Текст книги "Группа крови на плече. Смерти вопреки"

Оглянулся. Дальше по коридору стояли колонной «громовцы» за штурмовым щитом, за ними стояли снайперы. Пушкин мне руками сигнализировал, мол, что нам-то делать. А ничего. Окна консульского зала были закрыты жалюзи – ничего не видно.

– Мне можно! – тем временем продолжал бубнить Юнусов. – Вот отвезут меня посольские работники в самолет, и, когда мы пересечем границу, я его им и отдам! – и сменив тон на истеричный смех: – Как дипломатическую почту!

– Да, толково придумал, – «согласился» я, – может, ты пить хочешь? А то у меня что-то в горле пересохло…

– Есть немного, да где тут воды возьмешь?

– Так я сбегаю сейчас. Позволишь? – я изобразил готовность услужить.

– Хорошо, только недолго. А то можем на самолет не успеть…

Я успокаивающе кивнул блондинке, зашел за щит, и мы всей толпой попятились задом по коридору. Завернули за угол.

– Ну что там? – Незлобин забрал у меня шлем, дал флягу с водой. – Совсем ку-ку?

– Ох… у мужика в голове омлет. Вот где обещанный нам психолог? У меня у самого сейчас мозги набекрень встанут от таких разговоров!

– Докладывай! – подошел Алидин вместе с каким-то незнакомым милицейским генералом. – А то мне тут все уже позвонили и спросили «когда» и «почему медлим»? Из ЦК и МИДа так и вовсе по три раза. Что отвечать?

– Там сумасшедший, с ножиком у горла американки… – начал я. – Если дернется, тетка без головы останется. А может, и еще без чего… но это уже как получится. Снайперов разместить негде, можем отработать штурмовой группой, но без гарантий. Могу и я ручкой стрельнуть. Но псих не дает приблизиться, закрывается бабой.

– Что думаешь делать?

– Убалтывать буду. Сейчас дам ему воду, посмотрю, как возьмет. Может, удастся приблизиться. А вообще ищите родственников, срочно везите сюда. Какой-нибудь психиатр посоветоваться тоже не помешает.

– Б… – выдохнул Алидин, развернулся и утопал обратно.

Милицейский генерал остался, протянул мне руку:

– Пильщук. Николай Иванович. Начальник Политического управления внутренних войск МВД. Чем мы можем помочь?

– Да ничем, – я ответил на рукопожатие. – Комитет привезет родственников, попробуем его раскачать. У вас в штате случайно психолога нет?

Пильщук развел руками.

– А что по этому Юнусову есть?

– Увы, ничего. Этот парень по оперативным материалам не проходит, в психдиспансере на учете не состоит. Обычный абитуриент. Мы, конечно, запросили Ташкент…

– Почему Ташкент? – удивился я.

– Татар ссылали в Казахскую и Узбекскую ССР. Айдар последние годы в Ташкенте с семьей жил.

– Айдар, это его так зовут?

Генерал кивнул.

– Ташкент, Ташкент… так это мы не скоро папу с мамой увидим, – сообразил я, – часов семь-восемь. Пока посадят в самолет, пока привезут из аэропорта…

– Нет, мамашка его тут, в Москве. Привезла сынка поступать в МГУ. Уже ищут ее.

– Так какого же хрена она за ним не смотрела?!

Пильщук опять лишь развел руками.

Я потряс флягу. А что если добавить сюда чего-нибудь? Но Юнусов может потребовать, чтобы я отпил. Нет, не буду рисковать.

Опять дружной колонной мы двинулись в консульский отдел. Я заглянул в комнату, помахал флягой.

– Айдар, я попить принес.

– Я не хочу! Вы отравите меня. – Парень дернул девушку так, что она закричала от страха и… обмочилась. По полу потекла лужица.

– Заткнись, сука! Вы, американцы, должны мне дать рекомендацию в Гарвард! Слышите?!

– Плиз! Ду нот килл ми… – блондинка разрыдалась. – Я эм со скээд.

– Юнусов, ну зачем ты девку пугаешь? Уже же обо всем договорились! Посол звонил в Гарвард, там тебя ждут. Факультет политологии.

– Почему политологии? Я хочу на биологический!

– Ну давай на биологический…

– А с евреями? Что там с евреями? – опять возбудился Айдар. – Да перестань ты дергаться… – парень дал пинка коленом американке. – Фу… нассала.

– Их там нет! – убежденно ответил я. – Все в Израиль уехали.

– Точно?

– Ну подумай сам. Американцы же не дураки держать у себя в стране евреев, правильно?

– Ну, наверное, – Юнусов задумался.

– Как появился Израиль, сразу всех выслали.

– Прямо как Сталин нас! – Айдар широко раскрыл глаза, уставился на меня.

Итить-колотить. Походу, я что-то не то ляпнул. Надо срочно переводить тему.

– Так это же что получается?! Там тоже депортации?!

Как же не хватает психолога! С таким должен работать специалист, фильтровать и направлять его бред как-то…

– Добровольное переселение! – я назидательно поднял палец. – Каждому еврею по тысяче долларов при переезде.

– Ах вот как… Я хочу, чтобы нам тоже была оказана материальная помощь. Мне и маме. По десять тысяч долларов каждому!

– Конечно же окажем.

– Долларами! Мне не нужны рубли, слышишь?!

– Само собой долларами.

Мудак стоял в углу, прикрытый столом и стульями. Быстро не доберешься. Интересно, как долго он так может стоять и держать руку у горла американки?

Глава 16

– Айдар! Пустите меня к моему Айдарчику! – в руках милиционера билась толстая, седая женщина в платке. – Он без меня пропадет совсем!

– Привезли? – поинтересовался я у Пильщука.

– Привезли. Лейсан Парвазовна, – покивал генерал. – Пойдем, послушаем.

Лена дала выпить мамашке что-то успокоительное, мы завели Юнусову в одну из комнат, усадили на стул.

– Ну да, сынок у меня непутевый… Я из аптеки пришла, а на столе записка… – Женщина вытерла глаза краем платка. – Мама, прощай, я уезжаю в Америку. Он давно хотел, но вот решился.

– А чего он такой странноватый? – вот как спросить у матери, не резал ли ее сын кошек и собак по дворам. Ну хрен его знает, как маньяками с ножами у горла становятся. – На учете стоит?

– Нет, не, что вы… Да весной за жимолостью на заимку ходили, да захворал он там. Сначала в горячке лежал, а потом оклемался, да. В город пришли – доктора сказали какой-то энцефалит укусил, от этого в голове у Юрочки все и перемешалось. Так-то он обычно спокойный, да тут незадача приключилась – лекарство кончилось, а его только в одной аптеке купить можно. Пока ездила за ним, а он уже…

Здорово. Только психа нам вот тут и не хватало. Но хоть МГУ в моих глазах немного очистилось, и стало понятно, почему он экзамены сдать не мог…

– Не беспокойтесь, мы сделаем все возможное и невозможное! Лучшие люди нашего отряда предпримут все необходимое… – попытался я успокоить мать нашего террориста. – А вы лучше идите во-о-он туда и расскажите все, что рассказали мне… – направил я ее к Алидину. Ну а чего одному мне мозг выносить будут?

Сделав мелкую пакость, я улыбнулся и пошел к нашему пепелацу. У входа заметил Ильясова, стоящего рядом с каким-то ящиком. Два Рубля стоял, опершись плечом о стену, и улыбался, как кот, сожравший мышь в сметане.

– Чего это тут у тебя, – я наклонился к ящику и вытащил одну бутылку за горлышко.

– Боржоми!

Действительно, у меня в руках была стеклянная бутылка с узнаваемой даже издалека этикеткой. Достав еще одну из ящика, я с ее помощью открыл первую и присосался к горлышку.

– Уф-ф! – выдохнул я. Полагалось бы сказать какую-нибудь банальность про «тот самый вкус», но ничего соответствующего моменту в голову не пришло. – Ладно, пошли продолжать наши танцы, а то вон, Алидин опять идет спрашивать, почему мы не работаем…

* * *

Доморощенный захватчик заложниц, видимо, уже подустал, поэтому уселся вместе с теткой прямо на стол, перед этим все с него скинув. Видимо, какая-то соображалка у него осталась, поэтому он выбрал стол в глубине помещения, в самом углу.

– Я тут это, водички нашел, – легонько стукнув парой бутылок друг об друга, я привлек его внимание: – Боржоми! Видишь? Запечатанная! Никто тебя не отравит. Куда поставить?

– Товарищ! Хорошо, что вы пришли, – обрадовался он мне, – а то тут женщина спать легла и поговорить не с кем!

Спать? Потерявшая сознание консульская штучка как-то под такое определение подходила мало. Придушил он ее, что ли?

– Вы чего? Зачем вы испортили такую хорошую женщину? – начал нести я первое, что пришло в голову, ставя бутылки и расстегивая кобуру. – Нынче таких уже не найдешь уже! Что вы с ней сделали?

А нет… Жива, глазками лупает.

– Так я это, ничего… – смутился парень, – я ей про свой нож рассказывал. Как делал, как точил, как шкуры им снимал… У меня дядя на бойне работает.

Охренеть.

– Она разве говорит по-русски?

– Говорит плохо, понимает получше.

Ладно, диалог вроде ведется, значит, продолжу.

– Так куда воду поставить-то? – я поднял бутылки с пола. – И как вас зовут-то, а то как-то некультурно, а мы люди интеллигентные, даже семечки в кулак лузгаем, а вы какие любите?

Нести такой бред – это особый талант нужен.

– Я это… – мужик явно пытался переварить мой поток слов. – Айдар, из Казани.

– А вода холодная, Айдар, – это хорошо, а то тут натоплено. Кстати, документы уже готовы, самолет тоже моторы прогревает.

Я почти подошел к столу, и тут Юнусов как заорет:

– Не подходи ко мне! Стой на месте!

На шее американки показалась кровь, она закричала.

– Все, все! Я же просто воду принес! – пришлось сделать несколько шагов назад.

Ну вот совсем не моя это работа… Как там Филатов писал?

 
Что дурак – не обессудь!
У меня иная суть!
Мне б куды-нибудь в атаку.
Аль на штурм куды-нибудь!..
 

– Айдар, ты это, не порань девушку, а то американцы обозлятся, не пустят тебя к себе!

– Да? Ну ладно.

Вроде отпустил слегка.

– Вот из ю нейм? – поинтересовался я у блондинки. Посмотрел в разорванный вырез блузки. Там виднелся черный кружевной лифчик без лямок. Красивый. Вот бы такой Янчику. А то советские женщины вынуждены носить такое странное «железобетонное» белье… Пока разденешь – семь потов сойдет.

Сука, какая муть в голову лезет.

– Нэнси, – тихо произнесла блондинка.

– Everything will be fine! – опять я заверил девушку, вышел из комнаты. Как меня все это задолбало уже… Кто бы знал.

– Ну что там? – Незлобин высунул голову из-за щита.

Вся штурмовая братия по-прежнему стояла в полной готовности в коридоре. Только свистни. Я прошелся от стены к стене, заглянул в соседнюю комнату напротив. Обычное офисное пространство, столы, шкафы…

– Полная по**ень, Веня, – тихо ответил я Огоньку. – Пока не знаю, как к нему гарантированно подобраться. Зовите мать.

Громовцы привели Лейсан Парвазовну, я завел ее в комнату к сынку. И тут началось шоу. Мать орала по-татарски, Айдар вопил и слал родственницу на три буквы. По-русски. Никакого почтения к старшему поколению. В связи с тем что обстановка начала накаляться и террорист впечатал ножик в кожу Нэнси, я выволок Парвазовну наружу.

– Ну что там?

Народу в коридоре прибавилось. За щитом теперь стояли Алидин, Пильщук и Прингл.

– Там не…бенный мудак! – я кивнул Незлобину. – Убирайте мамку, она нам не поможет.

– Что значит не…бенный мудак? – заинтересовался «чипсовый» американец.

– Майор, ты бы следил за языком! – Алидин мрачно на меня посмотрел.

– Есть один вариант… – я кивнул в сторону выхода. В компании обоих генералов я залез в недошишигу, попросил Казанову дать связь с Андроповым.

– Докладывайте, майор, – раздался глухой голос председателя.

Я доложил. Потом описал диспозицию и дал свои рекомендации.

– Значит, он эмоционально нестабилен, может убить американку? – уточнил Юрий Владимирович. Генералы внимательно слушали.

– Так точно. Прошу санкции на мой план.

– Действуйте.

Я переглянулся с Алидиным, дождался его кивка. Вернулся обратно в посольство. Уходя с мамкой Айдара, я плотно закрыл дверь комнаты. Мы были в коридоре одни. Штурмовая группа, я и… снайперы.

– Пушкин, иди за мной… – я прошел в комнату напротив, сдвинул чуть вправо массивный стол с двумя тяжелыми тумбочками.

– «Ныряй» по центру и маскируйся.

– Чем? – удивился Байкалов.

И действительно, чем? Я прошелся по комнате, открыл шкафы. Папки! Стал их стаскивать к столу.

Пушкин быстро вник в идею, разложил их между тумбочками так, чтобы осталась небольшая щель. Лег на живот, подвигал локтями и коленями. Засунул в щель СВД, прицелился. Поправил папки, произнес:

– Можно работать.

– Значица так. Как увидишь его голову, стреляй без приказа.

– Даже так?

– Андропов дал добро. Цель в висок, если в профиль будет стоять или в глаз, если в анфас. Можно в лоб, но точно не в район челюсти. Усек?

– Усек.

– Вся ответственность на мне. Не ссы!

– Парня жалко… Он же просто больной.

– А мы просто «санитары леса». Или у тебя есть идеи получше?

– Нет. – Байкалов тяжело вздохнул. И я его понимал.

– Тогда выполняй приказ. И аккуратнее с «дружеским огнем» – незлобинские сразу пойдут вперед.

Я взял с одного из столов синий американский паспорт с орлом, вышел в коридор. Поднял руку вверх, помахал взад-вперед, похоже, как приветствуют приятеля. Это был сигнал готовности. Не то чтобы я не мог это лично сказать, но всю прошлую неделю мы тренировали «азбуку спецназа», и я с удовольствием отметил, что все мне показали большой палец. «Я готов».

Зашел в комнату с заложницей, оставив дверь максимально широко открытой. Теперь мне надо было выманить Айдара из угла на директрису выстрела.

Я кинул паспорт на центральный стол, произнес:

– Все готово. Тебе оформили американский паспорт. Но надо проверить выездную визу. Я сейчас выйду, а ты уж проверь пожалуйста… Вдруг какая ошибка, переделывать надо.

По круглым глазам Нэнси было видно, что она все поняла. Я успокаивающе ей покивал.

– А фотография? – оживился Юнусов, слез со стола. – Где они взяли мою фотографию для паспорта?

Вот же ж!

– Из МГУ прислали курьером, – серьезно ответил я. – Ты же сдавал фотографии в приемную комиссию?

– Да, две штуки! Но они черно-белые

– В амэрикан паспорт можно черно-белый, – тихо произнесла Нэнси.

– Точно?

– Эбсолютли!

– Ладно, проверяй все, как закончишь, – я показательно зевнул, – крикни, буду договариваться о транспорте в аэропорт. Самолет уже ждет.

Я вышел из комнаты, прижался к стене. Три, два, один… ну же!

БАХ!

Раздался женский крик, топот спецназовцев. Меня чуть не смели щитом, бойцы дружно ворвались внутрь. У меня от выстрела заложило уши, я позевывая вошел в комнату. Юнусов лежал мертвый с простреленной головой на полу, забрызганная кровью и мозгами Нэнси хватала ртом воздух.

– Чисто сработали. – Ко мне подошел Незлобин, щелкнул предохранителем автомата. – Пушкин красавчик.

– В приказе отмечу, – буркнул я, обнимая бросившуюся ко мне девушку. Ее прорвало, слезы полились рекой. В комнате появились генералы, американцы. Как оказалось, морпехи тоже были готовы, в руках у них были уже не пистолеты, а штурмовые винтовки.

– Молодец, – шепнул мне на ухо Алидин, – спас наши жопы!

– Великолепная работа! – к нам подошел Прингл, накинул на Нэнси свой пиджак. – Майор, посол организует рождественскую вечеринку в воскресенье двадцать четвертого. Я могу вас пригласить? Соединенные Штаты умеют быть благодарными!

Угу, расскажи это американским индейцам, которые помогали продуктами первым переселенцам. А потом вдруг исчезли с континента.

– Это решать не майору, – тут же встрял в разговор Алидин. – Мы вам позже сообщим.

Где-то на улице раздался громкий крик матери Айдара. И тут же Нэнси закатила глаза и попыталась упасть на пол. Прямо рядом с татарином.

* * *

Хорошо, что в этот раз никаких иностранцев и журналистов даже не предполагалось, поэтому наш эпический выход запечатлеть оказалось некому. Впереди, гордо подняв голову, шел один из морских пехотинцев. На руках у него, откинув голову, возлежала Нэнси. Вот хоть прямо сейчас начинай ваять скульптуру «Америка – спаситель всех блондинок».

Следом «громовцы» на носилках тащили накрытый шторой труп террориста. Ну и в конце процессии я, поигрывающий завернутым в тряпочку ножиком. Кстати, нож и в самом деле оказался совсем не бутафорским. Очень хорошая балансировка и заточка вкупе с удобной ручкой прямо-таки просили оставить его у себя. Трофей все-таки. Но ведь наверняка будет куча следователей – припишут к вещдокам, возьмут пальчики и отберут, как и карандаш.

Американский морпех сгрузил начинающую очухиваться блондинку в «скорую» и, поговорив о чем-то с начальством, куда-то свинтил. Вторая машина под руководством Калиновской упаковывала бьющуюся в истерике Лейсан Парвазовну.

Я выстроил «громовцев», пожал руку Пушкину перед строем. Отправил всех отдыхать на базу. Сам дал показания следакам – у меня уже появились знакомые в опергруппах, после чего отправился прямиком к Алидиным. Яна уже была дома, бросилась мне на шею.

– Живой! Я прямо вся извелась.

– Отец сообщил?

– Маме сказал, а она уже мне позвонила с работы. Отпросилась у заведующей, так и знала, что ты приедешь.

Мы зашли на кухню, я буквально упал на стул. Словно сдутый шарик.

– Нальешь?

Яна открыла холодильник, достала бутылку водки. Походу, из отцовских запасов.

– Давай я накрою? Иди пока помойся.

Я сходил в душ, постоял под горячей водой. Немного отпустило. Потом под неплохую закуску махнул сто грамм. Орущая мать Айдара слегка потускнела. Добавил еще сто. Яна смотрела на меня с тревогой, но не препятствовала. Хорошей женой станет – не хватает мужика за руку, когда не надо.

– Я тебе постелю в гостиной – отец, наверное, в конспиративной квартире заночует, а мама… мама почти все знает уже.

– Ну так, может, просто вторую подушку в твоей спаленке добавим, – хмыкнул я и тут же получил по руке, которая попыталась протиснуться между сжатыми ножками.

– Поспишь так!

* * *

А на следующий день нас трахали на базе.

Приехал Цинев в компании мрачного Алидина. Приказал выстроить личный состав. И врезал. Перед строем зачитал приказ за номером 0179.

Бла, бла, бла… «…отсутствие четкого тактического плана действий, вытекающего из конкретной обстановки, неумение на месте принимать необходимые самостоятельные решения. В результате всего этого операция недопустимо затянулась… Выявились также недостатки в организации связи группы захвата с оперативным центром, в результате чего с места происшествия поступали неточные, а порой противоречивые данные. Все это настоятельно требует от руководства Седьмого управления дальнейшего совершенствования подготовки группы и усиления руководства ею.

Руководству Седьмого Управления КГБ СССР исходить из того, что подготовка личного состава группы должна включать в себя не только его физическую и военную подготовку, но и умение осуществлять тактически грамотные действия, вытекающие из многообразия возможных конкретных ситуаций…

…при этом личный состав группы должен хорошо понимать, что ему придется сталкиваться с особо опасным противником, что требует не только смелости и отваги, но и военной хитрости, решительности в действиях, готовности принимать самостоятельные решения – в пределах поставленной задачи, исходя из складывающейся обстановки на месте. Надо, чтобы группа систематически тренировалась в этом…»

В этом месте мы с Иво переглянулись. Только и делаем, что тренируемся. Что за хрень?

Подоплеку пояснил Алидин у меня в кабинете один на один. Уже после того, как Цинев укатил к себе на Лубянку.

– Линден Джонсон по спецсвязи звонил Брежневу. Был очень жесткий разговор.

– Мы же за два часа уложились! – я треснул рукой по столу. – Жертв нет, только блондинка обоссалась. Парням медали надо давать, Пушкину так точно.

– Да подожди ты со своим Байкаловым, – осадил меня генерал. – Тут политика. Американцы испугались, что мы им жучков в посольство навтыкали – всю ночь чистились. Каких-то там документов недосчитались, жалобы пошли.

– Мы ничего не трогали! Я только какой-то там паспорт использовал для переговоров.

– Короче, Цинев пошел в обход Андропова к Брежневу, нажаловался. Мол, затянули, не было плана операции…

– Да его и не может быть на все случаи жизни!

– Коля, ты же уже понял наш принцип? Чем больше бумаги – тем чище жопа.

Я хотел опять выругаться, но Алидин подвинул мне бланк приказа, ткнул ручкой в самый конец:

– Обрати внимание.

«…начальникам оперативно-технического управления и хозяйственного управления в месячный срок принять меры по обеспечению группы специальными и боевыми средствами эффективного действия.

Об исполнении доложить руководству КГБ».

Подпись, печать, все как положено.

Последний абзац, который, кстати, Цинев опустил перед строем, меня порадовал. Я теперь буду тыкать им налево и направо. А то сколько времени требую дать списанный Ан-2 или какую-нибудь «тушку» для тренировок! В конце концов, я не новый Як-40 прошу же… Да тут и с собственным самолетом можно развернуться!

– Андропов тебя хвалил, Леониду Ильичу все разъяснил сегодня с утра. Но приказ отзывать не стали.

– Мне за парней обидно. Теперь боевой дух надо как-то поднимать.

– И я об этом подумал, – улыбнулся генерал. – Бассейн на Мироновской знаешь?

– Нет.

– Я все забываю, что ты не москвич. Короче, там три бассейна – для плавания, водного поло и для прыжков. Вам отдают на целый день первый. Купайтесь, попарьтесь в баньке, в фуршетном зале накроют поляну…

Вот же… Прямо аквапарк в подарок.

– А персонально тебе… – Алидин опять улыбнулся – Принято решение разрешить посетить вечеринку у посла.

– Да?! – моему удивлению не было предела.

– Да! Цэрэушники будут искать к тебе подходы, возможно, тут получится интересная оперативная игра. На эту тему будет еще инструктаж.

Я нащупал в кармане жетон пилота Джимми Уолтона.

– Игра? Игры я люблю! А можно взять на прием Яну?

– Мою дочь?

Алидин выпал в осадок.

К предупреждению Алидина я отнесся со всей серьезностью. Нет, не про рождественскую вечеринку в посольстве – тут до меня доведут, что нужно. Про бумажки. Надо, надо подкладываться. А еще требуется завоевать авторитет. Кто я сейчас такой? Командир отряда при Седьмом управлении. А таких управлений в КГБ сколько? Больше двадцати! А отделы так и вообще сосчитать невозможно.

Уже на следующий день я вызвал к себе Иво и Байбала.

– Готовьтесь. Будем делать выставку достижений народного хозяйства.

– Это как? – якут открыл рот.

– На Новый год на Лубянке будет отчетное собрание плюс концерт. Рядом с залом коллегии я попрошу выделить нам место. Сделаем модель штурмового полигона, выложим на стенд светошумовые гранаты, щит и все от спецлаборатории – стреляющие ручки, ножи-карандаши, доработанный бронежилет и шлем.

– Можно повесить на стену экран, – сообразил Иво, – и пустить через кинопроектор съемки учебного штурма!

– Отличная идея, – одобрил я. – Займись этим.

Я же принялся за составление методички.

За последние полгода «Гром» накопил прилично так разных компетенций, которые могут помочь не только облегчить жизнь любому спецназовцу, но и просто выжить. Вот взять хотя бы самую банальную вещь. Шнур для прикрепления пистолета к кобуре. У советской милиции этого сейчас нет – любой преступник может попробовать отобрать штатное оружие. Я же первым делом приказал сделать гибкие металлические тросики. Просто? Просто.

Или вот. Нашить на бронежилет сзади сверху крепкую лямку. Чтобы, если что – иметь возможность вытащить за нее раненого сотрудника. Тоже, казалось бы, банально. А сколько тренировок потребовалось, чтобы понять…

Изобретательством отметились почти все. Калиновская придумала накладной карман со специальными самозатягивающимися жгутами на хитром морском узелке. Можно наложить на любую конечность одной рукой.

Два Рубля подшаманил флажок предохранителя автоматов штурмовиков. Придумал пропил, который позволял сделать затворную задержку.

Стрелок может отвести затвор назад, поднять флажок. Таким образом он будет удерживаться в заднем положении и в случае экстренной ситуации будет достаточно лишь опустить флажок. Затвор уйдет вперед и сразу дошлет патрон.

Или вот построение змейкой. Как важен оказался тактильный контакт группы при штурме. Бойцы сами придумали держать друг друга за плечо одной рукой, ей же направлять, оттаскивать, подавать сигналы постукиванием.

Идея тоже отправляется в методичку. Как и приказ с трассирующими патронами. Это я уже вспомнил сам, из своего чеченского опыта. Там нас командиры заставляли заряжать по одному-два трассера в конец магазина, чтобы знать при стрельбе – патроны подходят к концу.

Незлобин выдал сразу два ценных предложения. Приборы ночного видения были полным дерьмом. И для штурма в темноте пришлось сделать собственное изобретение – двухкопеечные фонарики, упакованные в резину. Их включали, забрасывали внутрь здания словно гранаты и начинали работу.

Второе изобретение Огонька, как оказалось, было вообще не его. Жена Вени работала учительницей рисования. Она и предложила нарисовать в центре щита, снаружи – красный круг. На мой законный вопрос «зачем?» – последовал логичный ответ. Дескать, в каждом мужчине живет ребенок, который невольно реагирует на броский красный цвет. Если преступники будут стрелять в щит, то можно попробовать их заставить стрелять в самую защищенную часть, в центре. Ее-то и раскрасить красным.

* * *

В дивизии ЧП. Пропал постовой.

У нас с Козловым сложились вполне хорошие, рабочие отношения (почему-то сильно помог случай с гранатой) – генерал дал команду в 1-й полк делиться с нами срочниками для разных задач, одной из которых была охрана по ночам нашего небольшого периметра, который включал в себя закрытый и опечатанный ангар с оружием и амуницией, штурмовой городок, гаражный бокс.

В декабре ударили морозы, повалил снег. На посту зимой стоять – так себе счастье. Не всегда солдату удается смотреть в лицо метели, он то и дело прячется за угол, отворачивается или норовит уйти под дерево… Собакам, конечно, легче. Для Тайги и Пурги на углах ангара поставлены будки. Даже сделана специальная шторка.

Хоть солдат в тулупе, а за два часа хождения по посту зимой становится холодно. Грибок тоже не спасает. Вот и мечтает часовой о том моменте, когда он выйдет из караула – стряхнет с себя снег и пойдет пить горячий чай…

В морозную ночь на пост пришел разводящий, но часовой с заковыристой фамилией Бахыров отсутствовал. Пропал. Сержант с новым караульным обследовали весь пост, обошли кругом ангар и ничего не нашли… Срочно примчался начкар. Еще раз прошлись по всему периметру с фонариками. Даже покричали во вьюгу. Бахырова не было.

ЧП! Часовой-то с автоматом, три рожка патронов. А если он уже в Балашихе? Ходит по улицам, пугает прохожих…

По всем правилам дежурному по части нужно доложить о происшествии начдиву, но тот сомневался. Попал в сводку – считай все, не отмажешься. Дежурный капитан бросился к Тоому, благо тот ночевал в расположении.

Уже вместе с Иво еще раз медленно обошли территорию, поизображали из себя следопытов. Что-то им все время казалось странным, но оба никак не могли сообразить что. Собачий лай! Пурга лаяла на другой стороне ангара. Подошли к будке, погладили пса. Почему овчарка не внутри? Первым догадался Тоом. Заглянул с фонариком в будку, засунул руку и вытащил за полушубок Бахырова. Заиндевевшая Пурга немедленно полезла в освободившуюся конуру.

Бахыров проснулся, испуганно лупал глазами на двух капитанов. Потом его растормошили, узнали, как было дело. Замерз, решил погреться. Буквально на минутку. Само собой сразу сомлел. Когда звали и кричали – ничего не слышал. Вьюга-то воет, вихри снежные кружа… Все по Пушкину.

Само собой пришлось солдатику потом долго и упорно отрабатывать залет. Почти всегда встречал я его на расчистке снега, на колке дров для бани… А вот в караул уже больше не ставили.

* * *

Крайний выезд в 1967 году случился вечером 23 декабря. Прибежал на стрельбище посыльный, принес телефонограмму дежурного «семерки». В совхозе имени Чапаева бунт. Водители заперлись в общежитии, с оружием. Заложников нет, но обстановка напряженная.

Как водится, «отряд в ружье!», поехали сквозь снежную бурю, которая и не думала утихомириваться. Сначала тащились к Ногинску, потом забуксовали уже на подъезде к совхозу. Недошишига прошла, а вот «пазик» застрял. Ну ничего, трос у нас был, дернули.

У крайнего двухэтажного дома типа барак стояло полдюжины «зилков»-самосвалов, небольшое оцепление из запорошенных снегом милиционеров. Мы тормознули, выгрузились. Узнали, где начальство. Оно заседало в центре деревни, в правлении.

Нас само собой ждали – директор совхоза и начальник местного райотдела милиции. Весь «оперативный штаб» в полном составе.

Мужики были похожи как братья-близнецы. Усатые, пузатые, мордатые, с сединой в волосах. Начал директор, представившийся Иваном Артемьевичем.

– Молоко киснет! Зерно надо везти. Силос. А они не хотят! Бунтуют!

– Заложников нет, убитых и раненых нет. – Мне эта ситуация совсем не нравилась. – Из оружия что?

– Охотничьи ружья, – включился в разговор начальник райотдела майор Кузнецов. – Две курковки. Я с ними разговаривал. Там у них самый старый зэк по фамилии Калошин всё мутит. В наколках весь – не ошибетесь. Тихий, говорит – не услышишь, а все его слушаются. Совхозные тоже боятся, толкуют, мол, бывший зэк. Он и правда по пятьдесят восьмой статье сидел. Но давно уже, еще при Сталине.

Мы с Иво переглянулись.

– И ради старых зэков вы дернули спецгруппу КГБ?

– Так было же указание министерства, – растерялся Кузнецов.

Вот заставь дурака богу молиться – весь лоб расшибет.

– Товарищи! Из обкома выехали, – директор скривился. – Помогите! Мы в накладе не останемся.

– Ладно, пойдем, посмотрим, раз уж приехали.

Штурмовики без приказа построились в колонну за щитом, но выглядело это глупо.

– Нам работы нет. – Подошел мрачный Пушкин. – Снег валит, ничего не видно. Да и разместиться негде.

– Тут, похоже, никому работы не будет, – ответил Иво, проваливаясь одной ногой в снежную яму.

* * *

Само собой сразу в общагу не полезли. Посмотрели в окошки через зеркальца, послушали. Незлобин даже установил в «предбаннике» жучок – небольшую коробочку, замаскированную под пожарный датчик. Бесполезно, один неразборчивый мат.

Опять пришло понимание – ложный вызов. Так сказать, «спор хозяйствующих субъектов». Надо идти, разбираться и валить домой. Постучал, зашел.

Комната квадратов на сорок с нарами, стульями. Внутри человек десять – молодые, старые. Накурено так, что можно вешать топор. И в этом табачном мареве сушатся вещи на веревках. Очень грязно. Заплеванный пол, везде бычки.

Лица мрачные. Два ружья в руках, правда стволы смотрят в потолок.

– Доброго здравия! – я смело прошел в центр комнаты.

Четверо валялись на нарах, головами к столу. Даже не пошевелились. Человек шесть-семь сидели на стульях. Почти все смолили.

– Ты кто такой?

Худой, жилистый парень, выпустил в мою сторону струю дыма. За старшего себя, значит, ставит. Я огляделся. Ага, а вот и по-настоящему главный. Пожилой мужик в наколках смотрит на меня глубоко запавшими глазами.

– Лейтенант Папанов, старший инспектор Шестого отдела КГБ Московской области.

Достал удостоверение, показал всем присутствующим. Потом положил в открытом виде на стол. Ксива у меня была красивая, прям красный фолиант, обтянутый кожей, с гербом СССР и надписью «Комитет государственной безопасности Московской области». Все честь по чести – я представительный в форме на фотографии, много печатей. Иво расстарался, наделал нам у спецов «семерки» разных важных бумажек и удостоверение.