Текст книги "В сердце Африки. Незабываемое приключение русских, отправившихся по самым нетуристическим местам Африки и задержанных по подозрению в шпионаже"

Снаряды и боеприпасы

– Не боишься брать это в руки?

– Боюсь…но все-таки попробую. Они же здесь давно лежат.

Около БМП-1[28]28
  Боевая машина пехоты.


[Закрыть] лежали аккуратным рядком слегка припорошенные песком снаряды. Их было порядка двух десятков. Дотронуться боязно, среди нас нет человека, который бы хорошо разбирался в военной технике, но большие блестящие военные артефакты манили. Пересилив себя, мы стали аккуратно доставать снаряды из песка.

– Так, давай вот этот, Дим! Только тихонько, если он рванет, от нас ничего не останется.

– Знаю-знаю, – бормочет Дима, потихоньку вытягивая снаряд из стройного ряда, слегка припорошенного песком. – Ты думаешь, мне не страшно? Страшно, поэтому давай делать все аккуратно.

– Алексей, будьте осторожны, это все настоящее, – предупреждает Адольфо и уходит подальше в сторону.

Мы аккуратно извлекли пару снарядов и, стараясь их не трясти, принялись осматривать со всех сторон. Здесь почти не бывает дождей, влажность нулевая, советские боеприпасы сохранились великолепно. Команда, глядя на наши манипуляции, старается держаться подальше. Только Марина, не теряя присутствия духа, продолжает снимать наши изыскания.

Один из припасов примерно метр в длину. На верхней части, видимо, боевой, выкрашенной в цвет хаки, черной краской нанесены буквы и цифры: ОГ-9 56-76-76. На нижней части тоже много цифр, некоторые уже стерлись со временем. Когда-то их делали у нас, в Советском Союзе, а теперь они так без дела и лежат в сахарских песках, забытые и ненужные. Да и, наверное, это к лучшему, значит, меньше людей пострадало, раз снаряды так и остались лежать неиспользованными.

Сначала я никак не мог понять, почему же боевые припасы вот так спокойно рядком лежат на песке? Не вывезены и не взорваны. Позже, уже когда мы доберемся до интернета, то придем к выводу, что, вероятно, это был боекомплект ливийского БМП-1, состоящий из выстрелов ПГ-15В или ОГ-15В. Для чадской армии они не представляли никакого интереса по той причине, что их использовать им было не на чем. Видимо, военные деактивировали снаряды и просто сложили их рядом с бронемашиной. Сама машина, кажется, сломалась, явных следов повреждений мы не обнаружили. Двигатель и коробка из нее были изъяты, оставался только корпус вместе с башней. Увы, никто просветить нас на эту тему не мог, оставалось только догадываться, как было дело. Но снимки со снарядами в руках получились очень и очень впечатляющие.

Впереди оазис Гоуро, деревня, в которой нам предстоит заправиться и сделать кое-какой ремонт. Дальше только глушь, почти ничего. На главной улице деревни нас встретили однообразные глинобитные домики. Вокруг небольшой оазис с десятком пальм и маленьким водоемом, где резвились дети. Сначала детвора высыпала вперед поглазеть на диковинные машины, но, завидев камеру, дети подняли крик и разбежались в разные стороны. Адольфо пытался найти главу села, чтобы отметиться о нашем прибытии.

Мы припарковались около дома старейшины. Али тем временем объяснял молодому помощнику старейшины, что нам нужно зарегистрироваться. Помощник кивнул и исчез куда-то на добрые полчаса. Появился он уже с другой стороны и отрицательно покачал головой.

– Глава селения уехал и вернется только через пару дней.

Мы оставили наши данные для регистрации и отправились в центр поселка. Среди полуразвалившихся строений из сырцового кирпича виднелись использованные грузовые шины. Часть строений была огорожена камышовым забором. Многие дома выглядели заброшенными. Около ряда торговых лавок стояла машина, в которой копошился мастер в балахоне неопределенного цвета. Рядом с ним стоял владелец авто, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

Сереге требовался срочный ремонт. Резиновая втулка в левом переднем амортизаторе протерлась, и болт подтачивал нижнее ухо амортизатора. К моменту приезда в деревню ухо уже разваливалось, нужна была полная замена амортизатора. Машина Димы стала работать странно, временами содрогаясь, как будто ее душил кашель. Причина была не ясна, но мы подозревали, что проблема в топливе. Тем не менее «Люська» могла двигаться.

Закончив работу с машиной нетерпеливого клиента, мастер переключился на наше авто. При помощи Али мы достаточно быстро объяснили, что нам требуется. Мастер кивнул и принялся за работу. В такой ситуации мы могли бы обойтись и без переводчика, язык техники универсален, достаточно было показать сломанный амортизатор и целый амортизатор. Мастер понял бы нас с таким же успехом. Серега остался наблюдать за работой, так надежней.

Полдень. Жара нестерпимая. Наступало время обеда. Мы решили не терять время и обустроить пикник где-то неподалеку. Идеальным местом для обеда было небольшое деревце, рядом с которым были вкопаны в землю использованные покрышки. Они прекрасно подходили на роль стульев. Сегодня на обед, как выразился Женя: «тушеньезе по-чадски», спагетти с тушенкой, приготовленные шеф-поварами: Тасей, Колей и Марией. Непросто варить горячую еду под палящим солнцем при сильной жаре, но им это удалось на славу!

Проголодавшаяся команда расположилась в тени небольшого куста и с аппетитом и благодарностью умяла вкуснейший обед.

Амортизатор был установлен, осталось заправить наших коней. Это было критически важно, поскольку ни Али, ни Адольфо не могли точно сказать, в каком из поселков мы сможем найти горючее.

На окраине села в три ряда были уложены разноцветные бочки из-под топлива: синие, красные, зеленые, серые. Вокруг стоял характерный запах. Рядом с этой пестрой инсталляцией расположился тщедушный ослик, меланхолично пожевывая сухую траву.

– Ас-саляму алейкум![29]29
  Арабское приветствие.


[Закрыть] – пожилой туземец в белой одежде по очереди расцеловался с нашими гидами.

– Bonjour, chers amis![30]30
  Здравствуйте, дорогие друзья! (Пер. с франц.)


[Закрыть] – улыбнулся наш итальянец. – Нам бы заправиться, едем в сторону Эми Кусси.

– Заправиться… – лицо старика нахмурилось, – сейчас посмотрю, что смогу для вас найти.

Все вместе мы отправились к ряду бочек, стоящих неподалеку. Хозяин простукал некоторые из них, какие-то оказались почти пустыми, несколько штук были полными.

– Какой дизель? Нам нужен любой, только не белый.

– Смотрите, – пожал плечами продавец, – я точно не знаю, его привозят, я продаю, на цвет внимания не обращаю.

Мы принялись раскручивать пассатижами полные, судя по звуку, бочки. Их оказалось всего три. Пробы, взятые в большую пластиковую бутыль, показали, что везде солярка «белая». Как мы ни подносили емкость к свету, как ни пытались уловить какой-то оттенок в цвете топлива, перед нами была абсолютно прозрачная бесцветная жидкость со знакомым запахом дизельного топлива.

– Это нехорошо… – задумчиво произнес Адольфо, – только вот выбора у нас нет. В Гоуро больше ни у кого нет топлива. Придется заливать это. Посовещавшись с Димой и Серегой, мы решили максимально смешать новое топливо с запасами старого в надежде, что это хоть как-то улучшит его качество. Сам Адольфо покачал головой, достал моторное масло и добавил двести граммов в топливный бак.

Первопроход

Медленно, как во сне, отмахиваюсь от мухи, назойливо жужжащей над ухом. Пальцы обжигает что-то горячее. С трудом отрываюсь от экрана ноутбука, вытираю салфеткой пролитый чай. За окном лето 2019 года. Я на даче, в сотне километров от Новосибирска, но мое воображение далеко от этого места. Грезы порхают, взлетают и разгоняются над бескрайней Сахарой в далекой Республике Чад, в самом сердце Африканского континента. Избавившись от надоедливого насекомого, наливаю полную чашку чая и продолжаю печатать письмо:

«Дорогой Адольфо, у меня есть особенное пожелание по нашему будущему маршруту. Мы не просто туристы, которые приезжают созерцать окрестности и банальные достопримечательности, мы прежде всего любители экстрима и искатели приключений. Обязательно нужно проложить наш маршрут таким образом, чтобы на пути были настоящие приключения. Вот чего мы очень хотим и ждем. Для этого у нас имеется все необходимое: подготовленные машины, инструменты, отличная команда и желание испытать себя».

Проезжая по восточному побережью Африки, мы иногда чувствовали себя немного странно, прямо как слон в посудной лавке. Зачем же нам такие большие колеса, сандтреки, лебедки, лопаты, тросы и фалы, если мы все время едем по асфальту? Да, были участки, похожие на бездорожье, разок мы чуть не утонули во впадине Данакиль в Эфиопии, пробирались по застывшей лаве к подножию вулкана Эртале. Но все это были скорее исключения.

Встречать долгожданное бездорожье мы начали лишь на западе Африки. Сначала в Намибии, потом в Конго. Апогеем был Габон с его размытыми ярко-оранжевыми глиняными дорогами и толпами застрявших дальнобойщиков, живущих неделями рядом со своими траками. Сейчас передо мной на карте лежала совершенно иная стихия – пустыня Сахара. Именно там хотелось попробовать преодолеть те места, где дорог нет. Наш проводник, итальянец Адольфо, оказался настоящим авантюристом, любителем приключений, чем, к счастью, оправдал наше доверие. На карте нашего маршрута путь от оазиса Гоуро до деревни Ярда был прорисован просто рукой. Никакой дороги и даже направления там не просматривалось ни на одной из известных нам карт. Предстояло пройти маршрут, о котором даже не было достоверных данных.

В деревушке Гоуро в машину к нашему гиду забрался сухонький старец весьма преклонного возраста, одетый в белый балахон, с традиционным, слегка изогнутым кинжалом на поясе. Али помог ему забраться в машину, поскольку двигался он уже с большим трудом.

– Ас-саляму алейкум, йе саид![31]31
  Уважительное приветствие к мужчине (араб.)


[Закрыть] – поздоровался я с ним. Старичок разулыбался и довольно кивнул в ответ.

– Алексей, нужные нам места знают только два человека: этот дед и еще один старик, живущий в этом селе. Но второй уже слишком стар, чтобы ехать. Когда этих людей не будет, никто и не узнает, как проложить путь в этом направлении. Этот дедушка во времена своей молодости водил здесь караваны, – пояснил Адольфо.

Выехав из Гоуро, мы сразу свернули с дороги и начали петлять среди песков. Итальянец был верен своему главному правилу: не ездить после заката. Через час, среди красивейших величавых дюн, был установлен лагерь. Ежедневно ветер пустыни старательно выстраивал эти хрупкие конструкции и награждал их волнистыми узорами, резкими обрывами и острыми гребнями, напоминающими плавники гигантских акул. Наблюдать за рисунками и формами дюн можно часами.

Солнце скатилось за горизонт, мы вздохнули с облегчением. Каждый из нас не упускал возможности в закатный час, после жаркого дня, просто побродить босиком по барханам, оставляя за собой глубокие мягкие следы. Либо спокойно полежать на песчаном склоне, просеивая песчинки между пальцев и наблюдая за удлинением теней. Завтра ветер заметет следы нашего пребывания, и все будет так, как будто нас никогда и не было в этом необитаемом месте.

Лагерь проводников стоял в паре сотен метров от нашего. До нас доносились обрывки разговора Али и Адольфо. С каждым разом голос молодого проводника становился все звонче, итальянец же что-то ему отвечал, как обычно, неспешно и негромко. Вскоре Али стал срываться на крик, и я решил проверить, что же там такое происходит.

– Что у вас случилось?

– Али отравился, у него сильно болит живот, и он сильно нервничает из-за этого, – лениво пояснил итальянец, отхлебывая чай. – При этом он не взял с собой никаких лекарств и теперь не знает, что делать.

– Али, где болит, какая боль? – выслушав его стоны, я дошел до машины, достал из аптечки лекарства и принес ему.

Он радостно кивнул, тут же проглотил рекомендованную мною дозу и ушел спать. В стане проводников наступила тишина. Али мирно сопел в палатке, Адольфо и старец неспешно попивали чай.

Ночь снова была жаркой и душной. Приходилось каждые два часа опрыскиваться водой, иначе снились бесконечные кошмары, в которых страшные чудища утаскивали меня к себе в глубь пустыни и там пытались проглотить. Всю энергию солнца, полученную днем, песок теперь щедро отдавал нам. За ночь пришлось выпить несколько литров воды.

* * *

Солнце едва начало озарять барханы, как в одной из машин загремела посуда. С тех пор как в нашей команде появился Сергей Зарипов, в его лице мы обрели самого дисциплинированного повара. Ежедневно, невзирая на любые сложности, погоду и усталость, в пять утра он просыпается и готовит вкусную кашу. Пшенную, ячневую и гречневую крупу мы привезли из дома, а рис и овсянку удается найти почти в любом городе Африки. На завтрак больше других блюд всем нравится наваристая рисовая каша на молочном концентрате с добавлением изюма и кураги, которыми в большом количестве запасся Дима Батуро. А Мария Дубицкене снова и снова потчует нас невероятно вкусным хлебом, выпеченным собственноручно перед отъездом в далекой Литве.

В такой жаре ели мы крайне мало. Один за другим уходили килограммы живого веса участников. Было видно, как мы становились легче, стройнее и загорелее. Организм использовал выработанные поколениями адаптационные механизмы. Вес мешает при сильной жаре? Надо от него избавиться. Иногда даже ужинать или обедать не хотелось, но пить хотелось всегда. Каждый вечер мы принимали специальные растворы для восстановления солевого баланса. При такой интенсивной потере воды организм быстро теряет драгоценные калий и магний. Их нужно обязательно восполнять. Перед стартом поездки все были проинструктированы на этот счет и каждый вечер разводили себе по стакану специального препарата.

Еще одной ценностью был чай. Экипажи старались заполнить с утра все доступные емкости: термосы, термокружки и походные шейкеры. Горячий чай с лимоном и ложечкой меда в пустыне был лучшим напитком и заканчивался уже к обеду. После приходилось пить обычную воду, которая нагревалась до температуры окружающей среды, если только ты не пристроил бутылку под струю не справляющегося со своими функциями кондиционера.

В этот день сложные пески начались практически сразу. Лавируя между дюнами, Адольфо взлетел на одну из них и двинулся дальше. Здесь было важно не потерять скорость. Экипажи старались идти след в след на максимально возможной скорости. Остановившийся не вовремя тут же застревал. Мы тянули, толкали и откапывали внедорожники. Дорога вела вверх, на небольшой перевальчик, здесь, выбрав место потверже, мы остановились. Машина гидов встала поодаль, над обрывом.

Наш новый проводник в летах едва мог передвигаться самостоятельно. С помощью Али старик выбрался из машины и встал на край скалы. Опершись на деревянную клюку, он долго смотрел вперед. Его белые одежды развевались на жарком ветру, взгляд устремился вдаль, где до горизонта простиралась каменисто-песчаная пустыня. Мы с надеждой издали наблюдали за происходящим. Али о чем-то спросил, но дедушка в ответ только сокрушенно покачал головой… Караванер не узнает этих мест, он бессилен помочь в поисках спасительного пути.

Ведущая машина, мелькнув на вершине перевала, исчезла из виду, проводники отправились на разведку. Мне захотелось непременно снять на видео наши блуждания в не тронутых тропами местах. До верхней точки было рукой подать. В обычной жизни я бы пробежал сотню метров, спустился немного и был бы на месте с камерой. Но не сейчас. На сорокавосьмиградусной жаре любое движение становилось пыткой. Запустив коптер, я дистанционно начал наблюдать за тем, что происходит на той стороне горы. Там было на что посмотреть.

Машина проводника стояла почти на самом верху, а Адольфо пешком возвращался с разведки бархана. Было видно, что он собрался спускаться по крутому обрыву вниз. Сев за руль, он начал движение. У меня перехватило дыхание, потому как итальянец очень круто взял влево, машина начала предательски крениться в сторону уклона. В висках застучало.

– Нет, нет, нет! – застонал я, глядя на экран дрона. В памяти мгновенно вспыхнула картинка двухгодичной давности. Тогда в Иране все начиналось так же. Иранские джипперы хотели похвастаться перед нами ездой по пескам. С ревом они взлетали на бархан и на большой скорости проходили по его краю. Это производило сильное впечатление, и мы с Мишей Романенко, достав каждый по камере, решили заснять это действо. Иранский водитель уже по привычному алгоритму разогнался и заложил крутой вираж, правда, в какой-то момент немного завяз в песке и потерял драгоценную скорость. С этого момента все пошло не по плану. Внедорожник начал заваливаться набок, хозяин исступленно давил на газ, пытаясь исправить ошибку. Я до самого последнего момента не верил, что машина сорвется. Но прямо в объективе камеры я наблюдал за тем, как «Тойота» сорвалась с песчаной дюны и с грохотом, треском сминающейся крыши и крошащегося пластика несколько раз перевернулась прямо перед нами. Ужасное дежавю преследовало меня! Неужели сейчас все это повторится?

«Ленд Крузер» проводника продолжал крениться в сторону обрыва. Еще мгновение – и машина упадет набок, потом перевернется на крышу и, скорее всего, ударится о скалы. Эта случайность может полностью поменять ход нашей поездки. Но вот Адольфо в самый последний момент догадывается сбросить газ, и машина буквально повисает в хрупком равновесии.

– Ребята! Срочно отвешивайте машину Адольфо! Еще чуток, и он перевернется, – заревел я в рацию. Но это было лишним, потому как несколько человек из экипажа Сергея Зарипова были поблизости. Они без промедления ринулись вперед на помощь. Ребята мгновенно сориентировались, гурьбой забрались на правый борт, добавив туда несколько десятков килограммов живого веса. Теперь внедорожник устойчиво стоял в глубоком песке.

Итальянец невозмутимо подкапывал правое колесо автомобиля, пока спасатели висели на одном из бортов. Нужно было аккуратно, понемногу, повернуть машину и съехать вниз. Живой противовес сработал прекрасно. Машина нехотя начала поворачиваться в песке и вскоре неуверенно сползла с высокого бархана. Это была дорога в один конец. С этой стороны подняться на бархан не было никаких шансов. Дальше – только вперед.

Всем, кто возвращался к своим машинам, подниматься на бархан пешком было крайне непросто. Песок раскалился до сумасшедшей температуры и нещадно жег ноги, утопающие в нем. Подъем превратился в испытание, после которого хотелось опустить ступни в ледяную воду. Кожа на ногах подгорела и еще несколько дней напоминала о критичной ситуации.

Одна за другой машины спускались с песчаной возвышенности под наблюдением штурманов. Делать все приходилось очень медленно и аккуратно. Чуть сильнее разгон, неправильный угол, поворот руля – и машина окажется на боку. Спустившись вниз, мы шумно выдохнули, повыскакивали из салонов автомобилей и бросились наперебой обсуждать непростой спуск. Впереди песок заканчивался, начинались черно-серые каменные поля.

– Честно говоря, я думал, что все, – признался Дима, вытряхивая песок из сланца.

– Я уже прямо видел, куда он сейчас полетит и сколько раз перевернется, – покачал головой Коля.

– Друзья, вы большие молодцы! Молнией кинулись и отвесили машину, – восхитился я.

– Алексей, впереди камни, будьте предельно осторожны. Это может быть хуже песков, – озабоченно произнес Адольфо, глядя вперед.

Взглянув вперед, мы поняли, что действительно бояться нужно отнюдь не песка. Да, можно застрять, можно закопаться, но рано или поздно мы сможем из него выбраться. Другое дело – каменные поля. Впереди было плато, усеянное острыми осколками черной породы. Каменный наст очень напоминал куски лавы, которые под действием ветра и песка превратились в грозное оружие пустыни.

Заострившиеся каменные кинжалы наносили удары исподтишка. С виду камень казался легким и очень хрупким, он легко ломался в руках. Но многолетняя отточка песком сделала их края острыми как бритвы. С этого места начались неприятности. В разогретые колеса, как в масло, то и дело впивались черные осколки, прорезая резину насквозь.

Первым остановился Адольфо, словив боковой порез переднего колеса. Это самое неприятное, что может случиться с колесом в пустыне, поскольку заделать такую пробоину оперативно с помощью ремонтного набора практически невозможно. В большинстве случаев и шиномонтажи неохотно берутся за такую работу, здесь выручит только замена колеса. У нас по две запаски на авто, но такими темпами колеса могут закончиться очень быстро, посему решаем быть предельно аккуратными.

Теперь едем медленно, внимательно озираясь, подмечая любые острые края. Лучше наехать на камень, чем пройти вскользь. Шансы порвать колесо не с боковой части невелики, поэтому я уверенно наезжаю на сомнительные куски. На душе тревожно, слишком уж много камней. В глазах рябит от бескрайнего каменного поля, жара нарастает, удерживать внимание становится все тяжелее. Под колесами раздается хруст раздавливаемых камней, я все прикидываю, где мы можем пройти, а где не сможем, стараюсь объехать все подозрительные препятствия, но все равно где-то ошибаюсь.

Пш-ш-ш – раздается снаружи через открытое окно.

– Черт побери! Только не это! – кричу я, хватаю видеокамеру и выпрыгиваю из машины. Увы, случилось именно то, чего я так боялся. В заднем правом колесе торчит приличный осколок. Воздух с громким свистом выходит из колеса. Операторский азарт берет верх, и я все это снимаю, даже успеваю на фоне сдувающегося колеса рассказать о постигшей нас напасти.

Установка запаски превращается в целое представление. Вся поверхность машины раскалена палящим сахарским солнцем, и даже инструменты, вынутые из-под заднего сиденья, обжигают руки.

– Ай-ай! – Димка, пытаясь мне помочь, получает несколько небольших ожогов от прикосновения к домкрату.

– Ой-е, блин, да что же это такое! – вторю Диме я.

Тяжелей всего установить домкрат, потому что, как и снизу, под машиной все пылает жаром. Любое случайное прикосновение телом к авто оставляет легкий ожог. Не зря местные поголовно покупают машины только светлых оттенков. Моя «Тойота» черного цвета, и в таком климате это беда. Прилично поохав и получив памятный ожог на руке, я все же устанавливаю домкрат под мост. Пока мы заняты заменой, по рации приходит новость о том, что Сергей тоже порезал колесо и занят тем же самым делом.

Последующая часть дня превращается в борьбу за победу на полосе препятствий. Сначала идут глубокий песок и барханы, по которым мы стараемся мчаться на скорости. После начинаются каменные поля, где мы осторожно протискиваемся через камни. Экипажи обливаются потом, ведь кондиционеры на малой скорости совсем перестают работать. На этом тяжелом участке мы сталкиваемся с дилеммой: уменьшить давление в колесах до одной атмосферы, чтобы не тонуть в песке, или же, наоборот, поднять давление до двух с половиной атмосфер, чтобы не резать шины? На высоком давлении ехать становится почти невозможно. Даже мои самые широкие колеса начинают утопать в песке. На одной атмосфере давления шины становятся невероятно уязвимыми для камней. Выпирающая боковая часть колеса режется просто на ура. Выбираем золотую середину и накачиваем колеса наполовину.

Тревожно вглядываюсь в бескрайнюю саванну острых камней. В глазах рябит от постоянного напряжения, лоб покрывается испариной. Всюду мерещатся острые камни, готовые разрезать колеса.

– Денис, посмотри, что там, и проведи меня через этот перешеек.

Денис вздыхает, но выходит вперед и начинает помогать жестами. Силы на таком пекле покидают довольно быстро. Скорей бы спасительный закат. Только бы выбраться.

– Хорошо, Леха, хорошо, теперь колеса ставь прямо, так, давай, потихоньку вперед.

Все чаще я прибегаю к помощи штурмана, чтобы проехать по тому или иному участку. Иногда выхожу сам и руками и ногами обламываю выпирающие части опасных каменных нагромождений с маниакальным рвением. Руки изрезаны камнями, но я этого не замечаю. Все подчинено единственной цели – проехать.

Организм человека в такой жаре с трудом справляется с перегрузками. Вчера слабая струйка едва работающего кондиционера смогла продуть мне шею. Сегодня я с трудом поворачиваю голову.

– Ребята, извините, но сегодня кондиционер не будем включать, иначе совсем разболеюсь, – поясняю я. Мы едем с открытыми окнами, откуда на нас дует воздух, разогретый до полусотни градусов. И хотя кондиционер не слишком-то справлялся с охлаждением салона при такой жаре и медленной скорости передвижения, но без него все же еще тяжелее.

В зеркало заднего вида я вижу застывший в отчаянном исступлении взгляд Дениса. Он непривычно молчалив и напряжен.

Впереди снова непонятная ситуация, выхожу из машины, чтобы прикинуть, как лучше проехать между двух каменных выступов. Идущий за мной экипаж «Люськи» останавливается, и ко мне на подмогу приходит Дима. Вместе мы откалываем несколько торчащих осколков и перетаскиваем пару камней. Можно ехать дальше. Вернувшись в машину, нахожу там одну Марину. Денис куда-то исчез.

Оказывается, пока меня не было, Денис признался, что держится из последних сил и без кондиционера, скорее всего, взорвется в ближайшее время. Он сравнил это испытание с изощренной пыткой или адовой сковородой.

Марина сказала, что раз уж сегодня я простужен и кондиционер все равно включать не стану, то можно просто пересесть в другую машину, ведь там есть свободное место. Денис обдумал услышанное и через пару минут уже бежал по раскаленным камням в сторону следующего за нами «Хайлюкса».

Я по рации объявляю о том, что хотя сегодня наш салон – пекло в пекле, но все же мы будем рады тому, кто отважится принять этот вызов. До конца дня никто так и не решается прийти к нам, и мы с Мариной движемся дальше, немного радуясь неожиданному уединению.

Казалось, что этот день не закончится никогда. Мы блуждали, плутали, снова возвращались в те места, где уже были. Распутывать гористые кулуары пустыни оказалось совсем непростым делом. Но, как говорится, «сколь веревочке ни виться, все равно конец случится», и после пяти часов солнце двинулось к горизонту. Адольфо нырнул в очередной распадок и остановился. Впереди начинался высокий скальный коридор шириной метров тридцать-сорок, заполненный песчаными барханами, наметенными поперек нашего движения. Протоптав ногами спуск и немного обрушив слишком резкий перепад, проводник двинулся вперед, потом аккуратно спустился и дал по рации сигнал остальным отправляться дальше. Мы медленно один за другим входили в залитый солнцем гигантский коридор.

Тем временем итальянец ринулся вперед без разведки и оказался в глубокой яме на дне чаши, обрамленной с одной стороны песчаной стеной высокой дюны, с другой – высоченной скалой. Становилось очевидным, что выбраться из этой ловушки будет совсем не просто, но другого пути было не видно. Ночевать сегодня придется здесь. Один за другим мы съехали вслед за ним.

Впереди простирались сотни метров дюн. Я поежился, ведь мы оказались в песочном мешке. Сможем ли вынырнуть отсюда завтра? Тут Адольфо, как будто решив проверить мои слова, попытался выскочить наверх по следам въезда. Рьяно начав, он застрял уже на половине пути. Я махнул ему рукой: «Давай завтра, сейчас уже сил нет».

День был невероятно тяжелым. Уставшие и измученные жарой, мы осматривали место, в котором оказались. С виду казалось, что это настоящая западня. Но так ли это на самом деле? Нам хотелось узнать заранее, уже сегодня, какие сложности предстоит преодолеть завтра, какой план действий наметить. Заглушив машины, мы отправились на разведку пешком. Качество песка было разным. Где-то наши ноги проваливались, а где-то можно было бежать, как по твердой беговой дорожке. Картина прогулки выглядела довольно забавно. Группа раздетых по пояс мужиков в лучах заходящего солнца, подпрыгивая и стуча ногами, медленно продвигается по песчаному коридору, зажатому между скалистых вершин.

После разведки вырисовался план движения на завтра: правильней всего здесь ехать с пешими провожатыми, которые будут прощупывать поверхность барханов. Следующие автомобили встают на его след и двигаются за первой машиной, а дальше действуем сообразно ситуации. Труднее всего будет на перемычках дюн. Здесь понадобится подкапывать и обваливать края для того, чтобы спуститься.

Но, в общем и целом, проехать нам, видимо, удастся. Дима отправился дальше, я же поспешил вернуться, чтобы поднять коптер, пока совсем не стемнело, и оценить сложность намеченного маршрута. Взлетев на сотню метров, отправляю летательный аппарат в самый конец коридора. Коридор, согласно спутниковым данным, простирался примерно на тысячу с небольшим метров, а далее начиналась равнинная часть. Поднимаю дрон еще выше. Слева и справа такие же коридоры, выходящие в долину. Но тот, в котором оказалась наша группа, был самым широким и обнадеживающим. Повезло!

– Что там видно, Алексей? – проскрипел знакомый голос.

– Адольфо, это будет непросто, но, думаю, мы сможем проехать, – поделился я своим соображением с гидом.

– Хорошо, сейчас я подготовлю спутниковые снимки, и мы оценим наш маршрут еще раз, – сообщил он и ушел за ноутбуком и навигатором.

Сил ставить палатки не было. Вся команда в изнеможении лежит рядком на песке. Энергии для разговоров, движений и даже мыслительных процессов нет совсем. Вдалеке суетится Али, разгружая машину. Рядом ходит Адольфо. Сейчас короткий промежуток отдыха до темноты мы принимаем как награду, которая хоть как-то компенсирует потраченную сегодня энергию. Какое-то время мы лежали молча.

– Я думаю, это был самый трудный день, – начала Мария.

– О-о-о, Мария! Ты даже не представляешь, что будет завтра. Я же прошел до самого конца каньона. Там вообще космос, – Дима даже приподнялся, чтобы пояснить Марии, что нас ждет.

– Космос так космос, осилим, – как всегда, спокойный и уверенный Сергей готов был браться за штурм без отлагательств.

Но вот солнце опускается ниже, и тень от скалы укрывает лежбище отдыхающих путников. Ежедневный ритуал релакса на закате мы назвали «потупить», так как в эти мгновения мысли останавливаются и наступает абсолютная прострация.

Умиротворение и покой нарушает Адольфо. Он принес ноутбук, открыл навигационную систему «QuoVadis» с сохраненными снимками из космоса и предложил нам рассмотреть нашу позицию. На снимках видно череду параллельных коридоров, ведущих в долину. Если не получится пройти здесь, то можно попытаться выйти через один из соседних кулуаров, правда, подобная смена диспозиции может занять день или даже два. Лучше бы все получилось тут.

С интересом рассматриваем снимки местности, в которой оказались. Еще вчера мы и представить не могли, что окажемся в столь необычном и непроходимом месте. Здесь определенно никогда ранее не проезжали колеса автомобиля. Адольфо, лукаво подмигивая, обещает нас удивить. Повозившись со своим компьютером, он подключает двухкилометровые российские карты Генштаба. На них по-русски были обозначены названия всех вершин вокруг. Согласно им, дорог, направлений или троп здесь нет. В картах за бесконечными коридорами обозначены единичные домики – это крохотные селения, и нам нужно туда попасть во что бы то ни стало.