Текст книги "Это не моя жизнь"

– Когда вас ждать на Котлованах? – поинтересовался Киборг, пряча купюры в карман штанов.

Фотографию он принялся рассматривать, поднеся к самым глазам.

– Шестого, если ничего не случится. Столько времени впереди! – ответила Жанна. – Этот… Он будет в чёрном костюме, в чёрной шапочке.

– Думаю, узнаем, – заверил девушку Киборг, передавая фотографию «сокамерникам».

Другого определения для обезьяноподобных личностей, смоливших за столом одну папиросу за другой, призрак подобрать не мог. У него вообще, сложилось впечатление, что беглая молодёжь, собравшаяся в этой избе, ещё не до конца отмотала свой срок, и самовольно покинула пределы не столь отдалённых мест исключительно, чтобы выполнить просьбу одноклассницы Изместьева.

– Не боись, сеструха! – прогнусавил опухший до состояния «нитевидных» глаз «обрубок», по губам и подбородку которого на засаленный неопределённого вида свитер свободно стекала слюна. – Укупорим, как полагается. Доставать из ущелья будет нечего.

То, чего больше всего боялся призрак, совершалось! Жанна собиралась убить своего одноклассника! Чужими руками! Столкнуть в ущелье! Как соучастника преступления, как ненужного свидетеля! Парень в ней, значит, души не чает, а она… Возможно ли такое?!

Впрочем, уничтожив Аркадия, Жанна остаётся единственной обладательницей весьма нешуточного богатства, спрятанного, кстати, на вокзале, в камере хранения. Как всё просто! Как в дешёвом низкопробном детективе!

Призрак запаниковал. Как предупредить Аркадия?

Он носился по заснеженному лесу, тут и там вскидывая фонтанчики снега, кое-где даже оставляя следы, как человек-невидимка. Кое-чему уже научился! Один раз даже почудилось, что ощущает температуру, что начинают мёрзнуть руки и ноги… Это у призрака-то!

И внезапно застыл, слившись воедино с высокой пихтой, слушая, как с ветвей осыпается снег. Не шевельнулся, дождался, пока уляжется снежная пыль.

А чего он, собственно, паникует? Поездки на Котлован не будет по причине клинической смерти! Вернее, поездка, состоится, но без Аркашки! Как он мог забыть о пробке из-под шампанского?! Этого-то госпожа Аленевская не знает! Вернее, пока не госпожа. Она ей станет в далёком будущем.

Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Ещё не вечер, Жанна Николаевна!

Через несколько минут уже был у себя в квартире. Вернее, в квартире Аркадия-младшего, которого не обнаружил. Там вообще никого не было.

Посреди убранной гостиной красовалась наряженная ёлка. Каждый предмет, мебель, даже обои напоминали Изместьеву своё. Как здорово они, оказывается, жили тогда!

Теперь совершенно точно Изместьев не будет иметь с Аленевской ничего общего! С убийцей! Впрочем, для того, чтобы «иметь», надо умудриться вернуться назад. А это как раз сделать совершенно невозможно.

Аркадия-младшего удалось найти не сразу. В хирургическом кабинете поликлиники ему наложили пару швов на травмированный палец, превратив выпускника чуть ли не в инвалида. Авторучку держать Изместьев теперь точно не мог. Слава богу, все контрольные были позади, и в последний учебный день второй четверти парень мог просто присутствовать, отвечать на вопросы, участвовать в дискуссиях.

Призрак висел в классе на уровне доски, смотрел на парочку «Жанна + Аркаша» и не знал, что делать. Предчувствие редко обманывало его: что-то должно случиться. Нужно быть готовым к любым сюрпризам. Но к каким?

Он всматривался в лицо Аленевской и пытался найти хоть какую-то зацепку, намёк на злой умысел, какую-то наигранность… Но – всё тщетно! Или она была гениальной актрисой, в чём Изместьев сильно сомневался, или она вообще не та, за кого себя выдаёт. Она – не Жанна Аленевская! Третьего быть не может!

Откуда у неё могут быть актёрские данные? В драмкружке школьном никогда не участвовала, даже намёка не подавала. После школы уверенно занялась финансами, не свернула с выбранной колеи ни разу… Кто ты, Жанет? Кто в тебя… вселился?

Взгляд призрака переметнулся на Ворзонина. Вот кто всегда был серым кардиналом, оставался в тени, при этом наблюдая за всеми. Постоянно что-то рисовал-чертил в тетрадке. Или рассматривал строение мозга в атласе по анатомии.

В тетрадке Ворзонина на этот раз красовалась сложная схема, где человек разделялся на материальную и духовную составляющие, первая из которых была постоянной, а вторая – переменной величиной. Но сколько призрак ни пытался, так и не мог понять, что всё нарисованное означает? Какое оно имеет отношение к реально происходящему. Хотя интуитивно доктор теперь понимал, что к его метаморфозам Павел может быть как-то причастен.

А что, если он кукловод и есть? Стратег и тактик в одном лице!

Вот это загадка номер один. Загадка номер два – покруче будет! Как такое возможно? Допустим, убийство Аркадия в зимние каникулы сорвалось. Допустим… Но почему Жанна в дальнейшем не предпринимала попыток? Она крутила роман с Изместьевым до самого выпускного бала, и если бы не его идиотская выходка ночью, за которую позднее расплатился сполна, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось! Почему его не убили после? Что помешало? Почему он ничего не помнит, чёрт возьми!!!

Глобальный облом

Разве мог доктор предполагать, что будет присутствовать в ту самую новогоднюю ночь, когда случится… эпохальный выстрел шампанского?! Разве мог? Если только в мечтах. Тем более, присутствовать не человеком, а бесплотным духом! Что ещё романтичнее… Он кое-что может, если очень захотеть взволноваться. Кое-что, но далеко не всё! У него было мало времени, чтобы натренироваться.

Теперь-то понимает, почему полтергейст – достаточно редкое явление в мирской жизни. На собственном опыте испытал. Призракам необычайно сложно научиться двигать предметы, и достигают подобных вершин лишь избранные. Статистикой в данном вопросе из мирян никто, естественно, не владеет. А там, наверху, вероятно, не сочли нужным проинформировать…

Вот оно, тридцать первое! Непередаваемый колорит суеты праздника, ожидание чего-то нового, доселе не встречавшегося. Ранние декабрьские сумерки, «Голубой огонёк», эмоции, анекдоты… Во Владивостоке уже встретили.

Пельмени, селёдка «под шубой», салат «оливье», солёные огурчики-помидорчики с собственной «фазенды» – традиционное и такое милое сердцу новогоднее меню! Будь у призрака сердце, его непременно бы защемило. Ему, висящему вместе с ёлочными украшениями, кажется, что даже ощущает аромат апельсинов, запахи фарша, сдобренного луком и чесноком. Суета перед новогодней ёлкой, хлопушки – сюрпризы его совершенно не трогают. В трезвого дедушку Мороза давно не верит.

Дом полон народу. Шампанское с водочкой, как и полагается, ждут своей очереди в холодильнике, выложенные на фанерных листах пельмени «мёрзнут» на балконе.

Призрак всматривался в лица своих родителей и поражался, какими красивыми, оказывается, они были. Как редко, к сожалению, мы обращаем на это внимание в молодости, как непростительно редко говорим им об этом тогда и потом! И лишь спустя годы замечаем необратимые изменения. Увы, увы, увы…

Однако нет времени расслабляться. Необходимо быть начеку, поскольку атмосферу, царящую в квартире, нельзя было назвать стабильной. Что-то необъяснимое витало в воздухе, что-то предвещало, настораживало! Хотя внешне всё выглядело по-обычному, предновогоднему, укладывалось, так сказать, в рамки.

Кому какое дело, что вчера ограблена квартира в районе Балатово? Призрак летал, узнавал: там даже не хватились пропажи. Хозяин по-прежнему уверен, что денежки на месте. Тишь да гладь! Наив советского времени.

Уже все за столом. Рядом с Аркадием странным образом оказывается Жанна. Призрак совершенно упускает момент, когда одноклассница сына приходит в квартиру Изместьевых. Внимание родителей обращено на девушку. Ещё бы: сын привёл в дом свою будущую невесту! Каких-то несколько дней назад, например, во время встречи на заброшенной стройке или при разговоре в больнице Аркадий (тогда ещё в образе Акулины) искренне желал любви этой паре. Впрочем, как и самому себе. Сейчас же готов бесконечно пронзать вглубь Землю до Соединённых Штатов и обратно, лишь бы предупредить своего предшественника о недопустимости подобного союза. Союза с убийцей!

На часах – одиннадцать. Все провожают старый год. Сколько было всего в восемьдесят четвёртом! Встречи, разлуки, заморозки на почве, смерть Юрия Андропова, голодовка Андрея Сахарова… Отец Аркадия открывает штопором бутылку «Киндзмараули». Все чокаются, желают счастья.

И тут призрак начинает понимать, почему он призрак. Не Муссолини, не Принцесса Диана, не Квазимодо, не хрен с бугра, а всего лишь призрак!

Всё рушится, как домик Нуф-Нуфа под ураганным ветром, буквально на глазах. Как доктор раньше не догадался? С забинтованной рукой шампанское не открыть! Ещё труднее – попасть пробкой в открытый глаз. Даже если очень стараться. Элементарно, Ватсон! Тебе просто не дадут это сделать! Что дальше? Думай, призрак, думай…

А чего думать? Облажался ты, док! Забудь о возвращении, о семье, о медицине! Всё сотри из памяти, ничего тебе больше не пригодится! Ты обречён вечно витать по белу свету…

Жанна смотрит на часы, поднимается из-за стола. Ей пора домой. Аркадий-младший идёт её провожать, они обнимаются в прихожей. Всё как по маслу. Только тебе, доктор, нечего разевать рот на чужой каравай. Ты промахнулся, второго такого шанса не будет!

Неожиданно раздаётся звонок, отец Аркадия выходит из-за стола, направляется в прихожую, огибая «молодых». На пороге – Дед Мороз в красной шубе и почему-то в очках, которые тотчас запотевают. Дедушка вынужден их снять, чтобы протереть носовым платком.

– Поздновато поздравляете, товарищ! – смеясь, упрекает пришедшего хозяйка квартиры, не представляя, насколько копирует героиню ещё не снятого фильма «Москва слезам не верит» Людмилу в исполнении Ирины Муравьёвой, бросившую нечто подобное Смоктуновскому…

Водрузив очки на веснушчатый нос, Дед Мороз начинает говорить что-то про бой курантов и новый отсчёт времени, но его, похоже, никто не слушает: стрелки на часах показывают без десяти двенадцать…

Призрак искренне думал, что поздравлять по телевидению советских людей с праздником будет генсек Черненко, но этого не произошло. Вместо него «почётную обязанность» выполнил диктор Игорь Кириллов. Пожелал счастья, здоровья и успехов в строительстве коммунизма.

Приняв бутылку от отца Аркадия, Стефан начал невозмутимо сдирать фольгу с горлышка, раскручивать проволоку. Осталась всего минута, зазвякали фужеры…

Стефану даже в голову не придёт направить «выстрел» Аркадию в глаз! Он нормальный, он не подозревает, что может быть иначе, что под потолком томится и ждёт своей очереди гость из будущего… Чтобы занять своё собственное тело!

За мгновенье до выстрела взгляды призрака и Деда Мороза встретились. Призрак едва не приземлился в салат «оливье» от неожиданности; на долю секунды ему показалось, что его увидели! На долю секунды!

Куранты начали бить, пробка вылетела из бутылки, угодив прямо в очки Деда Мороза, которые тотчас разбились вдребезги.

Все начали извиняться, кто-то захохотал, хозяйка сбегала на кухню за аптечкой. Дедушка шатался, но всё же держался на ногах. Утирая кровь со лба, быстро собрал с пола разбитое стекло и… ретировался.

Шипучая жидкость ринулась в фужеры!

– С Новым годом!

– С новым счастьем!

– Да здравствует Коммунистическая Партия Советского Союза!

Все чокались, поздравляли друг друга.

Начинался новый, тысяча девятьсот восемьдесят пятый – перестроечный! – год.

Впереди маячило столько всего, что человеческий мозг, знай он заранее, что выпадет на пути его хозяина, растворился бы и растёкся по сосудам, оставив черепную коробку пустой… У людей, что сейчас хохотали и закусывали за новогодним столом, не было дара предвидения. А если бы и был, то шансов «проскочить» предстоящие годы «транзитом» – уж точно никаких! Им предстояло прожить это, растранжирив нервы, здоровье – в конечном итоге, приличный кусок своей единственной жизни.

Будущее неотвратимо надвигалось, прояснялось в тающей дымке за окном.

Несколько минут спустя призрак летел над опустевшим городом, пытаясь смириться с мыслью, что последняя возможность упущена. На улицах играли гармошки, звучали магнитофоны, «орались» песни, тут и там сверкали огнями ёлки. Кто-то катался с горок, кто-то танцевал…

Призрак чувствовал себя обведённым вокруг пальца. Словно в траве лежал туго набитый кошелёк, к которому была привязана незаметная ниточка. Изместьев нагнулся, чтобы схватить его, а кто-то невидимый дёрнул. Из кустов раздался оглушительный смех. Кто-то открыл шампанское…

Реальность изменилась. Значит, последствия не заставят себя долго ждать. От них никуда не скрыться даже ему, призраку.

И тут он вспомнил про разбитые очки Деда Мороза и про взгляд за мгновенье до этого! Случайно пробка в лицо второй раз не попадает!!! В этом что-то было, но он, Изместьев, не заметил! Недооценил! Он думал про другое в тот момент!

Призрак ринулся назад, на поиски Деда Мороза с окровавленным лицом. Приёмные отделения больниц, травмпункты…

Улицы, закоулки, подъезды, скверы – всё напрасно! «Дедушка» словно провалился сквозь землю. Но и там, под землёй, его не было. Призрак непременно нашёл бы его и там!

А потом случился… УДАР. Оглушительный! Отрезвляющий! Пусть призрак и не пил ни капли. При всём желании он бы не смог этого сделать. Хотя, чего скрывать, чертовски хотелось…

Итак, впервые за последние недели призрак обрёл ма-те-ри-аль-ность! Пусть на долю секунды, но всё же.

Он врезался в столб!

От пришедшей в голову за миг до этого мысли так «обалдел», что ВДРУГ обрёл плоть! Пролетел сквозь «Рафик» скорой помощи и – бац! От столба кувыркнулся под колёса автобуса, но к тому времени плоти уже не было, и призраку ничего не угрожало.

А мысль была проста, как горошинка салата, упавшая на паркет с вилки юного Аркадия, и убийственна, как тромб, застрявший в одной из ветвей мозговой артерии старика, над которым склонились врачи в «Рафике».

«Скорая» мчалась под вой сирены по сияющими огнями новогоднему Компросу. Именно суета коллег вокруг умирающего соотечественника и навеяла мысль, которая ставила окончательную жирную точку в череде непонятностей последнего времени.

Теперь НИЧЕГО не сможет помешать Жанет привести коварный план в исполнение! Никакой больницы не будет. К шестому января травмированный палец Аркадия заживёт, и парень с радостью отправится на Котлованы. Не будет мединститута, Ольги, Савелия… Тем более, не будет прыжка с шестнадцатого этажа, тяжёлых родов Акулины Доскиной… Не будет маленькой крошки на руках, пьяницы Федунка, – не будет ничего, поскольку юного Аркадия столкнут в пропасть ублюдки, подкупленные коварной Жанет!

Всё, доктор. Теперь уже точно – всё! Глобальный облом.

Достучаться до себя…

Морозным утром шестого января Аркаша Изместьев со спортивной сумкой через плечо и зачехлёнными лыжами сиротливо перетаптывался на трамвайной остановке неподалёку от своего дома. Парень и представить себе не мог, какие козни строит ему любимая девушка.

Призрак всматривался в раскрасневшееся от долгого ожидания и январского ветра юное лицо и буквально сгорал от собственного бессилия. Неужели ничего невозможно сделать?!

Спустя полчаса ни о чём не подозревающий десятиклассник, пристроив лыжи возле сиденья, ехал в трамвае навстречу собственной смерти. Кроме ожидания чего-то нового, романтичного, прочесть в глазах парня призрак ничего не мог.

Да, он пытался предупредить Аркадия, но у него ничего не получилось! Попытки достучаться «до самого себя» успеха не принесли.

Вывести что-либо на бумаге авторучкой, если и удавалось поначалу удержать её в руке, не получалось, это было запредельным волшебством.

Персональных компьютеров, а вместе с ними и лёгких клавиатур ещё не предвиделось как минимум десятилетие. А стучать по клавишам пишущей машинки подобно дятлу, больному эпилепсией, тем более был не в состоянии.

Правда, ему кое-как удалось вывести на запотевшем стекле в комнате Аркадия «Тебя хотят убить», но получилось настолько бледно, что парень не обратил на писанину никакого внимания…

Выпускники договорились встретиться на железнодорожном вокзале. Билеты были куплены заранее, электричка подошла без опоздания.

Эта размеренность во времени, эта невозмутимая очерёдность наступления каждого следующего этапа «путешествия» бесила призрака покруче всех вместе взятых фиаско, постигавших его когда-либо в жизни!

Метроном колёс электрички оглушал, мешал сосредоточиться.

Последнее время вместо того, чтобы наслаждаться и вновь переживать впечатления юности, Изместьев должен был изо дня в день, словно член сборной страны накануне олимпиады, закусив удила «крутить объёмы», поскольку на кон поставлена была собственная жизнь, свобода, его будущее.

Окружающие предметы не хотели слушаться. Для их перемещения в пространстве требовалась нечеловеческая концентрация сил, молниеносный всплеск эмоций. Но собственное падение с горы, рассуждал призрак, разве это не всплеск эмоций? Неужто не «подключится» в этот момент нечто «экстраординарное» и не поможет?

Поможет, обязательно поможет. Тем более, он знает убийц в лицо, а они его – нет. Более того, они его не увидят! И в этом – его колоссальное преимущество!

Правда, события новогодней ночи здорово озадачили. Приходилось быть готовым к любым сюрпризам. Возможно, у него появятся помощники. Не могут все быть «против». Должен быть кто-то и «за». По закону теории вероятности, по самому что ни на есть житейскому закону!

Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки! Чтобы силой воли можно было останавливать поезда и автомобили, передвигать вещи. Чтобы у всех глаза из орбит вылезали от удивления! И тогда, может быть, у него появится шанс вернуться в своё тело. Крохотный, мизерный, но появится.

Он уже добился того, что снег для него стал холодным, ветки елей в лесу – колючими. Он научился колебать занавески без дуновения ветра, его стали замечать не только кошки, но и собаки, лошади…

В распоряжении было меньше недели. Чтобы спасти самого себя, чтобы вмешаться в смоделированный кем-то ход событий и… обломать кому-то кайф. Кому?.. Неужто Жанет? Ну зачем однокласснице нужна его смерть? А она заплатила убийцам. Можно ли такое представить?!

Или это не она? Кто-то вселился в девушку и собирается убрать Изместьева. Её руками. Причём начисто стереть. Убийцам даже не нужно его тело – просто столкнут с обрыва, и всё!..

Чем больше призрак размышлял над всем, тем более непонятным становилось поведение главных героев, в том числе и себя самого! Он совершенно не узнавал Изместьева-1984!

Даже если предположить невозможное – а именно, что из-за клинической смерти в новогоднюю ночь он напрочь (на всю жизнь!) забыл кражу денег накануне тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, то почему сейчас, спустя столько времени после кражи, Изместьев ни разу не поинтересовался судьбой переданных Жанет денег?!

Понятно, что они договорились заранее, но хотя бы спросить-то можно! Как чувствуют себя унесённые из квартиры пенсионера Халязина весьма немалые средства?! Из-за которых, между прочим, его, Аркашку, хотят убить. Откуда такая безответственность?

Если повезёт, если что-то выгорит, то больше – никаких экспериментов, никаких опытов! Всё, достаточно приключений на его долю!

Он попросит прощения у Ольги, извинится перед Савелием. Он страшно виноват перед ними, особенно перед сыном. Он фактически лишил его шансов на жизнь. За это и платит сейчас по высшему счёту.

* * *

Заснеженные домики турбазы выглядели сказочно, девчонки верещали от удовольствия, предвкушая будущее захватывающее действо.

Горячий кофе с коньяком и бутербродами – что может быть приятней на январской лыжне? Особенно когда ты молод, полон сил, а впереди у тебя добрая половина каникул. Они были правы, эти дурачившиеся выпускники…

Нельзя сказать, что Изместьев был заядлым лыжником. В школьные годы его любимыми видами спорта были шахматы и лёгкая атлетика. Это – исторический факт, данность, которую никак нельзя подтасовать или извратить. Но когда Жанет, уже за Котлованами, призывно крикнула «Кто со мной на покорение новой трассы?», Аркаша оказался единственным, кто поднял руку.

Призрак к тому времени успел облететь все окрестности, обследовать завалы и заглянуть в лица катающимся лыжникам. Никаких подозрительных личностей, даже отдалённо напоминающих ночных обитателей избушки в Кислотных Дачах, так и не встретил.

У бесплотного духа даже шевельнулось что-то сродни надежде: а вдруг всё расстроилось? Вдруг эти упыри передумали! Или что другое у них «не склеилось», и казнь будет заменена пожизненным заключением. Но это лишь надежда, не более…

Мечась между одноклассниками, тактично пытавшимся «не мешать» юным влюблённым, призрак пытался почти до каждого докричаться.

– Витёк! Ты же неравнодушен к Жанет, я это знаю! – он «тряс» за плечи Мохнача. – Так почему ты не борешься за свою любовь?! Что, вот так уведёт он её, и ты умоешь руки? Так в сторонке и простоишь? Какой же тактичный ты стал, однако, Витёк… А ведь ты другой, ты настоящий мужик, вперёд!

Разумеется, Мохнач никак не реагировал на неслышимые им возгласы из потустороннего мира.

Отчаявшись, призрак принялся за облачённую в пушистый светло-серый костюм Розочку Тляшеву:

– Роза, твоего парня Жанка охмуряет у тебя на глазах, а ты как воды в рот набрала! Очнись! Отчего бы не надрать ей задницу, Роза? Я в курсе, какие ты записки в девятом мне писала! Я всё помню, Роза, услышь меня!!! Тогда я делал вид, что равнодушен к тебе, да, делал… Ну, потому что Жанка эффектней, у неё талия и ноги. И вообще… Мы несколько раз танцевали с тобой на Осеннем балу, помнишь, Роза?! Жанка заболела тогда и я обратил на тебя внимание! Да что ж вы все такие вежливые-то? Где свободная конкуренция? Кто первым встал, того и шлёпки? Где независимость, ребята?! Что с вами со всеми? Шевелитесь, мать вашу! Не стойте, как манекены!!!

Помахав вслед влюблённым, одноклассники тем временем продолжили своё катание. Хохот, снежки, курево… Что взять с них? Каждый в отдельности возможно и личность, но когда соберутся толпой… Там законы другие.