Текст книги "Оружейникъ"

Глава 16

В последний раз махнув рукой вслед императорскому поезду, градоначальник города Сестрорецка длинно выдохнул, немного ссутулился и заметно обмяк. Что ни говори, а в его возрасте ночь без сна, затем сопровождение высокопоставленного гостя в экскурсии по оружейной фабрике, потом участие в самолично градоначальником организованном большом приеме (плавно перешедшем в большой же обед), затем проводы и получасовое прощание – все это дается гораздо тяжелее, чем юным и полным нерастраченных сил князьям. Да и сомневался Модест Арнольдович в том, что его сиятельство не спал всю ночь. Или вообще хоть как-то волновался – больно уж хорошо он себя держал перед гостями, без малейшего волнения или робости. Отдав несколько распоряжений помощнику и подскочившему полицмейстеру, пожилой чиновник взбодрил себя небольшой порцией (точнее, тремя и с небольшим перерывом) водки в станционном ресторанчике, после чего вернулся к своим подчиненным и поименно поблагодарил всех, кто хоть как-то был причастен к организации встречи его императорского высочества. Выслушав ответные уверения в том, что они были просто счастливы порадеть для начальственного блага (особенно если потом насчет премии не забудут), градоначальник милостиво кивнул сразу всем и с некоторым трудом переместился в свой экипаж – последняя стограммовая стопка водки расслабила его больше, чем обычно. Покачиваясь на мягком кожаном сиденье и припоминая, как всего каких-то пятнадцать, ну, может, и двадцать лет назад он веселился на балах до пяти утра, а потом еще и весь день проводил на ногах, чиновник ностальгически вздохнул:

– Как быстро пролетела молодость!

Кучер, услышавший обрывок фразы, тактично промолчал.

По возвращении домой Модест Арнольдович обнаружил, что все его надежды на скорый отдых пошли прахом – жена почтенного градоправителя так же исходила любопытством, как самовар паром, и дала ему на восстановление потраченных сил какие-то жалкие полчаса. Собственно, она бы и сразу приступила к расспросам, но никак не могла оставить своих подруг в одиночестве и так же не могла их быстро выпроводить. Поняв, что проще рассказать, чем попытаться отмолчаться, усталый супруг начал неспешный пересказ своего рабочего дня.

Его императорское высочество изволил прибыть очень скромно, практически в полном одиночестве – для своего положения, разумеется. «Нянька» великого князя флигель-адъютант граф Бибиков, еще четверка офицеров в небольших чинах (выполняющая скорее роль массовки) и дюжина атаманцев охранного конвоя – вот и вся его свита. Встретили высокого гостя как и полагается: небольшой оркестр, ликующее выражение лиц и верноподданные речи, ну и все такое прочее. Вот только долговязого и от этого немного нескладного тринадцатилетнего подростка в мундире гвардейской конно-артиллерийской бригады вся эта суета откровенно не интересовала. Нет, он конечно же проявил положенную в таких случаях вежливость и умеренный энтузиазм, но именно что положенную, переложив дальнейшее участие в протокольных мероприятиях на слегка костлявые плечи графа Бибикова.

– А что же князь Агренев?

– Александр Яковлевич? Гм, он держал себя в высшей степени достойно.

С недавних пор (и суток не прошло от начала) эта личность ассоциировалась у Модеста Арнольдовича с большой и очень опасной змеей. Вроде бы и не ядовитой, но вполне способной мимоходом задушить в своих дружелюбных объятиях. Ну или напрочь загипнотизировать. Как ловко фабрикант перевел внимание великого князя на себя! Уже через полчаса после начала их встречи свитские начали удивленно поглядывать на своего номинального главу – обычно младший сын императора не был таким разговорчиво-любопытным, скорее наоборот, отличался изрядной застенчивостью в общении с незнакомыми ему людьми. Еще через полчаса они уже и сами стали и разговорчивыми, и любопытными – промышленник-аристократ с невероятной проницательностью отыскал к каждому свой ключик, расположив к себе придворных бездельников так, что всякая скованность в беседе полностью и бесповоротно пропала. Проведя гостей по сборочному производству (оружейное почему-то было остановлено), где у них на глазах молодые женщины из заготовок собрали дюжину «орлов», «рокотов» и «плеток», гостеприимный хозяин пригласил всех на стрельбище, где и продемонстрировал офицерам и своему главному гостю, как он выразился, «несколько простеньких фокусов» – с помощью свежесобранных пистолетов нарисовал на ростовой мишени веселую рожицу и подписался под нею своими инициалами. После чего предложил лично оценить качество продукта его производства и потратить некую, весьма немалую, толику патронов. При этом в оценке участвовали не только свитские, но и две трети атаманцев, ощутимо расслабившихся на территории фабрики. Вообще-то казачки поначалу были весьма недовольны наличием на фабрике столь многочисленной и даже вооруженной охраны, но очень быстро поменяли свое мнение, поняв, что их коллеги присматривают за кем угодно, только не за их подопечным. То есть буквально – августейшую особу самым наглым образом игнорировали, а вот движение каждого офицера свиты, флигель-адъютанта и градоначальника с его немногочисленными сопровождающими отслеживали как минимум два человека. На стрельбище же и того больше – причем все эти наблюдатели очень нервно реагировали на любые резкие движения в сторону великого князя, и пояса как минимум половины из них украшала открытая кобура с револьвером. Свитские таких подробностей не заметили (если бы это был парад или там смотр, тогда да), а вот конвойные такое понимание гостеприимства очень даже оценили, как и деликатность «пригляда».

И только главный городской чиновник обратил внимание не на милые сердцу любого военного железки и не на странную расстановку фабричных сторожей, а на самое главное – КАК князь Агренев разговаривал с его императорским высочеством. Как с равным себе, дружелюбно и непринужденно. И надо сказать, его гостю это явно нравилось, так как он и не думал поправлять своего собеседника, запросто именующего члена августейшего семейства просто по имени-отчеству.

– …нет, что вы, Михаил Александрович. Хотя это и было похоже на цирковой трюк, но все же специально к нему я не готовился. Это, если можно так выразиться, экспромт, импровизация, одна из возможностей хорошего стрелка.

– Скажите, Александр Яковлевич, а как долго вы этому учились?

– Около пяти лет, но успехи свои я оцениваю достаточно скромно. Поверьте, мне еще далеко до настоящего мастерства в стрелковом деле. Попробуйте вот этот, у него очень точный бой и довольно мягкая отдача.

Расстреляв два магазина, подросток с видимым сожалением опустил «рокот-компакт» на стрелковую стойку, довольно улыбнулся и поблагодарил князя за совет. Фабрикант же одним лишь советом не ограничился, а тут же организовал кобуру для подарка. И пока ее крепили на пояс, выдвинул новое предложение:

– Кстати, не желаете оценить пулеметы двух разных систем: Максима и Браунинга? Вон на том мишенном поле, чтобы не мешать господам офицерам.

Впрочем, эти господа довольно скоро присоединились к увлекательному занятию высочайшей особы, отчего набитые загодя ленты слишком быстро закончились. Потом все они сами выбирали себе памятный подарок из целой кучи оружия. Короче, три часа на фабрике пролетели как единый миг и впечатление оставили самое что ни на есть наилучшее.

– Каюсь, душа моя, не удержался и сам опробовал один из этих новомодных пистолей. Да и винтовки конкурсные освидетельствовать было весьма любопытно, да-с.

– Модик, ну что ты про эти железки! Дальше, дальше что было?

Рассказывать жене о том, как он любовался на красавиц-швей и даже принял от одной из них невинный поцелуй (в комплекте с букетом), градоначальник не стал, как и о небольшой фотосессии на фоне мастеровых, с его императорским высочеством в главной роли – зачем утомлять ее ненужными подробностями? Быстро закруглив рассказ двумя-тремя фразами, оголодавший супруг поинтересовался, будут ли его кормить в этом доме, и если да, то нельзя ли устроить это действо как-то побыстрее?! Оставшись ненадолго в одиночестве и тишине, Модест Арнольдович тяжело вздохнул. Прошедший день не только изрядно его утомил, но и оставил в непонятном даже ему самому состоянии. Гордость и удовлетворение тем, что он нигде не напортачил и встреча столь высокопоставленной особы прошла как по нотам, перемешивалась с легкой обидой на князя Агренева. Мог ведь предупредить заранее, что ждет такого гостя, мог – и не надо было бы готовить все в такой дикой спешке, нервничать и орать на подчиненных. Вообще, такое отношение к главе города и неуважением попахивает, так что можно было бы и обидеться. Вот только неприятности, которые градоначальник в силах доставить аристократу, слишком мелки в сравнении с теми, которые князь может ему устроить в ответ. К примеру, соберется к фабриканту еще один гость наподобие великого князя Михаила, а градоначальника уже никто и не известит, со всеми вытекающими из этого последствиями. Да и помимо этого у титулованного промышленника возможностей хватает, с таким-то кругом знакомств. А к возможностям прилагается и достаточно сложный для понимания характер, в котором явно присутствует такая черта, как мстительность.

Из глубокой задумчивости (имеющей все шансы перейти в не менее глубокий и здоровый сон) его вырвал голос лакея, известивший хозяина о том, что стол уже накрыт. Наслаждаясь пусть и не очень изысканным, зато вкусным и питательным куриным супом, хозяин дома привычно кивал головой на милое щебетание драгоценнейшей второй половинки, практически не вслушиваясь в то, что она говорит: солидный супружеский стаж легко позволял Модесту Арнольдовичу поддакивать и проявлять интерес в нужных местах ее монолога. И даже делать вид, что ему безумно интересно следить за последними изменениями в моде или обсуждать многочисленные сплетни, касающиеся еще более многочисленных подружек жены. Хотя последнее действительно иногда было весьма и весьма увлекательным делом.

– Так что, дорогой, ты переговоришь с князем?

– И на какую же тему?

– Модик, ну ты что! Я же тебе рассказывала, что у Форитиных послезавтра будет прием, и было бы просто замечательно, если бы его посетил князь Агренев.

– И при чем здесь я?

– Как это «при чем»! Если ты пригласишь Александра Яковлевича, он непременно явится.

Модест Арнольдович ненадолго задумался и в большом сомнении покачал головой. Насколько он успел понять и изучить сестрорецкого фабриканта – тот очень хорошо умел отказывать в том, чего не желал делать.

– Так что мы с Лидией Романовной рассчитываем на твое красноречие. Да, Модик?!

Почтенный градоначальник отреагировал на упоминание об этой достойной женщине очень нестандартно: поперхнулся последними каплями супа. Закашлялся, побагровел и, уже вытирая брызги куриного бульона с усов и бороды, почти рявкнул на любимую супругу:

– Нет!!!

– Что у нас по столичному мероприятию?

– Квартиру сняли, пять экспедиторов уже там, изучают место работы. Сменная одежда у них с собой, осталось позаботиться об инструменте и экипаже – через пару дней все будет готово.

– А у меня как раз через два дня посещение конторы Вениамина Ильича в планах стоит. И магазин-представительство не помешало бы перед открытием осмотреть. Впрочем, все это можно и совместить.

– Да, совсем забыл – а что с этим делать, который у нас под замком сидит? Я думаю, ничего полезного он более не скажет. Не тот человек, чтобы много знать, – так, сошка мелкая да жадная, принеси-подай. Так что?

– Нет. Пока нет – подождем, когда вся троица в сборе будет. Да и этот может еще чего-нибудь вспомнить. Так, а вот и мой юный, но очень полезный друг. Ты постой немного, я сейчас.

Оставив своего главного инспектора в легком недоумении, фабрикант без особой спешки подошел к мальчику-подростку, зарабатывающему на жизнь с помощью обувной щетки и банки ваксы (для публики попроще имелся в наличии и ядреный березовый деготь для сапог), и поставил ногу на специальную скамеечку-тумбу. Подождал, пока правая туфля засияет чистотой и полировкой, подставил под щетку левую и равнодушно оглядел окружающих. Не дожидаясь окончания работ, коротким жестом подозвал друга, и приблизившийся Григорий успел уловить невнятно-частый говорок мальчишки и непонятную реплику князя в ответ:

– Сойдет. – И уже более четко, хотя и в этот раз обращались не к нему. – На тот случай, если будет что-то срочное, пришлешь одного из братьев к фабричной проходной, с весточкой для Григория Дмитриевича. Это вот этот господин. Если меня не будет в городе, все дела с тобой будет вести именно он. Если и его не будет, придется ждать. Понял?

– Ага, вашсиясь, понял.

– Вот и молодец, держи за труды.

Хотя из кармана Александр достал медную мелочь, в специальный стаканчик для денег упал серебряный рубль – впрочем, и мелочь тоже оказалась там же. А двое мужчин продолжили свою неспешную прогулку по тенистым улочкам Сестрорецка, перебросившись по пути непонятными для постороннего уха фразами.

– Как та пацанва, что за купцом приглядывала? Как там его, Баумгерер?

– Там справились, и здесь получится. Собственно, уже получается.

Приятели ненадолго замолчали, а потом более молодой поинтересовался у своего спутника – заходил ли тот в городской почтамт?

– Ну а как же? Раз в месяц там бываю, а то и почаще. Письмецо родным отправить, от них получить, денег перевести.

– Вот и хорошо. Твоя задача – взять на содержание телеграфиста и… Кто там письма принимает-выдает? Неважно, главное, чтобы была возможность отслеживать корреспонденцию интересующих меня личностей.

– Да как я! Так я ж не умею?

– Вот и будешь учиться, как правильно взятки всовывать и договариваться с мелкими чиновниками на деликатные услуги. Советом помогу да расскажу, как это обычно делается, а дальше уж самостоятельно.

– Может, лучше сам? Запорю ведь все дело, как есть запорю.

– Вот только попробуй! И чтобы я больше не слышал таких разговоров: не смогу, не получится, не выйдет! Ты что, всю жизнь себя бывшим унтером числить будешь? Мне твой учитель доложился, что его ученик скоро сможет держать экзамен за седьмой класс реальной школы. А ведь тоже стонал, что ничего-то у тебя не получится, что старый уже для такой учебы. – Искоса взглянув на опустившего голову приятеля, князь его «подбодрил»: – Да ерундовое дело. Зато когда в дворянском достоинстве окажешься, такие навыки тебе ой как пригодятся. Да и без этого лишними не будут, при твоей-то должности.

– Кхе-кхе-кхак?! То есть как в дворянском?

– А ты что, против?

– Да нет, чего ж там душой кривить, очень даже не прочь.

Такую новость Григорию явно требовалось переварить не спеша, но возможности такой ему не предоставили.

– Следующее, что надо сделать: фотокарточки всего начальствующего состава компании. Причем эта инициатива должна исходить именно от тебя.

Уже не задавая вопросов, для чего это нужно князю (и так понятно, мальчишкам показывать-объяснять, за кем следить надобно), Долгин молча кивнул, показывая, что все будет сделано в лучшем виде. Увидев по пути недавно открывшееся кафе, мужчины не сговариваясь направились к нему – вечер только начинался, торопиться было некуда, а обсудить мелкие дела можно и за столиком из плетеной ивы.

– Слушай, командир, я все спросить хотел – а чего это к тебе попы зачастили?

– Уговаривают меня за свой счет храм божий в фабричном поселке отстроить.

– Так давно пора, церкву поставить завсегда дело хорошее. Да я и сам поучаствую! А когда?

– Когда уговорят. Вот как только мне продадут по нормальной цене еще десятин двадцать – тридцать, так и дам свое согласие.

– Что-то я не понял, как все это связано между собой?

– Где я им место под церковь найду? У меня план застройки уже давно расписан, и свободных мест нет. Вот я благочинному и поставил усло… кхм, попросил его посодействовать в получении земли под церковь за фабричным поселком. Или пусть сами приобретут у города, наши мастеровые на пожертвования не скупятся.

– А если на месте этого, как там его, клуба? Там и переделывать почти ничего не надо, канавы под основание только-только откапывать начали.

– Чего ради? Во-первых, людям уже давно требуется место, где можно культурно отдохнуть, книжку или газетку взять почитать, побеседовать друг с другом, потанцевать. Во-вторых, поселковой молодежи еще больше нужно такое место – чем по улицам парочки будут шататься, пускай в одном месте сидят да на гармони пиликают и опять же танцуют. В-третьих, поселковая детвора – я для нее запланировал еще больше интересных занятий, вроде спортзала и разных кружков по интересам. Если все это заработает, я тебе потом расскажу, почему этот клуб для меня важнее любой церкви. Да и вообще, если благочинный хочет храм, то пусть тоже немного постарается да побегает. Знаешь, сколько сейчас стоит земля рядом с фабрикой? Будто и не глина сплошная, а чернозем отборнейший. Хотел стрельбище наше немного расширить, так мне чернильные души столько заломили, будто я у них не пустырь хочу выкупить, а центр города!

– Ну эти себя никогда не забудут. Подожди, а что же градоначальник?

– Я его и видеть-то лишний раз не желаю, а уж просить, да по такому мелкому поводу, тем более.

Увидев непонимание в глазах друга, Александр вздохнул и решил объяснить более развернуто:

– Модест Арнольдович как человек мне не нравится, причем уже давно, и как чиновник – вечно у него отговорки находятся, чтобы лишний раз не перетрудиться. Пустяковый вопрос неделю может решать. И дом у него – не дом, а самая настоящая брачная контора. Как ни приду, так меня вечно с девицами знакомят, а попутно приглашают на чай или отобедать.

– Да уж, хорошего мало. Я раньше-то думал – как это здорово, когда бабы, гм, женщины сами на тебя вешаются! Ага, вешаться-то они вешаются, да только не ты им нужен, а деньги твои. Что?

Князь перестал с удивлением взирать на бывшего унтера и без капли иронии ответил:

– Ничего. Вот только еще полгода назад ты бы позубоскалил, как мне тяжело живется, а теперь понял, о чем я тебе говорю. – Еще раз поглядев на смущенного приятеля, Александр сменил тему: – Греве сказал, у тебя что-то срочное к нему образовалось?

– А? Точно, есть такое дело. Хотел через него еще десять комплектов «броньки» заказать и шашки магниевые. И еще дюжину револьверов в переделку под глушитель, «раст-гассер» в основном. Ну и так, по мелочи немного.

– Дело это хорошее и нужное, но подождет. У Валентина Ивановича сейчас другой работы по горло, так что недельки через полторы, не раньше.

– А кому другому поручить? Понятно, это я так, на всякий случай спросил. Что же у него за работа такая образовалась?

– Ты разве не слышал? Ах да, тебя тогда рядом не было. Ну если коротко, то я пригласил его императорское высочество Михаила Александровича на открытие нашего оружейного магазина в столице. Полюбоваться на новинки, а заодно проконсультировать насчет подарков для старших высочеств, Георгия и Николая Александровичей. Конечно, далеко не факт, что его отпустят из Гатчины, но шансы на это все же неплохие.

Отодвинув от себя последнюю стопку документов, Александр на мгновение прикрыл глаза и констатировал:

«Ну что же, Вениамин Ильич честно отработал свой процент – контракты с Круппом и Тиссеном составлены просто безукоризненно. Завтра я их подпишу, а это значит, что надо срочно отмывать французскую добычу. Так как кредита от «Дрезднер банка» хватит только на стартовый рывок, и то со своего счета придется все снять. Сколько там уже накопилось? Нет, не помню».

Самый большой кусок урвал себе не Крупп, как того можно было ожидать (хотя он тоже был не в обиде), а Август Тиссен. Германский промышленник номер два подрядился построить для своего русского коллеги аж две чертовы дюжины заводов и производств, вроде бы и не связанных друг с другом. Но это только на первый взгляд. Вот, к примеру, при выплавке меди в качестве побочного продукта очень легко можно получить серную кислоту и совсем немного азотной. А это значит, что пороховой завод встанет невдалеке от медеплавильного. Однако серная и азотная кислота вполне пригодны и для других дел – например, для выделки взрывчатки (ох, простите – удобрений, исключительно мирных и безвредных удобрений). Так что на разумном удалении от порохового завода вскоре или даже одновременно с ним вырастет большой химический комбинат. Ну и так далее: организация одного производства тянула за собой организацию другого. Правда, основная часть будущих предприятий все же относилась к металлургии: никель, хром, марганец и все прочее, что необходимо для производства ферросплавов. Кстати, если верить краткой, всего на сто тридцать страниц, справке о Кыштымском горнозаводском округе, то его будущий владелец в числе прочего должен будет стать даже золотопромышленником. Да-да, именно им, так как имелись среди прочих полезных ископаемых и золото с серебром, причем в достаточно неплохих количествах, и платина – да много всего было, Тиссен недаром предложил выкупить именно этот горнозаводской округ и явно лелеял некие планы по совместному его освоению. Взялся же откуда-то многостраничный документ-реестр всего того полезного, что только было на поверхности и в глубине земли в очень даже немаленьком округе? Такие подробные и точные сведения за один-два месяца не соберешь, тут как минимум год стараться надо. Кстати, последнее утверждение как нельзя лучше подтвердила группа инженеров от старины Фридриха. За два месяца они изъездили-исходили все земли в пригородах Москвы и вдоль Московско-рязанской железной дороги, тщательнейше выбирая место под строительство пяти заводов. Стоптали каблуки и потратили изрядно нервов, а весь итог этих метаний уместился на дюжине страниц, и надо заметить, конкретных цифр среди обилия текста было достаточно мало.

– Александр Яковлевич?

– Извините, Вениамин Ильич, задумался. Ну что я могу сказать? Собственно, вопросов и предложений у меня больше нет, так что завтра можно приглашать наших германских партнеров на подписание контрактов. По очереди, разумеется, в противном случае они прямо тут могут свару устроить.

Правильнее и точнее было бы сказать – полномочных представителей наших партнеров из Германии. Так как и Крупп, и Август Сильный даже и не думали покидать Второй рейх ради заключения пусть и важного, но все же обычного по своей сути контракта. В таких случаях применялась давно отлаженная и проверенная временем процедура: в присутствии их доверенных лиц фабрикант должен был поставить свою подпись на всех экземплярах контракта, после чего эти самые лица галопом неслись на телеграф и давали подтверждение своим доверителям. Те в свою очередь ставили уже свои подписи, на своих экземплярах, и уже представители князя Агренева торопились к ближайшему пункту проводной международной связи, и после ряда юридических процедур в нотариальной конторе договор наконец-то приобретал статус официального документа.

– Не извольте беспокоиться, Александр Яковлевич, устроим в лучшем виде. Я могу отчитаться по другим делам?

Говоря это, Лунев бережно убрал весьма и весьма «увесистые» в финансовом смысле документы в недавний подарок своего клиента – элегантный, надежный и очень удобный чемоданчик. Первое и последнее выражалось в наличии нескольких отделений под различные бумаги и канцелярские принадлежности, красивой отделке замшей светло-коричневого оттенка и не менее красивым тиснением на этой самой замше. А надежность проистекала из самого материала кейса, так как кожа скрывала под собой высококачественную сталь и два заковыристых для любого взломщика замочка – один открывался необычного вида ключом-цилиндром, а второй требовал просто покрутить миниатюрные колесики, набирая пятизначный код. Конечно, подарок оттягивал руку заметно сильнее, чем прежний портфель для бумаг, но на такие мелочи юристу было попросту плевать – единственный и достаточно мелкий недостаток можно и потерпеть ради многочисленных преимуществ. Тем более что он уже успел оценить удобство хранения и переноски ценных документов в такой упаковке и планировал заказать еще как минимум парочку переносных сейфов. А может, и десяток сразу – некоторые его коллеги сильно заинтересовались новинкой и просили поспособствовать в приобретении оной за любые разумные деньги.

– Да, конечно.

– По поводу организации представительства вашей компании в Москве: к сожалению, приобретение дома под него оказалось довольно сложным и дорогостоящим делом, с крайне неясными перспективами. – Стряпчий ненадолго замолчал, убедился, что князь не собирается пока задавать ему вопросы, и продолжил: – Дело в том, что все солидные компании и фирмы располагаются на улице Мясницкой, иметь там представительство – это вопрос престижа и показатель деловой солидности. В связи с этим стоимость почти всех подходящих нам домовладений на улице непомерно высока, да и продавать их никто не собирается. Максимум, на что можно уговорить владельцев, – долгосрочная аренда. Тоже, доложу я вам, очень недешевое удовольствие! А вот если просто снять помещение под контору – так это всегда пожалуйста, предложений достаточно много.

– Занятно. Скажите, а есть в Москве еще подобные улицы или кварталы?

– Как не быть, имеются. Китай-город вообще и Ильинка в частности. Последнюю, из-за обилия на ней банков и прочих кредитных учреждений, иногда даже называют Московским Сити. Купить там что-то попросту невозможно, и, как мне сказали, некоторые тамошние домовладения не меняли хозяев по двести – триста лет.

– Н-да. Что же, совсем ничего нет?

– Ну почему же, дела обстоят не настолько плохо. Первый вариант – купить дом Гусятникова на углу Мясницкой и Чистопрудного бульвара, с последующим переустройством в представительство. Встанет такое приобретение примерно тысяч в сто восемьдесят, правда, придется поуговаривать, чтобы продали. Строение небольшое, но для начала сойдет и оно, а потом можно и расшириться. Вариант номер два расположен как раз напротив первого, это дом Сиротина. Здание еще меньше, зато расположено на участке весьма приличных размеров. Тысяч двести пятьдесят, не меньше. Ну и третий – приобретение деревянного трактира «Кривое колено», расположенного на углу Кривоколенного переулка, под последующий снос и возведение представительства с нуля. Тысяч этак сто, может, и сто пятьдесят. Ну и аренда помещений, это будет устроить проще всего – можно в доме Стахеева, можно в доме Ананова или во флигеле госпожи Обидиной – там два этажа свободны. Можно и в пассаже купца Солодовникова, но я бы рекомендовал пассаж господина Попова, как самый лучший по техническому оснащению и посещаемости.

«А говорят, что мир большой и места всем хватает. То ли врут бессовестно, то ли это у меня просто судьба такая – познакомиться поближе с Гаврилой Гавриловичем. Пожалуй, как разделаюсь с первоочередными делами, все же навещу купчину. Три домовладения… Дом Гусятникова пойдет под представительство, а сиротинский под большой офисный центр. И трактир пригодится».

– Все три варианта, Вениамин Ильич. Как я понимаю, в любом случае деньги не пропадут?

– Нет, что вы, ликвидность этой недвижимости очень высокая. Собственно, я и эти варианты не смог бы вам предложить, если бы не некоторая упертость их нынешних владельцев. Скидывать хотя бы рубль с заявленной цены они не желают, вот и нет пока покупателей, но это ненадолго – рано или поздно у них бы все приобрели. Даже скорее рано, так что я немедленно займусь этим делом.

– Вот и отлично, а насчет аренды я подумаю. Что-то еще?

Юрист быстро пролистал записную книжку и отрицательно покачал головой, показывая тем самым, что больше вопросов не имеет. Но тут же спохватился и моментально исправился:

– Да. У нашего общего знакомого из Главного инженерного управления изрядно возросли аппетиты, и прежних сумм ему уже недостаточно.

– И насколько же поднялась его самооценка?

– Почти вчетверо, он хочет за свои услуги ни много ни мало – пятнадцать тысяч на ассигнации.

– Ну хотеть он может сколько угодно.

– Так он говорит, что очень, ну просто очень хороший материал подобрал. Восемь стандартных укладок, и все как одна на интересующие вас темы.

– Отрадно такое слышать. Вот только с чего бы такое трудолюбие? В прошлый раз он мне едва-едва одну папку насобирал, а тут сразу восемь.

– Да это-то как раз понятно. Вы помните, с месяц тому назад хоронили августейшего генерал-инспектора по инженерной части?

– Как писали тогда в газетах: постигло нас большое, неописуемое горе. Изволил почить в бозе горячо любимый и всеми уважаемый, его императорское высочество Николай Николаевич-старший, тем самым осиротив свое управление, ну и так далее в том же духе.

– Ну вот. Для его бывших подчиненных подул страшный ветер кадровых перемен, все томятся в неопределенности.

– И одному титулярному советнику захотелось обеспечить себе спокойную старость, причем за один раз.

– Так оно и есть, Александр Яковлевич.

– Ну что же, в принципе я не против. Но устроим все следующим образом – пускай передаст вам три укладки на старых условиях, и, если меня устроит их содержимое, мы пойдем ему навстречу. Более того, если он возьмется написать небольшое сочинение о своем управлении и некоторых начальственных персоналиях, его старость станет еще спокойнее и обеспеченней. Как думаете, согласится? Вот и я такого же мнения.

Белые ночи Северной Пальмиры воспеты добрым десятком поэтов, им посвящено немало рассказов и даже романсов и просто бесчисленное количество историй – романтически-веселых или наоборот. Но были и недовольные такой столичной достопримечательностью. К примеру, те люди, кто в светло-серых сумерках питерской ночи подъехали в закрытом экипаже к питейному заведению довольно-таки низкого пошиба, расположенному в одном из домов Лиговского проспекта, – вот как раз им такая освещенность улицы была сильно не по нраву. Может быть, они робели или сторонились любой публичности. В любом случае сразу покидать карету никто не торопился, и прошло добрых полчаса, пока тихонечко скрипнула дверца. Шестеро мужчин вышли под яркий свет луны, и той сразу стала понятна истинная причина их нерешительности – они стеснялись! Своей одинаково дешевой одежды, своих несуразно полных фигур, да что там говорить, они даже лиц своих и то стеснялись – скрывали их под плотными повязками. По всей видимости сгорая от стыда за свой непрезентабельный вид, они едва ли не бегом пересекли небольшой дворик и скрылись за дверью, ведущей в полуподвальное помещение кабака «Ямской», оставив тем не менее приглядывать за обстановкой чем-то похожего на них кучера.