Текст книги "Москва. Великие стройки социализма"

Глава 4
Дворец Советов

История проектирования и строительства Дворца Советов[117]117
  Слово «советов» в названии Дворца писалось по-разному: в большинстве документов 1930-х годов – со строчной буквы, реже – с заглавной, а в 1950-х годах общеупотребительным стало написание «Дворец Советов». Последнее написание для сохранения единообразия принято и в настоящей книге.


[Закрыть] – это настоящая эпопея, растянувшаяся на три десятка лет, увлекательная и драматичная. Захватывающие перипетии конкурсов 1930-х и 1950-х годов отразили происходившие в те годы изменения в направленности советской архитектуры. Гигантская стройка, призванная символизировать величие успехов Советской страны в мирном созидании, стала источником стратегических ресурсов в годы Великой Отечественной войны и внесла свою лепту в Победу. И хотя грандиозное здание так и не было воздвигнуто, накопленный в ходе его сооружения опыт и разработанные технологии нашли достойное применение в деле созидания лучших сооружений новой, советской Москвы.

Зарождение идеи

Мысль о сооружении Дворца Советов возникла в 1922 году, в ходе Первого съезда Советов СССР. Идея величественного здания, памятника эпохе великих свершений прозвучала в речи С.М. Кирова, произнесенной 30 декабря:

«Я думаю, что скоро потребуется для наших собраний, для наших исключительных парламентов более просторное, более широкое помещение. Я думаю, скоро мы почувствуем, что под этим огромным куполом уже не умещаются великие звуки «Интернационала». Я думаю, что скоро настанет такой момент, когда на этих скамьях не хватит места делегатам всех республик, объединенных в наш Союз. Поэтому от имени рабочих я бы предложил нашему союзному ЦИКу в ближайшее время заняться постройкой такого памятника, в котором смогли бы собираться представители труда. В этом здании, в этом дворце, который, по-моему, должен быть выстроен в столице Союза, на самой красивой и лучшей площади, там рабочий и крестьянин должны найти все, что требуется для того, чтобы расширять свой горизонт. Я думаю, что вместе с тем это здание должно являться эмблемой грядущего могущества, торжества коммунизма не только у нас, но и там, на Западе.

О нас много говорят, нас характеризуют тем, что мы с быстротою молнии стираем с лица земли дворцы банкиров, помещиков и царей. Это верно. Воздвигнем же на месте их новый дворец рабочих и трудящихся крестьян, соберем все, чем богаты советские страны, вложим все наше рабоче-крестьянское творчество в этот памятник и покажем нашим друзьям и недругам, что мы, «полуазиаты», мы, на которых до сих пор продолжают смотреть сверху вниз, способны украшать грешную землю такими памятниками, которые нашим врагам и не снились»[118]118
  Киров С.М. Избранные статьи и речи. 1912–1934 гг. М., 1957.


[Закрыть].

Таким образом, с самого начала Дворец задумывался не только в качестве утилитарного сооружения для размещения органов государственного управления, но и как некий вещественный символ первого в мире социалистического государства, советской власти. Помимо этого, здание должно было стать и архитектурной доминантой города. По словам А.Г. Луначарского, Дворец задумывался не только как «вместилище необычайно многочисленных, соответственных нашей истинной демократии, народных собраний, но и для того, чтобы дать Москве некоторое завершающее здание, чтобы дать Москве – красному центру мира – зримый архитектурный центр».

Столь высокая идея не могла быть воплощена в жизнь в нелегкие годы завершения Гражданской войны и восстановления народного хозяйства. Однако быстрое развитие советской экономики позволило вплотную подойти к осуществлению мечты уже в 1930 году.

Исключительно высокие требования к новому зданию предопределили и необыкновенную трудность его проектирования. Никто не мог отчетливо представить себе, чем должен стать этот небывалый Дворец. Ясно было одно – главным помещением в нем станет огромный зал, вмещающий несколько тысяч человек. Действительно, нужда в большом зале ощущалась в Москве с первых же лет советской власти – в городе просто негде было собрать сколько-нибудь представительный съезд, совещание, в то время как их частое проведение являлось основным принципом новой, по-настоящему народной власти.

Самым большим помещением такого рода в городе являлся зрительный зал Большого театра, и именно там приходилось проводить съезды ВКП(б), съезды Советов, иные крупные представительные мероприятия. Но зал, хоть и считался самым вместительным в Москве, был относительно невелик, а театральная роскошь плохо сочеталась с серьезностью самих собраний и обсуждаемых на них вопросов. Так что потребность в новом, удобном, деловом, просторном помещении для представительных съездов и собраний ощущалась вполне отчетливо. Помимо него в качестве необходимого элемента Дворца виделся и зал поменьше – для более узких собраний. Оба зала, естественно, должны были сопровождаться набором разнообразных вспомогательных помещений для обслуживающего персонала, для размещения аппарата, совещаний президиумов, фракций, наконец, обычной столовой с кухней.

Имелось и еще одно соображение – через Большой зал предполагалось пропускать шествия и демонстрации, чтобы движущиеся в них трудящиеся и собравшиеся в зале могли обмениваться взаимными приветствиями. Так ли уж это было необходимо, никто особо не задумывался. Романтика первых лет революции всецело владела умами, и ближайшее будущее виделось чередой сплошных праздников и всенародных ликований.

И наконец, будущий Дворец представлялся каким-то небывалым в истории человечества, беспрецедентно прекрасным сооружением. Он должен был символизировать наступление новой эпохи в истории человечества, величие идей социализма, мощь и справедливость советского строя. Но в какие конкретно формы могла воплотиться эта мечта, никто – ни руководители страны, ни депутаты съезда, ни архитекторы – сказать пока не мог.

Предварительный этап проектирования

Именно эта расплывчатость первоначальных представлений явилась причиной проведения предварительного конкурса на эскизный проект Дворца Советов. Ведущие архитектурные силы страны привлекались для решения первой задачи – определения функций, структуры, общего облика Дворца. Непосредственной целью проведения закрытого конкурса являлся сбор проектных идей и других материалов для формулирования программы для будущего полноценного, всесоюзного конкурса[119]119
  Астафьева-Длугач М.И., Волчок Ю.П. О конкурсе на Дворец Советов // Зодчество-3. М., 1989 (эта работа содержит неточности по составу конкурсантов).
  Д. С. Первые проекты Дворца Советов // Строительство Москвы. 1931. № 7.


[Закрыть].

Организатором проектирования выступал Совет строительства, рабочим органом которого являлось Управление строительства Дворца Советов в составе Б.М. Иофана, Г.Б. Красина, И.П. Машкова и А.Ф. Лолейта под председательством М.В. Крюкова. Оценивать поступающие проекты и давать по ним заключения должна была техническая экспертная комиссия под руководством Г.М. Кржижановского. Помимо нее при Управлении строительства создавался совещательный орган – Временное техническое совещание, в состав которого входили ведущие архитекторы, инженеры, представители творческой интеллигенции.

Предварительный, закрытый конкурс проходил с февраля по май 1931 года. Указания его участникам предусматривали наличие двух залов – Большого и Малого, причем Большой зал должен был пропускать через себя шествия и демонстрации. Требования к архитектурному оформлению формулировались лишь в общих чертах. Оно должно было отражать характер эпохи, отвечать специальному назначению здания и соответствовать его роли выдающегося архитектурно-художественного памятника.

Участком строительства определялось место сносимого храма Христа Спасителя. Впервые этот участок был предложен еще в 1924 году архитекторами – членами Ассоциации новых архитекторов для сооружения грандиозного здания, служившего одновременно памятником В.И. Ленину[120]120
  Хан-Магомедов С. К истории выбора места для Дворца Советов // Архитектура и строительство Москвы. 1988. № 1.


[Закрыть]. Однако не исключалась возможность выбора архитекторами – участниками конкурса альтернативных вариантов размещения Дворца и выполнения проектов в расчете на эти участки. Ряд конкурсантов воспользовались этой возможностью.

Особо занимательным и даже забавным для современного читателя выглядит предполагаемый график строительства Дворца. Завершение разборки храма Христа Спасителя намечалось на Вид с Дома Правительства на застройку левого берега Москвы-реки и храм Христа Спасителя. 1931 г.

15 января, сооружение фундамента – на зиму 1932 года. Строительство по проекту, готовность которого ожидалась к февралю 1932-го, планировалось провести в течение этого года, а 1933 год потратить на отделку[121]121
  Дворец Советов. Бюллетень управления строительством Дворца Советов при президиуме ЦИК СССР. 1931. № 1.


[Закрыть]. Последующие события показали, насколько легкомысленными оказались эти представления.

Вид с Дома Правительства на застройку левого берега Москвы-реки и храм Христа Спасителя. 1931 г.

Проекты заказывались конкретным исполнителям, причем были привлечены представители всех крупнейших творческих группировок в советской архитектуре: от Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА) – бригада в составе В.С. Балихина, П.В. Будо, М.И. Прохоровой, Р.Р. Иодко, Ф.Т. Севортян, М.А. Туркуса; от Всесоюзного объединения пролетарских архитекторов (ВОПРА) – бригада в составе К.С. Алабяна, А.Я. Карра, А.Г. Мордвинова, П.П. Ревякина, В.Н. Симбирцева; от Объединения архитекторов-урбанистов (АРУ) – бригада в составе Н.С. Беседы, Г.Т. Крутикова, В.А. Лаврова, В.С. Попова; от Сектора архитекторов социалистического строительства (САСС), до 1930 года именовавшегося Объединением современных архитекторов (ОСА) – Л.Н. Павлов и М.П. Кузнецов (еще один проект эти зодчие вместе с П.А. Александровым представили в порядке личной инициативы). Персональные приглашения получили архитекторы Б.М. Иофан, Д.М. Иофан, Н.А. Ладовский, Г.М. Людвиг, А.В. Никольский, А.В. Щусев, В.И. Фидман, инженер Г.Б. Красин и архитектор П.А. Куцаев, инженер П. Розенблюм. Кроме того, архитектор И.А. Бронштейн представил свой проект в порядке личной инициативы. Всего поступило 15 проектов[122]122
  Там же. № 2–3.


[Закрыть].

Хотя этот предварительный этап проектирования Дворца Советов принято называть конкурсом, но таковым в прямом смысле слова он не являлся. Программа, по которой должны были работать участники, отсутствовала, напротив, участникам предлагалось самим представить проекты программы-задания на проведение настоящего конкурса, а также пояснительные записки к своим проектам, раскрывающие их идею.

Поскольку работа выполнялась по заказу и оплачивалась, то премии не присуждались и победители не определялись. Но все поступившие проекты были тщательно проанализированы. В заключении технической комиссии подробно рассматривались их достоинства и недостатки. При рассмотрении оценивались не только архитектурные изыски, но и полнота и эффективность функциональных решений технико-экономических, инженерно-эксплуатационных и отчасти градостроительных вопросов.

Предварительный этап проектирования Дворца Советов стал апофеозом тех странных взаимоотношений между архитектором и заказчиком, которые сложились в первое десятилетие советской власти. Непререкаемый диктат заказчика, бывший до этого всегда и везде вполне естественным явлением, в СССР 1920-х годов сменился открытым напором зодчих, взявшихся указывать своим клиентам, что именно и каким образом нужно строить. Зачастую указания касались не только архитектурно-строительных, но и бытовых, и управленческих проблем. Именно архитекторы вместе с крикливыми журнальными социологами навязывали предприятиям строительство бесперспективных домов-коммун, в лучшем случае превращавшихся в студенческие общежития, клубов, эффектных по облику, но малопригодных для реальной эксплуатации, фантастических театров «массового действа». Большая часть этих химерических проектов, к счастью, осталась на бумаге, но и построено было немало. Создатели этих творений меньше всего заботились о потребностях реальной жизни, их волновало прежде всего получение выгодных заказов, а также слава новаторов и экспериментаторов. Наиболее яркими примерами воплощенного в жизнь игнорирования зодчим потребностей реальной жизни являются клубы, выстроенные в Москве по проектам К.С. Мельникова.

В случае с Дворцом Советов заказчиком выступало само Советское государство, и оно обращалось к зодчим в надежде на выработку последними каких-либо свежих идей. И за этим дело не стало – идеи посыпались как из рога изобилия.

Радикальные, или, как сейчас принято их называть, «авангардные», архитектурные группировки предложили несколько концепций: дворец-памятник, дворец-трибуна, дворец-пропилеи для прохода демонстраций. Были и более трезвые, достаточно традиционные работы – А.В. Щусева, Г.М. Людвига, Б.М. Иофана.

Предварительный проект Дворца Советов. Бригада АСНОВА: арх. В. Балихин, П. Будо, М. Прохорова, М. Туркус, скульптор Р. Иодко, худ. Ф. Севортян. 1931 г. Перспектива

Особой экстравагантностью отличалась работа бригады АСНОВА, предложившей создать Дворец в виде огромной стелы – памятника В.И. Ленину. При этом участок, отводимый для строительства, оказывался занятым подходами к Дворцу и вспомогательными сооружениями, а для самого Дворца требовалось снести еще несколько городских кварталов.

Бригада АРУ рассматривала Дворец Советов не как административное здание, а прежде всего как центр пропаганды принципов социалистического строительства, основных лозунгов партии и правительства, популяризации работы съездов. Функционировать Дворец должен был с активным участием широких масс во всех процессах. Предусматривались методы пропаганды путем выступлений, массовых действ, коллективного общения, демонстраций. Видимо, авторы идеи считали, что «широким массам» делать было нечего, кроме как ходить процессиями вокруг Дворца и участвовать в «массовых действах». В соответствии с основной идеей комплекс делился на две функциональные зоны – делегатскую и гостевую. Делегатская включала треугольный в плане Малый зал и высотный объем администрации. В гостевую зону входил Большой зал с примыкающими к нему трибунами[123]123
  Дворец Советов // Советская архитектура. 1933. № 4.


[Закрыть].

Предварительный проект Дворца Советов. Арх. К. Алабян, В. Симбирцев. 1931 г.

Бригада САСС в составе Л.Н. Павлова и М.П. Кузнецова подошла к заданию несколько упрощенно, спроектировав собственно только Большой зал, а остальные помещения наметив схематично. В целом проект производил впечатление игры в массовость и подчеркивания технических элементов. Так, были предложены лестницы в 170 метров шириной, механизация гардеробов, самопередвигающаяся мебель и прочие не слишком нужные и трудно реализуемые вещи.

Зато некоторого одобрения Совета строительства удостоился другой проект САСС (Л.Н. Павлов, П.А. Александров, М.П. Кузнецов), выполненный сверх основного задания в инициативном порядке и предусматривавший сооружение Дворца Советов (в виде огромной полусферы) на Ленинских горах. Хотя сама идея переноса общественного центра Москвы была несвоевременной, в заключении на проект отмечалось, что он содержит ряд рациональных предложений и вполне может быть использован как основа для проектирования центра одного из московских районов.

Интересное решение задачи пропуска демонстраций предложили К.С. Алабян, А.Я. Карра, А.Г. Мордвинов, П.П. Ревякин и В.Н. Симбирцев. Огромный зрительный зал они подняли на массивных опорах, оставив пространство под ним свободным для прохода. Одна из стен зала предусматривалась раздвижной, что позволяло демонстрантам и сидящим в зале видеть друг друга, обмениваться приветствиями, в общем, создавало условия единения[124]124
  Карлик Л.Б. Каро Алабян. Ереван, 1966; Журавлев А.М., Косенкова Ю.Л. Василий Симбирцев. М., 1986.


[Закрыть].

Откровенно скучной выглядела работа И.А. Бронштейна, представления которого о Дворце Советов оказались весьма своеобразными. План здания получался путем построения огибающей двух окружностей разного диаметра, формировавших два зала. Залы могли объединяться с помощью подъемной перегородки. Для ее подъема предусматривалась башня высотой 200 метров, которая к тому же должна была соединяться мостиком с каким-то неведомым небоскребом на другом берегу Москвы-реки. Однако никаких предложений по возможностям реализации подъемного механизма зодчий конечно же не представил.

А.В. Щусев решил упростить задачу. Не забивая голову трудностями и ограничениями, обусловленными размещением Дворца Советов на заданной площадке, архитектор выполнил свой хорошо проработанный проект в расчете на некий отвлеченный район Москвы, попросту говоря, для чистого и ровного поля. По идее Щусева Дворец представлял собой обширный деловой комплекс, состоявший из нескольких свободно поставленных корпусов, выдержанных во вполне конструктивистском духе.

Помимо Щусева, еще несколько участников воспользовались правом размещения Дворца на иных участках. П. Розенблюм, Н.А. Ладовский, А.С. Никольский выбрали для Дворца Советов место в Охотном Ряду, В.И. Фидман, как и А.В. Щусев, ориентировался на произвольную территорию. Вследствие этого их предложения не могли рассматриваться всерьез после того, как было принято решение о сооружении Дворца Советов на Волхонке.

П. Розенблюм попробовал возместить недостаток таланта и фантазии откровенным фантазерством. Свой Дворец, поставленный на затесненном участке в Охотном Ряду, он оснастил аэродромом, подъемными кранами, какой-то «аэрогостиницей» и прочими никому не нужными и чуждыми дворцовому зданию атрибутами. По внешнему виду дворец Розенблюма представлял смесь классики и фабрично-заводской архитектуры.

Н.А. Ладовский относился к немногим участникам конкурса, рассматривавшим пропуск демонстраций как нехарактерную для Дворца Советов функцию. В соответствии с этим зодчий не преду смотрел ни площадей, ни специальных сооружений для шествий. Оба зала проектировались один над одним в главном корпусе.

Предварительный проект Дворца Советов. Арх. Н. Ладовский. 1931 г. Фасад

Предварительный проект Дворца Советов. Арх. В. Фидман. 1931 г. Перспектива

Правда, в Большом зале удаление зрителей от оратора достигало 118 метров, а размещались они на балконах в восемь (!) ярусов. При этом перекрывать зал должен был не имевший аналогов купол в 88 метров диаметром. Каким образом следовало сооружать подобную конструкцию, автор проекта конечно же не указал. Загрузку залов обеспечивал спиралевидный пандус. Рядом с главным корпусом возвышалась круглая в плане башня президиума и комендатуры.

Проект А.С. Никольского напоминал скорее ярмарочную карусель, а не дворец. Эффектного восприятия фасада он попытался добиться путем обнажения конструкций, поддерживавших перекрытие Большого зала (возможно, именно этот замысел послужил отправной точкой для столь нашумевшего в будущем проекта Дворца, представленного Корбюзье). Зрители попадали в зал через проходы, выполненные в виде толстых труб. К залу примыкал небольшой корпус, где располагались вспомогательные помещения.

Превалирующее значение, приданное пропуску демонстраций, привело В.И. Фидмана к совершенно фантастическому решению – в виде огромного, вытянутого в длину стадиона, фасады которого напоминали формы не то дирижабля, не то парохода. Меткий отзыв на проект гласил, что транспортные средства совершенствуются настолько быстро, что выстроенное в их, казалось бы, современных формах здание уже через десяток лет сделается смешным и архаичным.

Проект Б.М. Иофана был, с одной стороны, относительно реалистичен и осуществим, с другой – предусматривал снос значительной части застройки, примыкающей к выбранному участку. Но и этот проект не давал впечатления Дворца. Отдельные элементы комплекса были разбросаны на сильно растянутой площади, и их не могла объединить ни тощая башня, в которую предлагалось запихнуть книгохранилище библиотеки Дворца, ни худосочная колоннада, отделявшая внутренний двор от набережной Москвыреки.

Рассмотрение предварительных проектов приводило к удручающему выводу о полном отсутствии не только удовлетворительных архитектурных решений, но и по-настоящему ярких, подходящих для Дворца Советов идей. Журнальная критика отмечала «реставраторско-эклектический характер» проекта Д.М. Иофана. Примерно такие же замечания вызывали и Дворцы А.В. Щусева, Б.М. Иофана, Г.М. Людвига. Особо резкий отзыв вызвал проект Г.Б. Красина и П.А. Куцаева, которые придали Дворцу завершение, подобное церковной главе, а на него предлагали водрузить скульптурную группу рабочих со знаменем. Внутреннее устройство Дворца согласно этому проекту сводилось фактически к одному круглому залу, остальные разделы программы были проигнорированы. В качестве некоторой компенсации убожества замысла авторы предложили «оригинальную» идею вращающейся трибуны – расположенная в центре зала, она поворачивала оратора лицом поочередно ко всем сидевшим вокруг зрителям[125]125
  Дворец Советов. Бюллетень управления строительством Дворца Советов при президиуме ЦИК СССР. 1931. № 2–3.


[Закрыть].

Не встретил также одобрения и голый формализм проектов бригад АСНОВА, АРУ, архитектора Никольского. Даже правильные (по оценке критиков) принципы, заложенные в проект ВОПРА, были реализованы далеко не лучшим образом[126]126
  Михайлов Д. Дворец Советов должен быть произведением большого искусства большевизма // Строительство Москвы. 1931. № 8.


[Закрыть].

Проект Дворца Советов. Арх. П. Куцаев, инж. Г. Красин. 1931 г.

Относительно положительную оценку получил проект Г.М. Людвига. Главными достоинствами являлись компактность и монументальный облик. В этой работе Совет строительства увидел некоторые черты, намечающие облик окончательного Дворца Советов, – монументальность единого объема и наличие символики, но не примитивно-изобразительной, а выраженной строго архитектурными средствами. Именно в проекте Людвига впервые наметилась концепция ярусной башни, которая в дальнейшем нашла зрелое воплощение в утвержденном проекте Б.М. Иофана, В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха.

Однако архитектор допустил существенное отступление от задания, не включив в состав помещений Малый зал. Конструкция подвижных стен, которые должны были обеспечить пропуск демонстраций, не была разработана, а внешние формы приличествовали скорее мемориальному сооружению, нежели главному зданию страны.

В целом же, несмотря на обилие претендующих на оригинальность предложений, предварительный этап не принес решений, достаточно оформившихся для дальнейшей разработки проекта Дворца. Участники предварительного этапа практически проигнорировали предложение о разработке проектов программы открытого конкурса, лишь некоторые из них представили пояснительные записки к своим проектам.

Зато поступившие проекты помогли окончательно выбрать место для Дворца. Этот вопрос рассматривался на заседаниях Временного технического совета, проходивших с 25 апреля по 4 июня 1931 года[127]127
  Эйгель И. К истории построения и сноса храма Христа Спасителя // Архитектура и строительство Москвы. 1988. № 7.


[Закрыть].

Протоколы этих заседаний служат подтверждением низкого уровня градостроительного мышления участвовавших в них зодчих. Помимо основного участка вполне серьезно предлагались и рассматривались различные варианты, непригодность которых для размещения Дворца Советов была ясна с первого взгляда. Так, попросту наивно выглядело предложение поставить Дворец в узком квартале между Охотным Рядом и Георгиевским переулком – там, где через несколько лет выросло здание Совета труда и обороны. Напротив, через Охотный Ряд, уже разворачивалось строительство гостиницы Моссовета, и было совершенно непонятно, как можно согласовать два столь крупных и разнородных сооружения. Еще менее реальным выглядел вариант постановки здания на месте капитальной и ценной застройки Китай-города. Единственным предложением, способным конкурировать с основным вариантом, могло стать Болото – территория на острове напротив Кремля. Но в этом случае огромное здание перекрывало бы самый лучший вид на Кремль – из Замоскворечья.

Поэтому вполне обоснованным стало подтверждение указания о сооружении Дворца на месте храма Христа Спасителя. Именно на этот участок ориентировалось большинство участников предварительного этапа проектирования. 5 мая 1931 года Политбюро ВКП (б) утвердило окончательным местом постройки Дворца Советов площадку храма Христа Спасителя.