флайри.

Женщина почувствовала, что краснеет.

– Мое предложение было неоднократно отвергнуто, сайрис Тэм.

– Не отвергнуто, высокородная госпожа. Я просто не смела воспользоваться столь щедрым подарком.

И наемница отвесила поклон – столь изысканный, что ее могли бы поставить в пример придворным Флориана Благословенного. Флайри не удержалась и улыбнулась в ответ.

– И все-таки… Если тебе не хочется отвечать, не отвечай.

– Почему? Конечно, я написала. Едва убедилась, что в больнице не возражают против того, чтобы я исполняла повеление Пресветлого Сеггера, и Аккении от меня больше пользы, чем ущерба. Я точно знала, что никто не пришлет за мной эскорт и не отвезет обратно в замок. Родственники были только рады, что я не мелькаю у них перед глазами и не напоминаю своим присутствием, что они не единственные претенденты на наследство. Бабушку больше всего волновало, не лишилась ли я девственности. Когда выяснилось, что на цвет моей юности никто не покусился, она успокоилась. Так что… Храни Пресветлый Сеггер лекаря Пирса и упокой его душу, если он уже преставился, – наемница приподняла попону на спине Бата и коснулась ладонью его спины. – Ну вот, мы уже остыли. Теперь погуляешь немножко сам, ладно?

Она вернулась к вьюкам, достала откуда-то железный колышек с кольцом на тупом конце. К кольцу была привязана аккуратно смотанная веревка – судя по всему, очень длинная.

– Давайте помогу, – проговорила Флайри.

– Спасибо. Подержите, пожалуйста…

Тэм разнуздала коня и передала ей уздечку, после чего одним точным ударом вбила колышек, размотала веревку и привязала свободный конец и привязала к недоуздку Бата.

– Вот и все, – сказала она. – Теперь, думаю, стоит переложиться. Не возражаете, если я сложу вашу одежду в свой вьюк?

Разумеется, Флайри не возражала. Под тремя вьюками лошади идти так же нелегко, как человеку, принужденному нести в одной руке тяжелую корзину. И если человек может даже на бегу сменить руку, то перевьючивать коня так быстро не удастся. А делать это придется чем дальше, тем чаще.

Изначально у Флайри, как и у ее спасительницы, было два вьюка. Но один она бросила на постоялом дворе, памятуя, что добро – дело наживное, а жизнь дается лишь однажды. Так что с платьем, рубашкой и нижними юбками пришлось расстаться, равно как и кое с чем еще. Зато остались украшения, которые при нужде можно продать, броки из темно-вишневого полотна – скорее предназначенные для верховой езды, но достаточно красивые, чтобы в них появиться на людях, шкатулка с письменными принадлежностями и теплый саар. Его Флайри отложила чуть в сторону, намереваясь использовать как одеяло.

Что касается Тэм, то она первым делом принялась за сумку, которая была с ней во время бегства. Во второй, скорее всего, она держала скребницы, запасную попону, дегтярную мазь… Словом, все, что берут с собой путешественники, готовые провести ночь не на постоялом дворе, а в степи, где об их скакуне некому будет позаботиться, кроме их самих. Когда же удается заночевать под крышей, такие мешки обычно оставляют на конюшне. Конюхи – народ честный, особенно если дело касается вещей, необходимых скорее лошади, чем ее хозяину.

Наемница явно рассчитывала на долгую поездку. Все ее пожитки были не только аккуратно сложены, но и разложены по кожаным и матерчатым мешочкам: это позволяло при необходимости быстро собраться.

Сначала появился увесистый сверток, в который, похоже, содержал что-то металлическое. Следом – еще один, чуть поменьше, но тоже тяжелый. Их наемница отложила отдельно, на кусок зеленого сукна, который вытащила заодно с ними, но распаковывать не стала.

Флайри первой нарушила молчание.

– Неужели те деньги были тебе дороже жизни? – спросила она.

– Какие деньги?

– Ну… Те, что хотели у тебя отобрать грабители.

– В Третане?

– В Третане.

Наемница Тэм вытряхнула из очередного свертка рубашку из полотна серо-стального цвета, отделанную по вороту серебристым шитьем, и подняла голову.

– Да, – ответила она без тени улыбки. – Они были нужны, чтобы спасти мужа.

Вот как… Скорее всего, во время исполнения «божественной воли» Тэм познакомилась с кем-то из моряков и вышла за него замуж – обычное дело. Потом мужа похитили разбойники. Когда она несла посреднику деньги, предназначенные для выкупа, на нее напали и…

– А почему Йол тебе не помог? – осторожно спросила она.

– Ну, во-первых, это было ему не по силам, – Тэм обернула броки Флайри в отдельную тряпицу и сложила вместе со своей блузкой. – А во-вторых, его убили через полгода после того, как мы встретились, и его шайка распалась.

– Так тебе удалось спасти его?

– Кого?

– Твоего мужа!

– Мужа? Пока нет.

– Пока?.. Когда ты… встретила Йола?

– Через год после Катаклизма.

Флайри помотала головой. Неужели она начинает засыпать и что-то пропустила?

– Двенадцать лет… – пробормотала она. – Но кто станет так долго держать заложника?

– Он не в заложниках… – Тэм вздохнула. – Я на это надеюсь.

– Я ничего не понимаю… Кто же он такой?

– Капитан Сегарх, – увидев, как округлились глаза Флайри, наемница усмехнулась – Хотите верьте, хотите нет. Я бы на вашем месте не поверила.

Она вздохнула и отложила сверток с одеждой.

– В самом деле, чем я могу подтвердить свои слова? Рассказать, какие у него были привычки? Какое ему нравилось вино, любил ли утром поваляться в постели? Все зависит только от того, насколько убедительно я буду врать. И насколько собеседник захочет мне поверить.

– И от того, сможет ли кто-то подтвердить твои слова, – возразила Флайри.

– При желании можно найти свидетелей, которые подтвердят, что я наследная принцесса эрладийская. Если я не стану предъявлять права на престол, мне это сойдет с рук. Но дело не в этом. Людям неинтересен человек по имени Сегарх. Или человек по имени Элвес. Или человек по имени Адрелиан – я имею в виду нынешнего лорда-регента. Людям нужна легенда. К вечеру мы приедем в деревню. Ради любопытства спросите тамошних жителей, какой он из себя, лорд-регент. Смею вас заверить, вам опишут десяток людей, совершенно друг на друга непохожих. А если показать им портрет, никто не догадается, кто на нем изображен. Знаете, это похоже на то, что происходит с покойником. Человек умирают, его хоронят и ставят каменное надгробие. Пройдет время, у человека, который лежит в могиле, истлеют волосы, сгниют мышцы, и останется один скелет. Если на надгробии будет написано «Здесь похоронен лорд-регент», то спустя века люди будут считать, что череп принадлежит лорду-регенту. Даже если там будет похоронен совсем другой человек.

Пресветлый Сеггер…

Флайри почувствовала, как глаза застилают слезы.

Она даже не успела отвернуться.

– Тише, тише… – наемница обняла женщину и нежно, по-матерински прижала к себе.

Флайри не понимала, что происходит. Какая-то часть ее существа словно стояла рядом и равнодушно наблюдала, как она рыдает, уткнувшись в плечо незнакомки, которую встретила лишь вчера ночью. Странной женщины, чья история слишком похожа на легенду, чтобы ей верить. Да и сама эта Тэм…

– Я тоже хочу спасти одного человека.

Она не знала, как эти слова сорвались с языка. Но что-то подсказывало Флайри, что жалеть об этом не придется.

Наемница не отвечала, только снова вздохнула и похлопала ее по плечу.

– Его похитили, – Флайри заставила себя проглотить слезы. – Похитили совсем недавно. Кажется, я напала на след похитителей. Если бы не эти мерзавцы в трактире…

Она не договорила и лишь покачала головой. Но плакать больше не хотелось: Флайри с удивлением поняла, что выплакала все слезы. Гроза прошла, сменившись странной смесью усталости и облегчения. Наверно, так чувствует себя моряк, выброшенный штормом на незнакомый берег.

– Но ни вы, ни ваши родные не получали писем с требованиями выкупа или угрозами? – спросила Тэм.

– Нет, не получали.

«Любопытно, какой выкуп могут потребовать за императора – пусть и будущего?»

– Значит, хотят сначала запутать след… – наемница потерла виски кончиками пальцев и полезла во вьюк. – Как я понимаю, ни отцы-инквизиторы, ни сыскных дел эшевен в поисках пока не преуспели?

– Нет. Поэтому я решила искать сама. Я знаю только одно: его увезли или связанным, или одурманенным.

– То есть, справились с ним без помощи магии… Но это не значит, что они вообще не связывались с магией, верно?

Она развернула мокрое полотенце – Пресветлый Сеггер, сколько же их у нее?! – и протянула своей спутнице.

– Я попробую вам помочь, Флайри. Ничего не обещаю, но вдруг что-нибудь да выйдет.

– Но, Тэм…

Флайри замялась.

– Если дело в деньгах, – наемница криво усмехнулась, – то об этом не беспокойтесь. Не стану обещать, что покрою все расходы… но я могу позволить себе немного щедрости. Пресветлый Сеггер завещал нам помогать ближним в час нужды. Тем более что я пока сижу без работы.

– А Гильдия?

Тэм пожала плечами.

– После того, как глава Гильдии разыскивал меня по всему Лаару, дабы сообщить, что я могу не вносить залог за экзамен, если пожелаю вступить в их ряды? И после тех денег, которые я им принесла? В любом случае, я имею право помогать людям, если делаю это за свой счет. А убедиться в этом им будет очень просто. Поверьте, у Гильдии Наемников длинные руки… и уши если не в каждой стене, то в четырех из пяти.

Она заметила, что ее спутница все еще держит полотенце в руках, развернула его и аккуратно утерла ей лицо.

– У вас нет чего-нибудь, что может помочь в поисках?

Флайри почувствовала, как от напряжения начинает ломить виски. Все складывалось слишком хорошо. Подозрительно хорошо.

– Я только знаю, что его повезли в сторону Кирсонинга, – пробормотала она. – Это все. Его могли везти под видом больного. Хорошего лекаря не везде найдешь, и никто ничего не заподозрит…

– Значит, везли на подводе или в конных носилках, – задумчиво проговорила Тэм. – Но крупные города они будут обходить стороной, даже если не прибегали к магии. Глаза стражей порой столь же зорки, как «Око Сеггера». Ладно, будем надеяться, что простые люди им в этом не уступают… На чем мы остановились?

Флайри попыталась вспомнить, но почувствовала, что мысли уплывают. Усталость подкралась незаметно, точно враг, сумевший найти тайную тропу и бесшумно снявший часовых в лагере.

– А какой он был – Сегарх? – спросила она, кутаясь в плащ.

Тэм замерла с полотенцем в руках, словно не расслышала вопроса… и улыбнулась печально и почти беспомощно.

– У него были светлые волосы. И голубые глаза. Светло-голубые, точно выцветшие на солнце… – она покачала головой и принялась заворачивать полотенце в кожу. – Так смешно получается… Видела когда-нибудь такую игру – картинку разрезают на много частей, а потом их складывают? Вот и у меня то же самое. Только я не тороплюсь сложить картинку. Беру кусочек – и разглядываю, любуюсь… пока меня что-нибудь не отвлечет.

Она отложила сверток и села поудобнее.

– Он скалывал волосы стальной заколкой. Когда он приезжал с верфи, они пахли морем. А утром… Под утро он сворачивался клубочком, а я лежала рядом… Представь себе: эти золотистые ниточки на подушке, стоит чуть-чуть подвинуть голову – и можно будет ткнуться в них носом, поймать запах, который они впитали за ночь – запах чистой воды, свежего белья, живой кожи. И я боюсь пошевелиться – не хочу его разбудить. Кожа у него как будто светится изнутри… Он все шутил, что солнце его любит.

– У тебя не осталось его портрета?