Текст книги "Узы крови"
Автор книги: Алексей Осадчук
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 18
– О, мессир, столичный магистрат – это многоликое и многорукое чудовище! – улыбаясь, произнес Захарий Берон. Тот самый финансист, которого мне порекомендовал Часовщик и который появился у ворот моего особняка рано утром. – И как любое чудовище, оно очень прожорливо и всегда голодно.
Несмотря на свою полноту, этот маленький рыжий мужчина был очень подвижным. Казалось, ему было сложно усидеть на одном месте. Стоит ли говорить, что подобное поведение было нетипичным для местных.
– Насколько я понимаю, меню этого чудовища в основном состоит из золота и серебра, – понимающе кивнул я, на что Захарий громко рассмеялся.
– Именно, ваша милость! Именно!
Оказывается, Захарий уже пытался навестить меня, но мы с ним разминулись. Я съехал из доходного дома за день до его визита.
Сегодня утром это чуть было не произошло снова, но Жак и Гуннар замешкались с каретой, чему, в конечном итоге, я был только рад.
Когда мне наконец подали карету, я предложил Захарию подвезти его и заодно по дороге поговорить о наших делах, на что он дал согласие.
Разговор вышел продуктивным. Финансист согласился попробовать поработать на меня. Затем разговор с векселей и цен на зерно плавно перешел на цель моей поездки в магистрат. Скрывать мне было нечего, поэтому я и подробно пересказал все то, что мне вчера выложил Жак о своем товарище.
Услышав, что я хочу встретиться с прево Эрувиля, Захарий очень сильно удивился. Оказалось, что попасть к прево очень сложно, да и в нашем случае встречаться с ним не имеет смысла. Такими делами обычно занимаются птицы более низкого полета, но, как оказалось впоследствии, с не менее приличными аппетитами.
Захарий посоветовал нам обратиться к одному стряпчему, который занимается подобными делами, и вот спустя почти неделю Берон снова прибыл ко мне, а Жак вместе с Гуннаром и стряпчим отправились забирать из Эрувильских катакомб его боевого товарища.
Мы как раз сидели с Захарием в моем кабинете, попивая бренди из моего винного погреба, и я делился с ним своими впечатлениями о местных бюрократах.
После недолгого молчания я спросил:
– Я так понимаю, у вас есть для меня новости?
– Все верно, мессир, – кивнул Берон и, открыв свой пухлый саквояж, достал из него тонкую стопку бумаг. – Вот все, что мне удалось приобрести. Векселя графа Фердинанда де Грамона на без малого пятьдесят тысяч серебряных крон. Часть из них были выданы под залог баронства Вальф.
Я, внимательно осмотрев и просканировав каждый лист, спросил:
– Каковы расходы? И есть ли еще на рынке такие векселя?
– Это с учетом моих комиссионных, – ответил Захарий и положил на столик полный отчет о своих действиях, а потом добавил: – Касаемо второго вопроса… Они есть, но я рекомендую немного подождать с их покупкой и сосредоточиться на других векселях из того списка, который вы мне дали. Несмотря на то, что я действовал осмотрительно, есть вероятность того, что цены на эти векселя могут вырасти. Спекулянты быстро пронюхают, что у кого-то появился интерес к бумагам Фердинанда де Грамона.
– Разумеется, – кивнул я. – Вам виднее. Вот, прошу…
Я достал из ящика стола два увесистых кошеля и протянул их Захарию.
Тот спрятал деньги в саквояж и поднялся. Уже пожимая мне перед уходом руку, он произнес:
– Все равно не вижу смысла тратить такие суммы на покупку «мертвых» векселей. Но, как уже говорил, – это не мое дело.
Я лишь многозначительно улыбнулся и легонько дернул за сигнальный шнур. Спустя мгновение дверь в мой кабинет открылась, и на пороге появился лакей.
– Проведи господина Берона, – приказал я.
Когда за моим брокером закрылась дверь, я подумал, что пора проехаться по столичным ювелирам и продать несколько драгоценных камней. Коллекционные предметы я пока решил не светить. Даже вестонские монеты старой чеканки привлекут нежелательное внимание. Таким образом, остаются драгоценные камни.
* * *
Жак и Гуннар вернулись только вечером. Уставшие и мрачные.
– Как все прошло? – спросил я, стоя на пороге мыльни для слуг, где на деревянной полке без сознания лежал Люкас Девер, боевой товарищ Жака. Я дал добро поселить его на время в замке, в крыле, где жили лакеи.
Из мыльни ощутимо несло гниющими ранами, кровью и дерьмом.
– Тюремщики не сразу его нашли, – мрачно ответил Жак и бросил грустный взгляд внутрь мыльни. – Нам пришлось побродить по катакомбам. Я как будто в бездну спустился…
– Я так понимаю – все плохо? – спросил я, переступив порог.
– Да, – хрипло ответил Жак, но, по сути, его ответа мне не требовалось.
Когда я навис над телом, мне стоило труда не поморщиться от вони. Жак его уже начал раздевать, бросая лохмотья, бывшие когда-то одеждой, в печь. Рядом с кушеткой уже стояла деревянная лохань с горячей водой.
Перейдя на истинное зрение, я начал внимательно осматривать энергосистему Люкаса. Нашел несколько черных пятен в районе ребер, на затылке, на руках и на ногах.
А он живучий. Я даже удивлен, почему он до сих пор еще не умер. А потом я понял… Из-за обилия черных пятен в энергосистеме этого человека я не сразу заметил доказательство того, что Люкас – не совсем человек. Наличие крохотного магического источника указывало на то, что боевой товарищ Жака является одаренным. Его дар был очень слабым, но именно он не давал умереть Люкасу.
Я поднял голову и взглянул на Жака. В его глазах я увидел надежду и просьбу. Похоже, мой ближник ради спасения своего друга готов на все.
– Несмотря на серьезные повреждения, твой друг будет жить, – сказал я.
Жак громко выдохнул и закрыл ладонями глаза. Спустя мгновение я увидел на его бледном лице улыбку.
– Люк всегда был живучим, – хмыкнул он.
– Я так понимаю, твой друг родился не в Вестонии.
Жак кивнул.
– Он родился в Аталии, но его семье пришлось бежать сюда на корабле много лет назад… Только вот в Кратском порту на берег он высадился уже сиротой. Родители и младшая сестренка умерли в море от какой-то заразы.
Жак взглянул на бессвязно шептавшего в бреду друга и спросил:
– Вы исцелите его, господин?
– Это будет зависеть от того, ответишь ли ты мне правду на мой последний вопрос о своем друге, – произнес я.
Жак пристально посмотрел мне в глаза. Похоже, для него мои слова стали сюрпризом.
– Господин, я не совсем понимаю, о чем идет речь, – произнес он. – Но я даю вам слово быть честным с вами.
– Думаю, я уже догадываюсь, от чего бежала семья твоего друга, – произнес я.
Жак снова взглянул на Люкаса и потом хмуро посмотрел на меня.
– Вернее, от кого, – добавил я и кивнул на раненого. – Смею предположить, что их преследовали багряные рыцари. Ты знал об этом?
– Жрецы? – искренне удивился Жак, и его брови поползли вверх. – Господин, даю вам слово, что от Люка я ни о чем таком никогда не слышал! Уверен, вы ошибаетесь в своих предположениях… Да и что могло понадобиться багряным от простых крестьян? Они ведь преследуют только…
И Жак запнулся. Его нижняя челюсть постепенно поползла вниз, а в глазах появился огонек.
– Вижу, ты уже начинаешь понимать, – сказал я. – Твой друг – истинный.
Интерлюдия 5
Эрувиль. Особняк герцога де Гонди.
Принц Луи стоял у широкого окна, выходившего в парк особняка герцогов де Гонди, и, прижавшись разгоряченным лбом к прохладному стеклу, задумчиво наблюдал за веселой суетой группы молодых дворян, скучившихся на берегу миниатюрного пруда. На локтях каждого из них были видны красные повязки.
Луи горько вздохнул. Это были сторонники его старшего брата, принца Филиппа. Они были здесь… В доме его любимой… О боги! Как же это тяжело!
Луи, наплевав на этикет, приехал в особняк де Гонди без приглашения. Более того, он выбрал момент, когда самого герцога не будет дома, чтобы поговорить с маркизой наедине.
Бланка не отвечала на его письма! А ведь с того момента, как де Гонди прибыли в столицу, Луи написал ей как минимум десять посланий. И не получил ни одного ответа!
Верить в то, что Бланка де Гонди намеренно игнорировала все его письма, принц Луи отказывался. Более того, он даже о таком не думал. Его Бланка не отвечает только по одной причине – его письма к ней попросту не попадают. Налицо явный заговор против их любви! Вот, что на самом деле думал принц Луи. И, сгорая от переполнявших его сердце чувств, он с каждым днем терял терпение и надежду. Поэтому и решился приехать лично.
Его провели в большой каминный зал и попросили обождать, объяснив это тем, что маркиза не ждала приезда его высочества и поэтому должна привести себя в порядок.
Время тянулось безумно долго. Еще и эти веселящиеся и мерзко хохочущие люди там, за окном… Луи был уверен, что его Бланка вынуждена терпеть присутствие в своем доме сторонников Филиппа. Утонченная и высокообразованная маркиза наверняка очень страдала в обществе этих глупых и приземленных людей. Просто она не может ослушаться воли своего отца и также воли короля.
Вспомнив об отце, Луи сжал кулаки и зажмурился. В уголках его глаз выступили слезы. Он никогда не простит ему… Никогда!
Наконец дальняя дверь распахнулась, и в зал быстрой походкой в сопровождении своей камеристки вошла Бланка де Гонди. Невысокая, черноволосая, с золотисто-смуглой кожей – именно такой она запомнилась ему с их первой встречи.
На мгновение принц Луи, залюбовавшись красотой маркизы, потерял дар речи. Он вдруг осознал, что его любовь к этой девушке за этот год еще больше окрепла. Он любовался ее точеным подбородком, маленьким чувственным ртом, тонкой талией и самыми прекрасными в мире карими глазами.
Бланка де Гонди тут же изобразила изящный реверанс и, торопливо обмахиваясь расшитым маленькими перламутровыми жемчужинами веером, произнесла:
– Ваше высочество, прошу вас простить меня за столь длительное ожидание.
По залу поплыл знакомый запах алых орхидей. Именно так пахли все письма маркизы.
– Ах, милая Бланка! – воскликнул принц Луи и приблизился к маркизе. – Вы не должны извиняться. Это я должен просить у вас прощения за это вторжение!
Взяв горячую ладошку Бланки в свою руку, он поднес ее к своим губам и, на короткое мгновение закрыв глаза, застыл, наслаждаясь запахом и теплом ее кожи.
Когда он поднял голову, то заметил, что на щеках маркизы играл легкий румянец, а в карих глазах мелькнул странный огонек. Состояние девушки принц объяснил просто – Бланка была счастлива его видеть.
После короткого взмаха руки Бланки ее камеристка поклонилась и скрылась за дверью. Принц и маркиза остались одни.
– Любовь моя! – порывисто воскликнул Луи и шагнул вперед. – Я не понимаю… Вы не отвечали на мои письма…
– Ах, мой принц! – вздрогнула Бланка и с опаской посмотрела в сторону двери. – Прошу вас! Мы должны соблюдать осторожность!
– Но…
– Разве вы забыли, что я помолвлена с вашим старшим братом? – в глазах маркизы застыла грусть и горечь. – А вы отправляетесь на север за своей будущей женой…
– О, боги! – сжал кулаки принц Луи. – Я… Я лучше умру! Я…
– Нет, мой принц, – испуганно прикрыв ладошкой свой маленький ротик, покачала головой маркиза. – Если с вами что-то случится, я погибну от горя. Я брошусь со скалы в бушующее море, как это сделала Медволосая Элен в лунной поэме Антония Торийского.
– О, боги, – прошептал Луи и, схватив ладони маркизы, начал покрывать их нежными поцелуями. – Как нам быть, любимая?!
– Мы должны покориться судьбе, – тяжело вздохнула девушка и провела ладонью по щеке принца. – Но наша любовь будет жить вечно!
– Вечно! – глаза Луи горели огнем страсти.
– А ведь год назад я думала, что Пресветлая ответила на мои молитвы… – грустно сказала она. В уголках ее глаз блеснули слезинки. – Но наши родители решили по-другому… Хотя, сказать по правде, мой батюшка был счастлив, когда узнал о нашей с вами любви…
– Это все мой отец! – зло, сквозь зубы прошипел принц. – Его надоумил этот мерзкий карлик…
Девушка испуганно вздрогнула и приложила свои пальчики к губам принца, а потом с опаской обернулась в сторону входных дверей.
– Умоляю, молчи, любовь моя… – прошептала она. Луи, словно загипнотизированный, смотрел на ее чувственный ротик, на ее крохотные белые зубки и маленький розовый язычок. – Здесь даже у стен есть уши. Если его величество узнает о нашем разговоре…
– Клянусь, я буду осторожен, любовь моя! – горячо зашептал принц и, более не в силах себя сдерживать, впился в ее пухлые губы.
Бланка сперва дернулась от неожиданности, но потом подалась вперед и, закрыв глаза, ответила на поцелуй. Он продлился недолго. Всего несколько мгновений.
Девушка, упершись ладошками в грудь принца, мягко и будто нехотя отстранилась.
Опустив глаза и разрумянившись, она тут же прикрыла лицо веером и прерывисто произнесла:
– Мой принц… Прошу вас…
– Любовь моя… – снова сделал шаг вперед Луи.
– Нет! – испуганно воскликнула Бланка. – Мы не можем… Это неправильно… Мой отец скоро вернется… Вам пора идти…
– Я уйду! – прижав обеими руками ее ладонь к своей груди, произнес принц. – Но пообещайте мне, что огонь нашей любви никогда не угаснет!
– Но нам не суждено быть вместе, любовь моя…
– А это мы еще посмотрим! – воскликнул принц.
Его щеки налились румянцем, а во взгляде пылал огонь страсти и решимости.
Где-то снаружи послышались многоголосые радостные крики. Бланка вздрогнула и испуганно посмотрела в окно.
– Мой принц! Прошу вас! Вам лучше уйти, пока они вас не увидели!
– Да, любовь моя! – кивнул Луи и, прижавшись напоследок губами к ее ладони, поспешил на выход.
Уже на пороге он обернулся и произнес:
– Помни, любимая! Ты обязательно будешь моей!
Когда дверь за принцем захлопнулась, и шум его шагов затих, Бланка де Гонди облегченно выдохнула. Покачав головой, она достала из рукава маленький кружевной платочек и брезгливо обтерла свои губы.
Спустя мгновение рядом с камином раздвинулась стенная драпировка, и в зале появился широкоплечий молодой человек в темно-синем кафтане, расшитом золотыми нитями. На его тонких губах играла самодовольная ехидная улыбка. Его волевой подбородок был слегка задран вверх, а в темных глазах горел огонек превосходства и пренебрежения.
– Бланка, и тебе не жалко моего бедного братца? – усмехнулся он. В его голосе, привыкшем повелевать, слышались язвительные нотки.
Маркиза вздохнула и приблизилась к столику, где на подносе стоял серебряный кувшин с вином. Принц Генрих, а это был он, немного опередил ее и, взяв кувшин с подноса, разлил по серебряным, украшенным драгоценными камнями бокалам ярко-рубиновую жидкость.
Сделав маленький глоток из своего бокала, маркиза, усмехнувшись, ответила:
– Кое-кто не так давно уверял меня, что не считает его своим братом.
– Ты ошибаешься, Бланка, – ответил Генрих и, одним глотком опустошив содержимое бокала, приблизился к маркизе. Его сильная мускулистая рука обвила ее тонкую талию и рывком прижала к себе хрупкое девичье тело. Такое горячее и такое желанное. – Это было давно. Теперь в королевской галерее висит портрет моей прапрабабки. Он словно написан с моего младшего брата, который любит тебя и которого тебе нисколько не жалко.
– У твоего брата в нашем плане особая роль, – негромко произнесла она и, слегка приподняв правую бровь, спросила: – И, кстати, разве принцы умеют любить?
Глаза Генриха и маркизы встретились. Принц чувствовал, как подрагивает в его руках тело Бланки. Ее темные глаза были слегка прищурены. Кончиком языка она облизала полные губы и усмехнулась. Она словно кошка, покорно позволившая взять себя на руки, была готова в любой момент выпустить свои коготки.
Генрих усмехнулся в ответ. Вот она настоящая Бланка де Гонди. Жесткая, расчетливая и опасная. Только он уже много лет знает ее истинное лицо. Лицо будущей королевы Вестонии. Его королевы.
Глава 19
Я сидел в тени невысокого дерева, которое росло на берегу маленького пруда в моем парке, и наблюдал за Бенедиктом, моим садовником.
В своей широкополой соломенной шляпе старик был похож на гриб. Он увлеченно копошился сейчас в земле в нескольких шагах от меня, при этом даже не подозревая о моем присутствии. Пару раз Бенедикт с негромким кряхтением разгибался и, потирая тыльной стороной ладони свою поясницу, оглядывался по сторонам. Несколько раз его взгляд скользнул по мне. Вернее, по тому месту, где я сидел.
Мои губы растянулись в довольной улыбке. Кажется, получилось…
Несколько дней назад, медитируя, я использовал очередную магическую жемчужину и после короткого сканирования энергосистемы увидел, что объем моего источника наконец-то увеличился до приемлемых размеров. С того дня я начал уже более смело экспериментировать с аурой, и сегодня эти эксперименты принесли плоды.
Единственное, что омрачало мое великолепное настроение этим солнечным утром – это осознание того факта, что дальнейшее увеличение объема моего источника потребует еще большего количества магических жемчужин, которые добывались из раковин моллюсков, обитавших в реке далеко на юге от земель племени Лао.
Увы, запасы бирюзовых горошин таяли словно лед на жарком солнце. Это значит, что в скором времени меня ждет новый поход в Тень. М-да… А ведь мне казалось, что у меня больше времени.
Для новой экспедиции понадобится очень многое… В первую очередь, чтобы снова не скакать нагишом по деревьям, обмазавшись всякой ядовито-кислотной дрянью, необходимо отыскать артефактора, который создаст для меня доспех и оружие. Эх… Проще сказать, чем сделать. А ведь у меня уже все материалы готовы. Змеиная кожа и клыки ждут своего часа.
Хм… Помнится, доспехи и оружие, созданные Урсулой Хуг, которые я видел в ее лавке в Абвиле, были великолепного качества. По крайней мере не хуже тех, что я видел здесь в Эрувиле, а то и лучше.
Правда, как только я обращусь к Урсуле с таким заказом, можно смело ставить крест на моем инкогнито.
Бенедикт, ковыряясь в земле, вполголоса начал напевать какую-то песенку, чем отвлек меня от размышлений. Я, не шевелясь, бросил взгляд на свою ладонь. Ее по-прежнему обволакивала лиловая энергия. Затем я проверил, сколько осталось маны в лиловом кристалле, из которого моя аура тянула энергию, и удовлетворенно кивнул. Пока все идет на удивление отлично.
Идея обзавестись способностью, которой обладали страйкеры, а именно – становиться невидимым, но при этом без использования специального доспеха меня увлекла давно. И вот после череды неудачных экспериментов по смешиванию разных энергий, я, наконец, могу похвастать положительным результатом.
Да у этого результата было много недоработок… Например, чтобы оставаться невидимым, я не должен был шевелиться. Кроме того, абсолютной невидимости как таковой не было, скорее, это походило на некую маскировку, которая неплохо сохранялась в тени, но по какой-то причине исчезала на открытом солнце. Похоже, магия Тени не жалует прямые лучи местного светила. Но я упорно продолжал экспериментировать. Первые шаги сделаны и останавливаться я не собираюсь.
Постепенно мои мысли перетекли от магии на события последних дней. Люкас Девер, боевой товарищ Жака вот уже три дня находится в моем замке. Марк выделил для него одну из комнат в крыле для слуг.
На следующее утро после нашего с Жаком разговора я послал за лекарем, который почистил и перевязал раны Девера, а также продал мне несколько пузырьков с настойкой из пыли алого пустыша. Концентрация маны в зелье была ничтожно мала, но теперь ни у кого не возникнет сомнений, что Люкас начал поправляться именно после визита лекаря. Хотя, если бы это на самом деле было так, вряд ли бы то зелье, что продал мне лекарь, как-то помогло убрать все темные пятна в энергосистеме Люкаса. Оно бы скорее продлило агонию. Кстати, за визит лекаря и зелья Жак оплатил из собственного кармана.
За трое суток моего лечения энергосистема Люкаса постепенно очищалась. Правда, он почти все время находился без сознания, лишь изредка на короткое время приходя в себя. Помимо Жака за больным ухаживали Гуннар и Кевин. Парни без принуждения всячески пытались помогать своему наставнику, к которому за последние месяцы прониклись уважением. Похоже, в моей маленькой странной общине начали постепенно зарождаться некие любопытные процессы.
К слову, о любопытных процессах… Позавчера я получил коротенькое письмо от Изабель Легран, старшей сестры матери Макса. В нем она сообщала мне, что на следующей неделе мне позволено посетить семейный склеп Легранов. Я не совсем понял, почему именно на следующей неделе, а не, допустим, завтра, но, как по мне, даже так – это уже некий прогресс.
Кстати, с момента моего переезда в столицу родственнички Макса буквально завалили меня корреспонденцией. Помимо писем от Валери, в которых она кратко описывала обстановку в доме де Грамонов, несколько раз мне писала Ивелин, интересуясь моим здоровьем и напоминая мне о будущем приеме у тетушки герцогини.
Еще кузина предупреждала меня, что на этом приеме будет довольно много народу, в том числе и моя будущая невеста со своим братом, на которых я просто обязан произвести неизгладимое впечатление. И самое главное – центральной фигурой этого великосветского мероприятия будет принц Луи.
Одним письмом отметился и дядюшка Генрих. В своей обычной манере он сообщал мне, что, несмотря на преступления моего отца против короны и мою подмоченную репутацию, мне предоставлена великая честь и что на приеме у герцогини я просто обязан не ударить в грязь лицом перед обществом.
Ну и последним письмом от де Грамонов, читая которое я не смог удержаться от улыбки, была коротенькая записка от Франсуа, в которой он гневно требовал вернуть ему его вина.
* * *
– Мессир, несмотря на то, что вы отказались от цветов, настоятельно рекомендованных вашей тетушкой, вынужден признать – ваш выбор мне больше нравится! – глядя из-за моего плеча на мое отражение в зеркале с улыбкой воскликнул Жан-Клод Сильвен, младший сын Робера Сильвена, одного из лучших портных Эрувиля.
Именно Жан-Клод занимался моим новым нарядом, который полностью оплатила тетушка герцогиня. У его папаши не было на меня времени. Столичные дворяне из высоких домов завалили его заказами. Благо у Робера было четверо сыновей, которые разгребали вместо него всякую мелочевку навроде никому неизвестных шевалье.
Что же касается меня… Я был даже рад такому повороту. С младшим Сильвеном мне было проще договориться. Дело в том, что герцогиня в своей записке портному настоятельно рекомендовала при пошиве моего наряда использовать зеленые цвета и оттенки.
Папаша эти пожелания передал младшему сынишке и в тот же момент забыл о моем существовании. И когда мы остались с Жан-Клодом наедине, я попросил парня показать мне образцы тканей, кроме красных, синих и зеленых цветов.
Сын портного какое-то время поупирался, но потом, как человек творческий, быстро увлекся процессом и на листе бумаги начал делать наброски моего будущего наряда.
В итоге, после нескольких часов споров и обсуждений мы вместе пришли к выводу, что мне очень подойдет черный парчовый в меру обшитый серебряными нитями колет мягкой прилегающей формы и расширенный книзу. Сверху он будет застегиваться на несколько серебряных пуговиц. Полы колета внизу будут слегка расходиться.
От обилия пуговиц, бантов и кружев по бортам и пройме колета, которых Жан-Клод хотел нашить как можно больше, я к его неудовольствию решительно отказался.
Борта продольных разрезов на рукавах было решено обшить серой тканью с серебряным отливом. Боковые швы на узких ровных штанах длиной до середины икр Жан-Клод предложил украсить серебряной вышивкой. От кружевных оборок и лент я тоже отказался. Тем более, что я собирался идти в сапогах с высоким голенищем из черной кожи, а не в чулках и этих модных неудобных туфлях с широкими пряжками и высокими каблуками.
Общую картину довершали: черная треуголка, перевязь, которая удерживала простые ножны с мечом, и темный плащ.
Когда я увидел все то, что Жан-Клод запланировал сделать, то высказал свое сомнение насчет сроков выполнения заказа. Но парень успокоил меня, сказав, что в их ателье работает целая армия швей и вышивальщиц. И что заказ будет готов точно в срок.
Жан-Клод не подвел. Сегодня была финальная примерка у меня в замке, во время которой парень довольно ловко вертелся вокруг меня, периодически что-то легонько одергивая и поправляя. В итоге то, что я увидел в отражении зеркала, мне тоже понравилось. А через несколько часов в таком виде я предстану перед герцогиней дю Белле и ее гостями у нее во дворце.
– Последняя деталь, мой господин, – Бертран, все это время помогавший Жан-Клоду наряжать меня, приколол мне на грудь серебряное крылышко.
Младший сын портного без энтузиазма осмотрел невзрачное «украшение» и лишь пожал плечами, мол, любой каприз за ваши деньги. Видимо, парень не подозревал, на что смотрит. Да и откуда ему знать об орденах теневого патруля?
Несмотря на то, что тетушка Макса оплатила все расходы, я лично от себя вручил небольшой кошель в руки Жан-Клода, отчего его лицо засияло словно начищенный медный таз.
Перед тем как попрощаться, я предложил парню пошить мне еще несколько повседневных нарядов в подобном стиле. На что Жан-Клод с удовольствием согласился. В итоге, мы договорились, что как только у него будет готова смета, а также образцы тканей и эскизы, он навестит мой замок снова.
К дворцу герцогини дю Белле по моему указанию мы прибыли ранее указанного часа. Жак «припарковал» карету в тени высокого раскидистого дерева недалеко от главных ворот особняка.
Бертрана рядом со мной на приеме не будет, поэтому он сейчас давал мне короткие информационные справки по каждому гостю, въезжавшему в ворота.
Больше всего меня интересовал вопрос, с кем из них был ранее знаком Макс. К моему удовольствию, большинству из прибывших, насколько это было известно Бертрану, Макс представлен не был. Конечно, я понимал, что старик всего о жизни Макса знать не мог. Тот ведь не таскал с собой повсюду своего камердинера, но лучше так, чем вообще никак.
Почти на каждой карете, въезжавшей в ворота особняка герцогини, были привязаны зеленые ленты. Лишь некоторые из колясок и карет были без «опознавательных знаков». В общем, тетушка Макса собирала у себя сторонников принца Луи, а также колеблющихся или симпатизирующих.
Среди «зеленых» Бертран заметил несколько колясок с шумными группами молодых дворян, в компании которых еще год назад весело проводил время прежний владелец доставшегося мне тела. Кстати, ни один из них ни разу не написал Максу в Абвиль. В общем, такие себе друзья. Просто знакомые, которым плевать на судьбу бастарда.
– Господин, – произнес Бертран с поклоном. – Вам пора. Лучше прибыть на несколько минут раньше назначенного времени, чем опоздать и проявить неуважение к ее светлости.
– Хорошо, – кивнул я, и карета тронулась с места.
Спустя минуту мы подъехали к широкому парадному крыльцу, на вершине которого между двумя широкими колоннами стояла герцогиня дю Белле и встречала прибывающих гостей. Шикарное платье в темно-зеленых тонах, изумрудные колье, серьги, кольца и диадема – герцогиня была во всеоружии перед визитом принца Луи.
Наконец, очередь дошла и до меня.
– Милая тетушка, вы обворожительны! – улыбнулся я и изобразил учтивый поклон.
Герцогиня протянула мне для поцелуя свою маленькую ладонь, которая была холодная как лед. Коснувшись губами ее гладкой кожи, пахнущей жасмином, я сделал шаг назад.
Придирчиво осмотрев меня с ног до головы, Жанна дю Белле с усмешкой выдала вердикт:
– Наглец… Но так будет даже интересней.
Она хотела еще что-то добавить, но не успела. Ее внимание привлекла карета темно-зеленого цвета, запряженная четверкой белоснежных лошадей.
Губы Жанны дю Белле растянулись в самодовольной улыбке, но в следующее мгновение на ее лицо набежала тень. Я проследил за ее взглядом, чтобы узнать причину смены настроения герцогини.
Следом за зеленой каретой в воротах появилась еще одна, но только темно-синяя, запряженная четверкой вороных. Судя по цвету и гербу на дверце, не трудно было догадаться, кто еще пожаловал на прием.
Я взглянул на хмурое выражение лица тетушки и понял, что сразу двух принцев в сегодняшней вечерней программе не было.
Следом за каретой принца Генриха, громко хохоча и выкрикивая какие-то только им понятные шутки, скакала группа всадников с синими подвязками. Среди них я заметил моих старых знакомых: маркиза Оливье де Онжеса, банкирского сыночка Гаспара Краона и, конечно, виконта Андре де Шатильона. На лбу последнего красовалось темное пятно, которое он старательно прятал под шляпой. Кстати, сегодня виконт выглядел слегка подавленным и задумчивым.
Видимо, это потому, что центром этой развеселой компании был не он, а высокий широкоплечий блондин, на жестком лице которого играла самодовольная улыбка, а на поясе висел длинный слегка изогнутый клинок. Который, судя по его виду, висел там явно не для красоты, как, например, у кузенов Макса.
А еще мое сканирование показало, что этот всадник – одаренный. Его лиловая энергосистема была не такой развитой, как у страйкеров Дикого Герцога, но качество дара с лихвой компенсировалось большим количеством крудов, которые находились у него под одеждой.
– Барон фон Герварт, – процедила сквозь зубы герцогиня. Видимо, не только я обратил внимание на этого высокого блондина с глазами убийцы.
– Кто он, тетушка? – тихо спросил я.
– Лучший мечник принца Генриха, – также тихо просветила меня герцогиня и добавила: – Кроме того, барон – боевой маг. В его присутствии ты должен быть осмотрительным и осторожным в своих высказываниях.
Значит, дар этого блондина не является секретом.
– Спасибо за заботу, милая тетушка, – кивнул я. – Обещаю вам, что произведу на барона фон Герварта самое благоприятное впечатление.
Герцогиня, прищурившись, окинула меня подозрительным взглядом, но в следующий момент ее внимание привлекла еще одна карета, въехавшая в ворота. Она была украшена красными лентами и бантами.
Кстати, она была мне уже знакома. Я с ней столкнулся при въезде в столицу пару недель назад. Как и в прошлый раз, из окошка этой кареты на дворец и гостей герцогини заинтересованно взирала та самая красивая девушка с темными глазами.
Судя по взгляду герцогини дю Белле, визит герцога Юга для нее не стал сюрпризом. Скорее всего, в отличие от принца Генриха, герцог де Гонди и его дочь были приглашены на этот прием.
– Можешь идти внутрь, – не глядя на меня, произнесла Жанна дю Белле. – Твои сестры и кузены уже там.
Я коротко поклонился и шагнул в сторону входа во дворец, но затем незаметно для тетушки плавно сместился за широкую колонну. Мне было любопытно понаблюдать за происходящим.
Тем временем принцы уже выбрались из своих карет и разговаривали с герцогом и маркизой де Гонди. Изящный белокурый принц Луи на фоне высокого широкоплечего Генриха, черные как смоль волосы которого напоминали конскую гриву, смотрелся, как гибкий цветок на фоне колючей и грубой ветви лозы.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.