Текст книги "Невыносимый"

6

Я выключил прицел за ненадобностью. Приподнял голову повыше, обратившись в слух. Сейчас это была единственная сигнальная система, способная подсказать местонахождение неизвестных. На зрение полагаться не следовало – я не кошка и не скорпион и в безлунную ночь человек не очень-то повоюет без инфракрасной оптики.

Где-то недалеко впереди – метрах в двадцати, а может, и того меньше – забухали тяжёлые шаги, противно заскрипела каменная крошка под ботинками. Там никак не могли находиться наши люди – все они сейчас оставались метрах в пятидесяти правее…

Не раздумывая, я навёл ствол на звук и выстрелил раз, а затем второй. Выстрел у ВСС практически бесшумен и на выстрел огнестрельного оружия не похож – специальный патрон устроен так, что пороховые газы, толкнув пулю, остаются заперты в гильзе и в ствол не попадают. Кроме того, интегрированный глушитель винтовки очень хитро сделан – мало того, что он поглощает газ у дульного среза, так ещё и тепло от разогревающегося ствола отбирает, тем самым повышая скрытность стрелка. Хорошая штука ВСС, всё-таки есть в России золотые головы и руки, что б там русофобы ни болтали!

Впереди меня что-то тяжело упало на грунт. Я бы даже сказал ничком. Возможно, ударившись головой о камень.

Отлично! Я умею стрелять на звук и сейчас, похоже, попал куда надо! Длинной серией перекатов я ушёл метров на десять в сторону от того места, с которого стрелял и затих, обратившись в слух.

Над пустыней висела полная тишина. Видимо, у моих коллег хватило здравого смысла понять, что орать в темноте – лишь демаскировать себя. Я очень надеялся на то, что они догадались упасть на грунт и расползтись в разные стороны. Это давало нам шанс поиграть с неизвестными в кошки-мышки. И ещё большой вопрос, кто именно из нас окажется кошкой, а кто – мышкой. Если кто не спрятался – я не виноват.

Сухо щёлкнул электрический разряд и сноп огня, похожий на шаровую молнию, прочертил короткую прямую линию, ударив в песок в доброй сотне метров от меня. Вообще-то, я шаровую молнию никогда не видел, но наверное именно такой иссиня-белой сферой она и должна быть. Зрелище, признаюсь, получилось пугающее; меня неприятно поразило то открытие, что электрический разряд выпустил один людей, спустившихся с неба. Во время вспышки я хорошо рассмотрел его странное, словно бы зеркальное одеяние и вытянутую руку, сжимавшую предмет, похожий на трость. Собственно, из этой трости шаровая молния и выскочила.

Пацаны, стреляющие шаровыми молниями, внушали, конечно, восхищение, но мне в ту минуту было не до почтительности. Огненный шар ещё не ударил в песок, как я уже навёл в сторону незнакомца винтовку; сделав поправку на возможное движение цели, я выпустил наобум три пули – бам! бам! бам! Приходите ещё, скучно не будет, я намажу на батон гуталина!

Набросив на шею ремень винтовки, я рысисто побежал «крокодилом» на новую огневую позицию. Движение «крокодилом» напоминает переползание на животе, с той только существенной разницей, что живот, грудь и колени земли не касаются. Поэтому человек, идущий «крокодилом», движется намного быстрее обычного «ползуна». Кроме того, он может легко крутиться на месте, поворачиваясь головой (и соответственно, оружием) в нужном направлении. Бег «крокодилом» – основной вид движения под огнём, на тактических занятиях мы таким макаром по двести метров пробегали без остановки. Так что не прошло и десяти секунд, как я лежал уже на новом месте, меж двух симпатичных каменюк, и высматривал противника.

Между тем, лазерный луч, нацеленный в зенит, начал явственно раскачиваться, выписывая синусоиды. Со своего места, я очень хорошо мог это видеть. Амплитуда колебаний нарастала и я понял, что скоро появится «яйцо». А оно будет очень сильно нагретым и осветит окружающий пейзаж точно прожектором. Вот и славненько, тут-то я шваркну оставшуюся парочку, надо только не пропустить момент.

Томительно текли секунды. Над пустыней воцарилась полная тишина, можно было подумать, что всё случившееся в последние минуты мне попросту привиделось. Что ж! похоже наши гости поняли, что им не рады и затаились; ждут нашей активности, стало быть. В чём-то они, конечно, правы – мы должны будем подбежать к «яйцу» и открыть его. Вот тут-то они и постараются сделать из нас барбекю своими «файерболлами». Ничего, ничего, подождём-с…

Я следил за лазерным лучом. Вот он в последний раз трепетно вздрогнул и застыл многокилометровой волной, точно на фотографии. Секунда-другая и громкий щелчок, похожий на удар кнута, прокатился над пустыней. Луч исчез и на том месте, откуда он щупал небо, появилось наше громадное раскалённое «яйцо». Замечательно!

Чтобы лучше видеть окрест, мне пришлось приподняться. В пятнадцати метрах перед собою я увидел незнакомца, подстреленного первым. Облачённый в нечто, похожее на космический скафандр, он лежал лицом вниз и интереса в происходившему вокруг не проявлял. Впрочем, сие показалось мне неудивительным: в его шлеме – или каске? – красовалась приличных размеров дыра. Моя пуля, стало быть, прошла навылет – через голову и шлем. Что ж, за такой выстрел не грех и выпить в минуту досуга.

Далее, метрах в семидесяти от меня, я смог разглядеть своих копошащихся на земле коллег. Аз стоял на четвереньках и что-то говорил лежавшему ничком Фита. Самое смешное заключалось в том, что ни тот, ни другой не догадались снять рюкзаки. К ним на рысях подбегал Буки с титановой лестницей в руке. Это вообще ни в какие ворота не лезло – уже лесенку-то можно было бросить!

Самое неприятное открытие заключалось в том, что я не увидел нападавших. Ребятки, похоже, притихли, лежали, как и я, где-то за каменюками и ждали, что мы соберёмся в кучу. Ах, какие хитрецы! А ведь на хитрецах в России воду возят…

Я нырнул обратно за камни и извлёк запасную обойму. В этой оставались пять патронов, на двоих противников могло не хватить. Замена заняла пару секунд. После чего, я опять выглянул из-за камней.

Теперь мне стал виден второй нападавший, подстреленный мною. Он лежал в нелепой позе, странно изогнувшись и разбросав руки в стороны. Как бежал, так и воткнулся головой в камень. Человек, кстати, получивший огнестрельное ранение, практически всегда падает лицом вперёд и почти никогда вбок или назад. Так наш гуманоидный гирокомпас в среднем ухе устроен. Судя по тому, как упали оба незваных гостя – они являлись людьми, а не какими-нибудь лимитрофами с Канопуса или Бетельгейзе. Хотел бы я только знать, где живут люди, спускающиеся с небес в зеркальных доспехах?

«Яйцо» быстро остывало. Из белого оно уже сделалось рубиновым, ещё минута – и на плато снова опустится ночь.

Я продолжал выжидающе посматривать по сторонам, не покидая своего укрытия за камнями. Мои коллеги по бригаде деятельно забегали, собираясь вместе. Они, видимо, решили, что опасность миновала. До меня донеслись крики второго: «Фита – жив? Аз, ты в порядке? А где Рцы? Рцы, ответь! Ты где? Не молчи!»

И тут снова лопнула струна в небосводе и густой мощный басовый сигнал заставил внутренние органы содрогнуться. Я рефлекторно опустил голову вниз, стремясь вдавить всего себя в песок, до такой степени отвратительно было переживать эти ощущения! А когда через несколько секунд вновь поднял глаза, то увидел человека громадного роста, вышагивавшего по пустыне в направлении моих товарищей. Он не таился, в вытянутой правой руке держал нечто, что без сомнений являлось оружием и это нечто было нацелено на Аз и Фита. Но незнакомец не торопился стрелять. Он шагал и ревел – и рёв его, усиленный мощной акустической системой – разносился, должно быть на многие километры вокруг. «А-а-а… Ы-ы-ы!!!» Ох-ре-неть, выглядело это жутковато, не могу не признать. Товарищ явно предпринял психическую атаку, призванную парализовать волю к сопротивлению, и атака эта имела все шансы увенчаться успехом.

Никто не попытался от него убежать. Аз как стоял на четвереньках, так и остался стоять, глядя на великана в зеркальной броне. Фита тоже не трепыхнулся. С другой стороны, а чего трепыхаться, когда пацан вон как шаровые молнии разбрасывает?!

Вот только меня шагавший явно не мог видеть, а потому, имело смысл заявить о себе. Я приподнялся из-за каменюк и вскинул ВСС. Но за долю секунды до выстрела боковым зрением увидел второго бойца в зеркальной броне, который до этого находился в «мёртвой» зоне и потому остался мною не замечен. Этот воин находился гораздо ближе и притом смотрел в мою сторону. Он вскинул своё оружие и я, спасая себя, упал обратно за камни, так и не выстрелив.

А через полсекунды камни надо мной с грохотом разорвал выстрел неведомого оружия. В нос ударил отвратительный запах гари, на спину посыпались осколки. Но сам я остался цел и невредим – вся энергия выстрела ушла в преграду, спасшую меня.

Я перекатами стал уходить в сторону, меняя свою позицию. Винтовку держал направленной в ту сторону, откуда по моим расчётам мог появиться незнакомец. Секунда-другая… сместившись на пять или шесть метров, я затих, дожидаясь, пока противник обнаружит себя. Он непременно должен был появиться, чтобы удостовериться в том, что я убит. Либо, чтобы добить. Будет всего один выстрел – как в дуэли. Вопрос лишь в том, кто этот выстрел сделает.

Я аккуратно и тихо поджал ноги к торсу, дабы представить из себя цель наименьших размеров. Хотя при стрельбе в упор это не сыграет почти никакой роли.

Ещё секунда. В камни, за которые я только что прятался, ударила вторая молния. Очень хорошо, товарищ, видимо, так и не догадался, что меня там уже нет. Пальни-ка ещё, придурок!

Послышались шаги. Тяжеловесная поступь неизвестного товарища производила сильное впечатление, прям Каменный Гость какой-то! Через секунду я увидел голову в блестящем шлеме, заглядывавшую за камни. Несмотря на темноту, цель я фоне неба наблюдал великолепно, ведь лежал на земле и глядел снизу вверх. Мгновенно шевельнулся палец на курке, пшикнула винтовка, дёрнулась голова противника – и он немо повалился вперёд. Я думаю, мой неизвестный враг даже не понял, с какой стороны прилетела его смерть.

И не давая опомниться последнему из оставшихся в живых противнику, я живо подскочил в стойку на колено. «Яйцо» остыло уже настолько, что ничего вокруг себя не освещало. Прежняя темнота сгустилась над пустыней. Если что мне и могло помочь в ту минуту, так только память о том, где находился мой противник и в каком направлении двигался. Я понял, что стрелять придётся наобум.

«Всем лечь на землю!» – заорал я, что было сил. – «Стреляю по головам!»

И все девять пуль, что оставались в обойме моей винтовки всадил в темноту, туда, где гипотетически могли находиться голова и плечи последнего врага. Я ожидал, что в ответ прилетит молния и оборвёт мою бесцельную, слишком затянувшуюся жизнь.

Но молния не прилетела, а вместо этого прилетел вопль Первого: «Хорош палить, Ять, он упал!»

Насколько я мог судить, с противником было покончено. Как там сказал поэт: они победили, кто бы мог подумать, что они смогут?! Это как раз про нас, точнее про меня! Ай да я… могу ведь, когда хочу, надо же!

Ещё весь трепещущий от боевого запала, я подбежал к тому противнику, чем труп оказался ближайшим ко мне. Признаюсь, меня снедало любопытство и очень хотелось понять, с кем же именно довелось мне только что воевать.

Труп ничком лежал на земле. Я сразу понял, что человек облачён никакой не в космический скафандр, а в мощный и очень тяжёлый доспех. С большим усилием перевернул труп на спину, а уж у меня-то становая сила, о-го-го, на двоих хватит! Пренебрегая безопасностью, я включил фонарик и торопливо, стараясь запомнить детали, принялся осматривать бронирование убитого врага.

Посмотреть было на что. Признаюсь, такого я никогда не видел, ни в кино фантастическом, ни в компьютерной игрушке, ни в наших закрытых наставлениях по оснащению защитным снаряжением различных спецслужб мира. Торс погибшего закрывала мощная сегментированная кираса, состоявшая из многих подвижных элементов, похожих на кольчугу. Но каждое из подвижных звеньев было гораздо больше традиционного кольчужного кольца. Хотя блестящий материал казался металлическим, стоило только мне его пощупать, как я понял, что это вовсе не металл, а керамика. Ах, как это хорошо, керамика прочна, имеет колоссальную поверхностную твёрдость и при этом минимальную теплопроводность, скажем прямо – это идеальная броня для боевых действий в ночное время. Жаль только, на Земле нет ещё технологий, способных отливать из камня такие потрясающие штуки! Мощный литой шлем с наплывом, похожим на клюв орла, опускался на грудь, увеличивая защищённость груди. Очень интересной оказалась защита таза и паха – отдельный элемент наподобие короткой юбки крепился внизу кирасы, причём наличие шарниров между двух его половинок не сковывало шаг. О-бал-деть, где ж такие доспехи изготавливают? Я бы парочку заказал, за пивом ходить после полуночи…

Руки и ноги погибшего также оказались защищены сегментированными доспехами. Видимо, красотища эта имела вес немалый, поскольку на локтях и коленях я обнаружил небольшие электромоторы, призванные уменьшать усилия при сгибании суставов. Эти моторы запитывались от генератора на спине, а генератор получал энергию от небольшого ядерного реактора, также укреплённого на спине наподобие ранца. Впрочем, это мог быть и не ядерный реактор, а какая-нибудь мощная изотопная батарея, правда, я не знал, существуют ли такие в природе? Как бы там ни было, на боку керамического ранца красовался знак радиоактивности. Интересно, кто же у нас стал таким умным и высокотехнологичным? И с каких это пор? Неужели американцы? Ни в жизнь не поверю, чтобы они придумали носимые ядерные реакторы, о которых бы ничего не знали в России. Китайцы? Нет уж, им ещё лет двести надо молча тараканов и пауков жрать, чтобы что-то подобное изобрести. А может наши орлы из Сарова руку приложили? Что же это получается, я своих богатырей завалил в горячке боя?

Я попытался снять шлем с головы погибшего, но у меня ничего не получилось. Понажимал пальцами на разные места шеи и плеч, выискивая замок, но так его и не нашёл. Подсвечивая фонариком, принялся торопливо ощупывать гладкие холодные доспехи, рассчитывая отыскать карманы или скрытые полости. В какой-то момент мне показалось, что я опустил руки в лужу – из-за того, что в полированной до зеркального блеска керамике отражалось звёздное небо.

Щёлкнул динамик радиостанции в ухе: «Уходим все! Окно ожидания „яйца“ пятнадцать минут, затем следует принудительный отзыв! Кто не успеет загрузиться останется здесь!» – проговорил Первый.

Отлично, стало быть радиосвязь восстановилась.

Под моей рукой на керамической юбке неожиданно отщёлкнулась крышка и подпружиненный шток вытолкнул вверх аккуратный пистолет. Впрочем – нет! – разумеется, не пистолет, а нечто иное. Но по смыслу, очень на него похожее. Странное изделие имело толстый короткий ствол, полукруглую ручку с углублениями для пальцев, курок. На ручке помещался довольно большой жидкокристаллический дисплей, примерно как на современных сотовых телефонах.

Я немного опешил, не зная как поступить – взять пистолет в руку или нет. Впрочем, замешательство моё длилось не более секунды и я, схватив левой рукой загадочное оружие, вынул его из ложемента. Моментально из ручки выдвинулся мягкий эластомерный язык и крепко охватил мою ладонь снизу. Благодаря этому оружие само-собой зафиксировалось в руке. Признаюсь, в это мгновение я испытал лёгкую панику, но моментально взял себя в руки и разжал пальцы – «пистолет» тут же выскользнул из ладони, словно намазанный маслом. Здорово!

Подняв оружие с земли, я повторил эксперимент: едва пальцы охватили ручку, как мягкий упругий язык крепко охватил ладонь снизу. Замечательно, хрен выбьешь или вырвешь в драке! Я положил большой палец на ручку, на то место, где он и должен был находиться в силу анатомии кисти. Едва только палец прижался к металлу сразу же активировался дисплей – по нему побежали ряды цифр и несколько буквенных строк. Я ничего не понял из увиденного текста, лишь стало ясно, что оружие это никакое не инопланетное, а самое что ни на есть земное – буквы представляли собой банальную латиницу. Через секунду строки оборвались и на дисплее осталась лишь большая надпись «N 10». Я интуитивно заподозрил, что это количество зарядов в боекомплекте; почему-то ничего другого мне на ум не пришло.

Расстегнув куртку, я раскрыл «молнию» на большом левом кармане разгрузочного жилета и засунул туда свою находку. «Пистолет» уютно расположился на боку; весил он, кстати, не более полукилограмма, так что карман не грозил оторвать. Я хотел было продолжить осмотр, но тут вновь ожила радиостанция: «Ять, ты где?» – спросил Первый. – «Тебя ждём и Второго!»

Я выключил фонарик и помчался к «яйцу», не забыв сделать небольшой зигзаг и поднять свой рюкзак, сброшенный с плеч в самом начале нападения неизвестных. Мне хорошо был виден освещённый зев аппарели нашего транспортного корабля: Первый подавал рюкзаки, которые принимал Аз, стоявший наверху и бросавший их дальше в проход.

Несколько в стороне от «яйца» я заметил свет фонаря и побежал туда. Оказалось, что Второй занимался примерно тем же, что и я – осматривал тело убитого в керамических доспехах. Увидев меня, Второй явно обрадовался:

– Помоги снять шлем! Тут два замка, нужно одновременно нажать, а у меня рука занята.

В руке он держал фонарь. Я перехватил фонарь, а Второй уселся таким образом, чтобы голова убитого оказалась между его ног. Своими ботинками он уперся в плечи трупу, запустил ладони под шлем и чем-то щёлкнул. Затем потянул шлем на себя и я увидел как в образовавшиеся щели мелькнула полоска белого тела.

– Давай-давай, кажется ты смог его отсоединить, – приободрил я Второго.

– Отсоединить-то я смог, да только вот снять не получается, – выдохнул тот. Он покрепче уперся ногами в плечи трупа, скомандовал сам себе «о-о-оп!» и рванул зеркальную сферу на себя.

Усилие это не пропало даром – шлем соскочил с головы погибшего и остался в руках Второго.

Мы увидели лицо с приоткрытыми глазами. Человек в доспехах – а это был именно человек – оказался совершенно лыс. Через его лоб от виска к виску проходила мягкая, похожая на мохер тряпочка, словно бы приклеенная к коже. Второй, отложив в сторону шлем, подцепил тряпочку ногтем и отделил от лица.

– Что это за хрень? – спросил он, подставив странный предмет под луч фонаря.

– Наверное, что-то типа банданы, чтобы пот глаза не заливал, – предположил я.

– М-да, логично, – согласился Второй и отбросил тряпочку в сторону.

Он оттянул веко на левом глазу погибшего и коснулся пальцем глазного яблока. Глаз не дёрнулся, отсутствие рефлекса означало, что перед нами действительно труп.

– Жа-а-аль, – протянул разочарованно Второй. – Было бы здорово притащить «языка»! Как думаешь, разведка?

– Кто это, вообще, такие? – ответил я вопросом на вопрос. Признаюсь, меня это интересовало куда больше.

– Спроси что полегче, Ять! – Второй пожал плечами. – Если б я знал, кто это такие, я бы не мечтал сейчас о «языке»…

– Но Первый сразу же приказал открыть огонь, едва только они появились.

– Ну и что? Он тоже не знает, кто они такие… Что, впрочем, не мешает ему их бояться. Ладно, пошли, у нас очень мало времени, возьми ружьё этого пентюха.

Я поднял длинное, похожее на трость, устройство, выпавшее из руки убитого при падении. Как и «пистолет», найденный мною ранее, это оружие оказалось очень лёгким, явно менее килограмма. Рукоятка, которая должна была удерживаться стрелком, имела полукруглую форму и сильно напоминала рукоять «пистолета», хотя и не повторяла её в точности. На рукояти я увидел жидкокристаллический экран и углубления под пальцы стрелка.

Второй со шлемом в руках и я с «ружьём» поспешили к «яйцу». Перед опущенным трапом нас встретил Первый.

– Что так долго? – спросил он с плохо скрытым раздражением в голосе.

– Мы за вас всю работу сделали, – огрызнулся Второй. – Ять этих уродов перестрелял, а я – собрал трофеи.

Мы быстро влезли в аппарат, расселись по своим местам. Первый, как и раньше, поднялся в «яйцо» последним, закрыл аппарель, аккуратно переступая через наваленные в проходе рюкзаки, прошёл к командирскому креслу. Уже развернув к себе жидкокристаллический экран, он собрался было ввести пароль, но словно вспомнив о чём-то, остановился и неожиданно повернулся ко мне.

– Вообще-то, Ять, спасибо тебе, – проговорил он без малейшего намёка на свою всегдашнюю весёлость. – Если б не ты, крутиться бы всем нам на вертеле. Веди – вон! – ни одного выстрела не сделал. Да и я тоже, хотя и имел пистолет. А так, считай, второй раз сегодня мы все родились. Благодаря тебе.

– Да ладно, команданте, – я попытался пошутить в ответ. – Мне завсегда приятно мочкануть в темноте четырёх «коллекторов»! Я каждую среду перед ужином так делаю… если что – обращайся!

Когда меня пригласили в комнату для инструктажа, то Первый и Второй уже успели предоставить руководству отчёт о случившемся. Должен сказать, Аркадий Соломонович и Павел Михайлович выглядели слегка не в своей тарелке. На столе перед ними лежали шлем с клювообразным наплывом спереди и «ружьё-трость». А Первый и Второй, закончившие свои рассказы, сидели чуть в сторонке за разными столами.

– Ну-с, уважаемый Ять, – начал Калитин, едва я вошёл в кабинет, – мы тут выслушали сообщения руководителей бригады, но признаюсь, хотелось бы и ваше мнение узнать о произошедшем.

– Что именно вас интересует, Павел Михайлович? – спросил я.

– Вы со Вторым единственные, кто видели лицо одного из убитых, – просипел с астматическим хрипом в горле Аркадий Соломонович. – По вашему, что они такое? Это люди?

– А кто же ещё? – признаюсь, я искренне удивился подобной постановке вопроса. – Конечно, люди. Без вопросов. У них на ранцах знак радиоактивности имелся. Думаю, инопланетяне не догадались бы нарисовать такую эмблему, согласитесь…

– Знак радиоактивности…? – уточнил Павел Михайлович и переглянулся со Вторым.

– Именно. Как на наших ледоколах и приборах с изотопными элементами. Я увидел такой знак на ранце одного из убитых, когда посветил фонариком.

– Понятно, – кивнул Павел Михайлович.

– Так что это были представители нашей цивилизации однозначно. Ростом все они превосходили два метра, хотя я допускаю, что это кажущаяся величина. На головах у них были надеты весьма массивные шлемы, а на ногах – обувь на толстой подошве, так что более точное определение реального роста нападавших мне представляется затруднительным, – я подошёл к столу и аккуратно поднял зеркальный шлем.

Он оказался на удивление тяжёлым. Заглянув внутрь, я увидел затёкшую внутрь кровь, видимо, вследствие ранения шеи. Но не это поразило меня. Внутри шлема находилось несколько десятков небольших присосок с металлическим контактом в центре каждой; они явно предназначались для крепления к голове. Что-то мне это напомнило; если совсем точно, сие здорово напоминало прибор для записи биоритмов мозга. Такие я видел в поликлинике ФСБ на Шпалерной улице, куда мне приходилось регулярно являться для психолого-психиатрических обследований после командировок и выполнения спецзаданий.

– Интересная штука, – только и проговорил я.

– Что-то напоминает, да? – осведомился Павел Михайлович. – Похоже, что элементы бронированного костюма и оружие управлялись мысленными командами. Не совсем, правда, понятно, как это реализовывалось на практике.

– Бронированный костюм, однако, не спас этих товарищей от пуль Ять, – вскользь заметил Аркадий Соломонович.

– Мне показалось, что броня костюма была изготовлена вовсе не из металла, – сказал я. – Что-то такое похожее на керамику. Мне кажется, что броня эта вовсе не предназначена для защиты от пуль…

– Что же это за броня такая? – не понял Аркадий Соломонович и я пояснил:

– Оружие нападавшие использовали плазменное. Или электрическое. Не знаю уж, как правильно его назвать. Думаю, и доспехи их ориентированы прежде всего на защиту именно от такого оружия.

– Я хотел бы понять… объясните мне, Ять… – заговорил Аркадий Соломонович, но запнулся не закончив фразы. Ему не хватило воздуха в лёгких и он коротко вздохнул. Астма его, видать, здорово мучила, поскольку говорил он с явным затруднением.

Все молчали, дожидаясь, пока он переведёт дыхание.

– Так вот, объясните мне, как вы смогли перестрелять всех этих… архаровцев? Всё-таки четверых человек в подобной амуниции завалить – это, согласитесь, не баран чихнул, да? – закончил он, наконец, свою мысль. – Веди был вооружён также, как и вы, но ни одного выстрела сделать не сумел. Как же вы… сумели?

– Противник в самом начале нападения поставил «засветку», которая вывела из строя приборы ночного видения. Поэтому ночные прицелы наших снайперских винтовок стали негодны для применения. Думаю, именно поэтому Веди не смог открыть огонь – он просто не видел противника. – ответил я.

– А вы, стало быть, видели?

– Ять – дальтоник, – негромко вставил Павел Михайлович. – У него аномалия зрения, которая позволяет ему лучше видеть в темноте и сумерках, нежели большинству людей. Можно сказать, что Ять – это идеальный снайпер, мастер от Бога. Ну и плюс к этому – отличная школа снайпинга.

– В самом деле? – с хорошо слышимым скепсисом спросил Аркадий Соломонович. – У меня внук дальтоник, только я что-то не замечал, чтобы он лучше видел в сумерках.

– Дальтонизм имеет разные формы. Существуют люди не различающие оранжевый и жёлтый, синий и фиолетовый, коричневый и зелёные цвета. Кроме того, тяжесть этой патологии может весьма варьироваться. Вообще, различаются три степени тяжести. – пояснил я. – У меня действительно хорошее ночное зрение, лучшее, чем у большинства людей, но выяснилось это достаточно случайно и я не уверен, что данное отклонение действительно связано с дальтонизмом.

– Как же вы попали в Эф-Эс-Бэ и отработали там много лет? – не унимался Аркадий Соломонович. – Говорят, там строгая медкомиссия. И дальтоников в спецслужбы не берут.

– Медкомиссия действительно очень строгая. Причём, секретная, такая, что о характере проверки нельзя никому рассказывать. Тесты, каких больше нет нигде.

– Вот видите…

– Но я обманул комиссию. – я не был уверен, что поступаю правильно, говоря это, но в ту минуту мне показалось, что в данном вопросе лучше не темнить.

– А что, разве можно обмануть медицинскую комиссию Эф-Эс-Бэ?

– Обмануть можно кого угодно, Аркадий Соломонович…

– И детектор лжи? – не унимался директор.

Признаюсь, я не понимал, к чему он клонит. Видимо, этого не понимал не только я, поскольку в комнате повисла мрачная, недобрая тишина. Однако, отступать мне теперь было некуда и я решил гнуть свою линию до конца.

– Полиграф в каком-то смысле обмануть даже проще, чем человека. Просто надо помнить о том, что за полиграфом-то сидит оператор, который при принятии решения опирается отнюдь не на здравый смысл, а на машину. Если у вас есть детектор лжи, я готов поспорить на любую сумму, что обману его оператора.

Повисла пауза. Я был готов признаться самому себе в том, что сморозил большую глупость. Но Аркадий Соломонович неожиданно расхохотался, моментально сделавшись похожим на Жванецкого.

– Нет уж, нет уж! – замахал он руками. – Я не стану спорить с человеком, сумевшим в темноте завалить четверых чуваков в таких страшных блестящих латах!

И Павел Михайлович, и Первый, и Второй синхронно заулыбались, и закивали головами. Обострение в разговоре, так неожиданно возникшее, моментально растаяло, всем стало ясно, что Аркадий Соломонович мною очень доволен, а сие было хорошо для всех и во всех смыслах.

– Нам нужны такие люди, как Ять! – продолжая улыбаться, проговорил Аркадий Соломонович, повернувшись к Калитину. – Это очень ценный кадр, я прошу вас рассмотреть вопрос о более эффективном использовании этого человека. Впрочем, мы об этом подумаем вместе!

Тут же в разговор вклинился Первый, до того не проронивший ни слова в моём присутствии:

– Аркадий Соломонович, я бы просил вас оставить Ять в моей бригаде. Я считаю, что мы все обязаны ему спасением. Если бы не он, мы бы повторили судьбу «Каппа»…

– Да… – вздохнул Аркадий Соломонович. – Мне кажется, «Каппа» погибла при тех же самых обстоятельствах, в которых очутилась ваша бригада. Просто в составе «Каппа» не было снайпера вроде нашего легендарного Ять.

Я и без того держал ушки на макушке, а тут весь обратился в слух. Речь шла о чём-то таком, о чём я не имел ни малейшего понятия. Под условным названием «Каппа», видимо, фигурировала группа, подобная нашей. И она погибла, интересно только, в полном ли составе и каким образом?

– Можно сказать, Ять выцарапал нас с того света. – продолжил Первый. – Я ему поставил максимальный рейтинговый балл, вы это сами уже слышали, и в будущем я хотел бы видеть его не в составе охранения, а в числе рабочих. Пусть идёт с нами в подземелья…

– Да-да, я понимаю вас, – кивнул механически Аркадий Соломонович. – Вы хотите, чтобы Ять больше зарабатывал. Это понятно и вполне оправданно. Мы подумаем… Да, это большая удача для всех нас, что вы сегодня вернулись!

Он замолк. Молчали и все остальные, поскольку было ясно, что речь самого большого начальника ещё не окончена.

– Завтра мы соберём совет директоров… – продолжил важно Аркадий Соломонович, с сознанием собственной значимости. – Нам будет что обсудить. И судьбу этих трофеев, – последовал кивок на лежавшие перед ним шлем и «ружьё», – и меры по повышению безопасности. Возможно придётся взять паузу в перебросках… озадачим наш Технический Совет… надо повышать дискретность наведения и сокращать интервал поиска, а то так и будем устраивать рукопашные… Что касается вас, Ять…

Аркадий Соломонович поднял на меня слезящиеся глаза и я явственно ощутил сколь глубоко и мучительно он болен. Последовал короткий хрипящий вздох и директор продолжил:

– Данной мне Советом Директоров компании властью я премирую вас в полуторном размере.. за проявленные доблесть, героизм, смекалку и мужество… думаю, Совет Директоров примет решение премировать вас дополнительно, во всяком случае я предложу такое решение… вы заслужили… безусловно!

Он вынул из-под стола «дипломат» крокодиловой кожи с золотой накладкой на верхней крышке «lamborghini». Вот оно – скромное обаяние буржуазии, чемоданчик для денег, только и всего! Портфельчик этот я уже видел – из него Аркадий Соломонович вынимал деньги в прошлый раз.

– Отдохните, наберитесь сил, – закончил он свою мысль. – Сейчас у вас, видимо, будет перерыв на пару недель, а потом Павел Михайлович разыщет вас…