Текст книги "Школа ниндзя. Тайны воинов тьмы"

Столь же незавидной была судьба двух других групп, отправившихся через горные проходы покорять Ига. Второй группой руководил сам Такигава, поклявшийся отомстить ненавистным воинам Ига за свой позор в битве при замке Маруяма. Но на этот раз его позор оказался едва ли не большим (удар. на

1-й сл.). Дело в том, что вместе с группой, возглавляемой Такигавой, на покорение Ига отправился уже известный нам Цугэ Сабуродзаэмон – бывший вассал убитого правителя Исэ Китабатакэ Томонори, который предал своего хозяина и даже лично принимал участие в его убийстве. Он покрыл свое имя позором бесчестия и теперь стремился уничтожить всех тех, кто помнил о его предательстве, за которое Цугэ получил уже звание генерала. Синоби из Ига сумели опознать его среди других воинов и даже разузнать, где он будет находиться во время атаки.

Самураи Ига, направляемые своими ниндзя, напали неожиданно и дерзко, как и на первую группу. Противник не успел даже перестроиться в боевой порядок. Несколько сотен воинов бросились к тому месту, где должен был находиться предатель Цугэ Сабуродзаэмон, и окружили его. Затем одновременно они начали наносить по нему удары пиками, пока не изрешетили насквозь. Одновременно была разбита и третья группа врагов. Используя партизанскую тактику, характерную для синоби, самураи Ига мелкими группами посыпались на противника со всех сторон, так что было неясно, где сосредоточены основные силы.

Страшная гибель Цугэ Сабуродзаэмона поразила Оду Нобуо – уже давно он не слышал, чтобы так погибали генералы, всегда окруженные многочисленной охраной. Событие было неординарным даже для жестоких нравов Японии эпохи средневековья. Многие хроники того времени, например, «Синтёко-ки» (Хроника жизни Оды Нобунаги) и «Сэйсу Хиран-ки» (Хроники провинций Исэ и Ига), заостряют внимание именно на этом кровавом событии.

Разгром войск Оды Нобуо был полным и убедительным. Еще много лет спустя люди рассказывали друг другу, как воины Нобуо, растерявшись в темноте, начали убивать друг друга. Это был настоящий позор для всех участников похода на Ига. Например, некоего Хиоки Дзэнро, товарища убитого предателя Цугэ, еще долго преследовали насмешки, и он не мог никуда скрыться от них. Ода Нобуо так и не знал, сколько воинов противостояло ему. Сейчас трудно сказать, на чьей стороне было численное превосходство. Естественно, хроники провинции Ига утверждают, что врагов было значительно больше, а описания, составленные по приказу Оды Нобуо, всё указывают с точностью до наоборот.

На этот раз кланы ниндзя из Ига доказали свое знаменитое мастерство. Но вскоре стало ясно, что Ода Нобуо во что бы то ни стало решил расквитаться за свое второе поражение. Это было уже не только вопросом политики, но и делом чести.

Разгром непокорной Ига

Порывистый нрав и мстительность молодого Ода Нобуо хорошо знали его приближенные. Это означало, что унижения от маленькой провинции Ига Ода Нобуо не потерпит. Масла в огонь подлил и его великий отец Ода Нобунага, который прислал пространное письмо своему импульсивному сыну. Это письмо известно по крайней мере в двух вариантах, но они сходятся в одном: холодный и расчетливый Ода Нобунага ругал своего сына за поспешность и авантюризм, называя проигрыш военной операции «непростительным».

Но письмо Оды Нобунаги было полно не только обвинений – там содержалось несколько весьма дельных советов. Например, он рекомендовал: «Чтобы вторгнуться в провинцию, которая мастерски защищена снаружи и изнутри… важно узнать слабые точки в тылу противника. Когда война предрешена, приготовь синоби или предателей-самураев. Уже одно это действие принесет тебе победу». По сути Нобунага советовал обратить оружие защитников Ига против них же самих.

И все же, вероятно, Ода Нобунага не особенно надеялся, на своего порывистого сына и решил сам возглавить поход. На этот раз воинам-ниндзя Ига противостоял самый лучший военачальник той эпохи, не знавший поражений.

Один из боевых командиров Оды Нобунаги – Такигава Кадзумасу.

Руководил первыми атаками провинции Ига, но ему пришлось отступить

(по С. Тернболу)

Прежде всего он подбирает двух самураев-перебежчиков. Составляется и подробный план вторжения. Нобунага отказывается от «глупейшего», по его словам, замысла Оды Нобуо идти тремя колоннами через горные проходы лишь из провинции Исэ. Надо выступить сразу из нескольких провинций, окружив Ига. Поскольку силы защитников Ига невелики, надо рассеять их несколькими ударами с разных направлений.

И вот в сентябре 1581 г. началось грандиозное вторжение в Ига одновременно в шести направлениях. Провинция была полностью окружена. Всего в операции участвовало чудовищное по тем временам количество воинов – 44 300 человек.

Хотя операцию решил возглавить сам Ода Нобунага, судьба удивительным образом воспротивилась этому. Внезапно за несколько дней до начала вторжения всегда здоровый Нобунага почувствовал странную слабость. Выступление войск пришлось отложить. Наконец, когда войска, возглавляемые Нобунагой, выступили, уже через полдня пути у Нобунаги, который провел большую (удар. на 1-й сл.) часть жизни в походах, вдруг началось головокружение, все поплыло перед его глазами, резко ухудшилось зрение, его прошиб холодный пот. Продолжать поход в таком состоянии он не мог, и армия вынуждена была вернуться. Поползли слухи, что в этой странной болезни виноваты отравители-ниндзя.

Ода Нобунага, вняв советам своих приближенных, решил не рисковать, и лично не въезжать в Ига до окончания военной кампании. Тем не менее через посыльных, курьеров и шпионов он руководил всеми операциями в восставшей провинции. Ода Нобунага провел не один день, размышляя над тем, что можно противопоставить тактике боя ниндзя из Ига помимо огромной армии.

Сила отрядов ниндзя заключалась в их мобильности, свободе передвижений. А не прижать ли ниндзя к их же замкам, не загнать ли за стены многочисленных мелких крепостей, стоявших по всей Ига? На первый взгляд такой план мог показаться безумием – ведь осажденных из замков приходилось порой «выкуривать» месяцами. Это требовало, помимо всего прочего, немалых денег, чтобы содержать под стенами крепостей огромную армию с многочисленными обозами. Зато Нобунага сразу же отбирал у ниндзя их главный козырь – свободу передвижений, не давал им возможности бесследно исчезнуть в горах. А осаждать крепости войска Нобунаги умели.

Хитрый план Нобунаги самураи и ниндзя Ига разгадали не сразу. Войска Нобунаги выжигали целиком деревни и близлежащие леса, но в сражения не вступали, специально оставляя защитникам Ига проходы к крепостям. Вскоре основные силы ниндзя оказались расчленены и разбросаны по замкам, обложенным плотным кольцом войск Нобунаги. Нобунага еще не провел ни одного крупного сражения с кланами Ига, но уже полностью контролировал положение в провинции. И все же победой называть это было рано. Нобунага понимал, что надо нанести сокрушительный удар по крупнейшим кланам ниндзя – невозможно же до бесконечности держать их загнанными в замки.

Сын знаменитого воителя Оды Нобунаги, Ода Иобуо, отличался порывистым нравом.

Он лично казнил трёх своих ближайших слуг лишь по навету

и подозрению в предательстве; позже обвинения оказались ложными

(по С. Тернболу)

На северо-востоке Ига, целиком покрытом горами, стоял буддийский монастырь Канондзи, больше похожий на крепость. Располагался он в горном массиве Хидзияма, где находилось еще несколько мелких храмов-крепостей. Здесь укрылись несколько тысяч самураев и ниндзя, в том числе весьма влиятельные представители крупнейших местных кланов: Момода Тобэи, Фукукита Сёгэн, Мори Сиродзаэмон и другие, которые фактически возглавляли сопротивление Оде Нобунаге.

Глубокой ночью начался штурм. Основной удар был направлен на главные ворота монастыря, у которых сосредоточилось более тысячи нападающих. Одновременно началась атака на стены крепости. Возглавлял ее командующий местной группой войск опытный воин Гамао Удзисато; рядом с ним находились двое его сыновей, характер которых он решил закалить в бою.

На головы нападающих посыпались камни и тяжелые бревна с шипами. Одновременно ниндзя сами предприняли контратаку через подкоп, внеся полный разлад в ряды атакующих. Воины, находившиеся прямо у стен храма, оказались в окружении, и ниндзя стали добивать их короткими мечами.

Двое сыновей генерала Гамао Удзисато, пробившись из окружения, побежали в горы. Страх придал им силы – разя нападающих ниндзя направо и налево, они уходили все дальше. И тогда сам великий ниндзя Момода Тобэи с коротким мечом-тати в руках кинулся за ними. Он настиг их у подножия высокой горы. Два молодых самурая бросились на одного ниндзя. Но не случайно Момода был инструктором одного из кланов ниндзя по кэн-дзюцу – через несколько минут яростного боя он сразил обоих врагов и отрубил им головы.

Однако оказалось, что в открытом бою большинство ниндзя сражаются значительно хуже, чем профессионалы-самураи Нобунаги. Вся техника синоби была рассчитана на то, чтобы внезапно напасть из темноты на врага, несколькими неожиданными ударами сделать свое дело и так же внезапно скрыться. А вот затяжное сражение – это не для них. К тому же выяснилось, что ниндзя защищают крепости значительно хуже, чем берут их. Всего лишь за полмесяца войска Нобунаги без всякой осады, одним мощным ударом покорили несколько крупнейших замков в центре Ига. Держался лишь один монастырь Канондзи в горах Хидзияма. Именно сюда и стягивалось все больше и больше войск Нобунаги, пока их численность не достигла 30 тысяч воинов. Судьба последнего оплота кланов провинции Ига была предрешена.

Пепел и кровь родины ниндзя

Сдаваться без боя великие ниндзя не захотели. В храме Канондзи собрался «военный совет» руководителей кланов синоби, в который входили семь самых знаменитых ниндзя Ига, за что они и были названы «Семь пик с гор Хидзияма». Среди них находился уже известный нам своим мастерством меча Момода Тобэи. После возжигания благовоний, молитв духам, ритуального гадания они решили сделать вылазку в лагерь противника и убить одного из военачальников Нобунаги – Цуцуя Дзюнкэя. Этот человек прославился особой жестокостью в уничтожении ниндзя – вырезал целиком семьи, сжигал дотла деревни, пойманных ниндзя варил в течение нескольких дней на медленном огне, отрубал им руки и ноги.

Вряд ли «Семь пик с гор Хидзияма» рассчитывали убийством Цуцуя Дзюнкэя изменить ход сражения. Под стенами монастыря находились военачальники практически всех отрядов Оды Нобунаги. Скорее это была традиционная месть ниндзя; к тому же еще теплилась надежда, что гибель столь известного генерала посеет панику в рядах осаждавших.

Ниндзя решили предпринять ночную вылазку – самый излюбленный их прием. Это была ночь на 1 октября; лагерь Цуцуи спал, лишь дежурные, зыбко кутаясь в плащи, время от времени обходили его по кругу, зорко всматриваясь в ночную темень. Но все казалось спокойным, только на стенах монастыря Канондзи горели дозорные огни. И вдруг отовсюду посыпались стрелы. В хронике «Иран-ки» говорится: «Казалось, они летели со всех сторон, снизу и сверху. Поднялся странный шум, будто закипает вода в чайнике, и как можно было ожидать, в войсках многие мудрые, опытные и смелые воины не имели даже времени, чтобы надеть свои латы и затянуть их вокруг талии, они хватали мечи и пики, с поспешностью сбегали вниз и стояли там с отчаянной безнадежностью, непрестанно сражаясь».

Внезапно, как это часто бывает в предгорьях, налетел порывистый ветер и загасил факелы, стоявшие вокруг лагеря. В темноте войска Цуцуя полностью смешались, воины в отчаянии рубили мечами направо и налево, панический страх охватил их. И тут произошло то, что уже когда-то было с войсками Оды Нобуо, – воины начали убивать друг друга!

Ниндзя же, напавшие на лагерь, прекрасно различали друг друга по особым паролям и неприметным на первый взгляд меткам на одежде. Меньше чем через час все было кончено. Лагерь был полностью разгромлен, боевые шатры повалены, кругом лежали окровавленные тела без голов и с подрубленными в коленях ногами – именно так нападали ниндзя. Правда, хитрому Цуцуи Дзюнкэю удалось ускользнуть – он предпочитал не ночевать в лагере и всегда проводил ночи на отдельном бивуаке вдалеке от замка.

Ночная вылазка ниндзя неприятно поразила многих генералов Оды Нобунаги. Никто не мог ожидать, что «обессиленные» ниндзя уничтожат целый лагерь прекрасно вооруженных самураев. Такую опасность следовало устранить раз и навсегда. Решено было начинать штурм последнего оплота защитников Ига немедленно.

Воины монастыря Канондзи и нескольких других небольших замков в окрестностях гор Хидзияма, узнав от своих лазутчиков о предстоящей атаке, готовились к обороне. Но ситуация была сложная – в замках давным-давно кончилось продовольствие, к тому же ниндзя никогда не готовились вести боевые действия из замков и не запаслись ни достаточным количеством провианта и воды, ни медикаментами, а раненых уже насчитывались сотни.

Войска Нобунаги решили не рисковать и не штурмовать в открытую многочисленные мелкие замки Хидзиямы. Два военачальника, Цуцуи Дзюнкэй и Гамао Удзисато, решают воспользоваться для борьбы с замками ниндзя безотказным оружием – огнем. Сотни «огненных бомб» из смолы полетели через стены замков. Начался грандиозный пожар; сухая погода и сильный ветер лишь способствовали тому, что огонь заполыхал во всех частях замков. Воды внутри крепостей почти не осталось, тушить пожары было нечем, дым окутал горы Хидзияма. Весь комплекс мелких замков и монастырей полыхал, горел и знаменитый монастырь Канондзи, но никто из ниндзя не вышел оттуда – они предпочли смерть в огне позорному бегству.

Синоби из других монастырей попытались с боем прорваться в горы, но большинство беглецов было зарублено в бою. Однако мужество некоторых ниндзя столь поразило врагов, что им было разрешено совершить почетное самоубийство. И ниндзя кончали с собой, делая харакири или бросаясь в огонь. Вскоре на месте некогда прекрасных буддийских обителей остался лишь пепел, а порывистый ветер взметал в воздух горы золы.

Ода Нобунага приказал покончить с кланами ниндзя в Ига навсегда. Он требовал, чтобы семьи вырезались под корень, а для отчета составлялись списки уничтоженных. Хроника «Иран-ки» сообщает:

«Все (воины Нобунаги. – А. М.) продвигались как один через пики провинции Ига, и монастыри по всей провинции были полностью разрушены огнем… Такигава и Хори Кударо (командиры отрядов Нобунаги. – А. М.) лично спешивались с лошадей и сумели уничтожить не одного умелого самурая. Они заняли много районов и наказали всех своими руками. Во время атаки на храм Кикё были убиты тысячи человек одним ударом меча, включая дзёнина (ниндзя высшего уровня. – А. М.) Хаттори. (Это первое реальное упоминание в летописях Хаттори, одного из основателей знаменитой школы ниндзюцу Хаттори-рю. – А. М.). Помимо этого многие были вырезаны и уничтожены до конца… Остатки бежали в Касугаяму, что на границе с Ямато (соседняя провинция на юго-западе. – А. М.) и рассеялись там. Но Цуцуи Дзюнкэй преследовал их через горы, наводя о них справки и разыскивая беглецов… а точное количество вырезанных и обездоленных до сих пор неизвестно». (Turnbull S. Ninja, p. 73–74).

Разгром ниндзя был полным. На территории Ига не осталось ни одного храма, в стенах замков зияли чудовищные проломы. Были вырезаны целые семьи, выжжены и вытоптаны поля, сожжены деревни. Разгром «Ига-но-ран» – «восстания в Ига» – должен был развеять у многих поклонников мастерства ниндзя миф об их непобедимости и чудесном искусстве боя. По всем параметрам они проиграли самураям Нобунаги. Прежде всего, за редким исключением, ниндзя плохо сражались в открытом бою. К тому же они имели весьма туманные представления о ведении крупномасштабных военных кампаний, о стратегии боя и организации защиты крепостей.

Ода Нобунага решил, что с ниндзя из Ига покончено навсегда. Один вид разграбленной и сожженной Ига говорил о том, что вряд ли здесь в течение ближайшего времени сможет наладиться нормальная жизнь. Но вскоре традиция тайных кланов вновь дала знать о себе.

Последняя месть

Восстание было подавлено, сотни ниндзя разбежались по соседним провинциям. Именно в это время по всей Японии начинается рост школ ниндзюцу, которые шагнули за границы своей родины – провинций Ига и Кога. Эти школы стали еще более тайными – многие по-прежнему опасались мести Оды Нобунаги.

А что же Ода Нобунага? Был ли он удовлетворен своей кровавой победой? Великий воитель решил лично удостовериться в том, каковы плоды его похода. 10 октября Ода Нобунага в сопровождении многочисленной охраны появляется в Ига. Летописи сообщают, что он, боясь покушения, даже не останавливался нигде отдыхать, а бросив взгляд на разрушенные замки, на груды еще не убранных трупов, на сожженные деревни и удовлетворившись увиденным, решил вернуться в штаб-квартиру в Адзути.

…Дорога шла вдоль опушки леса. Ода Нобунага ехал в плотном окружении своих подданных и телохранителей, за ним тянулся большой отряд вооруженных самураев. Специальные дозорные отряды, высланные вперед, внимательно осматривали местность, заезжая даже в лес. Надо было поскорее покинуть эту провинцию, застывшую в опасном молчании.

Наконец лес отступил от дороги, и охрана могла вздохнуть свободно – на таком расстоянии, даже если выстрелить из чащи, ни ружейная пуля, ни стрела не долетят до кортежа Нобунаги. И в этот момент раздался оглушительный грохот. Три облачка дыма вырвались из леса и поплыли в сторону дороги. Никто ничего не успел понять, лишь натренированная охрана инстинктивно сомкнулась перед Нобунагой.

Хитроумный Нобунага не мог даже представить, что ниндзя из Ига уже используют легкие пушки. Несколько часов трое синоби – Кидо, Харада и Дзиндай, – которым удалось спастись после разгрома замка Касивабара, что на юго-западе Ига, ждали Оду Нобунагу на этой дороге. Затащив на лесистые горы то ли небольшие пушки, то ли крупнокалиберные аркебузы, они решили с трех сторон нанести залп по Нобунаге.

Удар был страшен. Семь или восемь человек были убиты наповал, многие ранены. Но и на этот раз судьба хранила Нобунагу – выстрелы даже не задели его. Охрана сразу же бросилась в ту сторону, откуда стреляли, но, естественно, никого не нашла. Ода Нобунага еще раз мог поблагодарить духов за свое чудесное спасение, которое обещало ему, вероятно, долгую жизнь. Ведь даже такому великому воителю не было открыто будущее, и он вряд ли мог предположить, что жить ему осталось меньше года.

ЧЕЛОВЕК СОКРЫТЫХ ФОРМ

Призраки в замках

«Человек сокрытых форм» (онгю-но-моно) – так начинают именовать ниндзя в начале ХVII в. По Японии распространяются легенды о неких ниндзя-мстителях, которые после разгрома Ига бродят в темноте замковых переходов, охотясь на своих врагов. Да это вовсе и не люди, а духи, восставшие из ада и принесшие на землю весь кошмар преисподней! Остановить их нельзя – они проходят даже сквозь закрытые двери. Нельзя их и убить – стрелы и ружейные пули пролетают сквозь них, будто бы они бестелесны.

И всё же в этих слухах была доля правды. Действительно, теперь, когда Ига лежала в руинах, синоби пришлось перемещаться в другие районы. На месте остались лишь ниндзя из провинции Кога, которая оказалась не затронута ни войнами Онин, ни походами Нобунаги.

Популярность наемников из Ига по-прежнему была огромной. «Отряды Ига» (Ига су) состояли даже в личной гвардии многих даймё, в том числе и великого Токугавы Иэясу, который в противоположность Оде Нобунаге ценил их весьма высоко.

Заговоры и тайные убийства стали бичом того времени. Все усилия видных самураев были направлены не столько на то, чтобы предотвратить военное поражение, сколько на то, чтобы избежать удара в спину от подосланного ниндзя. У всех еще свежа была в памяти страшная смерть Оды Нобунаги – человека, которого, казалось, судьба хранила от всех несчастий и покушений.

Как ни старался Ода Нобунага обезопасить себя, он все же получил удар именно в спину от одного из своих военачальников Акэти Мицухидэ (1526–1582). В то время ставка Нобунаги располагалась в Киото. Нобунага получил просьбу о помощи от Тоётоми Хидэёси, который сражался с непокорным даймё Мори Тэрумото. Нобунага приказал Акэти Мицухидэ собрать войско и выступить на подмогу Хидэёси, сам же решил провести ночь в киотском храме Хонондзи. Получилось так, что основная часть охраны Нобунаги, в том числе и верные ему ниндзя, находилась в другом месте – в его любимом замке Адзути. Этим и решил воспользоваться Акэти Мицухидэ. Он ввёл войско в Киото и атаковал храм Хонондзи, где спал ничего не подозревавший Нобунага. Маленький отряд Нобунаги дрался мужественно, но с войском ему было не справиться. Сам Нобунага, схватив копье, могучими ударами разил нападающих, пока заряд из аркебуза не раздробил ему руку. И тогда Нобунага поступил так, как предписывал кодекс Бусидо, – истекая кровью, он вошёл в главный зал храма и сделал себе харакири.

Лазутчики, подосланные Фухусимой Масанори, подслушивают тайное

совещание между Одой Нобутакой и его товарищами,

которые задумали низложить Хидэёси (по С. Тернболу)

Акэти Мицухидэ решил не оставить даже следа от семьи Нобунаги. Он истребил всех его родственников, которые находились в Киото, затем поспешил в знаменитый замок Адзути и разрушил его до основания. Тайные убийцы Мицухидэ расправились с сыном Нобунаги – Ода Нобутакой, укрывшемся в киотском храме Нидзё, но так и не сумели добраться до воинственного Оды Нобуо, который находился в Исэ, в местечке Камэяма. Но Мицухидэ уже удовлетворил беса своей жестокости и, явившись к императору, провозгласил себя новым сёгуном.

Акэти Мицухидэ пробыл сёгуном всего лишь тринадцать дней. Покарать изменника решил Тоётоми Хидэёси. Узнав о заговоре, он тотчас перебросил свою армию к Киото. Акэти оказался не слишком сильным военачальником – его войска были быстро разгромлены, а сам он убит (Искандеров А. А. Тоётоми Хидэёси. М., 1984. С. 95–97). Но кровавая тень великого воителя Нобунаги еще долго витала, как злой рок, над всеми правителями Японии.

Ниндзя штурмуют крепости

Тоётоми Хидэёси, приняв сёгунский титул, возводит недалеко от Киото, в местечке Момояма (Персиковый холм), мощную крепость, ставшую столь характерным символом того периода японской истории, что по его имени это время было названо эпохой Момояма (1573–1615).

Тоётоми Хидэёси уже не могла удовлетворить власть лишь над Японией. Могучий самурайский дух требовал выхода за пределы небольшого островного государства. Хидэёси предпринимает грандиозный поход в Корею и даже намеревается вторгнуться в Китай, причем эти планы были нарушены лишь его смертью.

В 1592 г. двадцати тысячная армия Хидэёси под командованием талантливого генерала Кониси Юкинага начала вторжение в Корею, и уже через несколько месяцев под ее ударами пал город Пусан.

Интересная подробность – в состав японской армии входило специальное подразделение ниндзя из Ига. Это свидетельствует о том, что кланы профессиональных лазутчиков не только не были уничтожены, но даже начали развиваться, еще более успешно продолжая свою традиционную деятельность наёмников.

Армия Кониси Юкинаги на подступах к городу Сеулу наткнулась на крепость Тигудзю (в японском чтении), которая «запирала» дорогу к столице Кореи. Именно в этом месте ниндзя Ига сумели проявить себя. Сначала японские воины нанесли мощный удар по центральной части замка, осыпая стены подожженными стрелами, от которых запылала вся крепость. Корейцы стали отходить через тайные проходы позади крепости, и в этот момент дорогу им преградило подразделение ниндзя. Синоби незаметно подобрались под стены замка, хотя корейские дозорные внимательно следили за тем, чтобы их не окружили. Внезапное появление ниндзя, которые уже сумели поджечь заднюю часть замка, так поразило корейцев, что в их войсках началась паника, и они обратились в бегство (Одзэ Хоан. Тайко-ки. Токио, 1979. С. 107–108).

И все же корейская кампания оказалась для войск Тоётоми Хидэёси крайне неудачной. Его амбиции значительно превосходили его возможности.

Сёгун Токугава Иэясу и его ниндзя

В 1598 г. Тоётоми Хидэёси умирает, оставив пятилетнего наследника Тоётоми Хидэёри. В такой ситуации не могла не начаться борьба за регентство при малолетнем наследнике. И здесь решающую роль сыграло хитроумие и расчетливость одного из крупнейших даймё того времени Токугавы Иэясу. Он, то умело сталкивая одних даймё с другими, то создавая многочисленные союзы, в конце концов сумел так направить развитие событий, что образовались две коалиции крупных самураев, враждующих между собой. Все должно было решиться в 1600 г., когда противники сошлись в одной из самых грандиозных битв средневековой Японии – в сражении при Сэкигахаре.

В преддверии этой битвы стороны боролись за важнейшие стратегические позиции: крепости, замки, участки двух крупнейших дорог – Токайдо и Накасэндо. В защите крепости Фусими, которую удерживали войска Токугавы Иэясу под руководством клана Тории, участвовали несколько сотен синоби из провинции Кога. Одни ниндзя были размещены внутри замка Фусими, другие же были отправлены патрулировать местность вокруг него. Именно они заметили приближение врагов к Фусими и приняли на себя первый удар. Почти все они полегли в кровавой схватке, а крепость Фусими пала, но ниндзя проявили столько мужества и стойкости, что ими восхищались даже воины личной гвардии Иэясу.

Немалую роль сыграли ниндзя и в самой битве при Сэкигахаре. Началась она туманным осенним утром и продолжалась весь день на узком участке земли между высокими горами. Синоби пришлось вступать в сражение в составе небольших «летучих отрядов», появлявшихся в самых опасных местах сражения и отличавшихся исключительным мужеством и дерзостью.

И вот после победного окончания военной кампании произошло нечто невероятное: будущий сёгун Токугава Иэясу служит торжественный молебен духам погибших ниндзя. Это означало, что люди, всегда находившиеся практически вне закона, оказались официально возведены в ранг «преданных и достославных воинов». Такого до сей поры удостаивались лишь самые известные самураи.

В 1603 г. Токугава Иэясу провозглашает себя сёгуном. Приход Токугавы к сёгунской власти открывал наёмникам-ниндзя путь к высшим чинам в иерархии самурайства.

Победа в борьбе за сёгунский титул досталась Токугаве Иэясу в результате многочисленных битв, кровавых заговоров, причем все враждующие стороны, пренебрегая самурайским кодексом чести, действовали с немалым коварством. Подозрительный Иэясу доверял свою жизнь лишь ниндзя из Кога и Ига. Именно они несли охрану в покоях сёгуна и составляли штат его личных телохранителей. Поручен был ниндзя из Ига и другой «объект охраны» – самый сокровенный уголок дворца сёгуна в Эдо, который назывался О-оку. Здесь располагались комнаты наложниц сёгуна, и ни один посторонний человек не должен был потревожить покой этих прелестниц.

Тоётами Хидэёси

(1537–1598). Здесь он в коротком головном уборе (кобури),

белых придворных одеждах и широких штанах-шароварах (сасинуки).

Левая рука в кулаке – символ власти

Традиционно среди ниндзя господствовали два клана, или две группы – «гуми». Синоби из Ига – Ига-гуми – было в два раза больше, чем ниндзя из Кога. В основном, преданность обоих «гуми» держалась на неплохих деньгах и «рисовых пожалованиях»: особо отличившимся платили по 400 коку риса в год. Количество немалое, если учесть, что один коку – это мера риса, необходимая для пропитания одного человека в год. Ниндзя даже без тайных убийств и сражений постепенно богатели, хотя до зажиточных даймё им было далеко. И все же благородными Робин Гудами, которые отбирали деньги у богатых и передавали бедным, они никогда не были. Ниндзя оставались наёмниками, за деньги выполняющими любые задания, причем при Токугаве среди них было уже очень мало людей «из низов» – все они так или иначе принадлежали к воинской касте. Начиная с ХVII в. было уже невозможно провести четкую границу между некоторыми самураями и ниндзя.

Сакакибара Ясумаса (1548–1606), выдающийся высокопоставленный воин.

Считался одним из ситэнно – «четырёх священных духов» Токугавы Иэясу, однако после битвы при Секигахаре в 1600 г. перешёл в оппозицию кГокугаве. Здесь он с длинным мечом-тати, слева на поясе – короткий меч вакидзаси, в руках – командирский жезл сайхай. Над ним – иероглиф «му» («ничто») – символ дзэн-буддизма и быстротечности жизни

Летописи донесли до нас забавную историю, связанную с особым умением ниндзя прикидываться мертвыми. На эту уловку попался и сам многоопытный Токугава Иэясу. Однажды сёгун приказал одному из своих придворных ниндзя разыскать и попытаться арестовать (как он потом пожалеет об этом!) известного синоби Какэя Дзюдзо, который, по слухам, предложил свои услуги противникам Токугавы. И вот ниндзя, посланный Токугавой, разыскал Какэя Дзюдзо и попытался выдать себя за его друга, едва ли не представителя той же школы синоби, что и он сам. Дзюдзо позволил препроводить себя в покои Токугавы. И вот через пару часов Какэй Дзюдзо предстал перед лицом великого сёгуна, который был рад тому, что опасного противника удалось схватить так легко. Судьба Дзюдзо была предрешена, но ниндзя взмолился о последней милости – позволить сделать себе сэппуку. Токугава милостиво согласился, и вот мужественный Дзюдзо решительно вонзил клинок короткого меча-танто себе в живот и откинулся навзничь, истекая кровью. Удовлетворённый увиденным, Иэясу приказал сбросить тело Дзюдзо в ров, окружающий замок.

Но прошло совсем немного времени, и при дворе Токугавы разнеслись слухи, что неупокоенная душа Дзюдзо, превратившись в злого духа «онрю», преследует Токугаву по всем комнатам замка! В покоях сёгуна была выставлена дополнительная охрана, специальные патрули всю ночь ходили по полутемным коридорам с факелами, и действительно некоторые воины несколько раз видели странную тень, моментально растворявшуюся во мраке. Охрана Токугавы в основном состояла из ниндзя – именно они и разгадали тайну Дзюдзо.

Оказывается, прекрасно зная, какая судьба ему уготована в замке Токугавы, Дзюдзо сунул себе под одежду труп недавно убитой крысы. Именно в него он всадил клинок, делая себе харакири, кровь именно этого животного пролилась на пол! Дзюдзо так талантливо сыграл мертвого (а это одно из важнейших умений ниндзя), что ни один человек не мог ничего заподозрить. И еще долго «бессмертный» Дзюдзо охотился на Токугаву.

Тело-ловушка

События того времени позволили проявиться еще одной тайной школе ниндзя, почти не известной до тех пор. Возникла она в провинции Сацума на южной оконечности острова Кюсю. В Сацума господствовал клан Симадзу, который объявил себя независимым как от сёгунов, так и от императорской власти в Киото. Так продолжалось долгие столетия, пока дерзкая политика Симадзу не стала вызывать стойкого раздражения у сёгуна Тоётоми Хидэёси. Все это привело в 1587 г. к столкновению между двумя воителями. Война затянулась, но позже Симадзу был разбит новым сёгуном Токугавой Иэясу. Кстати, нам еще придётся вернуться к событиям того времени – именно Симадзу из Сацумы, признав победу сёгуна Токугавы, был послан устанавливать его власть на острове Окинава. Правление Симадзу на Окинаве ознаменовалось запретом на ношение оружия, рождением долгой нелюбви местных жителей к японцам и как следствие – развитием китайских систем кулачного искусства, из которых через много столетий родилось каратэ.