Текст книги "Бесконечный Октябрь"

Добравшись до самого верха, я увидел колокол, который торчал из земли ровно наполовину. Я медленно прошел мимо и уперся в край утеса, на котором лежал камень. Возле него кто-то стоял, обратившись лицом к появившемуся справа от меня лесу. Я подошел поближе, но так и не успел заговорить. До этого человека оставалась пара-тройка сотен метров.

Какие черные тучи. Как быстро они движутся. Я еле устоял на ногах под порывом ветра, когда в этого человека ударила молния. Он упал грудью на камень.

Начинается ливень, настолько сильный, что за ним практически ничего не видно.

Я бегу к этому человеку. Ему нужно помочь, если он еще жив. Но на краю утеса лишь одинокий камень.

Подняв глаза, я вижу этого человека: он завис в воздухе в нескольких десятках метров от земли. Мне остается лишь смотреть. Я смотрю, как в несчастного одна за другой бьют молнии. Он издает страшный крик.

Последняя молния была сильнее других. Она ударила ему в грудь. Его тело летит за край обрыва. Не раздумывая ни секунды, я бегу к краю обрыва и прыгаю, даже не остановившись посмотреть, что меня ждет внизу.

– Проснись наконец! – я слышу крик Яники.

Я делаю вдох. За ним следует жгучая боль. Мои легкие полны воды.

– Аксей, слава Богу! – воскликнула Яника.

Я только и делаю, что кашляю. Вода понемногу вышла из легких. Теперь я могу дышать.

На озере небывалый шторм. Ветер выбрасывает на берег высоченные волны. Молнии одна за другой разъяренно бьют в воду. Даже у самого крепкого корабля шансы уцелеть в таком шторме были бы близки к нулю.

Яника помогает мне встать. Мы уходим.

Я очнулся в гостиной. Яника рядом со мной. Она задремала в кресле. Я был без сознания, и ей пришлось тащить меня домой на своих плечах.

– Яника, – тихо роняю я.

Она открыла глаза. Я тут же отметил, что она глядит на меня совершенно не так, как прежде.

– В чем дело? У меня выросли рога? – спрашиваю я.

– Как же ты прекрасен, – она заворожена.

Я выбираюсь из-под одеяла. Оказалось, что я совсем голый. Обмотавшись простыней, я присел на пол рядом с Яникой, обняв ее колени.

– Как ты?

– Уже хорошо, – ответила она.

– Я тоже.

– Теперь ты чувствуешь все то, о чем я тебе рассказывала?

– Ты о переменах во мне? – уточнил я.

– Да.

– Я попал совершенно в другой мир, любимая.

Изменилось все. Мир стал громче, ярче, ароматнее, красивее и в то же время спокойнее. Он несравнимо лучше прежнего мира, в котором я чувствовал то, что чувствует обычный человек. Теперь этого нет. Неуверенность, сомнения, опасения – все ушло. Я стал быстрее, сильнее, красивее. Я не мог оторваться от зеркала. Это не самовлюбленное разглядывание самого себя: я не мог поверить, что такие перемены возможны в принципе.

Я никогда не видел у людей таких зеленых глаз – разве что у Яники, которая теперь, собственно, и не человек, впрочем, как и я. У меня ничего не болит, меня ничего не терзает. Мой разум чист и трезв. Теперь нас двое. Мы справимся.

С сегодняшнего же вечера Яника начала работать надо мной. Ей не терпится узнать, что прорастет из семени, которое заложено внутри меня.

– В тебе перемешались все стихии. Огонь, вода, земля и воздух. Ты должен быть невероятно сильным, Аксей, – мечтательно повторяла Яника.

– Практика покажет, – мой более сдержанный ответ ничуть не приземлил надежды Яники.

Мы возвращаемся из леса. На сегодняшний день достаточно разнообразной практики. Я уже совсем не тот Аксей, каким был несколько дней назад. Мои руки крошат камень, мой взгляд во много раз острее, чем у любого земного существа. Я быстр, ловок и осторожен, а мой мозг – безукоризненно работающий механизм. И все это только начало. Все это настолько необычно, как если бы младенец решал интегралы. Яника все еще очень мало знает о себе, а обо мне и говорить нечего.

Завтра приезжает Насса. Скоро все начнется. Меня пугает, что он пойдет в этот бой вместе с нами. Как бы там ни было – без него мы вряд ли справимся, да и отказать ему после всего, что он узнал, мы не имеем права. Нам предстоит оберегать его как зеницу ока. С ним мы имеем большое преимущество.

– До приезда Насса было бы неплохо еще раз заглянуть сюда, – проронила Яника, перелистывая страницы зловещей книги. – Так мы сможем сэкономить время.

– Почему бы и нет. Насса прибудет завтра. Спать мне, как и тебе, не хочется. Да и есть нам теперь не обязательно.

– Вот видишь, сколько плюсов! – легко смеясь, сказала Яника.

Только теперь я слышу, как прекрасно она смеется. У нее самый необыкновенный и красивый голос. Я чувствую это во всей полноте. Теперь можно и не общаться. Мы можем понимать друг друга без слов. Фраза «они созданы друг для друга» стала уместна как никогда.

– Сплошные плюсы, – я подхватил ее смех.

Яника погрузилась в чтение, а я отправился переодеться. Сегодня я был не так ловок и расторопен, как она. Я падал в грязь и цеплялся за сучья деревьев.

Я врезаюсь взглядом в свое отражение. Мне нравится то, что я вижу. Более красивым, чем сейчас, мое тело еще никогда не было. Исчезла легкая сутулость. Мои волосы теперь всегда чисты, как и моя кожа.

В отражении медленно приоткрылась дверь, и я увидел за своей спиной Янику.

Она не проронила ни слова. Пропорхнув невесомой походкой по деревянному полу, обхватила меня своими руками, которые начали скользить по моему торсу, то поднимаясь к груди, то опускаясь к бедрам. Все эти движения сопровождает лишь наше учащенное дыхание. Одежда разбросана по комнате. Свечи добавляют романтическую атмосферу. Прекрасная ночь. Я еще никогда не был так счастлив оттого, что Яника счастлива рядом со мной. Теперь я снова чувствую себя ее защитником.

Лишь Насса всегда знает, когда нужно позвонить. Только ему удается разбудить меня телефонным звонком. Он сообщил, что прибудет к пяти вечера. Разговор был коротким.

Пока я общался с другом, Яника приготовила завтрак. Я совсем не хочу есть.

– Аксей, попробуй. Ты приятно удивишься, обещаю, – подмигивая мне, сказала Яника.

Я сажусь за стол. На блюде шикарный омлет с зеленью. Я сразу отмечаю, что он невероятно вкусно пахнет. Яника присаживается рядом и бесцеремонно пытается кормить меня с ложки. Я поддаюсь ей. Впервые в жизни во время приема пищи я закрыл глаза от удовольствия.

– Ну вот видишь! – радуясь как дитя произнесла Яника.

– Ты лучший повар во вселенной! Это я тебе точно говорю.

Она нежно поцеловала меня, тонко намекая, что я заслужил это.

Прежние привычки не хотят отступать, но это лишь вопрос времени. Новый мир, в который я вошел, изменит меня настолько, насколько нужно, чтобы я стал его достойным обитателем. Очередной рубеж преодолен. За ним – горячее желание как можно скорее устранить нависшую над всеми нами угрозу. Теперь оно ощущается куда сильнее, нежели прежде, но вместе с тем сильнее ощущается и чувство уверенности в благой исход.

Яника была настойчива. Сегодня лес ждет одинокого визитера, которым буду я. У меня нет сомнений, что она права, говоря, будто природа мне все подскажет – стоит лишь прислушаться да приглядеться, стараясь ни о чем не думать.

Следуя указаниям Яники, я зашел как можно дальше. Вокруг ни малейшего признака присутствия человека – возможно, что их здесь никогда и не было. Пробираясь сквозь овраги, усыпанные поросшими мхом камнями и поваленными деревьями, я вышел на более ровный и менее крутой в подъеме холм. Оглядевшись, я заметил под одной из сосен гладкий камень. Он отлично подойдет для небольшой передышки. Я усаживаюсь на него и продолжаю молчаливо прислушиваться и вглядываться. Самым сложным оказалось не думать. Я то и дело хватался, как за канат, за каждую промелькнувшую в голове мысль.

Но вот немного спустя я заметил изменения. Стало совсем тихо и я будто бы стал растворяться в этой тишине. Я закрыл глаза. Что-то нежно окутывало мою кожу, но я так и не решился открыть глаза, зная, что стоит мне их открыть, как все исчезнет и придется прокладывать путь с самого начала.

И я бы их так и не открыл, если бы не почувствовал падение. Мое тело окутывают корни дерева. Я запаниковал. Что происходит? Куда они меня тащат? Инстинкт сработал мгновенно, но попытки вырваться привели к противоположному результату. Хватка корней усилилась.

Почему я не могу разорвать их? Ведь я теперь так силен! Как же так? Возможно, где-то здесь Гвид и это его рук дело? Я начал судорожно вертеть головой, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, пока корни не добрались до моего лица. Я вспомнил сон, в котором оказался перед ним абсолютно беззащитным.

Корни добрались до подбородка. Я не вижу Гвида. Возможно, он сейчас позади меня, наслаждается зрелищем. Питается моим страхом.

Нет! Я не позволю ему этого делать. Он не увидит моего страха.

Я закрыл глаза. Мне нужно отвлечься. Где же вы, мысли?

Кто-то словно щелкнул пальцами, и все стало на свои места. Я открываю глаза. Глядя в небо, я вижу, что оно все еще голубое. Облаков практически нет, а немногие, что есть – полупрозрачны. Мне даже кажется, что эти гонимые ветром белесые пятна попросту растворяются на голубом фоне неба.

Я опускаю взгляд, и он упирается в раскачивающиеся кроны деревьев. Ярко-зеленые сосны прекрасно сочетаются с желтой и красной листвой. Солнечные лучи наполняют все эти цвета светом, отчего те сияют ярче прежнего. Я увидел сорвавшийся с дуба лист и проводил его взглядом до короткой зеленой травы. Он нашел свое место среди листвы, осыпавшейся минутами ранее.

Нет, я не сильнее всех: не в этом лесу и даже не под деревом, где сейчас сижу. Вокруг меня природа: у нее нет соперника, способного сравниться в силе, мудрости, красоте. Я могу стать таким же сильным, как и она, но не более того. Для этого мне нужно стать ее частью.

Хватка корней начала ослабевать, но она все еще не позволила мне вырваться. Хотя теперь я и не стремился к этому. Здесь нет Гвида. Мне нечего бояться, хотя я поборол свой страх перед ним еще до того, как осознал его отсутствие. Корни вновь убавили хватку. Я расслабляюсь и остаюсь в них. Они мерно поволокли меня вниз. Я закрыл глаза и вновь постарался очистить свой разум от всяких мыслей. Меня растворило в тишине. Покой найден.

Открыв глаза, я увидел на небе первые звезды. Я свободен от корней. Теперь меня окутал лесной мох. Я лежу на сырой земле, точно в постели, а мох укрыл меня, словно одеяло. Свободно лишь мое лицо да левая рука. Я отталкиваюсь ее от земли. Мох разорвался легко. Теперь я свободен.

Я оперся плечом о то самое дерево, под которым сидел часами ранее. У меня все получилось. Я не испугался и принял правильное решение. Я показал себя достойным стать частичкой всего живого вокруг меня. Мне удалось побороть и страх перед возможным присутствием Гвида.

Через край холма проступили более плотные и темные облака, чем те, которые в свете дня буквально растворялись в голубом небе. Лес в мгновение ока окутали вечерние сумерки. Я направился в сторону дома. Насса обещал явиться к пяти.

Вся окружающая меня растительность тянется ко мне точно так же, как и к Янике. Теперь наполняющие воздух ароматы совсем не те, какими были раньше. Теперь это не просто аромат цветов на поляне. Теперь это воздух, которым я дышу: вдох за вдохом.

По пути домой я наткнулся на ручей. Напившись из него вдоволь, я медленно опустил руку в воду, ожидая дискомфорт от того, что она сейчас вымокнет. Вода оказалась настолько приятной, что моя рука будто растворилась. Рука двигалась под водой так же свободно, как и в воздухе.

Перебравшись через овраг, я увидел волка, который стоял на поваленном дереве. Его абсолютно не смутило мое присутствие. Волк был так спокоен, будто я всю жизнь находился с ним в одной стае. Он не кидался на меня и не убегал. Кто-то начал трепать мою штанину. Оглянувшись, я увидел пять маленьких волчат, которые играли друг с другом.

Я оставляю волчье семейство. Мне интересно, какие еще чудеса может открыть лес. Я пошел дальше, но пройдя несколько метров, вспомнил, что Насса обещал быть к пяти.

Лес остается позади. Вскоре я снова пройдусь его тропами, узнавая все больше нового как о самой природе, так и о том, какое у нее теперь ко мне отношение.

Я покидал его с мыслями о рисунке из книги, размышляя, кто же тот второй мужчина, выглядывающий через плечо так похожей на Янику девушки.

Я пришел ровно в пять. Войдя в дом, я опешил от увиденного.

Насса приехал с отцом. Он сейчас сидит в гостиной с таким выражением лица, будто бы его силком приволокли на бал к сатане.

Я растерян. Яника очень вовремя начала разговор.

– А вот и Аксей! – она игриво подбежала ко мне. Ее теплые объятия и поцелуй немного успокоили меня.

– Добрый вечер! – не совсем уверено поздоровался я с гостями.

– Добрый, – совсем неуверенно ответил мне отец Насса.

– Насса, на пару слов! – твердо сказал я.

Его отец проводил нас перепуганным взглядом. Яника тут же предложила ему чай, от которого он отказался, спросив при этом, есть ли в доме напитки покрепче.

Мы вышли на террасу. На улице начался дождь.

– Ты что это творишь?

– Аксей, успокойся! Я сейчас тебе все объясню! – начал выкручиваться Насса.

– Ну давай, будь любезен!

– Он следил за мной! Старик боялся, что я решусь на серьезное дело самостоятельно!

– Насса!

– Аксей, клянусь, так и было! – судя по его растерянному виду, не врет.

– Он успел рассказать кому-то еще?

– Нет! Я встретил его с такими же ошарашенными глазами, как и сейчас в паре километров от вашего дома.

– Ты ему что-нибудь рассказал?

– Да.

– И что же? – допытываюсь я.

– Все, что знал от вас.

Насса! Эх, Насса. Я сейчас злюсь не оттого, что ты рассказал все отцу. Я злюсь оттого, что твой отец теперь подвергается большой опасности.

– Ладно, не придется снова все пересказывать.

– Аксей, ну пойми же меня, прошу! Не расскажи я ему всего – последствия могли бы быть значительно хуже. На его месте здесь уже могли быть родители Яника.

Я понемногу успокаиваюсь. Конечно, ситуация усложнилась. Появление Корнелиуса стало для всех сюрпризом. Но в этом нет вины Насса. Яника спокойна, так почему же я должен выходить из себя? Возможно, все не так уж плохо.

– Ладно, Насса. Ты все правильно сделал, – я дружески похлопал его по плечу.

– Аксей, мне жаль, что так вышло, поверь.

– Я верю тебе, успокойся.

Мы вернулись в дом. Войдя в гостиную, я увидел Корнелиуса с книгой в руках.

– Чертовски занимательная, – задумчиво произнес он.

– Вы разберетесь с этим? – спросил я.

– Да, я в деле.

– В смысле? – я не понял его слов.

– Ну, это, я в деле. Я помогу вам с Яникой. Да и, в конце концов, не могу же я отправить на столь опасное дело сына в одиночку, – вполне спокойно разъяснил Корнелиус, не отрывая глаз от книги.

– Папа! – крикнул Насса.

– Так, сынок! Никаких «папа»! – он поставил точку.

Отец уставился на сына серьезным и решительным взглядом.

– Корнелиус, но вы понимаете, что это очень опасно? – к разговору подключилась Яника

– В том-то и дело, что это крайне опасно и я вам нужен, поверьте. Вы даже понятия не имеете, с чем столкнулись.

– Но Корнелиус, вы нам ничем не обязаны, – продолжила Яника.

– Милое дитя, это смысл моей жизни. Я с ранних лет нахожусь среди сверхъестественного. Может, судьба вела меня именно к этому дню! Что вы на это скажете?

– Но вы можете погибнуть! – твержу я.

– Да, могу, но без меня вы точно пропадете.

Его не переубедить. Он настроен решительно. Первой смирилась Яника. Выдохнув, она предложила всем пройти на кухню.

– Ну, тогда пойдемте ужинать. – с этими словами она, не дожидаясь нас, отправилась на кухню. Корнелиус не отреагировал, а мы с Насса лишь переглянулись и оставили чтеца в одиночестве.

– Папа, ну хоть за столом оставь ты эту чертову книгу, – сказал Насса.

– Сынок, была бы она чертовой – проблем было бы во много раз меньше.

– Все настолько плохо? – спрашиваю я.

– Ну, зависит от того, насколько хорошо вы подготовлены, – ответил Корнелиус.

– Последний раз ему от меня здорово досталось. В конце концов, птицы и звери растащили его по кускам, – сказала Яника, накрывая на стол.

– Ах, Яника! Уверяю, он уже снова в полном порядке. А еще я уверен, что он придет сюда. Даже если бы ему было наплевать на тебя, хотя такую вероятность я исключаю, он обязательно вернется вот за этим, – Корнелиус поднял книгу. – Без нее он долго не протянет.

– Что вы можете рассказать о нем? – продолжила Яника.

– Он либо идиот, либо чрезвычайно осторожная натура.

– Это еще почему? – удивленно спросил отца Насса.

– С имеющимися у него знаниями он бы уже давным-давно натворил таких дел, что мы бы и не узнали нашу родимую планету, проснувшись однажды утром.

_{Глава пятая}

Корнелиус был стоек в намерении идти с нами. Все может обернуться как удачно, так и трагически. Но его слова заставляет нас смириться с его решением. С ним шансы на успех взлетают.

Насса волнуется, как никто из нас. Он переживает за всех сразу, и это при том, что сейчас он более уязвим, чем остальные. Я не могу смотреть в его глаза без чувства печали. Практически всю дорогу к месту обитания Гвида Насса смотрел в боковое окно автомобиля, будто ему не хотелось поймать не себе мой взгляд.

На заднем сиденье дремлют Корнелиус и Яника. Корнелиус время от времени просыпается с таким выражением лица, будто не понимает, где находится. Быстро осознав местонахождение, он снова закрывает глаза.

По крыше автомобиля приглушенно барабанят дождевые капли. Они же растекаются по стеклам тонкими ручейками, вид которых напоминает голубые вены, выделяющиеся на немного бледной коже рук Насса.

На землю спускаются сумерки. Видимость дороги становится хуже. Мне приходится ехать медленнее, но делаю я это по привычке: мое теперешнее зрение способно разглядеть любую, даже самую незначительную мелочь на дороге далеко впереди.

Слева небо начало окрашиваться в темно-бордовые тона. Солнечные лучи напоследок смогли пробиться сквозь плотную пелену облаков. Теплый свет наполнил машину и впервые за весь многочасовой путь Насса повернул голову в мою сторону, чтобы полюбоваться закатом. Я поймал на себе его взгляд. Теперь он был абсолютно спокоен. На его лице появилась легкая улыбка. Я не смог не ответить ему.

– Все получится, Аксей, вот увидишь! – сказал Насса, разрушив долгое молчание.

Меня поражает его мужество, смелость и самоконтроль. Эти качества были в нем с самого юного возраста. В детской компании он был единственным смельчаком, идущим на любой, даже самый безумный и порой неоправданный риск. При этом ему всегда все сходило с рук. Я очень надеюсь, что и в этот раз все сложится именно так.

– Я знаю, Насса! Я знаю! – добродушно ответил я другу.

Я бросил взгляд в зеркало заднего вида. Корнелиус не спит. Всю жизнь я знаю его как человека оптимистичного и жизнерадостного, но сейчас его лицо красноречиво говорит, что в нем есть и другие черты характера, которых доселе он не показывал. Его взгляд прикован к закату, а мысли к книге, в которой он упрямо ищет ответы на волнующие его и всех нас вопросы.

Через какое-то время проснулась и Яника. Она, как и все мы, смотрела на закат, и только у нее это получалось так, будто она ребенок, не думающий о жизненных тяготах, и благодаря этому ей удавалось всю себя направить на созерцание чудес природы.

Последний солнечный луч скрылся за горизонтом. Над дорогой начала сгущаться тьма, сквозь которую мы мчались навстречу своей судьбе.

Недолго думая, мы решили применить лучшее средство для защиты от Гвида. Мы нагрянем к нему раньше, чем он к нам. Мы явимся в его логово. Ко всему прочему мы вооружились непредсказуемостью. Вряд ли Гвид будет ожидать такого поворота событий. Быть может, это даст нам небольшую фору, а может быть, и более того.

– Съезжай на колею справа и двигайся по ней до самого конца, – Яника прекрасно помнит эти места. Возможно, она не сможет их забыть, даже если ей этого очень сильно захочется. – Сможешь ехать без света? – уже более тихим голосом спросила она.

– Да, – ответил я, сбрасывая скорость.

Картина перед глазами совсем не такая, как при свете. Для меня это новое, удивительное чувство. Оно не похоже ни на что другое, ведомое мне раньше. Темнота будто отступает от всех объектов и живых существ. Благодаря этому они достаточно четко выделяются на фоне черноты. Лишь глаза живых существ не только выделяются, но и ярко светятся в этой кромешной тьме. По лесу разбрелись сотни таких разноцветных огоньков.

Бампер автомобиля уперся в поваленное дерево. Здесь мы и остановились. Яника и Корнелиус вышли первыми. Я вышел за ними, а Насса остался в автомобиле. Я осматривал все вокруг во избежание неприятных неожиданностей, пока Корнелиус и Яника доставали из багажника заранее укомплектованные рюкзаки.

– Все готово, – прошептал Корнелиус.

Я постучал в окно автомобиля. Насса вышел из него и направился к остальным.

– Я иду первая, – начала Яника. – Корнелиус и Насса за мной, а ты последним.

– Хорошо.

– Будьте осторожны. Я постараюсь идти по более гладкой тропе, но можно упасть и на ровном месте. И постарайтесь издавать как можно меньше шума, – предупредила Яника. – Все готовы?

Мы дали положительный ответ. Наш путь продолжился. Каждый из нас чувствует своим нутром приближение к дому Гвида. Чем ближе мы к нему – тем сильнее волнение внутри нас. Его убежище будто излучает какую-то энергию и чем ближе мы к ее источнику – тем она сильнее.

Мы поднимемся в гору. Где-то далеко впереди нас, практически на самом пике, нежной синевой сияет луна. Она будто призрачная цель, к которой мы карабкаемся, преодолевая ночную темень, заливаемую время от времени ее светом. Долгим шлейфом, разрушая кромешную тьму, окутавшую здесь все вокруг, над склоном тянутся серебристо-синие полосы тумана, делимые кронами деревьев, которые мешают свету разлиться в безудержном потоке над каждой травинкой под нашими ногами.

Никаких остановок и привалов. Мы с Яникой видим, как тяжело дается подъем Корнелиусу и Насса, но иначе нельзя. Сейчас нужно двигаться только вперед. Нас ждет долгий отдых на вершине. Там мы устроим привал до тех пор, покуда не настанут предрассветные сумерки. Этого времени нам хватит с головой, чтобы повторить наш план и подготовиться к выходу.

– Помните главное! Мы все отвечаем друг за друга! – напомнила Яника. – Будьте готовы к любому повороту событий.

– Всегда готовы! – с прежним оптимизмом отозвался Корнелиус, попутно набивая обойму винтовки патронами.

Он уверил нас в том, что, несмотря на всю сверхъестественность нашего общего врага, огнестрельное оружие не помешает. Я и думать боюсь, откуда у него все это: он прихватил две винтовки и два револьвера, причем, как мне показалось, раритетных. В нагрузку к этому в его арсенале оказалось два ножа и несколько гранат. Все эти припасы он разделил с Насса.

– Держи, сын, – он передал Насса заряженный револьвер. – Если его остановили когти и зубы диких зверей, то от этого ему тоже не поздоровится.

Корнелиус волнуется, причем точно не за себя. В опасности его родной, единственный сын, а ко всему прочему здесь еще и мы. О наших семьях мы пытаемся не думать вовсе, дабы не топить себя в страхе, который сейчас совсем ни к чему.

– Аксей, ты готов? – спросила меня Яника.

– Да, любимая.

Я нежно поцеловал ее сладкие губы. Они холодны, словно лед, но их послевкусие обжигающе горячо.

– Мы с Корнелиусом выходим первыми, – начала она.

– Я все помню, – я перебил ее на полуслове. – Все будет хорошо!

– Аксей, – выдавила она.

Мне остается только обнять ее. И ей, и мне нужно взять себя в руки и окончательно побороть волнение. Здесь и сейчас от нас зависят жизни двух людей. Все как никогда серьезно. Мы слишком близко подобрались к логову зверя.

– Я и подумать не могла, что вновь окажусь здесь, и, тем более, что здесь будешь ты.

– А я не перестал думать о том, что когда-нибудь смогу увидеть тебя снова, любимая, – я все целую и целую ее лицо. – Неважно, где и как.

– Мы готовы, – послышался голос Насса.

Мы подошли к Насса и Корнелиусу. У всех нас общая цель, к которой привела судьба.

– Спокойнее, молодежь, – посмеиваясь, сказал Корнелиус. – Не пропадем!

Я восхищаюсь ими. Они точно воины, готовые идти на смерть. Их ничего не страшит. Они полны смелости и мужества. Их лица навсегда останутся в моей памяти такими, какими я вижу их сейчас. Какое же семя в них сокрыто! Они могли бы стать великими людьми – впрочем, к этому сейчас все и идет.

– Солнце встает. Нам пора, – закидывая рюкзак на плечо, пробормотал Насса.

Мы все устремили взгляды к теперь уже восходящему над долиной солнцу. Мы на вершине холма, с которого открывается ошеломляющий вид: ветер начал срывать с места пронизанный теперь уже более сильными солнечными лучами туман и поволок его во все стороны. Делал он это медленно, точно наслаждаясь процессом. Наверняка он не ведает о том, что сейчас небольшая группа людей заворожена создаваемым им зрелищем. Он точно грациозный танцор, легко перемещающийся по огромной сцене. Каждое его движение срывает оглушительные аплодисменты, а он ведет себя так, будто во вселенной лишь он один.

Туман поредел, и за ним показалось строение. Это мог быть только дом Гвида. Вокруг него стояла неотступающая под силой солнца тьма. Она же наполняла весь дом, и только ее было видно в окнах. Я бы никогда не подумал, что там может кто-нибудь жить. Но там живет Гвид – наверняка так же темен и мертв изнутри, как и его жилище.

Мы разделяемся. Нам нужно идти лесом, пока не найдем максимально близкую точку, из которой можно подобраться к дому. Яника и Корнелиус движутся слева от фасада, а мы с Насса прокладываем путь по его правую сторону.

– Как ты думаешь, – спросил Насса, – он уже в курсе, что мы здесь?

– Я и думать об этом боюсь. Не нагоняй жути.

Насса прав. Мы идем вслепую. Нам ничего с этим не поделать.

Я волнуюсь за Янику. Вдруг впереди западня. Быстро собравшись с силами, я постарался избавиться от этих сбивающих с толку мыслей. Нужно отбросить в сторону все волнение и сконцентрировать внимание на предстоящей схватке.

Мы остановились перед последними соснами. Дом в нескольких сотнях метров от нас. Я всматриваюсь в противоположный край леса. Яника с Корнелиусом уже на месте. Она подала мне сигнал.

Мы выходим на луг. Здесь мы как на ладони. Нам остается надеяться лишь на счастливый случай. Насса держит перед собой винтовку. Я шагаю впереди. Дом все ближе. Я стараюсь сохранять хладнокровие. До боковой стены остаются считанные метры. Я слышу учащенное дыхание Насса. Я обернулся назад. Он в порядке. Его взгляд суров и тверд.

Мы подошли к дому. Теперь нам нужно выйти к главному входу. Я выглянул из-за угла и встретился со взглядом Яники, которая так же, как и я, выглядывала из-за другого угла фасада. Обменявшись кивками, мы двинулись дальше.

Вокруг тихо. Не слышно ни единого шороха. Кажется, что здесь совсем нет ветра. Не слышно пения птиц. Вокруг дома нет практически никаких запахов – ни цветов, ни кустарников диких, уже прилично увядших для этого времени года роз.

Короткая остановка перед входной дверью, которая оказалась распахнутой настежь.

– Странно, – прошептал Корнелиус. – Нас будто пытаются заманить в западню.

Яника бросила на него мимолетный взгляд, после чего сразу же направилась внутрь. Я последовал за ней. Остановившись у двери, пропустил внутрь остальных. Мы осмотрели все комнаты на первом этаже. В них никого нет. Увидев в одной из комнат разрушенную стену, я сразу же представил картину из рассказа Яники. Именно здесь произошла последняя схватка с Гвидом, в которой она смогла одержать над ним верх.

Мы вернулись в гостиную. Не говоря ни слова, Яника отправилась наверх. Я последовал за ней, сохраняя небольшую дистанцию. Ступенька за ступенькой, шаг за шагом мы приближались к последним комнатам. Насса и Корнелиус наблюдали за нами снизу, то и дело рывками оглядываясь по сторонам.

Наверху три комнаты. Мы осмотрели две из них. Осталась последняя дверь, за которой скрывается прежняя обитель Яники. Именно в этой комнате она проводила самые ужасные часы в заточении у Гвида. На несколько секунд ее рука замерла. Глаза заблестели. По щекам потекли слезы. Я положил свою руку на ее плечо, надеясь, что ей это поможет. Она перевела взгляд на меня. Последний миг слабости – и она повернула дверную ручку. Механизм издал приглушенный скрип. Массивная дверь сдвинулась с места. Мы входим внутрь.

В этой комнате, как и во всех остальных, пусто. Здесь намного холоднее, серее и сырее. Это единственная в доме комната с решеткой на единственном окне. Каменный пол и стены, небольшая, уже местами проржавевшая кровать, напротив которой стоит дубовый стол, с которого давно начала отслаиваться краска. На потолке кованая люстра. Срывающиеся с нее капли влаги разбивались о каменный пол, создавая оглушительный для столь тихого места звук.

Яника подошла к окну. Ее пальцы вцепились в обрамляющий его металл. Она сжала его так сильно, что на ее руках выделились белые сухожилия. Решетка даже не деформировалась, хотя при мне этими же руками Яника крошила гранитные камни.

– Что не так с этой решеткой?

Яника будто не слышит меня. Ее взгляд прикован к горизонту, над которым уже воссияло взошедшее солнце. Я не стал повторять. Думаю, что ей нужно побыть одной. Наверняка ее сознание сейчас далеко. Я почти уверен, что она перенеслась в свой прекрасный дом, где ее ждут всегда жизнерадостные и счастливые родители, гордящиеся своей прекрасной дочерью. Она там, где есть покой, где нет гонки со временем и страха потерять последнее, что ей удалось отбить у смерти. Она сейчас там, где слышен чистый, невинный смех, летящий над домами в яркий, безоблачный летний день. Она среди красочных и ароматных цветов, которые растут в ее саду. Возможно даже, что сейчас она под одиноким дубом, который окружен золотой пшеницей, наслаждается чтением своей любимой книги. Ее густые локоны подхватывает пахнущий хлебом ветер, а в бегущем неподалеку ручейке солнце нежно играет множественными бликами, отражение которых падает на самые верхние листья дерева. Отложив книгу, она смотрит вокруг себя. Я уверен, что она счастлива. Вскочив на ноги, она босиком идет по колее, а я иду к ней навстречу.

Мрачная сырая комната. Яника стоит у окна, решетка на котором мешает свободе проникнуть внутрь. Снаружи поздняя осень. Снова пошел дождь. Практически вся листва уже легла на землю. Всякая жизнь давно спит в своих логовах. Природа засыпает, оставив нас без присмотра. Но нам сейчас не до сна. Нам придется еще долго лицезреть эти свинцовые тучи, плотно заволокшие небосвод. Дождь идет стеной. Под ним пожухшая трава превращается в грязь. Глядя на все это, я думаю о том, что наш покой еще где-то очень далеко.

В комнату вошел Корнелиус. Быстро пробежавшись по ней взглядом, он ринулся к окну. Его что-то встревожило.