Текст книги "Группа крови на плече. Смерти вопреки"

Глава 9

Притащив из машины первую охапку дров к уже окопанному костровищу, я огляделся. Полянку мои архаровцы подобрали и в самом деле отличную. Ровная, окруженная плотным строем деревьев, через которые были протоптаны редкие тропинки. И что самое важное – с выходом к воде! Сходил, проверил воду. Теплая. Можно купаться.

Первые приехавшие уже начали раскладывать «скатерти» из клеенок и брезента, между которыми бродили дети сослуживцев, жены и подруги, даже домашние животные.

Глядя на расставляющую какие-то тарелки и приборы Елену, я вспомнил о Яне. Судя по всему, она тоже проводила какую-то комбинацию по освобождению квартиры, потому что мне было категорически запрещено звонить или появляться где-то рядом с домой или дачей. Дескать, она уже взрослая девочка и сама приедет, тем более копию карты я ей дал.

Легкий гул ребятни заставил меня оглянуться. Стоящий на коленях Огонек соорудил этакий пионерский костер и теперь гордо взирал на взлетающее в высоту пламя. Подошедший Пушкин начал язвительно комментировать процесс нажига углей, апеллируя к более правильно устроенному очагу, расположенному парой метров левее. Ясно, продолжение вчерашних баталий. Странно, что Ильясовы не участвуют, а нет, все на месте. Они просто были скрыты от меня, разжигая свой вариант. Ну вот, бесплатный цирк для желающих обеспечен, все клоуны на месте.

Чтобы не болтаться на глазах у подчиненных без дела, я пошел к нашей импровизированной стоянке. С одной стороны, вроде помогаю направлять ищущих в нужном направлении, а с другой… Яну бы не пропустить.

Всем подходящим я указывал направление и вручал в качестве дополнительной нагрузки что-нибудь из багажников. Ну в самом деле, не таскать же все это одному, когда столько дармовой силы?

Наконец в конце дорожки показалась Яна. Она шла, болтая с кем-то из жен и пока не замечала меня. Я залюбовался ей. Стройная, в красном платье из «Березки», с высоко заколотыми волосами… Боже, за эту шею я готов свернуть кучу других шей, оторвать голов…

В моих глазах даже простая сетчатая авоська, в которой угадывались очертания каких-то двух продолговатых предметов, изумительно шла к ее платью, бусам… «Кажется, я окончательно влюбился…» – где-то на периферии сознания промелькнула мысль, которую я, конечно, самым наглым образом проигнорировал.

На поляне познакомившийся народ уже организовал кучки по интересам. Яна вручила мне авоську и побежала купаться. Чем ввергла присутствующих в шок. На девушке был открытый, весьма откровенный белый купальник а-ля бикини. Явно зарубежный.

Глаза мужиков стали квадратными. Купальник подчеркивал круглую попку Алидиной, открывал ее торчащую «трешку». Взгляды женщин же были просто завистливыми. Вот так и раскалывается коллектив, начинаются дамские склоки, интриги… Я с трудом сам отвел свой взгляд от подруги, прикрикнул на народ:

– Несите мне фарш! Орел – не воробей, буду сейчас делать люляшки. Объявляю вам кулинарную битву!

Шашлычники уже приготовили первые порции свинятины и всячески заманивали к себе отдыхающих. Народ же откровенно наслаждался шоу и устроив некое подобие карусели, брал по одному кусочку у каждого и переходил к другому. Причем зачастую с едкими комментариями – Ильясовы торопились со своей порцией и сожгли часть мяса.

Пожарив первую порцию люляшек и получив заслуженные похвалы, я передал процесс готовки в надежные руки Иво, пошел к воде. Яна уже вылезла из Москва-реки, сидела, обсыхала. Ее лицо было почему-то грустным.

– Не грусти – похрусти, – пошутил я, протягивая девушке огурец и тарелку с шашлыком.

– Орлов, скажи мне… – Алидина поставила блюда на траву, испытующе на меня посмотрела. – Ты почему с женой развелся?

Вот же… Обломала такой день! Солнышко, водичка плещет, по реке мчится «Ракета» на подводных крыльях…

– Тебе какая разница? Развелся и развелся.

Я пропел из Кипелова:

 
Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось…
 

– Откуда это?

– Да есть один самородок, стихи сочиняет. Ты от темы не увиливай. Что это тебя вдруг озаботила моя прежняя жизнь?

– Раз спрашиваю, значит, важно.

– Яна, душа моя, что происходит? Давай, колись!

После еще одного нажима выяснилось, что генерал взял и притащил домой мое личное дело. Поизучать, так сказать. А Яна возьми и сунь в него нос, пока отец заваривал себе чаю.

– У тебя ребенок, алименты…

Девушка все-таки распробовала люляшки, захрустела огурцом.

– Скажи еще, что и ты девственница и у тебя не было…

И тут я увидел, как сильно покраснела Яна. Даже поперхнулась шашлыком.

– Э-э… – я повис, пытаясь сообразить, что сказать. Алидина откашливалась, глядя на меня глазами олененка из мультфильмов Диснея.

Подошедший Незлобин постучал девушку по спине, подал нам стаканы с вином.

– Там парни пиво привезли… Или, может, вам водки? – Веня посмотрел на меня, скосил взгляд на красную Алидину. Подмигнул.

– Иво! – я поймал топавшего мимо Тоома. – Проследи, чтобы пьяными не купались.

Внезапно на краю поляны послышался какой-то разговор на повышенных тонах. Ой, как вовремя! Я виновато пожал плечами для Яны, пошел выяснять, в чем дело. У костра стоял самый настоящий пожарный. В форме, с папкой в руках. Огнеборец немного раздраженным тоном тут же начал упрекать меня в нарушении пожарной безопасности, отсутствии заранее согласованного плана мероприятия и куче каких-то других столь необходимых вещей.

– Если бы у вас был обычный мангал без открытого горения, – втолковал полноватый тушила, – я бы прошел мимо. Но три костра!

Глядя на высказывающего претензии пожарного, я прикидывал, как бы половчее свернуть разговор в более позитивное русло. Например, у нас до сих пор большие проблемы с дверями. Эти изобретения человечества как-то очень хорошо выполняли свою роль, и у нас не всегда получалось преодолеть их в приемлемые сроки. А ведь наверняка у пожарных есть какие-то секреты.

– Уважаемый… – я начал охлопывать себя по карманам, – извините великодушно, не поинтересовался сразу, как вас зовут.

– Николай Сергеевич, – буркнул мужик, – начальник отделения, лейтенант.

– Отлично, мы тезки, я Николай Яковлевич… – я наконец-то нащупал корочку и предъявил ее лейтенанту. – Николай Сергеевич, я полностью признаю полный провал нашей работы с вашим подразделением.

Гэбэшная корочка произвела впечатление, толстячок оглянулся, увидел многочисленные тушки штурмовиков, что столпились рядом. Явно начал прикидывать пути отступления.

– Поэтому… – я подхватил пожарного под локоток, повлек к одной из наших скатертей-самобранок, – я прошу вас уделить нам буквально пятнадцать минут своего времени. Нам остро необходима консультация специалиста. Конечно, задержка будет компенсирована шашлыком и соком. Алкоголь не предлагаю, так как вы на службе.

Я взглядом разогнал народ и тут же налил Николаю Сергеевичу рюмку водки. Подмигнул. Подложил шашлыка, печеной картошки.

Огнеборец тяжело вздохнул, махнул рюмку. Закусил сначала одной люляшкой, потом, задрав брови, тут же запихал в рот еще две.

– Сам шашлычник, но такого еще не ел! – прожевав, произнес Николай Сергеевич. – Так что за консультация нужна?

– Вот скажите, как вы это так быстро открываете двери при пожаре?

Проламывать проход штурмовой группе тротиловыми шашками мы научились быстро. Но, во-первых, это было небезопасно – дверь часто отлетала не в ту сторону, а во-вторых, это было сильно шумно. Иногда в помещение надо было заходить на цыпочках.

– Так у нас специальный ломик есть.

Огнеборец пальцем на песке нарисовал ломик-гвоздодер, на конце которого находились два этаких изогнутых клыка перпендикулярно друг к другу. Один клык упирается в притолоку, другой цепляется за дверь. Мощный рывок – и добро пожаловать в любую квартиру.

Выпив еще рюмку, пожарный попрощался и побрел дальше гонять следующих шашлычников. А меня окружили Ильясовы с Незлобным. И принялись убеждать в острой необходимости подобного ломика в арсенале группы.

– Подслушивать плохо! – попенял я бойцам. После чего пообещал заказать у гэбэшных самоделкиных пожарный ломик, а заодно чугунный таран на ручках. Чтобы у штурмовиков был, так сказать, богатый выбор – как именно вскрывать дверь.

* * *

– Поможешь расстегнуть мне платье?

Вот почему эта просьба так поджигает мужчин? Может потому, что в ней какая-то невероятная концентрация эротики? Вид на шею сзади. Просьба о помощи и признание своей зависимости. Да и все, что ниже шеи, в обтягивающем платье… А как удобно рукам сразу после молнии и спадающего платья проскользнуть к груди! Прижаться к круглой попке.

– Подожди, не так быстро! – Яна задышала, попыталась отстраниться. – Я… пока не готова…

А чего тут готовиться? После шашлыка, уже в квартире Алидиных, мы слегка выпили вина. Я посмотрел хоромы генерала – четыре комнаты, натертый паркет, гардины, картины… Кучеряво живут.

Мы прошли в спальню девушки, и тут назрела какая-то прелюдия. Яна здорово придумала с платьем и вдруг решила включить заднюю.

Нет, врешь. В этом заезде нет обратной полосы. Мои пальцы нащупали напрягшиеся соски под железобетонным бюстгальтером, Алидина застонала.

– Что ты делаешь?

Вот еще один типичный женский вопрос, который не требует ответа. А что он требует? Правильно, усилить напор. Поцелуй в шею, спустить лямки бюстгальтера. Не отпуская девушку, я одной рукой стащил белые трусики, толкнул на кровать. И Яночка сдалась. Зажмурила глаза, легла на спину…

Потом лежали, рассматривали красное пятно на покрывале. Расстелить кровать мы так и не успели.

– Я застираю. Пока мама не вернулась.

Алидина подорвалась, попыталась встать. Я схватил ее за руку, обнял. Еще несколько страстных поцелуев и тут же облом:

– Нет, нет, не сейчас. Давай подождем… ну пока у меня там заживет.

– Больно было? – Я разочарованно откинулся на подушку.

– Сначала больно. Потом приятно. – Яна встала, покопавшись в шкафу, нашла ночнушку. Оделась, стянула из-под меня покрывало. – Подруги не так все рассказывали. Ой, а что это у тебя на плече?!

Только сейчас Алидина увидела Терминатора.

– Татуировка.

– Небось во Вьетнаме такое делают?

Я приложил пальчик к губам девушки. Мол, нельзя о таком.

Пока девушка стирала, я успел привести себя в порядок, одеться.

– Ты уже уходишь? – Алидина явно была не готова к моему поспешному бегству, надула губки.

– А вдруг твои родители вернутся не завтра, а сегодня? – задал я резонный вопрос. – Давай не будем их шокировать.

Я кивнул на не до конца застиранное покрывало.

– Советую замочить с мылом на полчасика.

Яна тяжело вздохнула, опять ушла в ванную.

* * *

– Товарищ генерал-майор! Группа «Гром» проводит плановые учебные занятия! Больных и отсутствующих нет! – я стоял навытяжку перед Алидиным, а у самого в голове билась вполне простая мысль. Узнал, что с Яной я был, или просто так заявился, вожжа под хвост попала? И ведь не спросишь же, вон какой хмурый. Приехал внезапно, без предупреждения.

Виктор Иванович на самом деле был далеко не в лучшем расположении духа. Ну знаете, когда солнце не ласково греет, а просто гребаный фонарь, который слепит под руку. Вот стоит, смотрит и наверняка думает всякие гадости про меня. А тут еще Козлов внезапно оправдал свою фамилию и, прибежав, не нашел ничего лучше, как задать идиотский вопрос: «Как же так? Даже не предупредили…»

И тут Алидин взорвался, высказав все, что он думает о присутствующих. Виктор Иванович наконец-то перешел к той причине, из-за которой ему пришлось в понедельник переться к нам на базу. Поняв, что начальственный гнев не связан с Яной, я расслабился и наконец-то принялся слушать. Ну как слушать… Сделал лицо кирпичом и начал медитировать. Генерал выполнит обязательную программу, наорется, можно будет его как-то развлечь и заюзать. Мне вот, например, так до сих пор и не пришел ответ на запрос по мега-якуту, что вел переговоры об освобождении самолета, а потом его еще и штурмовал с местными ментами. Хотелось бы придать пинка комитетским секретаршам и насчет армянского пилота, что направил героически свой «Як» в штопор и угробил террористов. Такие люди нам пригодятся.

– Ты меня вообще слушаешь?! – брызги слюны изо рта Алидина обдали нас всех, включая примчавшегося Тоома.

– А в чем, собственно, дело? – наивно поинтересовался я.

Оказывается, все наши вчерашние переговоры по рациям принимали не только те, кому это положено по службе, но и некоторые другие сотрудники трехбуквенного ведомства. Из-за мата понять было сложно, но, кажется, что наши рации каким-то макаром залезли на чужие каналы. И главное, что виноваты были все и одновременно никто. Вот пойди разбери сейчас, то ли нам дали не те частоты, то ли не те параметры, то ли рации оказались непригодными. Вот и покатилась волна начальственного гнева по ведомству.

– Виктор Иванович, – решил немного пофамильярничать я, – да, мы вчера вели радиообмен, но исключительно в интересах вверенного мне подразделения. Про несанкционированный захват других каналов я узнал только что и при первой же возможности отправлю радиста группы, лейтенанта Казанцева для уточнения параметров.

– Отправит он, – начал успокаиваться Алидин. – Поздно. Я вон, с собой спецов привез… – генерал махнул рукой в сторону каких-то мужиков, что тусовались у начальственной «Волги», – пусть разбираются прямо тут. Давай их знакомь галопом и покажи наконец мне, на что народные деньги тратишь.

Быстренько отведя прибывший народ в хозяйство лейтенанта и передав толику начальственного гнева, я бегом вернулся к Алидину.

– Виктор Иванович, давайте поднимемся на обзорную… э-э… площадку, оттуда все будет видно как на ладони.

– Ишь ты, ловко придумано. – осмотревшись, одобрил задумку Тоома генерал. Притопнул по мосткам, прошелся по ним, глядя вниз в котельную. – И вот значит, это вот террористы? – он, усмехнувшись, указал на испуганно глядящих на него солдатиков.

– Да, для ускорения процесса согласовали с Андреем Петровичем брать наиболее рьяных залетчиков с гауптвахты, – надо было немного добавить плюсиков Козлову, который увязался за нами. Для него все тоже было внове.

– Практика оказалась удачной, – тут же вставил свои две копейки «дзержинский» генерал, – сильно снизился процент нарушений.

– И что же эти… хм… террористы должны делать? – уже совсем успокоившись, спросил Алидин.

– А вот видите, посредине комнаты стоит табуретка, а на ней трехлитровка с соком? – рассказывая, я одновременно начал показывать. – Это заложник. Так вот, по сигналу террористы размещают в произвольном месте комнаты табуретку с соком. Задача не допустить «Гром» к заложнику. Для этого они могут использовать любые вещи, доступные в обычной квартире. Вот смотрите…

Я достал обычный свисток и дунул в него. Услышав трель, солдатики перестали таращиться на генералов и начали передвигать мебель, изредка ругаясь между собой. Некоторые уже были у нас не первый раз и теперь пытались на своем опыте увеличить шансы на выигрыш. Мебель же мы по всем окрестным свалкам и мусоркам собирали и продолжаем собирать. Ибо в процессе создания баррикад некоторые увлеченные бугаи попросту ее ломают.

– С мебелью понятно, – произнес разглядывающий броуновское движение залетчиков генерал, – а что с оружием?

– С оружием пока все плохо. Боевое тут использовать нельзя, а с холостыми патронами не понятно, кто победил, – я развел руками. – Все стреляют и все утверждают, что попали. Но мы работаем над этим.

Вот я не я буду, если под такое дело не изобрету что-нибудь похожее на страйкбол. Николай Григорьевич, который глава самоделкиных, уже вовсю экспериментирует над заменой пули на что-то менее летальное. С воском у него не получилось, а вот до «резиновых» пуль ему осталось буквально полшага.

– Поэтому, – продолжил я, – на данный момент мы используем самодельные имитаторы ножей. Вместо лезвия деревяшка с поролоном, который пропитан краской. Любой чирк на форме – убит.

– И как? Неужели «громовцев» убивают? – не поверил Алидин.

– И еще как, – посетовал я, – первые разы вообще всех «убивали» практически на пороге. И это солдаты, в сущности обычные ребята. В «Зарницу» играли, но не более. А те же урки с ножом гораздо ловчее обходятся…

Генералы согласно покивали, прошлись по мостикам туда-сюда. Мы с Тоомом переглянулись – вроде пронеслась начальственная буря.

– Ну и через некоторое, абсолютно случайное, время подается второй сигнал… – продолжил я. – С этого времени группе разрешено атаковать. Чтобы не было соблазна тихушничать и красться на цыпочках, стоит лимит в тридцать секунд. Успели – банка ваша. Не успели – банка уходит на гауптвахту. Разбили – все скидываются на новую. Не желаете? – я протянул свисток генералу.

– Я бы, конечно, банку на бутылку заменил… – улыбаясь, взял свисток Алидин.

– Ну иногда, на последней тренировке мы так и делаем, – я вернул ему улыбку, – так сказать, для поднятия градуса напряженности и повышения мотивированности.

Виктор Иванович немного помялся, затем резко поднес свисток ко рту и дунул в него. Снующие внизу солдатики замерли, а затем бросились по местам, которые им казались наиболее удачными.

Первое отделение, взбодренное ранее рыками начальства, под руководством Незлобина, быстро вынесло дверь и начало растекаться по коридору, выискивая террористов по комнатам. Наконец «залетчики» были обнаружены, и группа начала формировать ударный клин. Оба генерала аж с перил свесились, разглядывая необычное зрелище.

Парни подняли деревянный щит – металлический мы вернули в спецлабораторию на доработку – уперлись в него.

– Работает спецназ, – заорал Веня. – Всем на пол!

Кто-то чересчур хитрожопый решил выпендриться и бросил к террористам аж две светошумовые гранаты!

– Стоп! – закричал я, рванув к Козлову с Алидиным.

Хрен с ними, с террористами нашими доморощенными, генералы же вообще не в курсе про это! А Ильясову я оставшиеся гранаты потом в задницу засуну, под предлогом сохранения от дальнейшего разбазаривания. В общем, все что я успел, так это в последний момент на счет три зажмуриться, прижать ладони к ушам и проорать: «Глаза!»

Сверкнуло дуплетом знатно. Не скажу про террористов, но мне показалось, что аж мостики качнулись. Я открыл глаза и посмотрел. Нет, не показалось, действительно качнулись. Рядом было пусто. Где генералы?

– А-а-а! – внизу кто-то орал и матерился.

Глава 10

Я сглотнул, попытавшись «зевнуть вату» в ушах. В воздухе продолжал висеть густой мат. В робкие междометия от солдат мощным потоком вливались тирады от генералов. Вот ведь опыт… В глазах поди летают звездочки, в ушах стоит звон, а они выводят матерные конструкции, причем не мешая друг другу, а даже дополняя. И красиво-то как… У меня немного отлегло – если матерятся, значит живые.

Я глянул вниз. Козлов упал очень удачно: придавив собой какого-то горемыку из залетчиков-террористов на кровати. Теперь живописно на ней разлегся. А вот Алидину не повезло – под местом его падения не оказалось ни солдатика, ни кровати. Лежит на бетонном полу, матерится. Вроде руки-ноги на месте, но надо удостовериться.

– Калиновскую сюда! Срочно! – проорал я в лицо бледного Тоома, аккуратно, перекатом спрыгнул вниз. Перевернул Алидина, ощупал.

– А-а-а! – закричал генерал, когда я добрался до его правой ноги. – Я вас, б…ей и калек мохнорылых, всех за Полярный круг пошлю проверять прописку у пингвинов, суки вы некрещеные.

При чем тут крестины, я так и не понял, но на всякий случай расстегнул китель на Викторе Ивановиче, затем ослабил форменный галстук.

Шатающиеся залетчики расползлись из «спальни», громовцы тоже растворились в пространстве.

Почти сразу в сопровождении хмурого Тоома примчалась Елена. С походным набором, из которого она вытащила ножницы и прямо по лампасам вскрыла по моему кивку штанину Алидина. Морщась от мата, осторожно ощупала там все.

– Закрытый перелом голени. В медсанчасть!

Подгоняемый моими криками, народ шустро заскочил обратно, выдрал половинку из раскладывающегося дивана. С помощью Елены Станиславовны разместил на ней генерала и, облепив со всех сторон, со всем возможным комфортом потащили в медсанчасть. Я помог подняться кряхтящему Козлову, поспешил следом.

Разбор полетов провел прямо рядом с медсанчастью.

– Мужики, давайте по чесноку, кто предложил бросить гранаты? – пока генерала обхаживали люди в белых халатах, я выстроил подчиненных, отряхнул форму от бетонной крошки. Да… теперь надо будет отписываться по всем инстанциям. Группу вообще могут прикрыть после инцидента – генерала покалечили.

– Да чего там, я облажался, – тяжело вздохнул Незлобин. – Адгам вчера принес новый вариант, и я решил проверить. А про генералов… я как-то не подумал. Предыдущие гранаты взрывались слабо, ну и вот… Капец мне теперь.

– И чего ты так генералов не любишь… Их же мало у нас. Ладно бы штрафников… Кстати, кто-нибудь додумался их осмотреть?

– Я проверила, – ответила подошедшая сзади Лена, – судя по тому, что никому не придется менять штаны, у Ильясова наконец начало что-то получаться.

– Как там генерал? – я повернулся к доктору.

– Ерунда, – отмахнулась Калиновская. – Просто перелом голени, уже гипс наложили.

– А еще впервые у нас ничего не загорелось, – делая вид, что вовсе не прятался до этого за спинами, влез в разговор Два Рубля. – Я прибежал с огнетушителем, а тушить нечего, вот!

– Молодцы! – внезапно с крыльца медсанчасти раздался громовой рык Алидина. – Это же чем вы так еб**ли, что я минут пять думал, что все, мне капец?

«Он что, уже выпил?» – подумал я, рассматривая возбужденно размахивающего руками Виктора Ивановича. Алидин, опираясь на плечо медбрата, гордо демонстрировал замотанную в белое ногу. Видно, давно адреналинчика не хапал в таких количествах, вот и развезло с непривычки. А если еще и у медиков спирт выпросил для поправки нервов, то тогда вообще все становится понятно. Лицо генерала покраснело, глаза блестели.

– Товарищ генерал-майор! – Тоом сделал шаг вперед, встал по стойке смирно. – По недосмотру были использованы экспериментальные гранаты конструкции Адгама Ильясова. С помощью громкого звука и вспышки света вызывают полную дезориентацию противника на несколько минут.

Ильясов, не растерявшись, преподнес генералу одну из гранат на изучение. Вскоре оба склонились над боеприпасом, и Два Рубля начал обстоятельно рассказывать и показывать. Я перевел дух. Пронесло. Тайком показал строю кулак.

За спиной хлопнула дверца машины, и я обернулся на звук. Нет, все-таки хорошую я подобрал себе команду. Проштрафившийся Незлобин вовремя сообразил, что придется везти генерала домой и лучше всего это делать на своем автотранспорте, дабы обработать Алидина. Подогнал нашу «Волгу».

* * *

– Ты своих сильно-то не ругай, – говорил мне развалившийся на заднем сиденье генерал, – ведь хорошо же получилось.

Алидин захорошел, еще больше раскраснелся. Оно и ясно – мензурку, а то и две разведенного спирта на голодный желудок…

– Ну я бы не сказал, что хорошо, ведь… – не отвлекаясь от дороги, начал было отвечать я.

– Да черт с ней, с ногой, заживет. Не впервой, – перебил меня Алидин. – Ты лучше подумай шире. – Он немного изменил позу. – Ведь теперь любые учения можно будет с ног на голову перевернуть. А если твой Ильясов, как обещал, еще и гранату с краской сделает, то это вообще будет прорыв в военной науке. Вот если бы у меня в тридцатом году была такая граната, то насколько бы проще было уголовников брать!

Это еще генерал про пейнтбол не знает. Вот где он по-настоящему развернется.

– Козлов все одно сообщит Цвигуну о проишествии… – повздыхал я.

– Лишь бы не Циневу, – нахмурился Алидин. – Вообще-то положено о таком сразу докладывать, но я тебя прикрою. Вижу, что работа идет, сотрудников подобрал боевых.

Генерал еще порассказывал мне о раскладах в Комитете. Когда Брежнев убрал Семичастного, то новоназначенного Андропова он обложил двумя своими замами – Циневым и Цвигуном. Один был родственником бровастому, с другим он вместе служил и работал. Оба зама уже успели перессориться, постоянно делая друг другу подляны. Сам Алидин входил в команду Цвигуна, но и с Циневым у него были вполне рабочие отношения.

– Витя! Папа! – удивленные возгласы раздались одновременно, стоило мне отобранными у Алидина ключами открыть дверь квартиры. Надо признать, картина была достойна кисти художника: я держу гордо поднявшего голову Алидина за талию, а тот рукой схватился за мое плечо. Замотанная в белое нога и моя засранная форма лишь служили оттенком для позы «один алкаш притащил другого к нему домой».

– Несчастный случай на тренировке, угрозы жизни нет, госпитализация не требуется, сопроводительные документы в части, – перебивая дам, скороговоркой проговорил я. А то по опыту прошлой жизни знаю – стоит упустить момент и будешь похоронен под горой вопросов. Напор и еще раз напор.

Однако ожидаемого кудахтанья над раненым героем я не дождался. Екатерина Александровна быстро сориентировалась и не допускающим ослушания тоном отправила меня в ванную приводить себя в порядок. Яна же была откомандирована «показать молодому человеку дорогу», где и принялась наблюдать за мной, изредка подсказывая, где еще остались на форме пятна.

Воспользовавшись моментом и закрыв дверь, я быстро поцеловал девушку. И она, смущаясь, ответила. Прижалась, обхватила руками.

– Я скучала, – шепнула мне на ухо Яна. – А ты?

– А мне скучать было некогда. Круглое носи – квадратное катай. Видела, как твоего отца чуть не угробили? У меня так каждый день. Двадцать долбодятлов, и за каждым нужен глаз, а лучше два.

– Пойдем, глазастый, угощу тебя чаем.

* * *

Звонок о террористе в Мавзолее Ленина поступил ровно в полдень. Оперативный дежурный Седьмого управления скороговоркой зачитал сообщение, передал приказ Андропова срочно выдвинуться на Красную площадь.

– Детали! – рявкнул я. – Что известно о террористе, чем вооружен?

Дежурный сам толком ничего не знал – мужчина, одиночка, на груди – взрывное устройство. Заложников нет – служащие кремлевского полка успели вывести всех посетителей. Террорист угрожает взорвать саркофаг с Лениным. Ни требований, ни каких-либо других подробностей нет.

– Ставьте оцепление – мы едем. – Я повесил трубку, крикнул в соседний кабинет Тоому: – Иво, всех в ружье, боевая тревога!

Началась суета. За кем-то пришлось бежать на полигон, заклинила створка ворот гаража, в котором стоял наш автобус. Ее общими усилиями выломали, выгнали «пазик». Начали туда грузить снаряжение и оружие. Лена в спешке рассыпала медицинский чемоданчик.

– Едем неготовые, – уже в салоне, пока радист настраивал аппаратуру, я тихо жаловался моему заму: – Штурмового щита нет, стальной колокол, чтобы накрыть бомбу, тоже не успели сделать. Даже нормальных бронников и тех нет.

Я пнул лежащий в ногах 6Б1. За прошедший месяц виамовский бронежилет сильно улучшили – уменьшили вес бронепластин, заменив их на титановые, поменяли крой. Но все одно на полу автобуса лежал неудобный, нефункциональный уродец. Та же беда была с касками. Никаких даже близко «ратниковских» радиофицированных шлемов у нас до сих пор не было – пользовались обычными зелеными армейскими касками.

– Снайперов размещу в ГУМе… – Иво достал карту, начал что-то на ней рисовать. – Не на площади же их класть. Там даже не замаскируешься.

– Это сработает, только если террорист – полный идиот и подойдет к дверям Мавзолея. Забудь, все решится внутри.

Водитель автобуса выехал на шоссе Энтузиастов, врубил сирену. Нас начало потряхивать в салоне. Редкие машины шарахались прочь от нашего шахид-пазика.

Доехали быстро, через раступившееся оцепление кремлевцев подрулили к Никольской башне. Тут уже была раскинута большая армейская палатка, даже гудел дизель. Несколько автоматчиков лежало возле братских могил, стоял БТР. Видимо, последний выгнали прямо из Кремля на усиление.

Парни начали выгружаться, я же, нацепив поверх камуфляжа бронник, надев каску и закинув автомат за плечо, в компании Иво смело вошел в палатку. В ней находилось трое – невысокий лысый генерал с оттопыренными ушами, два армейских полковника. Стоял стол, на нем лежала карта Мавзолея.

– Майор Орлов, – козырнул я. – Специальная группа «Гром». Седьмое управление. Это капитан Тоом, – представил я Иво.

– Алидинские приехали, – сморщился генерал, отвернулся.

Полковники переглянулись, подошли знакомиться. Первый, носатый, в очках оказался командиром Отдельного Краснознаменного полка специального назначения. Второй – чернявый такой, с явными кавказскими корнями, представлял в оперштабе Девятое управление КГБ. Фролов и Габуния. С генералом я угадал – на ЧП приехал сам Цинев, он же тут всем и распоряжался.

– Что известно о террористе? – задал вопрос я, подходя к столу.

– Некто Крысанов, житель Каунаса, – ответил Габуния.

– Литовец? – уточнил Тоом.

– Национальность устанавливаем. Также запросили данные по родственникам. Возможно, удастся кого-то привезти.

– Что требует?

– Выпустить из тюрем всех политзаключенных, вывести советские войска из Прибалтики. Иначе грозит взорвать тело Владимира Ильича. Утверждает, что у него с собой бомба весом в два кило тротила. Дал нам два часа… – Фролов посмотрел на часы. – Почти час уже прошел.

– А кто ведет переговоры?

Гэбисты опять переглянулись.

– Никто. – Фролов тяжело вздохнул. – Этот Крысанов прокричал в двери свои требования, больше на связь не выходил.

– Товарищ генерал, – я подошел к Циневу, – разрешите принять командование и начать операцию по утвержденному плану!

– У вас есть план на такой случай?.. – лопоухий явно растерялся.

– Так точно! – соврал я. – Утвержден у начальника Седьмого управления.

Надеюсь, Алидин меня прикроет. Это если кончится все удачно. А если неудачно? Тут я отвечу за все сразу. И за ногу, и за Ленина… Если выживу.

– И в чем же он заключается?

– Капитан, – я подозвал Иво, – размещайте снайперов, пусть сразу доложат о готовности. Связистов сюда. Штурмовую группу и саперов выдвинуть к Мавзолею. Пусть заменят кремлевских бойцов. Вызови две, нет, три «скорые» – их встретит Елена Станиславовна.

Я сыпал указаниями, многозначительно поглядывая на Цинева. И генерал сдался. Пожал плечами, отошел в сторону.

Опять поднялась суета. Пришел Казанова, козырнул всем, бухнул рацией об стол. Начал свое «первый, первый, я второй». Мы с Тоомом поразглядывали план Мавзолея. Центральный вход, коридорчик, траурный зал с саркофагом. Любой взрыв в обложенным гранитом закрытом помещении – это гарантированная гибель всех и вся внутри.

– Снайперам ловить нечего, – тихо произнес Иво, подтвердив мои мысли. – Входим и… дальше что? Если у него бомба, то светошумовые гранаты использовать нельзя, может сдетонировать.

– Стрелять из автоматов я тоже запрещаю, – вмешался в наш разговор Цинев. – Вы можете повредить тело Владимира Ильича!