Текст книги "Сталин против Троцкого"
Автор книги: Алексей Щербаков
Жанр: История, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Год великих перемен (продолжение)
Поражение и новый взлетСитуация в России развивалась, казалось бы, так, как и рассчитывал товарищ Сталин. Временное правительство стремительно теряло доверие. На этом фоне стала расти популярность радикальных идей. Прежде всего – анархистских. Анархисты не слишком заморачивались теорией. Их принцип был прост: надо послать все «антинародные» власти куда подальше, а там поглядим. Популярность сторонников безвластия на заводах была очень велика. Точное число сторонников анархии назвать трудно, поскольку эти ребята представляли из себя россыпь группировок, которые объединялись по мере необходимости. О, их было много.
Но и влияние большевиков росло. К июлю, по сравнению с мартом, численность большевиков выросла почти в 10 раз – их было уже около 200 тысяч человек. Правда, имелись и проблемы. Опасаясь, что их социальная база уйдет к анархистам, большевистские агитаторы тоже невольно все более смещались влево. Особенно это видно по Военной организации при Петроградском комитете и ЦК РСДРП(б) (Военке). Данная структура, состоявшая из мало знакомых с теорией солдат и матросов, была откровенно левацкой. То есть эти ребята придерживались взглядов «революция сегодня!».
Итогом стал так называемый июльский кризис. Причиной был провал июльского наступления Русской армии. Ни для кого не являлось секретом, что наступление Временное правительство предприняло с единственной целью – отработать поддержку стран Антанты. Поводом же послужил разгон анархистов с дачи Дурново на Выборгской стороне. Там сторонники безвластия устроили свой центр – а вели себя к этому времени анархисты крайне нагло и плевать на всех хотели.
Анархисты провозгласили курс на восстание, рабочие их поддержали. 3 (16) июля начались многочисленные вооруженные демонстрации. Большая колонна демонстрантов пришла ко дворцу Ксешинской, где располагались большевики.
Последние очутились в очень скверном положении. Ленин понимал, что вся эта буча несвоевременна – у Временного правительства оставалось достаточно верных частей, чтобы подавить плохо организованное выступление. Но уйти в сторону – значило, как говорят японцы, потерять лицо. Ведь что бы получилось в этом случае с точки зрения рабочих и солдат – большевики кричали о революции, а как дошло до дела – так в кусты…
Ленин попытался сманеврировать, продвигая идею исключительно мирного шествия. Вышло это не очень. Временное правительство решило провести акцию черного PR – «большевики – немецкие шпионы». Акцию готовила контрразведка – и сработала, честно говоря, отвратительно. Их версия не годилась бы даже для самого убогого детектива. Некий прапорщик Ермоленко показал, что он якобы был в плену завербован немцами, а те его послали с заданием к своим людям – Ленину и остальным. При этом ему зачем-то сообщили чуть ли не все об этих «агентах», их планах и связях. Любой, кто хоть что-то знает о методах работы разведки, только посмеется. Но тогда о разведчиках знали очень немного[26]26
«Шпионство» считалось неблагородным делом, поэтому интереса к деятельности спецслужб не было. Не имелось ни воспоминаний разведчиков, ни шпионских романов.
[Закрыть]. Так что опубликование таких материалов могло принести большевикам множество неприятностей.
Массовый вброс информации в СМИ предотвратил Сталин. Считается, что он уговорил председателя Исполкома Петросовета меньшевика Николая Семеновича Чхеидзе обзвонить редакции газет и не допустить публикации компромата. В результате их напечатала лишь бульварная газета «Живое слово».
Вот на этом факте стоит остановиться. А что значит – «уговорил»? Никаких дружеских и даже приятельских отношений между Сталиным и Чхеидзе никогда не было. А ведь политики топят и близких друзей. «Ничего личного, просто бизнес». А меньшевикам разгром их оппонентов был чрезвычайно выгоден. К тому же вы представьте объем работы – Чхеидзе надо было обзвонить множество газет и каждого редактора уговорить. Ведь никаких административных средств воздействия на прессу у него не имелось по определению.
Может быть, Сталин сделал Чхеидзе предложение, от которого невозможно отказаться? Все эти демократические деятели успели замараться по самые уши. И Сталин на Николая Семеновича слегка надавил… Скорее всего деятельность Иосифа Виссарионовича не ограничивалась редактированием «Правды». Очень похоже, что он занимался партийной разведкой и контрразведкой. А что? Корреспонденты добывают информацию, газета – место, куда она стекается. Очень хорошее прикрытие. Это объясняет и то, что Сталин в 1917 году не «светился». Хотя ведь и он умел говорить речи.
«В то время как целая плеяда ярких трибунов революции, подобных которым Европа не видела со времен Дантона, Робеспьера и Сен-Жюста, красовались перед огнями рамп, Сталин продолжал вести свою работу в тени кулис».
(Исаак Дейчер)
Итак, массовой газетной кампании не состоялось. Но большевики все же крупно получили по рогам. Партии был нанесен сильный удар. Их штаб в особняке Ксешинской был разгромлен, множество большевиков арестовано. «Правда» была закрыта, хотя на самом-то деле она продолжала выходить под разными названиями («Листок „Правды“», «Рабочий и солдат», «Пролетарий», «Рабочий», «Рабочий путь»). И все прекрасно это знали. Одновременно Временное правительство обновилось – большинство в нем стали составлять левые – эсеры и меньшевики, председателем стал Керенский.
Ленин скрылся – сначала в Разлив, в знаменитый шалаш, потом в Финляндию. К Сталину у властей никаких претензий не было. 15 июля в кронштадтской газете «Пролетарское дело» он писал: «Первая заповедь – не поддаваться провокации контрреволюционеров, вооружиться выдержкой и самообладанием, беречь силы для грядущей борьбы, не допускать никаких преждевременных выступлений. Вторая заповедь – теснее сплотиться вокруг нашей партии, сомкнуть ряды против ополчившихся на нас бесчисленных врагов, высоко держать знамя, ободряя слабых, собирая отставших, просвещая несознательных».
Голая суть следующая: этот тайм мы проиграли, так что не делайте резких движений. Будем готовиться к следующему.
А вот что касается Троцкого… Напомню, членом РСДРП(б) он не являлся. Однако Троцкий отправился в «Кресты» чуть ли не добровольно. 23 июля он был арестован, а 2 сентября – выпущен под залог в три тысячи рублей.
Троцкий был и против ухода Ленина в подполье.
«Он считал, что Ленину нечего скрывать, что, напротив, важно изложить свои взгляды перед публикой. Таким образом он может лучше послужить делу, чем бегством, которое лишь усилит неблагоприятное впечатление… Каменев поддерживал Троцкого и решил подвергнуться заключению».
(Исаак Дейчер)
А вот Сталин был резко против. Возможно потому, что понимал – никакого суда не будет!
Вообще-то с сидением большевиков в «Крестах» связано очень много вопросов. Ведь что должно по логике делать Временное правительство? Дожимать ситуацию – начинать активные следственные действия по поиску «немецкого следа» – с широким освещением этого в печати. А что вышло? Следствие практически и не начиналось. С большевиков сняли первый допрос. И – все! То ли «доказательства» были настолько убогие, что предъявлять их в процессе следствия не решились. (Керенский-то был адвокатом с очень серьезным практическим опытом.) То ли – большевики (Сталин) много знали и о членах Временного правительства. А знать они могли немало. К примеру, тот же Керенский до Февраля был очень небогатым человеком. А после его бегства в ноябре 1917 года на счетах министра-председателя обнаружили полтора миллиона рублей. И это только то, что нашли. Времена были тогда демократические до полного абсурда, провести закрытый суд не имелось никакой возможности. А вот что сказали бы большевики на суде… Скорее всего, Временное правительство рассчитывало подержать арестованных какое-то время, пока влияние их партии не сойдет на нет, – а потом по-тихому выпустить.
Кстати, в борьбе с большевиками Керенский угодил в яму, которую сам себе вырыл. Еще в апреле 1917-го, будучи министром юстиции, он своей властью полностью развалил полицию, не говоря уже об Отдельном корпусе жандармов и охранке. К примеру, пользоваться данными осведомителей было запрещено. «Это недостойные методы для демократической страны», – заявил Александр Федорович. Взамен вообще ничего не было создано. Единственной оставшейся спецслужбой была армейская контрразведка. Но, во-первых, она и при царе отличалась исключительной бездарностью, а во-вторых, у этой службы все-таки иная специфика. Так что бороться с партией, имеющей громадный подпольный опыт, было просто некому.
Между тем поражение большевиков оказалось только кажущимся. Хотя их противники ликовали, полагая: большевики повержены в прах. Но это свидетельствовало лишь о том, что они ни черта не разбирались в происходивших событиях. Такое состояние умов Ленин остроумно назвал «парламентским идиотизмом». То есть люди не видели ничего дальше своих заседаний, прений и голосований.
А народ был сильно недоволен политикой правительства – да и в эсеро-меньшевистских вождях Советов стал разочаровываться. Большевики же получили статус гонимых. Тема «немецких шпионов» была популярна только среди тех, кому сторонники Ленина и так не нравились. А рабочие просто от этого отмахивались.
Что же касается Троцкого, то ему отсидка очень помогла. Она удачно подверсталась к бурной деятельности Льва Давидовича как оратора. То есть он зарекомендовал себя не просто весьма полезным человеком, но и готовым сесть за решетку. К тому же не стоит сбрасывать со счетов многочисленные связи Троцкого на Западе.
26 июля (8 августа) по 3 (16) августа 1917 года прошел полуподпольный VI съезд РСДРП(б). Это сборище может только вызывать усмешку. В самом деле – партия находилась на перепутье – либо она сойдет со сцены, либо рванет вперед. А на съезде устроили дискуссию о перспективах мировой революции. Точнее, о том, где она должна начаться – в России или в Европе. Хотя, возможно, дело не в привычке к болтовне, а в том, что кое-кому снова захотелось в эмиграцию…
«Кроме того, съезд утвердил экономическую программу большевиков, столь же авантюрную, как и их теория, и вполне с ней согласующуюся: конфискация помещичьей земли, национализация всей земли в стране, национализация банков и крупной промышленности, рабочий контроль над производством и распределением.
Программа была сверхпопулистская и сверхдемагогическая, но народу нравилась, а поскольку и в августе никто всерьез не относился к тому, что большевики могут на самом деле взять власть, то они ничем не рисковали. Зато число сторонников стало расти еще быстрее. А хорошо не участвовать в правительстве!»
(Елена Прудникова)
Но для темы книги интереснее всего то, что Троцкий, глядевший в это время на небо в клеточку, был заочно не только принят в партию, но и введен в ЦК. В этом органе оказались практически все основные фигуранты партийных разборок следующего десятилетия: Ленин, Сталин, Каменев, Зиновьев, Дзержинский, Свердлов, Бубнов и другие.
А руководил-то кто? Товарищ Сталин и руководил. Именно он выступил с отчетным докладом и докладом о политическом положении в стране. По партийным традициям это должен был делать самый главный.
В отчетном докладе Сталин заявил: «Поскольку развиваются силы революции, взрывы будут, и настанет момент, когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, поднимут знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции в Европе». На этом съезде Сталин впервые высказал предположение о том, что Россия может первой в мире начать осуществление социалистических преобразований. Он говорил: «Было бы недостойным педантизмом требовать, чтобы Россия „подождала“ с социалистическими преобразованиями, пока Европа не „начнет“. „Начинает“ та страна, у которой больше возможностей».
Выступление генерала Л. Г. Корнилова и его оглушительный провал позволил большевикам не просто полностью восстановить свое влияние, но и выйти на новый уровень. И это несмотря на то, что Ленин отсиживался в Финляндии, «Правда» формально была закрыта, а многие партийные лидеры продолжали сидеть. И что с того? В разгроме Корниловской авантюры[27]27
Можно как угодно относиться к генералу Корнилову, но факты свидетельствуют: его затея по определению не могла увенчаться успехом.
[Закрыть] большевики сыграли ключевую роль. (Вообще-то, складывается впечатление, что они об этом выступлении знали заранее и успели хорошо подготовиться.) После этого большевики, ничуть не скрываясь, стали создавать свои вооруженные формирования – Красную гвардию. Считалось, что это делается для подержания порядка в рабочих районах, тем более что правительство этот порядок обеспечить не могло. Но всем было понятно, для чего эти отряды на самом деле формируют. Однако трогать Красную гвардию не решались.
Но дело не только в военизированных формированиях.
«Да, большевики взяли власть еще и потому – во многом потому, – что в информационной войне они шли подобно танковому клину: у них были теория, метод, пресса и человек, который со всем этим умел виртуозно обращаться».
(Елена Прудникова)
Пропагандистская машина у большевиков работала неплохо. Обычно при этом ссылаются на чье-то там золото. Но! Можно подумать, что у их противников не было денег. Представители Антанты активно финансировали сторонников продолжения войны.
Бывший государственный секретарь Э. Рут писал действующему государственному секретарю Лансингу: «Я прошу Вас понять, что Германия атакует Россию своей пропагандой и тратит сотни миллионов, по меньшей мере миллион долларов ежемесячно, чтобы овладеть сознанием русского народа.
Все мы согласны, что распространение информации должно быть поставлено на более широкой основе. По меньшей мере 5 миллионов долларов может быть таким образом израсходовано с огромной выгодой. Это будет меньше, чем стоимость содержания пяти американских полков, а возможность удержать 5 миллионов русских на фронте против Германии значит во много раз больше пяти полков».
Причем деньги давали прежде всего левым «оборонцам» – меньшевикам и эсерам. Было понятно, что финансировать «буржуазную» прессу нет никакого смысла.
«Руководитель миссии американского Красного Креста директор Федерального резервного банка Нью-Йорка У. Томпсон, проникнувшийся вскоре после прибытия в Петроград пониманием опасности большевизма, предлагал бороться с ним путем „просветительной работы в русском народе“. Агитируя за план Томпсона в Вашингтоне, один из его помощников, Г. Хэтчинс излагал его суть следующим образом: „Если удастся с помощью воспитательных мер отвратить русских от большевиков, Россия будет продолжать войну, Восточный фронт будет опасен, война будет выиграна. Если же предоставить дела их естественному течению, Россия впадет в состояние хаоса, к власти придут экстремисты, а немцы победят в войне“. Чтобы этого не случилось, Томпсон создал в Петрограде Комитет гражданского просвещения, на финансирование которого для начала он хотел получить у президента США В. Вильсона 1 млн долларов, а начиная с октября 1917 г. по 3 млн долларов ежемесячно. Во главе Гражданского комитета грамотности, как окончательно стала называться эта просветительская организация, была поставлена видная деятельница партии социалистов-революционеров, „бабушка русской революции“ Е. К. Брешко-Брешковская. Томпсон, встретившись с Е. К. Брешко-Брешковской в присутствии личного секретаря Керенского Д. Соскиса, согласился выделить Гражданскому комитету грамотности 2 млн долларов, чтобы он „мог иметь собственную прессу и нанять штат лекторов, а также использовать кинематографические средства обучения“. По свидетельству Соскиса, Томпсон, передавая Брешко-Брешковской пакет с 50 тысячами рублей, сказал: „Это Вам для того, чтобы тратить, как Вам будет угодно“. Еще 2 млн. 100 тыс. руб. были внесены на текущий банковский счет Гражданского комитета грамотности».
(Геннадий Соболев, историк)
И что? Вышло как всегда. Деньги дали, они куда-то делись, никакого эффекта не было заметно. Я ни в коей мере не утверждаю, что их разворовали. Брешко-Брешковская была не тем человеком. У нее иной жизни не было, кроме революции. Просто эти деньги бездарно потратили. Ни у Временного правительства, ни у эсеров на тот момент не было Сталина.
Наступил сентябрь – ситуация в стране стала стремительно ухудшаться. На Временное правительство все уже плевать хотели.
«Между тем вступала в свои права безумная осень 1917 года. Страна стремительно катилась к полному развалу. Оказалось, что управлять государством несколько труднее, чем критиковать царское правительство. Всего через полгода после прихода к власти либералов страна уже трещала по швам. Разваливалась экономика: объем промышленного производства сократился почти на 40 %, под угрозой остановки оказался железнодорожный транспорт. Стремительно росла инфляция. Армия таяла на глазах, в городах не было хлеба, в деревнях – промышленных товаров. Народ все больше входил во вкус русского бунта».
(Елена Прудникова)
Так, в деревнях крестьяне массово захватывали помещичьи земли. (Они начали это делать еще весной, но теперь процесс пошел лавинообразно.)
Началось явление, известное как «большевизация» Советов. Особенностью этих структур было то, что делегатов можно было переизбрать в любой момент. Что и делалось – выдвигали большевиков. Началась эта тенденция «снизу», но вскоре очередь дошла и до Петросовета. 10 (25) сентября председателем Петроградского Совета был избран Троцкий. Почему именно он? Петросовет был прежде всего митинговой структурой. А Лев Давидович говорить умел.
Ленин это комментировал так: «Само собою понятно, что из числа межрайонцев, совсем мало испытанных на пролетарской работе в направлении нашей партии, никто не оспорил бы такой, например, кандидатуры, как Троцкого, ибо, во-первых, Троцкий сразу по приезде занял позицию интернационалиста; во-вторых, боролся среди межрайонцев за слияние; в-третьих, в тяжелые июльские дни оказался на высоте задачи и преданным сторонником партии революционного пролетариата. Ясно, что нельзя этого сказать про множество внесенных в список вчерашних членов партии».
«Просто рано поутру в стране произошел переворот»Нет смысла подробно рассказывать об Октябрьском перевороте – эти события я изложил в другой книге, повторяться не интересно[28]28
Щербаков А. Гражданская война. Генеральная репетиция демократии. М.: Олма Медиа Групп, 2011.
[Закрыть]. Я отмечу лишь основные события, важные для темы этой работы.
Большевики взяли курс на вооруженное восстание. 29 сентября (12 октября) было создано Политическое бюро. В него вошли: В. И Ленин, А. С. Бубнов, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Я. Сокольников, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий. (Ленин прибыл в Петроград 10 (23) октября, но продолжал находиться в подполье – на квартире в доме № 1 по Сердобольской улице.)
О Ленине и тогдашней обстановке следует сказать особо. Еще находясь в Финляндии, он слал в Питер письмо за письмом, требуя максимально ускорить подготовку к выступлению. А вот Сталин не торопился. Причина в том, что многие из тех, кто поддерживал большевиков, да и многие члены партии считали: как-нибудь можно решить дело миром. Было понятно, что в Петрограде власть можно легко захватить. Но как отреагирует остальная страна и главное – фронт?
«Нам казалось, что дело обстоит не так просто, ибо мы знали, что Демократическое совещание состоит в половине или по крайней мере в третьей части из делегатов фронта, что арестом и разгоном мы можем только испортить дело и ухудшить отношения с фронтом. Нам казалось, что все овражки, ямы и ухабы на нашем пути нам, практикам, виднее. Но Ильич велик, он не боится ни ям, ни ухабов, ни оврагов на своем пути, он не боится опасностей и говорит: „Встань и иди прямо к цели“. Мы же, практики, считали, что невыгодно тогда было так действовать, что надо было обойти эти преграды, чтобы взять быка за рога. И, несмотря на все требования Ильича, мы не послушались его, пошли дальше по пути укрепления Советов и довели дело до съезда Советов 25 октября, до успешного восстания. Ильич был уже тогда в Петрограде. Улыбаясь и хитро глядя на нас, он сказал: „Да, вы, пожалуй, были правы“… Товарищ Ленин не боялся признать свои ошибки».
(И. В. Сталин)
За ритуальными восхвалениями Ленина видно, что Сталин и другие члены ЦК не разделяли революционного энтузиазма Ильича.
С другой стороны, Временное правительство прекрасно понимало, что восстание готовится. Не решалось применить против большевиков силу. На закрытом заседании Временного правительства 7 (30) октября министр Н. М. Кишкин заявил, что «у правительства достаточно сил, чтобы подавить в начале беспорядки, а для наступления… силы недостаточны».
Военный министр генерал А. И. Верховский высказался в том же духе: «План есть, надо ждать выступления другой стороны. Большевизм в Совете рабочих депутатов, и его разогнать нет силы».
Чтобы была понятна серьезность ситуации, можно привести один факт. Сегодня многие интернетные стратеги говорят: надо было Керенскому штурмовать Смольный. Но дело в том, что в этом здании располагался ЦИК, большевики там пристроились, говоря современным языком, на правах субаренды. То есть какие-то действия против Смольного означали «наезд» на Советы. А за Советами стояло большинство рабочих и солдат. Керенский понимал – в этом случае его сметут и не заметят.
В шахматах такое положение называется «взаимный цугцванг». То есть любой ход любой стороны ведет к ухудшению ситуации. Кто начинал, тот проигрывал. Потому что другая сторона тут же завопила бы: «Они первыми на нас напали, на таких белых и пушистых!»
Ленин этого то ли не понимал, то ли, что скорее, не хотел понимать. Он желал, чтобы власть была взята непременно до намеченного на 25 октября съезда Советов. Политическое бюро приняло решение – Ленину было запрещено появляться в Смольном под предлогом обеспечения его безопасности.
Однако позиция Ленина стала укрепляться. Дело в том, что страны Антанты, напуганные перспективой победы большевиков и выхода России из войны, стали принимать меры. В Петроград прибыл английский разведчик, а впоследствии известный писатель Сомерсет Моэм. Он стал готовить вторую серию корниловщины, в которой должен был принять участие и чехословацкий корпус. По его словам, дело пошло, но Моэм не успел.
«Время поджимало. Росли слухи о растущей активности большевиков. Керенский носился взад и вперед как перепуганная курица». Большевики явно что-то об этом прознали.
Для придания восстанию большей легитимности большевики стали производить разные политические телодвижения. По предложению Троцкого был образован Военно-революционный комитет. В его состав вошли большевики, левые эсеры и несколько анархистов, а также представители Петроградского Совета, Совета крестьянских депутатов, Центробалта, Областного исполкома армии, флота и рабочих в Финляндии, фабрично-заводских комитетов и профсоюзов.
Это был хороший ход. Получалось, что восстание организует не одна партия, а множество разных сил. Разумеется, в ВРК было создано бюро, которое и руководило. От большевиков в него вошли Подвойский, Антонов-Овсеенко, Садовский. Хотя председателем был левый эсер Павел Лазимир. Как видим, Троцкий в руководители восстания не попал.
Не попал он и в другую структуру – Военно-революционный цент, созданный ЦК большевиков для того, чтобы контролировать ВРК. Там были А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, Я. М. Свердлов, И. В. Сталин, М. С. Урицкий.
То есть когда Троцкий впоследствии заявлял, что он был самым главным во время Октябрьского переворота, он, мягко говоря, был не совсем точен. Как мы увидим дальше, он снова оказался «звездой». Но это ведь как в театре – актер на виду у публики, а пьесу ставит режиссер…
Между тем большевики без особого шума и суеты готовили восстание. Раздали 10 тысяч винтовок рабочим, перетаскивали на свою сторону воинские части и так далее.
18 (31) октября Каменев и Зиновьев опубликовали статью в меньшевистской газете «Новая жизнь», в которой заявляли, что они против вооруженного восстания.
Вообще-то такое поведение называется предательством. Ленин очень шумел по этому поводу и требовал исключить Каменева из партии. Но… Каменева не только не исключили даже из ЦК, но и порицания не вынесли. Впрочем, это им припомнят много позже.
А с 21 октября (3 ноября) ВРК начал давить на психику уже серьезно. Точнее, это уже начало восстания. Но… как-то не совсем. Комиссары Комитета пришли к командующему Петроградского гарнизона полковнику Г. П. Полковникову и заявили, что «все приказы командующего должны скрепляться подписью одного из комиссаров и что без них приказы будут считаться недействительными…» Тот их послал куда подальше, сказав, что ему и комиссаров ЦИК хватает. Это, собственно, от него и требовали большевики.
И вот тут на авансцену выпустили Троцкого. Шоу началось!
Троцкий тут же пишет обращение, которое распространяется по частям – благо там тоже уже сидят комиссары ВРК. «На собрании 21 октября революционный гарнизон Петрограда сплотился вокруг ВРК… как своего руководящего органа. Несмотря на это, штаб Петроградского военного округа в ночь на 22 октября не признал ВРК, отказавшись вести работу совместно с представителями солдатской секции Совета. Этим самым штаб порывает с революционным гарнизоном и Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов. Штаб становится прямым орудием контрреволюционных сил… Охрана революционного порядка от контрреволюционных покушений ложится на вас под руководством ВРК. Никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные ВРК, недействительны… Революция в опасности. Да здравствует революционный гарнизон!»
По городу начались многочисленные митинги. На них выступали большевистские ораторы, и самым эффектным был Троцкий. На выступлении в Народном доме Троцкий говорил: «Советская власть уничтожит окопную страду. Она даст землю и уврачует внутреннюю разруху. Советская власть отдаст все, что есть в стране, бедноте и окопникам. У тебя буржуй две шубы – отдай одну солдату… У тебя есть теплые сапоги? Посиди дома. Твои сапоги нужны рабочему».
Вообще-то, полный бред. Но – какая разница? Очевидец вспоминал: «Зал был почти в экстазе. Казалось, что толпа запоет сейчас без всякого сговора какой-нибудь революционный гимн… Предлагается резолюция: за рабоче-крестьянское дело стоять до последней капли крови… Кто за? Тысячная толпа, как один человек, вздернула руки».
Работал Лев Давидович добросовестно. Так, 23 октября (5 ноября) стало ясно, что из военных частей не поддерживает восстание только гарнизон Петропавловской крепости. Тогда это был важный стратегический объект – гарнизон имел орудия и пулеметы. Троцкий отправился туда – сагитировал и их.
Эти речи Троцкого принципиально отличались от его же выступлений в цирке «Модерн». Ведь сейчас он не просто продвигал определенные идеи. Теперь он звал к непосредственному действию – туда, где стреляют. И люди шли.
Во время выступления в Петросовете Троцкий завернул: «Мы еще теперь, еще сегодня пытаемся избежать столкновения… Но если правительство захочет использовать то краткое время – 24, 48 или 72 часа, которое еще отделяет его от смерти, для того, чтобы напасть на нас, то мы ответим контратакой. На удар – ударом, на железо – сталью!»
Дело было сделано. Восстание идет полным ходом. Но! Никто ведь ничего пока что не захватывает. И вот тут-то все и началось по-взрослому.
Одновременно начало действовать Временное правительство. Правда, как-то странно. На рассвете 24 октября (6 ноября) отряд юнкеров и милиции совершил налет на типографию «Труд», где печаталась большевистская газета «Рабочий путь» (то есть «Правда» под очередным псевдонимом), изъял отпечатанные номера, рассыпал набор. Затем нападающие опечатали дверь и встали в карауле.
Простояли они там не больше двух часов. Затем явилась рота Литовского полка, одной из самых большевизированных частей. Солдаты явились с пулеметами и предложили юнкерам убираться, пока целы. Те и убрались. С пулеметами не поспоришь. Но это было то, что надо! Газета вышла через несколько часов, в ней, разумеется, имелась информация «на нас напали», а также передовая Сталина.
«Если вы все будете действовать дружно и стойко, никто не посмеет сопротивляться воле народа. Старое правительство уступит место новому тем более мирно, чем сильнее, организованнее и мощнее выступите вы. И вся страна пойдет тогда смело и твердо к завоеванию мира народам, земли крестьянам, хлеба и работы голодающим.
Власть должна перейти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
У власти должно быть новое правительство, избранное Советами, сменяемое Советами, ответственное перед Советами.
Только такое правительство может обеспечить своевременный созыв Учредительного собрания».
А дальше пошло-поехало. Повстанцы стали захватывать городские объекты. К утру 25 октября (7 ноября) власть Временного правительства ограничилась Зимним дворцом. С ним, правда, возились долго. Никто не хотел лезть на рожон. Но в конце концов взяли и его. Кстати, никакого штурма не было. Защитники потихоньку разбегались, а революционеры проникали в здание. Когда Антонов-Овсеенко приехал арестовывать членов Временного правительства, те были очень рады кому-то сдаться – потому что по Зимнему шлялись толпы красногвардейцев, солдат и матросов, причем некоторые уже добрались до винных подвалов… Так что «временным» было очень страшно. «Аврора», правда, стреляла. И не только она. Но об этом немного ниже.
Одновременно с возней вокруг Зимнего разворачивались события в Смольном. В полночь 25 октября в там появился Ленин, который не выдержал сидения на квартире. Но главное в том, что в Смольном начал работу II съезд Советов. В отличие от предыдущего съезда, большевики имели уверенное большинство. Из 670 делегатов 300 были большевиками, 193 – эсерами (из них более половины – левые эсеры), 68 – меньшевиками, 14 – меньшевиками-интернационалистами, а остальные или принадлежали к мелким политическим группировкам, или вообще не входили ни в какую организацию. Однако членов других партий было много, и эти делегаты отнюдь не являлись сторонниками разухабистых большевистских методов. И ведь с ними пришлось бы считаться, создавать коалиционное правительство… Чего очень не хотелось.
И вот тут-то сыграла роль артиллерия.
В 21.40 был дан холостой выстрел из носового орудия «Авроры». Который гораздо громче обычного – и был слышен во всем городе. Кроме того, было проведено еще несколько залпов из шестидюймовых орудий Петропавловской крепости. Стреляли картечью – и брали прицел откровенно выше. То есть никакого вреда дворцу причинить не смогли бы, даже если бы и хотели.
Так вот, стрельба началась очень удачно – когда на съезде Советов все заняли свои места… После этого меньшевики и правые эсеры начали осуждать большевиков за то, что они развязали восстание. Мало того – эти товарищи стали требовать начать переговоры с Временным правительством. Что, конечно, в данной ситуации было глупо. И тут на палубу снова вылез Троцкий.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
