Текст книги "Мифы и правда об «Иге». Как Русь расцвела при Золотой Орде"

Само повествование стало спокойнее, чем у Карпини, ибо автор уже не опасается почти неизбежного монгольского похода. Наоборот, он заявляет о желании подружиться с Сартахом, сыном Бату. Торговля русских с монгольскими царствами просто очевидна, как и вся торговля в монгольских владениях. И всё это совпадает с данными Рашида ад-Дина о торге вообще и русской в особенности. Рубрук, заметим, о русской торговле пишет чаще, чем о других, выделяя русских в качестве и продавцов (в первую очередь дорогих мехов), и покупателей (соли, товаров Востока) важнейших товаров. Заметим, Карпини вообще не писал так о торговле. На первом месте однозначно стояла война. Теперь же Монгольская империя уже успела обернуться своей второй ипостасью. Торговой. Автор это видит и понимает. Всё стало хорошо, оптимистично, а сам посланец полон радужных надежд. Угроза-то исчезла.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. О русских, венграх, аланах и о Каспийском море. Что касается до Сартаха, то я не знаю, верует ли он во Христа или нет. Знаю только то, что христианином он не хочет называться, а скорее, как мне кажется, осмеивает христиан. Именно он живет на пути христиан, то есть русских, валахов, булгар Малой Булгарии [93], солдайнов [94] и аланов, которые все проезжают через его область… привозя ему подарки; отсюда он тем более ценит христиан. В изобилии имеются у них свиньи, мед и воск, драгоценные меха и соколы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. О разных народах этих стран и о тех, кто имел обычай есть своих родителей. Далее находится Великая Катайя, жители которой, как я полагаю, в древности назывались серами (Seres) [95]. Ибо от них прибывают самые лучшие шелковые ткани, называемые по-латыни по имени этого народа serici, [96] а народ называется серами от некоего их города. Я достоверно узнал, что в этой стране есть город с серебряными стенами и золотыми башнями. (Эти мифы вполне продолжали ходить по Европе и во времена Христофора Колумба и Васко да Гамы.) В этой земле есть много областей, большинство которых еще не повинуется моалам, и между ними [серами?] и Индией лежит море. Эти катай – люди маленького роста, при разговоре они усиленно дышат ноздрями; у всех жителей Востока то общее, что они имеют небольшие отверстия для глаз. Катай – отличные работники во всяком ремесле, и их медики очень хорошо знают действие трав и отлично рассуждают о пульсе… Многие из них живут в Каракоруме, и у них всегда существует обычай, чтобы все сыновья занимались тем же искусством, каким занимается отец. И платят столь большую дань, именно они отдают моалам ежедневно тысячу пятьсот иаскотов, или космос; иаскот есть кусок серебра, весящий десять марок [97]. Таким образом, они платят всякий день 15 тысяч марок [98] помимо шелковых тканей и съестных припасов, которые берут оттуда моалы, и других услуг, оказываемых им катаями.

А вот здесь весьма интересные данные об империи монголов в середине XIII века, при великом хане Мункэ в Каракоруме и Бату и его старшем сыне Сартаке в Золотой Орде. Сартак на Нижней Волге ведёт торговлю с русскими, итальянцами (венецианцами) и болгарами. А земли Северного Китая платят дань серебром по 15 000 марок в день, или 5 475 000 марок серебра в год. 1 340 000 кг. Это очень существенно. Настолько много, что нужно сравнить с другими известными данными. Так, при разграблении крестоносцами Константинополя в 1204 г. сумма награбленных трофеев оценивалась в 700 000 марок [99]. И даже более. Кроме того. Известно, что Северная Русь платила Золотой Орде в XIII–XIV веках 7000 лёгких (низовых) рублей в год [100]. Это 3500 рижских марок (или столько же новгородских гривен серебра). При населении около 2 000 000 человек [101]. Грузия и Румский (турецко-сельджукский) султанат тоже при 2-миллионном населении у каждого государства платили по 200 000 марок серебром [102][103]. Такая разница, в 56 раз, как увидим, была связана с важной ролью Руси в торговле по Волжскому пути. Но даже если брать Грузию и Рум (1 марка с 10 душ населения) и сравнить с данными Рубрука (4 марки с 10 душ, при населении Северного Китая в 20 миллионов в годы его прибытия в Монголию), то выйдет, мягко говоря, многовато. Особенно если вспомнить о шёлковой дани. Но вот если посчитать сюда дань со всего Китая, а это 80 миллионов [104], то будет как раз около 1 марки с 10 человек. Это похоже на правду, хотя становится очевидно: Китай давал монгольской казне примерно в 3 раза больше, чем все остальные народы.

У нас осталось ещё два первоисточника: Марко Поло и армянский историк тех лет Киракос Гандзакеци. Им главное слово дадим позже. Ибо Марко Поло более достоверно описывает западные улусы империи: Джучи и Хулагу. Как и армянские историки. Но вот кое-что у Марко и Рубрука совпадает. А именно описание бывших «верблюжатников» тангутов. Рубрук (глава 28): …югуры, которые перемешаны с христианами и сарацинами, как я думаю, путем частых рассуждений пришли к тому, что веруют только в единого Бога. Они жили в городах, которые сперва повиновались Чингисхану, и оттуда он отдал в жены их царю свою дочь… За ними к востоку, среди упомянутых гор, живут тангуты… У них водятся очень сильные быки, с хвостами, полными волос, как у лошадей; также и брюхо, и спина их богаты волосами [105]. В ногах они ниже других быков, но гораздо сильнее их. Эти быки тянут большие дома моалов. То есть вместо экспроприированных верблюдов теперь этот разгромленный народ известен своими сильными быками (яками).

А у Марко Поло в главе 72 (LXXII): царство Ергинул великого хана; входит оно в Тангутскую большую область, где много царств. Живут тут христиане-несториане, идолопоклонники, есть и такие, что Мухаммеду молятся. Довольно тут городов. Есть тут дикие быки со слона, на вид очень красивые. Шерсть у них повсюду, только не на спине; бывают чернью и белые, а шерсть у них длинная, пяди в три. Любо смотреть, так они хороши! Есть и ручные; ловят диких и пускают их на племя, и наплодилось их много; на них и вьюки возят, и пашут, они и сильны, и работают вдвое. Эти «быки со слона» – те же яки, которые у Рубрука описаны точнее. «И ещё о тангутской земле. Народ здешний торговый; занимаются ремеслами, много у них хлеба. Страна эта большая, тянется дней на двадцать. Народ поклоняется идолам; люди толсты, курносы, волосы черны; без бород и без усов. У женщин волосы только на голове; они статны. Народ, знайте, (утверждение автора) сладострастный. ГЛАВА LXXIII (73) От Ергинула на восток через восемь дней область Егрегайа. Городов и замков тут довольно; и эта область Тангутская; главный город – Калачиан. Жители – идолопоклонники; есть там три христианские церкви несториан, и они подданные великого хана. В том городе ткут лучшее в свете сукно из верблюжьей шерсти; прекрасное сукно; ткут его также из белой шерсти; белого сукна, красивого, добротного, выделывают много и развозят его отсюда по Катаю и по другим странам света. То есть тангуты разгромлены, но, по утверждениям уважаемых средневековых корреспондентов, вполне живы и деятельны. А вот фраза «они подданные великого Хана» говорит о том, что они не сохранили своей династии. (Здесь и далее Марко разделяет народы со своими правителями – как на Руси или в Грузии, – или ставшие монгольскими подданными. Иран, земли Хорезма. И тангуты в числе последних.) Поло, очевидно, восхищается пышностью и великолепием празднования нового года великим ханом (гл. 89). Вообще великолепию имперского двора. В 1275 году, незадолго до окончательной победы хана Хубилая над империей Сун, братья Поло из Венеции уже второй раз прибыли ко двору хана. На сей раз с сыном одного из них, двадцатилетним Марко. Он так понравился правителю монголов, что следующие двадцать лет провел у него на службе, занимая различные должности и путешествуя по всему Китаю как «глаза и уши» великого хана. Через год или два после возвращения в родную Венецию он поступил на службу во флот и в сражении с самым главным врагом венецианцев, Генуей, был захвачен в плен. В камере, однако, его соседом оказался некий Рустичиано, попавший в плен в ходе войны Генуи с Пизой. Этот человек обладал неким литературным талантом и, услышав удивительные истории Марко Поло о Китае времен Хубилая, убедил венецианца продиктовать ему свои воспоминания. Рустичиано вел записи на французском языке, но затем рукопись перевели на итальянский, и она приобрела огромную популярность, вызвав настоящую сенсацию. Тем не менее явно вымышленные отрывки, отсутствие упоминаний о таких феноменах, как Великая Китайская стена, и незнание Марко китайского языка вызывали сомнения в том, что он действительно побывал в Китае, и потому все сведения, сообщенные в его книге, воспринимались с недоверием. Прошло еще почти четыреста лет, прежде чем европейцы стали получать достоверную информацию о Китае. Однако многое из того, о чем сообщал Марко Поло, согласуется с нашими знаниями о правлении монголов. Покинув столицу монголов Каракорум, Хубилай на целый год обосновался в новой столице, построенной неподалеку от Кайфына. В этом городе, названном Даду (уже на протяжении многих столетий он известен как Пекин), Хубилай построил дворец, в котором было огромное количество покоев, а в пиршественной зале, по свидетельству Марко Поло, могли обедать одновременно шесть тысяч человек. «Диву даешься, сколько там покоев, просторных и прекрасно устроенных, и никому в свете не выстроить и не устроить покоев лучше этих, – писал венецианец. – Стены в больших и малых покоях покрыты золотом и серебром, и разрисованы по ним драконы и звери, птицы, кони и всякого рода звери… А крыша красная, зеленая, голубая, желтая, всех цветов, тонко да искусно вылощена, блестит, как кристальная, и светится издали кругом дворца». Другие здания города тоже поражали своей роскошью – Хубилай хотел, чтобы столица была достойна правителя, под властью которого находился не только Китай, но и Монголия, Маньчжурия, Корея, Тибет и обширные территории на северо-западе. Тем не менее хан желал, чтобы его имя связывали с Китаем. Поэтому он продолжил китайские династические традиции, объявив себя Сыном Неба, назвал новую династию Юань и взял храмовое имя Ши-цзу. Приказав в 1266 г. построить город Даду, он поручил эту работу архитектору-мусульманину, но план столицы остался типично китайским – прямоугольной формы, с широкими улицами, отходящими от одиннадцати ворот в высокой стене, возведенной из утрамбованной земли. Город был совсем не похож на летнюю столицу Хубилая Шан-ту, расположенную в двухстах милях севернее, в степях Внутренней Монголии, где сохранялись традиции шаманизма и другие древние обычаи монголов. Даже в Даду монголы не порвали окончательно со своим традиционным укладом – личные покои Хубилая изобиловали занавесями и ширмами из шкур животных. А в парках, засеянных травой из монгольских степей, были установлены монгольские юрты, в которых часто жили сыновья Хубилая, предпочитавшие юрты дворцам, и в которые отправлялись жены хана на последних месяцах беременности, чтобы рожать детей. Но ещё более итальянец Марко как человек из практичной купеческой семьи из очень практической Венеции впечатлён и восторжен наличием ассигнаций (бумажных денег). ГЛАВА XCVI (96). Как великий хан вместо монет тратит бумажки. «В Канбалу – монетный двор великого хана, да такой, что про великого хана сказать можно, алхимию он знает вполне, и вот почему. Приказывает он изготовлять вот какие деньги: заставит он набрать коры от тутовых деревьев, листья которых едят шелковичные черви, да нежное дерево, что между корой и сердцевиной, и из этого нежного дерева приказывает изготовить папку, словно как бумагу; а когда папка готова, приказывает он из нее нарезать вот как: сначала маленькие (кусочки), стоящие половину малого ливра, или малый ливр, иные ценой в пол серебряного гроша, а другие – в серебряный грош; есть и в два гроша, и в пять, и в десять, и в безант, и в три, и так далее до десяти безантов [106], и ко всем папкам приложена печать великого хана. Изготовляется по его приказу такое множество этих денег, что все богатство в свете можно ими купить. Приготовят бумажки так, как я вам описал, и по приказу великого хана распространяют их по всем областям, царствам, землям всюду, где он властвует, и никто не смеет, под страхом смерти, их не принимать. Все его подданные повсюду, скажу вам, охотно берут в уплату эти бумажки, потому что, куда они ни пойдут, за все они платят бумажками – за товары, за жемчуг, за драгоценные камни, за золото и за серебро: на бумажки все могут купить и за все ими уплачивать; бумажка стоит десять безантов, а не весит ни одного. Приходят много раз в году купцы с жемчугом, с драгоценными камнями, с золотом, с серебром и с другими вещами, с золотыми и шелковыми тканями; и все это купцы приносят в дар великому хану. Сзывает великий хан двадцать мудрых, для того дела выбранных и сведущих, и приказывает им досмотреть дары купцов и заплатить за них, что они стоят. Досмотрят мудрецы все вещи и уплачивают за них бумажками, а купцы берут бумажки охотно и ими же потом расплачиваются за все покупки в землях великого хана. Много раз в году, сказать по правде, приносят купцы вещей тысяч на четыреста безантов, и великий хан за все расплачивается бумажками. Скажу вам еще, много раз в году отдается приказ по городу, чтобы все, у кого есть драгоценные камни, жемчуг, золото, серебро, сносили все это на монетный двор великого хана; так и делают, сносят многое множество всего этого; и уплачивается всем бумажками. Так-то великий хан владеет всем золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями всех своих земель. Скажу вам еще о другом, о чем следует упомянуть: когда бумажка от употребления изорвется или попортится, несут ее на монетный двор и обменивают, правда, с потерей трех на сто, на новую и свежую. И другое еще следует рассказать в нашей книге: если кто пожелает купить золота или серебра для поделки какой-нибудь посудины, или пояса, или чего другого, то идет на монетный двор великого хана, несет с собой бумажки и ими уплачивает за золото и серебро, что покупает от управляющего двором».

Европейца просто удивляет (в хорошем смысле), что владелец «бумажек» при всякой необходимости на них может купить у государства золото, и без обмана. Но ещё более интересны, ибо у нас мало комментируемы, слова Марко Поло о Северной Руси – России. ГЛАВА CCXVIII (218). «Россия – большая страна на севере. Живут тут христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада [107]; а он татарин и называется Тактактай [108], ему они платят дань, и никому больше. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой ценности; у них есть и соболя, и горностаи, и белки, и эрколины, и множество славных лисиц, лучших в свете. Много у них серебряных руд; добывают они много серебра. (уже торговля подразумевается) [здесь автор совсем дезавуирует понятие «не торговая», ибо не знает, что серебро на Руси всё привозное, но пишет, что идёт его «добыча» в увязке с «лучшими мехами в свете»]. Хочу сказать о Росcии кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете в Росcии; трудно от него укрыться. Страна большая, до самого моря-океана; и на этом море у них несколько островов, где водятся кречеты и соколы-пилигримы, все это вывозится по разным странам света». Вот это как? И при этом Марко, как и Рубрук, сообщает о походе монголов на русские земли. ГЛАВА ССХХ (220). Первым царем западных татар был Саин; был он сильный и могущественный царь. Этот царь Саин покорил Роcсию, Команию, Аланию, Лак, Менгиар, Зич, Гучию и Хазарию [109], все эти области покорил царь Саин. А прежде нежели он их покорил, все они принадлежали команам, но не были они дружны между собою и не составляли одного царства, а потому команы потеряли свои земли и были разогнаны по свету; а те, что остались на месте, были в рабстве у этого царя Саина. После царя Саина царствовал Пату (Бату), после Пату царствовал Берка, после Берки царствовал царь Монглетемур, после него – царь Тотамонгур, а потом Токтай [110], что теперь царствует. Автор приписал все успехи Бату его отцу Джучи (Саин). Но в остальном всё верно. Вот только как совместить богатство Руси с её малой данью? Причём богатство само по себе очень ценимое у монгольской знати, да и вообще на Востоке: серебро, соболя, соколы. И много царей. Причём сказано только о лёгкой дани, а о подчинении совсем не говорится, хотя именно эти отношения у автора наиболее педантичны. К тому же и об этой дани он говорит как о мелочи, которую и не сразу вспомнишь. Так Марко больше не говорит ни об одном народе. И далее мы увидим, что он может преувеличить сказочные богатства Японии или размеры быков – яков, но понятия подчинён (платит)/не подчинён (не платит) у Марко Поло прописаны весьма щепетильно. А тут: «Никому не платят», вернее, «только немного». Но нечто сходное пишет и Киракос Гандзакеци, славный и мудрый историк Армении: «Русские князья платят дани более или менее, смотря по обстоятельствам. Сначала хан улуса Джучиева посылал своих чиновников для сбора дани и налогов в Россию. А потом передал эту обязанность в руки русских князей. Не потому, конечно, что имел к ним более доверия, а потому, что раздражение народа во многих случаях показало невыгоды и даже опасность первой системы» [111]. Выходит, хан боялся русских повстанцев? Вряд ли. К тому же в других странах баскаки не уходили [112]. А это, как и показания его товарища по перу Марко Поло, наводит на мысль, что с Русью Северной (Россией) у монголов сложились особые отношения. К тому же записи Киракоса кончаются 1268 годом. И ему к этому времени, очевидно, было известно о восстании во всех крупнейших городах во Владимирской земле в 1262 г. Об изгнании баскаков и откупщиков. И о том, что сбор и доставка даней в центральных землях Северной Руси – Великороссии были окончательно переданы в руки русских князей. Но то же самое мы видим и в городах Южного Крыма. С которыми у монголов тоже сложились особые отношения. На базе взаимных торговых выгод. Какие же общие выводы можно сделать уже сейчас? Первое. Ещё в самом начале завоеваний империя монголов была в двух ипостасях. Как указывают и «Сокровенное сказание», и Рашид, монголы изначально были всерьёз озадачены и ролью великого транспортировщика между основными мануфактурными центрами Китая, Ирана, а также других народов, попадавших в их политическую орбиту. И второе. К разным народам и странам, в том числе с точки зрения обложения их данью, монголы относились по-разному. Очевидно, что дань с Северной Руси и Итальянского Южного Крыма (Рубрук) [113] с человека была на порядок меньше, чем с их соседей. Так же монголы устранили таможенные барьеры на огромных расстояниях Евразии. В силу чего уже на рубеже 2000-х гг. появился даже новый термин для этого феномена.

Pax mongolica

Pax mongolica (с латинского «монгольский мир» по аналогии с Pax Romana, миром империи Римской) – термин в европейской историографии для обозначения влияния монгольского завоевания на социальные, культурные и экономические стороны жизни народов Евразии, завоёванных Монгольской империей либо просто зависимых и связанных с ней в XIII веке. Также монгольским миром называют влияние на торговлю и связь и период относительного мира, последовавший вслед за монгольским завоеванием. Как мы видели, все, что известно о Чингисхане, не укладывается ни в представление об «исчадье ада», ни даже в концепцию о «гениальном дикаре», выдвинутую русским лингвистом и историком Борисом Владимирцовым. Она основывалась на прежней научной схеме развития человечества от варварства к цивилизации. Согласно ей, «хомо сапиенс» якобы начал свое победное шествие по Земле сперва в роли дикого охотника-собирателя, который затем превратился в неотесанного пастуха, а венцом прогресса виделся земледелец. Теперь многие историки сходятся на том, что эта теория устарела. Кочевники не были дикарями, из среды которых выделились мудрые земледельцы, породившие городскую культуру. Наоборот, степные пастухи вышли из земледельцев. Чтобы гонять стада по огромным пространствам, животных надо сначала одомашнить. Кочевому скотоводству предшествовало скотоводство оседлое, и возникло оно внутри земледельческих общин. Только потом, на более высокой стадии развития общества, примерно за 4000 лет до н.э. [114], пастухи научились кочевать с лошадьми и овцами в степи. Параллельно с пахарями они создавали свою, ничуть не менее сложную систему хозяйства, передачи знаний, военного дела и государственного устройства [115]. Империя монголов, основанная Чингисханом, – высшая форма степной цивилизации. С развитием тактики (казаки, которые равно хорошо владели и конным, и пешим, и водным боем, мамлюки, гусары, потом профессиональная пехота, как стрельцы и гренадёры, которые обучались и тренировались всю свою жизнь), изобретением огнестрельного оружия и выходом науки из младенческого возраста горожане вырвались далеко вперед. Но монгольский властитель этого уже не увидел. А вот вклад в появление тех же казаков и гусаров уровня XVI века сделал немалый. Поэтому в формуле «гениальный дикарь» надо просто заменить слово «дикарь» на «степняк», избавив её от бестолковости смысла [116]. К моменту своей смерти Чингисхан правил державой, раскинувшейся от Аральского до Желтого моря. Она превышала по площади Римскую, а также и империю Александра Македонского. Причем в отличие от последнего властителя, которому отец оставил великолепную армию, царство и даже план похода в Персию, Чингисхан добился всего сам, с нуля [117]. Завоевания Чингисхана способствовали установлению контактов между западным и восточным мирами. Великий шёлковый путь, ведущий через Европу и Азию, попал под контроль Монгольской империи. Говорили, что «Дева, несущая золотой самородок на голове, могла гулять по стране» [118]. Каждая их победа приносила не только территориальные приобретения, но и технологии, контроль над торговыми путями, дань, а также налоги и специалистов [119]. Территориальные завоевания сделали государство монголов не просто крупной, но и технологически развитой империей. Влияние монгольского мира прослеживается даже в одежде. K XIV веку в Европе вошло в моду так называемое «татарское платье». B 1331 г. перед рыцарским турниром через улицы Лондона проехала процессия английских всадников, 16 из которых были одеты в одежды и маски татарского покроя. 250 подвязок из татарской ткани (темно-синего цвета) с золотой вышивкой были сделаны для рыцарей английского ордена Подвязки. C Ближнего Востока лапша попала в Китай и Италию, где стала одним из основных национальных блюд. Европейцы познакомились с технологией перегонки спирта, не говоря уже о таких принципиальных для Запада открытиях, как компас, порох и книгопечатание. Элементы китайской живописи и декоративного искусства вошли в среднеазиатское искусство, так же как среднеазиатская парча попала на Дальний Восток. Китайские техники и инженеры сопровождали монгольские армии, вторгавшиеся в страны ислама. Значительные группы населения с территории империи Цзинь были переселены в Мерв и Тебриз для занятия ремеслом и сельским хозяйством. По прямому приказанию Хулагу были построены буддийские храмы на землях Хорасана, Армении и Азербайджана. Археологами исследованы остатки одного такого храма неподалеку от Мерва. Конструкция объединяет местные и дальневосточные строительные традиции. B городах существовали китайские кварталы. Подобные заимствования были довольно многочисленны в Монгольской империи. Это создавало возможности для расширения все новых и новых связей, формирования новых моды и вкусов. Однако не следует забывать, что монголы ставили себе иные цели. Завоеваний и покорений. И следовательно, многие результаты их столкновений с другими культурами и цивилизациями оказались заранее непреднамеренными. Ho, впрочем, все же формировались обширные и постоянные сети как культурных, так и технологических контактов между ремесленниками, инженерами, художниками и другими представителями интеллектуального труда разных народов и государств. Bce это заложило основу для плодотворного технологического и культурного обмена, способствовало претворению в жизнь новых возможностей людей и уникальных открытий, которым через несколько столетий было суждено перевернуть весь мир. Pax mongolica сильно повлияла на развитие цивилизации Евразии в XIII–XIV веках. На пике могущества Монгольская империя простиралась от Кореи на востоке до устья Дуная на западе [120]. Объединение огромной территории [121] вело к повышению безопасности перемещения, в результате привело как к росту объёмов, так и к расширению географии торговли. Монгольская империя объединила мировую торговлю и утвердила значение Великого шёлкового пути как основной транспортной магистрали в мире [122]. Более того, серьёзно возросло значение северного торгового пути от Китая до Нижней Волги, где усилиями русских и ганзейских купцов на севере (Волга – Балтика) и итальянцев, болгар и византийцев на юге (Волга – Босфор) были расширены новые торговые пути, которые ранее были не так важны. Объединение народов Евразии снизило количество поборов [123] со стороны местных властей и повысило безопасность передвижения. Европейские торговцы (например, Марко Поло) путешествовали из Европы в Китай по хорошим дорогам [124]. По Великому шёлковому пути перевозили китайский шёлк [125]; с Молуккских островов везли перец, имбирь, корицу, а также мускатный орех [126]. Европейцы знакомились с восточной кухней. Европейцы импортировали муслин, хлопок, жемчуг [127] и драгоценные камни из Индии, оружие, ковры и кожаные изделия из Персии. Порох был завезён в Европу из Китая [128]. Из Европы на Восток отправляли серебро, тонкие шерстяные суконные ткани [129]. И, наконец, русские меха, «мягкое золото», стали в то время более широко поставляться и на Восток, и в Западную Европу. И именно в это же время русские охотничьи птицы Севера становятся востребованы на мировом рынке. Вместе с моржовым клыком, ставшим таким же дорогим, как слоновая кость. И наконец, Его Величество Русский Лес, который раньше не попадал дальше Прибалтики и Камской Булгарии. Теперь он не только идёт вниз по Волге в улусы, но и по Дону в страны Средиземноморья. Завоевания монголов перевернули историю Китая, России, Кавказа, стран Средней Азии, Ближнего Востока и Восточной Европы. Восстановленные после разгрома ирригационные системы находились под защитой монголов [130]. Были установлены принципиально новые правила торговли, а главное, для нее открылись новые возможности. Перец из Юго-Восточной Азии, шелк и фарфор из Китая бесперебойно поставлялись в Европу и к арабам. Улучшилось управление и установился строгий порядок во взимании налогов. Но главное – монголам впервые удалось соединить Запад и Восток Евразии в единое относительно мирное пространство, обеспечив на нем безопасность и быстроту [131] передвижения. Даосский монах Чан Чунь для встречи с Чингисханом за три года проехал 10 000 километров, и его никто не тронул [132]. А монах несторианский, Раббан бан Саума, из Китая, посетил в 1285 г. папу римского. И встретился с английским королем [133]. Плано Карпини и Виллем Рубрук, венецианский купец Марко Поло, не говоря уже о русских, мусульманских и китайских торговцах, с помощью монгольской ямской службы преодолевали огромные расстояния с неслыханной по тем временам скоростью [134]. К примеру, Плано Карпини проделал путь в четыре с половиной тысячи километров от Сарая на Волге до Каракорума в Монголии за сто четыре дня, в то время как две тысячи километров от Лиона до Киева он «тащился» десять месяцев [135]. До появления телеграфа не было лучшей системы распространения информации, чем монгольская почтовая служба. Изобретения китайской цивилизации, вроде бумаги для написания рукописей и изготовления денег, проникли на Запад (некоторые историки считают, кстати, что и порох туда тоже занесли монголы) [136]. Инженеры с берегов Хуанхэ наблюдали за строительством каналов в Ираке. Русский мастер Кузьма сделал трон для великого хана Гуюка, а француз Буше – знаменитое «серебряное дерево», украшавшее дворец хана Мункэ в Каракоруме. Произошел культурно-информационный взрыв [137], сравнимый только с изобретением книгопечатания. Он затронул все мировые религии, воздействовал на науку и искусство. Парадоксально, но даже открытием Америки мы косвенным образом обязаны ему: оно произошло (бессознательно, во всяком случае) из-за жажды европейцев восстановить единство Евразии, утраченное миром после распада державы монголов. Не забудем, что настольной книгой Христофора Колумба было описание приключений Марко Поло «в стране тартар» [138]. Таким образом, становится очевидно, что влияние Монгольской империи (а также «монгольского мира») на развитие торговли в Евразии очевидно. Причём не только на развитие торговли, но и на её идеологии. На само мировоззрение торговцев Европы и Азии, которое и предопределило эпоху Великих географических открытий. Еще одним следствием масштабного культурного обмена стало визуальное расширение горизонтов Евразии и развитие картографии. B определенной степени это подтолкнуло европейцев к поискам новых морских путей в Индию и привело впоследствии к Великим географическим открытиям. Монголы серьезно изменили лингвистическую ситуацию в регионе. Империя была многоэтничной державой, и монголы использовали различные языки для управления завоеванными территориями. Они создавали специальные школы для подготовки переводчиков, они стимулировали процесс создания многоязычных словарей, которые начинают появляться в XIII–XIV вв. в разных странах, связанных с торговлей по Великому шелковому пути – от Китая до Европы. Мы уже не говорим о многочисленных языковых заимствованиях монгольских слов в различных языках и стимулированных монголами языковых взаимодействиях. Мы видим всплеск активности не только европейских торговых корпораций (таких, как Ганза) и сообществ, но и более целеустремлённое участие самих государств в развитии глобальной торговли. Как католических и протестантских, так и православной России. Были открыты Америка, Сибирь (заново), кружной путь в Индию вокруг Африки. К дележу островов Атлантики приложили руку также новые планетарные державы: Голландия и Англия. Кроме того, более активными стали купцы Персии, Индии, Самарканда и Бухары. Переняли у улуса великого хана поиски новых земель и китайцы. Причем их активность не уменьшилась и после падения монгольской династии Юань в Китае. При первых правителях новой династии Мин, получивших в наследство от Юань объединённую страну, китайцы предприняли несколько активных и масштабных морских экспедиций по Тихому и Индийскому океанам. Однако, столкнувшись в Индийском океане с настырными европейцами и арабами, они не выдержали конкуренции и постепенно свернули своё присутствие к западу от Малайзии. И всё же масштаб человеческой деятельности в степях и пустынях Азии, океанах и реках просто завораживает. Он в результате торговли, которую подстегнули монгольские правители, сделал качественный и количественный скачок по сравнению с предыдущими ступеньками достижений цивилизации, на фоне открытий и инноваций Македонской, Римской империй и Арабского халифата. И сейчас, чтобы оценить реальные достижения монголов, стоит посмотреть на их предтечу в Евразии – державу македонцев, которым первыми удалось соединить Европу и Азию.