Текст книги "Узы крови"

Даже невооруженным глазом было заметно, что оба принца симпатизируют будущей жене их старшего брата. Каждый по-своему… Пока принц Луи заглядывал в глаза черноглазой маркизы де Гонди с обожанием и восторгом, Генрих осматривал девушку, скорее, по-хозяйски, словно свой трофей.

Маркиза же искусно подыгрывала как одному, так и второму принцу, словно молодая кошка, которая перед обедом решила дать своей добыче проявить себя перед неминуемой гибелью.

Герцог де Гонди с надменной улыбкой и насмешливым огоньком в черных глазах наблюдал за потугами молодых принцев, периодически обмениваясь короткими многозначительными взглядами со своей дочерью. Эти двое явно вели какую-то свою игру, а сыновья короля, похоже, этого абсолютно не замечали.

Когда все четверо почти одновременно оказались напротив герцогини дю Белле, первым взял слово принц Генрих:

– Мадам! – широко улыбаясь, воскликнул он. – Знаю, я прибыл без приглашения. Надеюсь, вы простите мне это вторжение?

Герцогиня склонилась в изящном реверансе и, изобразив радушную улыбку, ответила:

– Ваше высочество, вы всегда желанный гость в этом доме!

Пока высшие аристократы обменивались приветствиями, я почувствовал на себе чей-то сверлящий взор. Повернув голову, я встретился с мрачным взглядом Андре де Шатильона, который стоял внизу у кареты принца Генриха. Умей виконт метать огненные шары глазами, я бы уже давно превратился в пепел.

Приветливо ему улыбнувшись, я кивнул и спокойно проследовал внутрь дворца. Похоже, этот вечер обещает быть богатым на события. Надеюсь, тетушка не сильно на меня обидится, если мне придется пустить кое-кому кровь.

Глава 20

Перед входом в главный зал один из лакеев в парадной ливрее принял у меня плащ, а другой проводил к широкой двери, на пороге которой стоял церемониймейстер.

Зычным и хорошо поставленным голосом он степенно и торжественно объявлял прибывающих гостей, которые степенно просачивались в бальный зал.

Еще на подходе до моего слуха донесся беспрерывный гул, который являлся мешаниной из, казалось, нескольких сотен человеческих голосов, звуков музыкальных инструментов, шороха женских нарядов и звона бокалов.

Каким бы сильным ни был голос церемониймейстера, он не мог соперничать с этим разноголосым чудовищем. Объявление моего имени прошло незамеченным для всех присутствующих, лишь несколько человек, находившихся ближе всех к двери, мазнули по моей фигуре равнодушными взглядами.

Оживление в бальном зале царило нешуточное. Еще бы! Ведь новость о том, что кроме принца Луи на прием пожаловал его брат Генрих, а также герцог Юга с дочерью, уже просочилась сюда. И блистательное общество тут же начало громко ее обсуждать. При этом многие постоянно нетерпеливо поглядывали на входную дверь, на пороге которой должны были показаться фигуры сыновей Карла III.

Я медленно огляделся. М-да… У тетушки Макса явно денег куры не клюют. Наверняка только на свечи было потрачено целое состояние, а ведь впереди еще ужин и, конечно, блюда будут не из простых, вроде той же чечевицы с салом и красной перчёной колбасой, так любимой простолюдинами.

Скульптуры полуобнаженных древних богов и барельефы со сценами сказочных балов из голубого и розового мрамора, искусная потолочная роспись, свисающие с потолка золотые люстры, широкий музыкальный балкон, где расположился оркестр, натертый до зеркального блеска мраморный пол – роскошь бального зала ослепляла. Похоже, покойный герцог дю Белле после своей кончины оставил своей супруге огромное состояние.

– Кузен, наконец-то! – я повернул голову на звук веселого знакомого голоса.

В мою сторону в компании двух симпатичных девушек быстрым шагом и с широкой приветливой улыбкой приближалась Ивелин де Грамон. Это светло-зеленое платье, изящные изумрудные украшения, маленькая диадема – думается мне, что Жанна дю Белле в молодости выглядела именно так. Даже захотелось протереть глаза, чтобы сбросить наваждение. Просто поразительное сходство.

Подруги Ивелин на ее фоне смотрелись блекло. У них не было ни ее харизмы, ни ее живой красоты, что они с лихвой компенсировали обилием драгоценностей, бантов и лент. Было заметно, что Ивелин, несомненно, знала о своем превосходстве над подругами и воспринимала это как данность, вроде той, что «снег – белый, а зола – черная».

Впрочем, на меня и на мой наряд подруги Ивелин смотрели без интереса, даже с неким снисхождением. Будь я настоящим Максом, наверняка остро ощутил бы себя нищебродом. Но Макс уже давно покинул этот мир, а в его теле находилось сознание человека, которому было плевать на пренебрежительные взгляды девушек, которые без богатства и высокого положения своих семей сами по себе ничего собой не представляли.

– Милая кузина, – поклонился я. – Вы, как всегда, очаровательны.

– Дорогой кузен! – протягивая мне свою ладошку для поцелуя, весело хмыкнула Ивелин. – Очень рада вас снова видеть!

Затем она представила мне своих спутниц, которые оказались виконтессами. Мои приветствия и комплементы они выслушали вполуха. Кажется, они не совсем понимали, зачем Ивелин потащила их со мной знакомиться. То и дело, девушки стреляли по сторонам горящими глазами, выискивая среди собравшихся более интересных кавалеров на этот вечер.

Кузина, кстати, от них тоже не отставала. Окатив меня рассеянным взглядом, Ивелин пообещала мне позднее снова увидеться и упорхнула с подружками веселиться дальше.

– Смотрю, решил пренебречь рекомендациями тетушки?

Я обернулся. В нескольких шагах от меня стояла Валери. В отличие от кузины, ее наряд был темнее и с меньшим количеством драгоценностей. Но в то же самое время единокровная сестра Макса выглядела великолепно. Я невольно залюбовался девушкой. Она это заметила, и на ее щечках выступил легкий румянец.

– Добрый вечер, сестра, – поклонился я и поцеловал ее теплую руку. От девушки, как всегда, веяло какими-то восточными пряностями. – Выглядишь потрясающе!

Пусть мой комплимент не был примером изящества и изысканности, но я говорил искренне и, судя по смущенному и горящему взору сестры, она это почувствовала.

– Что же касается рекомендаций… – улыбнулся я. – Они были приняты к сведению.

– Но… – лукаво усмехнулась Валери.

– Но я счел правильным выбрать наряд по своему вкусу, – ответил я и, похлопав себя по животу, добавил: – Кроме того, я пришел к выводу, что зеленый меня полнит.

Валери, забавно оттопырив верхнюю губку, обнажив белые зубки, тихо рассмеялась.

– Я представила, как ты будешь это объяснять нашей тетушке, – продолжая улыбаться, произнесла она. – Не завидую я тебе.

– Знаешь, – задумчиво сказал я. – Что-то мне подсказывает, что наша любезная тетушка к концу этого вечера будет рада моему выбору цветов.

– Ты меня заинтриговал, – тонкие брови Валери приподнялись. – Что ты задумал?

– В том-то и дело, что ничего, – пожал плечами я. – Просто время от времени случаются события, которые мы не в силах предугадать, поэтому приходится действовать по обстоятельствам. Например, как сегодня. Кто из нас мог предполагать, что принцу Генриху вдруг вздумается посетить этот прием?

– Советую тебе держаться подальше от принца и его приближенных, – тихо произнесла Валери. – В любой момент тебе могут припомнить смерть де Ламара. Генрих не любит, когда его лишают его игрушек.

– Благодарю за предупреждение, сестра, – кивнул я. – Наша тетушка уже получила мои уверения в том, что я произведу на людей его высочества неизгладимое впечатление.

Подозрительный взгляд Валери чем-то напомнил мне взгляд герцогини, которым она окатила меня несколько минут назад. Дабы сменить тему, я произнес, кивая в сторону старших сестер Макса, что неотступно, словно тени, следовали за своей старшей кузиной:

– Смотрю, наши сестры времени зря не теряют. Наверняка сегодня у них получится обратить на себя внимание кого-нибудь из детей высоких родов. И кто знает, может быть, в этот вечер родится новая искра любви.

Валери мой пафосный тон не обманул. Слегка скривив губы, она ответила:

– Любовь? Ха! О какой любви ты говоришь? Нас, дочерей изменника, терпят здесь лишь только потому, что мы – племянницы хозяйки дома.

– Значит, нам всем повезло иметь такую заботливую тетушку.

Валери фыркнула.

– Каменную Леди заботит только укрепление величия рода. Герцогиня дю Белле, дочь де Грамонов использует своих племянников и племянниц, как маршал своих безмолвных и безвольных солдат, чтобы закрыть их телами бреши в обороне или наступлении. Ей плевать на наши чувства и желания. Ты и сыновья дядюшки женитесь, а я, мои сестры и кузины выйдем замуж за тех, на кого нам укажут. Так было всегда. Так поступали наши деды и прадеды. Или ты думаешь, что Жанна де Грамон вышла замуж за герцога дю Белле, потому что полюбила его? Единственной добродетелью герцога было его огромное состояние. Но, увы, нам о таком можно даже не мечтать. Дочерям с клеймом отца-бунтовщика вряд ли стоит рассчитывать на такую же блестящую партию…

Валери продолжала бы говорить и дальше, но ее монолог прервало появление принцев в компании хозяйки дома, герцога де Гонди и его дочери.

Как только церемониймейстер в полной тишине объявил о прибытии высоких гостей, все присутствующие в зале дружно склонились в приветственных поклонах. Мы с Валери последовали общему примеру.

Спустя минуту по знаку герцогини оркестр в музыкальном балконе снова заиграл прерванную мелодию, а вокруг принцев и де Гонди тут же замельтешили дворяне, спешившие лично поприветствовать сыновей короля и засвидетельствовать им свое почтение.

Наблюдая за этой суетой, я краем глаза покосился на Валери, которая, взволнованно дыша, следила за каждым движением принца Луи.

Мне вдруг стало интересно, думала ли она о том, как бы все обернулось, не проиграй дядя короля, герцог де Аркур борьбу за престол. Ведь папаша Макса был одним из его ближайших друзей и соратников. Можно только представить, какое будущее ждало всех детей Фердинанда де Грамона. Руки и сердца Валери сейчас бы добивались самые знатные и богатые кавалеры Вестонии. Да что Вестонии… Всего Мэйнленда… Возможно даже породнились бы с каким-нибудь королевским родом…

По мере того, как принц Луи продвигался вглубь бального зала под взглядами множества кокетливо и многообещающе улыбающихся ему дам, шея и открытая часть спины Валери, словно от внезапного ледяного ветерка, слегка покрылась гусиной кожей. На щеках ее появился румянец, а в глазах мелькнула искра, но тут же исчезла. Виконтесса де Грамон настолько сильно сжала свой веер, что ее тонкие пальчики побелели.

Наверняка представляла, еще как представляла. Не могла не представлять. Не удивлюсь, если узнаю, что в своих мыслях она была полностью на стороне заговорщиков. И единственное, что ее бесило и терзало – это то, что отец оказался слабее и проиграл.

За принцами следовала развеселая компания дворян, прибывших с Генрихом. Гости герцогини смотрели на них настороженно, а некоторые и вовсе враждебно. Правда, больше исподтишка и в спину, чтобы, не дай боги, этот страшный широкоплечий блондин фон Герварт не заметил.

– Что ты скажешь об этом бароне? – вполголоса спросил я Валери.

Виконтесса слегка вздрогнула от неожиданности и, раскрыв веер, спрятала губы.

– Даже не думай связываться с ним, брат, – сухо ответила она. – Это тебе не сыновья западных графов, которых ты играючи разделывал под орех, и даже не де Ламар. Фридрих фон Герварт – одаренный. Он – один из сильнейших боевых магов Вестонии.

Я про себя хмыкнул. Слухи о силе и мощи человека, о котором мы сейчас говорили, на мой взгляд, чрезвычайно преувеличены. Вблизи я смог просканировать его более тщательно. Складывалось такое впечатление, что фон Герварт – недоучка. Вернее, не так. Он, видимо, крайне мало времени уделял развитию своей энергосистемы.

Энергоканалы тонкие, энергоузлы не укреплены. Не ошибусь, если предположу, что барон полностью полагался на дюжину крупных лиловых крудов, вернее, на огромное количество маны в них.

Интересно, что он будет делать, когда один из его энергоканалов просто разорвется от перенапряжения прямо во время схватки? А то, что это произойдет, я уверен на все сто процентов. Схлестнись он со страйкером равным по силе одному из тех, кого я видел на фронтире, запас крудов не поможет.

По всей вероятности, этот астландец редко устраивал дуэли с себе подобными. Впрочем, зачем ему это? Достаточно распустить слух о своей мощи и непобедимости. Кроме того, боевой маг уже сам по себе редкость. Особенно, если учесть тот факт, что на озере рядом с Тенью их полег целый отряд.

Мне даже стало интересно, справлюсь ли я с ним. На что он вообще способен без магического доспеха?

– Я думал, что все атландцы, которые находятся при дворе нашего короля, являются сторонниками принца Филиппа, – произнес я.

– Отец барона фон Герварта сражался за Конрада Пятого в знаменитой битве при Люнебурге, – ответила Валери. – Он люто ненавидит Оттона Второго, нынешнего короля Астландии, и как все сторонники Конрада Пятого, обезглавленного и четвертованного в Вольфсбурге, считает его узурпатором.

Хм, даже интересно, что пообещал барону воинственный принц Генрих?

Мои мысли прервал приглушенный всхлип Валери. Она резко побледнела, а в ее глазах застыл ужас. Схватившись за мою руку, она горячо зашептала:

– Это он… Он здесь… Это чудовище здесь…

Я проследил за взглядом Валери. Интересно, кого она там увидела?

Хм… Понятно…

– Виконт и виконтесса де Марбо! – громко объявил церемониймейстер.

В бальном зале появилась пара. Две противоположности. Красавица и чудовище. Девушка необычайной красоты, которую прочат мне в невесты, – Аурелия де Марбо и двухметровый широкоплечий гигант, ее старший брат, Эмиль де Марбо. Тот самый Эмиль-Ящерица и Эмиль-Жаба.

Валери не врала. Этому мужику действительно сильно досталось. Магический ожог на его коже напоминал кожу рептилии. Картину довершали безгубый широкий рот, приплюснутый нос и желтые, измененные магией глаза, которые взирали на собравшихся людей, как на стадо овец. А точнее, как на добычу.

Похоже, его нисколько не волновало то, с каким отвращением смотрят на него люди. Я для интереса решил осмотреть гиганта в истинном зрении.

Хм, а вот это любопытно. Эмиль де Марбо был истинным. С очень странной, уродливой, но довольно развитой энергосистемой. Он явно много лет культивировал ее. Тому же барону фон Герварту в схватке с этим Эмилем-Ящерицей ничего не светило. Виконт его сожрет и не подавится. Кстати, по поводу сожрет – это не метафора. От Эмиля в буквальном смысле слова несло кровью. Не удивлюсь, если узнаю, что перед приездом на прием к герцогине этот мутант жрал сырое, истекающее еще теплой кровью, мясо только что убитой им добычи.

На фоне уродливого гиганта Аурелия де Марбо выглядела как сказочная фея. Ее светлые волосы с перламутровым отливом буквально искрились в свете тысяч свечей. Маленькая диадема в ее волосах, по форме напоминающая венок, была усыпана белыми жемчужинами, листочками-изумрудами и бирюзовыми лепестками.

Колье, серьги и маленький миниатюрный браслет на запястье левой руки были выполнены в одном стиле с диадемой. Нежно-бирюзовое платье виконтессы выгодно подчеркивало все изгибы ее восхитительной фигуры. Если не ошибаюсь, Аурелии почти тридцать лет, но выглядела она так свежо и так молодо, что больше двадцати ей и не дашь.

Насколько уродливая внешность Эмиля де Марбо отталкивала и пугала, настолько чудесный облик его сестры притягивал взгляды всех присутствующих. Несомненно, виконтесса де Марбо была самой красивой девушкой в этом зале. Я невольно залюбовался ее необычной красотой и грацией.

В следующее мгновение возле брата и сестры появилась герцогиня дю Белле и как гостеприимная хозяйка с радушной улыбкой начала о чем-то говорить новоприбывшим.

Спустя минуту де Марбо были отпущены в свободное плавание и затерялись среди гостей. Я почувствовал, как хватка Валери ослабла. Я даже услышал ее облегченный вздох. По телу виконтессы пробегали волны дрожи.

– Теперь ты убедился? – прошептала она дрожащим голосом.

– Ты была права, – решил разрядить обстановку я. – Аурелия де Марбо очень красива.

Валери подняла на меня непонимающий взгляд и, заметив мою ухмылку, уже приготовилась сказать мне что-то явно очень злое, но не успела. К нам пожаловали мои старые знакомые.

– Шевалье Ренар! – воскликнул остановившийся в нескольких шагах от нас маркиз Оливье де Онжес. На его пухлом лице расцвела многообещающая улыбка. – Вот уж действительно правы те, кто утверждает, что мир тесен. Какая неожиданная встреча!

Рядом с ним стоял Гаспар Краон, в глазах которого горел огонь радости. Он предвкушал очередное развлечение.

Третьим был Андре де Шатильон. Он был мрачен и зол.

Валери со слегка приоткрытым от удивления ртом пыталась разглядеть на моем лице объяснение происходящему. Я незаметно ей подмигнул и с легким поклоном вернул улыбку де Онжесу:

– Воистину, мессир! Знай я в прошлую нашу встречу, что вы – друзья моей милой тетушки, я бы был более приветлив! Как ваше здоровье, виконт? В прошлый раз, увы, по вполне объяснимым причинам, я не смог задать вам этот вопрос. Вы были немного не в себе.

Лицо Андре де Шатильона покрылось красными пятнами, а на скулах заиграли желваки. Онжес лишь покачал головой, а Краон старательно прятал улыбку.

Судя по ошарашенному взгляду, Валери, кажется, уже начинала что-то понимать. Стоявшие поблизости люди, заинтересованные странной сценой, начали потихоньку подходить к нам поближе.

– Шевалье, – процедил сквозь зубы де Шатильон. – Полагаю, вы не откажете мне в любезности встретиться снова в любое удобное для вас время.

– Мессир, мне казалось, что в прошлый раз между нами не осталось недосказанностей, – спокойно произнес я, кивнув на его лоб.

– Вы правы, – глухо рыкнул виконт. – Вам всего лишь показалось. Поэтому я настаиваю на новой встрече.

– Ну раз вы желаете внести окончательную ясность, тогда я к вашим услугам. Время и место?

– Завтра утром, – резко ответил виконт. – На берегу Леги у Западного моста.

– Я буду там.

– Мадмуазель, – виконт и его друзья изобразили галантные поклоны, а затем, развернувшись, направились в ту сторону, где находился их господин.

Валери взглянула на меня. На ее щеках от возбуждения горел румянец.

– Так значит ты и есть тот самый деревенский аристократ, который уложил одним ударом виконта де Шатильона, и о котором при дворе все говорят?

Глава 21

Я вздохнул и огляделся. Люди, стоявшие ближе всего к нам и слышавшие наш разговор с де Шатильоном и его друзьями, уже начали пересказывать соседям о случившемся. От нашего с Валери неприметного угла, словно от брошенного в воду камешка, поползли круги.

– Брат, мне нужны детали, – нетерпеливым полушепотом произнесла виконтесса. А у самой глаза горят азартом. Вон, даже приосанилась под чужими взглядами.

Мой короткий рассказ о подробностях нашего знакомства с де Шатильоном и его друзьями еще больше ее взволновал. Ее грудь часто вздымалась, а на лице сияла торжествующая улыбка, которую она умело прятала за веером.

Тем временем, по мере того как «круги» расширялись, на нас все больше и больше обращали свои любопытные взоры шушукающиеся дворяне. И Валери явно нравилось это внимание.

Отчасти я ее понимал. После многих месяцев заточения в дядюшкином доме, сотен дней отчаяния, ненависти, унижений и упреков виконтесса де Грамон впервые показалась мне такой, какой она была еще два года назад. Гордой представительницей древнего дворянского рода.

– Сперва де Ламар, теперь де Шатильон, – с хитрой улыбкой произнесла Валери, когда я завершил свой рассказ. – Не знай я всех подробностей, решила бы, что ты специально охотишься за лучшими мечниками принца Генриха.

– Будь это так, – пожал плечами я, – виконт де Шатильон сегодня вряд ли посетил бы этот прием.

– Так или иначе, ты разворошил это «зеленое» болото, и принц Генрих узнает о твоем присутствии еще до объявления второго танца, – слегка нахмурившись, произнесла Валери. – А уже завтра вечером о произошедшем будет знать каждая собака в Эрувиле и смеяться над хвалеными фаворитами принца-воина, которые не способны справиться с каким-то безвестным шевалье, да еще и бастардом изменника. Генрих жестокий и злопамятный. Берегись барона фон Герварта, он обязательно откроет на тебя охоту.

– Вероятнее всего, так и будет, – ответил я и кивнул в сторону принцев, которые, словно два молоденьких петушка, красовались своим ярким оперением перед маркизой де Гонди. – А, может быть, его высочеству принцу Генриху плевать на какого-то там никому неизвестного бастарда. Этим вечером у него иной, более интересный объект внимания. Впрочем, как и у принца Луи…

Последние мои слова заставили Валери слегка вздрогнуть и, нахмурившись, повернуть голову в указанную сторону. В ее взгляде я увидел грусть и сожаление, а еще, кажется, ревность…

Может быть, в своих предположениях я был не так уж и далек от истины? Может быть, все те письма, что писала мне Валери, и в которых она восхваляла принца Луи, были продиктованы вовсе не тетушкой герцогиней, а влюбленностью виконтессы? М-да, если это так, то мне ее искренне жаль.

Сказать Валери ничего не успела. По сигналу герцогини дю Белле церемониймейстер объявил «Процессию». Согласно наставлениям Бертрана я уже знал, что в этом танце-шествии, которым обычно открывались все вестонские балы, обязаны были принять участие все гости. Уже потом весь вечер можешь молча простоять в углу, подпирая плечом колонну, или просидеть за карточным столом, но пропустить «процессию» – это значит оскорбить как хозяйку дома, так и всех присутствующих.

Поскольку мы как родственники хозяйки приема прибыли без пары, я обернулся к Валери и, изящно поклонившись, деликатно произнес:

– Мадмуазель, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на этот танец.

Валери с улыбкой подала мне левую руку, и мы присоединились к танцу-шествию, в который уже вливались все присутствующие гости. Уроки Бертрана, мышечная память доставшегося мне тела, плюс моя собственная координация – движения этого неспешного и незамысловатого танца давались мне легко и свободно.

Партнерша у меня была опытная, поэтому мы быстро почувствовали друг друга. Я даже улыбнулся про себя, когда вспомнил наши тренировки с Бертраном. Мой камердинер специально приглашал ко мне одну из моих горничных, с которой мы отрабатывали некоторые па.

Оказалось, что Жози, дочь главной поварихи, была давней партнершей Макса, еще в те времена, когда он был ребенком, а потом подростком, и знала почти все придворные танцы, которым ее обучали вместе с молодым господином.

Кстати, в первые наши тренировки девушка была довольно скована и напряжена. Видимо, она ждала, что молодой хозяин, как в прежние времена, примется распускать свои руки и, похоже, уже готовилась к противостоянию.

Но время шло, а я, вопреки девичьим страхам, вел себя деликатно и сдержанно. Более того, я всячески старался подчеркнуть дистанцию между нами, чем, кажется, разжег любопытство как юной Жози, так и остальных молодых горничных в замке.

Важная осанка Валери, ее неторопливая размеренная поступь, ее благородные и изысканные реверансы приковывали внимание присутствующих мужчин и женщин. Она чувствовала и понимала это. И ей это нравилось.

Кстати, пока танцевали, я словил на себе заинтересованные и кокетливые взгляды подруг Ивелин, хотя еще полчаса назад они смотрели на меня, словно на пустое место.

Несколько раз мы встречались взглядами с кузиной. Ивелин задорно улыбалась и ободряюще подмигивала мне. «Волна», похоже, добралась и до нее.

Наблюдая за ее сияющим от счастья лицом, я внутренне ухмылялся. А ведь она знает, что уже утром мы с де Шатильоном скрестим клинки. Но продолжает хохотать и беззаботно мне подмигивать. Похоже, Ивелин плевать на то, что один из лучших мечников вызвал меня на дуэль и что я могу погибнуть. Хотя, с другой стороны, она и та же Валери – всего лишь дочери своей эпохи. Смерть благородного мужчины на дуэли здесь в порядке вещей.

От мыслей о родственницах меня отвлекло чувство чужого взгляда. Он был особенно настойчивым. Во время кругового па я резко повернул голову и встретился взглядом с Аурелией де Марбо, которая танцевала со своим братом.

Она тут же отвела свои глаза, а ее лицо залил легкий румянец. Уже в последний момент я заметил, что смотрела она на меня без особой приязни, скорее, с неким презрением.

Наконец, процессия синхронно плывущих пар замерла в глубоких поклонах и реверансах под последние аккорды.

В этот момент я находился как раз в двадцати шагах от принца Генриха, который раскланивался сейчас с маркизой де Гонди. Чуть поодаль с кислой миной раскланивался со своей партнершей принц Луи.

Все то время, пока длился танец, он, прикусив губу и абсолютно не обращая внимания на даму рядом с ним, жалобно следил за грациозными и мягкими движениями Бланки де Гонди, левая ладошка которой покоилась на локте его брата. Даже невооруженным глазом было видно, что томные взгляды маркизы де Гонди, падавшие на «синего» принца, ранили принца Луи.

Старший брат видел терзания младшего и, казалось, упивался его страданиями. Похоже, «зеленый» принц без ума от маркизы де Гонди, которая, кстати, несмотря на то, что скоро станет женой принца Филиппа, кокетничая с Луи и Генрихом, явно намеренно подогревала противостояние братьев.

Во время короткого перерыва между танцами к принцу Генриху приблизился маркиз де Онжес и начал что-то быстро говорить ему на ухо. Затем они оба, слегка приподняв головы, начали осматриваться, и в следующее мгновение де Онжес, заметив меня, что-то сказал Генриху.

Я специально делал вид, что увлечен беседой с Валери, поэтому принц и его прихлебатель де Онжес думали, что я их не вижу. Сестра оказалась права – первый танец, и принц Генрих уже знает о моем присутствии.

Спустя несколько минут церемониймейстер объявил о новом танце, и еще до того, как оркестр заиграл новую мелодию, рядом с Валери появилось сразу трое молодых дворян.

Сестра упорхнула танцевать с одним из них, а рядом со мной появился лакей.

– Ее светлость ждет вас, – произнес он с поклоном.

– Веди, – кивнул я.

Спустя некоторое время, провожаемый заинтересованными взглядами стоящих вдоль стен дворян, я, следуя за моим провожатым, приблизился к герцогине дю Белле, находившейся в компании брата и сестры де Марбо.

– Дорогой племянник, – произнесла герцогиня. – Хочу представить тебя виконту и виконтессе де Марбо.

Каменная Леди, как и прежде, приветливо улыбалась мне, но по ее холодному взгляду я понял, что она уже все знает, и что меня ждет серьезный разговор.

– Это честь для меня, – произнес я и поклонился.

Аурелия, тщательно скрывая презрение ко мне, склонилась в изящном реверансе. Безгубый рот ее брата, небрежно поклонившегося мне в ответ, расплылся в ехидной усмешке. Он смотрел на меня своими желтыми глазами даже не как на добычу, а, скорее, как на мелкую мошку, которую он вот-вот проглотит.

Вблизи от виконта еще сильнее несло кровью и смертью. Мое чутье меня не подвело. Этот то ли человек, то ли мутант еще утром кого-то убил и разделал.

После обмена с семейством де Марбо короткими и ничего не значащими фразами, я, поклонившись, обратился к виконтессе:

– Мадмуазель, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на этот танец.

Виконтесса подала мне левую руку, и уже спустя несколько мгновений мы вдвоем закружились среди танцующих пар.

Согласно этикету, «Танец Листьев», объявленный церемониймейстером, партнеры танцуют в так называемых полузакрытых позициях. Левая ладонь кавалера лежит на навершии меча, а правая располагается под лопаткой его партнерши. В то же самое время правая рука дамы лежит на плече кавалера, а левая, которая держит веер в открытом положении, слегка отведена в сторону. Хех… Как по мне, так без меча и веера танцевать было бы намного приятней и проще.

Аурелия прекрасно владела своим телом. Я чувствовал ее возбуждение и радость, которые она пыталась тщательно скрывать. Она была похожа сейчас на птицу, на короткое мгновение вырвавшуюся из золотой клетки. А еще я понимал, что в полной мере насладиться танцем ей мешал ее партнер. И дело не в том, что я плохо танцевал. Напротив, наверняка Бертран гордился бы своим учеником, если бы увидел меня в данную минуту. Тут дело было в другом. Я был неприятен виконтессе не как танцор, а прежде всего как человек. Любопытно, почему? Насколько я знаю, они с Максом никогда не пересекались.

– Мадмуазель, – негромко произнес я, слегка склонившись к ее уху. – Позволите ли вы задать вам один вопрос, который мучает меня последний час?

Аурелия де Марбо слегка вздрогнула от неожиданности, но с шага не сбилась.

– Конечно, мессир, – коротко ответила она бесцветным голосом.

– Не могли бы вы назвать причину вашей ко мне неприязни? – я решил действовать напрямую.

Аурелия, казалось, была готова к такому разговору, потому, не сбиваясь с такта, с легкой насмешкой в голосе ответила:

– Полагаю, что после того, как вы изъявили желание попросить моей руки у моего отца только ради того, чтобы уладить давний спор между нашими семьями, я обязана воспылать к вам симпатией и возможно любовью?

Хм… А это даже интересно.

– Ну что вы, мадмуазель, – в тон ей ответил я. – Даже в мыслях не было. Кстати, позвольте мне указать на некую неточность в ваших словах.

– Неточность? – тонкие брови виконтессы взлетели вверх. – Что ж, вы меня заинтриговали, шевалье.

– Дело в том, что причина моего желания быть помолвленным с вами не только в давнем споре наших благородных семейств, а еще и в баронстве, которое пообещал мне ваш батюшка после нашей с вами свадьбы.

Внутренне усмехаясь, я наблюдал, как глаза виконтессы опасно сузились, поменяв цвет со светло-василькового на светло-серый. Как на ее щеках появился румянец, а алые губы плотно сжались.

– Что ж, мессир, – холодно произнесла она. – Вы лишний раз подтвердили свою репутацию. Все, что о вас говорят, похоже, чистая правда.

– Любопытно, – улыбнулся я. – И что же обо мне говорят?

– Вы действительно хотите услышать это? – приподняв подбородок и сверля меня злым взглядом, уточнила Аурелия. – Что ж, извольте. Говорят, что вы вспыльчивы, и каждый ваш спор заканчивается поединком. Что вы волочитесь за каждой юбкой. Последний скандал с какой-то актрисой тоже закончился дуэлью и смертью вашего противника. Вернувшись в столицу, похоже, вы взялись за старое.

Затем ее взгляд остановился на серебряном крыле на моей груди. Губки Аурелии презрительно скривились.

– Мой дед был кавалером ордена серебряного крыла. В отличие от вас, он был рыцарем и самым благородным человеком, которого я знала.

Последние слова виконтесса словно выплюнула.