Текст книги "Затерянные"

ГЛАВА 6

Кэтрин готовилась к проведению назначенного на полдесятого совещания, когда с главного щита управления ей в офис сообщили, что русская эскадра перестроила боевой порядок и в полном составе начала выдвигаться к участку границы нейтральных международных вод, расположенному наиболее близко к станции. «Началось,– подумала Кэтрин и автоматически глянула на часы, чтобы зафиксировать время записи в вахтенный журнал.– Ровно 9.02. Что ж, тем лучше. Не надо теперь мучиться сомнениями и ожиданиями. Пора действовать».

Она включила тумблер связи с дежурным оператором:

– Джонни, срочно объяви по внутренней связи Аманде, пусть перезвонит мне в офис. Да, и попроси Джорджа скинуть на мой монитор картинку спутникового сканирования региона в режиме реального времени.

– Будет сделано, мэм!

Через пару минут на тридцатишестидюймовом плоском мониторе, висевшем над ее рабочим столом, появилось картографическое отображение примыкающих к станции окрестностей, а также всех надводных, подводных и воздушных объектов, находящихся в данный момент в двухсотмильной зоне безопасности, которая простиралась далеко за линию границы нейтральных международных вод. На карте было отчетливо видно, как обозначенные красными ромбами корабли русской эскадры постепенно выстраивают узор боевого порядка, острие которого явно нацеливалось на зеленый кружочек с черной отметкой «№257».

На флангах эскадры, впритык к красным ромбам, двигались две группы желтых треугольников. Это сторожевые корабли береговой охраны Греции и торпедные катера четвертой Итальянской эскадры Шестого флота пытались с флангов отследить и блокировать места возможного прорыва русских разведывательных подводных лодок. Кэтрин видела десять красных ромбиков с желтой отметкой в виде букв «SL» внутри. Так схематично отображались легкие субмарины – самые шустрые «глаза и уши» русских под водой. Кэтрин знала, что в Третьей Балтийской эскадре числится двенадцать таких подводных кораблей-разведчиков. Следовательно, два оставшихся пока еще не были обнаружены ни со спутников, ни с кораблей Шестого флота и береговой охраны. Значит, они двигались под мощным прикрытием системы постановки помех флагмана, на большой глубине где-то в авангарде эскадры. И именно от них следовало ожидать в ближайшее время самых неприятных сюрпризов.

Малая российская субмарина класса «Буфал» была прямой наследницей советских «малюток» 12-й серии и помимо чисто разведывательных целей частенько использовалась для транспортировки небольших групп боевых пловцов. Конструкция лодки обеспечивала минимальный уровень шума механизмов, интенсивности магнитных и физических полей, а также позволяла брать на борт десять—двенадцать подводных диверсантов в полном снаряжении. Выход за борт они могли осуществлять в подводном положении, через шлюзовую камеру. Все это делало лодку идеальным подводным разведывательно-диверсионным рейдером, малозаметным для самых современных средств противолодочной обороны любого противника.

Размышления Кэтрин прервал звонок зуммера. Она щелкнула тумблером и включила устройство громкой связи.

– Главный помощник на связи,– раздалось из микрофона.

– Как у тебя дела, Аманда? Что-нибудь успела сделать?

– А как же, уже заканчиваю. Транспортная подлодка с немцами пришвартовалась пятнадцать минут назад и уже начала разгрузку.

– У тебя есть под рукой кто-нибудь из смены? Ты срочно нужна мне здесь.

– Да, Бергман тут рядом ошивается. А что случилось?

– Русские зашевелились. Короче, оставляй немцев на попечение Бергмана и бегом дуй ко мне. Да, чуть не забыла. По дороге обязательно прихвати Фрэнка. Надеюсь, ты уже договорилась с Жаклин о его досрочной выписке?

– Это было непросто. Но мы все-таки пришли к общему знаменателю.

– Вот и ладненько. Жду. Отбой связи.

Кэтрин снова переключила тумблер:

– Джонни, где сейчас может быть наш старший канонир, то бишь главный механик Генри?

– Старина Генри, как обычно, сидит у толстухи Молли. Наверное, опять прочищает горло стаканчиком черного турецкого кофе.

– Знаю я эту его чашечку черного турецкого кофе наполовину с грогом. Чтобы через пять минут старый пьянчуга был у меня в офисе! Да, и еще – на втором причале Бергман минуту назад сменил Аманду и принимает наших новых сотрудников из Германии. Передай ему, что как только он их устроит, пусть сразу ведет командира ко мне. Чрезвычайная ситуация. Официально принять вновь прибывших времени совсем нет. Поэтому пусть Бергман особо резину не тянет. В полдесятого командир отряда «Эккернферд» должен сидеть у меня в кабинете по форме номер два. Понял?

– Будет сделано.– Джонни отключился.

Первым в офис Кэтрин ввалился Генри Шелдон. В свои неполные шестьдесят главный механик выглядел как добропорядочный англичанин викторианской эпохи – эдакий повидавший виды средний чин флота Ее Величества на почетной пенсии, за что и получил на станции прозвище Канонир, очень точно отражающее его внешность и характер. В комплекте прилагалась жгучая тяга к крепкому спиртному и полноватым, работающим в казенных питейных заведениях женщинам бальзаковского возраста.

– Главный механик Шелдон по вашему приказанию явился, мэм! – Чувствовалось, что Канонир был уже слегка навеселе после утреннего посещения буфета, но алкогольными парами и перегаром от него не несло. У старшего механика был скользящий график, поэтому ему приходилось работать со всеми тремя сменными комендантами станции, каждый из которых, включая Кэтрин, давно мечтал поймать Шелдона с поличным за распитием спиртного в неурочное время.

Но Канониру всегда удавалось выйти сухим из воды, чему способствовали теплые неуставные отношения с буфетчицей и загадочный рецепт крепкого алкогольного (градусов примерно шестьдесят), но при этом совершенно беспохмельного кофейного напитка. Разгадать секрет приготовления оного вот уже второй год безуспешно пытались все любители спиртного на станции. Но старина Генри был неумолим и свято хранил свою тайну, будто карту спрятанных сокровищ. Даже толстушка Молли не знала рецепт приготовления его пойла, хотя именно от нее Канонир получал все необходимые ингредиенты.

Несмотря на все вышесказанное, нужно отметить, что главный помощник не был единоличником и частенько угощал коллег крепким кофейным алкоголем собственного приготовления, правда, исключительно в нерабочее время. В свою очередь близкие друзья и коллеги высоко ценили его за это, но все равно периодически пытались исподтишка выведать рецепт. Ходили слухи, что неоднократно предпринимались попытки провести полный структурный химический анализ с трудом полученных проб канонирского кофе, но они так ни к чему и не приводили. Поэтому был сделан однозначный вывод: секрет напитка заключается не в составе, а в самом процессе приготовления.

Несмотря на свои неуставные пристрастия, главный механик Шелдон был опытным воякой. За свою почти сорокалетнюю службу на флоте ему довелось повидать немало. Счет крупных военных кампаний, в которых он принимал самое деятельное участие, перевалил уже за третий десяток. Поэтому Кэтрин и вызвала его на совещание. Боевой опыт и знания Канонира были неоценимы в сложившейся ситуации.

– А, Канонир, это ты… Проходи, не стой на пороге.– Кэтрин специально обратилась к Шелдону на «ты» и по прозвищу, чтобы он расслабился и быстрее настроился на рабочий лад.

– У нас тут что, неформальная встреча намечается, без чинов? – главного механика еще немного штормило от действия любимого напитка, поэтому он осторожничал.

– Не до формальностей, Генри. Ты присядь и взгляни на монитор над моим столом повнимательнее. Скоро подойдут Аманда, Фрэнк и начальник только что прибывшего к нам подкрепления из Германии. Будем обсуждать ситуацию. Так что готовь свое резюме. Кстати, можешь закурить, не стесняйся. Сигареты у меня на столе.

Шелдон молча сел на указанный стул, достал из предложенной пачки сигарету. Прикурив ее от массивной серебряной зажигалки собственного изготовления, имеющей вид лазерной турели в масштабе один к пятидесяти, он принялся внимательно изучать тактическую карту на мониторе.

Через пять минут появились Аманда Коэн и Фрэнк Уоллес. Командир отряда «Тюленей» выглядел вполне здоровым. Во всяком случае, никаких внешних признаков того, что он недавно был достаточно серьезно ранен в бою, не было. Все такой же подтянутый, плотно сбитый, гладковыбритый мини-супермен в форме мастер-сержанта морской пехоты. Мини – потому что его рост составлял всего пять футов шесть дюймов. Именно за это незначительное несоответствие образу киношного супермена более рослые подчиненные Фрэнка и дали ему прозвище Большой. Вот только мастер-сержант Уоллес совершенно не комплексовал по этому поводу. Особенно с женщинами.

Аманда была явно не в лучшем расположении духа и с ходу попыталась начать воспитательную работу с подчиненным персоналом:

– Шелдон, опять нажрался в рабочее время? Ты что, не знаешь, что на станции объявлен «красный режим»? Совсем уже меру потерял. Я не посмотрю на твою выслугу и махом спишу на берег!

– Да успокойся, Аманда! Сейчас не до дисциплинарных разборок. Садись с ним рядом и изучай ситуацию. Мне нужно ваше совместное резюме и предложения по мерам противодействия, господа военные инженеры. А мы с Фрэнком пока прикинем диспозицию «Тюленей». Ты, кстати, как себя чувствуешь, герой?

– Бывало и получше. Что случилось-то? Аманда мне так ничего толком и не объяснила. Опять незваные гости объявились?

– Да, но на этот раз уже посолиднее. Русская эскадра в полном боевом порядке движется в нашу сторону. Если через десять минут флагман «Корчаков» не свернет с курса, то их основные силы войдут в наши территориальные воды милях в тридцати от станции. А парочка «Буфалов», наверное, уже находится где-то на границе нейтральных вод. Но их пока еще не засекли. Крейсер «Корчаков» и пара фланговых эсминцев с системами постановки помех надежно прикрывают свое наступательное направление от воздушного и космического наблюдения, а крейсерские охотники за субмаринами, которых в наш район послал папаша Конрад, еще не подошли. А вот, кстати, и твоего немецкого коллегу уже привели. Давай знакомиться.

В сопровождении дежурного смотрителя первого уровня Вилли Бергмана в офис вошел статный, но уже не молодой мужчина высокого роста. Форма вошедшего несколько отличалась от стандартов Шестого флота. Синяя пилотка с лакированным значком на левой стороне в виде черного швабского креста в белой глянцевой окантовке. Шея прикрыта воротником темно-синей рубашки. Брюки навыпуск и китель тоже синеватого оттенка. Китель приталенный, с отложным воротником, однобортный, застегнут на четыре черные глянцевые пуговицы. Два нагрудных накладных кармана, на одном из которых вместо привычной темно-синей аббревиатуры USMC черным нашито DLSI. Кроме того, на нижней части левого рукава бросались в глаза еще четыре нашивки в виде галочек из частично скрещенных торпед. Насколько Кэтрин знала, каждая такая галочка означала четыре года службы в спецчастях береговой охраны Германии. Брюки немца поддерживал темно-коричневый пояс из натуральной кожи с массивной кобурой штатного пятиствольного подводного пистолета «ХеклерКох-22» на левом боку. На правой ноге крепежными ремнями удерживались пластиковые ножны с ввинченным в них двенадцатидюймовым водолазным ножом. Завершали образ командира немецких штурмовиков-подводников черные ботинки с высоким берцем и тускло поблескивающими металлическими застежками затейливой конструкции.

Конфедеративное устройство государства частично отражалось на армии и флоте АЕК. Несмотря на единое военное руководство, многонациональные вооруженные силы не имели ни унифицированной формы одежды военнослужащих, ни общеприменимой структуры снабжения, организации и управления войсками в разных регионах. Связано это было с необходимостью соблюсти национальный престиж и экономические интересы крупнейших корпораций американского и европейского ВПК.

Поэтому необычная форма одежды начальника немецких панцер-пловцов береговой охраны Германии не особенно удивила собравшихся в офисе представителей Объединенного Шестого флота, где по традиции преобладала американская система обеспечения и комплектации личного состава. Бергман указал немцу на Кэтрин и после ее кивка вышел из кабинета.

– Капитан береговой охраны Эрих фон Шаубе, командир отряда панцер-пловцов «Эккернферд»,– представился офицер. В его английском чувствовался легкий акцент.– Прибыл в ваше распоряжение.

– Первый лейтенант морской пехоты Кэтрин О’Ливи, дежурный комендант объекта №257. Очень рада вас видеть на станции. К сожалению, у нас здесь чрезвычайная ситуация, так называемый «красный режим». Так что времени для акклиматизации у вас не будет. Придется прямо сейчас выводить ваших людей на патрулирование.

– Я знаю, меня предупредили еще на материке. Мои солдаты через четверть часа закончат выгрузку снаряжения и будут готовы приступить к дальнейшим действиям. Мне нужен план дислокации и… как это по-английски? Брифинг.

– Вот здесь план станции с отметками зон ответственности и схем патрулирования по внешнему периметру и на первых двух уровнях станции. Третий, самый нижний уровень в вашу зону ответственности не входит. А вот этот файл содержит план дислокации отряда с расшифровкой.– Кэтрин протянула капитану компьютерный планшет.– Общий брифинг сейчас начнется. Так что присаживайтесь и знакомьтесь с остальными. А мне пока надо кое-что уточнить, извините.

Как только немец отошел, Кэтрин вызвала по интеркому главного диспетчера:

– Джонни, ты запрашивал материк? Что тебе сказали в управлении папаши Конрада?

– Сказали, что, по их мнению, пока все происходящее больше похоже на провокацию. Прощупывают нас русские. Из АРБ в управление Флота сообщили, что диверсионная группа, которую готовили в Крыму специально для штурма станции, на эскадру еще не переброшена. Эта информация точная. Другие крупные диверсионные или штурмовые подразделения МД на подходе к станции не замечены. Неотслеженными остаются только две легкие подлодки. Но это означает максимум две дюжины незваных гостей на нашу голову. И принято считать, что ближе чем на десяток миль они к нам незамеченными все равно подойти не смогут, даже под прикрытием маскирующих систем своего флагмана. Так что если через пятнадцать минут русские надводные корабли не пересекут границу наших территориальных вод, а повернут восвояси или будут торчать прямо на границе, то папаша Конрад не станет поднимать флот на уши. В этом случае с возможными эксцессами придется справляться теми силами, которыми сейчас мы располагаем. Руководство рекомендует не привлекать излишнего внимания. Вот такие директивы. Короче, все как обычно. В утешение могу лишь добавить, что с военного аэродрома на остров Крит по распоряжению Большого Брата подняты два стареньких АВАКСа под прикрытием звена перехватчиков F-117, которые ближайшие пару часов будут ненавязчиво присматривать за нами. А чуть севернее скоро развернут две обещанные папашей Конрадом подводные авианесущие платформы с истребителями-беспилотниками.

– Насколько скоро? – решила уточнить Кэтрин, вспомнив о подозрительном воздушном конвое из Сирии.

– Полчаса плюс-минус десять минут,– лаконично ответил оператор.

– Хорошо, я все поняла. Если с материка будет что-то новое, сразу вызывай меня. Отбой.

– Понял. Отбой.

Ситуация стала предельно ясной. Настенные электронные часы показывали половину десятого. Пора было начинать совещание и определять план дальнейших действий здесь, на станции.

– Итак, господа офицеры, внимание! – Кэтрин присела на край своего стола.– Начинаем брифинг. Вы все вкратце ознакомились с создавшейся ситуацией. Могу только добавить, что полновесную поддержку флота мы получим только в случае прямого нападения кораблей и подлодок потенциального противника, то есть в данном случае – Третьей Балтийской эскадры. По мнению командования, действия русских носят сейчас чисто провокационный характер и явно агрессивных действий по отношению к объекту №257 с их стороны ждать не приходится. Хотя не исключается возможность разведывательного рейда силами двух легких подводных лодок класса «Буфал» с двумя дюжинами боевых пловцов на борту. В этом случае с нашей стороны предполагается адекватное противодействие.

– Я так понимаю, под адекватным противодействием руководство с материка подразумевает, что при обнаружении этих двух субмарин в нашей зоне контроля мы не можем сразу утопить их к чертовой матери торпедным или лазерным ударом? Как обычно, будем старательно делать вид, что у нас тут исключительно гражданский объект гуманитарного назначения с чисто полицейским охранением. Так, что ли? – сразу же решил внести ясность Фрэнк Уоллес, переживавший, что вся тяжесть предстоящей операции по обеспечению защиты станции на дальних подступах к внешнему периметру ляжет на плечи исключительно его людей.

– Да. Именно такие директивы мы получили от командования, Фрэнк,– не стала отрицать очевидное Кэтрин.

– Тогда объясните мне, зачем был объявлен «красный режим», расконсервированы и поставлены на боевое дежурство резервные стационарные лазерные орудия и торпедные батареи, эвакуирован гражданский персонал, прислали подкрепление, если командование уверено, что нам ничего серьезного не угрожает? – не унимался командир «Тюленей».

– Фрэнк, ты не хуже меня знаешь четвертый параграф «Положения об организации „красного режима безопасности“: „В случае угрозы начала проведения боевых действий в зоне контроля объекта №257 или других враждебных действий явного или косвенного характера со стороны любого потенциального противника необходимо организовать немедленную эвакуацию гражданского персонала с картами „зеленого допуска“ и обеспечить максимальную обороноспособность объекта, соблюдая по возможности режим особой секретности“,– процитировала Кэтрин.– Так что ничего нового руководство не придумало. Про нас не забыли и прислали подкрепление – отряд панцер-пловцов капитана Эриха фон Шаубе и два подводных авианосца, которые через полчаса заступят на дежурство на полградуса севернее станции. К тому же воздушный сектор станции в ближайшие два часа будет плотно контролироваться ВВС береговой охраны. Так что приходится признать: достаточных оснований пенять на командование у нас пока нет. Поэтому давайте перейдем к конструктивному обсуждению наших с вами дальнейших действий. Аманда, вы с Шелдоном готовы дать свои предложения?

– Да, у нас есть кое-какие идеи. Излагай, Генри.

– Судя по построению боевого порядка эскадры, русские пытаются создать в квадрате семнадцать-сорок, в двух с половиной милях южнее плато, мертвую зону для системы глобального спутникового наблюдения АРБ и Флота. Одновременно их корабли оттесняют на флангах наше надводное прикрытие – сторожевики береговой охраны и торпедные катера итальянской эскадры. Отсюда сам собой напрашивается вывод, что в квадрате семнадцать-сорок готовится плацдарм для проведения диверсии или разведки в отношении станции. Ибо других объектов, представляющих интерес, рядом больше нет. Что же касается возможности нанесения по станции прямого удара, то я склонен согласиться с начальством. Скорее всего, такого шага с их стороны ожидать не следует. Для обеспечения эффективного ракетно-торпедного залпа русские не стали бы тратить энергию и время на постановку помех, а наоборот, задействовали бы все свое сканирующее оборудование и системы спутникового наведения, чего нами пока не наблюдается. Следовательно, их цели примерно ясны: под прикрытием эскадры провести разведку, возможно боем. Это ограничивает им, впрочем, как и нам, свободу маневра и выбор средств для выполнения поставленной задачи. Учитывая тот факт, что наши системы наблюдения и спутниковая разведка на настоящий момент фиксируют только десять разведывательных субмарин противника из двенадцати, приписанных к эскадре, я согласен с предположением коменданта, что к квадрату семнадцать-сорок на предельной глубине движутся две субмарины класса «Буфал».

Если мне не изменяет память, лодки этого типа могут не только нести десант, но и оснащаться восемью пятисотдвадцатичетырехмиллиметровыми торпедными аппаратами и двумя достаточно мощными лазерными пушками. Засечь их на предельной дистанции с помощью установленного на станции оборудования практически невозможно. А при поддержке маскирующих средств защиты, находящихся вблизи надводных кораблей, это невозможно сделать и из космоса. Значит, нам ничего не остается другого, как спокойно ждать, когда субмарины подойдут на предельной глубине к каменному отвесу плато, на котором мы находимся, и начнут всплытие, чтобы выпустить команды боевых пловцов. Произвести десантирование на предельной глубине в девятьсот футов они никак не смогут. Штатное снаряжение подводных диверсантов Третьей Балтийской эскадры не способно функционировать на глубинах, превышающих показатели в четыреста—четыреста пятьдесят футов. Берусь предположить, что всплытие русские могут начать где-то на границе квадратов семнадцать-сорок и семнадцать-сорок один, на отрогах южной гряды плато.

– Почему именно там? – поинтересовался Уоллес.– Это же наиболее опасное место для подводных маневров субмарин, даже малых. Вокруг полно скал и рифов самой замысловатой конфигурации. Ландшафт постоянно меняется в результате воздействия мощных подводных течений. Одно неправильное движение – и их просто расплющит о скалы! Я бы на их месте туда не совался, а попробовал бы проскользнуть через западное или восточное направление. Потом сделал бы экстренное всплытие на приемлемую для десантирования глубину прямо у нас под носом, скинул бы диверсантов и снова нырнул футов на девятьсот.

– Любое появление посторонних объектов на восточном или западном направлении на глубине свыше четырехсот пятидесяти футов мы зафиксируем сразу же, на расстоянии миль в пятнадцать или даже под самым носом. Там в основном открытые пространства и воздействие постановщиков помех эскадры на наши фланги не распространяется. На скальных отвесах установлены всевозможные детекторы противолодочной обороны и ловушки для подводных диверсантов, которые, между прочим, Фрэнк, ты сам и монтировал со своими ребятами. Так что, если вы там в свое время нормально поработали, то высадка десанта на этих направлениях реальной опасности для станции не представляет.

– Ты забываешь, приятель, что помимо пловцов на этих лодках имеются торпедные аппараты и мощные лазеры,– сам только что говорил. Ты не боишься, что, прежде чем выпустить десант, они нанесут торпедно-лазерный удар по твоему хваленому прикрытию и расчистят тем самым своим людям прямой путь к станционным блокам раньше, чем ты успеешь что-нибудь предпринять? Я ведь чую, к чему вы тут клоните. Не имея возможности снять завесу помех на южном направлении, хотите послать всех моих ребят к южной скальной гряде без поддержки тяжелой артиллерии! Решили прикрыться нашими телами, чтобы иметь возможность до последней буквы выполнить все директивы начальства и не дай бог засветить раньше времени тот факт, что «Наутилус» просто напичкан оружием не хуже, чем подводная военно-морская база в Персидском заливе?

– Не забывай, что это твоя работа, Фрэнк,– ледяным тоном осадила его Кэтрин.– Ты и твои мальчики, подписывая контракт знали, что отправляетесь не на пикник.

– Контракт, говорите? – Фрэнк зло прищурился.– В контракте, между прочим, четко написано, что нам перед любой боевой операцией обязаны предоставить точные разведданные и обеспечить прикрытие всеми имеющимися в наличии средствами. Так что не вам, госпожа комендант, цитировать мне условия моего же контракта. Это я у вас хочу спросить – почему нас не предупредили о появлении в здешних водах новых модификаций БУМПов? Кто мне ответит за гибель шестерых моих ребят? Кто прохлопал этих тварей: таможня, береговая охрана, АРБ, флотская разведка? Почему до сих пор не проводят расследование, не наказывают виновных? Или, может быть, там, на материке, решили, что мы тут что-то напутали? Не было, мол, ничего, и нам все привиделось в ночном кошмаре. А мои люди, наверное, подорвались на собственных торпедах? Так нет, вон оно, наглядное доказательство, плещется в нашем аквариуме, аж в количестве шести штук. Так почему вместе с прикрытием сюда с материка не заявилась ни одна толстомордая задница с большими погонами, чтобы разобраться, как же так вышло, что шестерых заслуженных профи даже похоронить по-человечески невозможно?

– Прекрати истерику, Фрэнк, не тебе одному приходилось терять своих людей… – Кэтрин все же смягчила тон, понимая, что Фрэнку надо дать возможность высказаться до конца, ведь во многом его возмущение было понятно.– Мушкетеру четыре часа назад передали с материка, что расследование по факту гибели твоих ребят уже ведется. Задействована агентурная сеть разведки флота по всему Средиземноморскому побережью. Да и в АРБ обещали помочь, ведь они тоже кровно заинтересованы в этом вопросе. Как только ситуация с появлением БУМПов прояснится, будут обязательно предприняты все необходимые меры. В том числе и наказание виновных, если таковые найдутся.

– Это ты, Кэтрин, правильно сказала – если таковые найдутся. Обычно виноватыми оказываются стрелочники. Да я больше чем уверен, что главная шушера из больших кабинетов, замешанная в этом деле, даже не покинет своих насиженных кресел! Эти сволочи со спокойной совестью продолжат и дальше играть в свои глобальные стратегические игры, допуская мелкие тактические ошибки, цена которых – смерть моих людей. В любом случае, мне легче не станет. Разберутся, не разберутся – это уже не важно. Все равно ведь это мне, а не им придется объяснять близким моих ребят – как получилось, что я не смог сохранить их жизни и дал нелепо погибнуть не где-нибудь в глубоком тылу противника, а на территории Конфедерации, прямо под своим носом! Так вот, Кэтрин, я-то найду в себе силы шесть раз пройти через это.

Я смогу шесть раз подряд рассказывать женам и матерям о гибели их мужчин. Смогу, потому что, когда они погибали, у меня не было выбора – спасать или не спасать. Я сделал все, что мог, но не успел. А вот ты, Кэтрин, лично ты – сможешь прийти в полсотни семей и рассказать, как ты посылала нас на смерть, имея возможность проигнорировать несколько пунктов дурацкой инструкции о режиме секретности и действовать просто по обстоятельствам, учитывая человеческий фактор? Знаешь, я не трус и у меня нет семьи. Но со мной пойдет более полусотни моих ребят, а это уже совсем другое дело, и я хочу быть полностью уверен, что в случае нашей гибели ты возьмешь на себя всю ответственность.

На мгновение в офисе повисла тишина. Но только на мгновение.

– Гарантирую тебе, Фрэнк,– произнесла Кэтрин громким, но спокойным голосом,– что в случае гибели твоих людей на южной скальной гряде я обязательно прослежу за тем, чтобы флот выполнил все свои финансовые обязательства по отношению к семьям погибших. Затем по собственной инициативе предстану перед судом военного трибунала. И даже если трибунал выдаст мне оправдательный вердикт, то до конца жизни буду вымаливать прощение у родственников твоих ребят. Обещаю также, что если твоему отряду не удастся избежать боя с русским десантом и их поддержат своим огнем вражеские подлодки, то я прикажу обеспечить вам прикрытие нашими главными калибрами. Но и ты учитывай, Фрэнк, что беспрепятственное проникновение русских диверсантов за линию южных отрогов даст им возможность установить мощное ядерное стационарное устройство прямо в подбрюшье плато. Вызванное ядерным взрывом подводное землетрясение не оставит тут камня на камне, и уже никто больше не даст за нашу с тобой жизнь и цента. Погибнем все. Ты меня хорошо понял, Фрэнк?

– Да, мэм,– судя по удивленному выражению лица Уоллеса, ответ коменданта несколько охладил его пыл. – Насколько достоверна информация о том, что русские собираются установить там ядерный заряд?

– Это только предположение, но ты сам должен понимать, что сбрасывать его со счетов никак нельзя. Так что не надо считать меня и моих помощников бездушными педантами. У нас просто нет иного выхода в создавшейся ситуации. Никто, кроме твоих людей, не сможет гарантированно прикрыть станцию с юга. Так что давай отложим эмоции «на потом» и поговорим по делу. Что тебе нужно, чтобы полностью перекрыть южный сектор и в случае надобности выбить твоих русских коллег из скал, если они успеют там закрепиться? Вполне вероятно, что вы нарветесь на хорошо подготовленный оборонительный плацдарм. А времени на разборки у твоих ребят будет немного. Аманда, как ты думаешь, какой временной отрезок может понадобиться русским для установки ядерного тактического заряда средней мощности вручную?

– Минут пятьдесят после появления подлодки в заданном квадрате, не больше,– выдала после некоторого раздумья Аманда.

Шелдон кивком согласился с мнением начальницы и разъяснил:

– Десять минут на выгрузку из субмарины самого заряда и бурильного оборудования, столько же на доставку всего этого к выбранному месту в скалах. Еще минут двадцать на подготовку как минимум четырехметровой скважины для закладки заряда. Глубже, я думаю, им бурить не понадобится. Ну и наконец минут десять, максимум пятнадцать, займет сам процесс установки и настройки бомбы, а также завершающая стадия – поверхностная маскировка места работы.

– Как видишь, Фрэнк, никто не собирается с тобой лукавить,– снова взяла слово Кэтрин.– Все обстоит очень серьезно, и смертельная опасность угрожает всему персоналу «Наутилуса», а не только твоему отряду. Так что особо выбирать не приходится. Ты надумал, что тебе может понадобиться для выполнения задания?

Фрэнк откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и, немного подумав, ответил:

– Если подлодки успеют высадить десант на скалы, то у меня должно быть как минимум трехкратное превосходство, чтобы за полчаса выбить их оттуда. Если их две дюжины, то для успешного штурма потребуется не менее семидесяти двух человек. А в отряде «Тюленей» осталось только пятьдесят восемь бойцов, включая меня. И тринадцать транспортировщиков, на которые можно посадить не больше пятидесяти двух человек. Так что без подкрепления все равно не обойтись. Мне нужно еще двадцать бойцов и средства доставки, желательно оснащенные бортовыми оружейными системами крупного калибра. А если предположить, что в состав русского десанта могут входить и псионики, то мой отряд необходимо еще как минимум удвоить.

– Таких резервов у меня нет. И ты об этом хорошо знаешь, Фрэнк. Поэтому помогу, чем смогу.– Кэтрин повернулась к Эриху фон Шаубе.– Господин капитан, на ваших бронекостюмах установлены стандартные разъемы для подключения модулей дополнительного снаряжения?