Текст книги "Оружейникъ"

– Ни слова больше, я все понял. И без лишнего хвастовства должен заметить, что вы не прогадали, обратившись именно ко мне – я могу дать верный совет прямо сейчас. Карелия очень богата именно сосной, а береза в больших количествах найдется в Вятке.

– Вот как. А насколько быстро можно арендовать там участок?

– В месяц можно уложиться. Простите, именно арендовать, а не приобрести в собственность? А то, знаете ли, имеются разные варианты… гхм, действий.

Недолго посомневавшись, Александр все же решил отказаться от незапланированной покупки, однако оставил для себя возможность передумать.

– Если найдется вариант аренды с правом последующего выкупа, то это меня полностью устроит. Моя благодарность вам останется на прежнем уровне, а мелкие вопросы можно будет обсудить с Вениамином Ильичом.

Дождавшись, пока коллежский советник их покинет, Лунев довольным голосом осведомился:

– Шампанского?

– Благодарю покорно, я уж лучше токайского.

– Воля ваша, а я все же прикажу подать бутылку самого лучшего – уж больно много поводов праздновать. – Дожидаясь, пока расторопный официант доставит шипучее вино, стряпчий решил прояснить для себя один вопрос. – Александр Яковлевич, мой племянник… Геннадий, он сказал мне, что поступил к вам на службу, так сказать, напрямую. Ежели вы только сочтете это возможным, нельзя ли мне узнать какие-либо подробности? Э-э, только прошу понять меня правильно, я некоторым образом в ответе за своего родственника, да и брат будет интересоваться…

– Если без особых подробностей, то вашему племяннику тоже понравилась мысль в обозримом будущем стать миллионером. Я планирую поручить ему очень важный для меня проект и думаю, что и вы не останетесь в стороне от его реализации – косвенно, конечно, у вас и так хватает дел. Но уж совет-другой вы ему не откажетесь дать, не правда ли?

Чпок!!!

Пробка покинула горлышко бутылки с характерным звуком, и шампанское запенилось-заиграло переливами света в прозрачной колбе бокала. Собеседники легонько чокнулись, немного отпили и вернулись к разговору.

– Я вам не говорил, что недавно побеседовал с инженерами герра Круппа?

– Нет. Что-то важное?

– Как сказать. Изменения в планах по приобретению Мальцевского промышленного товарищества повлекли за собой и изменения в договоре с Фридрихом. Посудите сами, ну какой мне теперь смысл единолично вкладываться в модернизацию и реконструкцию старых заводов товарищества? Нет уж, для начала послушаем, что скажут по этому поводу мои будущие компаньоны. А мне гораздо проще поставить интересующие меня производства с нуля, вот только я еще не решил, где именно.

– Крупп будет недоволен изменениями в договоре?

– Не думаю. Он в любом случае внакладе не останется, просто получит свои деньги немного позже. Но договор все же придется изрядно подкорректировать.

– Будет сделано, Александр Яковлевич.

– Вот и славно. Вы ведь не торопитесь? Отлично, тогда давайте обсудим завтрашний раунд переговоров…

Когда обе стороны хотят договориться, то достижение согласия между ними всего лишь вопрос времени и умения идти на взаимные уступки – в малозначащих вопросах, разумеется. В этом фабрикант не сомневался, и, разумеется, все так и случилось: объяснив главе делегации свои затруднения насчет дополнительного боекомплекта, он получил ответную откровенность. В Аргентине конечно же имелось свое патронное производство, но заточено оно было под рантовые патроны, и требовалось некоторое, не такое уж и маленькое, время для его модернизации под выпуск нового боеприпаса. Соответственно очень желателен был небольшой запасец этого самого боеприпаса – на случай какой-нибудь неожиданности, вроде небольшого пограничного конфликта с соседями. Еще через полчаса конструктивного диалога нашлось и решение проблемы: вместо патронов владелец фабрики предложил своим заокеанским партнерам всю необходимую им технологическую оснастку – причем по себестоимости. К моменту подписания контракта в нем была прописана обязанность Российской оружейной компании изготовить и поставить сто тысяч винтовок «агрень», четыре тысячи самозарядных пистолетов модели «орел» и всякую сопутствующую мелочь (и оснастку вместе со штампами в том числе). У аргентинской стороны обязанностей было всего две: как можно быстрее перевести авансовый платеж (маленький такой, в половину от общей суммы) на счет компании князя Агренева, а через восемь месяцев принять готовую работу и перегнать остаток денег. Транспортировка оружия за океан была целиком и полностью в ведении заказчика. Когда чернила подсохли, Саламеа и Александр обменялись экземплярами контрактов и сердечно поздравили друг друга крепким рукопожатием. Царившая до этого в помещении тишина уступила место довольным разговорам и легким хлопкам. Это Лунев не удержался и приказал открыть все наличное шампанское, тем самым посильно выражая охватившую его радость и неимоверное облегчение – все-таки не каждый день он отхватывал пятипроцентные комиссионные с суммы в десять с четвертью миллионов рублей. Когда контора почти опустела, Вениамин Ильич уселся в свое кресло и ненадолго застыл в легкой прострации, без мыслей и желаний, не сразу среагировав на то, что с ним вообще-то разговаривают.

– А? Прошу меня простить, я немного отвлекся. Не могли бы вы повторить еще раз?

– Разумеется. Я говорил о том, что сеньора Агилара в принципе устраивает предложенный ему договор о представительстве, но он все же желает изменить и дополнить некоторые его пункты. Особых возражений у меня нет, а вот замечания и кое-какие уточнения имеются.

Из рук в руки перешла небольшая стопочка сложенных вдвое листков, с корнем выдранных из записной книжки фабриканта.

– Я немедленно займусь этим вопросом, Александр Яковлевич!

Оставив своего будущего представителя в надежных и цепких руках юриста, князь первым делом глянул на часы, после чего отправился забирать документы из министерства. На удивление быстро и без всяких проволочек войдя в сотню самых крупных землевладельцев, уже через полчаса он спустился по широким гранитным ступеням государственного учреждения и махнул рукой, подзывая свободный экипаж.

– Куда едем, вашсиясь?

– Отель «Европа», а потом к Павловскому училищу. Давай-ка, голубчик, с ветерком!

Быстро переодевшись в офицерскую «парадку» и доведя свой героический образ до полного совершенства – путем навешивания ордена и золотого оружия с «клюквой» на темляке, Александр вернулся к терпеливо ожидавшему его извозчику, немало удивив последнего произошедшей с пассажиром метаморфозой.

– Пошла, р-родимая!

«Если я все правильно вспомнил, сейчас юнкера как раз заканчивают давить сапогами плац и начинают считать минуты до обеда. Так, а курсовой офицер у нас… не понял?»

– Ты куда это меня везешь, милейший?

В ответ хозяин кобылы с некоторой натугой (его профессия не предполагала особой образованности и ораторского искусства) пояснил, что Первое Павловское военное училище уже года три как переехало с Васильевского острова на Петроградскую сторону, в здание бывшего Дворянского полка по улице Большой Спасской. Прибыв на место, пассажир положил в подставленную невольным лектором ладонь серебряный рубль, невесть каким образом завалявшийся в кармане шинели. Поправил портупею и направился к входу в очень длинное четырехэтажное здание, параллельно рассматривая окрестности на предмет наличия каких-либо знакомых офицеров (чем черт не шутит, вдруг чья-нибудь харя лица возьмет да и всплывет в памяти). Было бы очень неприятно с безразличием пройти мимо бывшего учителя и через некоторое время узнать, что среди павлонов[8]8
  Павлон – так повсеместно называли всех без исключения выпускников Первого Павловского военного училища.


[Закрыть] его считают неблагодарным зазнайкой и хамом.

– Кому и как прикажете о вас доложить, ваше благородие?

Подскочивший к отставному штаб-ротмистру ефрейтор-нестроевик, узнав, с кем именно желает встретиться недавний выпускник, тактично его поправил:

– Осмелюсь доложить, его благородие штабс-капитан Никонов теперь капитан и батальонный командир училища.

Сразу увидеть Семена Ивановича (еще один Иванович!) не получилось, и князю предложили немного обождать. Ну а чтобы он не томился в бесцельном ожидании, ему предоставили возможность пополнить запасы знаменитого корпоративного духа павлонов, допустив в церковь Святых равноапостольных Константина и Елены, более похожую на музей. Среди экспонатов было знамя, дарованное училищу (тогда называвшемуся Военно-сиротским домом) именным рескриптом императора Николая I, шинель, обагренная кровью другого императора, Александра II, форма всех августейших шефов училища с момента его основания до современных дней – все это было аккуратно представлено к осмотру в специальных витринах. Когда Александр представил, как с царственных посетителей ПВУ по завершении визита-инспекции сдирали одежку для организации экспозиции, он не смог удержаться от усмешки, благо что батюшка в этот момент на него не смотрел. Успокоиться удалось достаточно просто, хватило одного взгляда на черные мемориальные доски с именами всех погибших в войнах выпускников – к таким делам он всегда относился серьезно. Вот так и получилось, что к моменту встречи с Никоновым у него как раз образовался подходящий настрой, спокойно-уверенный и приветливо-отстраненный, а сам он был готов к любому исходу предстоящего разговора. Впрочем, повышение в должности и звании никак не отразилось на бывшем курсовом офицере бывшего же юнкера Агренева, и капитан совершенно искренне обрадовался навестившему его ученику. Организовав крепчайший чай и засыпав князя целой кучей вопросов насчет участия последнего в конкурсе на новую армейскую винтовку и причинах награждения золотым оружием, довольно скоро училищный комбат перевел свой интерес на самого гостя.

– Как сказать, Семен Иванович. Конечно, иногда я сожалею, что вышел в отставку. С другой стороны, передо мной открылось столько разнообразнейших возможностей!

– Да, я наслышан о твоих успехах и скажу прямо, они весьма и весьма меня впечатлили… И все же, Саша, я просто не могу поверить, что ты ни с кем так и не виделся за прошедшие пять лет.

– А где бы я мог это сделать? Никто из них в службе на границе нашей империи не замечен, а я находился там практически безвылазно. Последний же год все мое время отнимали дела фабрики и… Кстати, а вы не подскажете, как обстоят дела у моих однокурсников? Довольно скоро мне предстоит поездка в Ораниенбаум, да и в столице я намереваюсь проводить заметно больше времени – вполне возможно, что кого-нибудь из них я там и встречу.

Слушая неспешный рассказ капитана, Александр после каждого имени или фамилии старался выудить из остатков благополучно усвоенной памяти своего предшественника хоть какие-то отклики. Лицо или фигура – одним словом, малейшую зацепку. Не сказать, что это выходило у него гладко, примерно треть имен была полностью незнакома, но с этим приходилось мириться – потому что других вариантов пока не было.

– А Мишенька Фольбаум в лейб-гвардии Павловском полку обретается. Кто еще? Пожалуй, остался только Николенька Кривицкий – ты ведь помнишь, что он выпустился подпоручиком в пятый гренадерский Киевский полк? Так с полгода назад получил поручика, а затем и перевод к измайловцам.

«Опа!!! Этого я точно увижу. Да и остальных тоже – трое в Павловском, один в Финляндском лейб-гвардии полках окопались, еще один в Царскосельском».

Поностальгировав еще немного, собеседники расстались: батальонный командир училища вернулся к исполнению своих многочисленных обязанностей, а его гость в глубокой задумчивости миновал дежурившего на входе ефрейтора и едва не прошел мимо терпеливого извозчика – тот решил дождаться такого щедрого господина и не прогадал. Покинув экипаж в очередной и последний на сегодня раз, пассажир не глядя достал из портмоне банкноту, так же не глядя расплатился и, не дожидаясь сдачи, ушел. Случайный прохожий, ставший невольным свидетелем этой сценки, и сам «водила» с одинаковым изумлением уставились на кредитный билет достоинством в двадцать пять рублей.

– От дела…

Утерев снятой шапкой внезапно раскрасневшееся (несмотря на довольно-таки пронизывающий позднефевральский ветерок) лицо, столичный «таксист» огляделся, непроизвольно перекрестился на ближайшую церковь и решил еще немного обождать – вдруг его благородию вновь куда съездить понадобится? А невольно и мимоходом осчастлививший кучера офицер зашел в контору, снял перевязь с шашкой и шинель и только после этого заметил, какими глазами на него смотрит добрая половина присутствующих – вернее, на небольшой орденский золотой крестик Станислава с мечами и бантом. То, что фабрикант в прошлом был офицером, знали почти все присутствующие. А вот то, что он был награжден боевой наградой (скрещенные мечи на ордене весьма недвусмысленно об этом свидетельствовали) оказалось сюрпризом для всех, кроме стряпчего.

– Вениамин Ильич?

– Документы готовы, и господин Агилар уже их завизировал.

Стоявший рядом с Луневым аргентинец, услышав свою фамилию, тут же догадался, о чем идет разговор, и утвердительно кивнул. Просмотрев еще раз все пункты, Александр не нашел к чему придраться, отчего у него даже слегка поправилось настроение.

– Ну что же, не будем томить ожиданием моего нового партнера. Благодарю, ручка у меня своя.

Потратив немного чернил в своем «паркере», фабрикант предложил Лоренсо забирать любой из двух экземпляров договора, подержался с ним за руки (вот если бы коммерсант жал чуть сильнее, тогда бы это было рукопожатие) и пожелал, чтобы их сотрудничество было долгим и обязательно взаимовыгодным. По восстановленным недавно запасам шампанского нанесли сильный, но далеко не смертельный удар, после чего Александр скинул согласование очередных поставок на широкие (весьма и весьма условно) плечи своего юриста и совсем было засобирался в свой отель, но его перехватили. Господа… то есть сеньоры Вивес и Моран, которые наконец-то созрели для судьбоносного решения, только оно было немного странным – компаньоны изъявили желание приобрести малыми партиями все, без малейшего исключения, новинки от Российской оружейной компании.

«Какие лица честные, прямо всхлипнуть от умиления захотелось. Неужели производство пиратских копий восхотели организовать? Или решили поискать, как можно обойти мои патенты?»

– К моему глубочайшему сожалению, это невозможно, на ближайшие полгода все поставки уже расписаны. Но вам вполне может помочь мой представитель в Аргентине – сеньор Агилар, тем более что все дела с вашей страной я буду вести исключительно через него.

Честности на лицах коммерсантов резко поубавилось, зато появились гримасы недовольства. Оглянувшись на подошедших к разговору Лоренсо и Вениамина Ильича, дельцы настаивать на продолжении оного не стали, достаточно резво засобиравшись на выход.

– Александр Яковлевич, но ведь у нас есть некоторые резервы производительности? Или я чего-то не знаю?

– Нет, у вас полностью достоверная информация.

– ?! Тогда почему вы им отказали?

– Слишком долго думали.

Пытаясь понять такой ответ, стряпчий ненадолго замолк, чем тут же воспользовался его подопечный. На достаточно хорошем английском он проявил заботу о своем торговом партнере, заявив, что с ушедшей парочкой тот избежал вполне возможных проблем. А вот у него они будут наверняка, тем более что младший из компаньонов сеньор Моран на редкость злопамятная скотина.

– Проблемы вещь обоюдная, друг мой Лоренсо. Если наше с вами сотрудничество будет складываться так, как вы мне и обещали, я буду воспринимать ваши неприятности как свои. И помогать по мере сил в их разрешении.

Агилар с сомнением покрутил головой, но комментировать это заявление не стал. Видя, что между ними осталось некоторое недопонимание, Александр решил выразиться еще откровеннее, замаскировав все под невинный вопрос:

– Скажите, а у сеньоров Вивеса и Морана много наследников?

Аргентинец открыл было рот для ответа… поглядел на своего собеседника, едва заметно поежился от полыхнувшей в глазах князя угрозы и медленно кивнул, показывая, что он все понял.

– Ну что же, раз мы все обговорили, то позвольте откланяться. Всего наилучшего, сеньор Агилар.

Оставив аргентинца в тяжелых раздумьях (вернее, в сомнениях – правильно ли он поступил, связав себя столь серьезными деловыми отношениями с компанией, у которой ТАКОЙ владелец), фабрикант попрощался с Луневым и исчез за дверью. Впрочем, сомнения недолго тревожили душу коммерсанта, довольно быстро растворившись в мыслях о предстоящих прибылях, и этому немало поспособствовало предложение Вениамина Ильича обсудить и окончательно согласовать список предстоящих поставок. Правда, в этой бочке меда была и маленькая ложка дегтя – в том смысле, что список поставок был очень жестко увязан с графиком платежей. Но горечь этой добавки почти не ощущалась. Следуя за хозяином конторы в его кабинет, Лоренсо на мгновение забылся и пробормотал себе под нос:

– Все же не зря я отправился в такую даль!

Стряпчий, почувствовавший уверенность в своих силах и запах больших, даже очень больших денег, всего через день после завершения аргентинской эпопеи организовал встречу с Оскаром фон Мейли, скромным юристом из Цюриха. Как и предсказывал Лунев, у фирмы З.И.Г. нашлось, чем заинтересовать князя Агренева:

– Вот как? И о каком же количестве акций идет речь?

– Владельцы уполномочили меня предложить вам десять процентов.

Недолгое молчание завершилось словами отказа, но швейцарец не унывал, подняв планку до… одиннадцати процентов. А через пять минут прозвучала цифра – четырнадцать, и вот на ней-то фон Мейли встал намертво.

– Ваше сиятельство, поверьте – это очень хорошее предложение! На данный момент владельцев трое, и у каждого почти равное количество акций. Плюс определенное количество находится в совместном корпоративном владении, также есть двое мелких акционеров. Если вы примете правильное решение, то станете держателем крупного…

– Я желаю именно блокирующий пакет акций, и это последнее мое слово. А чтобы ВАМ было проще принять это самое правильное решение, давайте я перечислю, что получит ВАША фирма от меня. Но перед этим вспомним о том, что ваше предприятие в данный момент не столько оружейное, сколько машиностроительное, то есть – паровозы, вагоны и станки. Причем, насколько я знаю, все это особых прибылей не приносит – стабильный средний доход, и не более того. Можете не отвечать, это был не вопрос… Итак, первое – лицензии: на две полностью готовые к серийному производству винтовки, крайне удачной и современной конструкции, и более дюжины ее разновидностей под новые же патроны и калибры; три типа самозарядных пистолетов и все вариации на их основе; пистолет-карабин; пять моделей револьвера – опять же под новый боеприпас. Аналогов этого на данный момент пока нет и еще долго не будет – все ключевые патенты у меня, и обойти их крайне затруднительно. Будут и новые разработки оружейных систем, так что мое вхождение в вашу фирму откроет перед З.И.Г очень большой и емкий рынок. Далее, я заинтересован в длительных поставках компонентов высокоточных станков и другого сложного оборудования, и это также обеспечит вас заказами на ближайшие пять лет. Не стоит забывать и о возможности проводить согласованную коммерческую политику – тогда мы сможем подмять под себя значительную долю оружейного рынка Европы. Ну и напоследок: я не собираюсь вмешиваться в управление фирмой. По крайней мере, пока не будут нарушаться мои интересы.

Судя по отсутствующему виду, Оскар быстро просчитывал все плюсы и минусы озвученного ему предложения, но ответить на него так и не смог – на это его полномочий все же не хватало.

– Ваше сиятельство, мне необходимо проконсультироваться с моими доверителями.

– Разумеется. Только прошу вас, не затягивайте решение этого вопроса – вскоре у меня запланированы переговоры с представителем компании Смита и Вессона.

Со всей положенной вежливостью проводив озадаченного гостя за дверь, Вениамин Ильич вернулся, глянул орлиным взором на дверки бюро, скрывающие за собой массивные бутылки «Рёдерера», и выдвинул предложение:

– Шампанского, Александр Яковлевич?

Последний проследил направление взгляда своего юриста, тихонько вздохнул, но обижать хозяина отказом все же не стал.

– С удовольствием, Вениамин Ильич!

Глава 11

Провожая на следующее утро своего работодателя, Лунев не удержался и спросил: а какие такие повышенные обязательства взял на себя сеньор Агилар? Конечно же почтеннейший Вениамин Ильич вполне отчетливо понимал, что это не совсем его дело (раз не зафиксировано в письменном виде), но надеялся, что заслужил немного откровенности от князя Агренева своими отменными деловыми качествами. По крайней мере, ни одного порученного ему задания он не провалил… почти ни одного, мелкие неудачи бывают у всех.

– Право же, ничего особенного. Немного поездит по соседним с Аргентиной странам, соберет интересующие меня сведения коммерческого характера, а попутно совсем чуть-чуть порекламирует продукцию компании.

«В особенности ее оружейных цехов. Если у него получится хотя бы вполовину от обещанного – фирме «Гебрюдер Маузер» придется трудновато. В САСШ свои производители и вполне приемлемая винтовка, во Франции… промолчим, пожалуй. Об оружии наших союзников лучше говорить или хорошо, или ничего, как о покойниках. Остается Австро-Венгрия, но там прочно окопался Манлихер, как, впрочем, и в Италии. А за испанский и скандинавский рынки сбыта с братьями Маузерами мы еще поборемся. Так, что-то меня не туда понесло».

– Думаю, результаты его трудов будут неплохими. Кстати, Вениамин Ильич, надеюсь, вы не собираетесь почивать на лаврах и довольствоваться достигнутыми успехами? Помимо Аргентинской Республики еще имеется много стран, ждущих вашего внимания.

– Разумеется, Александр Яковлевич. Есть некоторые обнадеживающие моменты в Сербии и Греции – мне отчетливо дали понять, что ждут только окончательного решения ГАУ.

– Решения?

– Насчет того, какую винтовку примут на вооружение нашей армии. Что хорошо для империи, то хорошо и для них – примерно так.

– Вот как? Что же, это выглядит разумным: затрат на разработку и испытания никаких, а возможность выбора имеется. Но все же не следует ждать у моря погоды, стоит поискать и другие рынки сбыта. Как вы считаете?

В ответ стряпчий заверил собеседника, что держит руку на пульсе событий, и в данный момент нужные люди в Болгарии, Голландии, Румынии и Испании уже раздумывают над его предложениями. Пусть даже перевооружение армий этих стран еще под вопросом, все равно они уже в курсе возможной благодарности за правильное решение.

«Кажется, мой юрист незаметно для самого себя нахватался от меня дурных привычек».

– О, вот и мой поезд подают. Ну что же, Вениамин Ильич, до нашей, смею надеяться, весьма и весьма скорой встречи.

Выдвигаясь к вагонам, Александр краем глаза следил за стряпчим. Вот он отвернулся, вот пошел к выходу из вокзала… А вот князь внезапно остановился, немного постоял и неспешными шагами проследовал в привокзальный буфет, где довольно бесцеремонно подсел за столик к чинно обедавшему господину лет тридцати пяти. Впрочем, нет, скорее просто тридцати. Солидного вида, хорошо и со вкусом одетый, аккуратно подстриженный и причесанный по последней парижской моде, этот господин вместо слов протеста радостно улыбнулся, отложил свежую утреннюю газету и попенял своему командиру:

– Ну наконец-то, я уж часа два как здесь торчу. Распорядиться подать чего?

– Нет, я в номере поел. Важные новости есть?

– Не припомню. Вот разве что – на твое имя телеграмма пришла. Просили подтвердить, что ты и вправду знаешь господ Браунинга, Вессона и Лунева, а также что они едут именно к тебе и по твоему приглашению.

– Странно. С каких это пор таможенники так выделяют конструкторов-оружейников и простых юристов. Ответ дали?

– Андрей Владимирович от твоего имени все подтвердил. Хотя про первых двух он ничего и не слышал, но уж третью-то фамилию ему трудно было не узнать.

– Понятно. Ладно, это обождет. Наши статуэтки уже две недели как прибыли и ждут не дождутся, когда их заберут – я еще позавчера оплатил их перевозку в охраняемый склад на окраине города. А перед самым моим отъездом в Петербург пришли заказанные через Грейна пулеметы имени Хайрема Максима. В количестве двух штук. И тоже ждут своих новых хозяев. Рад?

Последний вопрос явно был лишним – Григорий, только услышав про долгожданную игрушку, преисполнился такого энтузиазма, что моментально позабыл про недоеденный эскалоп и недопитое вино. Князю даже пришлось его легонько одергивать, чтобы он шел как все нормальные люди, а не несся словно на пожар. Забрав из камеры хранения тяжелый и длинный сверток, по пути к арендованному лабазу приятели прикупили сразу шесть больших и крайне вместительных чемоданов, весьма удивив тем самым хозяина галантерейного магазинчика – в одно такое чудовище вполне можно было впихнуть (при должном напоре и старательности) некрупного человека, а тут сразу шесть! Сжигавшее господина Долгина нетерпение было так велико, что не успел Александр расплатиться со сторожем и закрыть за ним калитку в воротах лабаза, как за его спиной часто-часто забухали удары чугунной чушки по бетонному основанию сфинксов.

Бум-бум-бум-ммать!!!

Едва успев убрать ногу с пути неудачно отскочившего битка кувалды, Григорий еще раз отвел душу народным творчеством (при этом изрядно разбавив словесную конструкцию на родном языке вкраплениями явной иноземщины).

– Крепкая, зараза! Ниче, и не такое ломали.

Бум. Ухх-бум. Иехх-бумм…

Скинув с себя верхнюю одежду, фабрикант подхватил вторую колотушку и включился в процесс разрушения бетониевой преграды, стоящей на пути к заветным упаковкам банкнот. Часа через три, когда они вконец измаялись и присели отдохнуть на валявшиеся тут же тюки пакли, три чемодана уже были заполнены под крышку и стояли у входа, а еще один вскоре обещал к ним присоединиться – буквально через пачек пять – семь, не больше.

– Да… А я ведь предлагал дырки под динамит оставить. Сейчас бы бахнули – и все. А так у меня вон от испарины борода уже отклеивается.

– Ага, я тебе что – сапер, что ли? Немного перестарался с зарядами, и половина денег в труху. Или ближайший городовой прибежит. Вернее, побежит – за жандармами.

– Это запросто. В единый момент бомбистами выставят…

Первым накатившую лень победил бывший унтер – мысль о ждущих его внимания смертоносных машинках сработала как самый лучший допинг. Следом стало стыдно (и холодно) его командиру, и на остатках утренней бодрости они доломали последнюю закладку, заполнив пустоту в предпоследнем, пятом чемодане. Опустилась крышка, и мелодично щелкнули два латунных замочка, прошуршала, застегиваясь, пряжка дополнительного ремня, охватывающая потяжелевшую емкость для переноски такой дорогой бумаги, и напарники наконец-то окончательно поверили – аврал позади. А потрудились они знатно: на утоптанном до гранитной плотности земляном полу склада громоздились две кучки серых бетонных обломков – самого разного размера, а сами сфинксы беспомощно лежали на боку и выглядели сильно расстроенными. И было от чего – извлекая из тайничка его содержимое, операторы кувалдометров не церемонились, отчего одному из них так сильно повредили «прическу» с обеих сторон, что он выглядел самым натуральным древнеегипетским панком, а у второго (опять же не специально) скололи подбородок и нос.

– Надо бы прибрать за собой. А, командир? Да и статуи эти доломать, уж больно они приметные. И последний чемодан, раз уж не пригодился.

Хрряссь!!!

Последнее напарник Александра решил сделать сам, в единый миг превратив довольно крепкую и красивую вещь в набор некрасивой рухляди и щепок. Он бы ее и поджечь не постеснялся, да не хотелось грязными руками лапать свое стильное и очень даже недешевое пальто. Да и пакля рядом, вдруг искра-другая перекинется.

– Правильно мыслишь. Как заезжали сюда, небольшая такая сараюшка стояла – помнишь? Там пара местных кадров квартирует, вот их и приспособим под это дело, я уже договорился.

– Только поперва чемоданы увезем. Да? Все ж не один десяток миллионов рубликов, как бы чего не вышло ненароком.

– И опять правильно. Вот видишь, появляется у тебя потихоньку нужная сноровка. А ты сомневался…

– А куда воду лить?

– От ты дурило! Те ж сказано и показано было все. Вот в остатний раз тебя учу, бестолочь… Григорий Дмитрич, может, сразу и остальных?

– Двоих пока хватит. Демид, Игнат, ко мне!

Дождавшись, пока подбегут поименованные, главный инспектор условий труда распорядился приступить к освоению новейшей военной техники, после чего сделал три шага в сторону и опять вернулся к собственноручному набиванию патронами уже пятой по счету жесткой брезентовой ленты, время от времени поглядывая на тренировку лично отобранных им ветеранов. От этого, можно сказать что идиллически-мирного, занятия его и оторвал появившийся вестовой – с известием о журналисте, прямо изнемогавшем от желания первым взять интервью у князя-оружейника. Долгин с сомнением поглядел на противоположный конец стрельбища, откуда время от времени долетал сдвоенный треск пистолетных выстрелов, и отрицательно покачал головой.

– У командира упражнение не получается, злой сейчас. Ты вот что, Гаврила, скажи, чтобы он в другой раз счастья своего писательского попытал, глядишь, и повезет. Может, даже и завтра. Да вежливо там с ним, без излишеств. Понял?

Солдат-отставник на службе у компании тут же подтвердил полученный приказ, при этом усиленно косясь на непонятные агрегаты вполне понятного назначения:

– Как не понять, Григорий Дмитриевич. Это… Никак наши умники чего нового придумали, а?

Увидев, куда смотрит вестовой, вместо ответа бывший унтер-офицер рыкнул:

– Смирно! Кру-гом. Шагом марш… отсюда. Еще один любопытный выискался, на мою голову.

Проследив за выполнением приказа, он завершил подготовку пулемета к стрельбе, приладился поудобнее и…

– Григорий Дмитрич!

– Да твою же мать!!! Чего тебе на этот раз?

– Там еще господа пожаловали, говорят – их командир приглашал. Письмо от него показали.

– Как их зовут, спросили?

– Так точно, службу знаем! Господа Лунев, Талышев, Брунинг и Васон.

– Ну тут уж точно без Александра Яковлевича никак.

Печально и едва ли не с надрывом вздохнув, Долгин накинул на облюбованную им машинку чехол и отправился за командиром. Вернулся достаточно быстро, подозрительно огляделся и, успокоенный отсутствием всяких там вестовых, стал с наслаждением высаживать одну ленту за другой, время от времени прерываясь – на долив воды в охлаждающий кожух ствола, осмотр (или замену) издырявленных напрочь мишеней и набивку опустевших лент. Сбивая крышку с очередного патронного ящика, Григорий не удержался и довольно крякнул: