Текст книги "В сердце Африки. Незабываемое приключение русских, отправившихся по самым нетуристическим местам Африки и задержанных по подозрению в шпионаже"

Арки, столбы и диковинные животные

Чтобы понять, зачем в эти места, на край света, отправляются ежегодно сотни путешественников, нужно побывать в Эннеди. Весь следующий день мы как завороженные смотрим по сторонам. То, что мы видим, лишает нас дара речи. Проникнув в глубь Эннеди, не хочется уезжать.

Вокруг высоченные арки, устремленные в небеса. Одна арка Алоба чего стоит! Как будто над этой конструкцией трудились сотни древних мастеров, и все для того, чтобы оставить нам такое наследие. На высоте нескольких десятков метров видна тоненькая перемычка, которая довершает конструкцию арки. Хочется даже туда забраться, хотя сделать это очень непросто, к тому же очень опасно. Внизу дует сильный горячий ветер. Я стою, очарованный величием, и рассматриваю нерукотворное природное чудо.

Весь день мы передвигаемся среди причудливых скал. Из рации то и дело слышно:

– Это же пальцы! Гигантские человеческие пальцы!

– Дракон, смотрите, вон морда, вон хвост…

– Определенно голова, даже, думаю, человеческая!

– Надо же, какие чудесные места! – голос Марии ни с чьим не спутать. – После такого и ехать в Америку на Большой каньон уже не нужно. Все есть здесь.

Дух захватывает, когда мы ныряем на машинах под арки, а у меня его захватывает особенно, ведь я сегодня большую часть дня сижу на пассажирском сиденье и управляю дроном. Вместе с машинами я пролетаю под арку и думаю о том, как же этот момент будет красиво смотреться потом на большом экране в кинотеатре! Но полеты на такой жаре дело непростое. Приходится постоянно контролировать температуру батареи коптера. Сначала она поднимается до полусотни градусов, а когда я вижу, что температура поднялась выше шестидесяти градусов, мы останавливаемся, чтобы поменять батарею на свежую, более прохладную. Я все это время боюсь, не даст ли сбой мой летательный аппарат от таких запредельных температур. Проверка холодом успешно пройдена в Алтайских горах, там он успешно летал при минус тридцати пяти градусах, а вот в такой необычной жаре летать этому коптеру еще не приходилось. В итоге одна батарея все-таки перегрелась и вздулась.

Везде новые формы, одна причудливей другой, и, кажется, они почти не повторяются. Природа не сотворила ничего абсолютно похожего. Каждая фигура уникальна и неповторима.

Мы заезжаем в узкий каньон и движемся до тех пор, пока он не начинает сужаться.

– Ночуем сегодня здесь, – объявляет проводник.

Стоянка получается у подножия отвесной скалы. Мы упираемся взором в стену и вскидываем головы наверх. Метров сто, никак не меньше. Чтобы осознать весь масштаб происходящего, нужно отойти на приличное расстояние и посмотреть снова. На фоне стен каньона наши машины и палатки выглядят маленькими, едва заметными пятнышками.

Темнота окутала горы, ни луны, ни звезд не было видно. От скал и песка продолжал исходить жар, будто духовку дома на кухне выключили, но она так за день нагрелась, что остывать будет долго. На градуснике – плюс тридцать восемь. Растягиваюсь на матрасе, сквозь прозрачную сетку потолка палатки видно черную пустоту. Хочется спать, но жутко сухо, душно и жарко.

– Побрызгаем еще, – подкачиваю опрыскиватель и распыляю спасительную влагу на нас с Мариной и все постельные принадлежности. Можно спать.

В сознании завертелся как-то буйный неистовый калейдоскоп событий: горячие пески, Московский Кремль, персонажи рисованных детских мультиков, потом стало тяжело дышать. Теперь за мной гнался кто-то, то ли дракон, то ли гигантская собака, которая пыталась меня придушить. Я бежал изо всех сил, но понимал, что она меня вот-вот догонит и придушит. Чудовище уже настигло меня и сжало свои огромные лапы на моем горле.

– А-а-а-а-а! – крик застыл где-то в груди, и я вскочил, едва не сорвав с креплений палатку. Лоб был покрыт испариной, кожа горела. Это не сон… Это просто кошмар и бред в жаре. Я снова потянулся к прибору с водой. Единственный способ уснуть – опять облить себя водой. Иногда приходилось опрыскиваться по три-четыре раза за ночь.

Еще про войну с Ливией

Республика Чад долго не давала покоя ливийскому лидеру – полковнику Муаммару Каддафи. Формально его волновала полоса Аузу, часть территории на стыке Ливии и Чада. По договору 1935 года между Францией и Италией (Италия тогда господствовала на территории Ливии, а Франция – в Чаде), полоса отошла Италии (при этом сам договор был денонсирован еще в 1938 году Италией), затем в 1955 году был заключен договор между Ливией и Францией, передававший полосу Франции. После того как колониальное владычество Франции сошло на нет, полоса была передана Чаду, что крайне взволновало главу арабской джамахирии[24]24
  Джамахирия – республика (пер. с араб.).


[Закрыть]. Каддафи, возмущенный этим фактом, вмешивался в дела Чада достаточно часто, дошло даже до аннексии той самой полосы.

Но в 1978 году вмешательство Ливии вышло на новый уровень. Теперь Ливия активно участвовала в гражданской войне в Чаде, начавшейся еще в 1975 году. Гражданская война в стране была следствием достаточно распространенной проблемы Африки – искусственно образованных стран. Как такового государства Чад никогда не существовало, были территории отдельных султанатов и княжеств. В результате колониальной экспансии и позже падения колониальной системы вырисовывались контуры современного Чада, объединяющего преимущественно мусульманский север с его полукочевыми племенами и оседлый, преимущественно христианский юг. Это несоответствие и легло в основу внутреннего конфликта. Даже на сегодняшний день видно, насколько хрупка и нестабильна вся эта система.

Вернемся к полковнику Каддафи. С 1978 года он активно поддерживал военное вмешательство, выступая на стороне, воюющей против Франции. Чаще всего это была прокси-война, когда Ливия участвовала в поставках вооружения определенным группировкам. Так бы все и продолжалось, не случись объединения чадских группировок в одно целое. И тут ливийцам пришлось туго. Французы поставили четыре сотни пикапов «Тойота», на которые чадцы устанавливали вооружение (пулеметы и ПТРК). Кроме того, французские ВВС стали помогать чадцам сбивать ливийцев. То, что было дальше, потом назовут «войной «Тойот». Войска Чада, обладая исключительными знаниями местности и имея возможность передвигаться мобильными группами с большой скоростью и эффективностью, начали громить армии «Юг» (в Тибести) и «Восток» (в Файя-Ларжо). Солдаты джамахирии потеряли пару сотен танков и БМП.

То, что предстало перед нами, очень напоминало атаку с воздуха. Три советских БМП с разными степенями повреждения возвышались над гладью пустыни. У одного снесло башню, у другого получены повреждения в моторном отсеке. Путешественники, публиковавшие ранние отчеты об этих БМП, прикладывали фотографии с человеческими костями. Благо сейчас всего этого нет. Скорее всего, пески поглотили мелкие останки войны.

Внутри подбитых машин местные забрали все, что хоть как-то можно было снять и унести, осталось самое тяжелое и ненужное. А ведь когда-то, в нашем СССР, сотни людей и приличные деньги были задействованы, чтобы сделать такую машину, сдать ее государству, привезти на другой континент. Теперь, по прихоти очередного диктатора, вся эта конструкция просто лежит, продуваемая ветрами и песками, где-то в центре Африканского континента.

Фада

Один из опорных пунктов на нашем пути – городок Фада. Еще до въезда туда Адольфо установил драконовские условия: никаких съемок внутри городка. Там, в середине города, находится военная база (она же вроде как и тюрьма) на базе старого форта. Так вот, сюда в тюрьму угодил один из туристов, решивший сделать фоточку этого самого форта. Устав от постоянных конфликтов на тему фотографирования, мы спокойно приняли этот запрет.

В России этот населенный пункт носил бы статус областного центра, где живут немногим больше двадцати тысяч жителей. Но здесь, на севере Чада, это поселение называется городом, с песчаными улочками и глиняными домиками. Тут родился бывший президент Идрис Деби Итно.

На главной улице стоит одноэтажное здание грязно-белого цвета с надписью Commune de Fada[25]25
  Город Фада (пер. с франц.).


[Закрыть]. Синие решетки и двери полностью закрыты. Рядом на флагштоке развевается чадский трехцветный флаг, изрядно потрепанное полотнище с полосами темно-синего, желтого и красного цветов. Под запыленными навесами сидят скучающие хозяева лавочек. Жизнь течет неспешно. Увидев нас, улицы оживают. Торговцы подходят ближе, рассматривают машины.

В центре городка расположены рынок и старый французский форт, не раз бывавший в переделках. Стены крепости испещрены многочисленными следами пуль. За стенами располагается военная часть. Перед главными воротами возвышается оторванная башня танка и еще какие-то части от БТР. Вход охраняется скучающими военными. Я тут же представил, как бы он взбодрился, достань я свой фотоаппарат. На противоположной стороне от песчаной площади расположены торговые ряды. Здесь нам нужно дозаправиться, купить воды, овощей и починить машину Адольфо. Незадолго до подъезда к Фаде на машине проводников оторвался стабилизатор поперечной устойчивости. Кое-как связав конструкцию веревкой, Али сказал, что до Фады мы дотянем, а там уже точно нужно будет чиниться.

Чем дальше на север мы продвигались, тем дороже и дороже становилась вода в бутылках. Здесь за упаковку из шести полуторалитровок хотят уже четыре тысячи франков, хотя еще позавчера в предыдущем селе мы платили три тысячи. Выбора нет, и мы решаем взять столько упаковок, сколько войдет, чтобы ненароком не остаться без питьевой воды под палящим солнцем пустыни. Следующая возможность пополнить запасы будет только через три дня. С учетом заоблачных температур вода потребляется взахлеб. Воду загружаем упаковками в кунги, распечатываем на отдельные бутылки и рассовываем во все свободные места салона. Воды много не бывает.

Как всегда, в любом населенном пункте, в который мы заезжаем, первым делом проходим процедуру регистрации в полиции.

– Как дела? – слышу я вопрос, заданный по-французски.

К машине подходят трое подростков в балахонах, еще несколько человек стоят поодаль. Более образованная группа говорит по-французски, менее – только по-арабски. Между нами завязывается разговор. Даже у подростков встречаются традиционные ножи, закрепленные в ножнах на поясе или на руке выше локтя. В этом путешествии нам катастрофически не хватает приветливого общения с местным населением, совместных фотографий и обмена приветствиями и дружеским расположением. После долгих уговоров некоторые из наших собеседников соглашаются сделать несколько фоток. Мы очень рады такой неожиданности. Получается даже сфотографироваться на фоне местной администрации.

– Ребят, я видел там шашлычника в конце улицы, – сообщает Дима, – у него Али заказывал еду, а давайте прямо сейчас и пообедаем!

– А давайте! – соглашаются все радостно.

Общепит по-чадски выглядит просто. Мангал – это металлическая решетка, на которой жарятся куски баранины. По готовности шашлычник нарезает их мелкими ломтиками, украшает порезанные кусочки луком – блюдо готово. Правда, сколько мы ни пробовали в Чаде баранину, везде она оказывалась неизменно жесткой и с трудом прожевываемой. Часто она щедро приправлена песком, но он здесь везде и во всем, без этого никуда. Его задувает во все открытые двери и пространства, в волосы, одежду и наш багаж.

– Да что-то я не понимаю! Почему же вся еда с этим дурацким песком? – задумчиво протягивает Мария со своим очаровательным прибалтийским акцентом.

– Мы так привыкнем к песку, что ведь дома без него теперь нормально есть не сможем.

Пока Адольфо руководит ремонтом, Али обещает нам добыть технической воды. Вместе с ним едем на окраину деревни. Здесь он долго разговаривает с человеком, сидящим на корточках около дома и смотрящим невидящим взглядом куда-то вдаль. Наконец человек нехотя встает и исчезает во дворе. Вскоре через забор к нам перелетает шланг, из которого струится чистая вода.

В это мгновение на всех нас нападает какое-то помешательство.

– Вода-а-а-а!!! – раздается крик, и вместо того, чтобы набирать ее в канистры, мы начинаем неистово поливать друг друга. Мы жадно пьем из шланга, льем воду за шиворот, на голову, на ноги, на руки. В карманах мокнут телефоны, ключи от машин, но мы не в силах остановить эту водную вакханалию. Все так долго об этом мечтали.

– Ай-ай! Наполняйте же канистры, – укоризненно качает головой Али, – а то хозяин сейчас выключит воду, и мы останемся ни с чем.

С нас еще стекает вода, майки и штаны липнут к телу, очки залиты водой, на лицах расплываются глуповатые улыбки, мы заливаем сотню литров воды в канистры. Как мало человеку надо для настоящего счастья.

Итальянец починился и ждет нас в лавке, заставленной уже знакомыми бочками от «Oil Lybia». Находим желтую солярку, фильтруем песок и заправляемся. Для подстраховки в топливо добавляем специальный цетан-корректор[26]26
  Специальная присадка для дизельного топлива.


[Закрыть] в надежде, что это хоть как-то исправит неважное качество дизеля.

Все, последний крупный населенный пункт пройден. Далее будет только несколько деревушек, где нам потребуется дозаправка водой и топливом. Фада потихоньку растворяется в пыльном горячем воздухе, мы мчимся по пескам Сахары в сторону Ливии.

Контрабандисты в Сахаре

– Да-да, надевайте очки и закрывайте чем-то глаза и рот, – кричал я, пересиливая ветер, – иначе песок вам заметет все, что только можно!

Горячий ветер обжигал лицо, песок набивался в глаза, рот, уши. Съемочная техника сильно страдала. При сильных порывах обдавало раскаленным песком так, что казалось, будто бы это языки пламени жалят не закрытые одеждой части тела.

Дима поддал газу, ребята навалились на машину, но колеса зарылись уже глубоко, нужно было снова доставать сандтреки. После Фады дорога исчезла, перед нами появились чистые пески. Мы застряли на одной из дюн и откапываем два из трех наших внедорожников. Сегодня вокруг нас бескрайние, глубокие и горячие пески. Это настоящая пустыня Сахара, во всей ее красе.

Песок нужно уметь читать. Он везде разный. Где-то твердый, как бетон, даже следов от ног не остается. Иногда песок идет волнами, на которых машина подпрыгивает. Самое неприятное – это мягкие пески, где даже нога человека проваливается по щиколотку. Здесь авто мгновенно тонет, главное, не дать ему уйти глубоко в песок.

Все три машины вели себя по-разному. Проще всего было мне. На коробке автомат с большими колесами размером тридцать три дюйма я застревал редко. Это был тот случай, когда размер и трансмиссия имеют значение. Сергей на своем автомате и колесах меньшего размера чувствовал себя уже менее уверенно и застревал чаще. Но сложнее всего приходилось Диме на авто с ручным переключением передач. Чаще всего нужно было тихонько начинать выезжать, а в определенный момент поддать газу. С автоматом все просто, коробка при необходимости быстро перепрыгивала на следующую передачу, и авто задорно вылетало из песка. У Димы же не было такого выбора, стартовать нужно было на первой передаче. Переключиться вручную без потери скорости в песке абсолютно нереально. Стоит выжать сцепление, как авто останавливается замертво, песок поглощает любую инерцию. Диму мы тягаем и толкаем чаще всего. Да, в пустыне автомат рулит.

– Адольфо, где вообще тут дорога?

– Здесь нет дорог, Алексей, здесь только направления. Ветер передвигает дюны, поэтому каждый раз это новый путь. Отслеживать по прошлому треку имеет смысл только общее направление с погрешностью в сотни метров.

Я медленно обвел взглядом окрестности. Здесь безгранично властвовали пески. Ветер срывал верхние слои и нещадно осыпал людей и машины острыми песчинками. Приходилось сильно щуриться, иначе песок вонзался в глаза. Вдруг на горизонте что-то мелькнуло. Сначала я подумал, что мне показалось, но светлый силуэт сначала исчез за барханом, а потом вновь вынырнул из-за него. Это был белый пикап «Тойота», который на приличной скорости приближался к нам. Я даже залюбовался, подумав о том, что парни молодцы, хорошо знают дорогу и могут себе позволить ехать в таком темпе. Внедорожник быстро приближался к нам. Замотанный в белый тюрбан водитель, увидев, как мы работаем лопатами, приосанился и еще поддал газу, высунув из окна одну руку в приветственном взмахе. Пикап пролетел неподалеку от нас. Я уже решил не провожать его глазами, нам нужно было откопать две свои машины. Но едва я взял в руки лопату, как послышался протяжный гул гудка и крик:

– Ребята! Он сорвался с бархана и перевернулся!

Вездесущий Виталик бежит сломя голову по краю бархана, в очередной раз подтверждая гордое звание «профессионального блогера». В его руках айфон, и он заснял неожиданное происшествие!

Схватив камеру, несусь к месту аварии. В два прыжка преодолев бархан, оказываюсь на краю обрыва величиной с двухэтажный дом. Внизу в нескольких метрах на боку лежит тот самый пикап, сигнал беспрестанно гудит. Через окно Сергей и Али помогают выбраться шокированному водителю и пассажирам. Стало понятно, что никто из них не пристегивался. Глаза спасенных растерянно блуждают, они еще до конца не осознали, что же такое с ними произошло. Усадив бедолаг на песок, даем им воды.

Из кузова, несмотря на притяжки, вывалилась часть груза: несколько бочек с топливом, какие-то мешки. Похоже, что парни ехали в дальние края. Из салона торчит автомат. Редкий случай в этих местах, когда это не «калашников». В этом нет ничего необычного, иметь оружие в Чаде так же нормально, как у нас телефон. Тем не менее что-то в этом всем настораживало.

Пора было перевернуть авто на колеса. Сначала мы попробовали сделать это сообща. Машина лежала на боку, казалось, что нужно ее хорошенько качнуть, и она перевернется. Мы все поднатужились, заскрипел корпус, машина немного приподнялась и с грохотом упала обратно. Наших сил явно не хватало.

«Тойота» оказалась куда тяжелее, чем мы предполагали. Без разгрузки не обойтись.

– Месье, нужно разгрузить машину, иначе ничего не выйдет.

Водитель покорно кивнул, и мы дружно приступили к работе. Скоро бочки с топливом и мешки с чем-то тяжелым стояли на песке, но и это не помогло. Машина уже хорошо качалась, но даже десятка людей не хватало, чтобы поставить ее на четыре колеса.

– Ждите меня, – распорядился Адольфо и исчез за барханом.

Через пару минут он уже вынырнул оттуда за рулем своей 76-й модели. Мы прицепили фал с одной стороны к его машине, с другой привязали к продольному рычагу переднего моста. Нужно было хорошо разогнаться, чтобы инерции хватило для переворота машины. Но машина нашего гида была очень легкой, и поэтому первые две попытки не увенчались успехом. Поверженное авто приподнималось, но рывок был слаб, корпус снова опускался вниз.

Войдя в раж, итальянец выскочил из машины, перевязал фал, красочно ругнулся по-итальянски, припомнив святую Деву Марию, водителя пикапа и кого-то еще для компании, дал хорошенько газу. Рывок – и поврежденный пикап со скрипом упал на все четыре колеса.

– Это «Кетонал», одну таблетку нужно запить водой. Это поможет.

Бедуин закрыл глаза, послушно взял таблетку и запил ее водой. Рука казалась целой, но вполне возможно, что за этим скрывался перелом.

Бам, бам, бам – мы резко обернулись. Водитель залез в машину, лег на сиденье и обеими ногами изо всех сил пинал по крыше, пытаясь выправить глубокие вмятины, полученные при перевороте. Металл плохо поддавался. Водитель упирался все сильнее, продолжая давить ногами в крышу. Тем временем мы помогали уложить скарб в кузов. Из открытой дверцы на песок выскользнул автомат, и мы с молчаливого согласия хозяина решили устроить небольшую фотосессию на память. Было приятно осознавать, что на правах спасителей мы можем снимать видео и фотографироваться без ограничений со стороны пострадавших ребят.

Осознав тщетность своих усилий по выправлению крыши, водитель решил завести двигатель. Он ожидаемо отказывался заводиться. Очевидно, во время нахождения на боку топливо вытекло из системы, и теперь его нужно закачать обратно.

– Алексей, нам пора, – загадочно протянул Адольфо.

– Как же так? Мы что, вот так просто бросим этих людей? – возмутился я.

– Не переживай, у них есть спутниковый телефон, они сейчас позвонят своим друзьям. Помнишь, утром навстречу нам пролетела такая же машина? Это их друзья. Сейчас они за ними вернутся, но нам лучше уехать. Потом поясню почему.

В смятении я сел в машину. Как же так можно поступить? Такое ощущение, что я только что предал кого-то, бросил и не помог. Такой поступок в корне противоречил моим правилам поведения. Но тут в рации раздался голос Адольфо, и его объяснения оказались резонны.

Еще в процессе планирования маршрута наш гид заострял внимание на том, что в местечко Миски в Тибести мы не поедем. Здесь орудуют черные копатели золота, и ничего хорошего там ждать не приходится. Власти толком так и не могут взять эту зону под контроль. Нелегальные добытчики желтого металла, разумеется, везут его потом на продажу. Неофициально, контрабандой. И те люди, которых мы выручали, были одними из таких копателей…

По этой причине у них было много пятидесятилитровых канистр с топливом, обеспечивающих запас хода более чем на тысячу километров, автомат (возможно, не один) и что-то тяжелое в мешках. Они мчались мимо населенных пунктов прямо к границе с Суданом: на той стороне процветает подпольная торговля драгметаллами. Эти люди не будут особенно любезничать, как только поймут, что им может угрожать какая-то опасность в виде раскрытия их местонахождения. Поэтому лучшим решением на тот момент было их просто оставить. Ранений серьезных не было, связь, вода и еда у них были.

Через несколько недель мы узнаем, что одна из таких машин, двигаясь мимо населенных пунктов по не до конца разминированным полям, взлетела в воздух. Итог – четыре погибших дельца.

Сегодня вечером у нас половина лагеря ходит с красными глазами. Сильный ветер с песком ослепляет. В попытке избавиться от песка, попавшего в глаза, ты рефлекторно пытаешься их протереть. В итоге песчинки царапают глазное яблоко, и глаз воспаляется. Так половина команды люто натерла глаза. Лучший способ избавиться от песка – это промыть глаза. Если же случилось неприятное, то здесь помогут глазные капли, благо у нас их было предостаточно.